— Видишь ту дорогу, где лес менее густой? Она ведет в сторону магистрали, по которой передвигаются люди. Нам надо встретиться с ними, чтобы разузнать хоть что-нибудь о происходящем. В лесу до истины мы никак не докопаемся.
Уриэль указал сестре путь, который нужно держать, она же покачала головой в знак согласия. Они свернули на тропу и начали следовать по ней. По двум обочинам дороги стояли большие сосны, тянущиеся в ряд, как пышные колоннады, что украшают изящные соборы. Некоторые сосенки были наклонены над землей после шалостей проказницы непогоды, но от падения вниз их удерживала братская сила соснового содружества. Ребята бежали под такими деревьями, представляя, будто они минуют каменные своды и арки огромных дворцов. Их путь устилали появившиеся после дождя серебристые лужицы. Шейндел бежала по ним, задрав голову к небесам, пока ее белые босоножки превращались в гондолы, скользящие по водной глади. Впереди виднелся красноватый просвет. Солнце практически зашло за линию горизонта. Дорога завершала свой прямой ход и заворачивала направо. Ребята повернули и на этом дорожном участке наконец-то нашли место, где могут находиться живые души. Чуть в глубине леса, у левого края дороги располагались три палатки кремового цвета. Палатки были похожи на те, что разбивают охотники, странствующие по закоулкам дикой природы в поисках добычи. В двух палатках горел яркий свет, а в окнах самой ближней к ребятам палатки маячили две человеческие тени.
— Это люди, Шейндел! Я же говорил, что мы встретим их, — с улыбкой сказал Уриэль.
Сестра искоса посмотрела на брата. Ее взгляд выражал полное непонимание такого добродушного отношения к людям. Шейндел представляла, что увидит их в центре оживленного города, а не в лесных палатках. Нахождение людей в таком месте вызвало у нее подозрения.
— Я чувствую опасность. Может, не стоит входить в контакт с незна…
Уриэль оборвал Шейндел на полуслове:
— Не страшись, сестрица! Я уверен, они прояснят нынешнюю ситуацию и подскажут, что нам делать. Ни о чем не думай, просто следуй за мной!
Уриэль взял руку Шейндел и резкими шагами повел сестру за собой. В его глазах пылала искра неуемного любопытства. Он жаждал разговора с людьми. Недоверие Шейндел к действиям брата, как и к незнакомым людям, усиливалось с каждым метром, приближающим ее к ним. Она без особого желания плелась следом. Вскоре брат с сестрой достигли входа в палатку, где горел свет, создающий игру теней из людских движений. Уриэль остановился и окинул глазами прибежище людей. Его взгляд выглядел сосредоточенным. Немного приспущенные брови нависали над веками, как два злых ястреба. Готовый к разговору с людьми, он хлестко окликнул их, как умел:
— Люди добрые!
Заслышав крик, люди в недоумении прекратили двигаться. В палатках воцарилась тишина. Уриэль смотрел на полог палатки, ожидая появления человека. Что-то грузное зашевелилось в палатке. Такая внезапность сильно всполошила Шейндел, и та выпрямилась во весь рост. Через минуту шорох исчез, и стал слышен звук скольжения застежки об молнию. Палатка начала открываться. Вскоре показались толстые руки, затем проявились очертания ног и объемных бедер. Вход распахнулся, и перед ребятами предстал человек — мужчина.
На вид ему было чуть больше сорока лет. Части его тела выглядели довольно массивными. Он был коренастый и очень высокий по сравнению с мальчиком. Одежда на нем не отличалась новизной: выцветшие от солнца вареные джинсы, потертая черная кожанка.
Его лицо состояло из ряда диспропорций. Узкий подбородок выдавался сильно вперед. Он был схож с выжженным горным подъемом, ведь на лице мужчины нельзя было заметить следов хоть малейшей щетины. Нос также нарушал лицевую гармонию. Переносица, как и ее хозяин, крупная, а ноздри на ее фоне казались крохотными. Остальное: губы, лоб и брови, не бросалось в глаза. Волосы мужчины на голове были жиденькими, по цвету напоминающие ртуть.
