Рекламная акция богинь флирта включает в себя плавные движения, величавую осанку, грациозную поступь и особенный аромат, привлекающий немедленно отведать из уст прелестницы, если позволит, толику сладкого нектара.
Вика была бесподобна. Не удивительно, что не только он, но и случайные мужчины искали повод прикоснуться к интимному великолепию. Желающих поддержать за ручку при выходе из транспорта, помочь облачиться в пальто, преподнести кружку горячего чая, угостить шоколадкой – было предостаточно.
Лобанов не был патологически ревнив. Вика умело управляла его искренними чувствами. Несмотря на некую степень распущенности, игривый в присутствии привлекательных мужчин взгляд супруги для него лично всегда выражал целомудрие и толику наивности.
Молодая, красивая, Вика смело брала под руку предмет вожделения, отводила его в сторону и шептала с придыханием, – ты один, и я одна… неужели нам не о чем поговорить! Погода шепчет, слышишь: тепло, солнышко, воздух сладкий – хоть пей… пичуги поют! Как думаешь, о чём? Вот и мне сегодня о том же петь хочется. Об этом и поговорим. Наедине. А хочешь – помолчать можем…. о том же самом. Соглашайся!
– Вы удивительная, поистине роскошная женщина, – отвечал обычно очередной избранник, – позвольте проводить вас, фея. Я знаю, куда. Для вас у меня найдётся минутка свободного времени.
Она умела быть благодарной за толику интимного наслаждения.
Вика любила, когда одноразовые любовники прибегали к скабрезным шуткам и пошлым комплиментам с оттенком агрессивной страсти, не стеснялись в особенно пикантные моменты шептать на ушко такое, отчего в обычной обстановке можно запросто получить по физиономии. Вольность срабатывала безотказно: женщина загоралась от шокирующих эпитетов и примитивных уловок, принимая их за демонстрацию безусловного доверия, за выражение интимной симпатии, за выражение индивидуальной значимости как умелого и смелого сексуального партнёра.
С Егором она не могла полностью расслабиться, предложить ему смелые эксперименты: боялась вызвать у него реакцию отторжения.
Нам всем хочется, чтобы партнер вёл себя определенным образом, чтобы тело и мозг воспринимали поведение и действия как награду. Если поступки перестают нас удовлетворять, волшебный эффект любви ослабевает, появляется потребность найти иной источник удовольствия. На гормонах целиком и полностью держится первая страсть.
Если женщина не получает столь необходимое ей подтверждение своей ценности от своего партнера, она бессознательно начинает искать в другом месте того, кто позволит ей повысить самооценку.
Вика настойчиво искала своего, особенного мужчину, и нашла.
С Виктором Постниковым женщина ощутила невыносимо сладкие мгновения.
Сердце на первом же свидании решило в срочном порядке возглавить стахановское движение: пульсация крови то замирала на краткий миг, то выпрыгивала за рамки отчаянного безумства. Кровь кипела, выливаясь горячими бесформенными пятнами на лицо и грудь, беспомощное сознание пробуждалось и гасло, словно морские волны во время прилива, дразня немыслимыми соблазнами воспалённое чувственными фантазиями воображение.
Мир вокруг перестал существовать, растворился в пространстве и времени, позволяя бесконечно ярко и долго переживать неистовое блаженство.
Вике показалось, что лучше этой ночи ничего нет и быть не может. Того же мнения был и её визави, который очумел от яркости оргазмов и неутомимости новой пассии.
На третьем или четвёртом свидании самоотверженные наездники решили соединить судьбы. Немного погодя, когда удастся утрясти дела в несостоявшихся семьях.
Вика завела нудный разговор на повышенных тонах, называла Егора размазнёй, недотёпой… что ещё обиднее – импотентом, хотя знала, что это совсем не так.
– Я подарила тебе целомудренную невинность, девственную чистоту, как ты этими ценностями воспользовался; где твоя страсть, где агрессивность дикого самца, тебя спрашиваю. Даже достойных моей привлекательности материальных благ не умеешь добыть!
