Я вернулся в стазис, не дожидаясь окончания видения. Боль в голове утихла, время в стазисе остановилось полностью и мне даже не пришлось концентрироваться на плетении, чтобы поддерживать состояние стазиса. Кажется, и страж, и кладоискатель были порядком удивлены.
– Получилось? Ты с нами?
– Кажется, да. Вы всё видели?
Страж сочувственно кивнул, кладоискатель обернулся на стража, посмотрел на меня и сказал.
– Пожалуй, на этом мне придётся с вами раскланяться. Мы ещё не закончили, в следующий раз наша встреча не будет такой праздной. Сегодняшняя сцепка ничего не значит. К сожалению, я вынужден получить некоторую фору, чтобы избавиться от вашего преследования.
С этими словами, Риккардо достал что-то из кармана швырнул между мной и стражем и просто исчез. Время обрушилось на нас с огромной силой. Я увидел, как бойцы кладоискателей и моего отряда в сильно ускоренном темпе начали сражаться, но ничего не мог с этим поделать. Теперь стазис стал нашей со стражем темницей. Мы наблюдали за происходящим вокруг, не в силах чем-то помочь. Я видел, как мой отряд, один за другим падали, притесняемые кладоискателями. Потом увидел, как прилетела наша поддержка, вынуждая кладоискателей спешно отступить. А затем время вошло в обычное русло, и я оказался в реальности.
Капитан заметил моё возвращение, подошёл и ударил в челюсть. Лицо вспыхнуло от боли, стыда и злости на самого себя. Я огляделся вокруг и увидел, что весь отряд был изрядно потрёпан.
– Сержант Александров, сложите оружие.
Глава 18. Трибунал
– Сержант Александров. Вы отдавали себе отчёт во время операции? Оставались ли вы в здравом уме при выполнении задания?
Голос судьи, жёсткий, беспристрастный и холодный пронзил зал заседания.
– Так точно! – ответил я, понурив голову. Мне было всё равно, что произойдёт дальше. Я предал отряд и должен был понести наказание, каким бы оно ни было.
Тем временем, судья продолжил выносить мне приговор.
– Тогда суду ничего не остаётся делать, кроме как отстранить вас от службы в кинетических войсках с потерей звания сержанта. Кроме того, ваша работа в компании Research Inc подвергнется тщательной проверке специальной комиссии. Если за вами будут выявлены иные нарушения правопорядка и субординации, на вас также будет наложен штраф, сопоставимый с нанесённым компании ущербом. В связи с халатностью на службе, повлекшей за собой потенциальную и реальную опасность для всего отряда, вас переводят в следственный изолятор, до провозглашения вердикта. Вам есть что-то сказать суду и присяжным?
– Нет, господин судья. Я сказал всё, что хотел.
– Увести его.
Заседание проходило закрытым, меня взяли по обе стороны плеч под охрану два бойца нашей части и повели мимо пустых кресел. Обвинитель и защитник молча смотрели мне вслед. Ну, а что я ещё хотел? Нарушил устав, подверг опасности весь отряд, вмешался в чужой конфликт. Кроме того, я осмелился сомневаться в действиях нашей корпорации, что само по себе было поводом для привлечения к ответственности.
Дальнейшие несколько дней я провёл как во сне. Мысленно, я всё больше отстранялся от корпорации, которая когда-то стала для меня родным домом. Меня посадили в одиночную камеру, я ожидал завершающего этапа суда, на котором мне должны были огласить мой приговор, из-за чего у меня неожиданно появилась куча свободного времени. Я попытался мысленно реконструировать события последнего года, но никак не получалось связать их в единое целое.
Мне казалось, что я упускаю какую-то важную деталь, которая способна помочь мне объяснить всё, что со мной произошло. Голова шла кругом от избытка информации, которую мне пока не удалось систематизировать. Я решил пробежаться по уже известным мне фактам и понять, к чему ведёт моё текущее положение.
