Он взглянул в глаза Игорю.
— Чем я могу помочь?
— А это другой разговор, — улыбнулся Андрей. — Поговори с Ровкиным, тоненько выясни у него, кто книгу восстанавливал, кто последнее время интересовался или ей, или Пушкиным. Он с тобой будет более откровенным, чем в официальной обстановке моего кабинета, где ведется видеонаблюдение и каждое слово заносится в протокол.
Игорь согласно закивал.
— Посоветуй ему установить замки на книжных шкафах в магазине, а над витриной и входной дверью повесить камеры слежения. Не обеднеет. По крайней мере, это тормознет вандалов или даст в руки полиции хоть какие-то зацепки при повторном подобном нападении на его лавку.
Андрей говорил негромко парню на ухо, крепко прижимая его к себе. Он не опасался, что их может кто-то услышать, просто было приятно, как тогда в примерочной. Что-то в Игореше было.
Мимо них, громко фыркнув, прошли две девушки.
Игорь поступил так, как ему посоветовал «старший товарищ», дотошно «докапываясь» в своем расследовании до мелочей.
Букинист выплатил парню аванс, похвалив еще не единожды за цепкий взгляд. Книгу Грибоедова, он признался в одной из доверительных бесед, даже не старался скрывать этого, реставрировали у него.
— Она и стоила не двести двадцать тысяч и даже не сто двадцать, а только двадцать тысяч рублей. Можно проверить по каталогу, — сказал Борис Маркович, отхлебнув из чашки кофе. — Издание великолепно само по себе, ценно для коллекционера. Книжный блок сохранился в идеальном состоянии. А вот обложке повезло меньше — картон внутри нее превратился в труху. Пришлось его заменить, только и всего. Но книга сильно потеряла в стоимости. Я этого не скрывал.
Они сидели и «непринужденно» беседовали у господина Ровкина в клетушке, расположенной за основным торговым залом.
Однажды, когда Игорь навестил «Лавку древностей» в третий или четвертый раз, Борис Маркович подвел его к одному из шкафов и, легко нажав рукой на левую стенку, заставил повернуться, открывая дверцу в «секретную» комнату, расположенную за ним.
— Ну, не нашлось в моем магазине другого помещения для приема посетителей, — развел он руками, пытаясь оправдаться. — Они ведь не покупатели, а своего рода продавцы или поставщики, как вам будет угодно. И мы обсуждаем с ними порой весьма деликатные вопросы, о которых знать всем остальным совершенно не обязательно. Но как бы тихо мы ни беседовали, детали нашего разговора все равно всегда становились достоянием «общественности» в лицах продавцов и обслуживающего персонала, ведь, как известно, даже у стен есть уши.
Ровкин дождался, пока шкаф занял положенное ему место, затем закрыл дверь, обтянутую светлым материалом, похожим на кожу или бумвинил, хлопнул в ладоши и громко крикнул, что есть мочи:
— А здесь можно говорить обо всем, о чем угодно! Ни один звук наружу не просочится!
В первую секунду Игорь испугался такого поведения букиниста, но потом громко рассмеялся — и стены, и потолок были тоже обиты таким же материалом, как входная дверь.
— Как в психушке для буйных?! — прокричал Игорь в ответ Ровкину, хотя в психушке никогда не был.
— Примерно, — ответил тот ему, видимо, тоже видел звукоизоляционные комнаты в психбольницах только в фильмах.
— Значит, «Горе от ума» не могло быть причиной нападения на лавку, — многозначительно изрек Игорь, сверившись по каталогу с ценой издания. Он также увидел приписку мелким шрифтом, что издание восстановлено.
— И все же… — переспросил на всякий случай. — Ни одна книга не пропала?
Не верилось ему, что виной акта вандализма стала всего лишь цена пушкинского собрания сочинений. Но другой версии у него пока не было. Следовало переходить от «Горе от ума» к разодранным книгам семитомника.
