Подсознательно мне сейчас отчего-то очень захотелось ни о чем таком глобальном не думать, а лучше вообще стать беззаботной сплетницей на пару часов. Место подобных перевоплощений я знала только одно, а потому послушно закрыла крышку ноутбука и отдел головного мозга, отвечающий за работу в нерабочее время, и прямой наводкой направилась в салон.
— Сегодня я хочу перемен! — скомандовала я прямо с порога скучающим в праздном безделье мастерам.
— Да иди ты! — присвистнула Маша, за все эти сто лет, что я стригусь у нее, впервые услышавшая от меня подобные революционные речи. — Отстрижем сегодня два сантиметра вместо полутора?
— И ты туда же… — заскулила я, понимая, что моя пресность — это всеобщее мнение. — Можем даже цвет поменять?
— Эй, девушка, вы кто? Куда вы дели ту скучную Катю Уварову? Заперли в дальнем чулане ее огромного дома? Ну надо же! Вот и славно! Не выпускайте ее в люди больше, пожалуйста. Вы мне нравитесь гораздо больше. Проходите-проходите.
— Мелирование? — вопросительно выгнула бровь я.
Машка пошла дальше и выгнула обе.
— Ты это, прекращай, что ли. Я уже не так молода для подобных потрясений.
— Посоветуй уже что-нибудь, хватит прикалываться.
— Слушай, не хочу я портить твои волосы осветлением, да и не уверена, что тебе сейчас образ ангелочка к лицу. Какая-то ты дикая для этого сегодня.
Слово «дикая» было сдобрено довольно выразительной мимикой и прозвучало как уголовная статья, но я уже приняла решение считать любую критику близких мне людей конструктивной, поэтому просто спросила:
— Кем же ты меня видишь, в таком случае?
Машка запустила пальцы в мои длинные волосы и тоном участника заговора произнесла:
— Роковой брюнеткой. Давай твою серую четверку на два тона затемним?
— Будет старить?
— Будет глаз не оторвать! — парировала она, набрасывая на меня пеньюар.
— А вот эта опция интересует, — одобрительно закивала я, давая зеленый свет ее идее.
Через два часа я встала из кресла в новом образе, хотя ничего радикально мы не поменяли. Идеально прямые темные волосы действительно добавили мне сексуальности. Черты лица стали строже, что ли. Моя самооценка впервые за эти годы приподняла голову из той кучи дерьма, в которую я ее долго и методично погружала.
Маше, похоже, самой безумно нравилось то, что она сделала с моими тускло-серыми волосами, придав им лоска и благородства. Улыбаясь до ушей, она смотрела вместе со мной на мое отражение в зеркале, а потом сказала:
— Сходи купи красную помаду.
— Красную?
— Поверь, будешь просто вамп!
И тут тоже она не ошиблась. Красная помада, на (мое) удивление, мне очень к лицу. Вот только с ней плохо сочеталась длина юбки — слишком консервативная. Строгий деловой дресс-код в нашей компании штука, конечно, нерушимая, но вполне терпящая некоторые послабления. Никто не возразит, если моя юбка станет выше колена еще на несколько сантиметров. С этими революционными мыслями (слава психотерапии четы Никоновых!) я достала из шкафа мини, которую купить смелости однажды все же набралась, а надеть нет.
Так, больше пока никаких перемен, а то сердце генерального не выдержит и даст импульс руке подписать квартальное депремирование. Я еще немного покрутилась перед зеркалом и с некой гордостью за себя отправилась на работу.
— Катюха, какая ты прям вау! — кричала шепотом Ольга, когда я вошла в приемную с бумагами на подпись. Оторвавшись от затирания большого пятна на своей белоснежной блузке, она принялась за остроумие: — Ты точно в Томск ездила, а не в Лос-Анджелес?
— Точно. Такое, думаю, я бы не перепутала, — пробормотала я, вспоминая о залах Б и В. Кивнув в сторону кабинета генерального, я спросила у секретаря: — Кто там?
