- Знаешь, - помолчав немного, произнёс он. – Если представить, что ты вдруг оказалась на моём месте и подслушала, что я о тебе думаю, я бы сказал…
- О нет…
- Я бы сказал, что нашел в своей жене честность, порядочность и доброту, нашел друга и единомышленника. Сказал бы, что у неё есть наследство, титул и именитые родственники, но всё это ничего не стоит в сравнении с её блестящим умом, талантом и ослепительным сиянием, способным озарить даже самую тёмную ночь.
Элайна сбилась с ритма, почти останавливаясь. Неторопливо покачиваясь в такт музыке, они смотрели друг на друга, окружённые пением сверчков и ласковой ночной прохладой. Положив голову на плечо мужа, Элайна долго безмолвствовала, водя кончиками пальцев по рукаву его пиджака, и наконец смущённо шмыгнула носом.
- Ну и наговорил бы ты ерунды, Мирэлл, - дрогнувшим голосом прошептала она.
Шли дни, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Выходные закончились, отчёт о нападении в метро был благополучно сдан начальству, учёные в штабе ломали головы над происхождением убитого существа, а Габриэлла продолжала дежурства под бдительным руководством Феликса. Всё вновь стало привычным и обыденным.
Больше не было ни загадочных монстров, ни массовых убийств… ни Алистера. Перевернув вверх дном и встряхнув её разум, как пресловутый снежный шар, демон исчез также внезапно, как и появился. И всё это в целом, по меркам любого нормального человека, было хорошо.
Габриэлла привыкла относить себя к числу «нормальных людей». Быть может, она бы даже смогла убедить себя, что просто придумала Алистера, если бы не подарок, стоящий теперь на полке над кроватью, и ураган противоречивых чувств и мыслей, осаждающих сознание каждую свободную минуту. Одним незатейливым взмахом руки Алистер раздвинул границы её мира так широко, что втиснуть их в привычную действительность было так же невозможно, как поместить сотни миль горных хребтов в её крохотную квартирку. Габриэлле вдруг стало тесно, будто её заперли в тёмном, замкнутом пространстве, где было совсем нечем дышать. Лёжа ночами в кровати, она перекатывала в руках стеклянный шар, зачарованно наблюдая, как снежные блёстки плавно опускаются на вершины гор, и вспоминая кружащее голову чувство свободы, когда она оказалась под звёздным небом и не было больше ни стен, ни преград. Какая-то новая часть её самой билась и кричала в глубине души, умоляя выпустить её на свободу, но Габриэлла не знала, чего именно хочет. Что ищет, день за днём выходя из дома? Чего ждёт?
Феликс замечал, что с напарницей творится что-то неладное, и поначалу списывал её состояние на шок после столкновения с монстром. Габриэлла не спешила его разубеждать, в надежде избежать вопросов, но по прошествии месяца он явно начал подозревать, что дело вовсе не в этом. Бертран замечала настороженный, тревожный огонёк в его карих глазах, но продолжала упрямо повторять, что с ней всё отлично. После нескольких безуспешных попыток вывести её на откровенность Эмери, сдавшись, «наябедничал» Жаклин. Габриэлла ворчала и злилась, но игнорировать требование явиться к начальству не могла. Только вот как объяснить им всем, что с ней происходит, если она сама этого не понимает?
- До меня доходят тревожные новости, наблюдатель Бертран, - Жаклин Бронт, немолодая сухощавая женщина с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами, собранными в тугой пучок, обратила на свою подчинённую невыразительные бледно-голубые глаза, постукивая шариковой ручкой по деревянной столешнице. – Вы нездоровы?
Габриэлла мысленно перебрала уже с десяток нейтральных вариантов ответа, но так и не решила, какой из них будет достаточно убедительным, чтобы прекратить ненужные допросы.
- Совершенно здорова, - она покрутила на пальце кольцо с гравировкой отдела наблюдателей. – Должно быть, просто устала.
- Ваш напарник сообщил мне, что в последнее время вы иначе себя ведёте, - непреклонно продолжала Жаклин. - Стали невнимательной. Это неприемлемо, учитывая ваши обязанности. Вы должны понимать наше беспокойство.