Но памятуя о наставлениях «старшего товарища», он постарался перевести разговор на другую тему, нейтральную, чтобы потом плавно вернуться снова к Пушкину и получить доступ к книгам, которые так и продолжали лежать в реставрационной изуродованной массой. По его личной просьбе, на всякий случай, авось сгодится, Ровкин запретил к останкам книг прикасаться, мол, отпечатки пальцев снимать будут и проводить настоящие следственные действия, как при убийстве. Чего на самом деле не планировалось…
После плодотворного общения с Борисом Марковичем Игорь договорился о встрече с Андреем на открытой летней веранде кофейни, которая тоже по странному стечению обстоятельств называлась Лавкой, только чая и кофе.
«Модное словечко», — рассеянно подумал Игорь. Он уже заканчивал пить третью чашечку с третьей сигаретой — мама узнает, придушит. Для нее он никогда не курил. Впрочем, он и на самом деле практически не курил, позволяя себе расслабиться только с чашкой кофе в руке, да и то исключительно во время отсутствия матери.
Народу в этот послеобеденный час в заведении было немного — случайные или праздно слоняющиеся посетители. Да и те предпочли спрятаться от жары в самой кофейне, где работал кондиционер. За столиком, почти на самом выходе, сидел парень. И больше никого. Игорь решил, что он студент — молодой и что-то непрерывно пишет на своем ноутбуке, даже не планшете. Так что своим курением он никому особо не мешал и никому не досаждал.
— Если Андрей сейчас не появится, то у меня кофе с никотином из ушей потечет, — проворчал негромко Игорь, после того, как официант удалился за четвертой чашкой. Что ни говори, а в заведении подавали настоящий отличный кофе.
— Что у тебя потечет? И откуда, — Андрей, подойдя со спины, видимо, вошел через главный вход, а Игорь его не заметил. Он наклонился к самому его уху, обдавая изысканным запахом дорого парфюма.
«Надо посоветоваться с ним и себе подобрать настоящую туалетную воду. Сколько можно дешевками пользоваться», — сглотнул Игорь, вдыхая приятный аромат.
— Кофе с никотином, — надул он губы по привычке. — В животе, как у водяного, одна жидкость.
— Кто нам мешает пообедать?
Андрей развел руками, а потом взглянул на часы:
— Хотя для обеда поздновато, половина четвертого. А для ужина рановато.
— Тогда у нас будет полдник, — радостно изрек Игорь. И кинулся догонять официанта, чтобы оплатить счет и отменить последний заказ.
Он похвастался Андрею, что ему выплатили аванс и потащил его в дорогой ресторан. Но их туда не пустили.
— Рожей не вышли, — попытался пошутить Игорь и как-то загладить возникшую неловкость. Хотя на самом деле администратор им объяснил, что для прохода в зал ресторана требуется дресс-код. А они как одеты? Чего стоят только его зеленые кеды?
Андрей не стал повторно испытывать судьбу и сам уже повел Игоря в проверенное место, где и обслуживание приличное и кормежка вполне даже ничего себе.
— Чего желаете, гражданин начальничок? — возле их столика мгновенно появился невысокого роста худенький официант — немолодой мужчина.
Игорю в глаза бросилась несколько крупноватая голова с крючковатым носом и высоким лбом, такими обычно рисовали в старые времена ученых.
— Не юродствуй, Иннокентий, — попросил Андрей мужчину. — И принеси нам чего-нибудь поесть, посмотри на кухне, что посвежее.
— Обижаешь, начальник.
Официант выразительно взглянул на Игоря, сосредоточенно изучающего меню. Андрей покачал головой.
— Коллега, — произнес он вслух, — проголодался.
Иннокентий осклабился и исчез выполнять заказ.
— Что ты ему заказал? Что? — Игорь встрепенулся, наконец, осознав, что у него не поинтересовались, чего он хочет.
— Нам принесут только все самое свежее, — попытался его успокоить Андрей, — но если тебе не понравится или ты такое не ешь, то сможешь сам сделать заказ из меню.
