Матвей и Клим вообще не вмешивались - до дома двадцать минут ехать - и то хлеб. Рядом был детский сад, куда должны были ходить младшие дети, школа, в которую записали Богдана и медцентр, новое место работы Алисы, где она уже приступила «кромсать и резать», по выражению её мужа. Рита собиралась сидеть дома: заниматься детьми и встречать мужа со службы, а в свободное время, если такое найдётся, завести себе какое-нибудь хобби.
Переезд, перешедший в стихийное новоселье, прошёл весело. Дети осваивались в новом доме, бегали с первого на второй этаж и обратно, радовались всему - своим комнатам, привычным игрушкам. Однако родственники уехали, отцы были на службе, Алиса ушла на вечернее дежурство, и детвора осталась с Ритой. Богдан, хоть и имел некоторый опыт «одиночного плавания», пока рос родителями «на северах», но был очень привязан к Олежке Колодею, а вот близняшки Волконские и Анютка были птенцами «Большого гнезда» и вообще не понимали, зачем они задержались в этом чужом месте.
- А де папа? - поинтересовался Миха у мамы, подозрительно прищуриваясь и закладывая руки за спину.
- На службе, - пытаясь притянуть к себе активно сопротивляющегося сынишку, ответила Рита.
- Кода пидёт? - независимо поинтересовался Рафаильчик, пятясь назад из от маминых рук.
- Скоро, - изо всех сил стараясь улыбаться, ответила Рита.
- Он пидёт мы домой подём? - уточнил Миша.
- Мы дома, - убеждала ласково мама. - Вы же видели - и игрушки ваши здесь, и кроватки.
- Неть! - замотали головами.
Тем временем Рита наблюдала, как по лестнице, грустно волоча за собой панду, бредёт Ниточка. Не успела Рита рот открыть, как племянница, загребая ногами, дотащилась до родственников, скорбно огляделась и гнусавым от слёз в носу голосом выдала.
- Я хочу домой!
Сработал невидимый спусковой крючок, и раздался дружный тройной рёв. Орали и просто, без с слов, и с причитаниями. Больше всего на свете Рите хотелось зарыдать ещё громче детей, но приходилось сдерживаться самой, пытаться отвлекать малышню.
- Давайте поедем пап встречать, - после получаса безуспешных усилий и канувших втуне всех испробованных способов зашла с козырей отчаявшаяся мать. - Даня, иди сюда, пожалуйста!
Тишина, прерываемая всхлипами и сопением.
- Сидите тут, я за Богданом схожу, - велела Рита.
Бегом поднялась по лестнице, постучала в детскую.
- Даня, мы едем на посадочную площадку, - позвала с порога. Никто не отозвался, заглянула. Комната была пустая. Рита, чувствуя холодок, заглянула во все уголки на втором этаже, потом на первом.
- Кто видел Даню? - Рита старалась говорить абсолютно спокойно. - Анюта?
Данькина сестрица опустила глаза и отвернулась, возя ногой по полу.
- Ниточка, скажи, где Даня?
Братья Волконские смотрели очень хитро и заинтересованно.
- Анечка, я очень сильно волнуюсь, - Рита взяла малышку за руку. - Вдруг с Богданчиком что-то случилось?
- Не-а, - помотала головой Анюта.
- Где он тогда? Ты знаешь?
Анино молчание и хихиканье мальчишек натолкнуло Риту на вполне определенную мысль. В голове по кадрам пронесся последний час. Богдана она видела во дворе, рядом с припаркованными автомобилями. Потянула из кармана телефон, нажала вызов.
- Вадька, вы где сейчас? Съезжай в «карман» или на обочину. Ничего не случилось. Сейчас Женьку подключу. Женька, не спрашивай, просто останавливайтесь. Остановились? Теперь идите зайца ищите. Не знаю где! В багажнике, в салоне. Данька с вами едет, - замолчала, не отнимая трубку от уха. Через минуту удовлетворённо угукнула. - Давайте, возвращайтесь, назад везите. Нет, - глядя сверху вниз на погрустневших детей. - Я вам потом расскажу.
Отключилась, потёрла нос.
