Я ее звала, звала, она не идет. Один ко мне пристал, все видели! Я больше в школу не пойду! Я из дома убегу, но с ней не буду!!!
Лиза сидела, растерянно опустив руки, чувствуя, как начинает кружиться голова и темнеть в глазах.
- Ляля, доченька, прости. Я как лучше хотела, - проговорила неверным голосом. - Она уедет, завтра. И все будет по-прежнему.
- Ничего не будет по-прежнему, - тихо и взросло сказала Лялька, садясь рядом с бабушкой. - А ведь я ее ждала, бабуль…
Они сидели, обнявшись, без слез и разговоров, даже без мыслей. Женька пришла под утро, позвонила. Захар открыл, кинул ей под ноги сумку, буркнул.
- И чтоб ноги твоей… - и захлопнул дверь.
Кто не помнит свои пятнадцать-шестнадцать лет? Первый робкий интерес к противоположному полу, первая влюбленность. Меняется тело, в голове роятся немыслимые год назад мысли, клубятся чувства. Взрослые потом вспоминают это время с легкой усмешкой и ностальгией. Никогда мы не бываем такими по-хорошему безбашенными, как в ранней юности. «Мир принадлежит тебе», как сказал Чак Паланик. И никогда - парадокс! - мы столько не сомневаемся. В себе, в своих чувствах, в окружающих.
Лиза помнила себя в этом возрасте, все понимала, но… С Лялькой творилось что-то не похожее на ее, Лизин, переходный возраст. Даже с поправкой на полвека это было мало сходно с обычным подростковым поведением.
- Трудно с ней стало, очень.
После длинной недели подруги сидели в беседке на старой даче Николаевых. Был конец апреля, запоздалая весна торопилась наверстать упущенное. Еще вчера серая и пустая, как старуха, земля, после ночного теплого дождя оживала. Крокусы выстрелили желтыми крохотными колокольчиками, нежно зеленели вербы. Земля курилась, дышала полной грудью. Над дальним полем плыла сизая дымка.
Лена промолчала, давая Лизе выговориться. Она тоже заметила перемены в девочке, и они ее огорчали, а иногда ей хотелось подойти к девчонке и потрясти ее за шкирку, как нашкодившую кошку.
- И жалко ее, - продолжила Елизавета, помолчав. - Не могу я ей дать всего…
- Она что, из-за отсутствия айфона на тебя так кричит? Что ей не хватает? Одеваете вы ее не хуже остальных, планшет, телефон неплохой, в каникулы путевки покупаешь, в Москву возила, в Питер. Ты ее не избаловала ли, Лиз?
- Они ни разу ничего не попросила, - горячо возразила Лиза. - А кричит она не со зла, просто ей плохо, понимаешь? Это способ выражения такой…
- Ой, Лиза, - вздохнула Елена. - У меня парни, с ними легче было вроде.
Женщины замолчали. Где-то в стороне зашумели крылья, раздался птичий крик.
- Надо же, утки летят. А я думала, выбили уже всех, - Лиза поднесла ладонь козырьком ко лбу. По бледному небу низко-низко тянулся неровный птичий клин.
- Смотри, гусь прибился, что ли? - присмотрелась Лена. - Точно.
Неподалеку, в голых еще сиреневых кустах на скамейке притулилась Лялька. Слушала музыку, смотрела перед собой на покосившиеся заборы, пожухшую прошлогоднюю траву. Подняла голову, щурясь, присмотрелась, закрыла глаза. Сегодня ей было особенно плохо. Утром они с бабушкой поссорились, из-за ерунды, она даже вспомнить не могла, с чего все началось. Дед ушел, чтобы не слушать, но она знала, что он расстроен не меньше, чем бабушка. Меньше всего ей хотелось обижать их, она сама не знала, почему любое слово встречает в штыки, раздражатся, начинает спорить. Она ведь любила их больше всех на свете!
Временами ей казалось, что мир полон только черными красками. В школе друзей у нее не было, кроме Веры, она жила в соседнем доме. Как-то так случилось, что Лялька постоянно была белой вороной. Она не делала, «как все», а только то, что считала правильным. К девятому классу слово «выделяться» стало ее девизом. Она вольно или невольно всегда была против всех. Уже и не вспомнить, с чего все началось, может быть, когда она впервые услышала, как одноклассницы хихикают за спиной, повторяя разговоры матерей, еще не понимая смысла пересудов. На ней как будто стояло клеймо, и она бросала вызов всему свету.
