На протяжении всего пути взрослые почти не обращали на меня внимание. Изредка некоторые “люди” могли выкрикнуть что-то, судя по всему, оскорбительное мне в спину, другие же плевали мне под ноги, а третьи - на меня, но к счастью попасть не могли, потому что меня очень сильно шатало из стороны в сторону.
А вот подростков я старался избегать, потому что эти малолетние твари точно меня просто так не отпустят. Позавчера нас с Каленом, кстати, уже поймали. Мне они особо ничего не сделали… попинали, разве что, для проформы, даже больно толком не было, а вот гипотетическому-брату конкретно так вломили. Две вещи мне до сих пор не дают покоя: очень обидно, что я никак не мог ему помочь, и злость берёт из-за того, что их было четверо, и эти уроды явно старше Калена года на три минимум.
К концу пути мои ноги гудели от боли и усталости, подошву жгло так сильно, словно я ходил по горячему песку, но до дома я всё-таки добрался быстрее чем планировал, совершил лишь две остановки.
Дома сейчас никого не было, даже Калена, хоть я и надеялся, что он доберётся быстрее меня. Остальные же - были или на работе, или… в школе?
Мужчина, которому с виду было лет сорок пять, если не все пятьдесят пять, возвращался поздним вечером и вёл себя с детьми достаточно отстранённо, словно он был им - ну, то-есть нам - чужой, однако все дети, включая двух младших девочек, Калена и ещё одну девчонку, к нему так и липли. Скорее всего, он был их отцом. Ну, то-есть, нашим.
Ещё была женщина лет двадцати максимум. Изначально я думал что она старшая дочь этого мужика, но их отношения никак нельзя было назвать отношениями между родителем и ребенком. Да и с детьми она была слишком уж ласкова, скорее, как родная мать, не смотря на столь юный возраст. Хорошо сохранилась?
Тогда кто она этому мужчине? Жена? Как-то их отношения совершенно не похожи на супружеские. Они словно давние знакомые, может, друзья, и не более того. Но при этом ночуют в одной комнате. Я туда как-то заглядывал - кровать одна.
Если в этом мире - а я почти на сто процентов уверен, что очутился в другом мире, а не в какой-то Австралии - существовали школы, то старшая девочка(возможно, моя сестра) точно её посещала. Домой возвращалась по-разному, но в основном ближе к часу дня. Иногда, правда, задерживалась немного, иногда и вовсе приходила домой пораньше. А вот Кален как-раз таки в школу не ходил.
Ну и ещё две девочки казались мне слишком уж маленькими, они, если куда-то и ходили, то в детский садик. Старшая девочка приводила их домой где-то часа в три дня, иногда в четыре.
Итак, поскольку дома никого нет, то попасть внутрь я, увы, не смогу. Ключей у Калена не было(интересно, почему? Ему не доверяют?), так что нас банально запирали в доме. Поэтому наружу мы выбирались через окно на кухне: Кален его открывал, вылазил сам, помогал выбраться мне(одному силёнок не хватало), и прикрывал окно. Короче, схема стара как мир.
Я с тоской посмотрел на окно, понимая, что без помощи так называемого брата попасть в дом не смогу, и направился в сарай, где можно было передохнуть вдали от чужих глаз, укрыться от знойного солнца и осмотреть награбленное.
Итого, удалось спереть семь маленьких яблок, пять изогнутых морковок(местная морковь не только мягче обычной, но и слишком уж гибкая, словно резина, фиг сломаешь), и… головку чеснока.
Мда, уже идёт пятнадцатый день с тех пор, как я впервые открыл глаза и обнаружил себя в неизвестном месте среди совершенно незнакомых людей. И, конечно же, в теле какого-то мальца.
Пятнадцать дней… а кажется, словно прошло месяца два. Минимум.
Мир, в котором я очнулся, первое время казался неправильным, нелогичным… нереальным. Он слишком отличался от того, к которому я привык. Техника здесь была большой редкостью, да и в целом она сильно уступала современной.
