Перед ним сидел чёрный лис. Этого зверька Менсис стал замечать уже давно, и постоянно на границе зрения — чёрное пятно с золотыми глазами исчезало ровно в тот миг, когда ведьмак оборачивался к нему. Но мужчина понял, что это тот самый наблюдатель, чей взгляд он ощущал на себе в последнее время.
Менсис протянул руку и коснулся пушистой шёрстки лиса — зверь позволил себя погладить и почесать за ухом, а после поднялся на все четыре лапы и спрыгнул с площадки, обернувшись на мужчину. Словно звал за собой.
Ведьмак пошёл следом, не понимая, зачем это делает. Он лишь на пару мгновений осмотрелся вокруг, видя абсолютно пустой двор. Ни души, кроме них.
Лис завёл его в незнакомый уголок двора, куда вёл узкий проход. Менсис едва смог протиснуться следом, а когда всё-таки пролез, то зверька уже не было. Он растерянно посмотрел на то место, где должен был быть лис, а после поднял взгляд.
В десяти шагах спиной к нему стоял мужчина в знакомой броне и с чёрными длинными волосами. Ведьмак несмело сделал пару шагов вперёд, а после выдохнул:
— Отец?
Неизвестный обернулся, и догадка Менсиса подтвердилась. Лицо этого мужчины походило на его собственное, такие же глаза, черты лица… лишь пара шрамов отличала их. Аргентиус улыбнулся.
— Я так долго тебя ждал, — выпалил тут же Менсис, делая ещё пару шагов вперёд. — Ты всё это время был здесь? А почему не выходил? И где мама?…
Вопросы лились из него бесконечным потоком, но Аргентиус молчал, продолжая улыбаться. А когда юный ведьмак выдохся и замолчал в ожидании ответов, то лишь покачал головой.
Стоило мужчине моргнуть, как отец будто… испарился. Сердце гулко забилось в груди, он прошёл дальше и только теперь понял, что же было сокрыто от чужих глаз стенами.
Кладбище ведьмаков. Воткнутые в землю мечи, на которых были подписаны имена. Менсис понял, что стоял рядом с тем мечом, на котором была выгравировано имя его отца.
Мужчина обессиленно упал на колени и вцепился в гарду отцовского клинка, прислонившись к рукояти лбом. Металл приятно холодил разгорячённую после тренировки кожу, а слёзы невольно потекли по его щекам.
Его отец был мёртв. Давно? Неизвестно. Но всё это время ему лгали те, кому он хотел довериться.
Именно поэтому Орэдна, едва успев вернуть под своё крыло Чёрного Лиса, потеряла его снова.
Доступ в зал командования был закрыт всем тем, кто не имел с собой Печати Хаоса. Лишь сам Владыка и его Тринадцать Генералов могли войти сюда беспрепятственно.
Переодевшись в привычные доспехи, Райдо посмотрел на себя ещё раз в зеркало и усмехнулся. Бо?льшая часть брони была создана из кожи дракона, одного из крепчайших материалов. Металлические части были выполнены из особого сплава, созданного лучшими кузнецами Тьмы. Ни одно светлое заклятье не могло разрушить магию Тьмы, наложенную на эти доспехи.
Тринадцатый Генерал хмыкнул, поправил наплечник и направился из своих покоев в зал командования. Он был готов ко всему, ведь остальные Генералы уж точно были недовольны его возвращением. Ничего… он наведёт здесь свои порядки. Уже очень скоро.
Огромные тяжёлые двери перед ним раскрыло двое крепких демонов, ростом вдвое больше самого вампира. Райдо вошёл в зал командования — вытянутое помещение с высоким сводчатым потолком, длинный стол стоял посередине, во главе находился трон Владыки Хаоса.
Сейчас здесь присутствовали остальные двенадцать Генералов, и появлению Тринадцатого они не были рады.
— Явился, не запылился! — фыркнул Восьмой Генерал, недовольно скрещивая руки на груди. В отличие от большинства других, его доспехи были «живыми» и реагировали на состояние своего хозяина. Сейчас защитные пластины на спине вздыбились, как шерсть на разъярённой кошке, обратившись в шипы.
— Вернулся и дальше смешить Господина своей ничтожностью? — пробасил из-под шлема Двенадцатый Генерал.
