— Привет, — игнорируя сигнал угрозы, поздоровалась я.
— Превосходно выглядишь, — бросил он не комплимент — сожаление. Наверное, ему бы очень хотелось, чтобы я в своей новой жизни не преуспела даже в этом.
— Спасибо, — просто проронила я, но со всем безразличием. Пусть не надеется, что буду источать ответные опусы.
— Слышал, ты нигде не работаешь толком?
— Толком — это не по «двадцать четыре на семь»? — искренне посмеялась я над его попыткой уколоть меня. — Тогда, да, можно считать меня и вовсе безработной.
— Даже дом продала, вот как все плохо, — ни капли не сомневаясь, что так оно и есть, выдал Велесов.
— Дом я продала, потому что он мне никогда не нравился, но я так долго жила чужими идеалами, что в какой-то момент просто-напросто перестала интересоваться, чего же хочется мне самой.
Влада едва не перекосило, когда он услышал мой ответ. Он в душе еще не определился: то ли он меня жалеет, то ли дурой считает. А потом просто принял, что одно другому не мешает, и перестал стесняться издевок в своей интонации.
— Еще не наигралась в гордую и свободную? Возвращайся уже, — он сказал это с таким видом, будто милостыню мне подает.
Даже не собиралась тратить эмоции на такую чушь. Этот мужчина никогда не интересовался мной настоящей, для него и до сих пор я — Катя Уварова, идиотка-делающая-всю-грязную-работу.
— Спасибо, что так щедр, предлагая мне должность, но мне кажется, что я ее не потяну.
— Два года тянула на ура, а теперь вдруг не потянешь? — фыркнул он, раздражаясь моим неповиновением, к которому он совершенно отказывался привыкать. — За несколько месяцев уж настолько-то не деградируют.
Я сделала вид, что его колкость прошла мимо моих ушей. В конце концов, у меня было достаточно времени, чтобы взвешенно и без лишней спешки прийти к выводу, что Влад сущее дерьмо. Едва ли есть ступенька ниже в оценке его человеческой натуры, а потому и этот выпад не предназначался для обеления его репутации:
— Не в этом дело. Раньше у меня был мощный мотиватор, а теперь смотрю на него, и даже искра не проскакивает.
— Может, нужно поближе подойти, — с самым вульгарным подтекстом произнес он, шагая навстречу.
Я отступила, предугадывая намерения вечного ходока, и, чтобы не тешил себя иллюзиями в моей заинтересованности, предостерегла:
— Так вообще страшно, как бы обратная реакция не случилась.
— Катрин, ну прекращай уже, — сменил тактику он: теперь высокомерие уступило место соблазнению. Лучше б он и дальше грязью меня поливал, так я оставалась чище, чем от этого сального словесного ощупывания. — Глянь на меня, я все еще привлекателен. Может, начнем все сначала?
— С какого еще начала? — улыбнулась я этим глупым романтическим уловкам, которые, как Влад считал, подействуют на меня. — Разве между нами было что-то такое, что можно начинать сначала?
— А разве нет? — возмутился он, откровенно не понимая, почему я еще не растаяла и не смотрю на него влюбленными глазами. — За что ты злишься на меня?! За то, что не порвал с Наташей накануне свадьбы? Если это было причиной твоего ухода, то все ведь решаемо!
— Причины моего ухода и невозвращения разные. Если уволилась я из-за тебя, то нежелание вернуться в компанию к тебе как раз таки не имеет абсолютно никакого отношения.
— Ты слишком груба со мной для той, кто не имеет ни одной причины не возвращаться. Если руководствоваться тем, что ты сказала, разве сейчас я заслуживаю такого отношения?
— На самом деле ты просто не можешь судить объективно. Ведь это не сейчас я груба, а тогда была слишком добра. Но в чем-то ты прав, Влад. Я правда не могу пока относиться к тебе беспристрастно. Прости за это.
— Вот видишь, ты все еще испытываешь ко мне чувства!
— Верно, испытываю, — согласно кивнула я, не имея намерений увиливать.
