— Марина Николаевна, я вас сердечно поздравляю! — просияла я. Лучше б она сразу с этого начала, а то неловко получилось за предыдущую реакцию.
— Спасибо, но я надеюсь все же, что ты придешь и поздравишь меня в день моей свадьбы. Павел тоже этого очень хочет. Он не пошел сегодня со мной только потому, что боялся напугать, чтобы ты не чувствовала давление, ведь мы отлично понимаем, что давно уже пройденная глава для тебя.
— Что вы… — задохнулась я таким откровением собеседницы. Ее слова были прямы, но уж точно не содержали подтекста или обиды. — Просто я слишком абстрагировалась и, наверное, торопилась начать новую жизнь.
— Катя, ты не должна мне ничего объяснять. По твоему поведению и по тому, как ты потом резко оборвала все связи с коллегами, я сразу поняла, что причина весьма убедительная, если не сказать фундаментальная. Именно поэтому я тогда у тебя ничего не выведывала и не расспрашивала. В конце концов, я не только кадровик с тридцатилетним стажем, но и разведенная дважды женщина. Кому, как не мне, понимать истинное коварство мужиков.
Я неуклюже посмеялась, отводя трусливый взгляд. Чтобы освободиться от чрезмерного внимания, я помахала приглашением и весело сказала:
— А вы не теряете веры!
— Ох и не говори! — хлопнула в ладони Марина Николаевна и расхохоталась. — Возможно, хотя бы этот брак будет сносным, чтобы больше не пришлось искать того, с кем состариться на одной подушке.
— Непременно будет и будет счастливым, — напутствовала я. — Павел Александрович золотко, а вы слишком интересная, чтобы от вас уходить.
— Ага, скажи это двум моим бывшим мужьям, — закатила глаза женщина.
— Просто они дураки, — развела руками я и улыбнулась.
— Или я поздно доспела! — восторженно самоиронизировала она.
— Но в итоге все ведь было не зря, согласитесь?
— Точно. Совсем не зря, — уже серьезно ответила она. — Ну а ты? Когда доспеешь ты?
— Мне кажется, я уже переспела.
— Да ну? — прищурившись, вопросительно произнесла она.
Я знала, что Марина Николаевна, ввиду своего огромного опыта кадровика, очень четко чувствует границы личного пространства и те моменты, в которые собеседник не намерен посвящать ее, поэтому не стала отвечать, а просто сменила тему:
— Расскажите лучше, как дела в компании?
— Уверена, что готова услышать? Я ведь не смогу не говорить о нем, — нащупывая мои болезненные места, уточнила она.
— Абсолютно, — утвердительно кивнула я. — Рецидива не случится. Влад мне больше не интересен.
— Ты умница, очень вовремя поняла, что не стоит размениваться на таких, как он. С тех пор как ты ушла, Влад становится все несноснее. На днях выгнал пятую.
— Пятую?
— Ага. С твоего увольнения только тем и занимаюсь, что ему замов привожу. Последняя в истерике убежала, неделю не проработав.
— Он женился?
— Женился, — махнула рукой она как на пропащего. — Но добрее не стал. Дмитриевич намучился уже. Столько раз тебя вспоминал — не счесть. Ты хоть иногда икала?
Я снова рассмеялась. Искренне. А радости мне добавило ощущение полного пофигизма на эту новость о свадьбе Влада. Хотя я и чувствовала, что у меня к нему ничего больше нет, как говорится, если женщина разлюбила, то это навсегда, но все равно боялась, что боль вернется, если узнаю. Гораздо труднее мне было отважиться на следующий вопрос:
— Что СтройАльянс? Еще работаете с ними?..
— Да, и генеральный, и твой Влад обхаживают как могут.
— Еще бы. СтройАльянс четвертый в списке самых прибыльных среди всех клиентов компании, к тому же, их владелец давний друг Влада.
