ПРОЛОГ
В их драконьем мире никогда не существовало вражды. Кланы огненных, воздушных, водяных, земных и всех прочих драконов не воевали между собой уже много столетий. А другие расы были просто слабы, чтобы начать войну за передел власти. А потом пришли они — кинсейлы — борцы с нечистью, чтобы очистить их мир от них же самих, от драконов. И заполыхали дворцы и замки, дома и хижины. Они убивали всех, в ком была хоть капля нечеловеческой крови. Для этого борцы с нечистью приводили с собой магов, которые достоверно определяли нелюдей. Но они также убивали и всех свидетелей нападения, чтобы никто ничего никому не смог рассказать. Откуда они приходили и куда уходили, никто не знал, они появлялись из ниоткуда, как призраки в черном, хотя были вооруженными до зубов воинами, и исчезали в никуда, уничтожив очередную деревню или даже целый город. Они не щадили никого — ни древних стариков, ни грудных младенцев. Они никогда никого не грабили, а только с особой жестокостью убивали, убивали и удивали — они были борцами за чистоту человеческой расы. Своих же убитых и раненых в стычках они забирали с собой в свой мир. И не было от них защиты. Города и деревни пустели, поля не засевались, скот не гулял по некогда сочным лугам, реки мельчали, а колодцы высыхали.
И вот старый и мудрый дракон, правивший много столетий драконим миром, принял важное решение — расселить оставшихся представителей кланов по другим мирам, чтобы не дать полностью уничтожить их. А сам с верными воинами отважился принять последний бой с борцами с нечистью здесь, в этом своем мире. Опытные маги — представители разных кланов, объединившись, создали несколько порталов, по которым правитель переселял мирное население в иные миры, подальше отсюда. Порталам назначили хранителей из самого верного окружения правителя и взяли клятву — неусыпно нести их охрану, чтобы не дать кинсейлам возможности перекрыть их.
* * *
— Гудвин, забирай своего супруга и немедленно уходи в мир людей, — грозно приказал владыка своему сыну, как только тот вошел в тронный зал и остановился прямо в дверях. Голос правителя гулко раздавался под сводами зала почти в пустом дворце. — Там вам будет легче спрятаться, твоей магии будет вполне достаточно, чтобы преспокойно жить среди людей, и вводить в заблуждение борцов с нечистью.
— Я не смогу вас бросить, отец. Скоро предстоит большое сражение. Я чувствую это, — высокий мужчина с властным выражением лица упрямо сжал тонкие губы и выразительно покачал головой.
— Сможешь. Мы скоро будем им неинтересны, нас осталось слишком мало, — немолодой уже мужчина поднялся с трона и, тяжело ступая, подошел к продолжавшему стоять у двери молодому человеку. Он крепко обнял его. — Борцы с нечистью начнут охоту по другим мирам, им будет не до горстки воинов, охраняющих своего старого правителя. А вот ты со своим супругом и вашим неродившимся мальчиком как раз сможешь быть полезен там, в мире людей, чтобы не давать возможности кинсейлам убивать представителей других рас. Будь их защитником, как все драконы, ушедшие до тебя…
Он помолчал немного, видимо, это их последняя встреча с сыном и последний разговор. Их слишком мало осталось, чтобы не дать кинсейлам разрушить столицу и дворец, но он сделал все, чтобы сохранить драконью расу. Может быть, через сотни лет по созданным порталам они вернутся сюда, чтобы начать все сначала.
— Уходи, сын мой… Только так мы сможем сохранить нашу драконью кровь. Воспитай достойно внука, пусть он тоже родит мальчика. Драконов в мире людей расселено за последнее время много, очень много. Он сможет найти себе достойную пару, ты ему подскажешь, как это сделать. А вы с Пирсом постарайтесь родить еще и еще. Путь драконий род не прервется, не угаснет. Особенно наш, огненный. Пообещай, что ты все сделаешь правильно.
