- Ты же обещала быть немногословной.
- Так зашейте мне рот, граф, как грозились.
Меня разрывало от двойственного чувства в отношении неё. С одной стороны, эта высокомерная особа вызывала чрезвычайное раздражение, а с другой, стоило ей заговорить, и со мной начинало твориться нечто необъяснимое. Осмелюсь предположить, что на мужчин её чары действовали несколько иначе и, несомненно, более сильно, но даже я их ощущала всей кожей. Казалось, меня обволакивает счастливой негой, и охватывает блаженная невесомость. Хотелось, чтобы она говорила и говорила, не переставая, неважно какие колкости. От её волнующего глубокого голоса даже по ушам бежали мурашки. Я опомнилась и осадила себя. Надо будет почитать на соответствующую тему. Мне вовсе не нравилось подобное подавление воли. Что касается графа, у него просто не было против неё шансов. Ни у одного мужчины не было.
- Равен, - мягкий голос, несомненно, был призван позлить супруга ещё больше, - приведи Эрселлу и Микаэля. Их общество порадует графа куда больше моего.
- Да, миледи.
Камердинер, вышел из-за стула графа и, нахохлившись, заковылял к выходу. Она могла бы поручить это любому из слуг, но послала за детьми калеку. Проводив насмешливым взглядом его неловкую фигуру, графиня снова повернулась к мужу.
- Как видишь, я сегодня кротка, как овечка.
Пока мы ждали – вернее, я ждала, а господа ужинали, - леди Фабиана изображала интерес к моей персоне.
- Так, вы, значит, сиротка?
- У меня есть родители, миледи.
- Но вы ведь воспитывались в интернате?
- Таковы правила, миледи.
- Значит, вы их не видели… фактически с рождения?
- Да, миледи.
- Так они, возможно, давно умерли?
- Мне это неизвестно, миледи.
- А вы так болезненно худы по природе, или вас там дурно кормили?
- С нами хорошо обращались, миледи.
- Как вы находите моего супруга?
- Простите, миледи?
- Он ведь красив, не правда ли? Вряд ли вы видели таких в своём интернате.
- Там раздельное обучение, миледи.
- Вы не ответили на мой вопрос.
Щеки запылали, я взглядом воззвала к помощи графа, но наткнулась лишь на холодное любопытство. Так мальчишки смотрят на растянутого на камне лягушонка.
От неловкости меня избавил вернувшийся камердинер. Он вел за собой мальчика лет девяти и девчушку года на два младше. Лицо наследника было неприятно рыхлым и напоминало творожный пудинг. Глубоко посаженные глаза-изюмины лишь усиливали это сходство. Под тонкой просвечивающей кожей ветвились синие прожилки. Но надменное выражение не уступало материнскому. Девчушка же была просто загляденье: темные кудряшки и фарфоровое личико, ласковые глаза цвета каштанового меда. Пожалуй, только руки слегла длинноваты.
- Микаэль, подите-ка сюда.
Мальчишка подчинился матери, но плечи его передёрнулись. Ему уже сейчас не нравилось следовать чьим бы то ни было приказам. Из него выйдет идеальный наследник.
Леди Фабиана смочила краешек салфетки в графине с водой и стёрла с его щеки невидимое пятнышко.
- Где вы так вымазались?
Голос строгий, но я поняла, что это лишь видимость. На деле же она искала предлог, чтобы приласкать сына. Видимо, для проявления чувств в этой семье нуждались в предлогах.
- Маменька!
Мальчишка тут же вырвался и отступил назад, пытаясь сохранить достоинство. Графиня не стала настаивать.
- Леди Эрселла, виконт Микаэль, – как ни в чём не бывало продолжила она, - позвольте представить вашу новую гувернантку, мисс…
- Аэнора Кармель, - подсказала я.
- …мисс Аэнору Кармель.
- А как же Мэтти? - глаза девчушки наполнились слезами, верхняя губа задрожала.
- Забудьте про Мэтти.
- Но почему?
- Она больше не придёт.
- Почему?
- Потому что она знала, что её уход всех порадует. А Мэтти очень любила дарить радость.