Игорь кивнул, соглашаясь. Он пытался вспомнить, что же он не ест на самом деле. Кроме кипяченого молока с пенкой на ум больше ничего не приходило. Остальное исчезало в его безразмерном желудке, как говаривала матушка, без проблем, но и без особой пользы — высоким он не вырос, а толстым никогда не был. А отец — Игорь вдруг шмыгнул носом — пока был жив, говорил, что его сын растет, пусть ест столько, сколько хочет, пока естся. Он всегда с завистью смотрел на уплетающего за обе щеки сына, будь то бигус или лапша по-флотски. Уже гораздо позже ему сказали, что отец долго боролся со страшным недугом, стараясь выиграть у болезни время. И Игорь рос в семье из-за этого один — мать так и не смогла уговорить отца на второго ребенка. Тот все боялся, что она не справится с двумя, когда его не станет. На Игоря он мог положиться. А на неизвестного ему второго?
Интерьер заведения Игорю понравился, даже несмотря на то, что это не совсем ресторан в его понимании. В настоящем ресторане должен быть гардероб на входе, а здесь рядом со столиками стояли вешалки для пальто и курток. И опять же их пустили, а это немаловажно, невзирая на то, что одеты с Андреем они были в джинсы и футболки. Далеко не ресторанный дресс-код.
Ненавязчивая инструментальная музыка играла в полутемном зале. Если хотелось посветлее, чтобы муху в супе рассмотреть, то можно было включить настольные лампы, каким-то хитрым образом укрепленные с одного края столика. Игорь отметил про себя, что с этим ему стоит разобраться. Ему точно так же надо в своем офисе сделать, так как лампа, расположенная практически над дверью, а фактически за спиной, не освещала его стол. Она выгодно подсвечивала лица посетителей, но с документами работать при таком освещении было несколько неудобно.
Столиков в ресторане было немного, всего десять. Они свободно располагались по краям широкого прохода к бару, где можно было заказать алкоголь, в изобилии выставленный на полках. А в проходе, Игорь оглядел его еще раз, вполне можно было потанцевать при желании. Хороводы водить не получилось бы, но пообжиматься с партнером или партнершей вполне места достаточно.
— От заведения, — Иннокентий выставил на стол две рюмки на высокой ножке с каким-то темно-бордовым напитком. — Для аппетита.
— Я пас, — поднял руки вверх Андрей, — за рулем.
— Зря, — изрек Игорь, сделав глоток настойки. Она приятно обожгла кислинкой его горло и мягко упала в желудок.
— Жрать хочу, как волк, — сглотнул он слюну, мгновенно наполнившую рот.
— Пожалуйста.
Иннокентий, одним движением сняв с подноса, поставил перед ним немаленькую тарелку с овощами и куском мяса под соусом.
— Извините, начальник, — сказал он, обращаясь к Андрею, — первого блюда сегодня не будет. Повар расстроен чем-то, и щец у него не удался. Но зато тушеное мясо просто пальчики оближешь. И салатик фирменный принес — одну тарелочку на двоих. Если еще что-нибудь будет угодно, я к вашим услугам.
Он развернулся на пятках и исчез. Отличное качество — появляться, когда надо, а потом исчезать, когда дело сделано.
— Ну-с, приступим-с, — довольно потер руки Игорь, решая, что он больше хочет — салата или все же мяса. Приняв тяжелое для себя решение, что салатом он будет догоняться, если второго блюда ему окажется мало, добил настойку в первой рюмке и придвинул к себе вторую. Не пропадать же добру? Пусть и халявному.
Он, как истинный аристократ, ловко орудовал ножом и вилкой. Хоть граф Калиостро и утверждал, что ножом и вилкой мы роем себе могилу, Игорь не был щепетилен в вопросах этикета и готов был перейти на ложку. Чего зря лицемерить? Он, в конце концов, так и сделал, так как кисло-сладкий соус протекал между зубьями вилки, оставляя «обнаженным» мясо.
— Хорошо, — проговорил он, сыто икнув, когда с напитком во второй рюмке тоже было покончено, как, впрочем, и с мясом, и овощами, что были у него на тарелке.
Глазами он пожирал салат, но все-таки остановился. Переедать не стоило. К тому же он мечтал попробовать десерт местной кухни с… кофе.