— Если ты думаешь, что мы без тебя не справимся, то ты глубоко ошибаешься, — поддакнул Первый Генерал. Сейчас его доспехи не пылали огнём, как в состоянии боя, но шипы на наплечниках и рога на шлеме начали краснеть — признак его недовольства.
— Вы слишком самоуверенные, — хмыкнул Райдо, проходя к столу. Он задержал свой взгляд на пустующем троне. Пожалуй, сегодня будет лишним садиться на своё законное место, поэтому он сел на пустующее кресло среди других Генералов. — Моя помощь вам ещё понадобится. Я знаю достаточно о Четверых.
— А я вот рада твоему возвращению, — томно произнесла Шестая, подпирая рогатую голову руками и мило улыбаясь. — А то хороших мужчин днём с огнём не сыщешь. Даже среди инкубов.
— Олдара! — рявкнул Седьмой Генерал, подрываясь со своего кресла. Суккуб заливисто засмеялась и похлопала своего супруга по руке:
— Сядь, милый. Я просто беспокоилась о том, чтобы другие женщины могли найти себе достойного.
Инкуб в непроницаемых доспехах тихо зарычал, но сел обратно, устремив невидимый из-за шлема взгляд на Райдо. Тот лишь дружелюбно оскалил клыки: не было причины ссориться с более надёжными союзниками.
Наконец, Владыка Хаоса вошёл в зал командования в своих привычных доспехах. Сейчас его вид не был таким болезненным. Кровавые Кристаллы вернули ему прежнюю строгость и холодность ума, о чём говорили сдвинутые в гневе к переносице брови и недовольно поджатые губы. Альрис сел на свой трон и окинул взглядом собравшихся.
— Я собрал вас в этот раз, чтобы обсудить дальнейшие планы, — проговорил он. — Четверо ускользнули от Дикой Охоты. Но мы теперь знаем, что они ослаблены. А значит, их легче будет поймать.
— И ты должен быть благодарен мне, отец, — хмыкнул Райдо. — Ведь это моя заслуга.
— Но Шестой удалось ослепить одного из них! — возмутился Восьмой Генерал. — А этот ублюдок всего лишь…
— Молчать! — рявкнул Владыка Хаоса. Его Генералы затихли, все, кроме Райдо, который чувствовал себя более чем уверенным. — Меня не волнует, чьи это заслуги. Мне важно, чтобы вы принесли мне их головы в знак нашей победы! — он ударил кулаком по столу. Многие из присутствующих покорно склонили свои головы, но Тринадцатый Генерал недовольно смотрел на своего приёмного отца. — Поэтому я хочу, чтобы ты, — он ткнул пальцем в Седьмого, — довёл это дело до конца.
— Слушаюсь, Владыка, — пробасил инкуб, покорно склоняя голову.
— А ты не хочешь узнать, отец, что думаю я на этот счёт? — поинтересовался Райдо. Альрис перевёл тяжёлый взгляд на него.
— А ты, сын мой, — заговорил Владыка Хаоса, — сможешь искупить свою вину передо мной, только принеся мне их головы. Раз ты так желаешь показать себя, я разрешу тебе немедленно выдвигаться на их поиски. Бери кого хочешь в свои помощники, но если ты вернёшься без трофея — твоя смерть будет долгой и мучительной.
В глазах Альриса остались только ярость и безумие. Он сдержит своё слово. Тринадцатый Генерал лишь оскалился в ответ.
— Тут хватит еды на день пути, — Яга протянула Вике свёрнутую в материю выпечку. Девушка поблагодарила травницу и сунула свёрток в свой заплечный мешок.
У них уже не было так много времени, сколько им хотелось. Виктория понимала, что следует торопиться, но у Бальтазара не до конца восстановились силы, чтобы мгновенно перенестись к цели. Придётся ехать верхом на нём столько, сколько потребуется. Отсюда до Орлета дня два пути.
— Вы уж поосторожней будьте, — прокряхтела Проводница, подходя к полке с зельями и отварами. — Дороги нынче опасные… Какое-то зло пробудилось.
— Известное зло, — девушка туго затянула мешок, чтобы оттуда ничего не выпало и надела его на спину. Порезанную епанчу она сунула в него же — ещё может пригодиться.