Корпорация. «Ресёрч индастриз» – огромная компания с большим количеством связей, сателлитов, дочерних фирм и сотрудников, входящих в её состав. Когда-то группировка стражей была частью корпорации, но отделилась после того самого события, которое нарушило работу потоков. Сразу после этого по всему миру активировалась защита обелисков. И примерно тогда же, люди начали терять способности к стазису. Связаны ли эти события или параллельно произошло что-то ещё? Какое участие принимали в тех событиях кладоискатели и почему они так озлоблены на нашу компанию?
Был ещё один неизвестный фактор – Алан Деймон. Что с ним случилось после того, как он проник в обелиск? Вышел ли он оттуда или остался там, как те трое неизвестных которые уже встречали его там? Кажется, после того события, я нигде не встречал упоминаний о нём, как будто их намеренно скрыли отовсюду, откуда возможно. В архивах тоже ничего найти не получилось по данному вопросу, но, на самом деле, мы не очень-то и искали. Слишком много событий произошло, чтобы мы успели во всём этом разобраться.
Далее, мои друзья. После отпуска, мы почти не общались – путешествие нас, конечно, взбудоражило, но им нужно было время, чтобы свыкнуться с новой реальностью. Стражи – не такие уж и сектанты, одеваются как мы, едят то же что и мы и мыслят также, без перегибов. Уверен, что и у них, и у нас есть фанатики, но это естественное положение вещей, в любой крупной организации.
Дружок. С момента последней нашей встречи, мне так и не дали с ним поговорить. Радует, что он остался у Потанина – в нём я был полностью уверен и доверял ему, как себе. Но грустно от того, что псу не дают повидаться с хозяином. Григорий заходил ко мне, быстро рассказал о событиях, пожаловался на то, что Дружок не находит себе места, а также проболтался о том, что у них есть какой-то план моего освобождения. Я посоветовал лишь, чтобы они действовали только в рамках закона. Но я был безгранично рад тому, что друзья от меня не отвернулись.
Отряд. Самое сложное – было смотреть в глаза командиру после всех этих событий. Он пришёл ко мне всего один раз, попросил всё сказать прямо, без увёрток. При этом, он отключил коммуникатор, чтобы нас не подслушивали. Я рассказал ему всё, как есть, без утайки. Он молча выслушал, долго всё обдумывал, а затем также молча ушёл. Его молчание далось мне слишком тяжело. Я так и не понял, принял ли капитан мои объяснения, смог ли я донести до него суть испытаний, которые выдались на мою долю.
Стазис. Что это за состояние и почему в последней вылазке на меня обрушились чувства и воспоминания двух других бойцов, находящихся в стазисе вместе со мной? Доктор Потанин должен знать о том, что произошло во время стазиса – он точно найдёт объяснение всему, что там было. Но даже без него становится понятно, что наши мысли и воспоминания переплелись. Потоковая энергия точно способна влиять не только на материальный мир, но и на психологическое состояние человека. О чём, к тому же свидетельствует защита обелисков. Возможно, с этим как-то связан тот факт, что барьерам нельзя работать над одним потоком.
И наконец, я. Вот тут я совершенно ничего не понимал. Не понимал, что со мной происходит, почему именно я обладаю техникой стазиса и почему мои способности признают уникальными все стороны конфликта. Судя по событиям последних дней, и у кладоискателей, и у стражей есть стазис-бойцы, но никто из них не является барьером. Более того, мои защитные способности всегда оказываются чуть лучше способностей других бойцов, о чём свидетельствуют все мои успешные рейды, в течение которых наш отряд не понёс ни одной потери, если не считать Павла, временно вышедшего из строя после контакта с защитой обелисков. Но для меня было большим удивлением встретить в стазисе других представителей кинетиков. И они явно разбираются в этом вопросе гораздо больше кого бы то ни было.