По выходу из палатки он не начал разговора, просто вглядывался в неказистых для него детишек, а они, в свою очередь, дали волю робости. За спиной мужчины показался парень среднего роста с черной бородой и кепкой на голове. Он стоял за ним в мятой майке, в которой, вероятно, спал. Его вид был сонным, лицо настолько безжизненным, что походило на дряблый, сотню раз размороженный студень. Глаза парня застилала пелена слезной влаги. Поэтому он не мог рассмотреть пожаловавших к ним гостей. Перед взором ребят стояли уже два человека, и теперь самый крупный из них заговорил:
— Вы кто такие?
— Мы небесные отроки, меня зовут Уриэль, — представился мальчик. — Вот моя сестра — Шейндел, — сказал он, показывая на девочку. — Понимаете, мы спустились с неба, как мы это делаем в любой другой солнечный день, но сегодня нашу прогулку омрачили тучи, а потом и дождь с ветром. Еще мы видели ненастоящих птиц, пролетевших над лесом.
Мальчик рассказывал без остановки, с воодушевлением, постепенно повышая тон. Остальные люди повылезали на улицу, когда услышали громкий нарастающий голос мальчика. Это было двое мужчин, мало чем внешне отличавшихся от тех, которых первыми повстречали Уриэль и Шейндел.
— А сейчас нам пора возвращаться домой, на небо. Но для этого нам нужно хотя бы крохотное голубое пятнышко на нем. Через громады туч не пробиться, как бы мы не пытались.
— Вы из ближайшей деревни? — спросил парень.
— Нет, я же говорю, мы с неба.
— И как вы собираетесь туда попасть? Ха-ха-ха. Впервые слышу такую чепуху, — с усмешкой сказал мужчина в кожаной куртке.
Уриэль поджал губы. В глазах мальчика появился явный блеск. Его задели слова мужчины. Но он проглотил обиду и продолжил гнуть свою линию:
— Это вовсе не бред. Поверьте, я говорю правду. Мы лишь хотим помощи от вас или дельного совета.
— Какая тут может быть помощь. Какие советы? Дудки! Что ты мелешь, глупый мальчишка? Я отправлю тебя куда надо! Понял меня?
У Уриэля образовался ком в горле от этих слов. Он прокашлялся и тут же принялся отстаивать свое гордое “Я”.
— Вы, оказывается, глупей, чем я думал. Мы лишь обратились с хорошими намерениями, а в итоге мне довелось выслушать такие вещи в свой адрес! Впервые встречаю на земле такого тупого человека, от которого вовсю веет вопиющим невежеством!
Мужчина с криком подбежал к мальчику, как будто только что сорвавшись с цепи.
— Щенок, теперь я тебе покажу!
Он взял мальчика за плечи и со всей силы начал их сжимать. Мужчина в ярости хотел вмять Уриэля в землю.
— И эту сестрицу хватайте! Что вы стоите, как ягнята перед мертвой мамкой?
Люди приблизились, чтобы схватить Шейндел. Она отступала назад. Сестра была готова пуститься в бег со всех ног, но нахождение брата в руках у врагов не дало ей это сделать. Эти два человека даже не ускорялись, зная, что возьмут ее с небывалой легкостью. Они в шутливой манере обращались к Шейндел и явно насмехались над беззащитной девочкой.
— Иди к нам, красная девица. Иди сюда, милая, — приговаривал один из них.
Шейндел некуда было уже идти. За спиной был лишь лес. Но в этот момент она сумела совершить настоящее чудо. Плотно прижавшись к дереву спиной, девочка возвела руки вверх и что-то пробормотала себе под нос. В ту же секунду ее руки оказались прикованными к ветвям дерева, которые росли у самой его кроны. Люди вытаращили на нее глаза. Один из мужчин открыл от удивления рот и промямлил:
— Вот так правда — небесные отроки!