Гудвин вздохнул:
— Обещаю, отец. Я сделаю все возможное, чтобы защищать и оберегать всех, кто покинул наш мир. Пирсу передам твое пожелание родить много детей, думаю, он не сразу, но согласится. Он плохо переносит беременность.
— Уходи… Я уже чувствую магическое возмущение, — владыка подтолкнул своего сына к двери, одновременно обращаясь грозным чудищем ядовито-алого цвета. — Поторопись.
Он был опытным воином, но понимал, что с горсткой таких же, как он, немолодых драконов им будет тяжело противостоять кинсейлам.
* * *
Гудвин, Пирс и их небольшой отряд столкнулись с кинсейлами у самого входа в портал. Кто смог бы подумать, что временный выход борцов с нечистью случайно окажется рядом. Завязалось сражение. Последнее, что видел Гудвин, когда исчез в проходе с раненным супругом на руках, как гибли молодые сильные драконы, сойдясь в последней смертельной схватке.
* * *
— Лекарь, умоляю, помоги, — молодой мужчина клонился над раненым, бережно уложенного у выхода из портала на изумрудного цвета траве, постепенно приобретающей кровавый оттенок.
— Не могу… Прости… Там, у себя дома, я с легкостью справился бы с подобной раной. Но здесь мне недоступна вся магия… Кое-что я могу сделать, но это не поможет твоему супругу. Прости… — оправдывался Бельведер Риттерс, хранитель портала, он же лекарь по совместительству, пытаясь остановить кровь и хоть сколько-нибудь удержать жизнь в раненом теле.
— Но можно попытаться спасти твоего нерожденного сына, — сказал он, заглядывая в глаза мужчине. — Пока твой супруг еще жив, но умрет он — умрет и малыш. Надо найти женщину, чтобы она продолжила вынашивать ребенка. Вот это я могу сделать. Она станет просто инкубатором или сосудом, как хочешь, так ее и назови. Но родившийся сын будет лишь твоим и Пирса.
— Боги! — взмолился мужчина. — Да где же я найду в такой короткий срок женщину, которая согласится стать моей супругой, чтобы выносить малыша?
— У тебя нет другого выбора. Супруга мы не сможем спасти. А вот сына… Городок недалеко, его специально выстроили, чтобы переход из мира драконов в мир людей через портал стал проще. И поторопись, иначе можешь потерять и супруга, и сына.
* * *
Почему она согласилась, для Гудвина всегда оставалось загадкой. Он просто упал в ноги первой попавшейся молоденькой девушке, встретившейся ему на улице городка, и сбивчиво ей рассказал о кинсейлах, о портале, об умирающем супруге. К лекарю они возвратились вдвоем, уже мужем и женой — их в срочном порядке (не задаром, конечно) обвенчали в местной церквушке. Вот так молодой дракон Гудвин, ставший для всех торговцем Гудвином О’Коннором, овдовев, тут же обзавелся человеческой женой, чтобы спасти своего неродившегося сына.
* * *
— Малыш, вставай, — няня тихо позвала мальчика, пытаясь его разбудить и при этом не испугать. — Вставай, дорогой, нам надо спешить.
Ребенок сонно потянулся и тут же, распахнув глаза, протянул к ней руки:
— Уже утро? Уже пора вставать?
— Нет, малыш, еще ночь, но мы должны идти.
— Я не хочу никуда идти! Зачем нам идти куда-то ночью? — закапризничал вдруг мальчик.
— Так надо, мой хороший, — няня торопливо стянула с хныкающего малыша ночную сорочку, и стала надевать рубашку и костюмчик с сапожками на сопротивляющегося ребенка, и уже потом она надела на него обереги и кулон его отца. Застегнув самую верхнюю пуговицу, все аккуратно спрятала под рубашку.
Она подняла ребенка на руки и побежала, прижимая его к груди, по коридорам к потайному ходу из замка.
До этих коридоров еще не долетали звуки сражения. Но она знала, что на их замок напали. При неярком свете луны герцог даже не смог понять, кто это сделал. Кто-то неизвестный открыл ворота и впустил их. Они были, как дьяволы или призраки, все в черных плащах на черных конях, лица полностью скрывали черные маски. Стража успела поднять тревогу, но слишком поздно. И сейчас все они там во дворе замка держали последнюю линию обороны. А она должна вынести ребенка и укрыться с ним в пещере, известной только герцогу и ей.