— Говорят, инвестор крупный, — сказала она, бросая в ход все народные средства для устранения пятна. — Влад лично встречал. Они вроде как учились вместе.
— О, богатая стройка, значит, — выгнула брови я, понимая масштаб той ярмарки тщеславия, что творится за дверью кабинета. — Ладно, буду в отделе. Если не трудно, набери, когда гость уйдет?
— Катюш, а ты можешь выручить меня? — жалостливо смотрела то на меня, то на поднос Ольга. — Это пятно никуда не денется теперь даже после стирки, не могу появиться там в таком виде. Не отнесешь им кофе, пожа-а-алуйста!
— Вообще нефиг делать, — согласилась я помочь несчастной, забирая поднос со стола. — Только ты дверь мне открой, а то на ней все и оставлю со своей природной антиграцией.
— Мерси, моя спасительница! С меня сто грамм и булочка! — прошмыгнув к двери на световой скорости, проверещала она.
— Никаких сто грамм, — с закрытым ртом проворчала ей в ответ я и нацепила маску приветливой секретарши.
Когда я вошла в кабинет, тут же встретила удивленно-озадаченный взгляд босса, сидевшего лицом к двери. Я пожала плечами и состроила гримасу, приказывающую ничего не спрашивать. Звонкий стук моих каблуков привлек внимание генерального, который одарил меня более категоричным взглядом. И только гость остался то ли крайне пофигистичен, то ли слишком благороден, чтобы проявлять любопытство к вошедшему. Генеральный сверлил меня взглядом, а я могла обороняться лишь идиотской улыбочкой. Неловкая пауза была завершена Владом, и мужчины вновь вернулись к обсуждению, пока я пробиралась к столу. Тихонько шикнув, босс привлек мое внимание. Я повернула голову и увидела его реакцию на мое перевоплощение, о котором я напрочь забыла из-за патологической боязни генерального. Влад провел по мне заинтересованным взглядом и поднятым большим пальцем вверх выразил свое вполне однозначное мнение.
На мгновение стало чертовски приятно от осознания, что он, пусть и в шутку, но впервые с момента нашего знакомства отпустил в мою сторону взгляд заинтересовавшегося самца. Однако сейчас было не самое подходящее для торжества время. Отложив свои восторги на потом, я вновь сосредоточилась на том, чтобы привлекать как можно меньше внимания и притом ничего не расплескать. Будто выиграв олимпийский забег с препятствиями, я довольно выдохнула и поставила поднос на стол рядом с гостем. Снова не теряя концентрации, я составила чашку ближе к представителю партнерской компании. Взглянуть на него у меня даже мысли не возникло. Уже достижение, что на него не пролила. Я обошла гостя и передала вторую чашку генеральному. Остался только Влад. Ну тут легче легкого.
Толстая линия прочерка в графе «Удача» мелькнула в сознании, когда я подняла глаза на одноклассника Влада. А кто-то еще утешал меня не путать судьбу с простой неудачей. Нет, уверена, тут как раз никакой путаницы.
Когда я выяснила, что Софкин муж — это не тот, с кем я переспала в день ее свадьбы, мне абсолютно точно показалось, что судьба начала возвращать мне долги за прошлые подзатыльники. Да, конечно, спасибо большое за то, что это все же был не Андрей, но маленький вопрос: а это обязательно должен быть он?
— Уварова! — почти прорычал генеральный, пока я стояла в оцепенении. — Что ты делаешь?!
Злобный рык как ничто имел способность вернуть меня в реальность даже из ада. Я слегка вздрогнула от неожиданного пробуждения и быстро переключила внимание на директора.
— Просто. Сядь. На место, — членораздельно произнес он тоном, который обычно предшествует квартальному депремированию. Самообладание, пусть и с трудом, но вернулось к нему, тогда он обратился к гостю: — Зореслав, Екатерина Уварова, заместитель начальника инвестиционного отдела. Я упоминал о ней.