— Ты все еще любишь меня, — его руки собственнически потянулись ко мне.
Отступив еще на шаг, я снова провела черту между нами и ответила:
— Не стоит тешить себя несбыточными надеждами. Моя любовь давно тебе не принадлежит, жаль, что я смогла понять это только после того, как покинула тебя.
— Ты говоришь это специально, да? Мне назло? — такой самовлюбленный тип разве мог поверить в то, что его кем-то заменили, на кого-то променяли.
— Нет, но, похоже, ты не захочешь разувериться в собственных заблуждениях, да и я здесь не для того, чтобы бороться за правду. Влад, спасибо тебе за все то, что ты дал мне за те два года, в которые мы были отличными коллегами, но не смогли стать такими же любовниками. Раньше я не верила, но теперь точно знаю, что все было к лучшему, и ты дал мне именно то, что мне было на самом деле нужно — мой опыт. Ты вырастил меня, вот за это я всегда буду тебе благодарна. А все остальное однажды просто забудется.
— Ты не дала мне шанса сделать это незабываемым.
— Мое счастье не зависит от тебя, Влад. Как бы тебе удалось дать мне то, что я мечтаю получить от другого мужчины? — посмеялась я.
— Так ты сменила цель? — возвращаясь к надменному тону, выплюнул он.
— Цель? А ты был моей целью? Разве я когда-то претендовала на тебя, за исключением последних двух недель нашего общения?
— Не придирайся к словам! — отмахнулся он. — Ты не можешь просто ответить?
В этот момент из-за боковой пристройки отеля вышел Зореслав. Его белая рубашка была расстегнута на верхние пуговицы, пиджак висел на руке, в которой он держал букет из пионов и роз. Его волосы находились в беспорядке, как если бы он всю дорогу скакал верхом на коне. Кажется, он боялся опоздать и сорвался в путь сразу после какой-то важной встречи, которую не смог отменить. Во всяком случае, его вид говорил именно об этом.
Мой взгляд не нарочно задержался на нем, просто так хотелось чуть дольше посмотреть на мужчину, по которому скучало мое глупое сердце последние несколько месяцев. Даже тот факт, что он заметил меня, не заставил отвернуться. В этот момент я бы и не смогла послушать пусть бы и самые требовательные импульсы мозга, в этот момент я была во власти моей бесконечной тоски по тому, кто, как на мою беду выяснилось, мне не безразличен.
Сморгнув влагу с ресниц, я повернулась к Владу. Сохранить враждебность после такой душу ломающей сцены я, конечно же, не смогла.
— Влад, ничего я не меняла, я просто разобралась в идеалах.
— Кажется, я начинаю понимать, — щелкнул пальцами он и выдохнул с разочарованием и улыбкой одновременно. — Какой же я лопух! Все ведь было так очевидно, лежало перед глазами… Это Зорик? Это же он, да, тот мужчина, о котором ты грезишь теперь?
— Тебе нет надобности заботиться об этом, — спокойно обозначила границы, за которые Велесову не следует заходить, я. Мы сейчас были в равном разочаровании, равном, но не обоюдном, потому что он к моему не имел никакого отношения. — Ты никто для меня, часть прошлого, так и оставайся там.
С этими словами я направилась к шатру, где организатор свадьбы собрала уже почти всех гостей. Остались самые безответственные вроде нас с Владом. Сперва он хотел продолжить разговор, но покорился, вовремя осознав, что его время сейчас принадлежит другим людям.
Я шла вперед, и меня не волновало, что там у Велесова за ступор, но он тотчас же последовал за мной. Под всеобщие любопытные взгляды мы вошли в шатер. Чтобы избежать еще большего внимания, я свернула в первый к выходу ряд из стульев и села. Велесов опустился на соседний стул, но больше не пытался заговорить. Кто-то из бывших коллег даже присвистнул, отреагировав на наше совместное появление, кто-то прокомментировал что-то из разряда «как в старые добрые времена», и теперь уже на нас смотрел весь шатер. В итоге, лишнего внимания избежать не удалось. С каменным лицом я смотрела вперед, туда, где вот-вот должны были появиться жених и невеста, пытаясь не думать о том, что в этот момент делает Зореслав. У меня вообще не было больше ни одной причины думать, что делает Зореслав, особенно после того, как под купол вбежала Мира.