- Ну что, поездка за папами отменяется. Пойдёмте на качелях качаться, что ли, пока Даньку обратно ждём?
Клим и Матвей добрались до дома почти одновременно с братьями Серебро, вернувшими родителям беглеца. Клим, обычно спокойный, и теперь себе не изменил. Вынул сына из машины, присел, посмотрел в глаза.
- Богдан, объясни.
Мальчишка виновато опустил голову и плечи, ссутулился, но молчал.
- Сын, я тебе ведь говорил - нужно уметь отвечать за свои слова. И за дела. Объясни, зачем ты сбежал?
- Я не сбежал, - упрямо дёрнул плечом сын. - Мы хотим к бабушкам и дедам! К Олежке, ко всем!
- Да, - поддержала Анютка, становясь за спиной брата.
- Дя! - энергично поддержал Миха.
- Тут не сочу, - высказался и Рафаильчик.
- Мы поедем к ним, когда у нас дежурства не будет, - пообещал Матвей мягко. - А пока нам тут нужно быть, где служба.
- Слузба, - дуэтом вздохнули двойняшки.
- Служба, - понурилась Нюта.
- Вот именно. Что дедушки скажут? От службы сбегать нельзя, - Клим потрепал сына по голове. - Ужином кормить будете?
- Идите руки мойте и за стол, - бледно улыбнулась Рита, которую ещё потряхивало от переживаний. Помахала Жене и Вадиму, вернулась в кухню, включила плиту под кастрюлей с борщом, достала тарелки, ложки. В носу щипало, и обида душила.
- Не переживай, я с ними поговорил, - муж обнял со спины, притянул. - Не будут убегать.
- Ага, - невнятно. - Садись, кормить буду.
- Что ты так расстроилась? - не отставал Матвей. - Всё хорошо же.
Рита промолчала, чтобы не расплакаться. Одной из неназванных причин, по которой она перевезла семью сюда, было желание остаться с детьми один на один. Она понимала, что дети до трёх с половиной лет росли без неё, и единственный способ стать им настоящей матерью - проводить с ними как можно больше времени, не надолго отдалив их от родных. Она предполагала, что будет нелегко, но то, что первые же трудности так выбьют её из колеи, было неприятно.
Пришёл Клим, дети расселись за детским столом. Рита всем налила суп, села есть сама. На автомате меняла тарелки, наливала, подкладывала, отвечала Матвею и Климу, что-то говорила детям. И всё это как будто из-под воды - настолько отстранённой она была в это время. Не спорила, когда дети захотели купаться с папой, сходила в душ первой, переоделась в шорты и майку и легла. Слышала, как дети взахлёб рассказывают что-то отцу в смежной комнате, как он уговаривает их ложиться, читает сказку. Постепенно стал слышен только его негромкий бас, удивительно мелодичный. Рита старалась расслабиться, успокоить непонятно откуда взявшиеся раздражение и досаду на Матвея. Умом она понимала, что ревновать детей к отцу - самое глупое, что можно придумать, но в душе поднималось нечто мутное и противное.
Пришёл Матвей, осторожно лёг рядом, обнял за плечо. Рита не то, чтобы дёрнулась или отпрянула, но не подалась к нему. Он всегда чувствовал её настроение, а потому легонько поцеловал в затылок и отстранился.
- Спокойной ночи, любимая.
Вот, казалось бы, всё так, как женщина хочет. Но это ли не повод дать волю плохому настроению? Рита почти поддалась, но вовремя вспомнила, что мужу завтра за штурвал и лучше, если он выспится и пойдёт на полёты со свежей головой и не траченными нервами. Потому она поёрзала, придвигаясь, но так и не повернулась. Матвей обнял, закутал в объятия, как в тёплый кокон. Рита прилагала все усилия, чтобы расслабиться, но лучше не становилось. И Матвей не спал - она чувствовала по его дыханию, напряженному телу.
- Поругайся, - предложил Волконский ей на ухо.
- Посуду побить хочется, - призналась она ему со вздохом.
- Давай, - подначил муж. - Оторвись!
- С ума сошёл? Ночь, дети спят!
- В гараж идём. Или на улицу, к мусорке.