Яга передала ей ещё немного зелий, чтобы обрабатывать раны Хагалаза и унимать боль от проклятия, если она возобновится. После чего, когда путники уже забрались на коня, тяжело вздохнула и подошла ближе.
— Возьми это, дитя, — она взяла протянутую руку Вики в свои и что-то вложила в неё, плотно сжав ту в кулак. — Сбережёт тебя. Недоброе чую…
— Я справлюсь, — кивнула Виктория. — Спасибо вам. За всё.
— Двенадцать благослови ваш путь, — кивнула травница и отошла. Илва несмело помахала им рукой, и Вика отвела взгляд на дорогу, а после легонько сжала бока Бальтазара. Конь рысью направился по дороге.
Воздух стал ощутимее холодней, а высоко в посеревшем небе кружили вороны в ожидании своего кровавого пира. Путники ехали молча. Хагалаз всё думал о том, что было бы, успей он наложить на себя нужную защиту. Викторию же терзали нерадостные мысли и предчувствие недоброго.
Останавливаясь лишь чтобы дать немного коню отдохнуть и перекусить, к вечеру они достигли небольшого поселения, рядом с которым стоял Храм Двенадцати. Прекрасная в своей монолитности и чистоте постройка с высокой колокольней и витражными окнами внушала спокойствие любому, чей взгляд останавливался на ней.
Вика привыкла же к более… яркому виду храмов. Храмы Духов не были построены из камня, а из древесины мшельче-зарка. Эта же древесина использовалась для изготовления деревянных деталей оружия и доспехов из-за своей прочности и гибкости. Окрашенная в алый цвет, она использовалась для постройки Храмов Духов, символизируя своим цветом кровь — то, что связывало поколения, то, что связывало Духов с живыми.
Тем не менее, Храм Двенадцати был не менее почитаемым местом для неё. Вика остановила Бальтазара:
— Мы приехали, — сообщила она Хагалазу. — Здесь Храм. Попросимся на ночлег, а с утра выдвинемся дальше в путь.
— Прекрасно, — кивнул Повелитель Душ и дождался, когда девушка спрыгнет с седла, чтобы спуститься самому.
Конь тряхнул гривой, ткнулся носом в плечо хозяйки, а после шагом направился к настилу неподалёку. Виктория взяла Хагалаза за локоть и повела к Храму.
Внутри их встретил просторный зал с скамьями, на которых сидели прихожане и некоторые путники, тоже остановившиеся на ночлег. К ним подошёл один из священников, облачённый в традиционные белые одежды.
— Приветствую, дети мои, — произнёс он. — Что привело вас сюда?
— Наш путь был долог, — ответила Вика, продолжая придерживать Повелителя Душ за руку. — Мы можем остановиться на ночлег?
— Разумеется, — кивнул священник и указал рукой на зал. — Проходите.
— Вика, — Хагалаз приостановил её. — Найди Алтарь Шестого. Я бы хотел… медитировать.
— А как он выглядит? — удивилась девушка.
— Я провожу твоего спутника, дочь моя, — улыбнулся уголками губ священник и Виктория отстранилась от Повелителя Душ, позволяя увести его к нужному алтарю.
Сама девушка огляделась и неспешно прошлась вдоль стены, рассматривая витражные окна. А после остановила взгляд на алтарях. Хагалаз опустился перед одним из них на колени и скрестил руки на груди, склонив голову. Священник поправил свечи и после подошёл к другому молящемуся человеку у противоположного алтаря и о чём-то тихо заговорил с ним.
Вика внимательно пригляделась к убранству святынь и поняла, что на тех были выгравированы символы, олицетворявшие каждого из Двенадцати. Она подошла к тому алтарю, на котором были изображены серп и голубка, после чего задержала взгляд на горящих свечах.
— Тебя что-то беспокоит, дочь моя? — голос священника вывел девушку из раздумий. Она перевела взгляд на мужчину и покачала головой:
— Нет… святой отец, — она плохо помнила, как именно стоит обращаться к служителям Храмов и надеялась, что всё-таки угадала.
— Я вижу, что тебя что-то гложет. Можешь исповедаться, — мягко произнёс он. Виктория опустила взгляд в пол.