- Ну хватит, - раздражённо вмешался граф и повернулся к детям. - Прекратите задавать глупые вопросы. Теперь у вас есть мисс Кармель. Так покажите, что вас хоть чему-то научили, поприветствуйте её, как полагается.
Тирада отца возымела действие: виконт церемонно мне кивнул. Леди Эрселла последовала примеру брата, но тут же расплылась в широкой улыбке, обнажив при этом два ряда меленьких острых зубов гнилостно-табачного оттенка. Готова спорить, леди Эрселла не курит табак. Мой взгляд случайно скользнул по её рукам: маленькие пальчики заканчивались не аккуратными детскими ноготками, а чем-то, смутно напоминавшим плотные бурые чешуйки, заострённые книзу, наподобие звериных коготков. Я впервые столкнулась с детьми от кровосмесительных браков, а потому моё замешательство вполне объяснимо.
- На что это вы уставились, мисс Кармель? - прервал затянувшуюся паузу граф. - Или у моей дочери петрушка в зубах застряла?
- Нет… прошу прощения, милорд.
- Вы не хотите ответить любезностью на любезность?
Я сделала запоздалый книксен и улыбнулась будущим воспитанникам.
- Приветствую вас, леди Эрселла, виконт Микаэль.
- Чудно, - резюмировала графиня. – Ну а теперь поразите нас своими талантами.
Последнее слово было произнесено драматическим шепотом. Сделав вид, что не заметила издевки, я приблизилась к новым подопечным.
- Вот, допустим, обратится к вам, леди Эрселла, её императорское величество, недовольная своей причёской. А вы сделаете вот так… - я легонько дотронулась до ореховой пряди девочки, и упругая кудряшка сложилась замысловатым цветком, - … и она снова придёт в хорошее расположение духа, увидев, как преобразилась.
Девочка восторженно взвизгнула и захлопала в ладоши.
- Ещё! Покажите ещё, мисс Кармель!
- Леди Эрселла, ведите себя сообразно положению, - одёрнула её мать, и та тут же сникла.
Признаться, улыбаться девочке и правда следовало пореже, если хочет в будущем найти себе мужа. Но я, кажется, начинала привыкать к её необычной внешности. В конце концов, передо мной всего лишь дитя, не виноватое в прегрешениях родителей.
- Или же попросит его императорское величество вас, виконт, написать от его имени письмо. Но каждому свойствен свой собственный наклон руки и росчерк. Любой другой на вашем месте растерялся бы, но вы поступите следующим образом… - За неимением пера и чернил, я легонько дотронулась до окаймлявшего скатерть узора из контрастных зеленых ниток. Изумрудная змейка послушно проследовала за моими пальцами и легла на белоснежную скатерть внушительным вензелем, в котором угадывались инициалы монаршей особы. - Вот и все, приказ выполнен, а для этого вам требовалось лишь разок воочию увидеть образец почерка.
Мальчишка против воли впечатлился, изменив равнодушно-презрительному выражению, скопированному с родителей.
- Что ж, фокусы вы и впрямь умеете показывать, - усмехнулась графиня. – Ваши предшественницы были менее талантливы… по крайней мере, по этой части. Насколько я понимаю, вам подчиняются вещества?
- Да, миледи.
- И как это работает?
- Мне и самой до конца неизвестно, миледи, - это была чистая правда, - просто, при определённой концентрации, я могу извлекать энергию из материала и направлять её в нужное русло, так что вещество перестраивается согласно моей воле.
- И что же: концентрация, и всё? И уже завтра почти каждый может пойти сворачивать горы?
Тут она, конечно, преувеличивала. Таких, как я, с полноценной искрой, рождается не так уж и много.
- Не совсем, миледи. Я училась управлять даром много лет.
Как ни удивительно, графиня тоже была заинтригована, хоть и старалась замаскировать любопытство небрежным тоном.
- А вы смогли бы, к примеру, превратить эту воду, - она плеснула в бокал из хрустального графина и пододвинула ко мне, - в вино?
- Простите, для моей супруги это весьма болезненный вопрос, - встрял граф.
Я приложила немалое усилие, сдерживая улыбку.