Габриэлла вдруг задалась вопросом, не станет ли она первым в истории стражей наблюдателем, которого уволят за профнепригодность.
- Я скорректирую своё поведение, - сдержанно пообещала она. – Вам не о чем переживать.
- Я переживаю лишь о том, что ваше состояние станет причиной ошибки и кто-нибудь пострадает из-за вашей оплошности, - холодно ответила Бронт. – Поэтому я спрошу ещё раз. Вам есть что мне рассказать?
В противовес взрывному характеру Феликса их начальницу отличал жёсткий и холодный нрав, что давно ни для кого не было новостью, но отчего-то Габриэлле всегда казалось, что именно её Бронт недолюбливает. Хотя сложно было сказать почему. Она хорошо справлялась со своими обязанностями, писала сносные отчёты, никогда не проявляла фамильярности или неуважения и нечасто лично взаимодействовала с Жаклин. Так откуда было взяться неприязни?
«Ты просто всё выдумываешь», - твердо решила Габриэлла и покачала головой в ответ на последний вопрос руководительницы.
- Я в полном порядке.
Бронт, раздражённо скривив тонкие губы, пару раз щёлкнула ручкой, пристально разглядывая собеседницу.
- Что ж, тогда можете быть свободны, - решила она. – Но имейте в виду, что, если я сочту вашу работу неудовлетворительной, последствия для вас будут неприятные.
- Я понимаю, - смиренно кивнула Габриэлла и, поднявшись на ноги, поспешила ретироваться, мысленно гадая, что это за последствия такие.
Феликс ждал в коридоре, и стоило ей выйти из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь, шагнул ближе.
- Что она сказала? – спросил он.
Габриэлла скользнула по нему равнодушным взглядом, проходя мимо.
- Мы с вами знакомы?
Напарник недоумённо моргнул и поспешил следом.
- Вот только не нужно обижаться, - проворчал он. - Я о твоём благе забочусь.
- Я тронута, но не стоит, - на ходу отозвалась она, шагая по бесконечно длинному коридору в сторону жилых корпусов. – Твоя забота приведёт к тому, что меня вообще уволят…
Он опешил.
- Что за чушь? Тебе Жаклин такое сказала?
- Нет. Но очень на то было похоже, - Габриэлла помедлила, задумчиво глянув на напарника. – Что вообще происходит со стражами, которых выгоняют? Они умирают?
Феликс, размышляя, почесал кончик носа.
- Не знаю, если честно, - наконец признался он. – За всю мою практику никого никогда не увольняли, все как правило рано или поздно сами уходят в небытие… или погибают.
- Значит, я буду первой, - заключила Габриэлла, скорбно вздыхая.
- С чего ты это решила?
- Бронт меня недолюбливает.
- Глупости.
Габриэлла только молча пожала плечами. Доводов для продолжения спора у неё не было, а аргумент вроде: «она так страшно на меня смотрит, будто я пнула её котёнка», звучал слишком уж глупо. И всё же эта встреча, вкупе с поведением напарника, заставила её задуматься о своём поведении. Она ведь и правда в последнее время была сама не своя – стала тихой и рассеянной, отвечая невпопад. Не удивительно, что Феликс заволновался. Стоило взять себя в руки и привести разбушевавшиеся чувства в порядок, иначе рано или поздно это действительно плохо закончится.
Но как?
Раньше она взирала на мир будто сквозь толстое стекло – всё казалось тихим, приглушённым и далёким. Даже собственные эмоции. Но всего за день знакомства Алистер разбил это стекло вдребезги, пробудив в ней бурю, и принёс в дар страшное проклятье – Габриэлла начала сомневаться, что её жизнь…это вообще жизнь. Всё казалось серым и однообразным.
Пустым.
До этого в ней существовала твёрдая уверенность, что перерождение стражем и борьба с тенями – это её предназначение. Что работа, пусть довольно монотонная, приносит пользу, что она, Габриэлла, не бездушная часть механизма, и у нее есть цель, мнение, убеждения.