— Так вот, — начал он излагать, что узнал от букиниста, не дожидаясь, пока Андрей доест свой обед.
Тот внимательно посмотрел на него, пальцем показал на свое ухо, потом на стены.
— Мы здесь, чтобы пообедать, — сказал Андрей негромко.
Игорь его понял — и у стен есть уши. Теперь, когда он был сыт, ему не терпелось поделиться последними новостями, высказать свои новые версии и выслушать наставления «старшего товарища»…
После обеда они снова вернулись в парк, и уселись на лавочку напротив фонтана, где беседовали в свое самое первое свидание. Каждый осознавал, что рабочий день подходит к концу, и возвращаться в душное помещение за стол не было ни сил, ни желания.
— Ну, давай, делись своими умозаключениями и проделанной работой, — приобняв Игоря и, придвинув к себе как можно ближе, разрешил наконец Андрей, гоняя зубочистку из одного угла рта в другой.
Игорь хихикнул: в эту минуту он чем-то смахивал на Сталлоне — та же харизма, такого же фасона темные очки и неизменная зубочистка. Даже прическа чем-то похожа. Нет, у Андрея лучше, и вообще он симпатичнее. Перчаток и автомата не хватает. А так вылитый Кобра.
— Господин Ровкин видеокамеры установил. Он послушался твоего совета из моих уст. На шкафы простенькие замки тоже поставил. Даже не стал со мной по этим вопросам спорить. Грибоедова реставрировал сам. Так что привлекать некого.
Андрей кивнул, он догадывался об этом, но ему нужно было подтверждение. И Игорь ему его добыл.
— Остался Пушкин, — продолжил Игорь, стараясь дышать через раз. Пока сидели в ресторане аромат парфюма мужчины почти не чувствовался, а сейчас проникал в ноздри, кружил и дурманил голову.
«Вот мне бы так пахнуть», — рассеянно подумал Игорь, забыв, что он только что говорил.
— Так что там с Пушкиным? — прошептал ему на ухо Андрей, пощекотав своим дыханием.
— Там чудеса, там леший бродит, — начал декламировать вдруг стихи Игорь.
А затем осторожно обнял Андрея за талию. Ну, очень хотелось, ощутить под руками сильное тело, скрытое лишь тонкой тканью футболки. Вот ему бы стать таким!
Они оба громко и заразительно засмеялись.
Две девчонки лет по семнадцать-восемнадцать, проходящие мимо них, выразительно посмотрели в их сторону.
Андрей демонстративно прижал к своему телу Игоря еще сильнее и прикоснулся горячими губами к виску. Девчонки фыркнули и отвернулись. Правильно — незачем за ними подсматривать и прислушиваться, о чем они разговаривают.
— Пушкина я забрал…
— Изъял, — поправил Андрей.
— Изъял у Бориса Марковича, — продолжил слегка дрогнувшим голосом Игорь. — Сейчас он у меня в офисе. Я завтра с ним прогуляюсь до типографии…
— Я не понял, что там с Пушкиным? — снова перебил его Андрей, снова целуя в висок.
— Ты это зачем? — дернулся было Игорь, но не так-то легко было вырваться из крепких объятий мужчины.
— Тихо, — прошептал тот ему прямо в ухо, снова пощекотав горячим дыханием. — Потом объясню, а пока рассказывай и пообещай, что дергаться больше не станешь.
Игорь кивнул и судорожно сглотнул. Близость Андрея как-то странно на него действовала. Ни один из его бывших уже покупателей не вызывал такого странного желания — ему безумно вдруг захотелось потрогать его обнаженное тело, запустить руки под футболку. Работая в магазине у матушки, Игорь натренировался надевать трусы покупателям, практически не прикасаясь к ним. Да и никак не действовали на него случайные прикосновения.
Стараясь избавиться от наваждения, он снова подергался, пытаясь ослабить хватку. Но потом вспомнил, что только что пообещал мужчине, притих и продолжил излагать свою версию произошедшего.
— Короче, книжные блоки, как и в первом случае с книгой Грибоедова, были безжалостно отделены от их кожаной обложки.