С большой высоты Шейндел заметила, что крупный человек взял ее брата в силки. В сердце девочки перезвоном одинокого колокольчика отразилась печаль о родном человеке. Она чувствовала его страдание всем сердцем и не могла оставить на растерзание частицу самой себя. Тревога все нарастала. Страх полностью окутал ее душу, раскрыв свою черную бездонную пасть. Он достиг критической точки, а в мыслях девочки крутилась лишь одна фраза: «Нужно действовать». Взволнованная Шейндел начала раскачиваться на ветке древа. Она резкими движениями набрала амплитуду и затем спрыгнула прямо на двух человек, все карауливших ее внизу. Девичий удар вышел хорошим. Он пришелся одному человеку в район виска, другому в грудь. От боли оба мужчин попадали на землю. Шейндел ничего себе не повредила этим прыжком. Она просто отряхнула слегка испачканное платье и, преисполненная уже не жутким страхом, а лютой храбростью, сродни мужской, побежала на обидчиков, отобравших у нее родного брата. Те же издалека видели и полет Шейндел, и то, как она повалила их товарищей. Тот человек, что поймал Уриэля, не забоялся летающей девочки, уложившей двоих на лопатки.
— Стой тут, держи мальчишку, пока я буду расправляться с девицей, — сказал он парню в майке.
Он направился прямо на Шейндел, а его напарник окончательно затрясся в ужасе от всего увиденного и решился бежать в палатку, отпустив мальчика. Крупный мужчина не сразу заметил это, оторопел и прокричал ему вслед, что он жалкий трус. Тогда и Шейндел подобралась близко, а Уриэль прыгнул сзади на человека, обхватив его за шею.
Мальчик обвился, как змея и начал душить мужчину. Шейндел показалось это жестоким, но вспомнив, что недавно она разделалась с двумя людьми таким же не совсем гуманным способом, она отбросила это чувство в сторону. Через минуту мужчина издал глухой звук, который вырвался из его гортани, судорожно сжимающейся в момент удушья.
— Может, теперь хватит, Уриэль? — с жалостью спросила Шейндел.
— И правда, хватит уже с него! — со вздохом произнес мальчик, уставший марать руки об толстую мужскую шею.
Он отпустил его и сразу отпрянул назад. Мужчина остался лежать на земле, неестественно задрал голову, приоткрыл рот и закряхтел. Ребята пустились бежать, куда глядят глаза. Они быстро преодолели пару сотен метров и оказались на внушительном расстоянии от лагеря людей. Все это время они молчали, лишь изредка оглядывались через плечо, надеясь, что за ними никого нет. Когда они достигли опушки леса, Уриэль заговорил:
— Каким образом ты сумела взлететь? Почти ни одного просвета на небе! Что за невиданные чудеса, Шейндел?
— Просто, братик, нужно больше двигаться на свежем воздухе. Я, в отличие от некоторых, не стою часами на одном месте и не пытаю свою голову всякими мыслями! Вот мне простор для настоящей жизни! — улыбаясь и разводя руками в стороны, сказала сестра. — Мой полет на дерево — лишь один неплохой прыжок в высоту!
— Быть того не может! Ты что-то не договариваешь, сестрица. За этим явно кроется нечто большее. Не видел, чтобы ты раньше так прыгала.
Шейндел действительно скрывала кое-что от Уриэля. Он же отчетливо прочитал в интонациях ее голоса ложь, и она, осознавшая, что брат ее раскусил, не смогла больше утаивать правду.
— Ладно, признаюсь. На самом деле есть у меня один секрет.
— Какой же?
Она молча шла, опустив голову вниз, и только через некоторое время ответила Уриэлю:
— Давай об этом в другой раз. Это личное, — сказала Шейндел.
— Хорошо, будь по твоему, — с улыбкой проговорил Уриэль, покосившись на сестру.