Мое лицо так и осталось каменным. Я запретила себе рассматривать ее и завидовать ей. Ни один мускул не дрогнул под жалобный вой разбитого сердца, я так и осталась недвижима и абсолютно апатична к этой паре. Пусть только и внешне. Как же хорошо, что в следующий момент на дорожку из красивого выбеленного камня вышли жених и невеста.
Церемония была невероятно красивой и романтичной. Чтобы представить, можно просто вспомнить несколько самых удачных американских мелодрам про свадьбы и, сложив их чудесные атмосферу и антураж, получить некое идеальное по всем параметрам торжество. Всюду газовые ленты, цветы, пышные весенние пейзажи, благородство аристократической архитектуры и невероятная магия человеческих чувств. Символичные клятвы в любви и верности звучали со всей сердечностью, так же искренне звучали после аплодисменты и поздравления близких. Этой энергетикой можно было воду заряжать и исцелять раковых больных, даже мое настроение неподдельно прониклось общей атмосферой радости.
Дождавшись своей очереди, я обняла молодоженов и сказала:
— От всего сердца вам только самого хорошего желаю! И вы же помните, что нужно любить друг друга долго и преданно, да? Не хочу потом услышать, что из-за моего сватовства у вас не сложилось!
Они дружно рассмеялись и еще подарили мне самые теплые объятия.
— Катюша, спасибо, милая! И за то, что пришла сегодня! — со слезами радости быстро говорила Марина Николаевна. — Знаешь, мы с Пашей единогласно решили, что хотим сделать тебе подарок.
Пока я хлопала ресницами в недоумении, Павел Александрович скромно протянул мне небольшую коробочку, перевязанную лентой, а его супруга продолжила:
— Прими это в благодарность от нас за то, что стала нашей милой свахой!
— Ну зачем вы?! — пропищала я, умиляясь их поступку. — Сегодня день, когда все подарки и чудесные пожелания вам, а вы вот что устроили!
— Он нам совсем ничего не стоил, а для тебя, надеемся, станет самой ценной вещью, — как всегда мягким голосом произнес Павел Александрович. — Спасибо, Катя! Мы с Мариной желаем тебе такого же счастья, какое ты помогла обрести нам!
— И будем терпеливо приглашения! — поиграла бровями невеста, а потом их внимания добились следующие на очереди.
А я обняла красивую бежевую коробочку и вышла из шатра, где снова наткнулась на Велесова.
— Что ж, я уважила молодоженов и даже встретила бывших коллег, большинству из которых все же была рада, так что с чистой совестью могу идти, — произнесла я вслух для единственного слушателя. Волевым усилием я отбросила все негативные эмоции и вспомнила наши с Владом замечательные моменты за время совместной работы. Так мне было проще отважиться на искреннее пожелание счастья. Тепло улыбнувшись напоследок, я произнесла: — Прощай, Влад. Пусть все у тебя будет хорошо.
Не дожидаясь ответа, да и не дождалась бы, даже если бы дожидалась (ах, какой печальный каламбур), я медленно побрела по аллее, ведущей к выходу из сада. Я точно знала, что он смотрит мне вслед… Этот озлобленный, не признающий поражения мужчина запомнится мне именно таким. Шанс на добрые воспоминания о Владе Велесове, которого я долго и пылко любила, был им же подло уничтожен. Что ж, ну и привет!
Оказавшись вдали от него, наедине с собой, природа снова стала мне истинным утешением. Вот только ее дивные ароматы сейчас изрядно горчили, пусть это и была горечь моего личного разочарования. Жаль было покидать это место, наполненное утешением и гармонией, жаль, что я не оказалась здесь при других обстоятельствах, а теперь с таким чудесным садом у меня будет ассоциироваться лишь очередная болезненная глава жизни.