— Чем я могу помочь?
— А это другой разговор, — улыбнулся Андрей. — Поговори с Ровкиным, тоненько выясни у него, кто книгу восстанавливал, кто последнее время интересовался или ей, или Пушкиным. Он с тобой будет более откровенным, чем в официальной обстановке моего кабинета, где ведется видеонаблюдение и каждое слово заносится в протокол.
Игорь согласно закивал.
— Посоветуй ему установить замки на книжных шкафах в магазине, а над витриной и входной дверью повесить камеры слежения. Не обеднеет. По крайней мере, это тормознет вандалов или даст в руки полиции хоть какие-то зацепки при повторном подобном нападении на его лавку.
Андрей говорил негромко парню на ухо, крепко прижимая его к себе. Он не опасался, что их может кто-то услышать, просто было приятно, как тогда в примерочной. Что-то в Игореше было.
Мимо них, громко фыркнув, прошли две девушки.
ГЛАВА 4
Игорь поступил так, как ему посоветовал «старший товарищ», дотошно «докапываясь» в своем расследовании до мелочей.
Букинист выплатил парню аванс, похвалив еще не единожды за цепкий взгляд. Книгу Грибоедова, он признался в одной из доверительных бесед, даже не старался скрывать этого, реставрировали у него.
— Она и стоила не двести двадцать тысяч и даже не сто двадцать, а только двадцать тысяч рублей. Можно проверить по каталогу, — сказал Борис Маркович, отхлебнув из чашки кофе. — Издание великолепно само по себе, ценно для коллекционера. Книжный блок сохранился в идеальном состоянии. А вот обложке повезло меньше — картон внутри нее превратился в труху. Пришлось его заменить, только и всего. Но книга сильно потеряла в стоимости. Я этого не скрывал.
Они сидели и «непринужденно» беседовали у господина Ровкина в клетушке, расположенной за основным торговым залом.
Однажды, когда Игорь навестил «Лавку древностей» в третий или четвертый раз, Борис Маркович подвел его к одному из шкафов и, легко нажав рукой на левую стенку, заставил повернуться, открывая дверцу в «секретную» комнату, расположенную за ним.
— Ну, не нашлось в моем магазине другого помещения для приема посетителей, — развел он руками, пытаясь оправдаться. — Они ведь не покупатели, а своего рода продавцы или поставщики, как вам будет угодно. И мы обсуждаем с ними порой весьма деликатные вопросы, о которых знать всем остальным совершенно не обязательно. Но как бы тихо мы ни беседовали, детали нашего разговора все равно всегда становились достоянием «общественности» в лицах продавцов и обслуживающего персонала, ведь, как известно, даже у стен есть уши.
Ровкин дождался, пока шкаф занял положенное ему место, затем закрыл дверь, обтянутую светлым материалом, похожим на кожу или бумвинил, хлопнул в ладоши и громко крикнул, что есть мочи:
— А здесь можно говорить обо всем, о чем угодно! Ни один звук наружу не просочится!
В первую секунду Игорь испугался такого поведения букиниста, но потом громко рассмеялся — и стены, и потолок были тоже обиты таким же материалом, как входная дверь.
— Как в психушке для буйных?! — прокричал Игорь в ответ Ровкину, хотя в психушке никогда не был.
— Примерно, — ответил тот ему, видимо, тоже видел звукоизоляционные комнаты в психбольницах только в фильмах.
— Значит, «Горе от ума» не могло быть причиной нападения на лавку, — многозначительно изрек Игорь, сверившись по каталогу с ценой издания. Он также увидел приписку мелким шрифтом, что издание восстановлено.
— И все же… — переспросил на всякий случай. — Ни одна книга не пропала?
Не верилось ему, что виной акта вандализма стала всего лишь цена пушкинского собрания сочинений. Но другой версии у него пока не было. Следовало переходить от «Горе от ума» к разодранным книгам семитомника.
