- Так вот, - продолжила Ирина Надаровна, - мы несколько дней пытались перевести Андрюшу в младшую группу, но, - она развела руками. - Совершенно безуспешно.
- Плачет? Он нам дома рассказывал…
- И он плачет, и Игореша плачет. Андрюша еще и сбегает, и младшего сегодня поймали на лестнице. Обе группы ревут из солидарности, - она мягко улыбнулась.
- Что вы предлагаете? - я немного расстроилась.
- Детей надо оставить вдвоем - или в яслях, или в младшей группе. Они очень привязаны друг к другу, зачем же их травмировать?
- Да мы только за, - оживилась я. - Спасибо вам большое! А как вы решите - в яслях обоих оставить, или в младшую группу перевести?
- Это серьезное решение - ведь от этого зависит, когда дети пойдут в первый класс. Или Игоречек на год раньше, или Андрюша на год позже. Если, конечно, вы не захотите позднее изменить решение.
- Нам с мужем надо посоветоваться, - я задумалась. - Как по мне, идеально было бы, если бы Андрюшка пошел в школу в шесть лет восемь месяцев, а Игореня - в пять и восемь, соответственно, вместе. Значит, Андрюшку надо в яслях оставлять, еще на год… А он большой, по сравнению с самыми маленькими.
- Есть компромиссный вариант, - Ирина Надаровна посмотрела на календарь. - Пусть побудут в яслях только до мая, там выпускаем подготовительную группу, и опять деток «тасуем».
- Хорошо, - я поднялась. - Еще раз спасибо. Я вам позвоню завтра, или зайду, когда детей приведу утром.
- Договорились, - она вернулась за свой стол.
Вот так и получилось, что мы начали планировать будущее детей прямо с яслей. Ладно, посмотрим, как получится. Пока же дети рады - и славно!
Двадцать второго января мы (Мила, Катя и я) сидели у Серебро на кухне и отмечали годовщину свадьбы Люды и Игоря. Мужья, включая героя торжества, были на службе, дети играли у Русановых. Надеюсь, ремонт им после «поиграли мы немножко» делать не придется.
- Что-то задерживаются, - Катя взглянула на телефон. - Обещали в семь быть, а уже половина восьмого. Остыло уже все.
- Я не говорила? - Мила пошевелилась, села поудобнее. - Наверняка, придут, какие-то новости расскажут. Нетесин сегодня звонил, поздравлял, голос был такой довольный. Это жу-жу-жу не спроста! - она покивала. - Он сказал - Марс, и будет эту линию гнуть. Что бы его решение правительственной комиссии остановило - да ни за что!
Мы с Катей кивнули, соглашаясь. Я подавила в себе желание позвонить Марку и спросить напрямую. Все узнаем, рано или поздно. Но хотелось бы раньше, конечно… На лестничной площадке послышались мужские голоса, хохот.
- Пришли, наконец-то! - и мы засуетились, начали поправлять прически, разогревать еду. Сегодня будем спокойно ужинать, все остальное - завтра.
- Я Нетесина спрашиваю - как ты это устроил? Этот вулкан начал извергаться очень уж вовремя, - рассказывал, смеясь, Игорь. - Не признался, академик. Но как бы то ни было, сегодня пришел приказ. Полет на Марс состоится в июле, во время великого противостояния. Экипаж четыре человека, командир Александр Колодей.
- На сколько? - я откашлялась, в горле сразу пересохло. Саша взял меня за руку, успокаивая, ответил.
- На полгода, Маруська. Ну что ты расстроилась? Ведь знала, что полечу.
- Знала, - вздохнула я, сжала его пальцы. - Прости. Все в порядке.
- Первого ложусь в госпиталь, на медкомиссию.
- А когда на космодром?
- В начале июля, за три недели до старта.
- Артем, ты летишь? - задала самый главный вопрос Катя.
- Если вы, эскулапы, допустите.
Мила ничего не спросила. И так понятно, что Игорь не полетит, иначе Сашку командиром бы не назначили. Посидели еще немного, пошли забирать детей. Наши мелкие играли себе тихонько в детской, под присмотром Никиты, Кира и Темы Русанова. Ну, как под присмотром. Тема очень следил, чтобы они его игрушки не трогали, а играли своими, так что глаз не сводил, точно. Клим в компании тройняшек и Алисы с Алиной в спальне у девчонок что-то бурно обсуждали, смеялись.