- Посуда вся новая, - горько вздохнула хозяйка. - Жалко.
- Можно половником постучать о кастрюлю или сковородку, - продолжил искушать муж. - Или о мою голову.
- Да ну тебя, - ещё сердясь, но уже невольно улыбаясь, фыркнула Рита. - Матвей, мне так плохо!
- Моя девочка, - заворковал муж, чувствуя, что дело движется в новое русло. - Устала, тяжёлый день. Переезжала без меня, всё сама. Бедняжечка моя, Золушка. Ты у меня самая красивая, самая лучшая…
- Продолжай, - мурлыкнула Ритинья. - Мне, кажется, уже хорошеет!
Подумав, Рита посоветовалась с Матвеем, с Алисой, поговорила с мамой и решила в ближайшие две недели в выходные к бабушке и деду внуков не возить. Напротив, надо найти какие-то плюсы на новом месте. Самое очевидное место, куда можно было повести детей, чтобы не разочаровать - огромный музейный комплекс в двадцати минутах езды от города. Туда можно было уехать на целый день, даже не на один, и масса положительных впечатлений была обеспечена. Так и поступили. Уехали с утра, дети набегались, потом ехали на папах, кроме Богдана, и даже поспали после импровизированного пикника в тенёчке. Вспоминали, конечно, родню, в том плане, что надо бы всю банду сюда вывести, но без истерик и побегов. Алиса дежурила три раза в неделю и ещё два дня оперировала, взяла на себя львиную долю домашних дел. Рита занималась детьми и выматывалась также, как при подготовке к полёту. Будние дни для детей Рита выстроила по чёткому графику, и старалась не оставлять мелких одних больше чем на десять минут. Играли вместе, читали, рукодельничали. Зато мелкие Волконские и Колодеи потихоньку привыкали к новому городу, дому. Близняшки постепенно узнавали маму, привыкали. Уже не плакали, когда отец задерживался на службе, давали маме себя купать и укладывать. У Риты до сих пор начинало колотиться сердце и слёзы выступали, когда мальчишки забирались к ней на колени, обнимали и целовали, смешно вытягивая губки.
- Никуда я больше от вас не полечу, - шептала беззвучно, лёжа рядом с сыновьями, опять уснувшими в обнимку. - Не нужен мне никакой космос!
Она думала так абсолютно искренне и без тени зависти слушала рассказы мужа. Их часть уже встала на боевое дежурство и летали они с паре с Климом. Налёт был уже приличный. Про марсианский случай с исчезновением МПЛА никто не забыл, но повторения подобного пока что не было. Было другое, и она в нём, оказывается, косвенно поучаствовала.
- Да? - удивилась Ритинья такому внезапному открытию.
- Пять лет назад, помнишь, ты летала в экипаже Тиханова?
Рита нахмурила бровки, припоминая.
- Летели на крейсерской скорости, высота одиннадцать тысяч километров. Параллельным курсом слева метрах в ста «вынырнул» планетарный летательный аппарат. По системе опознавания «Свой-чужой» регистрировался как свой, после радиообмена с «вышкой» стало понятно, что ни российских, ни иностранных ПЛА в этом районе быть не должно. ПЛА так и летел параллельно с нами, на запросы не отвечал, потом, без всяких видимых причин, на форсаже ушёл много выше. Вроде, так и не определили, что за залётный был.
- Да мы это были! - Волконский даже выразительно постучал себя по груди.
- Иди ты! - выразила изумление Рита.
- Что я, ваш бортовой номер не помню? И бортовые часы дату и время показали. Мы сегодня в прошлое летали!
- Но как?!
- Никто не знает, - пожал широкими плечами Волконский. - Как умные догадаются, будем в прошлое бегать, помнишь, как у Булычева?
- Ни в какое прошлое мы не пойдём, - мгновенно припомнив свой сон, запротестовала Рита, обнимая Матвея крепко-крепко. - Только в будущее.
- Угу, - согласился муж, вздыхая, как большая добрая лошадь.
- Матвей, пообещай, что никогда не вернешься в прошлое, - Рита умоляюще заглянула ему в глаза. - Не будешь участвовать ни в каких экспериментах, испытывать на себе машины времени… - она, похоже, собиралась заплакать.