Куда всё это вдруг подевалось?
Закрывая глаза, она видела лишь горные вершины и звёздное небо. Она хотела это небо, а выданное не по её воле «предназначение» вело её под землю. Она мечтала о заснеженных горных пиках, а получала гул поездов и безликую толпу.
Как она вообще жила до этого?
Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь из коллег и узнать, чувствовал ли хоть один из них нечто подобное, но одновременно с этим ей страшно было спрашивать. Что, если с ней что-то не так? Что, если у неё вновь отберут воспоминания? Сотрут ту Габриэллу, которая сломалась и обезумела, и создадут новую – послушную и спокойную. Ту, у которой не было ни гор, ни звёзд, о которых можно мечтать.
У которой не было красноглазого демона с жестокой улыбкой.
Нет уж. Стоило самостоятельно разобраться во всём, что с ней творится, и начать с того, чтобы успокоить своего излишне опекающего коллегу. Её собственного смятения было вполне достаточно, если ещё и Феликс начнет паниковать, то один из них точно свихнётся.
«Начнем с малого, - покосившись на шагающего рядом в угрюмом молчании напарника, подумала Габриэлла. – Я, кажется, задолжала кое-кому обед».
- Выглядишь довольным, - Габриэлла плутовато наблюдала за сидящим напротив Феликсом.
- Бесплатный обед – хороший повод для радости, - вытирая губы салфеткой, сказал он.
- Конечно-конечно, - сцепив пальцы замком, его напарница поставила на них подбородок и смешливо сощурила глаза. – За три дня радоваться начал, как я погляжу.
- Хватит ёрничать, Бертран, а то отправишься на дежурство, - пригрозил Феликс, возвращаясь к трапезе. - Ты-то, как я погляжу, уже поела.
- А ты жестокий человек, охотник Эмери, - иронично заметила Габриэлла, но через мгновение её шутливый настрой угас, и она с преувеличенным вниманием принялась крутить в руках вилку. – Скажи, Феликс, а ты влюблялся когда-нибудь?
От подобного вопроса тот едва не поперхнулся, с подозрением уставившись на собеседницу.
- Что за намёки?
- Не намёки, - Габриэлла кисло улыбнулась, бросив на него короткий взгляд исподлобья. – Просто интересно, могут вообще стражи в кого-нибудь влюбиться?
- Ты что, влюбилась? – по непонятной причине лицо Эмери едва ли не посерело от ужаса.
Бертран возмущённо округлила глаза.
- Ой, ну что ты сразу так буквально всё воспринимаешь?! – отложив вилку, она отвернулась и, подперев рукой голову, обиженно буркнула: – Зря я вообще спросила.
Повисла угрюмая тишина. Феликс, то и дело поглядывая на напарницу, доедал свой шницель, а она демонстративно смотрела в сторону, постукивая каблуком ботинка по полу. Обеденный перерыв был в самом разгаре, и почти все рестораны и кафе в округе были забиты до отказа. В зале одного из самых популярных стейк-хаусов, где двум стражам чудом удалось урвать свободный столик, царила оживленная болтовня, мимо проходили посетители и официанты, из колонок под потолком доносилась какая-то незатейливая современная композиция, а за окном вовсю сыпал снег. Габриэлла разглядывала нарисованные на стекле жёлтые звёздочки, чувствуя как её вновь охватывает тоскливая меланхолия, преследующая её в последнее время.
- В городе совсем не видно звёзд, - потерявшись в своих мыслях, она заметила, что произнесла это вслух, только когда Феликс, решив, что она обращается к нему, негромко хмыкнул.
- Зимой их редко видно.
- Их не видно и летом, - повернув к нему голову, сказала Габриэлла.
Эмери нахмурился, с необъяснимой тревогой разглядывая её лицо.
- С чего вдруг ты заговорила о звёздах?
- Без причины, - его собеседница, пожав плечами, снова отвернулась. – Мы никогда не смотрим на небо.
- Потому что в небе нет теней, - напомнил Феликс.