«Не модно» учиться? Она просиживала над учебниками и получала пятерки. Никто не читает? Она ходила в библиотеку и искала книги в интернете. Весь класс третирует математичку? Она оставалась на факультатив и дарила Лидии Николаевне цветы на восьмое марта. Девочки носят мини и красятся? Она не вылезала из брюк и не прикасалась к косметике. Одноклассницы вовсю заводят романы, целуются, кто-то уже попробовал совсем взрослые отношения, а у нее не было мальчика. Ее дразнили - она рисовала карикатуры, очень злые и меткие. Ее пытались несколько раз побить толпой - она хватала все, что попадалось под руку и дралась с такой яростью и безуминкой в глазах, что ее боялись и отступали. Ее не любили, и больше всех - один человек. Она сама. Временами она себя просто ненавидела. Особенно за то, что обижает бабулю и деда. За то, что не похожа на других. И за то, что была некрасивой.
- Бабуль, можно?
Лялька поскреблась в спальню к бабушке. Они приехали от Николаевых около восьми, Захар уснул перед телевизором в гостиной, Лиза сходила в душ, прилегла у себя.
- Иди ко мне, - позвала Лиза. - Полежим, как раньше.
Лялька неуверенно подошла, легла с краешку. Лиза подвинулась, повернулась лицом к внучке. Помолчали. Лялька смотрела бабушке куда-то в ключицу, та пригляделась - девочка беззвучно плакала, слезы капали на подушку.
- Солнышко мое, что? - Лиза погладила Ляльку по плечу, руке, поцеловала в склоненную макушку. - Кто тебя обидел?
- Это я тебя обиделаааааа! - прорыдала Лялька, утыкаясь ей в грудь. - Прости меня пожалуйста! И дедушка!
- Не плачь, моя родная, - Лиза прижала к себе плачущую глупышку. - Я не на тебя обижаюсь, мне обидно, что я тебе ничем помочь не могу. Ты ведь кричишь, оттого, что больно…
Они поплакали, обнявшись. Елизавету Ивановну отпускало, как будто со слезами уходило что-то горькое.
- Ба, я хочу уехать, - в голосе у Ляльки было много чего. Готовность спорить, вина, упрямство.
- Куда уехать? - не поняла бабушка, отстранилась, заглянула в лицо. Но Лялька упорно смотрела вниз. Этот упрямо выставленный лоб Лиза помнила с младенчества.
- Учиться. В Москву.
- Хорошо, лапонька, - Лиза погладила высокий упрямый лоб, поцеловала. - Окончишь школу и поедешь.
- Бабуль, я не пойду в десятый, - Лялька перевернулась на спину, сложила руки на груди. - Я в этой школе видеть уже никого не могу!
Лиза помолчала. В голове крутился вихрь из обрывков мыслей, паники, суеты.
- Что ты молчишь? Вы меня не пустите, да? - Лялька начала заводиться. - Ты думаешь, я такая же, как мать?! Я в Москву фестивалить еду?!
- Лялька, не кричи, деда разбудишь. Что ты сразу ершишься. Надо обдумать все с толком, с дедом посоветоваться. Или его спрашивать не будем?
- Будем, - Лялька присмирела, опять легла, повернулась к бабушке.
- А ты на кого учиться хочешь? Куда поступать? На дизайнера?
- Почему на дизайнера? - вскинулась внучка.
- Ну, ты рисуешь хорошо, - смутилась бабушка, не желая признаваться, что пару раз просматривала историю браузера на ноуте.
- Нет, туда из нашей деревни поступить нереально. Да и учатся там… Я по форумам полазила. И потом, даже с дипломом, пробиться… Надо поступать, куда недобор и конкурс маленький. А если оценки хорошие, на работу сразу берут, после колледжа, я узнавала. И учиться потом можно заочно, сразу на третий курс в институт поступить, на бюджет.
- Ничего не поняла, - Лиза села, подобрала халат. - Про что ты говоришь-то?