Дома уложили младших, рассказали Климу про полет. Стал серьезный, кажется, тоже расстроился, но собрался, стал расспрашивать. И мне было интересно, что за довод такой привел наверху Нетесин, что развернул полет от Венеры к Марсу.
- Кроме застопорившегося исследования пирамид здесь, на Земле, толчок к которому должен дать полет, еще два природных явления, - рассказывал Саша. Мы втроем устроились на диване - мы с ним лежали, обнявшись, Клим сидел у нас в ногах, чтобы лучше слышать и видеть. - Первое - великое противостояние…
- Такое, как когда первая Марсианская была? - глаза у ребенка блестели от возбуждения.
- Да, только то было величайшим, Марс подошел на рекордно близкое расстояние. Цикл противостояний…
- Пятнадцать-семнадцать лет, - отрапортовал сын. - А что второе? Вы про какой-то вулкан говорили.
- Вулканы на Марсе за всю историю наблюдений никогда не извергались. И вот, совершенно неожиданно, орбитальный спутник присылает снимки вулкана Arsia Mons, второго по величине на Марсе и одного из крупнейших в Солнечной системе. На снимках четко виден столб дыма, тянущийся от вершины на расстояние более девятисот километров.
- Вулкан и вулкан, - пробубнила я, поворачиваясь поудобнее. - Пусть себе извергается, что его исследовать-то?
Мы еще поговорили, потом пошли укладываться. В спальне Саша едва слышно прошептал мне на ухо.
- Извержение сопровождалось землетрясением, в результате которого на склоне открылись «световые люки» - входы в пещеры. Там подземный город, Маша.
Первого числа, как и обещал, Сашка лег в госпиталь. Вечером поужинали под бесконечные вопросы малявок «где папа?». Улетит на полгода - скучать будут… Вздохнула, поймала на себе взгляд старшего. Нельзя раскисать, детям и так не легко. Улыбнулась, начала что-то оживленно говорить, смешить маленьких. Клим молодец, подыгрывал мне, занимал их до сна. Улеглись, дети уже спали, а я лежала одна в нашей постели и никак не могла заснуть. Пискнул телефон, посмотрела. Сообщение от мужа: «Не спишь?» Позвонила.
- Не сплю. Верчусь с боку на бок, без тебя кровать как футбольное поле…
- И я никак не засну. Привык, что ты под боком, теплая, мягкая…
- Помнишь, никак не могли вдвоем спать, ты все на диванчик сбегал, а я обижалась.
- Маруська… ты ведь не сердишься?
- Как я могу? Я же знала, за кого замуж выхожу. Но радоваться… нет, не радуюсь. Скучать буду, тосковать.
- Ты плачешь, что ли? - забеспокоился Сашка. - Машунь…
- Нет, - я вытерла глаза и нос. - Горка сегодня начал «л» говорить. Четко так сказал «Лунтик!» Хороший у нас в саду логопед.
Мы говорили о детях, вспоминали, смеялись, молчали. Главное - вместе. Попрощались, положила телефон на столик, свернулась клубочком, поплакала. Качественная вышла репетиция разлуки…
Экипаж улетел на космодром седьмого июля, тридцать первого июля экспедиция стартовала к Марсу. Артем Русанов, Янлин Фанг, Денис Абашев и мой Саша. Огромная красная звезда встала над горизонтом, я смотрела на нее, стоя на берегу озера, и мне хотелось плакать. Безлунная ночь спала на темной воде, в стороне теплым светом горела лампада в окне Преображенского храма. Вяло подумала - поздно уже, дети дома одни.
Медленно шла таинственно шумящим парком, пешком поднялась к себе на четвертый этаж, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. В прихожую пробивался приглушенный отблеск настольной лампы из кухни. Пошла туда, села у стола, уронила голову на руки.
- Мам, - окликнул Клим.
- Ты что не спишь, сына? - торопливо вытерла глаза, щеки.