— Я иногда обедаю с твоими девчонками, болтают всякое, конечно, — хохотнула на беспардонность сотрудниц из моего отдела она. — Но сейчас ведь чаще всего приезжает эта Мира, которая жена его. Сам Зореслав, дай Бог, бывает раз в месяц, а то и в два.
— Жена? — игнорируя прочую информацию, спросила я.
— Ну да. Девчонки на нее смотрят как на богиню, оно и понятно, муж с такими деньгами, там и уродина засияет.
— Выходит, он все-таки женился… — чувствуя, как умирает мое сердце, озвучила то, что не должна была.
— Как говорят, в прошлом месяце, — припоминала она. — Ты только посмотри на меня, хуже этих молодых сплетниц себя веду!
Как хорошо, что Марина Николаевна увлеченно хихикала над проявившейся у нее тягой к обсуждению чужой личной жизни. Она не услышала тот поминальный звон, что звучал в память о моем разбитом сердце, которое все это время продолжало тихо надеяться. Надеяться… До сегодняшнего дня…
— Вы слишком строги к себе, — оправдывала ее я, лишь бы не показать свое истинное состояние.
Марина Николаевна только отмахнулась, как и всегда избегая похвалы, гораздо важнее для не было узнать мой ответ:
— Так ты придешь?
— Конечно, Марина Николаевна. Разве могу я пропустить такое событие, которому сама косвенно поспособствовала? — улыбнулась я, когда хотелось только плакать.
— Вот и славно! — ликовала она. — И тебя же не остановит тот факт, что там будет Велесов?
— Нисколько, — покачала я головой, про себя думая: «Главное, что там не будет Радича».
* * *
Все наконец нашло свои места, а особенно мой необоснованный оптимизм. Или как еще назвать то странное чувство самоуверенности, которое я в себе лелеяла все эти месяцы в разлуке с ним? Только наивная дура, которая верит в сказки, может думать, что мужчина уходит на полгода, за это время не дает о себе знать вообще никак, конечно же, для того чтобы потом непременно вернуться с полным нежности взглядом и признаниями в вечной любви. Это даже с натяжкой нельзя назвать мечтой. Подобный абсурд не заведется в сером веществе, но в тех ромашках, что цвели глупой надеждой в моем рассудке, ой, нет-нет, не так — в безрассудке все же будет правильнее, нашли благодатную почву для бурного произрастания без угрозы эволюционного вымирания.
Мне не хотелось встречи с психологом. И с психиатром тоже. Я пришла к выводу, что мне срочнее всего нужен гипнотерапевт-регрессолог. Я непременно должна узнать, сколько разбила сердец в прошлой жизни, любовь каких святых людей втоптала в грязь, что в своем нынешнем воплощении тот горький отвар безразличия, коим охотно поила других, теперь сама щедро хлебаю из рук уже второго мужчины. А ведь я только смирилась, что моя любовь снова безответна, как теперь мне предстояло принять и то, что эта любовь еще и так же безнадежна…
После встречи с Мариной Николаевной вплоть до самого дня торжества я терзалась в нерешимости, идти или нет, но суд присяжных, состоящий из моих ближайших друзей, постановил единогласно.
— Чего тебе такого страшного сходить на эту свадьбу? — спросила Софка, увлеченно расставляя на полу оранжереи глиняные горшки для пересадки разросшегося антуриума.
— Вот я тоже не вижу препятствий, честно говоря, — поддержала Эльмира Борисовна и принялась засыпать в подготовленные Софкой горшки мелкие камни для дренажа.
— Катюха, сходи, может, в этот раз сможешь плохую карму отработать и переспишь с неженатым! — поржал надо мной Андрей, поигрывая бровями.
— Он не женат! Он не был женат! — в один голос изрыгнули мы втроем опровержение, разумеется, одарив шутника испепеляющими взглядами.
— Не был? — нахмурилась подруга, глядя на меня, такой же вопрос был обращен и со стороны Эльмиры Борисовны.
В ответ я только махнула рукой, чтобы они больше ничего не спрашивали. Хорошо, что Андрей продолжил балагурить, в противном случае, мне от них было бы не отбиться.