Лавина претензий низвергалась минут тридцать. Затем последовал непродолжительный антракт, когда Вика встав в позу смиренной монахини, воссоединившей молитвенно ладони на груди, вымолвила спокойным голосом, – у нас даже детей с тобой нет, – хотя отложенное на неопределённый срок материнство было сначала её взвешенным решением, а позже неразрешимой проблемой по причине непонятной бесплодности.
– Я полюбила… другого мужчину. И не спорь, нам надо расстаться. Организационные вопросы решим позже.
Сказать, что угроза разводом стало для Егора шоком - сложно. Супружеский секс у них был; семьи, тем более любви – не было давно. Конечно, он огорчился, конечно, затосковал: семь лет брака, даже такого неполноценного, приучили к упорядоченности физиологических моментов супружеских взаимоотношений.
Бесценные преимущества размеренной семейной жизни он даже не пытался оспорить. Структурированная интимная жизнь для молодого мужчины бесценна сама по себе. Развод беспощадно калечил с таким трудом налаженные социальные связи.
Егор не умел страдать просто так, для этого у него была гитара. “– Чем же всё это окончится? – Будет апрель. – Будет апрель, вы уверены? – Да, я уверен. Я уже слышал, и слух этот мною проверен, будто бы в роще сегодня звенела свирель. – Что же из этого следует? – Следует жить, шить сарафаны и лёгкие платья из ситца. – Вы полагаете, всё это будет носиться? – Я полагаю, что всё это следует шить.”
Кто-либо иной впал бы в прострацию, подсел на алкогольные инъекции, Егор же решил заняться здоровьем, что замечательно отвлекало.
Одна из пробежек закончилась неожиданным знакомством.
На высоте метра три раскидистого дуба в глубине парка сидела на мощной ветке босоногая девчушка в коротеньком платье, открытом нескромному взгляду, обнимающая орущего и брыкающегося котёнка.
– Вы бы не могли… я сама не слезу. Мне страшно, – с лукавой полуулыбкой, в которой таилось некое мистическое могущество, требовательным голосом попросила прелестница.
Магия взгляда или нечто иное произвели на Егора странный эффект.
«Четыре объятия в день нужны для того, чтобы выживать, восемь – чтобы чувствовать гармонию жизни, а двенадцать – чтобы двигаться вперёд» – неожиданно ярко всплыла в памяти цитата, непонятно как попавшая туда.
Ему страстно захотелось прикоснуться к игрушечной талии, почувствовать пружинистую упругость налитых девичьих мышц, уловить тайну интимного запаха. Чего греха таить – даже трусики, шаловливо выглядывающие из-под задравшегося подола, родили череду фантазий.
– Как ты туда забралась, проказница!
– Не знаю. Он так жалобно плакал.
– Бросай, коты – зверюги живучие. С ним ничего не случится.
– Он не зверюга, он маленький... и пушистый. Как вам не стыдно! Он кушать хочет.
Пришлось помогать пигалице.
Жадно впитывающий деликатные впечатления взгляд стал наградой за возможность прикоснуться к запретным для всех прочих тайнам. В глубине тела немедленно зародилось возбуждение, признать факт которого было ужасно стыдно.
– Я Света, большое спасибо. Вы меня спасли.
Девушка деликатно потупила взор. Егор был смелее: внимательно следил за мимикой, жестами, реакцией на его взгляд.
У Светы были красивые руки, плавные движения, тихий мелодичный голос, яркие выразительные глаза, игривые ямочки на щеках, появляющиеся каждый раз, когда девушка смущалась.
Потрясённый первым впечатлением (возможно Егор воспалённые романтические ожидания принял за наваждение), взволнованный обменом взглядами, ему показалось, что никогда не видел в женских глазах такой духовной мощи, столь активного притяжения.
Даже очень юная женщина мечтает, чтобы её запомнили в момент триумфального торжества, когда она произвела на оппонента незабываемое впечатление. По всей видимости девочка старалась понравиться.
