— Лучше четы Лаурдов никто гнать не научился. Так это вы тогда на спор два стакана чистого залпом опрокинули и с… с Ним обнимались? — при упоминании кого-то профессор осекся, будто испугавшись, что его услышат. Я нахмурилась. Если честно, как спор затеяла, я помнила. А вот пару часов после из моей памяти стерло напрочь.
— Спор помню, а с кем я это обнималась? — спросила я, заметив, как глаз мага забегал. — Не ври только, что не помнишь. И да, а вас я что-то не помню, профессор…?
— Викор Лаурд. Я в лекарне был, мне глаза выжгло, — представился маг, а я вспомнила тощего некроманта курса так пятого, который один на толпу орков полез, с криками «я из ваших печенок грон сделаю». Он, собственно, и был тем самым Лаурдом, что гнал самую крепкую и убойную настойку в ЧИХАТе и его округах. Его ещё, кажется, Викорка-касторка звали. Уж за что, не знаю, но история точно была интересной. Да, время не пощадило паренька, не оставив от того весельчака и намека на беззаботность и бездумную отвагу. — Слухи долго ходили. Может и не надо вам помнить. Наш, уже бывший ректор, демон Антонир долго не мог простить своему предшественнику устроенному вами разврату прямо… — и тут маг замолчал, будто понял, что сказал. Его плечи напряглись, и он уставился за мою спину. Я обернулась. Никого примечательного, только адепты да пара ручной нежити.
— Предшественнику? — протянула я, сощурив глаза на змееглазого, а потом поняла, кто был инициатором этой грандиозной попойки и её спонсором. И как на следующий день я возвращала обручальное кольцо полудемону, который ранее клялся никогда не связываться узами брака даже под угрозой смертной казни. — И что это мы устроили?
— Веселье, Секира, веселье, — довольно протянул на ухо…
— Грешт? — я повернулась, чтобы тут же оказаться нос к носу с улыбающимся полудемоном, который не побрезговал обнять моё, местами, измазанное кровью тело. Одна его рука ловко притянула меня за талию, пальцы второй вскинули подбородок, чтобы заглянуть в глубину глаз. Будто и не было всех этих лет, и я лишь на секунду отлучилась от обворожительного негодяя.
— Дорогая? — ехидно и так заманчиво спросил мой учитель, проводя пальцем по нижней губе. Один этот жест напомнил о многом. Об очень многом. — А чьё это колечко на твоём прелестном пальчике, дорогая моя? Ты же богами клялась, что никогда, лучше умереть, чем стать заложницей брака.
— Какая у вас память хорошая, учитель. Так и не скажешь, что вам за две тысячи годиков, — не менее ехидно отметила я, не предпринимая попыток вырваться. Саламандр любил моё пламя и долго не хотел отпускать от себя после войны, но смирился с моим выбором. Я же начала привязываться, и это пугало до сведённых печенок. Уходить было тяжело. Я сбежала, потому что обольститель с опытом в пару сотен лет умел пленить, приручая так, что едва ли хотелось сопротивляться. Да, история началась не с его интереса ко мне, но вот потом закрепилась на взаимном притяжении. Быть может что-нибудь бы и вышло, но ни я, ни блудный огнеящер не были склонны к постоянству. Вон Кландан жил с тремя женщинами, когда я видела его в последний раз. Демоница кровавого пламени, ведьма огня и, самая ценная его добыча, нимфа огня. Взрывоопасная смесь, с которой мог справиться только Грешт и его, не раз сгорающий до голых стен, каменный дом.