- Нет, миледи. Мне подчиняется только твердая материя.
- А обрушить люстру на голову моего мужа?
- Этого тоже не могу – мне нужно соприкасаться непосредственно с материалом, а потолки в Ашеррадене слишком высоки.
- Значит, к воде и воздуху вы отношения не имеете?
- Нет, миледи. Водные и эфемерные вещества вне сферы моей компетенции. К тому же, я могу лишь использовать заложенную в материи энергию и составляющие её частицы, но не в состоянии получать нечто совершенно новое. К примеру, мне под силу высечь из дерева скульптуру, пусть и неумело, но не сделать её каменной.
Азарт в глазах графини поутих.
- Но вы сможете научить тому, что умеете, моих детей?
- Я раскрою искру каждого настолько, насколько позволит их природа и мои силы. Однако выявить широту диапазонов смогу, только проэкзаменовав их.
Тут я покривила душой: в мои планы не входило так надолго задерживаться в Ашеррадене.
- Что ж, завтра же этим и займётесь. Беула!
Графиня позвонила в серебряный колокольчик, и через считанные мгновения в залу, почесывая руку, вбежала полнощекая девушка в чепце и с простым открытым лицом – явно нянечка.
- Леди и виконту уже пора укладываться. Почитай им перед сном.
- Да, миледи.
- И принеси бриошей со сливочным кремом, - повелительно добавил виконт.
- Негоже на ночь глядя масляными булками баловаться, милорд. Оно их лучше будет с утречка, к чаю: так и для животика, и для настроения полезнее.
- И ты ещё будешь указывать своему хозяину? – Лицо леди Фабианы потемнело. – Отведёшь господ наверх и немедленно принесёшь бриошей, как и велел мой сын.
- Д-да, миледи, простите, миледи.
Служанка посерела, а губы виконта растянулись в торжествующей улыбке. Он холодно отказался от предложенной руки и, вздёрнув подбородок, направился во главе процессии из зала. Девочка охотно уцепилась за нянечку, напоследок одарив меня своей незабываемой улыбкой.
- Мы слишком балуем слуг, - заметила графиня, когда троица покинула зал.
- Велю её завтра рассчитать, - равнодушно отозвался граф.
- Не нужно. На место девчонки придёт другая, такая же бестолковая. Как видите, мисс Кармель, - леди Фабиана сокрушенно покачала головой, - даже облеченные властью не всегда получают желаемое. Хотя кому, как не вам, это знать. Как это, должно быть, досадно держать в руках такую силу и не иметь возможности ею пользоваться… - Она злорадно улыбнулась. - Я бы на вашем месте не удержалась.
Даже не сомневаюсь.
- Увы, миледи, сила всегда сопряжена с ограничениями. Тот, кто использует дар ради собственной выгоды, очень скоро лишается его. Природа мудра в своём творчестве.
- Видимо, часть тварей были экспериментальными, - криво ухмыльнулся граф.
Графиня, уже поднявшаяся было из-за стола, отшвырнула салфетку.
- А знаете, у меня сегодня необычайно весёлое настроение! - злобно сообщила она. Несмотря на её ядовитый тон, меня вновь пронзил волнующий трепет. – Почему бы нам не устроить небольшой праздник в честь прибытия мисс Кармель?
- Фабиана, тебе лучше пойти к себе, - граф угрожающе поднялся со своего места.
Графиня и глазом не моргнула.
- Что с музыкантами? Почему они затихли? На празднике непременно должна быть музыка!
Музыка и правда прекратилась уже какое-то время назад.
- Хотя к черту их! Они нам не нужны. А вы знаете, мисс Кармель, что раньше я прекрасно музицировала?
Графиня размашисто зашагала к роялю в дальнем конце залы.
- Фабиана, не смей! – прорычал граф.
- Мне даже прочили блестящее будущее. Говорили, у меня дар.
Она откинула крышку инструмента и, не снимая перчаток, пробежалась пальцами по клавишам. Граф рванул в её сторону.
И тут леди Фабиана запела.