Довольный взгляд зеленых глаз переместился на меня. Нет, ни одной эмоцией он не выдал того, что мы «знакомы», но меня это не утешало нисколько. Особенно когда в моей памяти всплыли решительно все воспоминания, среди которых не было ни одного приличного.
— Ну вот и познакомились, — спокойно ответил тот, и только мы вдвоем понимали истинный смысл этой фразы.
Вместо ответа, на который я сейчас была неспособна, просто коротко кивнула и села рядом с Владом. Теперь ему меня было видно очень хорошо, а мне его бесстыжие глаза еще лучше.
— Катрин, я косвенно посвящал тебя в проект, — на деловом наречии затараторил босс, передавая бумагу за бумагой для ознакомления, — здесь вся необходимая отчетность по СтройАльянсу за последние два года, плюс выписки. Пусть отдел подготовит сопроводительные документы, возьми это на контроль.
Как бы сейчас тяжело или стыдно ни было, с этим я могу разобраться потом. В данный момент важно сосредоточиться на работе, чем я хладнокровно (нет) занялась.
— Господин Радич, я подготовлю список недостающих документов, которые необходимо вложить в портфель, не могли бы вы дать контакты вашего секретаря или помощника, я свяжусь с ними по этому вопросу.
— Нет нужды. Вы можете обращаться ко мне напрямую по любым вопросам, — спокойно ответил он и протянул свою визитку.
Чертов любовник! Что он себе возомнил вообще? Думает, что может вот так колоть меня этим злосчастным сексом по пьяни, когда только вздумается?! Самое обидное, что ведь и правда может…
— Хорошо, — с самым невозмутимым видом произнесла я. — Владислав Сергеевич, я могу идти?
— Да-да, назначь исполнителей на проект, и начните уже сегодня.
— Уварова! — снова прогорланил майор, отчего я непроизвольно вытянулась по струнке, едва не выронив поднос. — Где носит Ольгу?
— Там форс-мажор произошел.
— Чтоб я тебя больше не видел с этим подносом! Позоришь только перед людьми.
— Прошу прощения, Леонид Дмитриевич, — едва сдерживая истерический смех, пробормотала я и украдкой посмотрела на Влада, он тоже улыбался причудливости старика. — Вернусь к работе.
* * *
Выйдя за дверь кабинета, я постепенно начала осознавать то, что произошло, а еще свои перспективы. Конечно, в горячке удивления первая мысль, которая меня посетила, это увольнение. Немного поостыв и оценив обстановку, где нервничаю из-за произошедшего, похоже, только я, мне стало проще мыслить конструктивно.
Чтобы успокоить себя и рыдающую на плече удачи совесть, мне пришлось сформировать список аргументов, которые в несмолкающих внутренних дебатах стали бы не то железным оправданием, не то жалким утешением.
Во-первых, настоящие профессионалы своего дела никогда не будут тащить личное в офис. Ведь да же? Во-вторых, то, что произошло, явно носило характер экспромта, и никто заранее такое не планировал. Вина, бесспорно, есть, но она лежит на нас поровну, и вообще, разве за это преступление наказывают? Особенно, если по обоюдному согласию… В-третьих, все ведь было не так и плохо, ну, если судить объективно и, если я, конечно, вспомнила все. В память о чудесном переп… времяпрепровождении можно же поступить как взрослые люди, сделав вид, что ничего не произошло?
Вот так из этого списка оправданий содеянному мною в ту ночь, я выработала самую логичную и наименее болезненную, на мой взгляд, тактику дальнейших взаимоотношений с господином Радичем. Чем скорее я привыкну к мысли, что этого мужчины никогда не было в моей постели или меня в его, тем легче мне дастся работа с ним на долгие месяцы. Поправочка: продуктивная работа на долгие месяцы. Так что мой КПД теперь напрямую зависел от умения ввести собственную совесть в летаргический сон.