Магистр пламени мог себе позволить жить в Империи с таким бесстыжим нравом прямо у всех под носом без осуждения по одному только праву вымирающей крови. Редкой крови многое сходило с рук. Да и не сказать, что кто-то из его женщин был когда-то против. Грешт был красив той самой совершенной красотой, что присуща опасным хищникам. Острый нос, выдающиеся скулы и глаза, что были живыми угольками с не тухнущим внутри пламенем, орлиные брови и смоляно-черные волосы, что были, на зависть многим дамам, подобны шёлку. Он привлекал, разбивая сердца неодаренных пламенем крови дам, да и чего таить, не только дам. Говорят, всего один саламандр попал в наш мир следом за демонами, и его кровь породила множество потомков, участь которых была не завидной. Слишком красивые, но слабые, чтобы выжить в алчных руках смертных. Их магия, что могла обновлять организм, стала объектом кровавых исследований, что стали причиной тому, что Грешт вон Кландан остался единственным представителем своего рода. Его семью, мать и двух сестер просто вырезали. Грешт дал клятву быть последним, не иметь продолжения, не иметь семьи.
— Не называй меня так, дорогая моя, я же просил. И мне… куда меньше, — спокойно закончил Грешт, зло глянув на Викора, что продолжал стоять безмолвной статуей за моей спиной. Тот, кажется, исчез с поля зрения в ту же секунду. — Так кто же украл у меня мой костерчик?
— Оминранд Диаро, носитель души Антариуса, черная луна, наследник Нашресса и мой муж, — оскалилась я, пуская каплю огня по коже. Грешт прижался ближе, впитывая лепестки в свою ауру. В глазах учителя ярче зажглись угольки. Я пустила чуть больше пламени, ощущая как его треск внутри меня утихает, и становится легче. — Вы снова ректор?
— М, нет, — простонал Грешт, мило улыбаясь. — Замректор по работе с изучением энергии Бездны, Хаоса, Мрака и Вечности. На Зольной Долине работают руны богов. Там следы вмешательства вечных, эта энергия несет огромный потенциал.
— Да вы моё сокровище, учитель, — выдохнула я восторженно, услышав, как скрипнули зубы саламандра от обращения. Исправила его негодование ещё одной порцией огня.
— Сая?! — Оми шагал быстро, стремительно приближаясь к нам по пустому коридору. — Я чувствую, как он поедает твою силу. И какого черта он лапает тебя, моя ночь? — дракон не просто был зол, он был на грани ярости.
— А это, я так понимаю, супруг, — Грешт не отпустил меня, напротив, развернул в своих руках, обнимая теперь сзади, выставив меня живым щитом между собой и драконом. Его подборок лег на моё плечо, совершенно игнорируя мой грязный внешний вид. — Ваше великолепие, король Нашресса, ваша супруга буквально горит изнутри. Запрещенная магия высшего порядка?
— Менее суток, — кивнула я, после чего рука Грешта легла на мой лоб, и я ощутила, как магия Грешта обтекает мою ару, изучая и заполняя пустоты огненных вихрей. Оми скрипел зубами, измеряя полудемона уничтожающим взглядом.
— Разгораешься. Что собиралась с этим делать? Я предупреждал,— Грешт напрягся, уловив как засверкали волосы Оми. — Ты не контролируешь, слишком много силы. Отпустить? — по моей коже вновь пробежался огонь, но на этот раз по собственной воле.
— Держи уж, — бросил Оминранд, подходя к нам. — Ты естественный поглотитель, а я склонен прислушаться к мнению магистра огня. Она может умереть?
— Вполне, — ответил Грешт, а Оми напрягся, засияв сильнее, теперь уже не столько от ревности, сколько от опасений за мою жизнь. — Я так понимаю, моя девочка просто жаждет за грань?
— Моя жена просила её убить, — на слове «моя» Оми зарычал. — Она становится только сильнее. Ведьма сказала, что она слышит вечных.
— Да ты, моя милая, никак маг бездны? Ну и чего нам с тобой делать, огонёк? — пальцы саламандра ласково огладили мою шею, а голова сильнее надавила на плечо, будто весь груз мужчины повис на мне. — Погори хотя бы, пока мы думаем. Тут один безумно преданный и влюбленный дракончик и один соскучившийся по твоему жару мужчина решают, как же обезопасить тебя от себя самой, не перегрызя друг другу глотки.
Я выпустила ещё огня, придав ему некоторую стабильность. Грешт обнял крепче, впитывая всё, что касалось его кожи и ауры. Оми пригляделся к магистру за моей спиной и как-то загадочно улыбнулся. Уже не зло и хищно, а со снисхождением и жалостью, будто увидел смертельно-больного. Не знаю, что видел Оми, но руки Грешта едва заметно била дрожь, а дыхание сбивалось.
