В закрытом зале есть книги, которые прочитать не дано даже нам. Родовые, кровные, привязанные к определенным фазам светил или магии. А есть те, что скрыты ключом, разгадав который открываются тайны скрытых строк. Многие разгаданы, но есть и те, что до сих пор остаются для нас тайной, — Вильмор наблюдал за мной с превосходством и радостью.
— Хочу видеть, — сказала я, следуя за принцем к позолоченным дверям. Вильмор приложил руку в специальный пас и двери распахнулись, пропуская нас внутрь небольшого зала. Ну как небольшого. По сравнению с первым, он был маленьким, но в целом внешний круг был в диаметре около 25 метров. — Восхитительно. Я могу? — спросила я, указывая на книги. Вильмор кивнул, улыбаясь.
Здесь каждая книга дышала магией. Свитки сияли, полотна на стенах, казалось, оживали, когда я проходила мимо. Я вытащила книгу в черном переплете с серебренными письменами. Магия смерти звала меня, притягивая к ней. «Гремуар Срабролиста Гнеудского» одного из величайших некромантов в истории тёмных. Откуда он у драконов? Я поставила её на место. Следующая книга светилась огнем, что обжег мою руку, стоило мне прикоснуться к корешку.
— Будьте осторожны, некоторые реагируют очень зло на магию, что течет по вашим венам, — предупредил Вильмор, уходя в центр зала, где располагались диванчик и столик. В его руках я заметила тяжелую книгу, что он тут же расположил у себя на коленях. — Не буду вам мешать. Через три часа прогуляемся в парке, а пока любая из этих книг в вашем распоряжении.
— Это огромная честь, — отозвалась я, исчезая за вторым рядом шкафов. Портрет предка Диаро я нашла не сразу, а вот книга лунного отыскалась легко. Я выдохнула на неё истоком Оми и открыла, пробегая взглядом по первым строчкам.
« Если вы читаете это, значит у меня ничего не вышло. Моё имя Антариус Диаро, некогда благороднейший из королей Нашресса, он же, Король-Разрушитель. Это моё последнее письмо тому, кто будет после. Прошу лишь об одном, искупите мою вину и верните кровь этим душам. Ценой всего.»
Я перевернула страницу, разглядывая нарисованный чернилами портрет спящей девушки. По каждому штриху было понятно, что автор этого творения отдал бы душу ради её жизни.
« Моя вина лишь в том, что я любил и скорбел о гибели своей супруги. Некогда моя музыка была способна создавать целые миры, но оказалось, что я был не в силах вернуть одну единственную, что была важна. Я пел, разрушая нашу землю, я пел, пока вода пожирала милый её сердцу край, я пел, умирая в каждом звуке. Весь остаток жизни я потратил на поиски средства вернуть её, но нашел лишь способ исправить своё проклятие. Я сотворил ужасное, я лишил своих детей земной души.»
Черная воронка поглощала символы на следующей странице. « У меня был план. Поднять землю и вернуть народ обратно, но моя песня тонула в суровых проклятых водах. Лишь голос, полный любви и надежд мог творить подобное, я же был разбит и уничтожен. Уничтожен, как мой мир. Прошли сотни лет, прежде чем я выяснил, как исправить моё проклятие. Мне рассказал это странник из далекой светлой страны, что отдал мне последний из осколков моей короны, что вынесло к темным берегам.»
— Саяра, вам нужна моя помощь? — спросил Вильмор.
— Нет, ваше высочество, тут столько интересного. Благодарю! — я перелистнула страницу.
« Голос отверженной луны поднимет мертвое государство песней полной любви и признания. Вторить ему будет сама смерть, что поселится у него под ребрами. Но души, что были обнажены без тел сотни аль тысячи лет будут измучены и больны. Они лишатся памяти своих чувств, но не памяти своих жизней. Те, что смогут остаться чистыми до возвращения черной луны смогут получить второй шанс. И если кровь родов вернётся на влажную землю, земные души найдут её, а маг жизни соединит их воедино. Но плата за каждую спасенную душу будет жизнь. С последним дыханием мага душа вернётся в кровь своего рода.