Взять для примера, хотя бы, семью, в которой я сейчас нахожусь. Из электроприборов в доме был лишь дисковый телефон(правда он не работал) и чёрно-белый пузатый телевизор. Ну и лампы, конечно же, светильники всякие, но это уже мелочи.
А вчера я впервые увидел проезжающий по дороге автомобиль, который больше смахивал на карету с большим котлом сзади.
О, и животные! Они тоже отличались от нормальных. Здешние были крупнее своих сородичей из моих краёв, и, вроде как, куда умнее. Но больше всего, из тех что я видел, выделялись кошки и коровы - у первых было два хвоста, а вторые были чуть крупнее и могли питаться как травой, так и мясом.
Первое время было чертовски жутко! Ну а потом - ничего, привык и, можно сказать, освоился.
А вскоре вернулся Кален. Уселся рядом со мной, внимательно осмотрел награбленное, ухмыльнулся и показал большой палец.
Глаза у него красные, нос, как и нижняя губа, чуть-чуть распух, на подбородке и майке остались следы запёкшейся крови. А двух нижних зубов у пацана… не хватает.
Неужели тот Колобок его догнал и избил? Вот же сучара! Не, я, конечно, не оправдываю воровство, но всё-таки, наказать ребёнка, который явно ворует не от хорошей жизни, можно было бы и помягче.
Впрочем, сам Кален не выглядит расстроенным. Наоборот, он ухмыляется как ни в чём не бывало и радостно разглядывает наш навар: вшивые яблоки, резиновая морковь и чеснок. Вроде мелочь, но в их семье такое считается настоящим деликатесом.
Глава 1 - 18 день Солнцестояния, 467 год
Мы с Каленом ещё некоторое время посидели в сарае, передохнули, поулыбались друг другу как идиоты, и своими попытками общаться лишь на пальцах наверняка оскорбили носителей настоящего языка жестов, но иначе изъясняться по некоторым причинам, завязанным на моей - возможно, очень на это надеюсь, - временной неполноценности, не могли. Затем собрали все продукты, изъятые у несчастного торговца путём хитроспланированной операции под названием “при коммунизме нужно делиться”, и направились поближе к дому, чтобы наконец-то забраться внутрь.
Пока Кален зачем-то аккуратно складировал все овощи на крыльце и, кажется, поглаживал их, нашёптывая, видать, тёплые слова, я медленно подошёл к окну, из которого мы всегда совершали побег, и, встав на носочки, протянул вверх руку, стараясь зацепиться пальцами за пологий наружный подоконник. Вот только даже коснуться его не смог, мне не хватило буквально парочки сантиметров… под “парой” имею в виду пять или семь. Я, если что, гуманитарий, так что всё в порядке.
- Вот блин… - то ли проговорил, то ли прошептал я от досады.
Есть ещё вариант подпрыгнуть - тогда-то наверняка достану до подоконника, но вот ухватиться за него пальцами точно не смогу, в текущем моём состоянии просто не хватит силёнок.
Раньше я был выше… намного выше, чем внезапно стал сейчас. Хех, обычно люди как раз растут вверх при взрослении, а я, наоборот, умудрился уменьшиться - регресс налицо. Прошло уже около двух недель, но я пока так и не привык к своим новым пропорциям. Да что там, ходить нормально научился совсем недавно, ещё позавчера постоянно спотыкался обо всё что только возможно было, потому что не рассчитывал высоту шагов.
В остальном же - про это окно я постоянно забываю. Вечно подхожу к нему и тяну руку, каждый раз с удивлением обнаруживая свой низкий рост. Новая, блин, жизнь, новые, блин, реалии… если первое время, уже после того как немного пришёл в себя - во всех смыслах - задавался вопросом, каким это образом я вообще умудрился оказаться в другом мире(потому что мир вокруг реально другой!) в теле какого-то ребёнка? Ответов, увы, так пока и не нашёл, но к своему положению уже привык, поэтому мой злободневный вопрос ныне звучит куда лаконичнее: почему именно в теле ребёнка?
