В то время как его тело изнывало от желания, Элиссавет даже не думала, не желала его.
Мысли Махараджа были злые, ему было неприятно всё это осознавать, но он вопреки желанию просто сдёрнуть ткань – сдержался, дал время успокоиться Элиссе и был вознаграждён тем, что через пару мгновений её пальцы разжались и руки опустились вниз.
Снять последнюю преграду к столь вожделенному телу уже не составило труда и ткань, фактически соскользнув, открыла его взору то, о чём он лишь догадывался по очертаниям под одеждой.
Его фантазии были далеки от действительности: грудь женщины была большой, по его восприятию очень большой – у цисанок груди вообще нет, вскармливают младенцев низшие слои цисаноик, но их фигуры и грудь отвратительны. У Элиссавет грудь была такая, что руки сами тянулись к ней, чтобы огладить, приподнять и прочувствовать тяжесть в ладони, а ещё соски – фактически гладкие, розовые с чуть выступающей вершинкой. Бёдра округлые, приятны взгляду, а вот ниже Махарадж не смотрел, он наслаждался пока только верхней частью тела Элиссавет, растягивал удовольствие от созерцания.
Положив ладони на гладкую, такую приятную на ощупь кожу женских плеч, Махарадж, прикрыв глаза, поглаживая, спустился ниже, приседая перед женщиной на корточки. И только потом распахнул глаза, чтобы увидеть то, что его когда-то очень удивило. Ещё в походе он обратил внимание на эти завитки огненных колечек, которые впечатались в его память и как бы он не откидывал эту мысль, как бы не противился – он знал, что более никогда не забудет того, что не давало ему покоя.
Женские руки взметнулись, чтобы прикрыть ладонями пах то ли в смущении, то ли в страхе. Элиссавет стремилась закрыться от его взгляда, но Махарадж, перехватив её запястья, не позволил этого сделать:
- Не прикрывайся, - Сорвалось с его губ более хрипло, чем он мог себе позволить, но сейчас ему было не до того, чтобы следить за тембром своего голоса, который выдавал все его желания. Сейчас его заботило то, что Элиссавет не нанесла мазь и теперь придётся ждать, пока снадобье подействует, а в его случае ждать – это тяжело.
Подхватив Элиссавет на руки и тут же уложив на матрас, Махарадж взял глиняный сосуд с мазью:
- В этот раз я нанесу гашан сам, но в следующий раз делайте это заранее, чтобы снадобье успело подействовать. Раздвиньте ноги. - Повелел он, в ожидании чуть не раздавив банку в ладони, а когда женщина всё же развела ноги в стороны, Махарадж едва удержался от того, чтобы тут же не кинуться к её телу.
Лёжа на спине, с завязанными глазами, в окружении огненного облака волос, её тело с такой светлой, нежной кожей, казалось Махараджу совершенным: большая грудь, мягкий живот раскинутые в стороны ноги – и вся женщина раскрыта до того, что это делает её безумно открытой и беззащитной. По её сбивчивому дыханию, по сжатым в кулаки ладоням, прикушенной губе, было понятно, что она испугана, но в тоже время это волновало так, что Махарадж, будь даже при смертельной опасности, сейчас не смог бы отвести от её тела взгляда.
Присев на корточки между согнутых в коленях и раздвинутых в стороны женских ног, положил ладонь на подрагивающий живот и, лаская, спустился вниз к манящим, влекущим завиткам волос, к тому, что они прикрывали. Отвлёкшись на мгновение, Махарадж набрал совсем немного снадобья на палец и, раздвинув мягкие, нежные складки кожи, тяжело сглотнув, ввёл его в женское лоно.
Замер. Казалось, у него сейчас просто вырвется из груди бешено стучащее сердце. Стоило ему представить, что через некоторое время его орган дающий жизнь окажется там, где был сейчас его палец: в этой гладкой, горячей и такой узкой глубине, обещающей такое наслаждение, что при этих мыслях у Махараджа всё скручивало в паху.