Еже ли лунный не познает ночи, еже ли он откажется от своей законной короны, души сгинут в проклятых водах пожираемые бездной. И я очень надеюсь, что этого не случится. Когда сгинет последняя оставленная земная душа дракона из его рода никому из змей этой крови не обратиться более в облик людской.»
Я оглянулась в сторону Вильмора. Если бы он знал, что ждет его народ, помешай он младшему, он бы продолжил? Боюсь, будущий король Наарона назвал бы эту книгу бредом умирающего безумца. На следующих страницах была инструкция как отыскать магов жизни и какой ритуал проводить. Антариус оставил подробнейшую инструкцию, даже написал имена всех родов, что сумели покинуть утонувшие земли. Но были и последствия. Антариус завещал своим потомкам не селится на берегах, но спустя сотни лет там все же поставили города. Огромные города. Волна от поднятия земли слизнет их с побережья за пару минут, не оставив и оснований домов. Всё западное побережье будет уничтожено. Наарон, берег Тёмной империи, свободное княжество Ритраск и эльфийские пески золотистой долины на севере.
Мы должны будем предупредить всех, дать им возможность покинуть берега, прежде чем приступим. И драконы, те, что отправятся в новый континент… Я верю, что найдутся добровольцы, что выбор должен быть и у них. Оповестить о том, что грозит их роду и приказать… Нет, призвать отослать своих потомков по доброй воле. Что же касается магов жизни, то тут вопрос о свободе выбора не представляется возможным. Слишком глобальное дело, чтобы обойтись без крови и жертв. Но если драконы потеряют людской облик, боюсь, вымирание грозит не только магам жизни, но и паре тройке расс.
Я прислушалась к звукам в библиотеке. Вильмор перелистывал страницы. Я пролистала заклинания и руны призыва, схемы магических потоков старого континента и нашла надпись, сделанную мертвой кровью. Той самой, что собирают из тела тёмного мага в следующее новолуние после его смерти. Эти руны были запутанными и пробуждались только тем, кому были посланы. Я провела по ним пальцем. Просто рискнув, проверив, не отзовётся ли эта магия хоть каплей силы. Письмена промолчали. Зато на следующей странице зашевелились другие символы, ровно на том месте, где с другой стороны спало древнее послание. Лишь три слова. «Пощади кровь сильнейшего».
— Саяра, подойдите, я хочу вам кое-что показать, — позвал Вильмор, и я поставила книгу на место. Вильмор так и сидел на диване с огромной книгой. Это был древнейший из сборников пророческих полотен. Здесь было и о великой войне, и о коронации Зеленого Короля эльфийских земель, что прошла всего пару лет назад. Картины, написанные тысячи лет назад одним слепым художником, имя которого уже давно сгинуло в памяти живых и мертвых.
Драконы хранили эту драгоценную книгу от всего мира, как козырный туз в рукавах. Лишь это могло объяснить, как они смогли не попасть в круговорот войны, затеянной темными, как отыскали залежи драгоценных камней и смогли договориться с эльфами о мире. Однако, книга порой хранила картины, что были понятны лишь после свершения пророчества. Сумрачные, запутанные, полные образов. От трактовки зависело многое, как и от того, кто смотрел на картины. Истина всегда была рядом, но бесконечно далеко.
— Век от первых снегов до черных дождей на берегу мертвой воды, — прочитала надпись Вильмор, и я присела рядом. Забирая книгу на свои колени. Горы костей, бегущая в озеро кровь, что чернее ночи, выходящий из глуби силуэт демона с огромными витыми рогами и маской зверя на лице. Небо озаряли руны смерти и жизни, сплетенные в полном бессмыслии, противореча самим себе. Но то, что так пугало кронпринца… Зверь. Лунный зверь, что был единственным истоком света в этой мгле. Крылатая луна над горами костей. Я разглядела в тенях другую фигуру. Черную, почти незаметную, если бы не знакомый мне уже клинок из рога дракона в руках, я бы и не обратила внимания. Моего клинка. Только вот венчал его череп. И с белоснежной плоти острия стекала живая кровь, что переливалась огнем, едва касаясь черной глади воды. И девочка. Маленькая беззащитная девочка, что смотрела на ведьму снизу вверх, истекая такой же живой кровью. Тот проклятый ритуал, что вернёт драконам души, что отнимет жизни магов.