- Да, - протянула она, - там только звёзды. Бесконечное множество звёзд.
- Ты осознаёшь, что ведёшь себя странно? – не выдержав, спросил Эмери. – И уже давно. Что с тобой случилось?
- Просто вдруг пришло в голову, что я ничем кроме работы раньше не увлекалась, - удивившись собственной откровенности, призналась Габриэлла, наблюдая, как за окном кружатся крупные хлопья снега.
- И в качестве нового хобби ты решила избрать астрономию? - Феликс насмешливо хмыкнул.
Бертран сумрачно покосилась на собеседника.
- Почему бы и нет? - проворчала она. - Или стражам вообще запрещено что-то любить или чем-то увлекаться?
- Да что за бес в тебя вселился? - нахмурившись, Эмери с подозрением разглядывал её лицо.
«Знал бы ты об этом бесе, убил бы меня на месте», - подперев рукой голову, Бертран тяжело вздохнула.
- Всё со мной нормально, - меланхолично отозвалась она. - Просто… после перерождения у меня вместе с воспоминаниями будто отобрали интерес к жизни.
Эмери помолчал немного, явно дожидаясь каких-то пояснений, но когда их не последовало, вопросительно изогнул брови.
- И что, это трагедия какая-то?
Уязвленная его равнодушием, Габриэлла досадливо взглянула на собеседника.
- Хочешь сказать, тебя такие мысли никогда не беспокоили?
- Нет. С чего бы вдруг? – он пожал плечами. - Откуда этот депрессивный настрой? Раньше тебя подобные вещи не волновали.
«Меня раньше вообще мало что волновало».
Когда она так и не ответила, Эмери чуть смягчился, и в его голосе заскользили незнакомые умиротворяющие нотки, словно он пытался успокоить хнычущего ребёнка.
- Слушай, Бертран, не понимаю я, что за мракобесие творится в твоей голове, но если это настолько важно, займись ты этой свой астрономией или что там тебе интересно. В конце концов, ну подумаешь – забыла ты, чем раньше увлекалась. Что мешает придумать новое увлечение? Тебе же не запрещают.
Медленно складывая журавлика из салфетки, Габриэлла помолчала, размышляя над его словами. Феликс не видел ничего страшного в её желании заняться чем-то ещё помимо работы. Да и в целом, никто не требовал от стражей бесчувственности. Всем по большей части было плевать, чем она занята в свободное время. Пусть её перерождение накладывало определенные обязательства, это не означало, что она должна отказаться от всего остального. Осталось только разобраться, куда теперь деть страстную жажду узнать и увидеть больше? Как насытить разум, что не желал больше существовать в тесных рамках ограниченности и неведения? Она забыла мир, в котором жила. Что мешало это вспомнить? Похоже, никакого проклятья Алистер ей не преподносил. Лишь открыл глаза, напомнив, что она всё ещё жива.
- Мне нужен отпуск, - пробормотала Габриэлла, сама удивляясь своему неожиданному заявлению.
- И что ты собралась делать? - Феликс с любопытством уставился на собеседницу.
- Не знаю, - она помедлила. - Поеду путешествовать.
Это мигом лишило Эмери беззаботного настроя.
- Плохая идея.
- Почему?
- Ты, похоже, забываешь, что мы официально даже не существуем, - сумрачно напомнил напарник. - Именно по этой причине мы живем так обособленно и не вступаем в лишний контакт с людьми.
- Я не собираюсь вступать в контакт с людьми, - стоило почувствовать утерянную было почву под ногами, как былые сомнения отступили, возвращая прежнюю уверенность. – Просто хочу посмотреть мир, в котором живу.
- Так купи себе атлас и энциклопедию, - ворчливо посоветовал Феликс. – Не обязательно тащиться на другой край света.
- Кошмар, Эмери, ты такой ограниченный, - она округлила глаза. - Что у тебя за хобби было все эти годы? Кактусы выращивал?
- Умная ты больно, - сварливо отозвался напарник. - Хватит ехидничать, а то я расскажу нашим, что ты тут себе напридумывала в последний месяц. Посмотрим, кто тогда посмеётся.