Я собиралась уйти, но остановилась, еще раз посмотрев на всех тех счастливых людей на торжестве. Мой взгляд умышленно бродил среди гостей, от знакомых лиц к незнакомым и наоборот, пока наконец не нашел нужное. Статная, высокая, широкоплечая фигура Зореслава выделялась на фоне остальных, даже в толпе его легко было заметить. Из-за своего опоздания он не успел поприветствовать многих на этом празднике, и многие жаждали его внимания. Он был увлечен общением и, как всегда, дружелюбен.
— Ах, как жаль, что сегодня ты не напьешься… — из-за спины прозвучало издевательство в знакомом мелодичном голосе. — Хотя даже так у тебя не было бы шанса…
Я обернулась, а ведь вовсе не нуждалась в зрении, чтобы определить владельца высокомерного тона. На самом деле я была благодарна ей за то, что нарушила мое немое наблюдение за Радичем, в котором ничего хорошего не было ни для кого из нас. Я просто развернулась и пошла прочь, в очередной раз признавая ее победу. Вот только это искреннее смирение еще больше распаляло в ней желание поиздеваться над моим и без того потрепанным сердцем:
— А что случилось? Где наш бойкий язычок? Или ты, Катюша, наконец-то спустилась с небес на землю и поняла, что такие мужчины, как Зореслав Радич, никогда не зарятся на простушек вроде тебя?
Я могла хлестко бить словами Влада, которого бить вполне имела право, но противопоставить что-то Мире, женщине, которая для любимого мною мужчины стала женой, а значит, превзошла меня во всем, у меня не нашлось ни сил, ни возможности. И мне было абсолютно наплевать, что она сейчас с особым наслаждением собиралась вытереть об меня ноги. Наоборот, очень хорошо, если сможет хоть немного отвлечь меня от той боли, которая щемила в сердце с тех пор, как я увидела его снова…
— Да, все верно, — только и ответила я, а потом медленно пошла к автомобильной стоянке.
Ноги с трудом слушались меня, но даже так я выбрала длинный путь, потому что именно он был самым безопасным. Так я смогу остаться незамеченной и не столкнусь с ним ни случайно, ни нарочно. Похоже, Мира одобрила мою инициативу, потому что на удивление быстро отстала от меня. Она вернулась на свое законное место, а я пошла искать то, в котором меня никто не найдет, по крайней мере, какое-то время. Однако…
Все мои попытки трусливо удрать незамеченной оказались напрасными. Когда моя отнюдь не увеселительная прогулка завершилась, и я вышла на асфальтированную площадку перед парк-отелем, увидела его. Засунув руки в карманы брюк, Радич подпирал водительскую дверь моей машины. Стук моих каблуков привлек внимание погруженного в свои мысли Радича, он тотчас поднял на меня свои красивые зеленые глаза.
В легких произошел спазм, как когда просыпаешься от кошмара — чувство, что кто-то держит тебя за шиворот твоей души и норовит выдернуть ее из тела. В этот момент я могла с уверенностью сказать, что находилась в одном шаге, на последнем вдохе от истерики, отрезвлял лишь страх показать слезы мужчине, стоящему передо мной.
Я выдохнула в попытке успокоиться и достала ключи из сумки, а потом подошла ближе. Моя машина сейчас у него в заложниках, и я никак не смогу сбежать, как планировала десять минут назад. Ничего другого не оставалось, кроме как прервать эту болезненную паузу и поскорее уладить то, зачем он искал со мной встречи.
— Зореслав, мы можем сейчас сделать вид, что не видели друг друга, а еще лучше, что никогда не были знакомы, и просто разойтись в разные стороны?.. — взмолилась я, ощущая ком в горле, из-за которого мой голос был как у десятиклассницы при первом признании в любви.
— Нет. Я не могу, — спокойно сказал он. — И не хочу.