- Замерзла? - вместо ответа спросил он. - У тебя вон кожа гусиная на руках. Знал ведь - прохладно уже, а ты в одной майке.
- Есть немного, - я провела ладонями по холодным предплечьям. Меня, и правда, знобило.
- Ноги голые, - ворчал ребенок, подсовывая мне тапки и накидывая на плечи кофточку. - Я какао сворил, погреешься, - поставил передо мной большую чашку и плетенку с печеньем. - Или, может, коньяку выпьешь? Дед оставил.
Я отрицательно помотала головой, боясь сказать хоть слово, чтобы не разреветься в голос.
- Не плачь, - сын неловко погладил меня по плечу. - Ну, мам…
Придвинулся, я уткнулась в него, обняла. Он молча гладил меня по спине, по волосам, пока я не престала сотрясаться от сдерживаемых рыданий. Подняла голову, посмотрела ему в глаза. Он смотрел спокойно, уверенно и так взросло, что это спокойствие передалось мне.
- Вкусно, - отпивая глоток, улыбнулась я. - А ты что же не пьешь?
- Сейчас, - он налил себе, сел рядом, откусил печенье.
Это эгоистично и дурно, наверное, но эти месяцы, что Саша был в такой чудовищной дали, и я так тосковала и тревожилась, я тысячу раз мысленно поблагодарила Макса Шлепенкова за тот давний звонок. Все трое были моим утешением, но Клим стал еще помощником и опорой. Еще в начале мая, когда мы планировали его каникулы, он рассудительно сказал нам с Сашкой.
- Я в лагерь в первую смену поеду, пока отец дома. Как ты одна с мелкими тут будешь?
Я не брала отпуск, во-первых, из-за работы, во-вторых, из желания провести его с мужем, когда он вернется. В выходные ездили к Серебро на дачу, а в будни скучавшие по папе малые липли к дедушке и к Климу.
Утром первого августа, это была суббота, я проснулась с головной болью и опухшими глазами. Посмотрела на телефон, подскочила.
- Десять! Спишь, как убитая! Ночью ушла, детей бросила, да еще проспала!
Торопливо накинула халат, побежала сначала в спальню к мальчишкам, потом вниз. Прислонилась к косяку, смотрела, чувствуя, что невольно начинаю улыбаться, а в душе разливается тепло.
Дети сидели за кухонным столом и завтракали. Вкусно пахло свежим огурцом, мальчишки доедали омлет. Клим что-то ласково приговаривал, потянулся к кувшину, налил всем компота. Игорешка поторопился, закашлялся, пролил на себя, и Клим поднялся, вытер ему лицо, помог напиться.
- Пойдем, умоемся и майку снимем. Андрюха, ты как, наелся? Будешь еще пить?
- Не-а, - спрыгивая со стула, ответил Дрюнька. - Игрррать!
- Руки помоем, и играть. Привет, мам!
- Привет! - улыбнулась, отлипла от двери. Дети протиснулись мимо меня, на ходу поймала малого, поцеловала в сладкую щеку. Вырвался и убежал. - Сейчас я оденусь и к крестным поедем.
- Я нам сумку сложил, - отчитался Клим. - Пойду их на улицу выведу, а ты завтракай и собирайся спокойно.
Кивнула, села к столу, отщипнула кусочек хлеба, пожевала, ощущая, как просыпается аппетит и настроение.
- Сашуль, доброе утро, - прошептала. - У нас все хорошо. Любим и ждем, родной!
Еще в мае Яшину дали нового заместителя - по науке.
- Павел Юрьевич Чистоходов, - представил нам его руководитель. - Молодой амбициозный кандидат наук. Уверен, под его руководством вы совершите настоящий прорыв.