— Ладно-ладно! — капитулировал юморист, перед тем как прицелиться гвоздем к стене. — Давай тогда скучную классику: встретишь там самого красивого и благородного, поймаешь букет невесты, следующей выйдешь замуж, а супруг никогда не будет тебе изменять! Так пойдет?
— Ой, разве ж это классика? Нет, это какая-то уж сказка сказочная, — с высоты прожитых лет авторитетно заявила Эльмира Борисовна. — Андрей, не вводи в заблуждение этих молодых и наивных девушек насчет вашего брата.
— Да будь они хоть трижды святые, Эльмира Борисовна, спорить-то все равно не о чем, исход известен: до свадьбы дело не дойдет, — в одном предложении высказала все свое отношение к женской солидарности моя лучшая подруга и без зазрения совести принялась засыпать саженцы землей.
— Ну спасибо, подруга, — только для вида упрекнула я, на самом же деле разделяла ее мнение.
— Почему же не дойдет?
— Потому что с таким везением, как у Катюхи, ее опередят даже безрукие и слепые. Они поймают букет лежа на земле, пусть бы он и полетел в другую сторону.
— Возразить совершенно нехрен, — смиренно кивнула я закономерному доводу подруги.
* * *
Итак, в назначенное время, в один прекрасный майский день, я приехала на церемонию бракосочетания не просто моих бывших коллег, а кого-то чуть более близкого и родного. Несколько минут просто молча смотрела на великолепие, открывшееся моему взгляду, когда подъездная дорога привела меня к главному входу загородного парк-отеля. Я, конечно, всегда знала, что Марина Николаевна очень творческий и оригинальный человек. Она точно не тот человек, который станет довольствоваться стенами городского загса, пусть и выходит замуж в третий раз, но чтоб устроить все так! Очевидно, что при подготовке своей свадьбы она уделила этому пункту особое внимание, поскольку едва ли можно было найти место на открытом воздухе краше, чем этот загородный парк-отель.
Это был настоящий архитектурный шедевр, и он напомнил мне дрезденский Цвингер с его сюжетными скульптурами в романтично-задумчивых позах, с его высокими, четко очерченными в узорах и лепнине арочными окнами, резными колоннами и длинными галереями. Не высокое, но раскинувшееся целым ансамблем здание смотрелось очень эффектно, а стиль барокко своей сложной, богатой красотой сбивал дыхание и невероятно сказочно смотрелся во всей этой цветущей весенней роскоши.
С особым умением, нет, умения тут мало, пожалуй, — и непременно с чуткой заботой — во внутреннем дворе был разбит большой сад, идеально подходящий для вот таких вот торжественных церемоний. На самом деле, в дополнительных украшениях даже не было надобности, природа все оформила в лучшем виде, а человеку лишь требовалось точечно внести раскрывающие по максимуму ее красоту детали. Антураж дополнили каменными мостиками через искусственно вырытые каналы, скамьями, бельведерами и статуями в том же стиле, что и сам отель. Глядя на все это великолепие, думаешь, вот бы быть богом, чтобы владеть местом, подобным этому. Удивительная гармония природы и лучшего, что мог создать человек.
Как и было указано в пригласительном, я приехала на церемонию заблаговременно, но даже так в саду находилось уже довольно много народа. Чтобы ожидание начала церемонии не казалось утомительным, для гостей накрыли столы с закусками и напитками. Я осознанно держалась подальше от фуршета, еда мне бы в горло сейчас при любом раскладе не полезла, а алкоголь и подавно под запретом.
Выйдя на центральную площадку, я увидела своих бывших коллег и направилась к ним. Меня встретили очень радушно, что, честно говоря, стало удивлением. Казалось, все внимание теперь принадлежало мне, что заставило поначалу чувствовать себя некомфортно. Однако постепенно, когда границы долгой разлуки немного сгладились, неловкость пропала, и я смогла снова непринужденно болтать с коллегами.