— Саламандр. Ты был с ней раньше, я это вижу. Я так понимаю, лорд Кландан? Наслышан о ваших «высоких» отношениях. Не стыдно было быть первым после становления силы у девушки только ради силы?
— Не смог устоять, такое пламя рядом, такое искушение. Каюсь. Соблазнил, — нагло врал Грешт, продолжая прижиматься ко мне, и я ощутила, как тело откликается на жар огня.
— Интересные у вас были способы соблазнения, учитель. Отбивались, запирались, сбегали, говорили о высоких чувствах, без которых не готовы на такие жертвы. Даже наплевали на приказ императора, который прямо указал вам на необходимость усиления моего огня вашим даром, — усмехнулась я, вспоминая как меня утешали, когда прошел слух об избирательном становлении вторых сил чистых магов отряда. А я была рада, ведь если не он, то кто-то другой, времени на выбор не было.
Грешт был, да и чего скрывать, остался крайне привлекательным полудемоном. Да, характер сумасшедшего ученого, бабника, но это всё ничего. Я сама решила взять саламандра в руки и призвать к ответственности. В какой-то момент близость потеряла смысл обмена силой и стала тягучей страстью, что связала нас не на один год. Он показал юной девушке все грани её чувственного тела и черную страсть, свойственную и его тёмному дару.
— Официальный доклад фикция? — догадался Оми, а я кивнула ничуть не смутившись. — Я женат на фурии. На огненной фурии, — Оми потер переносицу, будто осознал большой груз, что взвалился на его плечи. — Лорд Грешт, моя супруга сильнее, чем я мог предполагать, и ей нужен… стабилизатор. Саламандр подойдет. Ем более, что вы уже очень близко знакомы. Но не смей забывать, огненный, она моя.
— Это официальное предложение, ваше сиятельное великолепие? Не отзовёте? А то я уже соблазнен вашей щедростью и великодушием и готов дать основательно положительный ответ, — Грешт провел рукой от моего живота наверх и положил свою ладонь мне на грудь, при этом внимательно следя за реакцией Оминранда. Я замерла, вопросительно глянув на мужа. Это что ещё он такое придумал? Судя по его нервно вздёрнувшему кадыку и тому, как он выдохнул, видеть меня в руках другого мужчины было для него невыносимо, но эта искра моего же черного пламени в его небесных глазах выдавала то, что увиденное его интригует.
— Ты горишь, он прав, и я это чувствую. Он способен поглощать избыток магии. Боюсь, в твоём случае вспышки будут не редким явлением. Нам придется прибегать к запрещенной магии ещё не раз, а она не оставит тебя в равновесии. Да и честно, по законам Нашресса высшая кровь имеет право на фаворитов. Но всё только с твоего желания, Сая. Если ты сторонник новых законов Тёмной Империи и долгу чести, я приму твой выбор, — Оми отвернулся, делая вид, что разглядывает пейзаж за окном. Я нахмурилась.
— Дорогой мой супруг, вы сейчас мне любовника решили завести? — спросила я, не прикрывалась красивыми словами про фаворитов и поглотители. Холодный свет вспыхнул в молочных волосах дракона. Оми ревновал, но будто сдался перед фактами. Почему-то от этого стало даже немного больно, удушающе, кисло и тоскливо.