Не знаю, почему, но Павел Юрьевич на меня сразу произвел неприятное впечатление. Высокий, симпатичный, с накачанной фигурой, ухоженными руками, модной прической, одет в дорогой костюм - а взгляд холодный и… презрительный или высокомерный. Смотрит так, словно ты принесла ему еду в ресторане, а в тарелке муха и ногти у тебя грязные. Ну, это-то ладно, взгляды я как-нибудь переживу. Может, действительно у меня «глаз замылился», а он кандидат исторических наук, оценит свежим взглядом, и мы поймем, наконец, почему на месте топчемся. Но прошел месяц, а кроме количества совещаний, перемен что-то не случилось. Ладно бы, толк был, нет, пустое времяпрепровождение. По большей части он собирал нас не послушать, а поговорить. Смысл всегда был один - мы все до единого не компетентны и ленивы, тратим государственные средства впустую и прочее, столь же вдохновляющее. Дабы сэкономить бюджет - чтобы мы за восемь часов оклад отработали, Чистоходов назначал совещания либо на половину восьмого утра, либо на половину седьмого вечера, либо в обеденный перерыв.
Сначала я запретила ходить на совещания сотрудникам, потом перестала ходить сама. Вызвал меня «на ковер».
- Мария Всеволодовна, почему вы игнорируете мои указания? - вперил он в меня грозный взгляд.
- Какие именно? - я спокойно смотрела на него, открыв ежедневник. - Я посмотрела все записи, никаких поручений вы мне не давали. Работа идет в соответствии с планом…
- Почему вы не явились на совещание в семь тридцать? Где ваши сотрудники? - довольно грубо прервал он меня на полуслове.
- В соответствии с Правилами внутреннего трудового распорядка, Павел Юрьевич, рабочий день начинается в восемь тридцать, заканчивается в семнадцать тридцать. С двенадцати тридцати до тринадцати пятнадцати - перерыв для отдыха и приема пищи.
- Права вы свои знаете, - он откинулся в кресле, швырнул ручку на стол. - Обязанности бы так знали!
- Как бы то ни было, ни я, ни сотрудники отдела на ваши совещания в нерабочее, - я подчеркнула. - Время, ходить не будут. Кроме того, я считаю, что целесообразно сократить количество совещаний…
- Это мне решать, что целесообразно, что нет, - он демонстративно отвернулся к монитору. - А о вашем поведении будет направлена докладная.
- Как угодно, - я встала. - Всего доброго.
У меня выдалось слишком много тревог и переживаний этим летом, чтобы меня задевала еще история с новым начальством, но булавочные уколы - придирки, бесконечные докладные, служебки, проверки - досаждали, как крошки на простыне.
Яшин как-то оставил меня после очередного заслушивания, пригласил присесть за боковой стол, где обычно принимал сторонних визитеров, подвинул принесенный секретаршей чай.
- Маша, что у вас с Чистоходовым происходит?
У меня возникло стойкое чувство deja-vu.
- Олег Германович, у меня с ним ничего не происходит, - я угрюмо потерла висок.
- У вас какие-то принципиальные разногласия на научной почве?
«Какие у нас могут быть разногласия с человеком, чья научная деятельность исчерпывается двумя статьями в журналах и одной монографией, а кандидатская написана на тему «Нумизматические памятники как источник экономической истории Руси XIII - первой половины XYI веков»? - мрачно подумала я. В «научных кругах», как любят говорить журналисты, было хорошо известно, что господин Чистоходов - не слишком даровитый сын одного высокопоставленного чиновника. Уж не знаю, почему он не стал помощником депутата или заместителем министра, говорили, что его цель сделать академическую карьеру, а нам не повезло, что начал он ее строить в нашем центре.
- Мария Всеволодовна, потерпи, - я поморщилась. - Надоест ему прорыва ждать, долго, мешкотно, уйдет…
- Он задергал нас, никакой работы нет, объяснительные только пишу, - махнула рукой.
- Я с ним переговорю, - с готовностью пообещал Яшин. - В конце концов, он заинтересован, чтобы вы работали результативно…
- Олег Германович, можно, я пойду? Время к обеду, я еще не работала, а скоро вечерняя планерка.
- Конечно-конечно. Не беспокойтесь, Мария Всеволодовна, все будет в порядке!
Я иронично усмехнулась, но вскоре убедилась, что происходят большие перемены.
- Адьян, что это? - я вышла из кабинета, куда только что вошла, с огромным букетом. - Откуда? До обеда не было ничего, - я понюхала нежно-розовые, сладко пахнущие розы, улыбнулась. Уже несколько раз Сашины коллеги приносили мне цветы от него, но вручали лично, а в это раз «подкинули».