- Обещаю, - с готовностью согласился Матвей. - Я от тебя, от детей никуда. С места меня никто не сдвинет, как сфинкса.
Голос был наигранно-весёлым, и Рита сердито шмыгнула.
- Рита, не тревожься, - прижал жену к себе. - Я не хочу возвращаться и не вернусь.
- Ты что-то вспомнил? - вскинулась она, похолодев.
- Да, - глухо. - Когда в прошлое нырнули, что-то как будто щёлкнуло в голове. Воспоминания приходят вспышками, но я стараюсь забыть. Не хочу быть мистером Джекилом и доктором Хайдом.
- Это ужасно, наверное, - знать будущее, - поёжилась Рита.
- Нельзя знать будущее и попасть в него нельзя, - поцеловал её в макушку любимый. - Ну, то есть можно. Вот сейчас настоящее, а через минуту - будущее.
- А еще через минуту - прошлое…
Философские размышления были прерваны топотом крепких ножек и настойчивым криком сыновей, зовущих родителей играть.
- Не переплюнут они первую свадьбу, ни за что! - спорила Злата Михайловна, садясь в машину.
- От них всего можно ожидать, - не сдавался Владислав Германович. - Это ж Серебро!
Водитель, возивший Келлера последние лет десять и вхожий в семью, только усмехнулся.
- Вот и Дима согласен, - встречаясь с ним взглядом в зеркале, прогудел генерал. - Подарки взяли?
- Да. И за цветами я заранее заехал, а то мало ли, - заводя мотор, отчитался Синев.
- Спасибо, - искренне поблагодарила Злата. - Я твоей жене послала небольшое извинение за то, что тебя в выходной выдернули.
- Вам спасибо. Она звонила, уже в спа отдыхает. Очень довольна.
Утром пятницы в сторону области поток был приемлемый, а потому доехали довольно быстро. Вся улица и переулки перед Большим гнездом были забиты автомобилями. Дмитрий втиснулся в какой-то немыслимый промежуток в этом железном строю, Келлеры осторожно, чтобы не поцарапать соседние машины, выбрались наружу, огляделись. Растущие вдоль забора ели были украшены серебристыми колокольчиками разного размера. Лёгкий ветерок качал длинные ленты, на которых они были подвешены, и колокольчики звенели, весело и тонко, очень радостно.
- Молодцы какие! - восхитилась Злата. - Сразу настроение создают.
Калитка и распахнутые ворота были оформлены цветочными арками, на которых трепетали ленточки с совсем крохотными колокольчиками. Во дворе и саду играла музыка, были расставлены столы, застеленные зелёными скатертями. На них прекрасно смотрелись яркие цветочные композиции. У столов гости угощались шампанским и канапе, сновали официанты.
- Что-то я не вижу, чтобы строились каре или свиньёй - невест штурмовать, - заметил Владислав Германович, подавая жене фужер с прохладным игристым.
- Слава, я думаю, тут у женихов есть фора. Как-никак дом родной, - рассмеялась Злата, салютуя бокалом Светлане Золотарёвой.
- Привет, - выпалила та подходя и залпом выпивая стакан воды. - Забегалась! Вроде бы и готово всё, а мелочи - то там зовут, то тут.
В подтверждение к ней придвинулась женщина в офисном костюме, с гарнитурой в ухе, что-то спросила. Светлана Евгеньевна сделала большие глаза и куда-то убежала. Гости пили шампанское, разговаривали и любовались: вокруг было очень красиво и празднично. Невест забирали из Большого дома, и окна, веранда, терраса второго этажа были увиты цветами, вдоль красной дорожки от крыльца до ворот стояли букеты в кованых вазах.
- Постарались так постарались, - с уважением покивал головой Келлер. - Я б даже сказал заморочились.
- Это вы ещё дальше не видели, а мы вчера на репетицию попали, - весело проговорил подошедший Владислав Есин. Жанна, его жена, и сам Есин обняли Злату, потом Келлера.
- В одном городе живем, а полгода не виделись, - посетовала Злата.
