Он сбросил мне материалы и предложения от компаний, с которыми мы провели встречи, и на этом все. Тайминги по подготовке отчетов позволяли мне не встречаться с ним еще пару недель, что вполне меня устраивало.
Все, о чем я могла думать, помимо работы, конечно, так это о Владе. Как бы я ни противилась раньше, но не смогла отказаться от своих чувств к нему. По этой ли причине, или еще по какой другой, но Влад теперь для меня стал еще привлекательнее. Возможно, из-за своей скорой женитьбы, а, может, из-за нашей недельной разлуки, но я, выйдя в понедельник на работу, будто бы влюбилась в него заново. Мир засиял розовыми оттенками вновь. Мне, на фоне моей воспрянувшей духом влюбленности, стало видеться невообразимое прежде.
Всякий раз, находясь рядом с Владом, по телу бежали мурашки, а если он невзначай меня касался, то становилось трудно дышать от возникающего напряжения. Я зареклась отрезать всякую связь с этим мужчиной, а в итоге только продвинулась в своих чувствах к нему. Теперь тихого обожания мне стало мало, и я возомнила, что могу желать этого недоступного мужчину? Без сомнений, тут явно сказалось влияние Радича на мою самооценку. Что я вообще себе возомнила? Пару раз перепихнулась с пьяным мужиком, так теперь осмелела замахиваться на лучшее?!
Поначалу голова раскалывалась от постоянного гула жарких споров между моими внутренними ангелом и демоном, но постепенно я все же склонилась на сторону второго. Чуть позже я поняла, почему смелость взяла верх над совестью, и виной тому был сам Влад. Сперва мне казалось, что это мне только казалось, но с каждым днем все больше я стала доверять своим наблюдениям. Влад заинтересовался мной.
Кто бы что ни говорил, мол, это мечты или иллюзии, и это точно тот случай, когда принимают желаемое за действительное, особенно в моей ситуации, где объект обожания одной ногой в загсе, но я была уверена, что наконец-то привлекла его внимание как женщина. У меня для таких выводов имелись все основания, потому что за минувшие два года Велесов никогда не демонстрировал подобное в мою сторону. Даже калькулятор на моем столе относился ко мне нежнее, чем мой роковой босс. И вот теперь его взгляды стали чуть дольше задерживаться на мне, и они совершенно точно не были пустыми, они явно со всей осознанностью фокусировались на мне. Мы виделись чаще, а когда не виделись, он просто приходил в мой кабинет и под видом анализа какого-нибудь проекта склонялся над моим ноутбуком. Изучая графики и схемы, он словно бы не нарочно касался дыханием моих волос, а его бархатный голос приобретал ноты интимности, даже когда он говорил о чем-то таком сухом и бесчувственном, как годовой финансовый отчет.
Нет, все это определенно не было плодом моего воображения. Прежде я бы хотела замечать за ним подобные признаки внимания, но их попросту не было. Однако теперь я знала: Влад точно переменился ко мне. И теперь самым важным было найти еще немного смелости, чтобы помочь его желаниям достичь моих надежд.
Вот только эта миссия оказалась не из простых. Легкодоступной, по всей видимости, я могла быть лишь для Радича. Этот коварный мужчина уже дважды затащил меня в койку, ничего для этого не предпринимая. Но вести себя так с Владом — значит предать святость той любви, которую я хранила к нему все это время, а потому я продолжила робко наблюдать за тем, как сокращается расстояние между нами и сокращается ли оно...
К слову, о Радиче. И не только о нем, к слову. На пару со своей то ли вечной невестой, то ли неудавшейся женой они испортили мое романтическое настроение, в котором я пребывала всю неделю, в два счета. Не объявляясь всю неделю, Радич посетил нас в пятницу. Нет, его появление меня не удивило, но присутствие Миры стало сюрпризом. Пока большие дядьки обсуждали серьезные дела, Мира предпочла «наслаждаться» моим обществом. Жаль, что я слишком поздно поняла причину…
— Екатерина, — сплюнула она с языка мое имя как что-то прокисшее, — слышала, ты в этой поездке преуспела…
Я ничего не ответила, потому что тон, которым она подавала эту похвалу, не обещал мне ничего хорошего. Мира, похоже, не очень и рассчитывала на открытый диалог, а потому абсолютно не была требовательной к ответам на свои вопросы. Она уперла в меня ледяной взгляд и продолжила, явно считая, что может со мной разговаривать в таком ключе.