Уриэль с Шейндел стояли на одном месте. Они были уверены, что ушли далеко от людей из палаток. Но неожиданно сзади раздался топот. Ребята обернулись на этот звук и увидели троих людей. Они бежали клином. В середине бежал тот крупный мужчина, по краям те, кому досталось от Шейндел. Девочка и мальчик дернулись с места и побежали в глубь леса. Они с легкостью миновали натыканные повсюду деревья, которые служили для них препятствиями. Мужчины оказались менее расторопными при погоне. Они спотыкались то об низкие коряги, то об маленькие пеньки. Вскоре дети спрятались на выходе из леса, чтобы переждать и затем продолжить свой путь в поиске людей, способных им помочь.
Смеркалось. Солнце играло своими золотыми красками лишь где-то за недостижимыми пределами полосы горизонта. Лес с головой зарылся в черную шубу позднего вечера, но поле, находившееся рядом, еще виднелось. Оно было небольшим. На нем произрастала рожь, которая пускала корни до самого края ближайшей деревни, где она напоминала зубчатую кайму старой скатерти. И тут виднелись две точки, двигающиеся к бревенчатым домикам деревушки.
Этими двумя были небесные отроки. Пройдя поле, они оказались перед ветхим забором, в котором через одну недоставало досок, как зубов во рту у ребенка. Заборная калитка была заперта на замок, что выглядело бессмысленным при большом количестве лазеек в заборе. Уриэль с Шейндел протиснулись через эти отверстия, не зацепившись одеждой об колкие щепки досок. За забором перед ними предстал двор, выглядящий не таким и заброшенным. В центре участка стоял ничем не примечательный желтый дом. Он придавал всему окружающему атмосферу чего-то старого и весьма архаичного. Ребята приблизились к этому дому и стали разглядывать его окна с резными белыми ставнями, на которых красовались затейливые узоры, похожие на морские волны. В левой части здания пару окон было выбито. Это показалось детям странным, ведь в целом дом был невредим. Они осмотрелись по сторонам и заметили, что у фасада этого дома горит свет. Свет означал для них близость человека. Они сразу захотели пойти туда, на свет, но воспоминание о первой сегодняшней встрече с людьми все сидело у них в мозгу и продолжало пускать ростки страха в их сердцах. Но деваться было некуда, потому что помощь все также им требовалась. Они робко прошли вдоль каменной ограды, за которой была насыпана земля. Возможно, раньше это служило клумбой, но сейчас могло быть лишь местом для сырого перегноя, где покоятся увядшие цветы. У конца этого ограждения лежали две небольшие, будто совсем недавно нарытые земляные кучки. Вскоре ограда осталась позади, и они увидели крыльцо, над которым горела керосиновая лампа. Именно она испускала фотоны света, льющиеся по периметру участка. Вблизи лампа светилась очень ярко и позволяла среди полутьмы разглядеть, что находится в освещаемых ею пределах.
Под ней, на первой ступеньке крыльца сидел какой-то мальчик, посматривающий с грустным видом куда-то на выщербленную каменную тропинку перед собой. Он был задумчив и показался ребятам напрочь абстрагированным от всего внешнего мира в этот момент. Лицо мальчика брат с сестрой могли разглядеть только сбоку. Но даже так оно показалось им выразительным. Его лицо в профиль можно было неотрывно обрисовать одной линией и увидеть в нем четкие черты, редко присущие таким молодым людям. У мальчика был практически идеально прямой нос, в отличие от сотен детей, носящих нос картошкой. Главной особенностью лица были высокие скулы, которые вкупе с впалыми щеками придавали ему особый шарм, добавляющий ему взрослости. Одежда мальчика не отличалась какой-то изысканностью: обычные штаны старомодного покроя, засаленная невзрачная футболка. Волосы на голове тоже придавали его виду неряшливости. Непричесанные и грязные, они только усиливали признак неопрятности. Но все же от мальчика исходили особые флюиды, из-за которых Уриэля и Шейндел так влекло к нему.
— Давай подойдем поближе и познакомимся. Он кажется мне таким хорошим и безобидным, не таким, как те люди в лесу, — сказала Шейндел.
— Я того же мнения о нем. Думаю, мы сможем найти общий язык, — прошептал Уриэль.