Конечно, мне пришлось и не раз объяснять, чем был вызван мой внезапный уход, а руководство в лице Велесова и Леонида Дмитриевича не потрудились даже рядовую отговорку придумать, поэтому я выдвинула свою версию, которая и стала официальной.
— Мне предложили место, которое полностью соответствовало моим желаниям и взглядам на дальнейшую жизнь, — пожала плечами я.
— Ну и правильно, не могла же ты вечно в таком темпе пахать, — поддержала главбух. — Так и семью не заведешь, если все время будешь в самолетах да офисах.
— Согласна, уж ты наработалась с запасом. Пока ты вкалывала, ты постигала ценность материального, но, как только решила уволиться, наконец поняла ценность всего остального над материальным, — с присущем ей философским подтекстом высказалась юрист.
— Точно, — кивнула я на слова коллег, не особенно вдохновляясь этой темой.
— Надеюсь, ты такое же усердие не прилагаешь на новом месте?
— Нет, ни в коем случае, — улыбнулась, признаваясь, я. — Мой рабочий день имеет начало и конец, что безумно мне нравится. Особенно, если учесть тот факт, что я работаю дистанционно, из дома. Мой новый босс считает, что трудоголики не герои, а обычные сжигатели своего времени, потому что настоящий герой всегда найдет способ уходить домой вовремя. Поначалу мне было очень больно ужиться с этой истиной.
Обступившие меня бывшие коллеги хором засмеялись. Такими, веселыми и непринужденными, я их никогда и не знала, наверное. Или не замечала из-за своего каторжного труда, или была слишком требовательной, чтобы дать возможность вот так расслабленно и дружелюбно себя вести со мной.
— Ты молодец, что все так сделала, хотя если шеф услышит меня сейчас, то точно понизит до оператора холодных звонков, — пошутила Лариса, сотрудница моего отдела. — Влад от тебя, конечно, такого не ожидал!
— Ага, и бесился еще о-очень долго, — подтвердила Алла. — Конечно, где он такую трудоголичку найдет?
— Кать, после тебя уже стольких выгнал он! Марина Николаевна ему устала каждый месяц нового зама приводить.
— Я наслышана. Марина Николаевна мне рассказала.
— У босса началась черная полоса, но ты не соглашайся, если будет звать назад! — предостерегла шутливо главбух.
— Даже из жалости к нам не соглашайся! — так же весело отозвались девчонки из моего отдела.
— Договорились, — пообещала я в тот самый момент, когда на горизонте моего обозрения появился и сам Велесов.
Собираясь на это событие, я хорошо понимала, что разговора с Владом мне не избежать, поэтому и теперь не стала прятаться. Извинившись перед собеседниками, я приняла зрительный вызов Велесова и как бы бесцельно пошла к менее оживленному месту, чтобы у этого неприятного, правдивее — у этого токсично-ядовитого разговора не было пассивных курильщиков.
Достигнув цели, я наконец подняла глаза на остановившегося передо мной Велесова. Не могла не отметить: Влад был все так же красив и необычайно притягателен. Его сексуальность после нашей разлуки стала еще ярче, что ли. Ах, сколько же в ней было коварства и власти над наивным женским вниманием; сколько претенциозности, так нагло кричащей о своей исключительной природе! Она унижала своим идеальным воплощением, самодовольно демонстрируя разницу в целую пропасть между ней и ближайшей соперницей. Она требовательно манила, сбивала дыхание или даже с ног, влекла греховностью и побуждала к безумству. Но не меня.
Я смотрела на мужчину, которого любила безответно и беспросветно на протяжении двух лет, и теперь ничего не чувствовала. Даже крошечной искры желания, даже маленькой капельки привязанности. Будто все это было с кем-то другим и вообще в прошлой жизни — так далеко от меня настоящей. Теперь ни одна его уловка, спонтанная или наперед придуманная, не сработает со мной, потому что в этой жизни мы точно не две половинки одной судьбы.
Еще до того момента, как он заговорил, я поняла, что теперь и только теперь готова выслушать.