— Я уже и не помню, когда в последний раз была в Храме Двенадцати. Я… Это правильно, что я нахожусь здесь?
— Вне зависимости от твоей веры, Двенадцать могут тебе помочь и направят тебя, дочь моя, — улыбнулся мужчина, взяв её руки в свои и поглядел ласково в глаза. — Всё хорошо.
— Спасибо, святой отец, — кивнула Вика. Священник выпустил её руки и направился дальше обходить алтари.
Когда Хагалаз закончил с медитацией, они с Викторией устроились на одной скамейке, привалившись друг к другу. Храм был погружён в полумрак, горели лишь свечи на алтарях и несколько светильников по периметру.
Путники погрузились в глубокий сон.
Вику разбудил собачий вой. Девушка встрепенулась и огляделась. Свечи по периметру помещения уже догорели, лишь на алтарях они продолжали освещать Храм. А вой был… сверху? С колокольни?
Сердце гулко забилось о рёбра. Неизвестная собака взвыла ещё раз, а после затихла. По крыше застучали тяжёлые капли дождя, разрушая мёртвую тишину. И после — тяжело загремел похоронный колокол.
Этот звук разбудил уже почти всех в Храме. Они растерянно оглядывались в поисках источника звука, а некоторые зашептали молитву, напуганные происходящим.
Хагалаз растерянно крутил головой.
— Что это?
— Грим, — помертвевшими губами произнёс один из прихожан.
Виктория встала со скамьи, чувствуя пробирающий до костей холод и странный зов. Противиться ему было сложно, но девушка смогла остановиться и просто устремила взгляд на витражные окна, за которыми сверкали молнии, но почти не было слышно звуков грома, заглушавшихся звоном колокола.
Следом снаружи витражей с едва слышимым хрустом начал образовываться иней. Догадка о природе его происхождения пришла в голову Вики сама. Девушка тихо выдохнула сквозь зубы.
Дикая Охота вновь настигла их.
Прихожане вставали со скамей и собирались у алтарей. Вышли и священники, многие из которых стали молиться. Хагалаз едва смог подняться сам, рукой нащупав Вику поблизости и встав рядом с ней плечом к плечу. Пусть он сейчас не мог что-либо сделать, но, может, он внушит своим присутствием ей бо?льшую уверенность?
За тяжёлыми дверьми послышалось лошадиное ржание, звериное гневное рычание и лай. Колокол продолжал своим тяжёлым голосом заглушать многие звуки.
Потом все звуки разом стихли. Лишь тарабанил по крыше и в витражи дождь, бормотали молитву верующие и тяжёлое дыхание остальных — всё это разгоняло нависшую тишину.
Снаружи раздался болезненный тонкий собачий скулёж, а следом двери распахнулись сами. Вспышка молний озарила тёмный проём, выделяя ковыляющий силуэт огромной чёрной собаки.
Грим был изранен, густая чёрная кровь капала на пол, он прихрамывал и едва смог войти в Храм прежде, чем одна из гончих смерти настигла его. Обернувшись мордой к пришедшим врагам, страж Храма оскалил окровавленную пасть, всё ещё пытаясь отстоять святое место и победить исчадия Тьмы.
Дикая Охота стояла там, на отдалении. Чистая энергия ещё не давала им запросто войти сюда, потому находившиеся внутри Храма были в безопасности. Пока.
Гончие смерти рычали и лаяли, брызгая кровавой слюной и рвались внутрь, но невидимый барьер останавливал их.
Он будет существовать до тех пор, пока Грим был жив. Раны на нём начали срастаться, но из-за скверны этот процесс не был столь быстрым, как обычно. Страж Храма почти перестал припадать на изломанные лапы, и его глухой низкий голос стал более уверенным. Но этого было всё ещё недостаточно.
Неожиданно Вика вскрикнула от боли и упала на колени. Яркая вспышка, словно в её спину вставляли раскалённые иглы, затянула разум белой пеленой. Хагалаз пытался нащупать её и поднять на ноги, но девушка оттолкнула его руку, всё ещё ощущая адскую боль.