Но памятуя о наставлениях «старшего товарища», он постарался перевести разговор на другую тему, нейтральную, чтобы потом плавно вернуться снова к Пушкину и получить доступ к книгам, которые так и продолжали лежать в реставрационной изуродованной массой. По его личной просьбе, на всякий случай, авось сгодится, Ровкин запретил к останкам книг прикасаться, мол, отпечатки пальцев снимать будут и проводить настоящие следственные действия, как при убийстве. Чего на самом деле не планировалось…
После плодотворного общения с Борисом Марковичем Игорь договорился о встрече с Андреем на открытой летней веранде кофейни, которая тоже по странному стечению обстоятельств называлась Лавкой, только чая и кофе.
«Модное словечко», — рассеянно подумал Игорь. Он уже заканчивал пить третью чашечку с третьей сигаретой — мама узнает, придушит. Для нее он никогда не курил. Впрочем, он и на самом деле практически не курил, позволяя себе расслабиться только с чашкой кофе в руке, да и то исключительно во время отсутствия матери.
Народу в этот послеобеденный час в заведении было немного — случайные или праздно слоняющиеся посетители. Да и те предпочли спрятаться от жары в самой кофейне, где работал кондиционер. За столиком, почти на самом выходе, сидел парень. И больше никого. Игорь решил, что он студент — молодой и что-то непрерывно пишет на своем ноутбуке, даже не планшете. Так что своим курением он никому особо не мешал и никому не досаждал.
— Если Андрей сейчас не появится, то у меня кофе с никотином из ушей потечет, — проворчал негромко Игорь, после того, как официант удалился за четвертой чашкой. Что ни говори, а в заведении подавали настоящий отличный кофе.
— Что у тебя потечет? И откуда, — Андрей, подойдя со спины, видимо, вошел через главный вход, а Игорь его не заметил. Он наклонился к самому его уху, обдавая изысканным запахом дорого парфюма.
«Надо посоветоваться с ним и себе подобрать настоящую туалетную воду. Сколько можно дешевками пользоваться», — сглотнул Игорь, вдыхая приятный аромат.
— Кофе с никотином, — надул он губы по привычке. — В животе, как у водяного, одна жидкость.
— Кто нам мешает пообедать?
Андрей развел руками, а потом взглянул на часы:
— Хотя для обеда поздновато, половина четвертого. А для ужина рановато.
— Тогда у нас будет полдник, — радостно изрек Игорь. И кинулся догонять официанта, чтобы оплатить счет и отменить последний заказ.
Он похвастался Андрею, что ему выплатили аванс и потащил его в дорогой ресторан. Но их туда не пустили.
— Рожей не вышли, — попытался пошутить Игорь и как-то загладить возникшую неловкость. Хотя на самом деле администратор им объяснил, что для прохода в зал ресторана требуется дресс-код. А они как одеты? Чего стоят только его зеленые кеды?
Андрей не стал повторно испытывать судьбу и сам уже повел Игоря в проверенное место, где и обслуживание приличное и кормежка вполне даже ничего себе.
— Чего желаете, гражданин начальничок? — возле их столика мгновенно появился невысокого роста худенький официант — немолодой мужчина.
Игорю в глаза бросилась несколько крупноватая голова с крючковатым носом и высоким лбом, такими обычно рисовали в старые времена ученых.
— Не юродствуй, Иннокентий, — попросил Андрей мужчину. — И принеси нам чего-нибудь поесть, посмотри на кухне, что посвежее.
— Обижаешь, начальник.
Официант выразительно взглянул на Игоря, сосредоточенно изучающего меню. Андрей покачал головой.
— Коллега, — произнес он вслух, — проголодался.
Иннокентий осклабился и исчез выполнять заказ.
— Что ты ему заказал? Что? — Игорь встрепенулся, наконец, осознав, что у него не поинтересовались, чего он хочет.
— Нам принесут только все самое свежее, — попытался его успокоить Андрей, — но если тебе не понравится или ты такое не ешь, то сможешь сам сделать заказ из меню.