Эмоциональная волна, заставившая фантазировать, стремительно нарастала, погружая его в океан ликующей радости, в ожидание безмятежного счастья, поиски которого здесь и сейчас занимали его более, чем что либо иное.
Вечерние сумерки в этот торжественный миг растворили в себе без остатка будничную суету дня. Остатки закатных красок окрыляли очарованием момента. Девушка – далёкая, недоступная, совсем чужая, но уже долюбленная в романтических грёзах до страстных стонов, сладостных спазмов и интимных признаний… девушка, с которой у него абсолютно ничего не было… и как бы было… всё-всё-всё. Или могло быть.
Разве мог он упустить столь волнующий момент?
– Ты такая… – Егор не нашёлся сразу, что сказать, смутился, – добрая, великодушная… и очень-очень красивая.
– Скажете тоже, самая обыкновенная. Вы же не прошли мимо.
– Что теперь… возьмёте его домой?
– Придумаю что-нибудь. Отдам в хорошие руки. Смотрите, какой замечательный. Вы случайно не Антон?
– Егор.
– Вот и славно. Значит, будет Тошка.
Знакомство завязалось само собой. Светлане нравилось, что в любом настроении Егор мог внимательно выслушать, ободрить, что-то логически целесообразное, разумное подсказать или просто согласиться, но так, словно поддерживает, одобряет. Девушке казалось, что её разгадали, поняли и приняли, а это именно то, чего в пору созревания женственности так не хватает юным особам.
Девочка сама не заметила, как влюбилась в обаяние Егора. Сближение произошло естественно и просто. Первый поцелуй был подарен ему в кинотеатре во время вечернего сеанса. Потом последовали тесные объятия в безлюдном уголке парковой аллеи.
Рука мужчины случайно коснулась юной груди: упругой, налитой. Вздрогнув от неожиданности, Егор отдёрнул её, ожидая немедленной расплаты.
Которой не последовало.
Света, пристально вглядываясь в его зрачки, сама расстегнула верхние пуговки блузы и возложила дрожащую ладонь на шелковистую, прохладную на ощупь упругость.
Сердце новоявленного скромника, забывшего вдруг о солидном интимном опыте, выпрыгнуло из огнедышащей груди. Здесь, на лоне природы, всё произошло внезапно и быстро. Молниеносная инициатива девчушки ошеломила, лишила возможности и желание думать, сопротивляться.
Любовники долго находились в объятиях друг друга, объединённые бесконечно долгим поцелуем. Им ужасно нравилось ощущение растворённости, насыщения друг другом.
Немного погодя, уже дома, сплетённые в тугой узел, они лежали рядышком, задыхаясь в волнах затихающего возбуждения от опьяняющей радости внезапно случившегося интимного слияния, крепко держась за руки.
Раз за разом парочку посещала сумасшедшая эйфория, безумный экстаз, растворяющий друг в друге животворящую силу любви.
Несмотря на то, что девушка была молода и неопытна, она давно скучала по интимному мужскому вниманию, нуждалась в нежных прикосновениях, жаждала ощутить себя в тисках страстных объятий, почувствовать горячую наполненность изнутри упругим мужским комплиментом, позволяющим почувствовать себя по-настоящему счастливой.
У любовников не было ни сил, ни времени тратить жизненную энергию на долгое любовное томление, на легкомысленный флирт и прочие утомительные процедуры, предваряющие взаимное проникновение в мир запретных тайн.
Когда знаешь, чего хочешь от партнёра – всё просто: несколько возбуждающих манипуляций, опьяняюще восторженный межгалактический перелёт… и доверительное общение в жарких объятиях в качестве взаимного поощрения.
– Света, – словно оправдываясь, говорил Егор, – я человек честный, ответственный, с женой мы разбежались, но в паспорте стоит штамп о браке. Я разведусь, честное слово разведусь, а пока мы будем только встречаться.
– Подожду, – соглашалась девушка, – раньше я просто существовала, теперь живу. Даже летать опять начала во сне, как в детстве. Ты умеешь летать?