— Архонтиус, — прошептала я, проведя пальцами по нарисованным рогам. Изначальный демон, прародитель остальных, почти что бог. Мы поклонялись ему тысячелетия, уже забыв зачем и почему именно ему, но были верны. Лишь сказки и страшные истории, что рассказывали нашим детям. Тот, кто пришёл из полной тьмы. Тот, кто вывел к солнцу. Первый из королей континента.
— Что? — спросил Вильмор, снова заглядывая в книгу. — Да, это полотно его лет, видите, — и Вильмор указал на кровавую печать наверху страницу, почти незаметную под красками полотна. Так помечали полотна демоны в лета первых солнц, когда нас было ещё так мало и за жизнь приходилось бороться каждый день. Времена нашей самой необузданной силы и могущества. Но не ужели Вильмор не видел всего, что видела я? Полотна тех лет писали не только красками, но и ритуальными кистями и кровью. Да, у демонов это было как развлечение, писать, рисовать или создавать кровавые камни. В ход шли все, от драконов до нимф и эльфов.
Я пустила кровь с ладони, размазывая её по пальцам. Сила недовольно заискрилась на пальцах, когда я провела над холстом. Белый кинжал, девушка и рога Архонтиуса засветились кровной магией. А ещё, в самом низу, среди россыпи костей и ручейков была подпись. Ариона-Аркриштерона Наргадар-Диаро, рожденная за гранью бездны за 14 лет до становления Нашресса, погибшая в 3542году. Но драконы столько не живут. Даже демоны, даже самые сильные. Сам Архонтиус прожил в нашем мире три тысячи лет, но он пришел из-за грани.
— Сая, я должен что-то узнать? — Вильмор был обеспокоен моей реакцией. Я поджала губы. Нужно было выкручиваться.
— Тут надпись. Всё в руках женщины, — я заглянула в глаза дракона с доверием и надеждой. — Возможно, мой принц, вы правы. Нельзя допустить массовых кровопролитий.
Ограничимся магами жизни.
— Я очень рад, что мы сошлись во мнениях. Нужно будет обсудить этот вопрос с королем, он будет рад. И да, вы уже знаете, что мои братья Ромин и Аймон выбрали себе в невесты гостей империи, вот-вот они сделают предложения, а значит ваша миссия уже подошла к концу, — Вильмор забрал у меня из рук книгу и подсел ближе, приобняв за талию. — Вы согласны стать моей королевой?
«Каждой ночи необходимо своё меню.»
Оноре де Бальзак
— Вы согласны стать моей королевой?
Я смотрела в черные глаза кронпринца и не знала, что мне делать. События шли быстрее, чем мне бы хотелось. Я не могла согласиться. Но и отказать я не могла.
— Ваше высочество, мне нужно поговорить с императором. Вы ведь понимаете, — мягко улыбнулась я, отводя взгляд. Мне действительно нужно было вернуться в империю. Завтра же. Но не для того, что сыскать разрешения названного отца, а чтобы навестить дом, в котором я когда-то выросла. Навестить покойных и отыскать среди них позволения на одну большую гнусность.
— Конечно, я всё понимаю, миледи. Я буду ждать вашего возращения пуще восхода солнца, — Вильмор запечатлел на моих пальцах поцелуй. Его улыбка была победной. В ней холодом кололся расчет и ощущение собственного превосходства.