Ничего подобного я в жизни не испытывала: сердце защемило от восторга, мне хотелось смеяться и плакать одновременно, а ещё подбежать и покрыть поцелуями её тонкие пальцы, и слушать-слушать непередаваемый голос, уносивший на волнах блаженства и заставлявший каждую клеточку тела вибрировать.
Граф замер в нескольких шагах от неё и, судя по лицу, переживал схожие эмоции. Его грудь тяжело вздымалась, саркастичное лицо смягчилось, и даже уши покраснели. А потом он сделал над собой отчаянное усилие, как человек, идущий по колено в бурном потоке. Шаг, ещё один. Наконец, оказался возле графини и влепил ей пощёчину.
Песня оборвалась, и меня отпустило. Леди Фабиана упала, держась за щеку, на которой остался красный след и даже капельки крови там, где её оцарапал граф: ногти у него ухоженные и чуть длиннее, чем принято у мужчин. В первую секунду графиня была совершенно ошеломлена и, казалось, сейчас заплачет. Мне стало почти жаль её. Но леди Фабиана быстро опомнилась, вскочила на ноги и, вздёрнув подбородок, величественно выплыла из зала.
- Что ж, теперь осталось уладить кое-какие формальности, - как ни в чём не бывало обернулся ко мне граф.
Он по-прежнему тяжело дышал, но на лицо вернулось непроницаемое выражение. Всё ещё не отойдя от потрясения, я кивнула и последовала за ним.
На краю стола возвышалась конструкция, смутно напоминавшая приспособление для приготовления фондю: тусклая бронзовая чаша на раскидистых ножках, под которой трепыхался огонёк. Под его воздействием вязкая бордовая масса, наполнявшая чашу, тихонько бурлила, словно граф готовил кровавое варево.
Сам он сидел за столом, откинувшись в обитое зеленым бархатом кресло. Стоявший позади него мистер Фарроуч угрюмо морщился.
- Сядь, - граф даже не обернулся.
- Благодарю, ваше сиятельство, это ни к чему, - стиснул зубы тот.
- Я сказал: сядь, - повысил голос граф и добавил уже мягче. - Так мне будет проще общаться с мисс Кармель - чтобы не передавать каждый раз бумаги через голову.
Я понимала, что он лжёт. Мистер Фарроуч понимал, что он лжёт.
Камердинер насупился ещё сильнее, но подчинился приказу с явным облечением, отставив ногу немного в сторону.
Граф протянул мне листки и перо. Я приняла их и, не дожидаясь приглашения, села. В конце концов, будь он джентльменом, давно бы догадался сам это предложить. Однако отвратительный инцидент с супругой, свидетельницей которого я только что стала, автоматически лишил его права так называться.
- Что это вы делаете, мисс Кармель?
- Читаю договор, милорд.
- Вы…что? – Он внезапно откинул голову и расхохотался.
- Тогда верните-ка перо, а то, чего доброго, внесёте правки.
- В этом нет необходимости, милорд.
- Вы мне не доверяете?
- Нет, милорд. Это не входит в мои обязанности.
Я потянулась, чтобы поставить свою подпись, но последний пункт заставил нахмуриться.
- Не знала, что знак принадлежности к дому является необходимым условием.
- Это стандартный договор, - пожал плечами граф.
- Нельзя ли убрать сей пункт?
- Исключено. Нанимая работников, мы тоже идём на определённый риск и хотим быть уверены, что вы не смоетесь раньше времени, прихватив наши фамильные ложки.
- Но это существенное ограничение.
- Пункт - всего лишь формальность. Никто не собирается им злоупотреблять. Знак будет снят по истечении срока действия договора.
В душе неприятно сжалось, но иного пути нет. Немного помедлив, я поставила свою подпись. Едва успела довершить последний элемент, граф вырвал у меня листки и передал их мистеру Фарроучу.
- Чудно. Как видите, ничего страшного не произошло: молния не прорезала небо, а у меня не выросли черные крылья.
Стоило ему это произнести, как за окном послышались отдалённые раскаты грома, словно небо оценило шутку и усмехнулось в ответ.
Граф передвинул давешнюю бурлящую конструкцию в центр, выдвинул ящик стола и достал оттуда штемпель – похожим мистер Фарроуч только что поставил печать на обоих экземплярах договора.