– Я умею любить… наверно. Ты пахнешь… мамой, моей мамой. Спелыми фруктами, сладкой выпечкой с ароматом ванили, ожиданием чуда, уютным теплом родительского дома.
Сентиментальные разговоры заканчивались довольно быстро. Нужно было успеть поделиться иными впечатлениями, которые вновь и вновь взрывали чувствительные сенсоры. Егор вёл в страстном танце, Светлана велась, раскрываясь во всю мощь ослепительной наготы.
Ничего удивительного, что спустя несколько недель девушка почувствовала недомогание. Делиться новыми ощущениями кроме Егора было не с кем. Но он мужчина, стыдно откровенничать с ним на такие темы.
И всё же пришлось сознаться.
– Меня тошнит… до груди больно дотронуться.
– Поздравляю! Нам нужен тест на беременность.
– С ума сошёл!
– Вовсе нет. Это здорово, Светка-а-а! Всё, молчу, боюсь спугнуть…
Светлана часто-часто заморгала, заплакала, – что я маме скажу?
– Глупышка, тебе сколько лет! Ничего не бойся, я с тобой. Завтра я встречусь с Викой, мы всё решим.
– Мне нужен развод… срочно, – сказал Егор жене, – я готовлюсь стать папой.
– Ничего себе, а меня ты спросил!
– О чём, Вика!
– Хочу ли я разводиться.
– Это шутка?
– Отнюдь. Меня всё устраивает. Развода ты не получишь. Ишь ты, не успел остаться один, тут же нагулял! Я твоей крале патлы повыдёргиваю.
– Ты же сама ушла.
– Как ушла, так и приду… обратно. У меня документ имеется. Ты – моя собственность.
– Я же размазня и этот… импотент.
– Не имеет значения. Вопрос решённый – завтра переду обратно. И не вздумай плести интриги – засужу!
– Всё, Викуся, я от тебя устал! Детей у нас нет, квартира по наследству досталась. Уходя – уходи! Сегодня сменю замок и подам на развод.
– Вот ты как! А подстилка знает, что ты женат?
– Не смей её оскорблять!
– Ато что! Застрелишь?
– Давай по-хорошему, без истерик.
– Подумаю. И не смей свою дешёвку сюда приводить! На этой кровати ты меня девственности лишил.
– А ты меня! Сегодня же иду к её родителям свататься.
– Многожёнец!
– Путана!
– Вот и поговорили!
Вика – дама решительная, агрессивное начало в ней имеет скорее мужские, чем женские корни. Как она узнала, где живёт Света, осталось секретом.
Скандалила она со вкусом, тыча в нос родителям невесты, для которых факт беременности стал шоком, штамп в паспорте, – за всё ответите, я вас привлеку!
Неприглядная история мгновенно стала достоянием неравнодушной общественности, обросла горой пикантных подробностей.
Егора, пришедшего свататься, выставили за дверь. Зарёванную Светлану заперли под замок.
Непонятно, чем мог закончиться драматический эпизод любовной феерии, если бы не любовник Вики, увидевший в сложившейся ситуации повод создать полноценную семью.
– Я тоже хочу ребёнка, – заявил он, – какого чёрта ты цепляешься за прошлое, я твоё счастье!
– Не обманешь, – жалобно заскулила Вика.
– Мамой клянусь, – заявил новоявленный жених. Но узнаю, что хвостом вертишь – порешу!
На том и порешили.
Самым удивительным оказалось то, что обе невесты родили одновременно замечательных крепеньких девчушек.
И стали дружить семьями.
Скажете – так не бывает? Ещё как бывает!
Он непослушными шагами
Вошёл в дурман её духов.
Носились чёртики кругами,
Его толкая в ров грехов.
Оксана Куш
Анфиса Аристарховна Малоканкина (махнула не глядя на светлую любовь и банальное свадебное колечко родовую фамилию Аверченко), обладательница редчайшего по наивности и лёгкости характера, женщина изумительно привлекательной наружности, что весьма удивительно, поскольку растила и воспитывала троих собственных детей, обожала жизнь и наслаждалась ей бесконечно.