Женщина дрогнула и от её движения, а может от испуга стенки лона сжались и обхватили мужской палец. Махарадж едва сумел подавить стон, а орган дающий жизнь дёрнулся от желания, которое было столь велико, что переходило в боль.
- Элиссавет, - Махарадж, вытолкнув её имя, на время замолчал, старательно пытаясь совладать с голосом и одновременно то поступательно, то по кругу распределяя снадобье по стенкам лона. - Постарайтесь успокоиться, не сжимайтесь. Я нанесу гашан.
- Гашан? - Напряжённо переспросила Элисса, в то время как Махарадж, вынув палец и подцепив ещё немного снадобья на кончик, медленным движением погрузил его опять внутрь тела женщины. Медленно, сводя себя с ума, двигал им, наслаждаясь ощущениями.
Махарадж с трудом сдерживал безумное желание. Оно пульсировало не только в мужском органе, пульсировало до боли, распирало, оно отдавалось в висках, вызывало подергивание рук и смешение мыслей. Но он уже не хотел быстро завершить слияние. Теперь он хотел растянуть время, чтобы насладиться каждым вздохом женщины, каждым мгновением… Тем более необходимо выждать время для того, чтобы снадобье подействовало.
- Специальное снадобье, которое убережёт ваше тело от боли и неприятных ощущений.
Предводящий встал и, присев рядом с Элиссавет, провёл ладонью по груди женщины, мягко огладил, сжал, наслаждаясь чувством наполненности и с удивлением заметил, как соски затвердели, сжались в розовые горошины, которые ему захотелось прихватить кончиками пальцев. Но женщина, вздрогнув от его прикосновений, словно напомнила ему, что он видел в её глазах страх, а потому мужчина, подхватив её на руки, поставил на матрас, чтобы не приходилось нагибаться.
- Что вы делаете? - Выдохнула Элисса, чуть качнувшись на мягкой поверхности, но Махарадж бы не позволил ей упасть: одной рукой он поддерживал женщину за талию, второй же вновь обхватил её грудь, что так и просилась в его большую ладонь.
Осторожно, стараясь не причинить боли сжал, огладил, уделил внимание второй, наслаждаясь её весом, тяжестью и такой мягкостью, что просто не хотелось отстраняться. Успокаивало лишь то, что теперь тело Элиссавет будет в полной доступности для его взора, прикосновений.
Ладонью скользнул ниже по животу, ближе к лону и тут мужчина почувствовал, что больше не может сдерживаться, что желание перешло в боль, которая разрывала его орган.
Подхватив Элиссавет, Махарадж опустил её на ноги рядом с матрасом:
- Примите позу, аншиасса, - хрипло сорвалось с его губ, но Элиссавет замешкалась и ответила, что не понимает. Это вызвало раздражение мужчины: иметь ребёнка и не знать чего он от неё требует, тем более его орган красноречиво прижимался к её пояснице – это было бы странно, если бы он не догадывался, что женщина просто оттягивает момент слияния.
- Встаньте на колени, - произнёс грубее, чем хотелось бы, но эмоции сдерживать уже не получалось. Потому, когда Элисса выполнила требуемое, просто надавил ей на спину, вынуждая принять позу для слияния, ещё раз надавил, чтобы она прогнулась в пояснице и когда её ягодицы призывно приподнялись, он, чуть не сорвавшись, потребовал:
- Раздвиньте ноги, аншиасса, - только и хватило сил произнести, но ждать – нет.
Подхватив её бёдра, он сам коленом раздвинул ноги и, обхватив дрожащей ладонью орган, дающий жизнь, направил в лоно, проникая внутрь одним толчком.
Не войдя и до половины, он стиснул двумя руками бёдра женщины, чтобы просто не упасть. Колени дрожали, как и руки, её лоно было горячим, узким и таким шелковистым, что мужчина, не сдержавшись, застонал.