- О нет…
- Я бы сказал, что нашел в своей жене честность, порядочность и доброту, нашел друга и единомышленника. Сказал бы, что у неё есть наследство, титул и именитые родственники, но всё это ничего не стоит в сравнении с её блестящим умом, талантом и ослепительным сиянием, способным озарить даже самую тёмную ночь.
Элайна сбилась с ритма, почти останавливаясь. Неторопливо покачиваясь в такт музыке, они смотрели друг на друга, окружённые пением сверчков и ласковой ночной прохладой. Положив голову на плечо мужа, Элайна долго безмолвствовала, водя кончиками пальцев по рукаву его пиджака, и наконец смущённо шмыгнула носом.
- Ну и наговорил бы ты ерунды, Мирэлл, - дрогнувшим голосом прошептала она.
Глава 7. В клетке
Шли дни, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Выходные закончились, отчёт о нападении в метро был благополучно сдан начальству, учёные в штабе ломали головы над происхождением убитого существа, а Габриэлла продолжала дежурства под бдительным руководством Феликса. Всё вновь стало привычным и обыденным.
Больше не было ни загадочных монстров, ни массовых убийств… ни Алистера. Перевернув вверх дном и встряхнув её разум, как пресловутый снежный шар, демон исчез также внезапно, как и появился. И всё это в целом, по меркам любого нормального человека, было хорошо.
Габриэлла привыкла относить себя к числу «нормальных людей». Быть может, она бы даже смогла убедить себя, что просто придумала Алистера, если бы не подарок, стоящий теперь на полке над кроватью, и ураган противоречивых чувств и мыслей, осаждающих сознание каждую свободную минуту. Одним незатейливым взмахом руки Алистер раздвинул границы её мира так широко, что втиснуть их в привычную действительность было так же невозможно, как поместить сотни миль горных хребтов в её крохотную квартирку. Габриэлле вдруг стало тесно, будто её заперли в тёмном, замкнутом пространстве, где было совсем нечем дышать. Лёжа ночами в кровати, она перекатывала в руках стеклянный шар, зачарованно наблюдая, как снежные блёстки плавно опускаются на вершины гор, и вспоминая кружащее голову чувство свободы, когда она оказалась под звёздным небом и не было больше ни стен, ни преград. Какая-то новая часть её самой билась и кричала в глубине души, умоляя выпустить её на свободу, но Габриэлла не знала, чего именно хочет. Что ищет, день за днём выходя из дома? Чего ждёт?
Феликс замечал, что с напарницей творится что-то неладное, и поначалу списывал её состояние на шок после столкновения с монстром. Габриэлла не спешила его разубеждать, в надежде избежать вопросов, но по прошествии месяца он явно начал подозревать, что дело вовсе не в этом. Бертран замечала настороженный, тревожный огонёк в его карих глазах, но продолжала упрямо повторять, что с ней всё отлично. После нескольких безуспешных попыток вывести её на откровенность Эмери, сдавшись, «наябедничал» Жаклин. Габриэлла ворчала и злилась, но игнорировать требование явиться к начальству не могла. Только вот как объяснить им всем, что с ней происходит, если она сама этого не понимает?
- До меня доходят тревожные новости, наблюдатель Бертран, - Жаклин Бронт, немолодая сухощавая женщина с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами, собранными в тугой пучок, обратила на свою подчинённую невыразительные бледно-голубые глаза, постукивая шариковой ручкой по деревянной столешнице. – Вы нездоровы?
Габриэлла мысленно перебрала уже с десяток нейтральных вариантов ответа, но так и не решила, какой из них будет достаточно убедительным, чтобы прекратить ненужные допросы.
- Совершенно здорова, - она покрутила на пальце кольцо с гравировкой отдела наблюдателей. – Должно быть, просто устала.
- Ваш напарник сообщил мне, что в последнее время вы иначе себя ведёте, - непреклонно продолжала Жаклин. - Стали невнимательной. Это неприемлемо, учитывая ваши обязанности. Вы должны понимать наше беспокойство.