— Бальтазар! — воскликнула она, догадавшись, из-за чего всё это произошло. Едва зрение прояснилось, вырисовывая размытые силуэты перед ней, как Виктория подорвалась на ноги и рванула к выходу. Грим рыкнул, заставляя её остановиться. — Пропусти…
Менсис протянул руку и коснулся пушистой шёрстки лиса — зверь позволил себя погладить и почесать за ухом, а после поднялся на все четыре лапы и спрыгнул с площадки, обернувшись на мужчину. Словно звал за собой.
Ведьмак пошёл следом, не понимая, зачем это делает. Он лишь на пару мгновений осмотрелся вокруг, видя абсолютно пустой двор. Ни души, кроме них.
Лис завёл его в незнакомый уголок двора, куда вёл узкий проход. Менсис едва смог протиснуться следом, а когда всё-таки пролез, то зверька уже не было. Он растерянно посмотрел на то место, где должен был быть лис, а после поднял взгляд.
В десяти шагах спиной к нему стоял мужчина в знакомой броне и с чёрными длинными волосами. Ведьмак несмело сделал пару шагов вперёд, а после выдохнул:
— Отец?
Неизвестный обернулся, и догадка Менсиса подтвердилась. Лицо этого мужчины походило на его собственное, такие же глаза, черты лица… лишь пара шрамов отличала их. Аргентиус улыбнулся.
— Я так долго тебя ждал, — выпалил тут же Менсис, делая ещё пару шагов вперёд. — Ты всё это время был здесь? А почему не выходил? И где мама?…
Вопросы лились из него бесконечным потоком, но Аргентиус молчал, продолжая улыбаться. А когда юный ведьмак выдохся и замолчал в ожидании ответов, то лишь покачал головой.
Стоило мужчине моргнуть, как отец будто… испарился. Сердце гулко забилось в груди, он прошёл дальше и только теперь понял, что же было сокрыто от чужих глаз стенами.
Кладбище ведьмаков. Воткнутые в землю мечи, на которых были подписаны имена. Менсис понял, что стоял рядом с тем мечом, на котором была выгравировано имя его отца.
Мужчина обессиленно упал на колени и вцепился в гарду отцовского клинка, прислонившись к рукояти лбом. Металл приятно холодил разгорячённую после тренировки кожу, а слёзы невольно потекли по его щекам.
Его отец был мёртв. Давно? Неизвестно. Но всё это время ему лгали те, кому он хотел довериться.
Именно поэтому Орэдна, едва успев вернуть под своё крыло Чёрного Лиса, потеряла его снова.
***
Доступ в зал командования был закрыт всем тем, кто не имел с собой Печати Хаоса. Лишь сам Владыка и его Тринадцать Генералов могли войти сюда беспрепятственно.
Переодевшись в привычные доспехи, Райдо посмотрел на себя ещё раз в зеркало и усмехнулся. Бо?льшая часть брони была создана из кожи дракона, одного из крепчайших материалов. Металлические части были выполнены из особого сплава, созданного лучшими кузнецами Тьмы. Ни одно светлое заклятье не могло разрушить магию Тьмы, наложенную на эти доспехи.
Тринадцатый Генерал хмыкнул, поправил наплечник и направился из своих покоев в зал командования. Он был готов ко всему, ведь остальные Генералы уж точно были недовольны его возвращением. Ничего… он наведёт здесь свои порядки. Уже очень скоро.
Огромные тяжёлые двери перед ним раскрыло двое крепких демонов, ростом вдвое больше самого вампира. Райдо вошёл в зал командования — вытянутое помещение с высоким сводчатым потолком, длинный стол стоял посередине, во главе находился трон Владыки Хаоса.
Сейчас здесь присутствовали остальные двенадцать Генералов, и появлению Тринадцатого они не были рады.
— Явился, не запылился! — фыркнул Восьмой Генерал, недовольно скрещивая руки на груди. В отличие от большинства других, его доспехи были «живыми» и реагировали на состояние своего хозяина. Сейчас защитные пластины на спине вздыбились, как шерсть на разъярённой кошке, обратившись в шипы.
— Вернулся и дальше смешить Господина своей ничтожностью? — пробасил из-под шлема Двенадцатый Генерал.