У меня было много времени подумать, что с этим делать. Но выводы были неутешительными. Корпорация очень негативно отреагировала на мои слова и действия. Рапорты моей команды только усугубили все мои проблемы. Своих товарищей я не виню – в конце концов, все действия оперативных групп и так записываются на портативные камеры, кроме того, тщательно анализируются разговоры в эфире, что позволяет в будущем, улучшать эффективность отрядов.
***
Сегодня, спустя две недели после моего заточения, ко мне в очередной раз должен был прийти Потанин, но что-то произошло на базе, из-за чего он не смог прийти сам, но отправил мне бумажную записку, что меня очень удивило – обычные средства связи не были запрещены для заключённых или находящихся под следствием. В записке доктор просил меня набраться терпения, потому что скоро они добьются каких-то определённых результатов. Не знаю, почему, но мне стало тревожно от содержания этой записки. Что-то тут было не так, но времени всё обдумать не было, поскольку заключённых выводили из камер на прогулку. Дошла очередь и до меня. К камере подошли двое.
– Александров. Руки в стену, ноги на ширине плеч.
Я послушно встал у стены, не смотря досмотрщику в лицо. Второй остался у входа в камеру, чтобы пресечь, в случае чего, попытку побега. Но я и не собирался этого делать. Меня довольно грубо обыскали, не забыв ткнуть дубинкой в рёбра, залезть в карманы и пнуть под чашечку ногой – довольно распространённый способ демонстрации беспомощности заключённого. Я молча стерпел стандартный набор издевательств и услышал слова досматривающего.
– Он чист. На выход. Внутренний двор.
Я вышел в общий коридор, который проходил вдоль тюремных камер. По сторонам коридора стояла охрана, всем своим видом демонстрируя безнадёжность попыток к бегству. Стараясь никого не провоцировать, я спокойно зашагал навстречу солнечному свету, сунул руки в карман рубашки и обнаружил небольшой листок бумаги. Руки тут же вспотели от волнения, я ускорил шаг и почти выбежал во внутренний двор. Солнце нещадно слепило после искусственного света камеры. Но я был очень рад тому, что мне удалось выбраться на свежий воздух.
Записка не давала мне покоя, – я отошёл подальше от посторонних взглядов и достал клочок бумаги. Она была от капитана Попова – его почерк, который невозможно было спутать с чьим-то другим.
Время размышлений прошло.
14:30. Сладкая парочка жжёт напалмом на восходе.
14:35. Не переусердствуй с переплетением.
14:45. Подсолнух и лучший друг человека доставят посылку куда надо.
– Твою мать. Конспираторы уровня анекдотов про Штирлица. – тихо выругался я вслух.
Капитан задумал вытащить меня из заключения, но почему? Ясно, что просто так он своим званием рисковать не станет. Кроме того, судя по записке, он привлёк как минимум, Николая и Александра, а также Мишку. Я глянул на часы. Десять минут до начала операции, нужно двигаться к восточной части двора, – именно там «сладкая парочка» запустит напалм – плетение, совмещающее в себе огненный занавес и воздушный узел, подпитывающий огонь стягивающимися потоками воздуха.
Подойдя прямо к ограде, над которой возвышалась вышка с пулемётчиком, я почувствовал создание сложного плетения. Мышцы свело от предвкушения потокового удара, и я приготовился к его приёму. Взвыла сирена, предупреждающая об опасности и прямо в меня, сжигая всё на своём пути направилась мощная струя огня, плавя забор, опору вышки и всё, что попалось ей на пути. Я сконцентрировался на напалме и вошёл в стазис. Теперь началась моя работа.
Мне предстояло создать из напалма переплетённый самоподдерживающийся шедевр, способный отвлечь на себя внимание целого гарнизона. Но так, чтобы минимизировать количество жертв – всё-таки, мои надзиратели такие же бойцы, как и я, даром, что служат в местной кутузке. На мне не было защитного снаряжения, поэтому пришлось действовать по старинке, голыми руками. Плетение было раскалено до предела, Коля с Сашей постарались на славу.