Я покинула принца с кислым послевкусием отвращения на языке. Завтра утром я покину королевство. Меня ждёт долгий и даже темный путь, помешать на котором пожелают многие. Из страха, из зависти и ведомые устарелыми устоями. Оми ждал меня в моих покоях, сидя за столиком у окна весте с Киртаром, который встретил меня обеспокоенным взглядом. Лунный тихо напевал, сплетая магию наших истоков в камне, что висел перед его лицом в паре сантиметров. Кровавый кристалл переливался потухающими в нём рунами, обретая всё большую силу. Я не знала этих узлов, но ощущала энергию мира мертвых внутри.
— Оми покинул королевство в сторону Севера. Это видели все пограничные стражи. Советую вам покидать королевство порталом, Вильмор планирует братоубийство, не стоит дразнить тьму, — Киртар поднялся, собираясь оставить нас наедине. — Не возвращайтесь. Всё, что понадобится вам в королевстве, сделаю я.
— Благодарю, Киртар, — кивнула я, пропуская принца на выход. В дверях он остановился, обернувшись, и поджал губы. — Сыграй исправившуюся дочь, нужные тебе знания лишь у твоей матушки. Она расскажет сама, если поверит, что ты решила искупить вину перед их опороченной честью. Её порадует брак с принцем, — рука Киртара легла поверх рубашки, где было припрятано кольцо Оми. Я вздохнула. Без побрякушки веры мне не будет, да и оставлять её подле Вильмора не хотелось. Я протянула руку. Песнь Оми оборвалась, но после снова протяжно потянулась к кристаллу.
— По доброй воле и с благими намерениями, — произнесла стандартную клятву я, принимая в ладонь увесистый перстень. На серебристом лепестке остролиста покоился черный как смоль камень.
— Не надевай раньше времени. Мы почувствуем, — предупредил Киртар и удалился.
Я села рядом с Оми, крутя в пальцах брачный амулет. Судя по довольно темному металлу и некоторой грубости формы возраст ему не одна тысяча лет. И все же, он был похож больше не на древний артефакт драконов, а на что-то из забытого мира демонов. Оми замолчал, опуская камень на стол.
— Для чего он? — спросила я, протянув руку, но Оми остановил меня, перехватив мои пальцы в свою ладонь. Он нежно огладил косточки пальцев, задержавшись подушечкой на тонком шраме указательного пальца. Нежность его взгляда прогнала печальные мысли и тревогу.
— Для призыва мертвых. Это сильнейшая бомба некромантов нашего племени. Я завязал её на твоей крови, — Оми потянул меня на себя, вынуждая пересесть к нему на колени. Я улыбнулась, коснувшись кончиком своего носа его. Стоило лишь закрыть глаза, как чудилось, что кроме него на свете нет иных небес. Будто воздух, которым я дышала раньше был уже не так важен, как он. Это пугало. И очаровывало.
— Вильмор сделал мне предложение, — выдохнула я.
— Киртар предупредил. А ещё вынес предложение, за которое я бы убил его, не будь он преданным мне братом. Месть грязна и отвратна. Я уже и не желаю её, если ради этого необходимо использовать тебя, — Оми крепко обнимал меня, и я ощущала, как возбуждение наполняет его тело. Во мне оно зрело с не меньшей силой.
— Я Перст, мой принц, если вы запамятовали. На моей душе куча гнусных и неприглядных деяний. Что сделает мне ещё одно?
— Зерно обаяния Хаоса. Разделивший ночь с носителем никогда не сможет найти даже приблизительно подобное удовольствие. Все желания замкнутся на одной. Ты станешь наваждением, что терзает ночами в сладких мечтах. Первородный приворот. Необратимый. Неминуемый, — Оми поцеловал меня, прикусывая губу и тут же мягко проводя кончиком языка по покрасневшему месту.
— И откуда же у тебя эта отвратительнейшая вещица? — усмехнулась я, заглядывая в разные глаза дракона. Он прищурился, щелкнув пальцами перед моим носом. Небольшое зернышко рубина повисло между нами. — Не похоже на сильнейший артефакт тьмы.