- Сейчас, - Лялька вскочила, побежала куда-то. Лиза тоже встала, пошла в кухню. Новости надо было запить валерьянкой.
- Московский техникум космического приборостроения, - вздев на нос очки, прочитал дед. На столе остывал чай, подсыхали бутерброды. Лялька дотерпела только до утра, вскочила в половине седьмого, дождалась, когда дедушка умоется, и выпалила все, что бабушка узнала на ночь глядя, и отчего не спала и ворочалась до утра. - И на кого ты учиться хочешь?
- На отделении «Средства связи с подвижными объектами». Я смотрела, там конкурс меньше, и я по баллам на бюджет прохожу.
- На бюджет без московской прописки не возьмут, - Захар почесал редеющую макушку. - Сколько платное-то?
- Берут без прописки, - Лялька перелистнула до нужного места.
- Гхм, - крякнул дед. - Что-то больно просто - в Москву, по баллам, бесплатно. Ладно, обмозговать надо.
- Сначала думать будешь, а потом не пустишь! - вспыхнула абитуриентка. - Я все равно в эту школу ходить не буду!!!
- Лялька, да что ты с утра сама завелась и деду поесть не даешь. Ему на работу, на полсуток, - в кухню вошла бледная Лиза в халате на ночную сорочку. - Не завтра поступать. Лучше к экзаменам готовься, а то и в наше ПТУ кулинарное не возьмут.
Лялька выскочила из кухни, шумно протопала, хлопнула дверью своей комнаты.
Лиза села за стол, уткнулась лицом в ладони.
- Сил у меня нет никаких, - сказала глухо привычное. - Что делать будем, Захар?
- Квартиру продавать, - отпивая остывший чай и заворачивая с собой бутерброды, ответил тот.
- Тебе все смешки, - махнула рукой Лиза.
- Я не шучу, - муж вымыл чашку, вышел в прихожую за курткой. - Я в тещину «половину» перееду, подшаманю только маленько. - А вам с Лялькой комнату искать надо, где подешевле в Подмосковье, и ехать.
- Квартиру?! - не поверила Лиза. - Квартиру продать на старости лет? Где мы доживать-то будем?
- Сколько нам той жизни-то осталось, Лиз? - горько уронил мужчина. - Девчонку устроить - вот про что думать надо. Угол ей свой, и чтоб эти деятели не продали да деньги не ***. Ты вот что, - порылся в кармане. - К юристу сходи, спроси, что да как, телефон мне дали. Грамотная женщина, и совесть еще есть, сделает правильно, а не то, чтоб урвать и трава не расти. Ладно, ушел я.
Лиза осталась сидеть, явственно ощущая, как закручивается воронка вокруг ее маленького мирка, и все - привычный образ жизни, родное гнездо - летит куда-то в тартарары.
- Лялька, вставай, маленькая моя, - Лиза погладила внучку по руке. - Вставай, опоздаем.
- Еще пять минут, - пробормотала Лялька, не открывая глаз. - Ну, ба…
Лиза вздохнула, поднялась с широкой кровати. Вышла в кухню, налила чай в две чашки, разложила яичницу.
- Лялька, вставай!
Вернулась, включила радио, верхний свет.
- Да что это, в конце концов! Каждое утро одно и тоже! Как будто не в техникум бужу, а в детский сад. Как ты одна жить собиралась? Вставай, кому сказала! Лялька!
Сонная внучка сползла с кровати, поплелась умываться.
- Тапочки надень, - дернула ее за майку бабушка. - И халат! Холодно!
Потом, разумеется, утро понеслось кувырком. Лялька злилась, потому что не успевала, Лиза старалась держать себя в руках. Кое-как позавтракали, Лиза еще успела вымыть посуду, пока Лялька торопливо одевалась и причесывалась. В спешке бежали на автобус до станции, потом на электричку, потом метро с пересадкой. Так, или почти так, проходило каждое их утро. Два часа, пока были в дороге, Лялька учила, Лиза вязала, или читала что-то. Читала, правда, редко и понемногу. Глаза стали сильно уставать, временами зрение сильно ухудшалось. Еще дома, когда ходила последний раз к врачу, услышала неутешительное.