— Конечно, я не о переговорах, — внесла некую ясность в понимание мной этой тщательно вынашиваемой ею интриги.
Картинка сложилась быстро, когда я поняла, что вижу перед собой ревнивую женщину. Разумеется, она не должна получить желаемое, по крайней мере не так быстро, как запланировала.
— А о чем же вы тогда? — задала прямой вопрос я, чтобы вывести ее на реакцию.
Мне не нравилось, что сейчас только я злюсь, а она чувствует себя хозяйкой положения. И поэтому я поставила себе цель взбесить ее сильнее, чем она меня. Возомнила, что может смотреть на меня свысока по каким-то причинам.
— О готовности выслужиться своему клиенту, ах, прости, клиенту твоей компании, — нарочно говоря двусмысленно, подводила к сути она.
— Выбирая нашу компанию в качестве проводника в мир инвестиций, господин Радич был весьма требователен в данном пункте.
— Ах, вот она, клиентоориентированность в чистом виде! Только одного я все же не пойму, отчего тогда в его постель подкладывают второсортных дам? — на последнем слове она сделала особый акцент, намекая, похоже, на мой далеко не стандартный для эскорта возраст.
— Мира Игоревна, мне кажется, что я не совсем тот собеседник для выбранной вами темы, — нисколько не собиралась съезжать я.
— Правда? А вот мне кажется, что самый подходящий. Это ведь ты на фото?
Она буквально вдавила мне в лицо свой телефон с кадром, сделанным с камеры наблюдения в отеле, в котором мы жили во время нашего пребывания в Екатеринбурге. Что ж, вышли мы не очень удачно, зато разрез на моем платье компенсировал отсутствие эффекта постановочного фото. А эта Джессика Флетчер (кто понял, тот понял) провела тщательное расследование. Радовало только то, что в номере таких камер не было, в противном случае, она бы сунула мне в лицо более пикантные снимки. Как бы там ни было, но даже наличие подобной странной фотографии, где я веду почти мертвого Радича в номер, еще не доказывало то, что я убийца. Исходя из этих соображений, я и продолжила строить из себя дуру.
— Не могли бы вы объяснить, что мы ищем на этой фотографии?
— Ну не знаю. Возможно, твою совесть?
От моей наглости ее брови пересекли лоб и уперлись в эффектно уложенную набок челку. Прекрасно. Похоже, с поставленной задачей я справляюсь более чем.
— Не заметила, что обронила ее, — сказала я и сделала вид, что внимательно изучаю фото.
— Наверное, потому что ты была слишком увлечена чужим мужчиной, — теряя терпение, Мира наконец-то бросила обвинение, пускай и облекла его в форму предположения.
— Вы меня точно с кем-то путаете. В тот вечер я никуда от господина Радича не отходила. Или вы сейчас о нем говорили?! — последнюю фразу я произнесла интонацией полного непонимания, кое со всей галантностью проводило мою собеседницу в последнюю стадию самообладания. Нужно было добивать, и тогда я произнесла: — Но, Мира Игоревна, разве господин Радич не свободный мужчина?
— Да ты ж грязная подстилка! — сквозь зубы выдавила она, презирая меня всем своим видом. — Он мой муж!
В этот момент вошел и сам Радич. Похоже, Зореслав слышал эмоциональные выпады Миры, потому что взгляд его был крайне обозленным, и он даже не пытался вернуть присущее ему спокойствие. Мне нужно было убегать, чтобы не нарваться на «тройничок». С Мирой у нас еще будет время выяснить отношения, но не при Зореславе. Его присутствие и участие может выдать мою правду о нашей ночи в Екатеринбурге. Только этого мне теперь не хватало.