— В проклятых водах покоятся все артефакты, я достал парочку и смог восстановить. Кто надел, тому и снимать. И ещё один приятный бонус.
— Хочу видеть, — сказала я, следуя за принцем к позолоченным дверям. Вильмор приложил руку в специальный пас и двери распахнулись, пропуская нас внутрь небольшого зала. Ну как небольшого. По сравнению с первым, он был маленьким, но в целом внешний круг был в диаметре около 25 метров. — Восхитительно. Я могу? — спросила я, указывая на книги. Вильмор кивнул, улыбаясь.
Здесь каждая книга дышала магией. Свитки сияли, полотна на стенах, казалось, оживали, когда я проходила мимо. Я вытащила книгу в черном переплете с серебренными письменами. Магия смерти звала меня, притягивая к ней. «Гремуар Срабролиста Гнеудского» одного из величайших некромантов в истории тёмных. Откуда он у драконов? Я поставила её на место. Следующая книга светилась огнем, что обжег мою руку, стоило мне прикоснуться к корешку.
— Будьте осторожны, некоторые реагируют очень зло на магию, что течет по вашим венам, — предупредил Вильмор, уходя в центр зала, где располагались диванчик и столик. В его руках я заметила тяжелую книгу, что он тут же расположил у себя на коленях. — Не буду вам мешать. Через три часа прогуляемся в парке, а пока любая из этих книг в вашем распоряжении.
— Это огромная честь, — отозвалась я, исчезая за вторым рядом шкафов. Портрет предка Диаро я нашла не сразу, а вот книга лунного отыскалась легко. Я выдохнула на неё истоком Оми и открыла, пробегая взглядом по первым строчкам.
« Если вы читаете это, значит у меня ничего не вышло. Моё имя Антариус Диаро, некогда благороднейший из королей Нашресса, он же, Король-Разрушитель. Это моё последнее письмо тому, кто будет после. Прошу лишь об одном, искупите мою вину и верните кровь этим душам. Ценой всего.»
Я перевернула страницу, разглядывая нарисованный чернилами портрет спящей девушки. По каждому штриху было понятно, что автор этого творения отдал бы душу ради её жизни.
« Моя вина лишь в том, что я любил и скорбел о гибели своей супруги. Некогда моя музыка была способна создавать целые миры, но оказалось, что я был не в силах вернуть одну единственную, что была важна. Я пел, разрушая нашу землю, я пел, пока вода пожирала милый её сердцу край, я пел, умирая в каждом звуке. Весь остаток жизни я потратил на поиски средства вернуть её, но нашел лишь способ исправить своё проклятие. Я сотворил ужасное, я лишил своих детей земной души.»
Черная воронка поглощала символы на следующей странице. « У меня был план. Поднять землю и вернуть народ обратно, но моя песня тонула в суровых проклятых водах. Лишь голос, полный любви и надежд мог творить подобное, я же был разбит и уничтожен. Уничтожен, как мой мир. Прошли сотни лет, прежде чем я выяснил, как исправить моё проклятие. Мне рассказал это странник из далекой светлой страны, что отдал мне последний из осколков моей короны, что вынесло к темным берегам.»
— Саяра, вам нужна моя помощь? — спросил Вильмор.
— Нет, ваше высочество, тут столько интересного. Благодарю! — я перелистнула страницу.
« Голос отверженной луны поднимет мертвое государство песней полной любви и признания. Вторить ему будет сама смерть, что поселится у него под ребрами. Но души, что были обнажены без тел сотни аль тысячи лет будут измучены и больны. Они лишатся памяти своих чувств, но не памяти своих жизней. Те, что смогут остаться чистыми до возвращения черной луны смогут получить второй шанс. И если кровь родов вернётся на влажную землю, земные души найдут её, а маг жизни соединит их воедино. Но плата за каждую спасенную душу будет жизнь. С последним дыханием мага душа вернётся в кровь своего рода.