- Вот окончательно на пенсию выйдем и будем по гостям к друг другу ходить беспрерывно, - пообещал Келлер.
- Как я мечтаю, чтобы ты совсем на пенсию вышел, - мечтательно протянула жена, обнимая. - Давай в конце года?
Переезд, перешедший в стихийное новоселье, прошёл весело. Дети осваивались в новом доме, бегали с первого на второй этаж и обратно, радовались всему - своим комнатам, привычным игрушкам. Однако родственники уехали, отцы были на службе, Алиса ушла на вечернее дежурство, и детвора осталась с Ритой. Богдан, хоть и имел некоторый опыт «одиночного плавания», пока рос родителями «на северах», но был очень привязан к Олежке Колодею, а вот близняшки Волконские и Анютка были птенцами «Большого гнезда» и вообще не понимали, зачем они задержались в этом чужом месте.
- А де папа? - поинтересовался Миха у мамы, подозрительно прищуриваясь и закладывая руки за спину.
- На службе, - пытаясь притянуть к себе активно сопротивляющегося сынишку, ответила Рита.
- Кода пидёт? - независимо поинтересовался Рафаильчик, пятясь назад из от маминых рук.
- Скоро, - изо всех сил стараясь улыбаться, ответила Рита.
- Он пидёт мы домой подём? - уточнил Миша.
- Мы дома, - убеждала ласково мама. - Вы же видели - и игрушки ваши здесь, и кроватки.
- Неть! - замотали головами.
Тем временем Рита наблюдала, как по лестнице, грустно волоча за собой панду, бредёт Ниточка. Не успела Рита рот открыть, как племянница, загребая ногами, дотащилась до родственников, скорбно огляделась и гнусавым от слёз в носу голосом выдала.
- Я хочу домой!
Сработал невидимый спусковой крючок, и раздался дружный тройной рёв. Орали и просто, без с слов, и с причитаниями. Больше всего на свете Рите хотелось зарыдать ещё громче детей, но приходилось сдерживаться самой, пытаться отвлекать малышню.
- Давайте поедем пап встречать, - после получаса безуспешных усилий и канувших втуне всех испробованных способов зашла с козырей отчаявшаяся мать. - Даня, иди сюда, пожалуйста!
Тишина, прерываемая всхлипами и сопением.
- Сидите тут, я за Богданом схожу, - велела Рита.
Бегом поднялась по лестнице, постучала в детскую.
- Даня, мы едем на посадочную площадку, - позвала с порога. Никто не отозвался, заглянула. Комната была пустая. Рита, чувствуя холодок, заглянула во все уголки на втором этаже, потом на первом.
- Кто видел Даню? - Рита старалась говорить абсолютно спокойно. - Анюта?
Данькина сестрица опустила глаза и отвернулась, возя ногой по полу.
- Ниточка, скажи, где Даня?
Братья Волконские смотрели очень хитро и заинтересованно.
- Анечка, я очень сильно волнуюсь, - Рита взяла малышку за руку. - Вдруг с Богданчиком что-то случилось?
- Не-а, - помотала головой Анюта.
- Где он тогда? Ты знаешь?
Анино молчание и хихиканье мальчишек натолкнуло Риту на вполне определенную мысль. В голове по кадрам пронесся последний час. Богдана она видела во дворе, рядом с припаркованными автомобилями. Потянула из кармана телефон, нажала вызов.
- Вадька, вы где сейчас? Съезжай в «карман» или на обочину. Ничего не случилось. Сейчас Женьку подключу. Женька, не спрашивай, просто останавливайтесь. Остановились? Теперь идите зайца ищите. Не знаю где! В багажнике, в салоне. Данька с вами едет, - замолчала, не отнимая трубку от уха. Через минуту удовлетворённо угукнула. - Давайте, возвращайтесь, назад везите. Нет, - глядя сверху вниз на погрустневших детей. - Я вам потом расскажу.
Отключилась, потёрла нос.
- Ну что, поездка за папами отменяется. Пойдёмте на качелях качаться, что ли, пока Даньку обратно ждём?
Клим и Матвей добрались до дома почти одновременно с братьями Серебро, вернувшими родителям беглеца. Клим, обычно спокойный, и теперь себе не изменил. Вынул сына из машины, присел, посмотрел в глаза.