— Тогда не следует ли вам говорить все это своему мужу, а не мне? — пожала плечами я, выказывая абсолютное и вполне естественное непонимание. — Если однажды окажется, что вы ошибочно назвали меня теми словами, то можете не заморачиваться с извинениями — от таких, как вы, чего-то подобного все равно никто никогда не ждет.
Оставляя Миру на второй тайм, но уже с Радичем, я вернулась к работе. Конечно, ни о какой работе я думать не могла, но не потому что мне устроила выволочку какая-то бывшая. Меня пугало то, что если Радич вытрясет из нее признание, то он вполне может перехватить ее идею и обратиться к камерам наблюдения отеля, чтобы выяснить, с кем спал в ту ночь. Ну а дальше… А дальше будет очень неловко. Снова.
Вывод один: чем рьянее я пытаюсь исправить ошибки, тем больше их совершаю. Может, пора уже перестать следовать Третьему Правилу Волшебника* и понять наконец, если страсть правит разумом, то ничего хорошего от этого не жди?
Следуя новой философии, я закинула страсти, а вместе с ними и мысли в… далеко, в общем, и на этом энтузиазме очень продуктивно поработала. Мой анализ автомобильного рынка для одного из давних клиентов нашей компании только-только был завершен, когда раздался звонок офисного телефона. На дисплее высветился номер секретаря. Поднимая трубку, я уже подсознательно чувствовала, что ничего хорошего не услышу.
— Да, Оль, — тяжело выдыхая, ответила я.
Зато у этой вечно беззаботной девушки настроение было приподнятым. Она весело проверещала в трубку:
— Радич только что вышел от босса и Влада, а теперь угадай, где он?!
— Наверное, в аду, учитывая сколько раз я его проклинала… — закатила глаза я, собирая бумаги для завтрашней встречи.
— А вот и нет! — по-детски радуясь тому, что я не угадала, воскликнула Ольга. А ведь я ее выручала… Вот он пример черной неблагодарности: писать Богу кляузы на ангела-хранителя пером из его же собственного крыла. — Он идет к вам в отдел!
— Оль, а можно в следующий раз меньше ненужной информации, чтобы я успела придумать, как избежать нежелательной встречи, — недовольно произнесла я, думая, в какой бы теперь угол податься.
Не успела я поворчать, как на пороге отдела уже стоял Радич. Он был вежлив и дружелюбен с сотрудниками, пробираясь к моему кабинету, и как только вошел, сразу всучил мне папку с документацией. Моя приветливость сразу после встречи с Мирой взяла отпуск, а потому все, что я могла предложить на его лучезарную улыбку — это не очень тщательно скрываемое недовольство.
— Господин Радич, когда владелец такой огромной компании, как СтройАльянс, тратит свое бесценное время на доставку документов, солнцу становится очень некомфортно вставать на востоке.
Он усмехнулся и ответил:
— Вообще-то, я по делу. Попросил Влада, но он не обладает таким преданным клиенту сердцем, поэтому легко передал мои заботы в твои руки, вместо того чтобы самому ими заняться.
— А еще я не осуждаю работу начальства, — злобно зыркнула на наглеца я, намекая, что не собираюсь поддерживать драгоценного клиента в его порицании моего руководителя. Папку с документами из его рук я все же приняла. — Чем могу помочь, господин Радич?
— Посмотришь по дороге? — указал взглядом он на папку в моих руках.
— И куда мы едем?
— На одну очень познавательную беседу с не менее интересным человеком.
— А можно задать всего один вопрос?
— Конечно. Но лучше не один, так мой шанс на диалог с тобой будет выше.
— В твоей большой компании не нашлось ни одного человека, которому ты мог бы поручить сопровождать тебя? — спросила я, когда поняла, что отделаться от него все равно не выйдет.