Он знал, что позже будет корить себя за несдержанность, за проявление слабости, но сейчас он просто не мог скрывать своего дыхания, своего наслаждения. Единственное желание, затмевающее всё в этом мире, было – движение. Глубже с каждым толчком, раздвигая стенки лона, погружаясь и выходя. Перед глазами всё сливалось… И его хвалёная выдержка слетела, словно её никогда и не было – он двигался как одержимый, рычал, дышал, словно загнанный рашциз, до конца, до кульминации, когда из его горла вырвался рёв не испытанного никогда ранее наслаждения!
Из цело?ма Элиссавет Махарадж фактически сбежал… Второпях омылся, натянув шаровары, обтёр женщину и, не одеваясь до конца, выскочил за полог уже на ходу натягивая кафтан и спеша на поверхность, где Зааншара наполовину показалась из-за горизонта.
На поверхности было пусто: воины скорей всего либо уже отдыхают, либо трапезничают, но его это только порадовало.
Вызвав здрада и присев на доставленную походную оттоманку, Махарадж сначала просто сидел с закрытыми глазами старательно пытаясь отрешиться от всех мыслей, но у него это не получалось: в голове постоянно возникали воспоминания тела Элиссавет, воспоминания испытанного наслаждения, гладкости её лона, тяжесть её груди.
Зарычав, предводящий вскочил и пнул ни в чём не повинную оттоманку, которая от удара мужской ноги взмыла вверх, улетев на приличное расстояние.
Мужчина, словно зверь, метался по поверхности, старательно пытаясь задавить в себе желание спуститься в цело?м Элиссавет и вновь склонить её к слиянию.
Как же был он наивен, когда думал, что стоит ему взять тело Элиссы единожды – он тут же успокоиться, все его мысли эмоции придут в норму.
Нет. Теперь он понимал, что всё испытанное станет его проклятьем, его будет тянуть к её телу, и даже сейчас, после слияния, Махарадж хотел ещё, а может после и ещё раз.
Зарычав, Махарадж с трудом заставил себя спуститься в свой цело?м, чтобы принять ледяное омовение.
Проснулась Елизавета в ужасном состоянии.
Накануне она первым делом, после ухода предводящего, вызвала здраду, узнала о Егоре и, услышав, что сын уже спит, искупалась, легла… и потянулось время - когда мысли не дают покоя, когда взвинченное возбуждённое состояние тела вызывало раздражение, после злость, а затем и слёзы разочарования. В итоге, прокрутившись, Лиза с трудом погрузилась в тревожный сон, а проснулась с головной болью.
- Самлеша. - Позвала Елизавета.
Когда здрада принесла чаши для умывания, Лиза от неё узнала, что сын уже проснулся, успел поесть с наставником и сейчас занимается на поверхности.
- Ох, тогда ты подготовь, пожалуйста, мне одежду, я сейчас быстро перекушу. Хотя нет, не буду, хочу посмотреть, как сын занимается, - Лиза, до этого сидя на матрасе и расчёсывая волосы, вскочила, но тут же, услышав от здрады предупреждение, села:
- Аншиасса, прошу простить меня, но вам нельзя на поверхность.
- Почему? – Нахмурившись, поинтересовалась Лиза, строя догадки одна хуже другой.
- Там где воины занимаются физическими упражнениями, отрабатывают технику боя, женщинам не рекомендуется находиться. Вы можете навлечь на себя гнев предводящего.
Елизавета, вскочив, заходила по целому.
- Ты можешь сама посмотреть или попросить кого-либо из здрадов мужчин: как там мой сын? Просто посмотреть всё ли у него в порядке?
- Конечно, - здрада поклонившись, прошла в переход и через минуту уже явилась:
- Всё хорошо, аншиасса: ваш сын смотрит на занятия воинов, а наставник ему объясняет что-то, видимо поясняет, как и что делают воины.
- Спасибо, Самлеша, - Елизавета, облегчённо выдохнув, присела на матрас. - Ну что ж, тогда завтрак.
Завтракать в одиночестве было бы невыносимо. Здрада, всё ещё с любопытством поглядывая на Елизавету, не торопилась покидать цело?м и Лиза решила воспользоваться ситуацией, чтобы разъяснить для себя некоторые вопросы:
- Самлеша, скажи, а эту мазь, которую ты мне вчера оставила – гашек…
- Гашан, - поправила её здрада.