- Богдан, объясни.
Мальчишка виновато опустил голову и плечи, ссутулился, но молчал.
- Сын, я тебе ведь говорил - нужно уметь отвечать за свои слова. И за дела. Объясни, зачем ты сбежал?
- Я не сбежал, - упрямо дёрнул плечом сын. - Мы хотим к бабушкам и дедам! К Олежке, ко всем!
- Да, - поддержала Анютка, становясь за спиной брата.
- Дя! - энергично поддержал Миха.
- Тут не сочу, - высказался и Рафаильчик.
- Мы поедем к ним, когда у нас дежурства не будет, - пообещал Матвей мягко. - А пока нам тут нужно быть, где служба.
- Слузба, - дуэтом вздохнули двойняшки.
- Служба, - понурилась Нюта.
- Вот именно. Что дедушки скажут? От службы сбегать нельзя, - Клим потрепал сына по голове. - Ужином кормить будете?
- Идите руки мойте и за стол, - бледно улыбнулась Рита, которую ещё потряхивало от переживаний. Помахала Жене и Вадиму, вернулась в кухню, включила плиту под кастрюлей с борщом, достала тарелки, ложки. В носу щипало, и обида душила.
- Не переживай, я с ними поговорил, - муж обнял со спины, притянул. - Не будут убегать.
- Ага, - невнятно. - Садись, кормить буду.
- Что ты так расстроилась? - не отставал Матвей. - Всё хорошо же.
Рита промолчала, чтобы не расплакаться. Одной из неназванных причин, по которой она перевезла семью сюда, было желание остаться с детьми один на один. Она понимала, что дети до трёх с половиной лет росли без неё, и единственный способ стать им настоящей матерью - проводить с ними как можно больше времени, не надолго отдалив их от родных. Она предполагала, что будет нелегко, но то, что первые же трудности так выбьют её из колеи, было неприятно.
Пришёл Клим, дети расселись за детским столом. Рита всем налила суп, села есть сама. На автомате меняла тарелки, наливала, подкладывала, отвечала Матвею и Климу, что-то говорила детям. И всё это как будто из-под воды - настолько отстранённой она была в это время. Не спорила, когда дети захотели купаться с папой, сходила в душ первой, переоделась в шорты и майку и легла. Слышала, как дети взахлёб рассказывают что-то отцу в смежной комнате, как он уговаривает их ложиться, читает сказку. Постепенно стал слышен только его негромкий бас, удивительно мелодичный. Рита старалась расслабиться, успокоить непонятно откуда взявшиеся раздражение и досаду на Матвея. Умом она понимала, что ревновать детей к отцу - самое глупое, что можно придумать, но в душе поднималось нечто мутное и противное.
Пришёл Матвей, осторожно лёг рядом, обнял за плечо. Рита не то, чтобы дёрнулась или отпрянула, но не подалась к нему. Он всегда чувствовал её настроение, а потому легонько поцеловал в затылок и отстранился.
- Спокойной ночи, любимая.
Вот, казалось бы, всё так, как женщина хочет. Но это ли не повод дать волю плохому настроению? Рита почти поддалась, но вовремя вспомнила, что мужу завтра за штурвал и лучше, если он выспится и пойдёт на полёты со свежей головой и не траченными нервами. Потому она поёрзала, придвигаясь, но так и не повернулась. Матвей обнял, закутал в объятия, как в тёплый кокон. Рита прилагала все усилия, чтобы расслабиться, но лучше не становилось. И Матвей не спал - она чувствовала по его дыханию, напряженному телу.
- Поругайся, - предложил Волконский ей на ухо.
- Посуду побить хочется, - призналась она ему со вздохом.
- Давай, - подначил муж. - Оторвись!
- С ума сошёл? Ночь, дети спят!
- В гараж идём. Или на улицу, к мусорке.
- Посуда вся новая, - горько вздохнула хозяйка. - Жалко.
- Можно половником постучать о кастрюлю или сковородку, - продолжил искушать муж. - Или о мою голову.
- Да ну тебя, - ещё сердясь, но уже невольно улыбаясь, фыркнула Рита. - Матвей, мне так плохо!