Вика была бесподобна. Не удивительно, что не только он, но и случайные мужчины искали повод прикоснуться к интимному великолепию. Желающих поддержать за ручку при выходе из транспорта, помочь облачиться в пальто, преподнести кружку горячего чая, угостить шоколадкой – было предостаточно.
Лобанов не был патологически ревнив. Вика умело управляла его искренними чувствами. Несмотря на некую степень распущенности, игривый в присутствии привлекательных мужчин взгляд супруги для него лично всегда выражал целомудрие и толику наивности.
Молодая, красивая, Вика смело брала под руку предмет вожделения, отводила его в сторону и шептала с придыханием, – ты один, и я одна… неужели нам не о чем поговорить! Погода шепчет, слышишь: тепло, солнышко, воздух сладкий – хоть пей… пичуги поют! Как думаешь, о чём? Вот и мне сегодня о том же петь хочется. Об этом и поговорим. Наедине. А хочешь – помолчать можем…. о том же самом. Соглашайся!
– Вы удивительная, поистине роскошная женщина, – отвечал обычно очередной избранник, – позвольте проводить вас, фея. Я знаю, куда. Для вас у меня найдётся минутка свободного времени.
Она умела быть благодарной за толику интимного наслаждения.
Вика любила, когда одноразовые любовники прибегали к скабрезным шуткам и пошлым комплиментам с оттенком агрессивной страсти, не стеснялись в особенно пикантные моменты шептать на ушко такое, отчего в обычной обстановке можно запросто получить по физиономии. Вольность срабатывала безотказно: женщина загоралась от шокирующих эпитетов и примитивных уловок, принимая их за демонстрацию безусловного доверия, за выражение интимной симпатии, за выражение индивидуальной значимости как умелого и смелого сексуального партнёра.
С Егором она не могла полностью расслабиться, предложить ему смелые эксперименты: боялась вызвать у него реакцию отторжения.
Нам всем хочется, чтобы партнер вёл себя определенным образом, чтобы тело и мозг воспринимали поведение и действия как награду. Если поступки перестают нас удовлетворять, волшебный эффект любви ослабевает, появляется потребность найти иной источник удовольствия. На гормонах целиком и полностью держится первая страсть.
Если женщина не получает столь необходимое ей подтверждение своей ценности от своего партнера, она бессознательно начинает искать в другом месте того, кто позволит ей повысить самооценку.
Вика настойчиво искала своего, особенного мужчину, и нашла.
С Виктором Постниковым женщина ощутила невыносимо сладкие мгновения.
Сердце на первом же свидании решило в срочном порядке возглавить стахановское движение: пульсация крови то замирала на краткий миг, то выпрыгивала за рамки отчаянного безумства. Кровь кипела, выливаясь горячими бесформенными пятнами на лицо и грудь, беспомощное сознание пробуждалось и гасло, словно морские волны во время прилива, дразня немыслимыми соблазнами воспалённое чувственными фантазиями воображение.
Мир вокруг перестал существовать, растворился в пространстве и времени, позволяя бесконечно ярко и долго переживать неистовое блаженство.
Вике показалось, что лучше этой ночи ничего нет и быть не может. Того же мнения был и её визави, который очумел от яркости оргазмов и неутомимости новой пассии.
На третьем или четвёртом свидании самоотверженные наездники решили соединить судьбы. Немного погодя, когда удастся утрясти дела в несостоявшихся семьях.
Вика завела нудный разговор на повышенных тонах, называла Егора размазнёй, недотёпой… что ещё обиднее – импотентом, хотя знала, что это совсем не так.
– Я подарила тебе целомудренную невинность, девственную чистоту, как ты этими ценностями воспользовался; где твоя страсть, где агрессивность дикого самца, тебя спрашиваю. Даже достойных моей привлекательности материальных благ не умеешь добыть!