Еже ли лунный не познает ночи, еже ли он откажется от своей законной короны, души сгинут в проклятых водах пожираемые бездной. И я очень надеюсь, что этого не случится. Когда сгинет последняя оставленная земная душа дракона из его рода никому из змей этой крови не обратиться более в облик людской.»
Я оглянулась в сторону Вильмора. Если бы он знал, что ждет его народ, помешай он младшему, он бы продолжил? Боюсь, будущий король Наарона назвал бы эту книгу бредом умирающего безумца. На следующих страницах была инструкция как отыскать магов жизни и какой ритуал проводить. Антариус оставил подробнейшую инструкцию, даже написал имена всех родов, что сумели покинуть утонувшие земли. Но были и последствия. Антариус завещал своим потомкам не селится на берегах, но спустя сотни лет там все же поставили города. Огромные города. Волна от поднятия земли слизнет их с побережья за пару минут, не оставив и оснований домов. Всё западное побережье будет уничтожено. Наарон, берег Тёмной империи, свободное княжество Ритраск и эльфийские пески золотистой долины на севере.
Мы должны будем предупредить всех, дать им возможность покинуть берега, прежде чем приступим. И драконы, те, что отправятся в новый континент… Я верю, что найдутся добровольцы, что выбор должен быть и у них. Оповестить о том, что грозит их роду и приказать… Нет, призвать отослать своих потомков по доброй воле. Что же касается магов жизни, то тут вопрос о свободе выбора не представляется возможным. Слишком глобальное дело, чтобы обойтись без крови и жертв. Но если драконы потеряют людской облик, боюсь, вымирание грозит не только магам жизни, но и паре тройке расс.
Я прислушалась к звукам в библиотеке. Вильмор перелистывал страницы. Я пролистала заклинания и руны призыва, схемы магических потоков старого континента и нашла надпись, сделанную мертвой кровью. Той самой, что собирают из тела тёмного мага в следующее новолуние после его смерти. Эти руны были запутанными и пробуждались только тем, кому были посланы. Я провела по ним пальцем. Просто рискнув, проверив, не отзовётся ли эта магия хоть каплей силы. Письмена промолчали. Зато на следующей странице зашевелились другие символы, ровно на том месте, где с другой стороны спало древнее послание. Лишь три слова. «Пощади кровь сильнейшего».
— Саяра, подойдите, я хочу вам кое-что показать, — позвал Вильмор, и я поставила книгу на место. Вильмор так и сидел на диване с огромной книгой. Это был древнейший из сборников пророческих полотен. Здесь было и о великой войне, и о коронации Зеленого Короля эльфийских земель, что прошла всего пару лет назад. Картины, написанные тысячи лет назад одним слепым художником, имя которого уже давно сгинуло в памяти живых и мертвых.
Драконы хранили эту драгоценную книгу от всего мира, как козырный туз в рукавах. Лишь это могло объяснить, как они смогли не попасть в круговорот войны, затеянной темными, как отыскали залежи драгоценных камней и смогли договориться с эльфами о мире. Однако, книга порой хранила картины, что были понятны лишь после свершения пророчества. Сумрачные, запутанные, полные образов. От трактовки зависело многое, как и от того, кто смотрел на картины. Истина всегда была рядом, но бесконечно далеко.
— Век от первых снегов до черных дождей на берегу мертвой воды, — прочитала надпись Вильмор, и я присела рядом. Забирая книгу на свои колени. Горы костей, бегущая в озеро кровь, что чернее ночи, выходящий из глуби силуэт демона с огромными витыми рогами и маской зверя на лице. Небо озаряли руны смерти и жизни, сплетенные в полном бессмыслии, противореча самим себе. Но то, что так пугало кронпринца… Зверь. Лунный зверь, что был единственным истоком света в этой мгле. Крылатая луна над горами костей. Я разглядела в тенях другую фигуру. Черную, почти незаметную, если бы не знакомый мне уже клинок из рога дракона в руках, я бы и не обратила внимания. Моего клинка. Только вот венчал его череп. И с белоснежной плоти острия стекала живая кровь, что переливалась огнем, едва касаясь черной глади воды. И девочка. Маленькая беззащитная девочка, что смотрела на ведьму снизу вверх, истекая такой же живой кровью. Тот проклятый ритуал, что вернёт драконам души, что отнимет жизни магов.