Так началось искупление моего греха перед богом брака, чьи заветы мы с бутылкой текилы со всем неслыханным кощунством нарушили. Период адаптации давался мне проще, чем я ожидала. Спасибо Владу за то, что нещадно завалил работой, отчего мой эмоциональный диапазон, в среднем по больнице, оставался как у Буратино. Поэтому даже если бы Зореслав Радич оказался подлецом, а им он, кстати, не оказался, то я стоически приняла бы любой его самый неджентльменский поступок.
К счастью, он ни разу не стремился хоть как-то обличить нашу с ним разовую, но такую порочную связь. Ни взглядом, ни словом он не подал окружающим и намека на то, что между нами когда-то что-то было вне этого офиса. Лишь в те недолгие и нечастые минуты, когда мы оставались наедине, Зореслав мог позволить себе задержаться на мне взглядом. Да пусть бы и смотрел, но то, что он при этом всегда молчал, раздражало, нервировало. Это его молчание давалось моему самообладанию тяжелее, чем самая яростная ссора.
Шло время, и я смирилась даже с этим содержательным молчанием. Вот почему человек на вершине эволюции — после нас только тараканы могут похвастаться такой исключительной способностью адаптироваться к неблагоприятным изменениям окружающей среды. Тут, конечно, справедливо заметить, что и я сама к вопросу выживания подошла основательно. Я не хотела прятать истинные чувства и тревоги, я намеревалась их вообще не испытывать, а потому моим спасением стало то, что раньше считала проклятьем. Возглавив рейтинг выживаемости в условиях крайнего стресса, я делала то, что умею лучше всего, — пахала как проклятая. Не было ни одного проекта, которым бы я не занималась от отчаяния, нарочно пытаясь оставить в работе все силы и способность думать и таким образом не предоставляя себе даже шанса, мгновения для самоедства. И вот, спустя месяц методичной дрессуры, я стала эталоном пофигизма, даже по моим венам текло чистое, неразбавленное самообладание.
После серьезной подготовки и определения стратегии для инвестиционной деятельности СтройКапитала мы провели довольно длительные переговоры. В целом, владельца компании устроило наше предложение, и с минимальными корректировками со своей стороны Зореслав Радич поставил подпись под многомиллионным договором.
В рамках этого торжественного события у нас был назначен ужин в ресторане, куда пригласили всех действующих лиц проекта. Я не смогла найти ни одного стоящего предлога, чтобы пропустить это светское и совершенно бесполезное для меня мероприятие, а потому пришлось покорно идти на эту пытку.
Раньше я никогда не игнорировала корпоративы, считая их отличной и едва ли не единственной возможностью сблизиться с Владом, который на работе на меня смотрел исключительно сквозь призму порядочного босса. Спустя время я поняла, что и попойки не принесут желаемого результата. Не то чтобы я плохо старалась или что-то такое, я вообще не старалась, но втайне надеялась, что градус алкоголя смягчит его черствое сердце, и Влад наконец дрогнет под действием моего обаяния. Не дрогнул, таким темпом уж скорее бы содрогнулся. Вот так я признала, что достигла дна в поисках самооценки, когда начала надеяться, что алкоголь станет мне союзником. Ужас. Как я могла до такого вообще докатиться?..
Ожидаемо, мероприятие для меня выдалось скучным и затянутым. Усталость, которой я щедро пичкала себя последний месяц, давала о себе знать. Хорошо хоть, что я отказалась от спиртного в этот вечер, имея для этого минимум две причины. Первую я уже озвучила — даже капля алкоголя сейчас могла бы сбить меня с ног. А вторая такова: прежде чем свалиться, я вполне успела бы начудить. Тьфу-тьфу-тьфу. Уберите и вот эти конфеты с ликером!
— А что насчет тебя? Почему вдруг ты стал таким скрытным? — подпирая висок указательным пальцем, спросил Влад, когда за столиком нас осталось только трое.
Зореслав задал другу детства немой вопрос, на который Влад ответил, будто ничего вообще проще не было:
— Поговаривают, ты женился.