- Так зашейте мне рот, граф, как грозились.
Меня разрывало от двойственного чувства в отношении неё. С одной стороны, эта высокомерная особа вызывала чрезвычайное раздражение, а с другой, стоило ей заговорить, и со мной начинало твориться нечто необъяснимое. Осмелюсь предположить, что на мужчин её чары действовали несколько иначе и, несомненно, более сильно, но даже я их ощущала всей кожей. Казалось, меня обволакивает счастливой негой, и охватывает блаженная невесомость. Хотелось, чтобы она говорила и говорила, не переставая, неважно какие колкости. От её волнующего глубокого голоса даже по ушам бежали мурашки. Я опомнилась и осадила себя. Надо будет почитать на соответствующую тему. Мне вовсе не нравилось подобное подавление воли. Что касается графа, у него просто не было против неё шансов. Ни у одного мужчины не было.
- Равен, - мягкий голос, несомненно, был призван позлить супруга ещё больше, - приведи Эрселлу и Микаэля. Их общество порадует графа куда больше моего.
- Да, миледи.
Камердинер, вышел из-за стула графа и, нахохлившись, заковылял к выходу. Она могла бы поручить это любому из слуг, но послала за детьми калеку. Проводив насмешливым взглядом его неловкую фигуру, графиня снова повернулась к мужу.
- Как видишь, я сегодня кротка, как овечка.
Пока мы ждали – вернее, я ждала, а господа ужинали, - леди Фабиана изображала интерес к моей персоне.
- Так, вы, значит, сиротка?
- У меня есть родители, миледи.
- Но вы ведь воспитывались в интернате?
- Таковы правила, миледи.
- Значит, вы их не видели… фактически с рождения?
- Да, миледи.
- Так они, возможно, давно умерли?
- Мне это неизвестно, миледи.
- А вы так болезненно худы по природе, или вас там дурно кормили?
- С нами хорошо обращались, миледи.
- Как вы находите моего супруга?
- Простите, миледи?
- Он ведь красив, не правда ли? Вряд ли вы видели таких в своём интернате.
- Там раздельное обучение, миледи.
- Вы не ответили на мой вопрос.
Щеки запылали, я взглядом воззвала к помощи графа, но наткнулась лишь на холодное любопытство. Так мальчишки смотрят на растянутого на камне лягушонка.
От неловкости меня избавил вернувшийся камердинер. Он вел за собой мальчика лет девяти и девчушку года на два младше. Лицо наследника было неприятно рыхлым и напоминало творожный пудинг. Глубоко посаженные глаза-изюмины лишь усиливали это сходство. Под тонкой просвечивающей кожей ветвились синие прожилки. Но надменное выражение не уступало материнскому. Девчушка же была просто загляденье: темные кудряшки и фарфоровое личико, ласковые глаза цвета каштанового меда. Пожалуй, только руки слегла длинноваты.
- Микаэль, подите-ка сюда.
Мальчишка подчинился матери, но плечи его передёрнулись. Ему уже сейчас не нравилось следовать чьим бы то ни было приказам. Из него выйдет идеальный наследник.
Леди Фабиана смочила краешек салфетки в графине с водой и стёрла с его щеки невидимое пятнышко.
- Где вы так вымазались?
Голос строгий, но я поняла, что это лишь видимость. На деле же она искала предлог, чтобы приласкать сына. Видимо, для проявления чувств в этой семье нуждались в предлогах.
- Маменька!
Мальчишка тут же вырвался и отступил назад, пытаясь сохранить достоинство. Графиня не стала настаивать.
- Леди Эрселла, виконт Микаэль, – как ни в чём не бывало продолжила она, - позвольте представить вашу новую гувернантку, мисс…
- Аэнора Кармель, - подсказала я.
- …мисс Аэнору Кармель.
- А как же Мэтти? - глаза девчушки наполнились слезами, верхняя губа задрожала.
- Забудьте про Мэтти.
- Но почему?
- Она больше не придёт.
- Почему?
- Потому что она знала, что её уход всех порадует. А Мэтти очень любила дарить радость.