- Плачет? Он нам дома рассказывал…
- И он плачет, и Игореша плачет. Андрюша еще и сбегает, и младшего сегодня поймали на лестнице. Обе группы ревут из солидарности, - она мягко улыбнулась.
- Что вы предлагаете? - я немного расстроилась.
- Детей надо оставить вдвоем - или в яслях, или в младшей группе. Они очень привязаны друг к другу, зачем же их травмировать?
- Да мы только за, - оживилась я. - Спасибо вам большое! А как вы решите - в яслях обоих оставить, или в младшую группу перевести?
- Это серьезное решение - ведь от этого зависит, когда дети пойдут в первый класс. Или Игоречек на год раньше, или Андрюша на год позже. Если, конечно, вы не захотите позднее изменить решение.
- Нам с мужем надо посоветоваться, - я задумалась. - Как по мне, идеально было бы, если бы Андрюшка пошел в школу в шесть лет восемь месяцев, а Игореня - в пять и восемь, соответственно, вместе. Значит, Андрюшку надо в яслях оставлять, еще на год… А он большой, по сравнению с самыми маленькими.
- Есть компромиссный вариант, - Ирина Надаровна посмотрела на календарь. - Пусть побудут в яслях только до мая, там выпускаем подготовительную группу, и опять деток «тасуем».
- Хорошо, - я поднялась. - Еще раз спасибо. Я вам позвоню завтра, или зайду, когда детей приведу утром.
- Договорились, - она вернулась за свой стол.
Вот так и получилось, что мы начали планировать будущее детей прямо с яслей. Ладно, посмотрим, как получится. Пока же дети рады - и славно!
Двадцать второго января мы (Мила, Катя и я) сидели у Серебро на кухне и отмечали годовщину свадьбы Люды и Игоря. Мужья, включая героя торжества, были на службе, дети играли у Русановых. Надеюсь, ремонт им после «поиграли мы немножко» делать не придется.
- Что-то задерживаются, - Катя взглянула на телефон. - Обещали в семь быть, а уже половина восьмого. Остыло уже все.
- Я не говорила? - Мила пошевелилась, села поудобнее. - Наверняка, придут, какие-то новости расскажут. Нетесин сегодня звонил, поздравлял, голос был такой довольный. Это жу-жу-жу не спроста! - она покивала. - Он сказал - Марс, и будет эту линию гнуть. Что бы его решение правительственной комиссии остановило - да ни за что!
Мы с Катей кивнули, соглашаясь. Я подавила в себе желание позвонить Марку и спросить напрямую. Все узнаем, рано или поздно. Но хотелось бы раньше, конечно… На лестничной площадке послышались мужские голоса, хохот.
- Пришли, наконец-то! - и мы засуетились, начали поправлять прически, разогревать еду. Сегодня будем спокойно ужинать, все остальное - завтра.
- Я Нетесина спрашиваю - как ты это устроил? Этот вулкан начал извергаться очень уж вовремя, - рассказывал, смеясь, Игорь. - Не признался, академик. Но как бы то ни было, сегодня пришел приказ. Полет на Марс состоится в июле, во время великого противостояния. Экипаж четыре человека, командир Александр Колодей.
- На сколько? - я откашлялась, в горле сразу пересохло. Саша взял меня за руку, успокаивая, ответил.
- На полгода, Маруська. Ну что ты расстроилась? Ведь знала, что полечу.
- Знала, - вздохнула я, сжала его пальцы. - Прости. Все в порядке.
- Первого ложусь в госпиталь, на медкомиссию.
- А когда на космодром?
- В начале июля, за три недели до старта.
- Артем, ты летишь? - задала самый главный вопрос Катя.
- Если вы, эскулапы, допустите.
Мила ничего не спросила. И так понятно, что Игорь не полетит, иначе Сашку командиром бы не назначили. Посидели еще немного, пошли забирать детей. Наши мелкие играли себе тихонько в детской, под присмотром Никиты, Кира и Темы Русанова. Ну, как под присмотром. Тема очень следил, чтобы они его игрушки не трогали, а играли своими, так что глаз не сводил, точно. Клим в компании тройняшек и Алисы с Алиной в спальне у девчонок что-то бурно обсуждали, смеялись.