Габриэлла вдруг задалась вопросом, не станет ли она первым в истории стражей наблюдателем, которого уволят за профнепригодность.
- Я скорректирую своё поведение, - сдержанно пообещала она. – Вам не о чем переживать.
- Я переживаю лишь о том, что ваше состояние станет причиной ошибки и кто-нибудь пострадает из-за вашей оплошности, - холодно ответила Бронт. – Поэтому я спрошу ещё раз. Вам есть что мне рассказать?
В противовес взрывному характеру Феликса их начальницу отличал жёсткий и холодный нрав, что давно ни для кого не было новостью, но отчего-то Габриэлле всегда казалось, что именно её Бронт недолюбливает. Хотя сложно было сказать почему. Она хорошо справлялась со своими обязанностями, писала сносные отчёты, никогда не проявляла фамильярности или неуважения и нечасто лично взаимодействовала с Жаклин. Так откуда было взяться неприязни?
«Ты просто всё выдумываешь», - твердо решила Габриэлла и покачала головой в ответ на последний вопрос руководительницы.
- Я в полном порядке.
Бронт, раздражённо скривив тонкие губы, пару раз щёлкнула ручкой, пристально разглядывая собеседницу.
- Что ж, тогда можете быть свободны, - решила она. – Но имейте в виду, что, если я сочту вашу работу неудовлетворительной, последствия для вас будут неприятные.
- Я понимаю, - смиренно кивнула Габриэлла и, поднявшись на ноги, поспешила ретироваться, мысленно гадая, что это за последствия такие.
Феликс ждал в коридоре, и стоило ей выйти из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь, шагнул ближе.
- Что она сказала? – спросил он.
Габриэлла скользнула по нему равнодушным взглядом, проходя мимо.
- Мы с вами знакомы?
Напарник недоумённо моргнул и поспешил следом.
- Вот только не нужно обижаться, - проворчал он. - Я о твоём благе забочусь.
- Я тронута, но не стоит, - на ходу отозвалась она, шагая по бесконечно длинному коридору в сторону жилых корпусов. – Твоя забота приведёт к тому, что меня вообще уволят…
Он опешил.
- Что за чушь? Тебе Жаклин такое сказала?
- Нет. Но очень на то было похоже, - Габриэлла помедлила, задумчиво глянув на напарника. – Что вообще происходит со стражами, которых выгоняют? Они умирают?
Феликс, размышляя, почесал кончик носа.
- Не знаю, если честно, - наконец признался он. – За всю мою практику никого никогда не увольняли, все как правило рано или поздно сами уходят в небытие… или погибают.
- Значит, я буду первой, - заключила Габриэлла, скорбно вздыхая.
- С чего ты это решила?
- Бронт меня недолюбливает.
- Глупости.
Габриэлла только молча пожала плечами. Доводов для продолжения спора у неё не было, а аргумент вроде: «она так страшно на меня смотрит, будто я пнула её котёнка», звучал слишком уж глупо. И всё же эта встреча, вкупе с поведением напарника, заставила её задуматься о своём поведении. Она ведь и правда в последнее время была сама не своя – стала тихой и рассеянной, отвечая невпопад. Не удивительно, что Феликс заволновался. Стоило взять себя в руки и привести разбушевавшиеся чувства в порядок, иначе рано или поздно это действительно плохо закончится.
Но как?
Раньше она взирала на мир будто сквозь толстое стекло – всё казалось тихим, приглушённым и далёким. Даже собственные эмоции. Но всего за день знакомства Алистер разбил это стекло вдребезги, пробудив в ней бурю, и принёс в дар страшное проклятье – Габриэлла начала сомневаться, что её жизнь…это вообще жизнь. Всё казалось серым и однообразным.
Пустым.
До этого в ней существовала твёрдая уверенность, что перерождение стражем и борьба с тенями – это её предназначение. Что работа, пусть довольно монотонная, приносит пользу, что она, Габриэлла, не бездушная часть механизма, и у нее есть цель, мнение, убеждения.
Куда всё это вдруг подевалось?