- Что вы хотите, гипертония. Принимайте лекарства регулярно, поменьше физических нагрузок. Вы ведь на пенсию вышли? Вот и отдыхайте. Иначе последствия плачевные - с сосудами шутки плохи. Вплоть до слепоты. Вы понимаете?
Понимать она понимала. Вот с отдыхом и покоем выходило плохо. Сначала переживала, пока Лялька сдавала экзамены (как бы они сейчас не назывались), потом нервотрепка с продажей квартиры и переездом в старый дом, в котором она жила девочкой. Тесный и маленький, по сравнению с их хорошей трехкомнатной квартирой. Продажа квартиры. Их с Захаром дома, в котором важна и любима каждая мелочь. В ней родился и вырос сын, они с мужем повзрослели и состарились. Ей было очень тяжело, когда она собирала вещи, отбирала, что забрать, что продать или выбросить. С какой тоской она устраивалась на новом месте… Пыталась навести уют, придать подобие прежнего порядка. Привыкалось плохо, но некогда было предаваться тоске и унынию. Искали жилье в Подмосковье, съездили в Москву, сдали документы. Баллы по предметам, идущим в зачет, у Ляльки были очень высокими. В списках на зачисление на бюджетной основе она была первой. Тем не менее, некий доброжелатель, тершийся в приемной комиссии, подошел к Лизе в коридоре и почти без обиняков предложил «для верности» дать взятку. Как он выразился, «недорого, пятьдесят тысяч, всего-то пятнадцать процентов от стоимости обучения за три года». Лиза ответила уклончиво, на всякий случай взяла номер телефона. Вечером позвонила мужу, посоветоваться.
- Не вздумай, - после недолгого молчания велел Захар. - Раз денег дашь, потом все время тянуть будут. Не пройдет на бюджет, пусть на платное поступает. Оставим на первый год от квартиры, потом видно будет.
Лизе при встрече с этим типом пришлось несколько раз сделать вид, что она совершенно не понимает многозначительных взглядов. Когда вывесили списки на зачисление на бюджет, Лиза глазам не поверила.
- Лялька, зачислили! - у Лизы тряслись руки, она поскорее смахнула слезинку.
- А ты что, сомневалась? - с неподражаемой юношеской самоуверенностью удивилась студентка. - Надо дедушке позвонить!
Остаток лета ушел на осмотр квартир, езду, хлопоты. Хотя квартир, конечно, громко сказано. На деньги, за которые Морозовы продали трехкомнатную квартиру с хорошим, по провинциальным меркам, ремонтом, в Раменском они купили крохотную однокомнатную квартиру, почти «убитую». Поскольку, как выразился Захар, сэкономили, на отложенные на обучение деньги сами сделали минимальный ремонт, купили кое-какую мебель.
- Всё, мать, все заначки растрясли, - Захар устало вытянул ноги. - На плацкарт осталось.
- Пенсия скоро, - жена легла рядом, положила голову на плечо. - Я работу нашла.
- Какую? - Захар незаметно потер грудь, поморщился.
- Опять болит? - встревожилась Лиза.
- Не обращай внимание, устал. Так какую работу?
- На почте. На той же станции метро, что и техникум. Вместе будем ездить и утром, и вечером.
Помолчали. Лялька уже спала на надувном матрасе в двух шагах от большой кровати. Кроме нее, да узкого стола, в комнату влез только шкаф с одеждой да пара стульев.
- Пашка звонил, - вспомнила Лиза. - Спрашивал, правда ли, что мы квартиру купили.
- А что он на недели две пораньше не позвонил? - усмехнулся отец. - Глядишь, помог бы. Не таскал бы я один на четвертый этаж мешки со шпаклевкой да цементом.
- Некогда, говорит. Но обещал навещать. Теперь-то рядом…
- У… - протянул муж. - Навещать! Тринадцатого числа, что ли?
- А почему тринадцатого?
- Пенсию на карточку зачисляют…
Учиться Ляльке нравилось. Пусть пока это были те же школьные предметы, только по физике, математике и информатике больше часов в расписании, да по английскому пришлось искать - нет, не репетитора, московские цены они просто не потянули, а форумы, курсы, группы, возможность общаться по скайпу с носителями языка. Как грустно пошутила Лиза после того, как расстроенная
Лиза сидела, растерянно опустив руки, чувствуя, как начинает кружиться голова и темнеть в глазах.