Дома уложили младших, рассказали Климу про полет. Стал серьезный, кажется, тоже расстроился, но собрался, стал расспрашивать. И мне было интересно, что за довод такой привел наверху Нетесин, что развернул полет от Венеры к Марсу.
- Кроме застопорившегося исследования пирамид здесь, на Земле, толчок к которому должен дать полет, еще два природных явления, - рассказывал Саша. Мы втроем устроились на диване - мы с ним лежали, обнявшись, Клим сидел у нас в ногах, чтобы лучше слышать и видеть. - Первое - великое противостояние…
- Такое, как когда первая Марсианская была? - глаза у ребенка блестели от возбуждения.
- Да, только то было величайшим, Марс подошел на рекордно близкое расстояние. Цикл противостояний…
- Пятнадцать-семнадцать лет, - отрапортовал сын. - А что второе? Вы про какой-то вулкан говорили.
- Вулканы на Марсе за всю историю наблюдений никогда не извергались. И вот, совершенно неожиданно, орбитальный спутник присылает снимки вулкана Arsia Mons, второго по величине на Марсе и одного из крупнейших в Солнечной системе. На снимках четко виден столб дыма, тянущийся от вершины на расстояние более девятисот километров.
- Вулкан и вулкан, - пробубнила я, поворачиваясь поудобнее. - Пусть себе извергается, что его исследовать-то?
Мы еще поговорили, потом пошли укладываться. В спальне Саша едва слышно прошептал мне на ухо.
- Извержение сопровождалось землетрясением, в результате которого на склоне открылись «световые люки» - входы в пещеры. Там подземный город, Маша.
Первого числа, как и обещал, Сашка лег в госпиталь. Вечером поужинали под бесконечные вопросы малявок «где папа?». Улетит на полгода - скучать будут… Вздохнула, поймала на себе взгляд старшего. Нельзя раскисать, детям и так не легко. Улыбнулась, начала что-то оживленно говорить, смешить маленьких. Клим молодец, подыгрывал мне, занимал их до сна. Улеглись, дети уже спали, а я лежала одна в нашей постели и никак не могла заснуть. Пискнул телефон, посмотрела. Сообщение от мужа: «Не спишь?» Позвонила.
- Не сплю. Верчусь с боку на бок, без тебя кровать как футбольное поле…
- И я никак не засну. Привык, что ты под боком, теплая, мягкая…
- Помнишь, никак не могли вдвоем спать, ты все на диванчик сбегал, а я обижалась.
- Маруська… ты ведь не сердишься?
- Как я могу? Я же знала, за кого замуж выхожу. Но радоваться… нет, не радуюсь. Скучать буду, тосковать.
- Ты плачешь, что ли? - забеспокоился Сашка. - Машунь…
- Нет, - я вытерла глаза и нос. - Горка сегодня начал «л» говорить. Четко так сказал «Лунтик!» Хороший у нас в саду логопед.
Мы говорили о детях, вспоминали, смеялись, молчали. Главное - вместе. Попрощались, положила телефон на столик, свернулась клубочком, поплакала. Качественная вышла репетиция разлуки…
Экипаж улетел на космодром седьмого июля, тридцать первого июля экспедиция стартовала к Марсу. Артем Русанов, Янлин Фанг, Денис Абашев и мой Саша. Огромная красная звезда встала над горизонтом, я смотрела на нее, стоя на берегу озера, и мне хотелось плакать. Безлунная ночь спала на темной воде, в стороне теплым светом горела лампада в окне Преображенского храма. Вяло подумала - поздно уже, дети дома одни.
Медленно шла таинственно шумящим парком, пешком поднялась к себе на четвертый этаж, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. В прихожую пробивался приглушенный отблеск настольной лампы из кухни. Пошла туда, села у стола, уронила голову на руки.
- Мам, - окликнул Клим.
- Ты что не спишь, сына? - торопливо вытерла глаза, щеки.
- Замерзла? - вместо ответа спросил он. - У тебя вон кожа гусиная на руках. Знал ведь - прохладно уже, а ты в одной майке.