Закрывая глаза, она видела лишь горные вершины и звёздное небо. Она хотела это небо, а выданное не по её воле «предназначение» вело её под землю. Она мечтала о заснеженных горных пиках, а получала гул поездов и безликую толпу.
Как она вообще жила до этого?
Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь из коллег и узнать, чувствовал ли хоть один из них нечто подобное, но одновременно с этим ей страшно было спрашивать. Что, если с ней что-то не так? Что, если у неё вновь отберут воспоминания? Сотрут ту Габриэллу, которая сломалась и обезумела, и создадут новую – послушную и спокойную. Ту, у которой не было ни гор, ни звёзд, о которых можно мечтать.
У которой не было красноглазого демона с жестокой улыбкой.
Нет уж. Стоило самостоятельно разобраться во всём, что с ней творится, и начать с того, чтобы успокоить своего излишне опекающего коллегу. Её собственного смятения было вполне достаточно, если ещё и Феликс начнет паниковать, то один из них точно свихнётся.
«Начнем с малого, - покосившись на шагающего рядом в угрюмом молчании напарника, подумала Габриэлла. – Я, кажется, задолжала кое-кому обед».
Глава 8. Проблемы и решения
- Выглядишь довольным, - Габриэлла плутовато наблюдала за сидящим напротив Феликсом.
- Бесплатный обед – хороший повод для радости, - вытирая губы салфеткой, сказал он.
- Конечно-конечно, - сцепив пальцы замком, его напарница поставила на них подбородок и смешливо сощурила глаза. – За три дня радоваться начал, как я погляжу.
- Хватит ёрничать, Бертран, а то отправишься на дежурство, - пригрозил Феликс, возвращаясь к трапезе. - Ты-то, как я погляжу, уже поела.
- А ты жестокий человек, охотник Эмери, - иронично заметила Габриэлла, но через мгновение её шутливый настрой угас, и она с преувеличенным вниманием принялась крутить в руках вилку. – Скажи, Феликс, а ты влюблялся когда-нибудь?
От подобного вопроса тот едва не поперхнулся, с подозрением уставившись на собеседницу.
- Что за намёки?
- Не намёки, - Габриэлла кисло улыбнулась, бросив на него короткий взгляд исподлобья. – Просто интересно, могут вообще стражи в кого-нибудь влюбиться?
- Ты что, влюбилась? – по непонятной причине лицо Эмери едва ли не посерело от ужаса.
Бертран возмущённо округлила глаза.
- Ой, ну что ты сразу так буквально всё воспринимаешь?! – отложив вилку, она отвернулась и, подперев рукой голову, обиженно буркнула: – Зря я вообще спросила.
Повисла угрюмая тишина. Феликс, то и дело поглядывая на напарницу, доедал свой шницель, а она демонстративно смотрела в сторону, постукивая каблуком ботинка по полу. Обеденный перерыв был в самом разгаре, и почти все рестораны и кафе в округе были забиты до отказа. В зале одного из самых популярных стейк-хаусов, где двум стражам чудом удалось урвать свободный столик, царила оживленная болтовня, мимо проходили посетители и официанты, из колонок под потолком доносилась какая-то незатейливая современная композиция, а за окном вовсю сыпал снег. Габриэлла разглядывала нарисованные на стекле жёлтые звёздочки, чувствуя как её вновь охватывает тоскливая меланхолия, преследующая её в последнее время.
- В городе совсем не видно звёзд, - потерявшись в своих мыслях, она заметила, что произнесла это вслух, только когда Феликс, решив, что она обращается к нему, негромко хмыкнул.
- Зимой их редко видно.
- Их не видно и летом, - повернув к нему голову, сказала Габриэлла.
Эмери нахмурился, с необъяснимой тревогой разглядывая её лицо.
- С чего вдруг ты заговорила о звёздах?
- Без причины, - его собеседница, пожав плечами, снова отвернулась. – Мы никогда не смотрим на небо.
- Потому что в небе нет теней, - напомнил Феликс.
- Да, - протянула она, - там только звёзды. Бесконечное множество звёзд.