Зря я все же похоронила этот вечер и на его надгробии преждевременно написала эпитафию скуке. Когда босс начал эту больше многих интересующую меня тему, я стала молчать еще старательнее, казалось, даже вспотела от усердия.
— Сегодня я хочу перемен! — скомандовала я прямо с порога скучающим в праздном безделье мастерам.
— Да иди ты! — присвистнула Маша, за все эти сто лет, что я стригусь у нее, впервые услышавшая от меня подобные революционные речи. — Отстрижем сегодня два сантиметра вместо полутора?
— И ты туда же… — заскулила я, понимая, что моя пресность — это всеобщее мнение. — Можем даже цвет поменять?
— Эй, девушка, вы кто? Куда вы дели ту скучную Катю Уварову? Заперли в дальнем чулане ее огромного дома? Ну надо же! Вот и славно! Не выпускайте ее в люди больше, пожалуйста. Вы мне нравитесь гораздо больше. Проходите-проходите.
— Мелирование? — вопросительно выгнула бровь я.
Машка пошла дальше и выгнула обе.
— Ты это, прекращай, что ли. Я уже не так молода для подобных потрясений.
— Посоветуй уже что-нибудь, хватит прикалываться.
— Слушай, не хочу я портить твои волосы осветлением, да и не уверена, что тебе сейчас образ ангелочка к лицу. Какая-то ты дикая для этого сегодня.
Слово «дикая» было сдобрено довольно выразительной мимикой и прозвучало как уголовная статья, но я уже приняла решение считать любую критику близких мне людей конструктивной, поэтому просто спросила:
— Кем же ты меня видишь, в таком случае?
Машка запустила пальцы в мои длинные волосы и тоном участника заговора произнесла:
— Роковой брюнеткой. Давай твою серую четверку на два тона затемним?
— Будет старить?
— Будет глаз не оторвать! — парировала она, набрасывая на меня пеньюар.
— А вот эта опция интересует, — одобрительно закивала я, давая зеленый свет ее идее.
Через два часа я встала из кресла в новом образе, хотя ничего радикально мы не поменяли. Идеально прямые темные волосы действительно добавили мне сексуальности. Черты лица стали строже, что ли. Моя самооценка впервые за эти годы приподняла голову из той кучи дерьма, в которую я ее долго и методично погружала.
Маше, похоже, самой безумно нравилось то, что она сделала с моими тускло-серыми волосами, придав им лоска и благородства. Улыбаясь до ушей, она смотрела вместе со мной на мое отражение в зеркале, а потом сказала:
— Сходи купи красную помаду.
— Красную?
— Поверь, будешь просто вамп!
И тут тоже она не ошиблась. Красная помада, на (мое) удивление, мне очень к лицу. Вот только с ней плохо сочеталась длина юбки — слишком консервативная. Строгий деловой дресс-код в нашей компании штука, конечно, нерушимая, но вполне терпящая некоторые послабления. Никто не возразит, если моя юбка станет выше колена еще на несколько сантиметров. С этими революционными мыслями (слава психотерапии четы Никоновых!) я достала из шкафа мини, которую купить смелости однажды все же набралась, а надеть нет.
Так, больше пока никаких перемен, а то сердце генерального не выдержит и даст импульс руке подписать квартальное депремирование. Я еще немного покрутилась перед зеркалом и с некой гордостью за себя отправилась на работу.
— Катюха, какая ты прям вау! — кричала шепотом Ольга, когда я вошла в приемную с бумагами на подпись. Оторвавшись от затирания большого пятна на своей белоснежной блузке, она принялась за остроумие: — Ты точно в Томск ездила, а не в Лос-Анджелес?
— Точно. Такое, думаю, я бы не перепутала, — пробормотала я, вспоминая о залах Б и В. Кивнув в сторону кабинета генерального, я спросила у секретаря: — Кто там?
— Говорят, инвестор крупный, — сказала она, бросая в ход все народные средства для устранения пятна. — Влад лично встречал. Они вроде как учились вместе.