— Если ты думаешь, что мы без тебя не справимся, то ты глубоко ошибаешься, — поддакнул Первый Генерал. Сейчас его доспехи не пылали огнём, как в состоянии боя, но шипы на наплечниках и рога на шлеме начали краснеть — признак его недовольства.
— Вы слишком самоуверенные, — хмыкнул Райдо, проходя к столу. Он задержал свой взгляд на пустующем троне. Пожалуй, сегодня будет лишним садиться на своё законное место, поэтому он сел на пустующее кресло среди других Генералов. — Моя помощь вам ещё понадобится. Я знаю достаточно о Четверых.
— А я вот рада твоему возвращению, — томно произнесла Шестая, подпирая рогатую голову руками и мило улыбаясь. — А то хороших мужчин днём с огнём не сыщешь. Даже среди инкубов.
— Олдара! — рявкнул Седьмой Генерал, подрываясь со своего кресла. Суккуб заливисто засмеялась и похлопала своего супруга по руке:
— Сядь, милый. Я просто беспокоилась о том, чтобы другие женщины могли найти себе достойного.
Инкуб в непроницаемых доспехах тихо зарычал, но сел обратно, устремив невидимый из-за шлема взгляд на Райдо. Тот лишь дружелюбно оскалил клыки: не было причины ссориться с более надёжными союзниками.
Наконец, Владыка Хаоса вошёл в зал командования в своих привычных доспехах. Сейчас его вид не был таким болезненным. Кровавые Кристаллы вернули ему прежнюю строгость и холодность ума, о чём говорили сдвинутые в гневе к переносице брови и недовольно поджатые губы. Альрис сел на свой трон и окинул взглядом собравшихся.
— Я собрал вас в этот раз, чтобы обсудить дальнейшие планы, — проговорил он. — Четверо ускользнули от Дикой Охоты. Но мы теперь знаем, что они ослаблены. А значит, их легче будет поймать.
— И ты должен быть благодарен мне, отец, — хмыкнул Райдо. — Ведь это моя заслуга.
— Но Шестой удалось ослепить одного из них! — возмутился Восьмой Генерал. — А этот ублюдок всего лишь…
— Молчать! — рявкнул Владыка Хаоса. Его Генералы затихли, все, кроме Райдо, который чувствовал себя более чем уверенным. — Меня не волнует, чьи это заслуги. Мне важно, чтобы вы принесли мне их головы в знак нашей победы! — он ударил кулаком по столу. Многие из присутствующих покорно склонили свои головы, но Тринадцатый Генерал недовольно смотрел на своего приёмного отца. — Поэтому я хочу, чтобы ты, — он ткнул пальцем в Седьмого, — довёл это дело до конца.
— Слушаюсь, Владыка, — пробасил инкуб, покорно склоняя голову.
— А ты не хочешь узнать, отец, что думаю я на этот счёт? — поинтересовался Райдо. Альрис перевёл тяжёлый взгляд на него.
— А ты, сын мой, — заговорил Владыка Хаоса, — сможешь искупить свою вину передо мной, только принеся мне их головы. Раз ты так желаешь показать себя, я разрешу тебе немедленно выдвигаться на их поиски. Бери кого хочешь в свои помощники, но если ты вернёшься без трофея — твоя смерть будет долгой и мучительной.
В глазах Альриса остались только ярость и безумие. Он сдержит своё слово. Тринадцатый Генерал лишь оскалился в ответ.
***
— Тут хватит еды на день пути, — Яга протянула Вике свёрнутую в материю выпечку. Девушка поблагодарила травницу и сунула свёрток в свой заплечный мешок.
У них уже не было так много времени, сколько им хотелось. Виктория понимала, что следует торопиться, но у Бальтазара не до конца восстановились силы, чтобы мгновенно перенестись к цели. Придётся ехать верхом на нём столько, сколько потребуется. Отсюда до Орлета дня два пути.
— Вы уж поосторожней будьте, — прокряхтела Проводница, подходя к полке с зельями и отварами. — Дороги нынче опасные… Какое-то зло пробудилось.
— Известное зло, — девушка туго затянула мешок, чтобы оттуда ничего не выпало и надела его на спину. Порезанную епанчу она сунула в него же — ещё может пригодиться.