— Мне нужен тот, кто сможет взвесить мои риски на месте.
Я была связана контрактом, поэтому не могла не подчиниться. Быстро закинув вещи в сумку, я оставила указания отделу и пошла к выходу. Всем своим видом я демонстрировала шедшему позади Зореславу, как не хочу оставаться с ним наедине после этой глупой сцены ревности от его несостоявшейся жены, но он и не думал о милосердии.
Постепенно я провалилась в свои мечтания, что даже забыла о присутствии Радича. Накидывая на плечи пальто, я все так же пребывала в глубоких размышлениях, а потому действовала машинально. Я запустила руку в волосы, чтобы вытащить их из-под воротника, получилось не очень изящно, потому что пришлось снимать шарф, в слоях которого и запутались волосы. Напомнив о своем присутствии, Зореслав помог мне справиться с непослушными складками одежды. Покончив с джентльменской миссией, он не торопился убирать руку. В тот же миг его пальцы едва коснулись моей шеи. Я резко обернулась от неожиданности.
— Что ты делаешь? — недовольно спросила я и одарила Зореслава испепеляющим взглядом.
Однако, казалось, мой выпад только улучшил его настроение. Было видно, как он едва может сдержать свою довольную улыбочку. Надеюсь, он сейчас видит и то, как мне трудно сдержаться и не врезать по его веселой физиономии.
Пока мы ехали в лифте, на его лице застыло довольное выражение. Черт бы побрал эти тесные зеркальные кабинки. Меня злило, что он играет со мной, будто нарочно намекает.
Нет, он же не мог ничего вспомнить?.. Или мог?
Я пристально вгляделась в его бесстыжие глаза и не нашла в них ничего, кроме вопроса, чем это я занимаюсь. Раздался сигнал лифта, и двери открылись на нужном нам, цокольном, этаже. Не удостоив Радича и коротким взглядом, я пошла к его машине.
— Ты едешь подписывать контракт, не позаботившись о рисках? — мои брови медленно поползли наверх, когда я просмотрела цифры.
— Ну не настолько я отчаянный, — посмеялся Радич. Почти сразу он посерьезнел и добавил: — У меня не особо есть выбор в данной ситуации. Просто просчитай, сколько я потеряю.
— А если слишком много, то ты откажешься от контракта?
— Нет.
Я машинально протянула руку, чтобы проверить, нет ли у Радича жара, но он перехватил мою ее и сжал в своей. Попытка освободиться не увенчалась успехом. Я отвернулась к окну и замолчала. Так мы ехали какое-то время.
— Что тебе сказала Мира? — спросил он, прерывая молчание.
— Зачем господину Радичу утруждать себя глупыми женскими разговорами, — глядя в окно, замаскировала свой совет под риторический вопрос я.
— Возможно, мне только показалось, но я тоже был в это замешан.
— Одного не могу понять, чего вы не проясните все это между собой? — еще холоднее бросила я, заводясь от того, что эти двое втягивают меня в свои разборки.
— Нам нечего прояснять, — твердо ответил Зореслав.
— Если у женщины остаются иллюзии или сомнения касательно своего положения в жизни мужчины, но мужчина при этом считает иначе, не значит ли это, что есть неясности? Мира ведет себя именно так, — спокойно объяснила я, чувствуя некое родство наших с ней душ из-за схожей проблемы — безответная любовь.
— Я отменил свадьбу, что-то может быть красноречивее и искреннее этого в качестве развеивания иллюзий относительно ее положения в моей жизни?
— А перед этим ты, наверняка, так же красноречиво и искренне позвал ее замуж, — парировала я, не считая его довод убедительным.
Мы въехали на подземную парковку бизнес-центра. Радич припарковал машину, и теперь все его внимание принадлежало нашему разговору.
— Ты ругаешь меня, а я предпочел бы, чтобы ты ревновала… — разочарованно произнес он, улыбнувшись.
— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — посмотрела я на него как на чудного.