— О, богатая стройка, значит, — выгнула брови я, понимая масштаб той ярмарки тщеславия, что творится за дверью кабинета. — Ладно, буду в отделе. Если не трудно, набери, когда гость уйдет?
— Катюш, а ты можешь выручить меня? — жалостливо смотрела то на меня, то на поднос Ольга. — Это пятно никуда не денется теперь даже после стирки, не могу появиться там в таком виде. Не отнесешь им кофе, пожа-а-алуйста!
— Вообще нефиг делать, — согласилась я помочь несчастной, забирая поднос со стола. — Только ты дверь мне открой, а то на ней все и оставлю со своей природной антиграцией.
— Мерси, моя спасительница! С меня сто грамм и булочка! — прошмыгнув к двери на световой скорости, проверещала она.
— Никаких сто грамм, — с закрытым ртом проворчала ей в ответ я и нацепила маску приветливой секретарши.
Когда я вошла в кабинет, тут же встретила удивленно-озадаченный взгляд босса, сидевшего лицом к двери. Я пожала плечами и состроила гримасу, приказывающую ничего не спрашивать. Звонкий стук моих каблуков привлек внимание генерального, который одарил меня более категоричным взглядом. И только гость остался то ли крайне пофигистичен, то ли слишком благороден, чтобы проявлять любопытство к вошедшему. Генеральный сверлил меня взглядом, а я могла обороняться лишь идиотской улыбочкой. Неловкая пауза была завершена Владом, и мужчины вновь вернулись к обсуждению, пока я пробиралась к столу. Тихонько шикнув, босс привлек мое внимание. Я повернула голову и увидела его реакцию на мое перевоплощение, о котором я напрочь забыла из-за патологической боязни генерального. Влад провел по мне заинтересованным взглядом и поднятым большим пальцем вверх выразил свое вполне однозначное мнение.
На мгновение стало чертовски приятно от осознания, что он, пусть и в шутку, но впервые с момента нашего знакомства отпустил в мою сторону взгляд заинтересовавшегося самца. Однако сейчас было не самое подходящее для торжества время. Отложив свои восторги на потом, я вновь сосредоточилась на том, чтобы привлекать как можно меньше внимания и притом ничего не расплескать. Будто выиграв олимпийский забег с препятствиями, я довольно выдохнула и поставила поднос на стол рядом с гостем. Снова не теряя концентрации, я составила чашку ближе к представителю партнерской компании. Взглянуть на него у меня даже мысли не возникло. Уже достижение, что на него не пролила. Я обошла гостя и передала вторую чашку генеральному. Остался только Влад. Ну тут легче легкого.
Толстая линия прочерка в графе «Удача» мелькнула в сознании, когда я подняла глаза на одноклассника Влада. А кто-то еще утешал меня не путать судьбу с простой неудачей. Нет, уверена, тут как раз никакой путаницы.
Когда я выяснила, что Софкин муж — это не тот, с кем я переспала в день ее свадьбы, мне абсолютно точно показалось, что судьба начала возвращать мне долги за прошлые подзатыльники. Да, конечно, спасибо большое за то, что это все же был не Андрей, но маленький вопрос: а это обязательно должен быть он?
— Уварова! — почти прорычал генеральный, пока я стояла в оцепенении. — Что ты делаешь?!
Злобный рык как ничто имел способность вернуть меня в реальность даже из ада. Я слегка вздрогнула от неожиданного пробуждения и быстро переключила внимание на директора.
— Просто. Сядь. На место, — членораздельно произнес он тоном, который обычно предшествует квартальному депремированию. Самообладание, пусть и с трудом, но вернулось к нему, тогда он обратился к гостю: — Зореслав, Екатерина Уварова, заместитель начальника инвестиционного отдела. Я упоминал о ней.
Довольный взгляд зеленых глаз переместился на меня. Нет, ни одной эмоцией он не выдал того, что мы «знакомы», но меня это не утешало нисколько. Особенно когда в моей памяти всплыли решительно все воспоминания, среди которых не было ни одного приличного.