— Архонтиус, — прошептала я, проведя пальцами по нарисованным рогам. Изначальный демон, прародитель остальных, почти что бог. Мы поклонялись ему тысячелетия, уже забыв зачем и почему именно ему, но были верны. Лишь сказки и страшные истории, что рассказывали нашим детям. Тот, кто пришёл из полной тьмы. Тот, кто вывел к солнцу. Первый из королей континента.
— Что? — спросил Вильмор, снова заглядывая в книгу. — Да, это полотно его лет, видите, — и Вильмор указал на кровавую печать наверху страницу, почти незаметную под красками полотна. Так помечали полотна демоны в лета первых солнц, когда нас было ещё так мало и за жизнь приходилось бороться каждый день. Времена нашей самой необузданной силы и могущества. Но не ужели Вильмор не видел всего, что видела я? Полотна тех лет писали не только красками, но и ритуальными кистями и кровью. Да, у демонов это было как развлечение, писать, рисовать или создавать кровавые камни. В ход шли все, от драконов до нимф и эльфов.
Я пустила кровь с ладони, размазывая её по пальцам. Сила недовольно заискрилась на пальцах, когда я провела над холстом. Белый кинжал, девушка и рога Архонтиуса засветились кровной магией. А ещё, в самом низу, среди россыпи костей и ручейков была подпись. Ариона-Аркриштерона Наргадар-Диаро, рожденная за гранью бездны за 14 лет до становления Нашресса, погибшая в 3542году. Но драконы столько не живут. Даже демоны, даже самые сильные. Сам Архонтиус прожил в нашем мире три тысячи лет, но он пришел из-за грани.
— Сая, я должен что-то узнать? — Вильмор был обеспокоен моей реакцией. Я поджала губы. Нужно было выкручиваться.
— Тут надпись. Всё в руках женщины, — я заглянула в глаза дракона с доверием и надеждой. — Возможно, мой принц, вы правы. Нельзя допустить массовых кровопролитий.
Ограничимся магами жизни.
— Я очень рад, что мы сошлись во мнениях. Нужно будет обсудить этот вопрос с королем, он будет рад. И да, вы уже знаете, что мои братья Ромин и Аймон выбрали себе в невесты гостей империи, вот-вот они сделают предложения, а значит ваша миссия уже подошла к концу, — Вильмор забрал у меня из рук книгу и подсел ближе, приобняв за талию. — Вы согласны стать моей королевой?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
«Каждой ночи необходимо своё меню.»
Оноре де Бальзак
— Вы согласны стать моей королевой?
Я смотрела в черные глаза кронпринца и не знала, что мне делать. События шли быстрее, чем мне бы хотелось. Я не могла согласиться. Но и отказать я не могла.
— Ваше высочество, мне нужно поговорить с императором. Вы ведь понимаете, — мягко улыбнулась я, отводя взгляд. Мне действительно нужно было вернуться в империю. Завтра же. Но не для того, что сыскать разрешения названного отца, а чтобы навестить дом, в котором я когда-то выросла. Навестить покойных и отыскать среди них позволения на одну большую гнусность.
— Конечно, я всё понимаю, миледи. Я буду ждать вашего возращения пуще восхода солнца, — Вильмор запечатлел на моих пальцах поцелуй. Его улыбка была победной. В ней холодом кололся расчет и ощущение собственного превосходства.