– Когда выберемся, расцелую ваши бесценные руки. Приступаем. Плетение очень мощное, что бы мне такое сделать, чтобы ваш напалм жёг, но не убивал… Чёрт, я сумасшедший. Вихри воздуха замыкаем друг на друга, протягиваем в сторону. Так. Получились неплохие крылья. Огненный поток нужно пустить по ним таким образом, чтобы он окутывал их полностью, но аккуратно, так, чтобы кислород не выгорал раньше времени. Отлично. Теперь нужно создать тело. Подтянем особо скрученные воздушные клубки, накинем петли огня. Получается, вполне себе невероятно.
Полюбовавшись в стазисе получившимся результатом, я был крайне доволен собой. Но вспомнил об одной очень важной детали.
– Последний штрих, мощные шквалы воздуха, проходящие через огненные завихрения. Звук получится не менее сногсшибательным, чем визуальное светопреставление. Осталось только пустить плетение по незамысловатой траектории над зоной.
Завершив последнюю деталь, я отправил получившееся плетение в сторону моей тюрьмы. Увидев своё творение, я поначалу не поверил, что сделал его сам. В небо взмыла огромная огненная птица, завывая и крича, как настоящий феникс. Она начала описывать огромную дугу. Заключённые и надзиратели стояли, разинув рты. Последние, опомнившись, начали стрелять из пулемётов по моему переплетению, что, конечно, не принесло никакого результата. Феникс летел над тюрьмой, крича и раскидывая капли огня, падающие тут и там. К счастью, падали они достаточно медленно, и я понадеялся на благоразумность зевак.
Воспользовавшись суматохой, я прошмыгнул в дыру, которую создали для меня мои товарищи и побежал по выжженому коридору. Позади слышались пулемётные очереди и крик моего создания, от которого даже у меня замирало сердце. Дорога, любезно созданная для меня «сладкой парочкой», вывела меня прямиком к Буянову и Хлебникову, и я обнаружил их растерянно наблюдающими в бинокль за плодом нашего совместного труда.
– Бородки-сковородки, это мы сотворили? Серёга, какого лешего? Нас скоро в чёрные маги запишут, из-за твоих выходок.
– Эффектно же! Я думаю, они от нас надолго отстанут.
– Охренеть можно, как ты додумался до такого?
Глянув назад, я увидел огненное зарево, которое перемешивалось с короткими яркими вспышками. До нас начали доноситься звуки отдалённых взрывов. Буянов повернулся ко мне.
– РПГ достали. Серёга, твоя птичка выдержит?
– Не знаю, это мой первый подобный питомец.
Хлебников истерично хохотнул.
– Да ты я смотрю, друг животных. Ладно, погнали, пока они там войну не начали. А то ещё осколки до нас долетят.
Мы побежали к автомобилю, припаркованному неподалёку. Большой военный джип, с чёрными тонированными стёклами, через которые невозможно было что-то увидеть. Я открыл дверь и на меня выпрыгнуло скулящее радостное существо, опрокинуло на землю и начало облизывать мне лицо.
– Дружок, прекрати. Нужно торопиться.
Мишка выскочил вслед за ним и помог мне подняться.
– Его невозможно было оставить на месте встречи. Он устроил нам взбучку, цеплял штаны, рычал до тех пор, пока мы его не пустили в машину.
Пёс не стал настаивать на ласках, и мы втроём запрыгнули в автомобиль. За рулём уже сидел Хлебников. Миша толкнул меня в бок, указывая на яркое зарево.
– Ну наконец-то. Что вы там устроили? Что за звуки?
– Работа систем ПВО.
Миша округлил глаза, но переспрашивать не стал, а Саня уже выжал педаль газа. Машина рванулась с места, оставляя позади звуки развернувшегося боя.
Глава 19. Новый дом
Автомобиль примчал нас на небольшой частный аэродром.