— Ну вот и познакомились, — спокойно ответил тот, и только мы вдвоем понимали истинный смысл этой фразы.
Вместо ответа, на который я сейчас была неспособна, просто коротко кивнула и села рядом с Владом. Теперь ему меня было видно очень хорошо, а мне его бесстыжие глаза еще лучше.
— Катрин, я косвенно посвящал тебя в проект, — на деловом наречии затараторил босс, передавая бумагу за бумагой для ознакомления, — здесь вся необходимая отчетность по СтройАльянсу за последние два года, плюс выписки. Пусть отдел подготовит сопроводительные документы, возьми это на контроль.
Как бы сейчас тяжело или стыдно ни было, с этим я могу разобраться потом. В данный момент важно сосредоточиться на работе, чем я хладнокровно (нет) занялась.
— Господин Радич, я подготовлю список недостающих документов, которые необходимо вложить в портфель, не могли бы вы дать контакты вашего секретаря или помощника, я свяжусь с ними по этому вопросу.
— Нет нужды. Вы можете обращаться ко мне напрямую по любым вопросам, — спокойно ответил он и протянул свою визитку.
Чертов любовник! Что он себе возомнил вообще? Думает, что может вот так колоть меня этим злосчастным сексом по пьяни, когда только вздумается?! Самое обидное, что ведь и правда может…
— Хорошо, — с самым невозмутимым видом произнесла я. — Владислав Сергеевич, я могу идти?
— Да-да, назначь исполнителей на проект, и начните уже сегодня.
— Уварова! — снова прогорланил майор, отчего я непроизвольно вытянулась по струнке, едва не выронив поднос. — Где носит Ольгу?
— Там форс-мажор произошел.
— Чтоб я тебя больше не видел с этим подносом! Позоришь только перед людьми.
— Прошу прощения, Леонид Дмитриевич, — едва сдерживая истерический смех, пробормотала я и украдкой посмотрела на Влада, он тоже улыбался причудливости старика. — Вернусь к работе.
* * *
Выйдя за дверь кабинета, я постепенно начала осознавать то, что произошло, а еще свои перспективы. Конечно, в горячке удивления первая мысль, которая меня посетила, это увольнение. Немного поостыв и оценив обстановку, где нервничаю из-за произошедшего, похоже, только я, мне стало проще мыслить конструктивно.
Чтобы успокоить себя и рыдающую на плече удачи совесть, мне пришлось сформировать список аргументов, которые в несмолкающих внутренних дебатах стали бы не то железным оправданием, не то жалким утешением.
Во-первых, настоящие профессионалы своего дела никогда не будут тащить личное в офис. Ведь да же? Во-вторых, то, что произошло, явно носило характер экспромта, и никто заранее такое не планировал. Вина, бесспорно, есть, но она лежит на нас поровну, и вообще, разве за это преступление наказывают? Особенно, если по обоюдному согласию… В-третьих, все ведь было не так и плохо, ну, если судить объективно и, если я, конечно, вспомнила все. В память о чудесном переп… времяпрепровождении можно же поступить как взрослые люди, сделав вид, что ничего не произошло?
Вот так из этого списка оправданий содеянному мною в ту ночь, я выработала самую логичную и наименее болезненную, на мой взгляд, тактику дальнейших взаимоотношений с господином Радичем. Чем скорее я привыкну к мысли, что этого мужчины никогда не было в моей постели или меня в его, тем легче мне дастся работа с ним на долгие месяцы. Поправочка: продуктивная работа на долгие месяцы. Так что мой КПД теперь напрямую зависел от умения ввести собственную совесть в летаргический сон.
Так началось искупление моего греха перед богом брака, чьи заветы мы с бутылкой текилы со всем неслыханным кощунством нарушили. Период адаптации давался мне проще, чем я ожидала. Спасибо Владу за то, что нещадно завалил работой, отчего мой эмоциональный диапазон, в среднем по больнице, оставался как у Буратино. Поэтому даже если бы Зореслав Радич оказался подлецом, а им он, кстати, не оказался, то я стоически приняла бы любой его самый неджентльменский поступок.