- Ты осознаёшь, что ведёшь себя странно? – не выдержав, спросил Эмери. – И уже давно. Что с тобой случилось?
- Просто вдруг пришло в голову, что я ничем кроме работы раньше не увлекалась, - удивившись собственной откровенности, призналась Габриэлла, наблюдая, как за окном кружатся крупные хлопья снега.
- И в качестве нового хобби ты решила избрать астрономию? - Феликс насмешливо хмыкнул.
Бертран сумрачно покосилась на собеседника.
- Почему бы и нет? - проворчала она. - Или стражам вообще запрещено что-то любить или чем-то увлекаться?
- Да что за бес в тебя вселился? - нахмурившись, Эмери с подозрением разглядывал её лицо.
«Знал бы ты об этом бесе, убил бы меня на месте», - подперев рукой голову, Бертран тяжело вздохнула.
- Всё со мной нормально, - меланхолично отозвалась она. - Просто… после перерождения у меня вместе с воспоминаниями будто отобрали интерес к жизни.
Эмери помолчал немного, явно дожидаясь каких-то пояснений, но когда их не последовало, вопросительно изогнул брови.
- И что, это трагедия какая-то?
Уязвленная его равнодушием, Габриэлла досадливо взглянула на собеседника.
- Хочешь сказать, тебя такие мысли никогда не беспокоили?
- Нет. С чего бы вдруг? – он пожал плечами. - Откуда этот депрессивный настрой? Раньше тебя подобные вещи не волновали.
«Меня раньше вообще мало что волновало».
Когда она так и не ответила, Эмери чуть смягчился, и в его голосе заскользили незнакомые умиротворяющие нотки, словно он пытался успокоить хнычущего ребёнка.
- Слушай, Бертран, не понимаю я, что за мракобесие творится в твоей голове, но если это настолько важно, займись ты этой свой астрономией или что там тебе интересно. В конце концов, ну подумаешь – забыла ты, чем раньше увлекалась. Что мешает придумать новое увлечение? Тебе же не запрещают.
Медленно складывая журавлика из салфетки, Габриэлла помолчала, размышляя над его словами. Феликс не видел ничего страшного в её желании заняться чем-то ещё помимо работы. Да и в целом, никто не требовал от стражей бесчувственности. Всем по большей части было плевать, чем она занята в свободное время. Пусть её перерождение накладывало определенные обязательства, это не означало, что она должна отказаться от всего остального. Осталось только разобраться, куда теперь деть страстную жажду узнать и увидеть больше? Как насытить разум, что не желал больше существовать в тесных рамках ограниченности и неведения? Она забыла мир, в котором жила. Что мешало это вспомнить? Похоже, никакого проклятья Алистер ей не преподносил. Лишь открыл глаза, напомнив, что она всё ещё жива.
- Мне нужен отпуск, - пробормотала Габриэлла, сама удивляясь своему неожиданному заявлению.
- И что ты собралась делать? - Феликс с любопытством уставился на собеседницу.
- Не знаю, - она помедлила. - Поеду путешествовать.
Это мигом лишило Эмери беззаботного настроя.
- Плохая идея.
- Почему?
- Ты, похоже, забываешь, что мы официально даже не существуем, - сумрачно напомнил напарник. - Именно по этой причине мы живем так обособленно и не вступаем в лишний контакт с людьми.
- Я не собираюсь вступать в контакт с людьми, - стоило почувствовать утерянную было почву под ногами, как былые сомнения отступили, возвращая прежнюю уверенность. – Просто хочу посмотреть мир, в котором живу.
- Так купи себе атлас и энциклопедию, - ворчливо посоветовал Феликс. – Не обязательно тащиться на другой край света.
- Кошмар, Эмери, ты такой ограниченный, - она округлила глаза. - Что у тебя за хобби было все эти годы? Кактусы выращивал?
- Умная ты больно, - сварливо отозвался напарник. - Хватит ехидничать, а то я расскажу нашим, что ты тут себе напридумывала в последний месяц. Посмотрим, кто тогда посмеётся.