Вздыхаю, разочарованно почёсываю левую бровь и медленно оборачиваюсь; Кален уже разложил всю нашу добычу и теперь медленно брёл ко мне, вытирая грязные руки о свою многострадальную майку.
Заметив мой взгляд, парень улыбнулся, обнажив новообразованный кровавый просвет среди нижних зубов, затем кивнул на окно. Что ж, намёк понятен - я отхожу от окна, дабы ему не мешать.
Паренёк был чуть-чуть выше меня, сантиметров на шесть - и это максимум; но этих сантиметров хватило для того, чтобы он без особого труда, и даже без прыжка, смог дотянуться до подоконника. Зацепившись за него пальцами, он рывком подтянулся вверх, затем поставил ногу на едва-едва выступающий из стены кусок кирпича, тем самым зафиксировав своё положение на одном уровне, настежь распахнул створку и спрыгнул вниз.
Кален выдохнул с облегчением, снова ухмыльнулся и смахнул со лба пот, после чего присел, с готовностью сцепив руки в замок и глянул на меня, что-то при этом проговорив. Вот только что именно - я не расслышал, видел лишь как шевелятся его губы, на которых всё ещё были заметны следы запёкшейся крови. Хотя, даже если бы и расслышал - всё равно ничего не смог бы понять.
Так, ладно - отвлекаться и расслабляться больше нельзя, сейчас начинается самое интересное и, блин, сложное! Правой рукой упираюсь в стену, а левой хватают за плечо Калена и начинаю с огромнейшим трудом поднимать ногу, при этом всеми силами удерживая равновесие.
Чёрт, трудно!
Мышцы болят, суставы в колене, судя по ощущениям, скрипят похлеще чем насквозь проржавевшие шарниры - чем больше сгибаю колено, тем сильнее оно начинает жечь и покалывать так, словно под кожей ползают мурашки… огненные мурашки с микроскопическими ножами, зажатыми в их пасти.
И всё же, в конце концов, после столь долгих и мучительных попыток мне удалось поставить ногу на руки Калена. Я пропустил сквозь зубы воздух, воображая, как вместе с ним избавляясь и от болей в колене.
Пацан посмотрел мне прямо в глаза, затем покачал головой из стороны в сторону, а потом чуть-чуть выпятил подбородок. Этими движениями он, наверное, спрашивал, готов ли я двигаться дальше. Кивнул ему в знак полной готовности.
Вот теперь-то мы и переходим ко второй фазе, ещё более болезненной и трудной, чем первая. А за ней последует финальная, третья фаза… наиболее опасная.
Кален, хоть и выглядел маленьким да хилым, но на деле же был довольно таки крепким. Он резко выпрямился, напряг руки и приподнял меня ещё чуть выше. Я обеими руками изо всех сил схватился за подоконник, и сразу же почувствовал, как начали болеть мышцы и неметь пальцы. Кален продолжал снизу помогать мне карабкаться дальше; приложив ещё немалое количество усилий, я продвинулся вперёд.
Как раз сейчас слух снова нормализовался - правда, временно, увы, - поэтому я отчётливо слышал, как визгляво кряхтит бедный Кален. Эти звуки почему-то меня развеселили, уверен, если бы сейчас не было так больно, я бы засмеялся в голос.
Оконная рама сначала давила мне в грудную клетку, а потом, когда удалось продвинуться ещё чуть дальше, впилась в живот.
- Эуэъх…
Собираю силы и делаю последний рывок; Кален тут же напрягся и толкнул мою ногу вверх, помогая её перекинуть через подоконник. Мне всё же удалось усесться.