- Ляля, доченька, прости. Я как лучше хотела, - проговорила неверным голосом. - Она уедет, завтра. И все будет по-прежнему.
- Ничего не будет по-прежнему, - тихо и взросло сказала Лялька, садясь рядом с бабушкой. - А ведь я ее ждала, бабуль…
Они сидели, обнявшись, без слез и разговоров, даже без мыслей. Женька пришла под утро, позвонила. Захар открыл, кинул ей под ноги сумку, буркнул.
- И чтоб ноги твоей… - и захлопнул дверь.
Кто не помнит свои пятнадцать-шестнадцать лет? Первый робкий интерес к противоположному полу, первая влюбленность. Меняется тело, в голове роятся немыслимые год назад мысли, клубятся чувства. Взрослые потом вспоминают это время с легкой усмешкой и ностальгией. Никогда мы не бываем такими по-хорошему безбашенными, как в ранней юности. «Мир принадлежит тебе», как сказал Чак Паланик. И никогда - парадокс! - мы столько не сомневаемся. В себе, в своих чувствах, в окружающих.
Лиза помнила себя в этом возрасте, все понимала, но… С Лялькой творилось что-то не похожее на ее, Лизин, переходный возраст. Даже с поправкой на полвека это было мало сходно с обычным подростковым поведением.
- Трудно с ней стало, очень.
После длинной недели подруги сидели в беседке на старой даче Николаевых. Был конец апреля, запоздалая весна торопилась наверстать упущенное. Еще вчера серая и пустая, как старуха, земля, после ночного теплого дождя оживала. Крокусы выстрелили желтыми крохотными колокольчиками, нежно зеленели вербы. Земля курилась, дышала полной грудью. Над дальним полем плыла сизая дымка.
Лена промолчала, давая Лизе выговориться. Она тоже заметила перемены в девочке, и они ее огорчали, а иногда ей хотелось подойти к девчонке и потрясти ее за шкирку, как нашкодившую кошку.
- И жалко ее, - продолжила Елизавета, помолчав. - Не могу я ей дать всего…
- Она что, из-за отсутствия айфона на тебя так кричит? Что ей не хватает? Одеваете вы ее не хуже остальных, планшет, телефон неплохой, в каникулы путевки покупаешь, в Москву возила, в Питер. Ты ее не избаловала ли, Лиз?
- Они ни разу ничего не попросила, - горячо возразила Лиза. - А кричит она не со зла, просто ей плохо, понимаешь? Это способ выражения такой…
- Ой, Лиза, - вздохнула Елена. - У меня парни, с ними легче было вроде.
Женщины замолчали. Где-то в стороне зашумели крылья, раздался птичий крик.
- Надо же, утки летят. А я думала, выбили уже всех, - Лиза поднесла ладонь козырьком ко лбу. По бледному небу низко-низко тянулся неровный птичий клин.
- Смотри, гусь прибился, что ли? - присмотрелась Лена. - Точно.
Неподалеку, в голых еще сиреневых кустах на скамейке притулилась Лялька. Слушала музыку, смотрела перед собой на покосившиеся заборы, пожухшую прошлогоднюю траву. Подняла голову, щурясь, присмотрелась, закрыла глаза. Сегодня ей было особенно плохо. Утром они с бабушкой поссорились, из-за ерунды, она даже вспомнить не могла, с чего все началось. Дед ушел, чтобы не слушать, но она знала, что он расстроен не меньше, чем бабушка. Меньше всего ей хотелось обижать их, она сама не знала, почему любое слово встречает в штыки, раздражатся, начинает спорить. Она ведь любила их больше всех на свете!
Временами ей казалось, что мир полон только черными красками. В школе друзей у нее не было, кроме Веры, она жила в соседнем доме. Как-то так случилось, что Лялька постоянно была белой вороной. Она не делала, «как все», а только то, что считала правильным. К девятому классу слово «выделяться» стало ее девизом. Она вольно или невольно всегда была против всех. Уже и не вспомнить, с чего все началось, может быть, когда она впервые услышала, как одноклассницы хихикают за спиной, повторяя разговоры матерей, еще не понимая смысла пересудов. На ней как будто стояло клеймо, и она бросала вызов всему свету.