Няня очень спешила. Ей казалось, что кто-то идет за ней следом, но она не оглядывалась. Нет, в замке не должно быть предателей. Но кто же тогда открыл ворота? Риторический вопрос. На него никто не знает ответа, и похоже, никогда не узнает. Снова шаги за спиной? Нет, ей кажется. У нее от страха просто разыгралось воображение.
Скоро они будут в полной безопасности. Вот она уже спешит по лесу по известной только ей тропинке, вьющейся по крутому берегу реки к заветной пещере. Хрустнула ветка под чьей-то неосторожной ногой. Тихо тенькнула тетива. Няня успела лишь толкнуть мальчика вперед к спасительному обрыву и упала замертво. И только безмолвная луна с набежавшей на нее невесть откуда взявшейся тучкой всплакнули над ее бездыханным телом. Из шеи и спины женщины торчало по стреле.
ЧАСТЬ 1. БЕГЛЕЦЫ. ГЛАВА 1
Гудвина О’Коннора уже второй раз за неполные полгода король Питер Блэр I призвал ко двору. В его, в общем-то, достаточно спокойном государстве, уже дважды произошли необъяснимые, страшные убийства — две деревни были вырезаны напрочь и сожжены дотла. Причем убийцы не пощадили никого — ни стариков, ни грудных младенцев. Не выжил никто. А Гудвин, советник и близкий друг короля, и его команда магов, состоявшая сплошь из нелюдей (но об этом знали только доверенные лица) были специалистами по выслеживанию и обезвреживанию подобного рода убийц. Назвать их разбойниками или простыми убийцами у короля язык не поворачивался, да они и не были ими в общепринятом понимании этого слова. Ходили слухи, что это были борцы с нечистью — кинсейлы, которые совсем недавно неожиданно появились в этом мире и стали вырезать нелюдей направо и налево целыми деревнями и небольшими городками. В крупных городах они пока не объявлялись, видимо, сил было маловато.
Гудвин и маги легко вычисляли приход кинсейлов, научились делать это безошибочно. И на этот раз под прикрытием торгового каравана устроили им засаду с небольшим отрядом в том месте, где должен был открыться их временный портал. Он учел все, кроме одного, что борцов с нечистью окажется слишком много для него, горстки магов и их небольшого отряда. Они сражались не на жизнь, а на смерть, а кинсейлы все появлялись и появлялись из прохода.
Когда королевская гвардия во главе с самим королем Питером подошла на помощь, о которой мысленно просил Гудвин, битва была закончена. Но живых ни с той, ни с другой стороны не осталось, а незакрытый портал зиял бы страшной дырой в никуда, если бы умирающий от ран советник не забросил в него последним усилием воли магический кристалл, закрывая его навсегда. И последние его слова были обращены к королю:
— Простите, ваше величество, вы остались без верных телохранителей, они все здесь полегли. Бойтесь ядов. Лекарь Вильгельм Риттерс вам поможет.
И все. Король Питер так и не понял, что этим хотел сказать Гудвин. Каких ядов он должен бояться? И чем ему может помочь простой лекарь?
Он не смог доехать до дворца, его отравили по дороге. Он так и не понял, кто это сделал. Кого подкупили? Да, и зачем? И умирая в страшных мучениях, он дословно передал слова, сказанные Гудвином, своему сыну Рупрехту Питеру. Хотя может быть его сын и не должен умереть от яда, ведь это его Гудвин хотел предупредить, но не успел. Или он был настолько беспечен?