— Ну, привет, — сквозь зубы процедил Влад, сдерживая злость явно с большим трудом.
— Спасибо, но я надеюсь все же, что ты придешь и поздравишь меня в день моей свадьбы. Павел тоже этого очень хочет. Он не пошел сегодня со мной только потому, что боялся напугать, чтобы ты не чувствовала давление, ведь мы отлично понимаем, что давно уже пройденная глава для тебя.
— Что вы… — задохнулась я таким откровением собеседницы. Ее слова были прямы, но уж точно не содержали подтекста или обиды. — Просто я слишком абстрагировалась и, наверное, торопилась начать новую жизнь.
— Катя, ты не должна мне ничего объяснять. По твоему поведению и по тому, как ты потом резко оборвала все связи с коллегами, я сразу поняла, что причина весьма убедительная, если не сказать фундаментальная. Именно поэтому я тогда у тебя ничего не выведывала и не расспрашивала. В конце концов, я не только кадровик с тридцатилетним стажем, но и разведенная дважды женщина. Кому, как не мне, понимать истинное коварство мужиков.
Я неуклюже посмеялась, отводя трусливый взгляд. Чтобы освободиться от чрезмерного внимания, я помахала приглашением и весело сказала:
— А вы не теряете веры!
— Ох и не говори! — хлопнула в ладони Марина Николаевна и расхохоталась. — Возможно, хотя бы этот брак будет сносным, чтобы больше не пришлось искать того, с кем состариться на одной подушке.
— Непременно будет и будет счастливым, — напутствовала я. — Павел Александрович золотко, а вы слишком интересная, чтобы от вас уходить.
— Ага, скажи это двум моим бывшим мужьям, — закатила глаза женщина.
— Просто они дураки, — развела руками я и улыбнулась.
— Или я поздно доспела! — восторженно самоиронизировала она.
— Но в итоге все ведь было не зря, согласитесь?
— Точно. Совсем не зря, — уже серьезно ответила она. — Ну а ты? Когда доспеешь ты?
— Мне кажется, я уже переспела.
— Да ну? — прищурившись, вопросительно произнесла она.
Я знала, что Марина Николаевна, ввиду своего огромного опыта кадровика, очень четко чувствует границы личного пространства и те моменты, в которые собеседник не намерен посвящать ее, поэтому не стала отвечать, а просто сменила тему:
— Расскажите лучше, как дела в компании?
— Уверена, что готова услышать? Я ведь не смогу не говорить о нем, — нащупывая мои болезненные места, уточнила она.
— Абсолютно, — утвердительно кивнула я. — Рецидива не случится. Влад мне больше не интересен.
— Ты умница, очень вовремя поняла, что не стоит размениваться на таких, как он. С тех пор как ты ушла, Влад становится все несноснее. На днях выгнал пятую.
— Пятую?
— Ага. С твоего увольнения только тем и занимаюсь, что ему замов привожу. Последняя в истерике убежала, неделю не проработав.
— Он женился?
— Женился, — махнула рукой она как на пропащего. — Но добрее не стал. Дмитриевич намучился уже. Столько раз тебя вспоминал — не счесть. Ты хоть иногда икала?
Я снова рассмеялась. Искренне. А радости мне добавило ощущение полного пофигизма на эту новость о свадьбе Влада. Хотя я и чувствовала, что у меня к нему ничего больше нет, как говорится, если женщина разлюбила, то это навсегда, но все равно боялась, что боль вернется, если узнаю. Гораздо труднее мне было отважиться на следующий вопрос:
— Что СтройАльянс? Еще работаете с ними?..
— Да, и генеральный, и твой Влад обхаживают как могут.
— Еще бы. СтройАльянс четвертый в списке самых прибыльных среди всех клиентов компании, к тому же, их владелец давний друг Влада.
— Я иногда обедаю с твоими девчонками, болтают всякое, конечно, — хохотнула на беспардонность сотрудниц из моего отдела она. — Но сейчас ведь чаще всего приезжает эта Мира, которая жена его. Сам Зореслав, дай Бог, бывает раз в месяц, а то и в два.