- Эгм, гашан, ею пользуются цисанки?
- Конечно, - Кивнула здрада. - Снадобье используют все цисанки, но только при слиянии с высшими, средними и низшими цисанами. Эм, есть у цисанов сословие – саанцишиссы, с ними цисанки не используют гашан, но там и слияния полноценного не бывает, только удовлетворяются потребности организма. - Закончила Самлеша объяснение, а Лиза, вновь услышав об этом сословии, решила узнать о нём поподробнее:
- То есть в этом сословии, как я поняла, есть и мужчины и женщины. И они…как бы правильно выразиться-то, - замялась Елизавета, но здарада поняла, что она имеет в виду и ответила:
- Цисаны в этом сословии тоже заключают контракты. Им платят за то, чтобы их тела были в постоянной доступности для удовлетворения нужд. Если уж честно говорить, то некоторые цисаны из среднего и низшего сословия редко, но переходят в сословие – саанцишиссов, уж очень легко и просто им даются реберники и бывает, что с ними делятся жизнью. Но это только на первый взгляд, потому что в договоре с саанцишиссами, нет запрета на принесение физического вреда. Есть запрет на неизлечимые увечья, но поверьте, много боли и унижений они переносят. И опять же, всё зависит от того с кем заключают контракт. Наш хозяин ни одной цисанке не причинил боли.
- И много таких контрактов у предводящего? - Сорвался вопрос у Лизы, хотя здраду он похоже не удивил:
- Три с саанцишиссами и ещё дожидается аншиасса в его цело?мнище для заключения контракта.
Елизавета не поверила своим ушам! Три бабы, три женщины в полной доступности у него! Ещё она сама и плюс ещё одна дожидается в его доме! В итоге - пять женщин! Лиза от злости чуть не погнула маленькую вилочку, которой накалывала до этого тонкие ломтики мяса, но хорошо хоть здрада не заметила её состояния:
- Это вполне нормально для нашего мира. Очень редко, но всё же бывает, что заан-аншиассы заключают и по семь, десять контрактов, но и платить приходится большие суммы.
- А женщины, - Лиза с трудом заставила произнести фразу спокойно, - женщины могут заключают или это разрешено только мужчинам?
- Почему же? – Самлеша, сидя на ковре, удивлённо вскинула на неё глаза: - Женщины тоже могут и некоторые заключают контракты сразу с несколькими саанцишиссами, также платят мужчинам за право пользования их телом.
«Боже, куда я попала!», пронеслось у Лизы мысленно.
- То есть: женщины, живя на своём материке, также заключают контракты на зачатие и отдельно для удовлетворения физических нужд? - Она решила всё же переспросить для точности.
- Конечно. - Подтвердила здрада. - Цисанки хоть и не общаются со своим потомством, впрочем, как и цисаны, но бывает так, что цисанке хочется зачать от сильного воина. Всё обговаривается, оплачивается его и после, уже когда потомок вырастет, он обязан три раза оказать любую помощь тому, кто был инициатором его зачатия.
«Всё! Аут!!!» Лиза застонав, опрокинулась на спину и уставилась в скалистый свод пещеры. «Господи, да я же с ума сойду в этом мире!»
- Аншиасса, - тут же подскочила здрада и склонилась над ней: - вам плохо? Позвать помощь?
- Нет, нет! Самлеша всё хорошо! Я просто в таком изумлении от традиций, обычаев этого мира… Нет – я в шоке! Я в ужасе! - Опять простонала Елизавета, прикрыв лицо ладонями. - Слушай, - она села и здрада, отстранившись, застыла рядом: - мне Ведающая пояснила, что женщина должна в основном молчать, если есть претензии или просьбы – высказывать их лично мужчине тихим, спокойным голосом, соблюдать правила дома мужчины, ну и так далее. А если цисанка сама заключает контракт с цисаном, то подобные правила есть или это распространяется только на женщин? - Лиза замерла в ожидании ответа.