* * *
Отец снова, уже второй раз за последние полгода, уехал в столицу по торговым делам, оставив и лавку, и его, Зандера О’Коннора, на попечение старшей сестры его матери, безвременно ушедшей в мир иной несколько лет назад. Отец так больше и не женился, а тетка Матильда, никогда не бывшая замужем и своих детей не имевшая, всю свою нерастраченную любовь переносила на него, на Зандера. Только странная у нее была она, эта самая любовь. Она считала своим долгом любовь к нему демонстрировать посредством плетки. У мальчишки не всегда спина успевала зажить от порки к порке. И еще при этом она противным визгливым голосом вещала на всю округу о его ненужности и бесполезности. Скоро вся их небедная Торговая улица была в полной уверенности в том, что единственный наследник самого богатого и удачливого купца Гудвина О’Коннора Зандер О’Коннор совершенно ни на что не годен и ни к чему не способен.
Он не обижался на тетку, она хоть и кричала на него, и била, но о нем заботилась — одевала сообразно положению сына богатого купца, много и вкусно кормила, почти не заставляла работать, так, совсем немного в лавке, это принести, там присмотреть, проследить за работниками. Приглашала к нему хороших учителей. Не скупилась и всегда покупала ему книги, которые он присматривал в соседней лавке. Если бы не плетка, Зандер свою тетку Матильду смог бы даже полюбить. Но раз или два в неделю его спина подвергалась жесточайшему насилию. Поэтому любовь к тетке у него так и не возникла…
Зандер сидел в своей комнате за столом и при свете лампы читал опус известного в определенных кругах драконоведа. Да, да, тетка и такие книги ему покупала.
Была уже поздняя осень, темнело рано, но у него всегда было масло для ламп и восковые свечи, дававшие много света и мало копоти, поэтому он мог себе позволить такую роскошь, как чтение книг до полуночи.
Дверь скрипнула, Зандер поднял взгляд от книги и увидел входящую тетку с заплаканными глазами и смятым листком бумаги в руке.
— Что случилось, тетушка Матильда? У вас очень расстроенный вид, — спросил он как можно мягче. Порка плеткой была совсем недавно, у Зандера спина еще не совсем поджила, но кровоточить уже перестала и покрылась корочкой. Если бы не мази лекаря, то заживало бы все слишком долго, и следующая порка была бы гораздо мучительнее.
— Твой отец к нам больше не вернется. Вот, — и она протянула Зандеру смятый листок, — официальное сообщение о гибели Гудвина, написанное на гербовой бумаге с королевским вензелем. На их караван напали какие-то неизвестные разбойники. Караван разграблен. Все люди, которые сопровождали караван, погибли. В том числе и твой отец.
— А что, бывают известные разбойники? — спросил Зандер с определенной долей сарказма. Он взял из рук тетки лист и прочитал, странное на его взгляд, свидетельство о смерти отца, ни о каких разбойниках в нем не сообщалось.
— Да, как ты смеешь мне хамить, драконье отродье? — вдруг сорвалась тетка на визг, страшно разозлившись.
— Вон! — завизжала она. — Вон из этого дома, дрянь! Только благодаря тому, что твой отец, хотя он тебе и не отец вовсе, не был человеком, я тебя терпела. От кого твоя мать-потаскушка тебя нагуляла, так и останется теперь тайной. Он тебя признал своим сыном, скажи ему «спасибо». Но теперь его нет, и ты никто, слышишь, ты никто!
— Ты никому не нужен, а еще узнают, что твой отец — не человек, — она перешла на зловещий шепот, — придут и тебя забьют камнями и палками, а я даже вступиться не захочу.
Зандер с непониманием взглянул на тетку — то она называет его отца нечеловеком, а его драконьим отродьем, то обзывает его мать потаскушкой и говорит, что его отец, совсем не его отец.
И она вдруг замахнулась плеткой, стараясь ударить Зандера по лицу. Он перехватил ее руку, выдернул плетку. Тетка сжалась и завизжала теперь от страха, что всегда такой послушный Зандер вдруг вышел из ее подчинения, и норовил ударить плеткой ее же. Она почему-то забыла, что мальчику уже исполнилось тринадцать, и он почти с нее ростом. Зандер, действительно, замахнулся, но потом передумал, переломил плетку пополам и оттолкнул тетку.