Кален стоят внизу и дышал через открытый рот. Я показал ему большой палец, сообщая, что всё “окей”. Он улыбнулся, кивнул, затем нагнулся, уперев руки в колени, и продолжал так стоять, восстанавливая дыхание.
Болит вообще всё - и руки, и ноги, и грудь и даже живот. Да ещё и чёртова усталость навалилась с небывалой силой - впрочем, оно и понятно, учитывая сегодняшнюю интенсивность моих телодвижений. Мне бы посидеть полчасика, но… лучше уж поднапрячься и спуститься уже, чтобы потом отдохнуть на мягкой кровати или диванчике.
Итак, настала очередь третьей фазы под придуманным мною гениальным кодовым названием “Спуск смертника”.
Осталось только взять и спуститься вниз с окна - казалось бы, что тут может быть сложного и опасного? Ответ прост: да всё, блин.
У меня не хватит сил, чтобы удержаться и нормально слезть. А если спрыгну, будет очень, о-о-очень больно, на ногах не устою и точно шмякнусь пятой точкой об пол. И это в лучше случае, потому что в худшем - клюну пол носом.
Так, что там осталось?.. А, точно - немного поднапрячься и начать спускаться вниз… Кален мне, увы, помочь не сможет, потому что на этом подоконнике и одному тесновато, а второй сюда просто уже не поместится при всём желании.
- Фу-у-ух… - я выдыхаю, готовясь к последнему рывку.
Долгая пешая прогулка сначала в тот торговый квартал, потом нудное продолжительное стояние на месте, спровоцированное вынужденным выжиданием удобного случая, затем напряжённая пробежка(условная, правда) домой, и теперь ещё и карабканье на этот подоконник дали свои плоды: у меня дрожали как руки, так и ноги. Спуститься вниз сейчас означает совершить воистину героический подвиг…
Я продвинулся немного вперёд, уселся поудобнее и потянулся рукой к выпирающей из стены тонкой трубе, по которой, видимо, зимой разгоняется горячая вода для обогрева дома. Как мне показалось, трубу я схватил крепко, на но деле же, увы, это было далеко не так - стоило лишь слегка податься вперёд и сместить центр тяжести, как мои пальцы сию же секунду разжались. Потеряв равновесие, я свалился из подоконника. К счастью, внутрь дома. И лишь каким-то чудом умудрился кувыркнуться в воздухе да приземлиться на спину, а не на лицо!
Ну и помимо того, что я бухнулся на спину, ещё и хорошенько приложился затылком. От боли я невольно взвигнул и свернулся в позу эмбриона, схватившись руками за голову. Из-за сильного удара я на пару секунд совершенно забыл как дышать; благо, довольно быстро пришёл в себя и начал жадно всасывать воздух.
Послышался какой-то квакающий звук, чем-то отдалённо напоминающий сдавленный крик - Кален перемахнул через окно и присел рядом, помогая мне встать на ноги. Он бегло меня осмотрел, выискивая, видимо, явные травмы. Впрочем, если исключить мгновенно выскочившую на затылке шишку и разболевшуюся голову, я был в полном порядке. Меня даже не тошнило, а значит, скорее всего, сотрясение мозга нет. Вот и славно!
В этот раз у меня нет ни сил, ни желания подниматься на второй этаж в свою комнату, поэтому я решил завалиться подрыхнуть пару часиков прямиком на диванчике в, так называемой, гостинной, ну и попутно восстановить силы. После того, как Кален помог мне добраться до дивана, парень куда-то по-быстрому свалил.
Обычно общая усталость во всём теле резко превращалась в сонливость, стоило мне лишь на секунду коснуться лицом подушки, но - не сегодня. Боль в мышцах и неприятная пульсация в затылке, которая, если честно, пугала меня до чёртиков, прогоняли сон. Мне оставалось только улечься поудобнее и просто валяться на диване, ожидая, когда голова прекратит болеть. Ну и попутно поглядывать на происходящее вокруг, чтобы было не так скучно лежать.