— Ты слышишь вечных, Сая. У меня память многих сотен лет, я знаю, что это значит. В древности прекрасно помнили, что будет с так называемым мифическим «магом бездны». Избранный от первой чуждой крови, что будет слышать зов из вечности, сильнейший из магов тьмы однажды наполнится бездной и сразится с мертвой душой Бездны. Станет хранителем. Богом. А у хранителя может быть только одна любовь, рожденная после обретения силы и никак иначе. Её называют «сердце», судьба и цель всего существования, без чего нет смысла ни в чем. Я могу любить тебя бесконечно, даже зная, что никогда не получу таких же чувств взамен. И я буду любить, и делать всё для твоей защиты. Ты сильнейшая, но не неуязвимая. Прежде чем стать покорителем первозданной магии, нужно превзойти всех живых в магии тёмной. Можно быть тысячу раз избранным, Сая, но сдохнуть в зубах собственной силы. Ты выжгла километры жизни, ты на грани выжигания собственного разума, моя любовь. И мне наплевать какую мораль нужно отринуть и сколько мучиться от осознания, что мне одному не по силам такая женщина, что она не будет принадлежать лишь мне, потому что, просто поверь, это не пойдёт ни в какое сравнение с твоей смертью. И дело даже не в Бездне, что пожрет нас потом, пусть жрёт на здоровье, а в том, что я прекрасно помню, каково это. Даже смерть не смогла стереть это с небесной души. Я помню каждую секунду этой агонии.
Я стояла, замерев. Мир, что был до этого, так похожий на беспечную игру, рассыпался в свете холодных небесных глаз Диаро. Оминранда Антариуса Диаро. Древнего, сильного, наделенными уже забытыми знаниями. Я уже не видела юного принца, что обретал силу день за днём, что осваивал память второй души год памяти за годом утраченной жизни, я видела настоящего короля. Того, кто знает, что правильные решения даются очень тяжело, и жизнь не похожа на свод четких правил и указаний. В одно мгновение куда-то исчезла его амбициозная увлеченность великим возрождением земли, ушли искры восхищения из глаз. Там зияла тёмная тягучая власть, познать которую могут только короли. Свои желания не важны, важна цель, важна справедливость и жизни тысячи душ, что доверены тебе. Ты оказываешься где-то позади, потом, не важным, но ответственным, а там впереди другие. А ещё, в глубине черного зрачка, была любовь. Настоящая. А все настоящее оно тяжелое, потому что не должно доставаться кому попало.
Я опустила взгляд. Достойна ли я таких чувств, такой преданности и любви? Да, я нужна ему, как инструмент, так загадано было уже давно, но знал ли Оми, чем я стану для него, каким испытанием станет для него переплетение наших судеб? Я стремилась к силе и независимости, я добилась этого уже давно, и вся эта затея с Нашресса была для меня просто большим делом, что стоило того, чтобы за него взяться, но не смыслом жизни. Развлечение, великое событие, не более. У всех были планы на меня куда больше, чем мои собственные. Оми нужна была я, не только моя сила, а я, моя душа и чувства, Моа нужен был хранитель, Грешт нуждался в черном пламени. Сама я уже не знала, чего хочу.
Печатка на руке Грешта, что всё ещё покоилась на моей груди, загорелась тусклым светом, нагреваясь, и я снова услышала его. Неустанно следящего за мной, неуклонно требующего подчинения голос. Превосходи. Будь богом. Как клеймо на моём мозгу, что не даст о себе забыть.
— Что я должна делать? — спросила сразу всех, снова взглянув на Оми. Холодный, собранный, всем своим видом излучающий могущество.
— Посодействовать в спасении целой расы, — усмехнулся мой муж, а после устало вздохнул.
— Не выгореть от своей мощи, — протянул на ухо Грешт.
Принять неизбежное, — Моа не остался в стороне. Может быть давно, глубоко в душе я уже понимала, что вся эта круговерть с Бездной неизбежна и от неё нет ни шанса на спасение, но шагнуть в это, смириться и просто принять было выше моих сил. Я всегда протачивала себе путь даже в камне, подобно горной реке, сама решая куда мне течь, и попав в уже готовое русло, ощущала себя запертой и плененной. Но разве можно противиться тому, что даже не дело рук богов, а воля самой Бездны?
Превосходи.
— Я знаю, как остановить волну. Цепь Грандуса Амроского. Три тысячи темных сил в одной точке смогут покрыть всё побережье. Используем схему один до тысячи и на два, — волосы Оми засияли, подобно звезде в ночном небе, так что смотреть на него стало невыносимо. Руки Грешта окаменели, прижимая меня так сильно, что дышать стало трудно.