- Моя девочка, - заворковал муж, чувствуя, что дело движется в новое русло. - Устала, тяжёлый день. Переезжала без меня, всё сама. Бедняжечка моя, Золушка. Ты у меня самая красивая, самая лучшая…
- Продолжай, - мурлыкнула Ритинья. - Мне, кажется, уже хорошеет!
Подумав, Рита посоветовалась с Матвеем, с Алисой, поговорила с мамой и решила в ближайшие две недели в выходные к бабушке и деду внуков не возить. Напротив, надо найти какие-то плюсы на новом месте. Самое очевидное место, куда можно было повести детей, чтобы не разочаровать - огромный музейный комплекс в двадцати минутах езды от города. Туда можно было уехать на целый день, даже не на один, и масса положительных впечатлений была обеспечена. Так и поступили. Уехали с утра, дети набегались, потом ехали на папах, кроме Богдана, и даже поспали после импровизированного пикника в тенёчке. Вспоминали, конечно, родню, в том плане, что надо бы всю банду сюда вывести, но без истерик и побегов. Алиса дежурила три раза в неделю и ещё два дня оперировала, взяла на себя львиную долю домашних дел. Рита занималась детьми и выматывалась также, как при подготовке к полёту. Будние дни для детей Рита выстроила по чёткому графику, и старалась не оставлять мелких одних больше чем на десять минут. Играли вместе, читали, рукодельничали. Зато мелкие Волконские и Колодеи потихоньку привыкали к новому городу, дому. Близняшки постепенно узнавали маму, привыкали. Уже не плакали, когда отец задерживался на службе, давали маме себя купать и укладывать. У Риты до сих пор начинало колотиться сердце и слёзы выступали, когда мальчишки забирались к ней на колени, обнимали и целовали, смешно вытягивая губки.
- Никуда я больше от вас не полечу, - шептала беззвучно, лёжа рядом с сыновьями, опять уснувшими в обнимку. - Не нужен мне никакой космос!
Она думала так абсолютно искренне и без тени зависти слушала рассказы мужа. Их часть уже встала на боевое дежурство и летали они с паре с Климом. Налёт был уже приличный. Про марсианский случай с исчезновением МПЛА никто не забыл, но повторения подобного пока что не было. Было другое, и она в нём, оказывается, косвенно поучаствовала.
- Да? - удивилась Ритинья такому внезапному открытию.
- Пять лет назад, помнишь, ты летала в экипаже Тиханова?
Рита нахмурила бровки, припоминая.
- Летели на крейсерской скорости, высота одиннадцать тысяч километров. Параллельным курсом слева метрах в ста «вынырнул» планетарный летательный аппарат. По системе опознавания «Свой-чужой» регистрировался как свой, после радиообмена с «вышкой» стало понятно, что ни российских, ни иностранных ПЛА в этом районе быть не должно. ПЛА так и летел параллельно с нами, на запросы не отвечал, потом, без всяких видимых причин, на форсаже ушёл много выше. Вроде, так и не определили, что за залётный был.
- Да мы это были! - Волконский даже выразительно постучал себя по груди.
- Иди ты! - выразила изумление Рита.
- Что я, ваш бортовой номер не помню? И бортовые часы дату и время показали. Мы сегодня в прошлое летали!
- Но как?!
- Никто не знает, - пожал широкими плечами Волконский. - Как умные догадаются, будем в прошлое бегать, помнишь, как у Булычева?
- Ни в какое прошлое мы не пойдём, - мгновенно припомнив свой сон, запротестовала Рита, обнимая Матвея крепко-крепко. - Только в будущее.
- Угу, - согласился муж, вздыхая, как большая добрая лошадь.
- Матвей, пообещай, что никогда не вернешься в прошлое, - Рита умоляюще заглянула ему в глаза. - Не будешь участвовать ни в каких экспериментах, испытывать на себе машины времени… - она, похоже, собиралась заплакать.
- Обещаю, - с готовностью согласился Матвей. - Я от тебя, от детей никуда. С места меня никто не сдвинет, как сфинкса.