«Не модно» учиться? Она просиживала над учебниками и получала пятерки. Никто не читает? Она ходила в библиотеку и искала книги в интернете. Весь класс третирует математичку? Она оставалась на факультатив и дарила Лидии Николаевне цветы на восьмое марта. Девочки носят мини и красятся? Она не вылезала из брюк и не прикасалась к косметике. Одноклассницы вовсю заводят романы, целуются, кто-то уже попробовал совсем взрослые отношения, а у нее не было мальчика. Ее дразнили - она рисовала карикатуры, очень злые и меткие. Ее пытались несколько раз побить толпой - она хватала все, что попадалось под руку и дралась с такой яростью и безуминкой в глазах, что ее боялись и отступали. Ее не любили, и больше всех - один человек. Она сама. Временами она себя просто ненавидела. Особенно за то, что обижает бабулю и деда. За то, что не похожа на других. И за то, что была некрасивой.
- Бабуль, можно?
Лялька поскреблась в спальню к бабушке. Они приехали от Николаевых около восьми, Захар уснул перед телевизором в гостиной, Лиза сходила в душ, прилегла у себя.
- Иди ко мне, - позвала Лиза. - Полежим, как раньше.
Лялька неуверенно подошла, легла с краешку. Лиза подвинулась, повернулась лицом к внучке. Помолчали. Лялька смотрела бабушке куда-то в ключицу, та пригляделась - девочка беззвучно плакала, слезы капали на подушку.
- Солнышко мое, что? - Лиза погладила Ляльку по плечу, руке, поцеловала в склоненную макушку. - Кто тебя обидел?
- Это я тебя обиделаааааа! - прорыдала Лялька, утыкаясь ей в грудь. - Прости меня пожалуйста! И дедушка!
- Не плачь, моя родная, - Лиза прижала к себе плачущую глупышку. - Я не на тебя обижаюсь, мне обидно, что я тебе ничем помочь не могу. Ты ведь кричишь, оттого, что больно…
Они поплакали, обнявшись. Елизавету Ивановну отпускало, как будто со слезами уходило что-то горькое.
- Ба, я хочу уехать, - в голосе у Ляльки было много чего. Готовность спорить, вина, упрямство.
- Куда уехать? - не поняла бабушка, отстранилась, заглянула в лицо. Но Лялька упорно смотрела вниз. Этот упрямо выставленный лоб Лиза помнила с младенчества.
- Учиться. В Москву.
- Хорошо, лапонька, - Лиза погладила высокий упрямый лоб, поцеловала. - Окончишь школу и поедешь.
- Бабуль, я не пойду в десятый, - Лялька перевернулась на спину, сложила руки на груди. - Я в этой школе видеть уже никого не могу!
Лиза помолчала. В голове крутился вихрь из обрывков мыслей, паники, суеты.
- Что ты молчишь? Вы меня не пустите, да? - Лялька начала заводиться. - Ты думаешь, я такая же, как мать?! Я в Москву фестивалить еду?!
- Лялька, не кричи, деда разбудишь. Что ты сразу ершишься. Надо обдумать все с толком, с дедом посоветоваться. Или его спрашивать не будем?
- Будем, - Лялька присмирела, опять легла, повернулась к бабушке.
- А ты на кого учиться хочешь? Куда поступать? На дизайнера?
- Почему на дизайнера? - вскинулась внучка.
- Ну, ты рисуешь хорошо, - смутилась бабушка, не желая признаваться, что пару раз просматривала историю браузера на ноуте.
- Нет, туда из нашей деревни поступить нереально. Да и учатся там… Я по форумам полазила. И потом, даже с дипломом, пробиться… Надо поступать, куда недобор и конкурс маленький. А если оценки хорошие, на работу сразу берут, после колледжа, я узнавала. И учиться потом можно заочно, сразу на третий курс в институт поступить, на бюджет.
- Ничего не поняла, - Лиза села, подобрала халат. - Про что ты говоришь-то?