К счастью, он ни разу не стремился хоть как-то обличить нашу с ним разовую, но такую порочную связь. Ни взглядом, ни словом он не подал окружающим и намека на то, что между нами когда-то что-то было вне этого офиса. Лишь в те недолгие и нечастые минуты, когда мы оставались наедине, Зореслав мог позволить себе задержаться на мне взглядом. Да пусть бы и смотрел, но то, что он при этом всегда молчал, раздражало, нервировало. Это его молчание давалось моему самообладанию тяжелее, чем самая яростная ссора.
Шло время, и я смирилась даже с этим содержательным молчанием. Вот почему человек на вершине эволюции — после нас только тараканы могут похвастаться такой исключительной способностью адаптироваться к неблагоприятным изменениям окружающей среды. Тут, конечно, справедливо заметить, что и я сама к вопросу выживания подошла основательно. Я не хотела прятать истинные чувства и тревоги, я намеревалась их вообще не испытывать, а потому моим спасением стало то, что раньше считала проклятьем. Возглавив рейтинг выживаемости в условиях крайнего стресса, я делала то, что умею лучше всего, — пахала как проклятая. Не было ни одного проекта, которым бы я не занималась от отчаяния, нарочно пытаясь оставить в работе все силы и способность думать и таким образом не предоставляя себе даже шанса, мгновения для самоедства. И вот, спустя месяц методичной дрессуры, я стала эталоном пофигизма, даже по моим венам текло чистое, неразбавленное самообладание.
После серьезной подготовки и определения стратегии для инвестиционной деятельности СтройКапитала мы провели довольно длительные переговоры. В целом, владельца компании устроило наше предложение, и с минимальными корректировками со своей стороны Зореслав Радич поставил подпись под многомиллионным договором.
В рамках этого торжественного события у нас был назначен ужин в ресторане, куда пригласили всех действующих лиц проекта. Я не смогла найти ни одного стоящего предлога, чтобы пропустить это светское и совершенно бесполезное для меня мероприятие, а потому пришлось покорно идти на эту пытку.
Раньше я никогда не игнорировала корпоративы, считая их отличной и едва ли не единственной возможностью сблизиться с Владом, который на работе на меня смотрел исключительно сквозь призму порядочного босса. Спустя время я поняла, что и попойки не принесут желаемого результата. Не то чтобы я плохо старалась или что-то такое, я вообще не старалась, но втайне надеялась, что градус алкоголя смягчит его черствое сердце, и Влад наконец дрогнет под действием моего обаяния. Не дрогнул, таким темпом уж скорее бы содрогнулся. Вот так я признала, что достигла дна в поисках самооценки, когда начала надеяться, что алкоголь станет мне союзником. Ужас. Как я могла до такого вообще докатиться?..
Ожидаемо, мероприятие для меня выдалось скучным и затянутым. Усталость, которой я щедро пичкала себя последний месяц, давала о себе знать. Хорошо хоть, что я отказалась от спиртного в этот вечер, имея для этого минимум две причины. Первую я уже озвучила — даже капля алкоголя сейчас могла бы сбить меня с ног. А вторая такова: прежде чем свалиться, я вполне успела бы начудить. Тьфу-тьфу-тьфу. Уберите и вот эти конфеты с ликером!
— А что насчет тебя? Почему вдруг ты стал таким скрытным? — подпирая висок указательным пальцем, спросил Влад, когда за столиком нас осталось только трое.
Зореслав задал другу детства немой вопрос, на который Влад ответил, будто ничего вообще проще не было:
— Поговаривают, ты женился.
Зря я все же похоронила этот вечер и на его надгробии преждевременно написала эпитафию скуке. Когда босс начал эту больше многих интересующую меня тему, я стала молчать еще старательнее, казалось, даже вспотела от усердия.