Яга передала ей ещё немного зелий, чтобы обрабатывать раны Хагалаза и унимать боль от проклятия, если она возобновится. После чего, когда путники уже забрались на коня, тяжело вздохнула и подошла ближе.
— Возьми это, дитя, — она взяла протянутую руку Вики в свои и что-то вложила в неё, плотно сжав ту в кулак. — Сбережёт тебя. Недоброе чую…
— Я справлюсь, — кивнула Виктория. — Спасибо вам. За всё.
— Двенадцать благослови ваш путь, — кивнула травница и отошла. Илва несмело помахала им рукой, и Вика отвела взгляд на дорогу, а после легонько сжала бока Бальтазара. Конь рысью направился по дороге.
Воздух стал ощутимее холодней, а высоко в посеревшем небе кружили вороны в ожидании своего кровавого пира. Путники ехали молча. Хагалаз всё думал о том, что было бы, успей он наложить на себя нужную защиту. Викторию же терзали нерадостные мысли и предчувствие недоброго.
Останавливаясь лишь чтобы дать немного коню отдохнуть и перекусить, к вечеру они достигли небольшого поселения, рядом с которым стоял Храм Двенадцати. Прекрасная в своей монолитности и чистоте постройка с высокой колокольней и витражными окнами внушала спокойствие любому, чей взгляд останавливался на ней.
Вика привыкла же к более… яркому виду храмов. Храмы Духов не были построены из камня, а из древесины мшельче-зарка. Эта же древесина использовалась для изготовления деревянных деталей оружия и доспехов из-за своей прочности и гибкости. Окрашенная в алый цвет, она использовалась для постройки Храмов Духов, символизируя своим цветом кровь — то, что связывало поколения, то, что связывало Духов с живыми.
Тем не менее, Храм Двенадцати был не менее почитаемым местом для неё. Вика остановила Бальтазара:
— Мы приехали, — сообщила она Хагалазу. — Здесь Храм. Попросимся на ночлег, а с утра выдвинемся дальше в путь.
— Прекрасно, — кивнул Повелитель Душ и дождался, когда девушка спрыгнет с седла, чтобы спуститься самому.
Конь тряхнул гривой, ткнулся носом в плечо хозяйки, а после шагом направился к настилу неподалёку. Виктория взяла Хагалаза за локоть и повела к Храму.
Внутри их встретил просторный зал с скамьями, на которых сидели прихожане и некоторые путники, тоже остановившиеся на ночлег. К ним подошёл один из священников, облачённый в традиционные белые одежды.
— Приветствую, дети мои, — произнёс он. — Что привело вас сюда?
— Наш путь был долог, — ответила Вика, продолжая придерживать Повелителя Душ за руку. — Мы можем остановиться на ночлег?
— Разумеется, — кивнул священник и указал рукой на зал. — Проходите.
— Вика, — Хагалаз приостановил её. — Найди Алтарь Шестого. Я бы хотел… медитировать.
— А как он выглядит? — удивилась девушка.
— Я провожу твоего спутника, дочь моя, — улыбнулся уголками губ священник и Виктория отстранилась от Повелителя Душ, позволяя увести его к нужному алтарю.
Сама девушка огляделась и неспешно прошлась вдоль стены, рассматривая витражные окна. А после остановила взгляд на алтарях. Хагалаз опустился перед одним из них на колени и скрестил руки на груди, склонив голову. Священник поправил свечи и после подошёл к другому молящемуся человеку у противоположного алтаря и о чём-то тихо заговорил с ним.
Вика внимательно пригляделась к убранству святынь и поняла, что на тех были выгравированы символы, олицетворявшие каждого из Двенадцати. Она подошла к тому алтарю, на котором были изображены серп и голубка, после чего задержала взгляд на горящих свечах.
— Тебя что-то беспокоит, дочь моя? — голос священника вывел девушку из раздумий. Она перевела взгляд на мужчину и покачала головой:
— Нет… святой отец, — она плохо помнила, как именно стоит обращаться к служителям Храмов и надеялась, что всё-таки угадала.
— Я вижу, что тебя что-то гложет. Можешь исповедаться, — мягко произнёс он. Виктория опустила взгляд в пол.
— Я уже и не помню, когда в последний раз была в Храме Двенадцати. Я… Это правильно, что я нахожусь здесь?