— Жена? — игнорируя прочую информацию, спросила я.
— Ну да. Девчонки на нее смотрят как на богиню, оно и понятно, муж с такими деньгами, там и уродина засияет.
— Выходит, он все-таки женился… — чувствуя, как умирает мое сердце, озвучила то, что не должна была.
— Как говорят, в прошлом месяце, — припоминала она. — Ты только посмотри на меня, хуже этих молодых сплетниц себя веду!
Как хорошо, что Марина Николаевна увлеченно хихикала над проявившейся у нее тягой к обсуждению чужой личной жизни. Она не услышала тот поминальный звон, что звучал в память о моем разбитом сердце, которое все это время продолжало тихо надеяться. Надеяться… До сегодняшнего дня…
— Вы слишком строги к себе, — оправдывала ее я, лишь бы не показать свое истинное состояние.
Марина Николаевна только отмахнулась, как и всегда избегая похвалы, гораздо важнее для не было узнать мой ответ:
— Так ты придешь?
— Конечно, Марина Николаевна. Разве могу я пропустить такое событие, которому сама косвенно поспособствовала? — улыбнулась я, когда хотелось только плакать.
— Вот и славно! — ликовала она. — И тебя же не остановит тот факт, что там будет Велесов?
— Нисколько, — покачала я головой, про себя думая: «Главное, что там не будет Радича».
* * *
Все наконец нашло свои места, а особенно мой необоснованный оптимизм. Или как еще назвать то странное чувство самоуверенности, которое я в себе лелеяла все эти месяцы в разлуке с ним? Только наивная дура, которая верит в сказки, может думать, что мужчина уходит на полгода, за это время не дает о себе знать вообще никак, конечно же, для того чтобы потом непременно вернуться с полным нежности взглядом и признаниями в вечной любви. Это даже с натяжкой нельзя назвать мечтой. Подобный абсурд не заведется в сером веществе, но в тех ромашках, что цвели глупой надеждой в моем рассудке, ой, нет-нет, не так — в безрассудке все же будет правильнее, нашли благодатную почву для бурного произрастания без угрозы эволюционного вымирания.
Мне не хотелось встречи с психологом. И с психиатром тоже. Я пришла к выводу, что мне срочнее всего нужен гипнотерапевт-регрессолог. Я непременно должна узнать, сколько разбила сердец в прошлой жизни, любовь каких святых людей втоптала в грязь, что в своем нынешнем воплощении тот горький отвар безразличия, коим охотно поила других, теперь сама щедро хлебаю из рук уже второго мужчины. А ведь я только смирилась, что моя любовь снова безответна, как теперь мне предстояло принять и то, что эта любовь еще и так же безнадежна…
После встречи с Мариной Николаевной вплоть до самого дня торжества я терзалась в нерешимости, идти или нет, но суд присяжных, состоящий из моих ближайших друзей, постановил единогласно.
— Чего тебе такого страшного сходить на эту свадьбу? — спросила Софка, увлеченно расставляя на полу оранжереи глиняные горшки для пересадки разросшегося антуриума.
— Вот я тоже не вижу препятствий, честно говоря, — поддержала Эльмира Борисовна и принялась засыпать в подготовленные Софкой горшки мелкие камни для дренажа.
— Катюха, сходи, может, в этот раз сможешь плохую карму отработать и переспишь с неженатым! — поржал надо мной Андрей, поигрывая бровями.
— Он не женат! Он не был женат! — в один голос изрыгнули мы втроем опровержение, разумеется, одарив шутника испепеляющими взглядами.
— Не был? — нахмурилась подруга, глядя на меня, такой же вопрос был обращен и со стороны Эльмиры Борисовны.
В ответ я только махнула рукой, чтобы они больше ничего не спрашивали. Хорошо, что Андрей продолжил балагурить, в противном случае, мне от них было бы не отбиться.