- Есть немного, - я провела ладонями по холодным предплечьям. Меня, и правда, знобило.
- Ноги голые, - ворчал ребенок, подсовывая мне тапки и накидывая на плечи кофточку. - Я какао сворил, погреешься, - поставил передо мной большую чашку и плетенку с печеньем. - Или, может, коньяку выпьешь? Дед оставил.
Я отрицательно помотала головой, боясь сказать хоть слово, чтобы не разреветься в голос.
- Не плачь, - сын неловко погладил меня по плечу. - Ну, мам…
Придвинулся, я уткнулась в него, обняла. Он молча гладил меня по спине, по волосам, пока я не престала сотрясаться от сдерживаемых рыданий. Подняла голову, посмотрела ему в глаза. Он смотрел спокойно, уверенно и так взросло, что это спокойствие передалось мне.
- Вкусно, - отпивая глоток, улыбнулась я. - А ты что же не пьешь?
- Сейчас, - он налил себе, сел рядом, откусил печенье.
Это эгоистично и дурно, наверное, но эти месяцы, что Саша был в такой чудовищной дали, и я так тосковала и тревожилась, я тысячу раз мысленно поблагодарила Макса Шлепенкова за тот давний звонок. Все трое были моим утешением, но Клим стал еще помощником и опорой. Еще в начале мая, когда мы планировали его каникулы, он рассудительно сказал нам с Сашкой.
- Я в лагерь в первую смену поеду, пока отец дома. Как ты одна с мелкими тут будешь?
Я не брала отпуск, во-первых, из-за работы, во-вторых, из желания провести его с мужем, когда он вернется. В выходные ездили к Серебро на дачу, а в будни скучавшие по папе малые липли к дедушке и к Климу.
Утром первого августа, это была суббота, я проснулась с головной болью и опухшими глазами. Посмотрела на телефон, подскочила.
- Десять! Спишь, как убитая! Ночью ушла, детей бросила, да еще проспала!
Торопливо накинула халат, побежала сначала в спальню к мальчишкам, потом вниз. Прислонилась к косяку, смотрела, чувствуя, что невольно начинаю улыбаться, а в душе разливается тепло.
Дети сидели за кухонным столом и завтракали. Вкусно пахло свежим огурцом, мальчишки доедали омлет. Клим что-то ласково приговаривал, потянулся к кувшину, налил всем компота. Игорешка поторопился, закашлялся, пролил на себя, и Клим поднялся, вытер ему лицо, помог напиться.
- Пойдем, умоемся и майку снимем. Андрюха, ты как, наелся? Будешь еще пить?
- Не-а, - спрыгивая со стула, ответил Дрюнька. - Игрррать!
- Руки помоем, и играть. Привет, мам!
- Привет! - улыбнулась, отлипла от двери. Дети протиснулись мимо меня, на ходу поймала малого, поцеловала в сладкую щеку. Вырвался и убежал. - Сейчас я оденусь и к крестным поедем.
- Я нам сумку сложил, - отчитался Клим. - Пойду их на улицу выведу, а ты завтракай и собирайся спокойно.
Кивнула, села к столу, отщипнула кусочек хлеба, пожевала, ощущая, как просыпается аппетит и настроение.
- Сашуль, доброе утро, - прошептала. - У нас все хорошо. Любим и ждем, родной!
Еще в мае Яшину дали нового заместителя - по науке.
- Павел Юрьевич Чистоходов, - представил нам его руководитель. - Молодой амбициозный кандидат наук. Уверен, под его руководством вы совершите настоящий прорыв.