Лавина претензий низвергалась минут тридцать. Затем последовал непродолжительный антракт, когда Вика встав в позу смиренной монахини, воссоединившей молитвенно ладони на груди, вымолвила спокойным голосом, – у нас даже детей с тобой нет, – хотя отложенное на неопределённый срок материнство было сначала её взвешенным решением, а позже неразрешимой проблемой по причине непонятной бесплодности.
– Я полюбила… другого мужчину. И не спорь, нам надо расстаться. Организационные вопросы решим позже.
Сказать, что угроза разводом стало для Егора шоком - сложно. Супружеский секс у них был; семьи, тем более любви – не было давно. Конечно, он огорчился, конечно, затосковал: семь лет брака, даже такого неполноценного, приучили к упорядоченности физиологических моментов супружеских взаимоотношений.
Бесценные преимущества размеренной семейной жизни он даже не пытался оспорить. Структурированная интимная жизнь для молодого мужчины бесценна сама по себе. Развод беспощадно калечил с таким трудом налаженные социальные связи.
Егор не умел страдать просто так, для этого у него была гитара. “– Чем же всё это окончится? – Будет апрель. – Будет апрель, вы уверены? – Да, я уверен. Я уже слышал, и слух этот мною проверен, будто бы в роще сегодня звенела свирель. – Что же из этого следует? – Следует жить, шить сарафаны и лёгкие платья из ситца. – Вы полагаете, всё это будет носиться? – Я полагаю, что всё это следует шить.”
Кто-либо иной впал бы в прострацию, подсел на алкогольные инъекции, Егор же решил заняться здоровьем, что замечательно отвлекало.
Одна из пробежек закончилась неожиданным знакомством.
На высоте метра три раскидистого дуба в глубине парка сидела на мощной ветке босоногая девчушка в коротеньком платье, открытом нескромному взгляду, обнимающая орущего и брыкающегося котёнка.
– Вы бы не могли… я сама не слезу. Мне страшно, – с лукавой полуулыбкой, в которой таилось некое мистическое могущество, требовательным голосом попросила прелестница.
Магия взгляда или нечто иное произвели на Егора странный эффект.
«Четыре объятия в день нужны для того, чтобы выживать, восемь – чтобы чувствовать гармонию жизни, а двенадцать – чтобы двигаться вперёд» – неожиданно ярко всплыла в памяти цитата, непонятно как попавшая туда.
Ему страстно захотелось прикоснуться к игрушечной талии, почувствовать пружинистую упругость налитых девичьих мышц, уловить тайну интимного запаха. Чего греха таить – даже трусики, шаловливо выглядывающие из-под задравшегося подола, родили череду фантазий.
– Как ты туда забралась, проказница!
– Не знаю. Он так жалобно плакал.
– Бросай, коты – зверюги живучие. С ним ничего не случится.
– Он не зверюга, он маленький... и пушистый. Как вам не стыдно! Он кушать хочет.
Пришлось помогать пигалице.
Жадно впитывающий деликатные впечатления взгляд стал наградой за возможность прикоснуться к запретным для всех прочих тайнам. В глубине тела немедленно зародилось возбуждение, признать факт которого было ужасно стыдно.
– Я Света, большое спасибо. Вы меня спасли.
Девушка деликатно потупила взор. Егор был смелее: внимательно следил за мимикой, жестами, реакцией на его взгляд.
У Светы были красивые руки, плавные движения, тихий мелодичный голос, яркие выразительные глаза, игривые ямочки на щеках, появляющиеся каждый раз, когда девушка смущалась.
Потрясённый первым впечатлением (возможно Егор воспалённые романтические ожидания принял за наваждение), взволнованный обменом взглядами, ему показалось, что никогда не видел в женских глазах такой духовной мощи, столь активного притяжения.
Даже очень юная женщина мечтает, чтобы её запомнили в момент триумфального торжества, когда она произвела на оппонента незабываемое впечатление. По всей видимости девочка старалась понравиться.
Эмоциональная волна, заставившая фантазировать, стремительно нарастала, погружая его в океан ликующей радости, в ожидание безмятежного счастья, поиски которого здесь и сейчас занимали его более, чем что либо иное.