- Ну хватит, - раздражённо вмешался граф и повернулся к детям. - Прекратите задавать глупые вопросы. Теперь у вас есть мисс Кармель. Так покажите, что вас хоть чему-то научили, поприветствуйте её, как полагается.
Тирада отца возымела действие: виконт церемонно мне кивнул. Леди Эрселла последовала примеру брата, но тут же расплылась в широкой улыбке, обнажив при этом два ряда меленьких острых зубов гнилостно-табачного оттенка. Готова спорить, леди Эрселла не курит табак. Мой взгляд случайно скользнул по её рукам: маленькие пальчики заканчивались не аккуратными детскими ноготками, а чем-то, смутно напоминавшим плотные бурые чешуйки, заострённые книзу, наподобие звериных коготков. Я впервые столкнулась с детьми от кровосмесительных браков, а потому моё замешательство вполне объяснимо.
- На что это вы уставились, мисс Кармель? - прервал затянувшуюся паузу граф. - Или у моей дочери петрушка в зубах застряла?
- Нет… прошу прощения, милорд.
- Вы не хотите ответить любезностью на любезность?
Я сделала запоздалый книксен и улыбнулась будущим воспитанникам.
- Приветствую вас, леди Эрселла, виконт Микаэль.
- Чудно, - резюмировала графиня. – Ну а теперь поразите нас своими талантами.
Последнее слово было произнесено драматическим шепотом. Сделав вид, что не заметила издевки, я приблизилась к новым подопечным.
- Вот, допустим, обратится к вам, леди Эрселла, её императорское величество, недовольная своей причёской. А вы сделаете вот так… - я легонько дотронулась до ореховой пряди девочки, и упругая кудряшка сложилась замысловатым цветком, - … и она снова придёт в хорошее расположение духа, увидев, как преобразилась.
Девочка восторженно взвизгнула и захлопала в ладоши.
- Ещё! Покажите ещё, мисс Кармель!
- Леди Эрселла, ведите себя сообразно положению, - одёрнула её мать, и та тут же сникла.
Признаться, улыбаться девочке и правда следовало пореже, если хочет в будущем найти себе мужа. Но я, кажется, начинала привыкать к её необычной внешности. В конце концов, передо мной всего лишь дитя, не виноватое в прегрешениях родителей.
- Или же попросит его императорское величество вас, виконт, написать от его имени письмо. Но каждому свойствен свой собственный наклон руки и росчерк. Любой другой на вашем месте растерялся бы, но вы поступите следующим образом… - За неимением пера и чернил, я легонько дотронулась до окаймлявшего скатерть узора из контрастных зеленых ниток. Изумрудная змейка послушно проследовала за моими пальцами и легла на белоснежную скатерть внушительным вензелем, в котором угадывались инициалы монаршей особы. - Вот и все, приказ выполнен, а для этого вам требовалось лишь разок воочию увидеть образец почерка.
Мальчишка против воли впечатлился, изменив равнодушно-презрительному выражению, скопированному с родителей.
- Что ж, фокусы вы и впрямь умеете показывать, - усмехнулась графиня. – Ваши предшественницы были менее талантливы… по крайней мере, по этой части. Насколько я понимаю, вам подчиняются вещества?
- Да, миледи.
- И как это работает?
- Мне и самой до конца неизвестно, миледи, - это была чистая правда, - просто, при определённой концентрации, я могу извлекать энергию из материала и направлять её в нужное русло, так что вещество перестраивается согласно моей воле.
- И что же: концентрация, и всё? И уже завтра почти каждый может пойти сворачивать горы?
Тут она, конечно, преувеличивала. Таких, как я, с полноценной искрой, рождается не так уж и много.
- Не совсем, миледи. Я училась управлять даром много лет.
Как ни удивительно, графиня тоже была заинтригована, хоть и старалась замаскировать любопытство небрежным тоном.
- А вы смогли бы, к примеру, превратить эту воду, - она плеснула в бокал из хрустального графина и пододвинула ко мне, - в вино?
- Простите, для моей супруги это весьма болезненный вопрос, - встрял граф.
Я приложила немалое усилие, сдерживая улыбку.
- Нет, миледи. Мне подчиняется только твердая материя.