Зореслав притянул меня к себе и поцеловал.
— Нет, не слышу… — прошептал он, не сводя взгляда с моих губ.
Все, о чем я могла думать, помимо работы, конечно, так это о Владе. Как бы я ни противилась раньше, но не смогла отказаться от своих чувств к нему. По этой ли причине, или еще по какой другой, но Влад теперь для меня стал еще привлекательнее. Возможно, из-за своей скорой женитьбы, а, может, из-за нашей недельной разлуки, но я, выйдя в понедельник на работу, будто бы влюбилась в него заново. Мир засиял розовыми оттенками вновь. Мне, на фоне моей воспрянувшей духом влюбленности, стало видеться невообразимое прежде.
Всякий раз, находясь рядом с Владом, по телу бежали мурашки, а если он невзначай меня касался, то становилось трудно дышать от возникающего напряжения. Я зареклась отрезать всякую связь с этим мужчиной, а в итоге только продвинулась в своих чувствах к нему. Теперь тихого обожания мне стало мало, и я возомнила, что могу желать этого недоступного мужчину? Без сомнений, тут явно сказалось влияние Радича на мою самооценку. Что я вообще себе возомнила? Пару раз перепихнулась с пьяным мужиком, так теперь осмелела замахиваться на лучшее?!
Поначалу голова раскалывалась от постоянного гула жарких споров между моими внутренними ангелом и демоном, но постепенно я все же склонилась на сторону второго. Чуть позже я поняла, почему смелость взяла верх над совестью, и виной тому был сам Влад. Сперва мне казалось, что это мне только казалось, но с каждым днем все больше я стала доверять своим наблюдениям. Влад заинтересовался мной.
Кто бы что ни говорил, мол, это мечты или иллюзии, и это точно тот случай, когда принимают желаемое за действительное, особенно в моей ситуации, где объект обожания одной ногой в загсе, но я была уверена, что наконец-то привлекла его внимание как женщина. У меня для таких выводов имелись все основания, потому что за минувшие два года Велесов никогда не демонстрировал подобное в мою сторону. Даже калькулятор на моем столе относился ко мне нежнее, чем мой роковой босс. И вот теперь его взгляды стали чуть дольше задерживаться на мне, и они совершенно точно не были пустыми, они явно со всей осознанностью фокусировались на мне. Мы виделись чаще, а когда не виделись, он просто приходил в мой кабинет и под видом анализа какого-нибудь проекта склонялся над моим ноутбуком. Изучая графики и схемы, он словно бы не нарочно касался дыханием моих волос, а его бархатный голос приобретал ноты интимности, даже когда он говорил о чем-то таком сухом и бесчувственном, как годовой финансовый отчет.
Нет, все это определенно не было плодом моего воображения. Прежде я бы хотела замечать за ним подобные признаки внимания, но их попросту не было. Однако теперь я знала: Влад точно переменился ко мне. И теперь самым важным было найти еще немного смелости, чтобы помочь его желаниям достичь моих надежд.
Вот только эта миссия оказалась не из простых. Легкодоступной, по всей видимости, я могла быть лишь для Радича. Этот коварный мужчина уже дважды затащил меня в койку, ничего для этого не предпринимая. Но вести себя так с Владом — значит предать святость той любви, которую я хранила к нему все это время, а потому я продолжила робко наблюдать за тем, как сокращается расстояние между нами и сокращается ли оно...
К слову, о Радиче. И не только о нем, к слову. На пару со своей то ли вечной невестой, то ли неудавшейся женой они испортили мое романтическое настроение, в котором я пребывала всю неделю, в два счета. Не объявляясь всю неделю, Радич посетил нас в пятницу. Нет, его появление меня не удивило, но присутствие Миры стало сюрпризом. Пока большие дядьки обсуждали серьезные дела, Мира предпочла «наслаждаться» моим обществом. Жаль, что я слишком поздно поняла причину…
— Екатерина, — сплюнула она с языка мое имя как что-то прокисшее, — слышала, ты в этой поездке преуспела…
Я ничего не ответила, потому что тон, которым она подавала эту похвалу, не обещал мне ничего хорошего. Мира, похоже, не очень и рассчитывала на открытый диалог, а потому абсолютно не была требовательной к ответам на свои вопросы. Она уперла в меня ледяной взгляд и продолжила, явно считая, что может со мной разговаривать в таком ключе.