Вечерние сумерки в этот торжественный миг растворили в себе без остатка будничную суету дня. Остатки закатных красок окрыляли очарованием момента. Девушка – далёкая, недоступная, совсем чужая, но уже долюбленная в романтических грёзах до страстных стонов, сладостных спазмов и интимных признаний… девушка, с которой у него абсолютно ничего не было… и как бы было… всё-всё-всё. Или могло быть.
Разве мог он упустить столь волнующий момент?
– Ты такая… – Егор не нашёлся сразу, что сказать, смутился, – добрая, великодушная… и очень-очень красивая.
– Скажете тоже, самая обыкновенная. Вы же не прошли мимо.
– Что теперь… возьмёте его домой?
– Придумаю что-нибудь. Отдам в хорошие руки. Смотрите, какой замечательный. Вы случайно не Антон?
– Егор.
– Вот и славно. Значит, будет Тошка.
Знакомство завязалось само собой. Светлане нравилось, что в любом настроении Егор мог внимательно выслушать, ободрить, что-то логически целесообразное, разумное подсказать или просто согласиться, но так, словно поддерживает, одобряет. Девушке казалось, что её разгадали, поняли и приняли, а это именно то, чего в пору созревания женственности так не хватает юным особам.
Девочка сама не заметила, как влюбилась в обаяние Егора. Сближение произошло естественно и просто. Первый поцелуй был подарен ему в кинотеатре во время вечернего сеанса. Потом последовали тесные объятия в безлюдном уголке парковой аллеи.
Рука мужчины случайно коснулась юной груди: упругой, налитой. Вздрогнув от неожиданности, Егор отдёрнул её, ожидая немедленной расплаты.
Которой не последовало.
Света, пристально вглядываясь в его зрачки, сама расстегнула верхние пуговки блузы и возложила дрожащую ладонь на шелковистую, прохладную на ощупь упругость.
Сердце новоявленного скромника, забывшего вдруг о солидном интимном опыте, выпрыгнуло из огнедышащей груди. Здесь, на лоне природы, всё произошло внезапно и быстро. Молниеносная инициатива девчушки ошеломила, лишила возможности и желание думать, сопротивляться.
Любовники долго находились в объятиях друг друга, объединённые бесконечно долгим поцелуем. Им ужасно нравилось ощущение растворённости, насыщения друг другом.
Немного погодя, уже дома, сплетённые в тугой узел, они лежали рядышком, задыхаясь в волнах затихающего возбуждения от опьяняющей радости внезапно случившегося интимного слияния, крепко держась за руки.
Раз за разом парочку посещала сумасшедшая эйфория, безумный экстаз, растворяющий друг в друге животворящую силу любви.
Несмотря на то, что девушка была молода и неопытна, она давно скучала по интимному мужскому вниманию, нуждалась в нежных прикосновениях, жаждала ощутить себя в тисках страстных объятий, почувствовать горячую наполненность изнутри упругим мужским комплиментом, позволяющим почувствовать себя по-настоящему счастливой.
У любовников не было ни сил, ни времени тратить жизненную энергию на долгое любовное томление, на легкомысленный флирт и прочие утомительные процедуры, предваряющие взаимное проникновение в мир запретных тайн.
Когда знаешь, чего хочешь от партнёра – всё просто: несколько возбуждающих манипуляций, опьяняюще восторженный межгалактический перелёт… и доверительное общение в жарких объятиях в качестве взаимного поощрения.
– Света, – словно оправдываясь, говорил Егор, – я человек честный, ответственный, с женой мы разбежались, но в паспорте стоит штамп о браке. Я разведусь, честное слово разведусь, а пока мы будем только встречаться.
– Подожду, – соглашалась девушка, – раньше я просто существовала, теперь живу. Даже летать опять начала во сне, как в детстве. Ты умеешь летать?
– Я умею любить… наверно. Ты пахнешь… мамой, моей мамой. Спелыми фруктами, сладкой выпечкой с ароматом ванили, ожиданием чуда, уютным теплом родительского дома.