— Ну а мои желания никем не учитываются, — с сожалением посмеялась над своей ничтожностью я. Что за день сегодня такой, что мне приходится проявлять смирение, запихивая свою гордость все глубже в… — Хорошо…
— Превосходно выглядишь, — бросил он не комплимент — сожаление. Наверное, ему бы очень хотелось, чтобы я в своей новой жизни не преуспела даже в этом.
— Спасибо, — просто проронила я, но со всем безразличием. Пусть не надеется, что буду источать ответные опусы.
— Слышал, ты нигде не работаешь толком?
— Толком — это не по «двадцать четыре на семь»? — искренне посмеялась я над его попыткой уколоть меня. — Тогда, да, можно считать меня и вовсе безработной.
— Даже дом продала, вот как все плохо, — ни капли не сомневаясь, что так оно и есть, выдал Велесов.
— Дом я продала, потому что он мне никогда не нравился, но я так долго жила чужими идеалами, что в какой-то момент просто-напросто перестала интересоваться, чего же хочется мне самой.
Влада едва не перекосило, когда он услышал мой ответ. Он в душе еще не определился: то ли он меня жалеет, то ли дурой считает. А потом просто принял, что одно другому не мешает, и перестал стесняться издевок в своей интонации.
— Еще не наигралась в гордую и свободную? Возвращайся уже, — он сказал это с таким видом, будто милостыню мне подает.
Даже не собиралась тратить эмоции на такую чушь. Этот мужчина никогда не интересовался мной настоящей, для него и до сих пор я — Катя Уварова, идиотка-делающая-всю-грязную-работу.
— Спасибо, что так щедр, предлагая мне должность, но мне кажется, что я ее не потяну.
— Два года тянула на ура, а теперь вдруг не потянешь? — фыркнул он, раздражаясь моим неповиновением, к которому он совершенно отказывался привыкать. — За несколько месяцев уж настолько-то не деградируют.
Я сделала вид, что его колкость прошла мимо моих ушей. В конце концов, у меня было достаточно времени, чтобы взвешенно и без лишней спешки прийти к выводу, что Влад сущее дерьмо. Едва ли есть ступенька ниже в оценке его человеческой натуры, а потому и этот выпад не предназначался для обеления его репутации:
— Не в этом дело. Раньше у меня был мощный мотиватор, а теперь смотрю на него, и даже искра не проскакивает.
— Может, нужно поближе подойти, — с самым вульгарным подтекстом произнес он, шагая навстречу.
Я отступила, предугадывая намерения вечного ходока, и, чтобы не тешил себя иллюзиями в моей заинтересованности, предостерегла:
— Так вообще страшно, как бы обратная реакция не случилась.
— Катрин, ну прекращай уже, — сменил тактику он: теперь высокомерие уступило место соблазнению. Лучше б он и дальше грязью меня поливал, так я оставалась чище, чем от этого сального словесного ощупывания. — Глянь на меня, я все еще привлекателен. Может, начнем все сначала?
— С какого еще начала? — улыбнулась я этим глупым романтическим уловкам, которые, как Влад считал, подействуют на меня. — Разве между нами было что-то такое, что можно начинать сначала?
— А разве нет? — возмутился он, откровенно не понимая, почему я еще не растаяла и не смотрю на него влюбленными глазами. — За что ты злишься на меня?! За то, что не порвал с Наташей накануне свадьбы? Если это было причиной твоего ухода, то все ведь решаемо!
— Причины моего ухода и невозвращения разные. Если уволилась я из-за тебя, то нежелание вернуться в компанию к тебе как раз таки не имеет абсолютно никакого отношения.
— Ты слишком груба со мной для той, кто не имеет ни одной причины не возвращаться. Если руководствоваться тем, что ты сказала, разве сейчас я заслуживаю такого отношения?
— На самом деле ты просто не можешь судить объективно. Ведь это не сейчас я груба, а тогда была слишком добра. Но в чем-то ты прав, Влад. Я правда не могу пока относиться к тебе беспристрастно. Прости за это.
— Вот видишь, ты все еще испытываешь ко мне чувства!
— Верно, испытываю, — согласно кивнула я, не имея намерений увиливать.