Игорь кивнул, соглашаясь. Он пытался вспомнить, что же он не ест на самом деле. Кроме кипяченого молока с пенкой на ум больше ничего не приходило. Остальное исчезало в его безразмерном желудке, как говаривала матушка, без проблем, но и без особой пользы — высоким он не вырос, а толстым никогда не был. А отец — Игорь вдруг шмыгнул носом — пока был жив, говорил, что его сын растет, пусть ест столько, сколько хочет, пока естся. Он всегда с завистью смотрел на уплетающего за обе щеки сына, будь то бигус или лапша по-флотски. Уже гораздо позже ему сказали, что отец долго боролся со страшным недугом, стараясь выиграть у болезни время. И Игорь рос в семье из-за этого один — мать так и не смогла уговорить отца на второго ребенка. Тот все боялся, что она не справится с двумя, когда его не станет. На Игоря он мог положиться. А на неизвестного ему второго?
Интерьер заведения Игорю понравился, даже несмотря на то, что это не совсем ресторан в его понимании. В настоящем ресторане должен быть гардероб на входе, а здесь рядом со столиками стояли вешалки для пальто и курток. И опять же их пустили, а это немаловажно, невзирая на то, что одеты с Андреем они были в джинсы и футболки. Далеко не ресторанный дресс-код.
Ненавязчивая инструментальная музыка играла в полутемном зале. Если хотелось посветлее, чтобы муху в супе рассмотреть, то можно было включить настольные лампы, каким-то хитрым образом укрепленные с одного края столика. Игорь отметил про себя, что с этим ему стоит разобраться. Ему точно так же надо в своем офисе сделать, так как лампа, расположенная практически над дверью, а фактически за спиной, не освещала его стол. Она выгодно подсвечивала лица посетителей, но с документами работать при таком освещении было несколько неудобно.
Столиков в ресторане было немного, всего десять. Они свободно располагались по краям широкого прохода к бару, где можно было заказать алкоголь, в изобилии выставленный на полках. А в проходе, Игорь оглядел его еще раз, вполне можно было потанцевать при желании. Хороводы водить не получилось бы, но пообжиматься с партнером или партнершей вполне места достаточно.
— От заведения, — Иннокентий выставил на стол две рюмки на высокой ножке с каким-то темно-бордовым напитком. — Для аппетита.
— Я пас, — поднял руки вверх Андрей, — за рулем.
— Зря, — изрек Игорь, сделав глоток настойки. Она приятно обожгла кислинкой его горло и мягко упала в желудок.
— Жрать хочу, как волк, — сглотнул он слюну, мгновенно наполнившую рот.
— Пожалуйста.
Иннокентий, одним движением сняв с подноса, поставил перед ним немаленькую тарелку с овощами и куском мяса под соусом.
— Извините, начальник, — сказал он, обращаясь к Андрею, — первого блюда сегодня не будет. Повар расстроен чем-то, и щец у него не удался. Но зато тушеное мясо просто пальчики оближешь. И салатик фирменный принес — одну тарелочку на двоих. Если еще что-нибудь будет угодно, я к вашим услугам.
Он развернулся на пятках и исчез. Отличное качество — появляться, когда надо, а потом исчезать, когда дело сделано.
— Ну-с, приступим-с, — довольно потер руки Игорь, решая, что он больше хочет — салата или все же мяса. Приняв тяжелое для себя решение, что салатом он будет догоняться, если второго блюда ему окажется мало, добил настойку в первой рюмке и придвинул к себе вторую. Не пропадать же добру? Пусть и халявному.
Он, как истинный аристократ, ловко орудовал ножом и вилкой. Хоть граф Калиостро и утверждал, что ножом и вилкой мы роем себе могилу, Игорь не был щепетилен в вопросах этикета и готов был перейти на ложку. Чего зря лицемерить? Он, в конце концов, так и сделал, так как кисло-сладкий соус протекал между зубьями вилки, оставляя «обнаженным» мясо.
— Хорошо, — проговорил он, сыто икнув, когда с напитком во второй рюмке тоже было покончено, как, впрочем, и с мясом, и овощами, что были у него на тарелке.
Глазами он пожирал салат, но все-таки остановился. Переедать не стоило. К тому же он мечтал попробовать десерт местной кухни с… кофе.