Сентиментальные разговоры заканчивались довольно быстро. Нужно было успеть поделиться иными впечатлениями, которые вновь и вновь взрывали чувствительные сенсоры. Егор вёл в страстном танце, Светлана велась, раскрываясь во всю мощь ослепительной наготы.
Ничего удивительного, что спустя несколько недель девушка почувствовала недомогание. Делиться новыми ощущениями кроме Егора было не с кем. Но он мужчина, стыдно откровенничать с ним на такие темы.
И всё же пришлось сознаться.
– Меня тошнит… до груди больно дотронуться.
– Поздравляю! Нам нужен тест на беременность.
– С ума сошёл!
– Вовсе нет. Это здорово, Светка-а-а! Всё, молчу, боюсь спугнуть…
Светлана часто-часто заморгала, заплакала, – что я маме скажу?
– Глупышка, тебе сколько лет! Ничего не бойся, я с тобой. Завтра я встречусь с Викой, мы всё решим.
– Мне нужен развод… срочно, – сказал Егор жене, – я готовлюсь стать папой.
– Ничего себе, а меня ты спросил!
– О чём, Вика!
– Хочу ли я разводиться.
– Это шутка?
– Отнюдь. Меня всё устраивает. Развода ты не получишь. Ишь ты, не успел остаться один, тут же нагулял! Я твоей крале патлы повыдёргиваю.
– Ты же сама ушла.
– Как ушла, так и приду… обратно. У меня документ имеется. Ты – моя собственность.
– Я же размазня и этот… импотент.
– Не имеет значения. Вопрос решённый – завтра переду обратно. И не вздумай плести интриги – засужу!
– Всё, Викуся, я от тебя устал! Детей у нас нет, квартира по наследству досталась. Уходя – уходи! Сегодня сменю замок и подам на развод.
– Вот ты как! А подстилка знает, что ты женат?
– Не смей её оскорблять!
– Ато что! Застрелишь?
– Давай по-хорошему, без истерик.
– Подумаю. И не смей свою дешёвку сюда приводить! На этой кровати ты меня девственности лишил.
– А ты меня! Сегодня же иду к её родителям свататься.
– Многожёнец!
– Путана!
– Вот и поговорили!
Вика – дама решительная, агрессивное начало в ней имеет скорее мужские, чем женские корни. Как она узнала, где живёт Света, осталось секретом.
Скандалила она со вкусом, тыча в нос родителям невесты, для которых факт беременности стал шоком, штамп в паспорте, – за всё ответите, я вас привлеку!
Неприглядная история мгновенно стала достоянием неравнодушной общественности, обросла горой пикантных подробностей.
Егора, пришедшего свататься, выставили за дверь. Зарёванную Светлану заперли под замок.
Непонятно, чем мог закончиться драматический эпизод любовной феерии, если бы не любовник Вики, увидевший в сложившейся ситуации повод создать полноценную семью.
– Я тоже хочу ребёнка, – заявил он, – какого чёрта ты цепляешься за прошлое, я твоё счастье!
– Не обманешь, – жалобно заскулила Вика.
– Мамой клянусь, – заявил новоявленный жених. Но узнаю, что хвостом вертишь – порешу!
На том и порешили.
Самым удивительным оказалось то, что обе невесты родили одновременно замечательных крепеньких девчушек.
И стали дружить семьями.
Скажете – так не бывает? Ещё как бывает!
Глава Иллюзия любви
Он непослушными шагами
Вошёл в дурман её духов.
Носились чёртики кругами,
Его толкая в ров грехов.
Оксана Куш
Анфиса Аристарховна Малоканкина (махнула не глядя на светлую любовь и банальное свадебное колечко родовую фамилию Аверченко), обладательница редчайшего по наивности и лёгкости характера, женщина изумительно привлекательной наружности, что весьма удивительно, поскольку растила и воспитывала троих собственных детей, обожала жизнь и наслаждалась ей бесконечно.