— Ты все еще любишь меня, — его руки собственнически потянулись ко мне.
Отступив еще на шаг, я снова провела черту между нами и ответила:
— Не стоит тешить себя несбыточными надеждами. Моя любовь давно тебе не принадлежит, жаль, что я смогла понять это только после того, как покинула тебя.
— Ты говоришь это специально, да? Мне назло? — такой самовлюбленный тип разве мог поверить в то, что его кем-то заменили, на кого-то променяли.
— Нет, но, похоже, ты не захочешь разувериться в собственных заблуждениях, да и я здесь не для того, чтобы бороться за правду. Влад, спасибо тебе за все то, что ты дал мне за те два года, в которые мы были отличными коллегами, но не смогли стать такими же любовниками. Раньше я не верила, но теперь точно знаю, что все было к лучшему, и ты дал мне именно то, что мне было на самом деле нужно — мой опыт. Ты вырастил меня, вот за это я всегда буду тебе благодарна. А все остальное однажды просто забудется.
— Ты не дала мне шанса сделать это незабываемым.
— Мое счастье не зависит от тебя, Влад. Как бы тебе удалось дать мне то, что я мечтаю получить от другого мужчины? — посмеялась я.
— Так ты сменила цель? — возвращаясь к надменному тону, выплюнул он.
— Цель? А ты был моей целью? Разве я когда-то претендовала на тебя, за исключением последних двух недель нашего общения?
— Не придирайся к словам! — отмахнулся он. — Ты не можешь просто ответить?
В этот момент из-за боковой пристройки отеля вышел Зореслав. Его белая рубашка была расстегнута на верхние пуговицы, пиджак висел на руке, в которой он держал букет из пионов и роз. Его волосы находились в беспорядке, как если бы он всю дорогу скакал верхом на коне. Кажется, он боялся опоздать и сорвался в путь сразу после какой-то важной встречи, которую не смог отменить. Во всяком случае, его вид говорил именно об этом.
Мой взгляд не нарочно задержался на нем, просто так хотелось чуть дольше посмотреть на мужчину, по которому скучало мое глупое сердце последние несколько месяцев. Даже тот факт, что он заметил меня, не заставил отвернуться. В этот момент я бы и не смогла послушать пусть бы и самые требовательные импульсы мозга, в этот момент я была во власти моей бесконечной тоски по тому, кто, как на мою беду выяснилось, мне не безразличен.
Сморгнув влагу с ресниц, я повернулась к Владу. Сохранить враждебность после такой душу ломающей сцены я, конечно же, не смогла.
— Влад, ничего я не меняла, я просто разобралась в идеалах.
— Кажется, я начинаю понимать, — щелкнул пальцами он и выдохнул с разочарованием и улыбкой одновременно. — Какой же я лопух! Все ведь было так очевидно, лежало перед глазами… Это Зорик? Это же он, да, тот мужчина, о котором ты грезишь теперь?
— Тебе нет надобности заботиться об этом, — спокойно обозначила границы, за которые Велесову не следует заходить, я. Мы сейчас были в равном разочаровании, равном, но не обоюдном, потому что он к моему не имел никакого отношения. — Ты никто для меня, часть прошлого, так и оставайся там.
С этими словами я направилась к шатру, где организатор свадьбы собрала уже почти всех гостей. Остались самые безответственные вроде нас с Владом. Сперва он хотел продолжить разговор, но покорился, вовремя осознав, что его время сейчас принадлежит другим людям.
Я шла вперед, и меня не волновало, что там у Велесова за ступор, но он тотчас же последовал за мной. Под всеобщие любопытные взгляды мы вошли в шатер. Чтобы избежать еще большего внимания, я свернула в первый к выходу ряд из стульев и села. Велесов опустился на соседний стул, но больше не пытался заговорить. Кто-то из бывших коллег даже присвистнул, отреагировав на наше совместное появление, кто-то прокомментировал что-то из разряда «как в старые добрые времена», и теперь уже на нас смотрел весь шатер. В итоге, лишнего внимания избежать не удалось. С каменным лицом я смотрела вперед, туда, где вот-вот должны были появиться жених и невеста, пытаясь не думать о том, что в этот момент делает Зореслав. У меня вообще не было больше ни одной причины думать, что делает Зореслав, особенно после того, как под купол вбежала Мира.