Не знаю, почему, но Павел Юрьевич на меня сразу произвел неприятное впечатление. Высокий, симпатичный, с накачанной фигурой, ухоженными руками, модной прической, одет в дорогой костюм - а взгляд холодный и… презрительный или высокомерный. Смотрит так, словно ты принесла ему еду в ресторане, а в тарелке муха и ногти у тебя грязные. Ну, это-то ладно, взгляды я как-нибудь переживу. Может, действительно у меня «глаз замылился», а он кандидат исторических наук, оценит свежим взглядом, и мы поймем, наконец, почему на месте топчемся. Но прошел месяц, а кроме количества совещаний, перемен что-то не случилось. Ладно бы, толк был, нет, пустое времяпрепровождение. По большей части он собирал нас не послушать, а поговорить. Смысл всегда был один - мы все до единого не компетентны и ленивы, тратим государственные средства впустую и прочее, столь же вдохновляющее. Дабы сэкономить бюджет - чтобы мы за восемь часов оклад отработали, Чистоходов назначал совещания либо на половину восьмого утра, либо на половину седьмого вечера, либо в обеденный перерыв.
Сначала я запретила ходить на совещания сотрудникам, потом перестала ходить сама. Вызвал меня «на ковер».
- Мария Всеволодовна, почему вы игнорируете мои указания? - вперил он в меня грозный взгляд.
- Какие именно? - я спокойно смотрела на него, открыв ежедневник. - Я посмотрела все записи, никаких поручений вы мне не давали. Работа идет в соответствии с планом…
- Почему вы не явились на совещание в семь тридцать? Где ваши сотрудники? - довольно грубо прервал он меня на полуслове.
- В соответствии с Правилами внутреннего трудового распорядка, Павел Юрьевич, рабочий день начинается в восемь тридцать, заканчивается в семнадцать тридцать. С двенадцати тридцати до тринадцати пятнадцати - перерыв для отдыха и приема пищи.
- Права вы свои знаете, - он откинулся в кресле, швырнул ручку на стол. - Обязанности бы так знали!
- Как бы то ни было, ни я, ни сотрудники отдела на ваши совещания в нерабочее, - я подчеркнула. - Время, ходить не будут. Кроме того, я считаю, что целесообразно сократить количество совещаний…
- Это мне решать, что целесообразно, что нет, - он демонстративно отвернулся к монитору. - А о вашем поведении будет направлена докладная.
- Как угодно, - я встала. - Всего доброго.
У меня выдалось слишком много тревог и переживаний этим летом, чтобы меня задевала еще история с новым начальством, но булавочные уколы - придирки, бесконечные докладные, служебки, проверки - досаждали, как крошки на простыне.
Яшин как-то оставил меня после очередного заслушивания, пригласил присесть за боковой стол, где обычно принимал сторонних визитеров, подвинул принесенный секретаршей чай.
- Маша, что у вас с Чистоходовым происходит?
У меня возникло стойкое чувство deja-vu.
- Олег Германович, у меня с ним ничего не происходит, - я угрюмо потерла висок.
- У вас какие-то принципиальные разногласия на научной почве?
«Какие у нас могут быть разногласия с человеком, чья научная деятельность исчерпывается двумя статьями в журналах и одной монографией, а кандидатская написана на тему «Нумизматические памятники как источник экономической истории Руси XIII - первой половины XYI веков»? - мрачно подумала я. В «научных кругах», как любят говорить журналисты, было хорошо известно, что господин Чистоходов - не слишком даровитый сын одного высокопоставленного чиновника. Уж не знаю, почему он не стал помощником депутата или заместителем министра, говорили, что его цель сделать академическую карьеру, а нам не повезло, что начал он ее строить в нашем центре.
- Мария Всеволодовна, потерпи, - я поморщилась. - Надоест ему прорыва ждать, долго, мешкотно, уйдет…
- Он задергал нас, никакой работы нет, объяснительные только пишу, - махнула рукой.
- Я с ним переговорю, - с готовностью пообещал Яшин. - В конце концов, он заинтересован, чтобы вы работали результативно…
- Олег Германович, можно, я пойду? Время к обеду, я еще не работала, а скоро вечерняя планерка.
- Конечно-конечно. Не беспокойтесь, Мария Всеволодовна, все будет в порядке!
Я иронично усмехнулась, но вскоре убедилась, что происходят большие перемены.
- Адьян, что это? - я вышла из кабинета, куда только что вошла, с огромным букетом. - Откуда? До обеда не было ничего, - я понюхала нежно-розовые, сладко пахнущие розы, улыбнулась. Уже несколько раз Сашины коллеги приносили мне цветы от него, но вручали лично, а в это раз «подкинули».