— Вне зависимости от твоей веры, Двенадцать могут тебе помочь и направят тебя, дочь моя, — улыбнулся мужчина, взяв её руки в свои и поглядел ласково в глаза. — Всё хорошо.
— Спасибо, святой отец, — кивнула Вика. Священник выпустил её руки и направился дальше обходить алтари.
Когда Хагалаз закончил с медитацией, они с Викторией устроились на одной скамейке, привалившись друг к другу. Храм был погружён в полумрак, горели лишь свечи на алтарях и несколько светильников по периметру.
Путники погрузились в глубокий сон.
***
Вику разбудил собачий вой. Девушка встрепенулась и огляделась. Свечи по периметру помещения уже догорели, лишь на алтарях они продолжали освещать Храм. А вой был… сверху? С колокольни?
Сердце гулко забилось о рёбра. Неизвестная собака взвыла ещё раз, а после затихла. По крыше застучали тяжёлые капли дождя, разрушая мёртвую тишину. И после — тяжело загремел похоронный колокол.
Этот звук разбудил уже почти всех в Храме. Они растерянно оглядывались в поисках источника звука, а некоторые зашептали молитву, напуганные происходящим.
Хагалаз растерянно крутил головой.
— Что это?
— Грим, — помертвевшими губами произнёс один из прихожан.
Виктория встала со скамьи, чувствуя пробирающий до костей холод и странный зов. Противиться ему было сложно, но девушка смогла остановиться и просто устремила взгляд на витражные окна, за которыми сверкали молнии, но почти не было слышно звуков грома, заглушавшихся звоном колокола.
Следом снаружи витражей с едва слышимым хрустом начал образовываться иней. Догадка о природе его происхождения пришла в голову Вики сама. Девушка тихо выдохнула сквозь зубы.
Дикая Охота вновь настигла их.
Прихожане вставали со скамей и собирались у алтарей. Вышли и священники, многие из которых стали молиться. Хагалаз едва смог подняться сам, рукой нащупав Вику поблизости и встав рядом с ней плечом к плечу. Пусть он сейчас не мог что-либо сделать, но, может, он внушит своим присутствием ей бо?льшую уверенность?
За тяжёлыми дверьми послышалось лошадиное ржание, звериное гневное рычание и лай. Колокол продолжал своим тяжёлым голосом заглушать многие звуки.
Потом все звуки разом стихли. Лишь тарабанил по крыше и в витражи дождь, бормотали молитву верующие и тяжёлое дыхание остальных — всё это разгоняло нависшую тишину.
Снаружи раздался болезненный тонкий собачий скулёж, а следом двери распахнулись сами. Вспышка молний озарила тёмный проём, выделяя ковыляющий силуэт огромной чёрной собаки.
Грим был изранен, густая чёрная кровь капала на пол, он прихрамывал и едва смог войти в Храм прежде, чем одна из гончих смерти настигла его. Обернувшись мордой к пришедшим врагам, страж Храма оскалил окровавленную пасть, всё ещё пытаясь отстоять святое место и победить исчадия Тьмы.
Дикая Охота стояла там, на отдалении. Чистая энергия ещё не давала им запросто войти сюда, потому находившиеся внутри Храма были в безопасности. Пока.
Гончие смерти рычали и лаяли, брызгая кровавой слюной и рвались внутрь, но невидимый барьер останавливал их.
Он будет существовать до тех пор, пока Грим был жив. Раны на нём начали срастаться, но из-за скверны этот процесс не был столь быстрым, как обычно. Страж Храма почти перестал припадать на изломанные лапы, и его глухой низкий голос стал более уверенным. Но этого было всё ещё недостаточно.
Неожиданно Вика вскрикнула от боли и упала на колени. Яркая вспышка, словно в её спину вставляли раскалённые иглы, затянула разум белой пеленой. Хагалаз пытался нащупать её и поднять на ноги, но девушка оттолкнула его руку, всё ещё ощущая адскую боль.
— Бальтазар! — воскликнула она, догадавшись, из-за чего всё это произошло. Едва зрение прояснилось, вырисовывая размытые силуэты перед ней, как Виктория подорвалась на ноги и рванула к выходу. Грим рыкнул, заставляя её остановиться. — Пропусти…