Голос был наигранно-весёлым, и Рита сердито шмыгнула.
- Рита, не тревожься, - прижал жену к себе. - Я не хочу возвращаться и не вернусь.
- Ты что-то вспомнил? - вскинулась она, похолодев.
- Да, - глухо. - Когда в прошлое нырнули, что-то как будто щёлкнуло в голове. Воспоминания приходят вспышками, но я стараюсь забыть. Не хочу быть мистером Джекилом и доктором Хайдом.
- Это ужасно, наверное, - знать будущее, - поёжилась Рита.
- Нельзя знать будущее и попасть в него нельзя, - поцеловал её в макушку любимый. - Ну, то есть можно. Вот сейчас настоящее, а через минуту - будущее.
- А еще через минуту - прошлое…
Философские размышления были прерваны топотом крепких ножек и настойчивым криком сыновей, зовущих родителей играть.
Глава четырнадцатая.
- Не переплюнут они первую свадьбу, ни за что! - спорила Злата Михайловна, садясь в машину.
- От них всего можно ожидать, - не сдавался Владислав Германович. - Это ж Серебро!
Водитель, возивший Келлера последние лет десять и вхожий в семью, только усмехнулся.
- Вот и Дима согласен, - встречаясь с ним взглядом в зеркале, прогудел генерал. - Подарки взяли?
- Да. И за цветами я заранее заехал, а то мало ли, - заводя мотор, отчитался Синев.
- Спасибо, - искренне поблагодарила Злата. - Я твоей жене послала небольшое извинение за то, что тебя в выходной выдернули.
- Вам спасибо. Она звонила, уже в спа отдыхает. Очень довольна.
Утром пятницы в сторону области поток был приемлемый, а потому доехали довольно быстро. Вся улица и переулки перед Большим гнездом были забиты автомобилями. Дмитрий втиснулся в какой-то немыслимый промежуток в этом железном строю, Келлеры осторожно, чтобы не поцарапать соседние машины, выбрались наружу, огляделись. Растущие вдоль забора ели были украшены серебристыми колокольчиками разного размера. Лёгкий ветерок качал длинные ленты, на которых они были подвешены, и колокольчики звенели, весело и тонко, очень радостно.
- Молодцы какие! - восхитилась Злата. - Сразу настроение создают.
Калитка и распахнутые ворота были оформлены цветочными арками, на которых трепетали ленточки с совсем крохотными колокольчиками. Во дворе и саду играла музыка, были расставлены столы, застеленные зелёными скатертями. На них прекрасно смотрелись яркие цветочные композиции. У столов гости угощались шампанским и канапе, сновали официанты.
- Что-то я не вижу, чтобы строились каре или свиньёй - невест штурмовать, - заметил Владислав Германович, подавая жене фужер с прохладным игристым.
- Слава, я думаю, тут у женихов есть фора. Как-никак дом родной, - рассмеялась Злата, салютуя бокалом Светлане Золотарёвой.
- Привет, - выпалила та подходя и залпом выпивая стакан воды. - Забегалась! Вроде бы и готово всё, а мелочи - то там зовут, то тут.
В подтверждение к ней придвинулась женщина в офисном костюме, с гарнитурой в ухе, что-то спросила. Светлана Евгеньевна сделала большие глаза и куда-то убежала. Гости пили шампанское, разговаривали и любовались: вокруг было очень красиво и празднично. Невест забирали из Большого дома, и окна, веранда, терраса второго этажа были увиты цветами, вдоль красной дорожки от крыльца до ворот стояли букеты в кованых вазах.
- Постарались так постарались, - с уважением покивал головой Келлер. - Я б даже сказал заморочились.
- Это вы ещё дальше не видели, а мы вчера на репетицию попали, - весело проговорил подошедший Владислав Есин. Жанна, его жена, и сам Есин обняли Злату, потом Келлера.
- В одном городе живем, а полгода не виделись, - посетовала Злата.
- Вот окончательно на пенсию выйдем и будем по гостям к друг другу ходить беспрерывно, - пообещал Келлер.
- Как я мечтаю, чтобы ты совсем на пенсию вышел, - мечтательно протянула жена, обнимая. - Давай в конце года?