Мое лицо так и осталось каменным. Я запретила себе рассматривать ее и завидовать ей. Ни один мускул не дрогнул под жалобный вой разбитого сердца, я так и осталась недвижима и абсолютно апатична к этой паре. Пусть только и внешне. Как же хорошо, что в следующий момент на дорожку из красивого выбеленного камня вышли жених и невеста.
Церемония была невероятно красивой и романтичной. Чтобы представить, можно просто вспомнить несколько самых удачных американских мелодрам про свадьбы и, сложив их чудесные атмосферу и антураж, получить некое идеальное по всем параметрам торжество. Всюду газовые ленты, цветы, пышные весенние пейзажи, благородство аристократической архитектуры и невероятная магия человеческих чувств. Символичные клятвы в любви и верности звучали со всей сердечностью, так же искренне звучали после аплодисменты и поздравления близких. Этой энергетикой можно было воду заряжать и исцелять раковых больных, даже мое настроение неподдельно прониклось общей атмосферой радости.
Дождавшись своей очереди, я обняла молодоженов и сказала:
— От всего сердца вам только самого хорошего желаю! И вы же помните, что нужно любить друг друга долго и преданно, да? Не хочу потом услышать, что из-за моего сватовства у вас не сложилось!
Они дружно рассмеялись и еще подарили мне самые теплые объятия.
— Катюша, спасибо, милая! И за то, что пришла сегодня! — со слезами радости быстро говорила Марина Николаевна. — Знаешь, мы с Пашей единогласно решили, что хотим сделать тебе подарок.
Пока я хлопала ресницами в недоумении, Павел Александрович скромно протянул мне небольшую коробочку, перевязанную лентой, а его супруга продолжила:
— Прими это в благодарность от нас за то, что стала нашей милой свахой!
— Ну зачем вы?! — пропищала я, умиляясь их поступку. — Сегодня день, когда все подарки и чудесные пожелания вам, а вы вот что устроили!
— Он нам совсем ничего не стоил, а для тебя, надеемся, станет самой ценной вещью, — как всегда мягким голосом произнес Павел Александрович. — Спасибо, Катя! Мы с Мариной желаем тебе такого же счастья, какое ты помогла обрести нам!
— И будем терпеливо приглашения! — поиграла бровями невеста, а потом их внимания добились следующие на очереди.
А я обняла красивую бежевую коробочку и вышла из шатра, где снова наткнулась на Велесова.
— Что ж, я уважила молодоженов и даже встретила бывших коллег, большинству из которых все же была рада, так что с чистой совестью могу идти, — произнесла я вслух для единственного слушателя. Волевым усилием я отбросила все негативные эмоции и вспомнила наши с Владом замечательные моменты за время совместной работы. Так мне было проще отважиться на искреннее пожелание счастья. Тепло улыбнувшись напоследок, я произнесла: — Прощай, Влад. Пусть все у тебя будет хорошо.
Не дожидаясь ответа, да и не дождалась бы, даже если бы дожидалась (ах, какой печальный каламбур), я медленно побрела по аллее, ведущей к выходу из сада. Я точно знала, что он смотрит мне вслед… Этот озлобленный, не признающий поражения мужчина запомнится мне именно таким. Шанс на добрые воспоминания о Владе Велесове, которого я долго и пылко любила, был им же подло уничтожен. Что ж, ну и привет!
Оказавшись вдали от него, наедине с собой, природа снова стала мне истинным утешением. Вот только ее дивные ароматы сейчас изрядно горчили, пусть это и была горечь моего личного разочарования. Жаль было покидать это место, наполненное утешением и гармонией, жаль, что я не оказалась здесь при других обстоятельствах, а теперь с таким чудесным садом у меня будет ассоциироваться лишь очередная болезненная глава жизни.