- И на мужчин распространяются те же правила, - подтвердила здрада.
Мысли Махараджа были злые, ему было неприятно всё это осознавать, но он вопреки желанию просто сдёрнуть ткань – сдержался, дал время успокоиться Элиссе и был вознаграждён тем, что через пару мгновений её пальцы разжались и руки опустились вниз.
Снять последнюю преграду к столь вожделенному телу уже не составило труда и ткань, фактически соскользнув, открыла его взору то, о чём он лишь догадывался по очертаниям под одеждой.
Его фантазии были далеки от действительности: грудь женщины была большой, по его восприятию очень большой – у цисанок груди вообще нет, вскармливают младенцев низшие слои цисаноик, но их фигуры и грудь отвратительны. У Элиссавет грудь была такая, что руки сами тянулись к ней, чтобы огладить, приподнять и прочувствовать тяжесть в ладони, а ещё соски – фактически гладкие, розовые с чуть выступающей вершинкой. Бёдра округлые, приятны взгляду, а вот ниже Махарадж не смотрел, он наслаждался пока только верхней частью тела Элиссавет, растягивал удовольствие от созерцания.
Положив ладони на гладкую, такую приятную на ощупь кожу женских плеч, Махарадж, прикрыв глаза, поглаживая, спустился ниже, приседая перед женщиной на корточки. И только потом распахнул глаза, чтобы увидеть то, что его когда-то очень удивило. Ещё в походе он обратил внимание на эти завитки огненных колечек, которые впечатались в его память и как бы он не откидывал эту мысль, как бы не противился – он знал, что более никогда не забудет того, что не давало ему покоя.
Женские руки взметнулись, чтобы прикрыть ладонями пах то ли в смущении, то ли в страхе. Элиссавет стремилась закрыться от его взгляда, но Махарадж, перехватив её запястья, не позволил этого сделать:
- Не прикрывайся, - Сорвалось с его губ более хрипло, чем он мог себе позволить, но сейчас ему было не до того, чтобы следить за тембром своего голоса, который выдавал все его желания. Сейчас его заботило то, что Элиссавет не нанесла мазь и теперь придётся ждать, пока снадобье подействует, а в его случае ждать – это тяжело.
Подхватив Элиссавет на руки и тут же уложив на матрас, Махарадж взял глиняный сосуд с мазью:
- В этот раз я нанесу гашан сам, но в следующий раз делайте это заранее, чтобы снадобье успело подействовать. Раздвиньте ноги. - Повелел он, в ожидании чуть не раздавив банку в ладони, а когда женщина всё же развела ноги в стороны, Махарадж едва удержался от того, чтобы тут же не кинуться к её телу.
Лёжа на спине, с завязанными глазами, в окружении огненного облака волос, её тело с такой светлой, нежной кожей, казалось Махараджу совершенным: большая грудь, мягкий живот раскинутые в стороны ноги – и вся женщина раскрыта до того, что это делает её безумно открытой и беззащитной. По её сбивчивому дыханию, по сжатым в кулаки ладоням, прикушенной губе, было понятно, что она испугана, но в тоже время это волновало так, что Махарадж, будь даже при смертельной опасности, сейчас не смог бы отвести от её тела взгляда.
Присев на корточки между согнутых в коленях и раздвинутых в стороны женских ног, положил ладонь на подрагивающий живот и, лаская, спустился вниз к манящим, влекущим завиткам волос, к тому, что они прикрывали. Отвлёкшись на мгновение, Махарадж набрал совсем немного снадобья на палец и, раздвинув мягкие, нежные складки кожи, тяжело сглотнув, ввёл его в женское лоно.
Замер. Казалось, у него сейчас просто вырвется из груди бешено стучащее сердце. Стоило ему представить, что через некоторое время его орган дающий жизнь окажется там, где был сейчас его палец: в этой гладкой, горячей и такой узкой глубине, обещающей такое наслаждение, что при этих мыслях у Махараджа всё скручивало в паху.