— Конечно, я не о переговорах, — внесла некую ясность в понимание мной этой тщательно вынашиваемой ею интриги.
Картинка сложилась быстро, когда я поняла, что вижу перед собой ревнивую женщину. Разумеется, она не должна получить желаемое, по крайней мере не так быстро, как запланировала.
— А о чем же вы тогда? — задала прямой вопрос я, чтобы вывести ее на реакцию.
Мне не нравилось, что сейчас только я злюсь, а она чувствует себя хозяйкой положения. И поэтому я поставила себе цель взбесить ее сильнее, чем она меня. Возомнила, что может смотреть на меня свысока по каким-то причинам.
— О готовности выслужиться своему клиенту, ах, прости, клиенту твоей компании, — нарочно говоря двусмысленно, подводила к сути она.
— Выбирая нашу компанию в качестве проводника в мир инвестиций, господин Радич был весьма требователен в данном пункте.
— Ах, вот она, клиентоориентированность в чистом виде! Только одного я все же не пойму, отчего тогда в его постель подкладывают второсортных дам? — на последнем слове она сделала особый акцент, намекая, похоже, на мой далеко не стандартный для эскорта возраст.
— Мира Игоревна, мне кажется, что я не совсем тот собеседник для выбранной вами темы, — нисколько не собиралась съезжать я.
— Правда? А вот мне кажется, что самый подходящий. Это ведь ты на фото?
Она буквально вдавила мне в лицо свой телефон с кадром, сделанным с камеры наблюдения в отеле, в котором мы жили во время нашего пребывания в Екатеринбурге. Что ж, вышли мы не очень удачно, зато разрез на моем платье компенсировал отсутствие эффекта постановочного фото. А эта Джессика Флетчер (кто понял, тот понял) провела тщательное расследование. Радовало только то, что в номере таких камер не было, в противном случае, она бы сунула мне в лицо более пикантные снимки. Как бы там ни было, но даже наличие подобной странной фотографии, где я веду почти мертвого Радича в номер, еще не доказывало то, что я убийца. Исходя из этих соображений, я и продолжила строить из себя дуру.
— Не могли бы вы объяснить, что мы ищем на этой фотографии?
— Ну не знаю. Возможно, твою совесть?
От моей наглости ее брови пересекли лоб и уперлись в эффектно уложенную набок челку. Прекрасно. Похоже, с поставленной задачей я справляюсь более чем.
— Не заметила, что обронила ее, — сказала я и сделала вид, что внимательно изучаю фото.
— Наверное, потому что ты была слишком увлечена чужим мужчиной, — теряя терпение, Мира наконец-то бросила обвинение, пускай и облекла его в форму предположения.
— Вы меня точно с кем-то путаете. В тот вечер я никуда от господина Радича не отходила. Или вы сейчас о нем говорили?! — последнюю фразу я произнесла интонацией полного непонимания, кое со всей галантностью проводило мою собеседницу в последнюю стадию самообладания. Нужно было добивать, и тогда я произнесла: — Но, Мира Игоревна, разве господин Радич не свободный мужчина?
— Да ты ж грязная подстилка! — сквозь зубы выдавила она, презирая меня всем своим видом. — Он мой муж!
В этот момент вошел и сам Радич. Похоже, Зореслав слышал эмоциональные выпады Миры, потому что взгляд его был крайне обозленным, и он даже не пытался вернуть присущее ему спокойствие. Мне нужно было убегать, чтобы не нарваться на «тройничок». С Мирой у нас еще будет время выяснить отношения, но не при Зореславе. Его присутствие и участие может выдать мою правду о нашей ночи в Екатеринбурге. Только этого мне теперь не хватало.