Я собиралась уйти, но остановилась, еще раз посмотрев на всех тех счастливых людей на торжестве. Мой взгляд умышленно бродил среди гостей, от знакомых лиц к незнакомым и наоборот, пока наконец не нашел нужное. Статная, высокая, широкоплечая фигура Зореслава выделялась на фоне остальных, даже в толпе его легко было заметить. Из-за своего опоздания он не успел поприветствовать многих на этом празднике, и многие жаждали его внимания. Он был увлечен общением и, как всегда, дружелюбен.
— Ах, как жаль, что сегодня ты не напьешься… — из-за спины прозвучало издевательство в знакомом мелодичном голосе. — Хотя даже так у тебя не было бы шанса…
Я обернулась, а ведь вовсе не нуждалась в зрении, чтобы определить владельца высокомерного тона. На самом деле я была благодарна ей за то, что нарушила мое немое наблюдение за Радичем, в котором ничего хорошего не было ни для кого из нас. Я просто развернулась и пошла прочь, в очередной раз признавая ее победу. Вот только это искреннее смирение еще больше распаляло в ней желание поиздеваться над моим и без того потрепанным сердцем:
— А что случилось? Где наш бойкий язычок? Или ты, Катюша, наконец-то спустилась с небес на землю и поняла, что такие мужчины, как Зореслав Радич, никогда не зарятся на простушек вроде тебя?
Я могла хлестко бить словами Влада, которого бить вполне имела право, но противопоставить что-то Мире, женщине, которая для любимого мною мужчины стала женой, а значит, превзошла меня во всем, у меня не нашлось ни сил, ни возможности. И мне было абсолютно наплевать, что она сейчас с особым наслаждением собиралась вытереть об меня ноги. Наоборот, очень хорошо, если сможет хоть немного отвлечь меня от той боли, которая щемила в сердце с тех пор, как я увидела его снова…
— Да, все верно, — только и ответила я, а потом медленно пошла к автомобильной стоянке.
Ноги с трудом слушались меня, но даже так я выбрала длинный путь, потому что именно он был самым безопасным. Так я смогу остаться незамеченной и не столкнусь с ним ни случайно, ни нарочно. Похоже, Мира одобрила мою инициативу, потому что на удивление быстро отстала от меня. Она вернулась на свое законное место, а я пошла искать то, в котором меня никто не найдет, по крайней мере, какое-то время. Однако…
Все мои попытки трусливо удрать незамеченной оказались напрасными. Когда моя отнюдь не увеселительная прогулка завершилась, и я вышла на асфальтированную площадку перед парк-отелем, увидела его. Засунув руки в карманы брюк, Радич подпирал водительскую дверь моей машины. Стук моих каблуков привлек внимание погруженного в свои мысли Радича, он тотчас поднял на меня свои красивые зеленые глаза.
В легких произошел спазм, как когда просыпаешься от кошмара — чувство, что кто-то держит тебя за шиворот твоей души и норовит выдернуть ее из тела. В этот момент я могла с уверенностью сказать, что находилась в одном шаге, на последнем вдохе от истерики, отрезвлял лишь страх показать слезы мужчине, стоящему передо мной.
Я выдохнула в попытке успокоиться и достала ключи из сумки, а потом подошла ближе. Моя машина сейчас у него в заложниках, и я никак не смогу сбежать, как планировала десять минут назад. Ничего другого не оставалось, кроме как прервать эту болезненную паузу и поскорее уладить то, зачем он искал со мной встречи.
— Зореслав, мы можем сейчас сделать вид, что не видели друг друга, а еще лучше, что никогда не были знакомы, и просто разойтись в разные стороны?.. — взмолилась я, ощущая ком в горле, из-за которого мой голос был как у десятиклассницы при первом признании в любви.
— Нет. Я не могу, — спокойно сказал он. — И не хочу.
— Ну а мои желания никем не учитываются, — с сожалением посмеялась над своей ничтожностью я. Что за день сегодня такой, что мне приходится проявлять смирение, запихивая свою гордость все глубже в… — Хорошо…