Я покинула принца с кислым послевкусием отвращения на языке. Завтра утром я покину королевство. Меня ждёт долгий и даже темный путь, помешать на котором пожелают многие. Из страха, из зависти и ведомые устарелыми устоями. Оми ждал меня в моих покоях, сидя за столиком у окна весте с Киртаром, который встретил меня обеспокоенным взглядом. Лунный тихо напевал, сплетая магию наших истоков в камне, что висел перед его лицом в паре сантиметров. Кровавый кристалл переливался потухающими в нём рунами, обретая всё большую силу. Я не знала этих узлов, но ощущала энергию мира мертвых внутри.
— Оми покинул королевство в сторону Севера. Это видели все пограничные стражи. Советую вам покидать королевство порталом, Вильмор планирует братоубийство, не стоит дразнить тьму, — Киртар поднялся, собираясь оставить нас наедине. — Не возвращайтесь. Всё, что понадобится вам в королевстве, сделаю я.
— Благодарю, Киртар, — кивнула я, пропуская принца на выход. В дверях он остановился, обернувшись, и поджал губы. — Сыграй исправившуюся дочь, нужные тебе знания лишь у твоей матушки. Она расскажет сама, если поверит, что ты решила искупить вину перед их опороченной честью. Её порадует брак с принцем, — рука Киртара легла поверх рубашки, где было припрятано кольцо Оми. Я вздохнула. Без побрякушки веры мне не будет, да и оставлять её подле Вильмора не хотелось. Я протянула руку. Песнь Оми оборвалась, но после снова протяжно потянулась к кристаллу.
— По доброй воле и с благими намерениями, — произнесла стандартную клятву я, принимая в ладонь увесистый перстень. На серебристом лепестке остролиста покоился черный как смоль камень.
— Не надевай раньше времени. Мы почувствуем, — предупредил Киртар и удалился.
Я села рядом с Оми, крутя в пальцах брачный амулет. Судя по довольно темному металлу и некоторой грубости формы возраст ему не одна тысяча лет. И все же, он был похож больше не на древний артефакт драконов, а на что-то из забытого мира демонов. Оми замолчал, опуская камень на стол.
— Для чего он? — спросила я, протянув руку, но Оми остановил меня, перехватив мои пальцы в свою ладонь. Он нежно огладил косточки пальцев, задержавшись подушечкой на тонком шраме указательного пальца. Нежность его взгляда прогнала печальные мысли и тревогу.
— Для призыва мертвых. Это сильнейшая бомба некромантов нашего племени. Я завязал её на твоей крови, — Оми потянул меня на себя, вынуждая пересесть к нему на колени. Я улыбнулась, коснувшись кончиком своего носа его. Стоило лишь закрыть глаза, как чудилось, что кроме него на свете нет иных небес. Будто воздух, которым я дышала раньше был уже не так важен, как он. Это пугало. И очаровывало.
— Вильмор сделал мне предложение, — выдохнула я.
— Киртар предупредил. А ещё вынес предложение, за которое я бы убил его, не будь он преданным мне братом. Месть грязна и отвратна. Я уже и не желаю её, если ради этого необходимо использовать тебя, — Оми крепко обнимал меня, и я ощущала, как возбуждение наполняет его тело. Во мне оно зрело с не меньшей силой.
— Я Перст, мой принц, если вы запамятовали. На моей душе куча гнусных и неприглядных деяний. Что сделает мне ещё одно?
— Зерно обаяния Хаоса. Разделивший ночь с носителем никогда не сможет найти даже приблизительно подобное удовольствие. Все желания замкнутся на одной. Ты станешь наваждением, что терзает ночами в сладких мечтах. Первородный приворот. Необратимый. Неминуемый, — Оми поцеловал меня, прикусывая губу и тут же мягко проводя кончиком языка по покрасневшему месту.
— И откуда же у тебя эта отвратительнейшая вещица? — усмехнулась я, заглядывая в разные глаза дракона. Он прищурился, щелкнув пальцами перед моим носом. Небольшое зернышко рубина повисло между нами. — Не похоже на сильнейший артефакт тьмы.
— В проклятых водах покоятся все артефакты, я достал парочку и смог восстановить. Кто надел, тому и снимать. И ещё один приятный бонус.