- Сейчас, - Лялька вскочила, побежала куда-то. Лиза тоже встала, пошла в кухню. Новости надо было запить валерьянкой.
- Московский техникум космического приборостроения, - вздев на нос очки, прочитал дед. На столе остывал чай, подсыхали бутерброды. Лялька дотерпела только до утра, вскочила в половине седьмого, дождалась, когда дедушка умоется, и выпалила все, что бабушка узнала на ночь глядя, и отчего не спала и ворочалась до утра. - И на кого ты учиться хочешь?
- На отделении «Средства связи с подвижными объектами». Я смотрела, там конкурс меньше, и я по баллам на бюджет прохожу.
- На бюджет без московской прописки не возьмут, - Захар почесал редеющую макушку. - Сколько платное-то?
- Берут без прописки, - Лялька перелистнула до нужного места.
- Гхм, - крякнул дед. - Что-то больно просто - в Москву, по баллам, бесплатно. Ладно, обмозговать надо.
- Сначала думать будешь, а потом не пустишь! - вспыхнула абитуриентка. - Я все равно в эту школу ходить не буду!!!
- Лялька, да что ты с утра сама завелась и деду поесть не даешь. Ему на работу, на полсуток, - в кухню вошла бледная Лиза в халате на ночную сорочку. - Не завтра поступать. Лучше к экзаменам готовься, а то и в наше ПТУ кулинарное не возьмут.
Лялька выскочила из кухни, шумно протопала, хлопнула дверью своей комнаты.
Лиза села за стол, уткнулась лицом в ладони.
- Сил у меня нет никаких, - сказала глухо привычное. - Что делать будем, Захар?
- Квартиру продавать, - отпивая остывший чай и заворачивая с собой бутерброды, ответил тот.
- Тебе все смешки, - махнула рукой Лиза.
- Я не шучу, - муж вымыл чашку, вышел в прихожую за курткой. - Я в тещину «половину» перееду, подшаманю только маленько. - А вам с Лялькой комнату искать надо, где подешевле в Подмосковье, и ехать.
- Квартиру?! - не поверила Лиза. - Квартиру продать на старости лет? Где мы доживать-то будем?
- Сколько нам той жизни-то осталось, Лиз? - горько уронил мужчина. - Девчонку устроить - вот про что думать надо. Угол ей свой, и чтоб эти деятели не продали да деньги не ***. Ты вот что, - порылся в кармане. - К юристу сходи, спроси, что да как, телефон мне дали. Грамотная женщина, и совесть еще есть, сделает правильно, а не то, чтоб урвать и трава не расти. Ладно, ушел я.
Лиза осталась сидеть, явственно ощущая, как закручивается воронка вокруг ее маленького мирка, и все - привычный образ жизни, родное гнездо - летит куда-то в тартарары.
Глава 3.
- Лялька, вставай, маленькая моя, - Лиза погладила внучку по руке. - Вставай, опоздаем.
- Еще пять минут, - пробормотала Лялька, не открывая глаз. - Ну, ба…
Лиза вздохнула, поднялась с широкой кровати. Вышла в кухню, налила чай в две чашки, разложила яичницу.
- Лялька, вставай!
Вернулась, включила радио, верхний свет.
- Да что это, в конце концов! Каждое утро одно и тоже! Как будто не в техникум бужу, а в детский сад. Как ты одна жить собиралась? Вставай, кому сказала! Лялька!
Сонная внучка сползла с кровати, поплелась умываться.
- Тапочки надень, - дернула ее за майку бабушка. - И халат! Холодно!
Потом, разумеется, утро понеслось кувырком. Лялька злилась, потому что не успевала, Лиза старалась держать себя в руках. Кое-как позавтракали, Лиза еще успела вымыть посуду, пока Лялька торопливо одевалась и причесывалась. В спешке бежали на автобус до станции, потом на электричку, потом метро с пересадкой. Так, или почти так, проходило каждое их утро. Два часа, пока были в дороге, Лялька учила, Лиза вязала, или читала что-то. Читала, правда, редко и понемногу. Глаза стали сильно уставать, временами зрение сильно ухудшалось. Еще дома, когда ходила последний раз к врачу, услышала неутешительное.