— Тогда не следует ли вам говорить все это своему мужу, а не мне? — пожала плечами я, выказывая абсолютное и вполне естественное непонимание. — Если однажды окажется, что вы ошибочно назвали меня теми словами, то можете не заморачиваться с извинениями — от таких, как вы, чего-то подобного все равно никто никогда не ждет.
Оставляя Миру на второй тайм, но уже с Радичем, я вернулась к работе. Конечно, ни о какой работе я думать не могла, но не потому что мне устроила выволочку какая-то бывшая. Меня пугало то, что если Радич вытрясет из нее признание, то он вполне может перехватить ее идею и обратиться к камерам наблюдения отеля, чтобы выяснить, с кем спал в ту ночь. Ну а дальше… А дальше будет очень неловко. Снова.
Вывод один: чем рьянее я пытаюсь исправить ошибки, тем больше их совершаю. Может, пора уже перестать следовать Третьему Правилу Волшебника* и понять наконец, если страсть правит разумом, то ничего хорошего от этого не жди?
Следуя новой философии, я закинула страсти, а вместе с ними и мысли в… далеко, в общем, и на этом энтузиазме очень продуктивно поработала. Мой анализ автомобильного рынка для одного из давних клиентов нашей компании только-только был завершен, когда раздался звонок офисного телефона. На дисплее высветился номер секретаря. Поднимая трубку, я уже подсознательно чувствовала, что ничего хорошего не услышу.
— Да, Оль, — тяжело выдыхая, ответила я.
Зато у этой вечно беззаботной девушки настроение было приподнятым. Она весело проверещала в трубку:
— Радич только что вышел от босса и Влада, а теперь угадай, где он?!
— Наверное, в аду, учитывая сколько раз я его проклинала… — закатила глаза я, собирая бумаги для завтрашней встречи.
— А вот и нет! — по-детски радуясь тому, что я не угадала, воскликнула Ольга. А ведь я ее выручала… Вот он пример черной неблагодарности: писать Богу кляузы на ангела-хранителя пером из его же собственного крыла. — Он идет к вам в отдел!
— Оль, а можно в следующий раз меньше ненужной информации, чтобы я успела придумать, как избежать нежелательной встречи, — недовольно произнесла я, думая, в какой бы теперь угол податься.
Не успела я поворчать, как на пороге отдела уже стоял Радич. Он был вежлив и дружелюбен с сотрудниками, пробираясь к моему кабинету, и как только вошел, сразу всучил мне папку с документацией. Моя приветливость сразу после встречи с Мирой взяла отпуск, а потому все, что я могла предложить на его лучезарную улыбку — это не очень тщательно скрываемое недовольство.
— Господин Радич, когда владелец такой огромной компании, как СтройАльянс, тратит свое бесценное время на доставку документов, солнцу становится очень некомфортно вставать на востоке.
Он усмехнулся и ответил:
— Вообще-то, я по делу. Попросил Влада, но он не обладает таким преданным клиенту сердцем, поэтому легко передал мои заботы в твои руки, вместо того чтобы самому ими заняться.
— А еще я не осуждаю работу начальства, — злобно зыркнула на наглеца я, намекая, что не собираюсь поддерживать драгоценного клиента в его порицании моего руководителя. Папку с документами из его рук я все же приняла. — Чем могу помочь, господин Радич?
— Посмотришь по дороге? — указал взглядом он на папку в моих руках.
— И куда мы едем?
— На одну очень познавательную беседу с не менее интересным человеком.
— А можно задать всего один вопрос?
— Конечно. Но лучше не один, так мой шанс на диалог с тобой будет выше.
— В твоей большой компании не нашлось ни одного человека, которому ты мог бы поручить сопровождать тебя? — спросила я, когда поняла, что отделаться от него все равно не выйдет.
— Мне нужен тот, кто сможет взвесить мои риски на месте.