- А обрушить люстру на голову моего мужа?
- Этого тоже не могу – мне нужно соприкасаться непосредственно с материалом, а потолки в Ашеррадене слишком высоки.
- Значит, к воде и воздуху вы отношения не имеете?
- Нет, миледи. Водные и эфемерные вещества вне сферы моей компетенции. К тому же, я могу лишь использовать заложенную в материи энергию и составляющие её частицы, но не в состоянии получать нечто совершенно новое. К примеру, мне под силу высечь из дерева скульптуру, пусть и неумело, но не сделать её каменной.
Азарт в глазах графини поутих.
- Но вы сможете научить тому, что умеете, моих детей?
- Я раскрою искру каждого настолько, насколько позволит их природа и мои силы. Однако выявить широту диапазонов смогу, только проэкзаменовав их.
Тут я покривила душой: в мои планы не входило так надолго задерживаться в Ашеррадене.
- Что ж, завтра же этим и займётесь. Беула!
Графиня позвонила в серебряный колокольчик, и через считанные мгновения в залу, почесывая руку, вбежала полнощекая девушка в чепце и с простым открытым лицом – явно нянечка.
- Леди и виконту уже пора укладываться. Почитай им перед сном.
- Да, миледи.
- И принеси бриошей со сливочным кремом, - повелительно добавил виконт.
- Негоже на ночь глядя масляными булками баловаться, милорд. Оно их лучше будет с утречка, к чаю: так и для животика, и для настроения полезнее.
- И ты ещё будешь указывать своему хозяину? – Лицо леди Фабианы потемнело. – Отведёшь господ наверх и немедленно принесёшь бриошей, как и велел мой сын.
- Д-да, миледи, простите, миледи.
Служанка посерела, а губы виконта растянулись в торжествующей улыбке. Он холодно отказался от предложенной руки и, вздёрнув подбородок, направился во главе процессии из зала. Девочка охотно уцепилась за нянечку, напоследок одарив меня своей незабываемой улыбкой.
- Мы слишком балуем слуг, - заметила графиня, когда троица покинула зал.
- Велю её завтра рассчитать, - равнодушно отозвался граф.
- Не нужно. На место девчонки придёт другая, такая же бестолковая. Как видите, мисс Кармель, - леди Фабиана сокрушенно покачала головой, - даже облеченные властью не всегда получают желаемое. Хотя кому, как не вам, это знать. Как это, должно быть, досадно держать в руках такую силу и не иметь возможности ею пользоваться… - Она злорадно улыбнулась. - Я бы на вашем месте не удержалась.
Даже не сомневаюсь.
- Увы, миледи, сила всегда сопряжена с ограничениями. Тот, кто использует дар ради собственной выгоды, очень скоро лишается его. Природа мудра в своём творчестве.
- Видимо, часть тварей были экспериментальными, - криво ухмыльнулся граф.
Графиня, уже поднявшаяся было из-за стола, отшвырнула салфетку.
- А знаете, у меня сегодня необычайно весёлое настроение! - злобно сообщила она. Несмотря на её ядовитый тон, меня вновь пронзил волнующий трепет. – Почему бы нам не устроить небольшой праздник в честь прибытия мисс Кармель?
- Фабиана, тебе лучше пойти к себе, - граф угрожающе поднялся со своего места.
Графиня и глазом не моргнула.
- Что с музыкантами? Почему они затихли? На празднике непременно должна быть музыка!
Музыка и правда прекратилась уже какое-то время назад.
- Хотя к черту их! Они нам не нужны. А вы знаете, мисс Кармель, что раньше я прекрасно музицировала?
Графиня размашисто зашагала к роялю в дальнем конце залы.
- Фабиана, не смей! – прорычал граф.
- Мне даже прочили блестящее будущее. Говорили, у меня дар.
Она откинула крышку инструмента и, не снимая перчаток, пробежалась пальцами по клавишам. Граф рванул в её сторону.
И тут леди Фабиана запела.
Ничего подобного я в жизни не испытывала: сердце защемило от восторга, мне хотелось смеяться и плакать одновременно, а ещё подбежать и покрыть поцелуями её тонкие пальцы, и слушать-слушать непередаваемый голос, уносивший на волнах блаженства и заставлявший каждую клеточку тела вибрировать.