- Что вы хотите, гипертония. Принимайте лекарства регулярно, поменьше физических нагрузок. Вы ведь на пенсию вышли? Вот и отдыхайте. Иначе последствия плачевные - с сосудами шутки плохи. Вплоть до слепоты. Вы понимаете?
Понимать она понимала. Вот с отдыхом и покоем выходило плохо. Сначала переживала, пока Лялька сдавала экзамены (как бы они сейчас не назывались), потом нервотрепка с продажей квартиры и переездом в старый дом, в котором она жила девочкой. Тесный и маленький, по сравнению с их хорошей трехкомнатной квартирой. Продажа квартиры. Их с Захаром дома, в котором важна и любима каждая мелочь. В ней родился и вырос сын, они с мужем повзрослели и состарились. Ей было очень тяжело, когда она собирала вещи, отбирала, что забрать, что продать или выбросить. С какой тоской она устраивалась на новом месте… Пыталась навести уют, придать подобие прежнего порядка. Привыкалось плохо, но некогда было предаваться тоске и унынию. Искали жилье в Подмосковье, съездили в Москву, сдали документы. Баллы по предметам, идущим в зачет, у Ляльки были очень высокими. В списках на зачисление на бюджетной основе она была первой. Тем не менее, некий доброжелатель, тершийся в приемной комиссии, подошел к Лизе в коридоре и почти без обиняков предложил «для верности» дать взятку. Как он выразился, «недорого, пятьдесят тысяч, всего-то пятнадцать процентов от стоимости обучения за три года». Лиза ответила уклончиво, на всякий случай взяла номер телефона. Вечером позвонила мужу, посоветоваться.
- Не вздумай, - после недолгого молчания велел Захар. - Раз денег дашь, потом все время тянуть будут. Не пройдет на бюджет, пусть на платное поступает. Оставим на первый год от квартиры, потом видно будет.
Лизе при встрече с этим типом пришлось несколько раз сделать вид, что она совершенно не понимает многозначительных взглядов. Когда вывесили списки на зачисление на бюджет, Лиза глазам не поверила.
- Лялька, зачислили! - у Лизы тряслись руки, она поскорее смахнула слезинку.
- А ты что, сомневалась? - с неподражаемой юношеской самоуверенностью удивилась студентка. - Надо дедушке позвонить!
Остаток лета ушел на осмотр квартир, езду, хлопоты. Хотя квартир, конечно, громко сказано. На деньги, за которые Морозовы продали трехкомнатную квартиру с хорошим, по провинциальным меркам, ремонтом, в Раменском они купили крохотную однокомнатную квартиру, почти «убитую». Поскольку, как выразился Захар, сэкономили, на отложенные на обучение деньги сами сделали минимальный ремонт, купили кое-какую мебель.
- Всё, мать, все заначки растрясли, - Захар устало вытянул ноги. - На плацкарт осталось.
- Пенсия скоро, - жена легла рядом, положила голову на плечо. - Я работу нашла.
- Какую? - Захар незаметно потер грудь, поморщился.
- Опять болит? - встревожилась Лиза.
- Не обращай внимание, устал. Так какую работу?
- На почте. На той же станции метро, что и техникум. Вместе будем ездить и утром, и вечером.
Помолчали. Лялька уже спала на надувном матрасе в двух шагах от большой кровати. Кроме нее, да узкого стола, в комнату влез только шкаф с одеждой да пара стульев.
- Пашка звонил, - вспомнила Лиза. - Спрашивал, правда ли, что мы квартиру купили.
- А что он на недели две пораньше не позвонил? - усмехнулся отец. - Глядишь, помог бы. Не таскал бы я один на четвертый этаж мешки со шпаклевкой да цементом.
- Некогда, говорит. Но обещал навещать. Теперь-то рядом…
- У… - протянул муж. - Навещать! Тринадцатого числа, что ли?
- А почему тринадцатого?
- Пенсию на карточку зачисляют…
Учиться Ляльке нравилось. Пусть пока это были те же школьные предметы, только по физике, математике и информатике больше часов в расписании, да по английскому пришлось искать - нет, не репетитора, московские цены они просто не потянули, а форумы, курсы, группы, возможность общаться по скайпу с носителями языка. Как грустно пошутила Лиза после того, как расстроенная