— Ладно-ладно! — капитулировал юморист, перед тем как прицелиться гвоздем к стене. — Давай тогда скучную классику: встретишь там самого красивого и благородного, поймаешь букет невесты, следующей выйдешь замуж, а супруг никогда не будет тебе изменять! Так пойдет?
— Ой, разве ж это классика? Нет, это какая-то уж сказка сказочная, — с высоты прожитых лет авторитетно заявила Эльмира Борисовна. — Андрей, не вводи в заблуждение этих молодых и наивных девушек насчет вашего брата.
— Да будь они хоть трижды святые, Эльмира Борисовна, спорить-то все равно не о чем, исход известен: до свадьбы дело не дойдет, — в одном предложении высказала все свое отношение к женской солидарности моя лучшая подруга и без зазрения совести принялась засыпать саженцы землей.
— Ну спасибо, подруга, — только для вида упрекнула я, на самом же деле разделяла ее мнение.
— Почему же не дойдет?
— Потому что с таким везением, как у Катюхи, ее опередят даже безрукие и слепые. Они поймают букет лежа на земле, пусть бы он и полетел в другую сторону.
— Возразить совершенно нехрен, — смиренно кивнула я закономерному доводу подруги.
* * *
Глава 10
Итак, в назначенное время, в один прекрасный майский день, я приехала на церемонию бракосочетания не просто моих бывших коллег, а кого-то чуть более близкого и родного. Несколько минут просто молча смотрела на великолепие, открывшееся моему взгляду, когда подъездная дорога привела меня к главному входу загородного парк-отеля. Я, конечно, всегда знала, что Марина Николаевна очень творческий и оригинальный человек. Она точно не тот человек, который станет довольствоваться стенами городского загса, пусть и выходит замуж в третий раз, но чтоб устроить все так! Очевидно, что при подготовке своей свадьбы она уделила этому пункту особое внимание, поскольку едва ли можно было найти место на открытом воздухе краше, чем этот загородный парк-отель.
Это был настоящий архитектурный шедевр, и он напомнил мне дрезденский Цвингер с его сюжетными скульптурами в романтично-задумчивых позах, с его высокими, четко очерченными в узорах и лепнине арочными окнами, резными колоннами и длинными галереями. Не высокое, но раскинувшееся целым ансамблем здание смотрелось очень эффектно, а стиль барокко своей сложной, богатой красотой сбивал дыхание и невероятно сказочно смотрелся во всей этой цветущей весенней роскоши.
С особым умением, нет, умения тут мало, пожалуй, — и непременно с чуткой заботой — во внутреннем дворе был разбит большой сад, идеально подходящий для вот таких вот торжественных церемоний. На самом деле, в дополнительных украшениях даже не было надобности, природа все оформила в лучшем виде, а человеку лишь требовалось точечно внести раскрывающие по максимуму ее красоту детали. Антураж дополнили каменными мостиками через искусственно вырытые каналы, скамьями, бельведерами и статуями в том же стиле, что и сам отель. Глядя на все это великолепие, думаешь, вот бы быть богом, чтобы владеть местом, подобным этому. Удивительная гармония природы и лучшего, что мог создать человек.
Как и было указано в пригласительном, я приехала на церемонию заблаговременно, но даже так в саду находилось уже довольно много народа. Чтобы ожидание начала церемонии не казалось утомительным, для гостей накрыли столы с закусками и напитками. Я осознанно держалась подальше от фуршета, еда мне бы в горло сейчас при любом раскладе не полезла, а алкоголь и подавно под запретом.
Выйдя на центральную площадку, я увидела своих бывших коллег и направилась к ним. Меня встретили очень радушно, что, честно говоря, стало удивлением. Казалось, все внимание теперь принадлежало мне, что заставило поначалу чувствовать себя некомфортно. Однако постепенно, когда границы долгой разлуки немного сгладились, неловкость пропала, и я смогла снова непринужденно болтать с коллегами.
Конечно, мне пришлось и не раз объяснять, чем был вызван мой внезапный уход, а руководство в лице Велесова и Леонида Дмитриевича не потрудились даже рядовую отговорку придумать, поэтому я выдвинула свою версию, которая и стала официальной.