Граф замер в нескольких шагах от неё и, судя по лицу, переживал схожие эмоции. Его грудь тяжело вздымалась, саркастичное лицо смягчилось, и даже уши покраснели. А потом он сделал над собой отчаянное усилие, как человек, идущий по колено в бурном потоке. Шаг, ещё один. Наконец, оказался возле графини и влепил ей пощёчину.
Песня оборвалась, и меня отпустило. Леди Фабиана упала, держась за щеку, на которой остался красный след и даже капельки крови там, где её оцарапал граф: ногти у него ухоженные и чуть длиннее, чем принято у мужчин. В первую секунду графиня была совершенно ошеломлена и, казалось, сейчас заплачет. Мне стало почти жаль её. Но леди Фабиана быстро опомнилась, вскочила на ноги и, вздёрнув подбородок, величественно выплыла из зала.
- Что ж, теперь осталось уладить кое-какие формальности, - как ни в чём не бывало обернулся ко мне граф.
Он по-прежнему тяжело дышал, но на лицо вернулось непроницаемое выражение. Всё ещё не отойдя от потрясения, я кивнула и последовала за ним.
ГЛАВА 3
На краю стола возвышалась конструкция, смутно напоминавшая приспособление для приготовления фондю: тусклая бронзовая чаша на раскидистых ножках, под которой трепыхался огонёк. Под его воздействием вязкая бордовая масса, наполнявшая чашу, тихонько бурлила, словно граф готовил кровавое варево.
Сам он сидел за столом, откинувшись в обитое зеленым бархатом кресло. Стоявший позади него мистер Фарроуч угрюмо морщился.
- Сядь, - граф даже не обернулся.
- Благодарю, ваше сиятельство, это ни к чему, - стиснул зубы тот.
- Я сказал: сядь, - повысил голос граф и добавил уже мягче. - Так мне будет проще общаться с мисс Кармель - чтобы не передавать каждый раз бумаги через голову.
Я понимала, что он лжёт. Мистер Фарроуч понимал, что он лжёт.
Камердинер насупился ещё сильнее, но подчинился приказу с явным облечением, отставив ногу немного в сторону.
Граф протянул мне листки и перо. Я приняла их и, не дожидаясь приглашения, села. В конце концов, будь он джентльменом, давно бы догадался сам это предложить. Однако отвратительный инцидент с супругой, свидетельницей которого я только что стала, автоматически лишил его права так называться.
- Что это вы делаете, мисс Кармель?
- Читаю договор, милорд.
- Вы…что? – Он внезапно откинул голову и расхохотался.
- Тогда верните-ка перо, а то, чего доброго, внесёте правки.
- В этом нет необходимости, милорд.
- Вы мне не доверяете?
- Нет, милорд. Это не входит в мои обязанности.
Я потянулась, чтобы поставить свою подпись, но последний пункт заставил нахмуриться.
- Не знала, что знак принадлежности к дому является необходимым условием.
- Это стандартный договор, - пожал плечами граф.
- Нельзя ли убрать сей пункт?
- Исключено. Нанимая работников, мы тоже идём на определённый риск и хотим быть уверены, что вы не смоетесь раньше времени, прихватив наши фамильные ложки.
- Но это существенное ограничение.
- Пункт - всего лишь формальность. Никто не собирается им злоупотреблять. Знак будет снят по истечении срока действия договора.
В душе неприятно сжалось, но иного пути нет. Немного помедлив, я поставила свою подпись. Едва успела довершить последний элемент, граф вырвал у меня листки и передал их мистеру Фарроучу.
- Чудно. Как видите, ничего страшного не произошло: молния не прорезала небо, а у меня не выросли черные крылья.
Стоило ему это произнести, как за окном послышались отдалённые раскаты грома, словно небо оценило шутку и усмехнулось в ответ.
Граф передвинул давешнюю бурлящую конструкцию в центр, выдвинул ящик стола и достал оттуда штемпель – похожим мистер Фарроуч только что поставил печать на обоих экземплярах договора.