Я была связана контрактом, поэтому не могла не подчиниться. Быстро закинув вещи в сумку, я оставила указания отделу и пошла к выходу. Всем своим видом я демонстрировала шедшему позади Зореславу, как не хочу оставаться с ним наедине после этой глупой сцены ревности от его несостоявшейся жены, но он и не думал о милосердии.
Постепенно я провалилась в свои мечтания, что даже забыла о присутствии Радича. Накидывая на плечи пальто, я все так же пребывала в глубоких размышлениях, а потому действовала машинально. Я запустила руку в волосы, чтобы вытащить их из-под воротника, получилось не очень изящно, потому что пришлось снимать шарф, в слоях которого и запутались волосы. Напомнив о своем присутствии, Зореслав помог мне справиться с непослушными складками одежды. Покончив с джентльменской миссией, он не торопился убирать руку. В тот же миг его пальцы едва коснулись моей шеи. Я резко обернулась от неожиданности.
— Что ты делаешь? — недовольно спросила я и одарила Зореслава испепеляющим взглядом.
Однако, казалось, мой выпад только улучшил его настроение. Было видно, как он едва может сдержать свою довольную улыбочку. Надеюсь, он сейчас видит и то, как мне трудно сдержаться и не врезать по его веселой физиономии.
Пока мы ехали в лифте, на его лице застыло довольное выражение. Черт бы побрал эти тесные зеркальные кабинки. Меня злило, что он играет со мной, будто нарочно намекает.
Нет, он же не мог ничего вспомнить?.. Или мог?
Я пристально вгляделась в его бесстыжие глаза и не нашла в них ничего, кроме вопроса, чем это я занимаюсь. Раздался сигнал лифта, и двери открылись на нужном нам, цокольном, этаже. Не удостоив Радича и коротким взглядом, я пошла к его машине.
— Ты едешь подписывать контракт, не позаботившись о рисках? — мои брови медленно поползли наверх, когда я просмотрела цифры.
— Ну не настолько я отчаянный, — посмеялся Радич. Почти сразу он посерьезнел и добавил: — У меня не особо есть выбор в данной ситуации. Просто просчитай, сколько я потеряю.
— А если слишком много, то ты откажешься от контракта?
— Нет.
Я машинально протянула руку, чтобы проверить, нет ли у Радича жара, но он перехватил мою ее и сжал в своей. Попытка освободиться не увенчалась успехом. Я отвернулась к окну и замолчала. Так мы ехали какое-то время.
— Что тебе сказала Мира? — спросил он, прерывая молчание.
— Зачем господину Радичу утруждать себя глупыми женскими разговорами, — глядя в окно, замаскировала свой совет под риторический вопрос я.
— Возможно, мне только показалось, но я тоже был в это замешан.
— Одного не могу понять, чего вы не проясните все это между собой? — еще холоднее бросила я, заводясь от того, что эти двое втягивают меня в свои разборки.
— Нам нечего прояснять, — твердо ответил Зореслав.
— Если у женщины остаются иллюзии или сомнения касательно своего положения в жизни мужчины, но мужчина при этом считает иначе, не значит ли это, что есть неясности? Мира ведет себя именно так, — спокойно объяснила я, чувствуя некое родство наших с ней душ из-за схожей проблемы — безответная любовь.
— Я отменил свадьбу, что-то может быть красноречивее и искреннее этого в качестве развеивания иллюзий относительно ее положения в моей жизни?
— А перед этим ты, наверняка, так же красноречиво и искренне позвал ее замуж, — парировала я, не считая его довод убедительным.
Мы въехали на подземную парковку бизнес-центра. Радич припарковал машину, и теперь все его внимание принадлежало нашему разговору.
— Ты ругаешь меня, а я предпочел бы, чтобы ты ревновала… — разочарованно произнес он, улыбнувшись.
— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — посмотрела я на него как на чудного.
Зореслав притянул меня к себе и поцеловал.
— Нет, не слышу… — прошептал он, не сводя взгляда с моих губ.