— Мне предложили место, которое полностью соответствовало моим желаниям и взглядам на дальнейшую жизнь, — пожала плечами я.
— Ну и правильно, не могла же ты вечно в таком темпе пахать, — поддержала главбух. — Так и семью не заведешь, если все время будешь в самолетах да офисах.
— Согласна, уж ты наработалась с запасом. Пока ты вкалывала, ты постигала ценность материального, но, как только решила уволиться, наконец поняла ценность всего остального над материальным, — с присущем ей философским подтекстом высказалась юрист.
— Точно, — кивнула я на слова коллег, не особенно вдохновляясь этой темой.
— Надеюсь, ты такое же усердие не прилагаешь на новом месте?
— Нет, ни в коем случае, — улыбнулась, признаваясь, я. — Мой рабочий день имеет начало и конец, что безумно мне нравится. Особенно, если учесть тот факт, что я работаю дистанционно, из дома. Мой новый босс считает, что трудоголики не герои, а обычные сжигатели своего времени, потому что настоящий герой всегда найдет способ уходить домой вовремя. Поначалу мне было очень больно ужиться с этой истиной.
Обступившие меня бывшие коллеги хором засмеялись. Такими, веселыми и непринужденными, я их никогда и не знала, наверное. Или не замечала из-за своего каторжного труда, или была слишком требовательной, чтобы дать возможность вот так расслабленно и дружелюбно себя вести со мной.
— Ты молодец, что все так сделала, хотя если шеф услышит меня сейчас, то точно понизит до оператора холодных звонков, — пошутила Лариса, сотрудница моего отдела. — Влад от тебя, конечно, такого не ожидал!
— Ага, и бесился еще о-очень долго, — подтвердила Алла. — Конечно, где он такую трудоголичку найдет?
— Кать, после тебя уже стольких выгнал он! Марина Николаевна ему устала каждый месяц нового зама приводить.
— Я наслышана. Марина Николаевна мне рассказала.
— У босса началась черная полоса, но ты не соглашайся, если будет звать назад! — предостерегла шутливо главбух.
— Даже из жалости к нам не соглашайся! — так же весело отозвались девчонки из моего отдела.
— Договорились, — пообещала я в тот самый момент, когда на горизонте моего обозрения появился и сам Велесов.
Собираясь на это событие, я хорошо понимала, что разговора с Владом мне не избежать, поэтому и теперь не стала прятаться. Извинившись перед собеседниками, я приняла зрительный вызов Велесова и как бы бесцельно пошла к менее оживленному месту, чтобы у этого неприятного, правдивее — у этого токсично-ядовитого разговора не было пассивных курильщиков.
Достигнув цели, я наконец подняла глаза на остановившегося передо мной Велесова. Не могла не отметить: Влад был все так же красив и необычайно притягателен. Его сексуальность после нашей разлуки стала еще ярче, что ли. Ах, сколько же в ней было коварства и власти над наивным женским вниманием; сколько претенциозности, так нагло кричащей о своей исключительной природе! Она унижала своим идеальным воплощением, самодовольно демонстрируя разницу в целую пропасть между ней и ближайшей соперницей. Она требовательно манила, сбивала дыхание или даже с ног, влекла греховностью и побуждала к безумству. Но не меня.
Я смотрела на мужчину, которого любила безответно и беспросветно на протяжении двух лет, и теперь ничего не чувствовала. Даже крошечной искры желания, даже маленькой капельки привязанности. Будто все это было с кем-то другим и вообще в прошлой жизни — так далеко от меня настоящей. Теперь ни одна его уловка, спонтанная или наперед придуманная, не сработает со мной, потому что в этой жизни мы точно не две половинки одной судьбы.
Еще до того момента, как он заговорил, я поняла, что теперь и только теперь готова выслушать.
— Ну, привет, — сквозь зубы процедил Влад, сдерживая злость явно с большим трудом.