— Так вот, — начал он излагать, что узнал от букиниста, не дожидаясь, пока Андрей доест свой обед.
Тот внимательно посмотрел на него, пальцем показал на свое ухо, потом на стены.
— Мы здесь, чтобы пообедать, — сказал Андрей негромко.
Игорь его понял — и у стен есть уши. Теперь, когда он был сыт, ему не терпелось поделиться последними новостями, высказать свои новые версии и выслушать наставления «старшего товарища»…
После обеда они снова вернулись в парк, и уселись на лавочку напротив фонтана, где беседовали в свое самое первое свидание. Каждый осознавал, что рабочий день подходит к концу, и возвращаться в душное помещение за стол не было ни сил, ни желания.
— Ну, давай, делись своими умозаключениями и проделанной работой, — приобняв Игоря и, придвинув к себе как можно ближе, разрешил наконец Андрей, гоняя зубочистку из одного угла рта в другой.
Игорь хихикнул: в эту минуту он чем-то смахивал на Сталлоне — та же харизма, такого же фасона темные очки и неизменная зубочистка. Даже прическа чем-то похожа. Нет, у Андрея лучше, и вообще он симпатичнее. Перчаток и автомата не хватает. А так вылитый Кобра.
— Господин Ровкин видеокамеры установил. Он послушался твоего совета из моих уст. На шкафы простенькие замки тоже поставил. Даже не стал со мной по этим вопросам спорить. Грибоедова реставрировал сам. Так что привлекать некого.
Андрей кивнул, он догадывался об этом, но ему нужно было подтверждение. И Игорь ему его добыл.
— Остался Пушкин, — продолжил Игорь, стараясь дышать через раз. Пока сидели в ресторане аромат парфюма мужчины почти не чувствовался, а сейчас проникал в ноздри, кружил и дурманил голову.
«Вот мне бы так пахнуть», — рассеянно подумал Игорь, забыв, что он только что говорил.
— Так что там с Пушкиным? — прошептал ему на ухо Андрей, пощекотав своим дыханием.
— Там чудеса, там леший бродит, — начал декламировать вдруг стихи Игорь.
А затем осторожно обнял Андрея за талию. Ну, очень хотелось, ощутить под руками сильное тело, скрытое лишь тонкой тканью футболки. Вот ему бы стать таким!
Они оба громко и заразительно засмеялись.
Две девчонки лет по семнадцать-восемнадцать, проходящие мимо них, выразительно посмотрели в их сторону.
Андрей демонстративно прижал к своему телу Игоря еще сильнее и прикоснулся горячими губами к виску. Девчонки фыркнули и отвернулись. Правильно — незачем за ними подсматривать и прислушиваться, о чем они разговаривают.
— Пушкина я забрал…
— Изъял, — поправил Андрей.
— Изъял у Бориса Марковича, — продолжил слегка дрогнувшим голосом Игорь. — Сейчас он у меня в офисе. Я завтра с ним прогуляюсь до типографии…
— Я не понял, что там с Пушкиным? — снова перебил его Андрей, снова целуя в висок.
— Ты это зачем? — дернулся было Игорь, но не так-то легко было вырваться из крепких объятий мужчины.
— Тихо, — прошептал тот ему прямо в ухо, снова пощекотав горячим дыханием. — Потом объясню, а пока рассказывай и пообещай, что дергаться больше не станешь.
Игорь кивнул и судорожно сглотнул. Близость Андрея как-то странно на него действовала. Ни один из его бывших уже покупателей не вызывал такого странного желания — ему безумно вдруг захотелось потрогать его обнаженное тело, запустить руки под футболку. Работая в магазине у матушки, Игорь натренировался надевать трусы покупателям, практически не прикасаясь к ним. Да и никак не действовали на него случайные прикосновения.
Стараясь избавиться от наваждения, он снова подергался, пытаясь ослабить хватку. Но потом вспомнил, что только что пообещал мужчине, притих и продолжил излагать свою версию произошедшего.
— Короче, книжные блоки, как и в первом случае с книгой Грибоедова, были безжалостно отделены от их кожаной обложки.