Женщина дрогнула и от её движения, а может от испуга стенки лона сжались и обхватили мужской палец. Махарадж едва сумел подавить стон, а орган дающий жизнь дёрнулся от желания, которое было столь велико, что переходило в боль.
- Элиссавет, - Махарадж, вытолкнув её имя, на время замолчал, старательно пытаясь совладать с голосом и одновременно то поступательно, то по кругу распределяя снадобье по стенкам лона. - Постарайтесь успокоиться, не сжимайтесь. Я нанесу гашан.
- Гашан? - Напряжённо переспросила Элисса, в то время как Махарадж, вынув палец и подцепив ещё немного снадобья на кончик, медленным движением погрузил его опять внутрь тела женщины. Медленно, сводя себя с ума, двигал им, наслаждаясь ощущениями.
Махарадж с трудом сдерживал безумное желание. Оно пульсировало не только в мужском органе, пульсировало до боли, распирало, оно отдавалось в висках, вызывало подергивание рук и смешение мыслей. Но он уже не хотел быстро завершить слияние. Теперь он хотел растянуть время, чтобы насладиться каждым вздохом женщины, каждым мгновением… Тем более необходимо выждать время для того, чтобы снадобье подействовало.
- Специальное снадобье, которое убережёт ваше тело от боли и неприятных ощущений.
Предводящий встал и, присев рядом с Элиссавет, провёл ладонью по груди женщины, мягко огладил, сжал, наслаждаясь чувством наполненности и с удивлением заметил, как соски затвердели, сжались в розовые горошины, которые ему захотелось прихватить кончиками пальцев. Но женщина, вздрогнув от его прикосновений, словно напомнила ему, что он видел в её глазах страх, а потому мужчина, подхватив её на руки, поставил на матрас, чтобы не приходилось нагибаться.
- Что вы делаете? - Выдохнула Элисса, чуть качнувшись на мягкой поверхности, но Махарадж бы не позволил ей упасть: одной рукой он поддерживал женщину за талию, второй же вновь обхватил её грудь, что так и просилась в его большую ладонь.
Осторожно, стараясь не причинить боли сжал, огладил, уделил внимание второй, наслаждаясь её весом, тяжестью и такой мягкостью, что просто не хотелось отстраняться. Успокаивало лишь то, что теперь тело Элиссавет будет в полной доступности для его взора, прикосновений.
Ладонью скользнул ниже по животу, ближе к лону и тут мужчина почувствовал, что больше не может сдерживаться, что желание перешло в боль, которая разрывала его орган.
Подхватив Элиссавет, Махарадж опустил её на ноги рядом с матрасом:
- Примите позу, аншиасса, - хрипло сорвалось с его губ, но Элиссавет замешкалась и ответила, что не понимает. Это вызвало раздражение мужчины: иметь ребёнка и не знать чего он от неё требует, тем более его орган красноречиво прижимался к её пояснице – это было бы странно, если бы он не догадывался, что женщина просто оттягивает момент слияния.
- Встаньте на колени, - произнёс грубее, чем хотелось бы, но эмоции сдерживать уже не получалось. Потому, когда Элисса выполнила требуемое, просто надавил ей на спину, вынуждая принять позу для слияния, ещё раз надавил, чтобы она прогнулась в пояснице и когда её ягодицы призывно приподнялись, он, чуть не сорвавшись, потребовал:
- Раздвиньте ноги, аншиасса, - только и хватило сил произнести, но ждать – нет.
Подхватив её бёдра, он сам коленом раздвинул ноги и, обхватив дрожащей ладонью орган, дающий жизнь, направил в лоно, проникая внутрь одним толчком.
Не войдя и до половины, он стиснул двумя руками бёдра женщины, чтобы просто не упасть. Колени дрожали, как и руки, её лоно было горячим, узким и таким шелковистым, что мужчина, не сдержавшись, застонал.
Он знал, что позже будет корить себя за несдержанность, за проявление слабости, но сейчас он просто не мог скрывать своего дыхания, своего наслаждения. Единственное желание, затмевающее всё в этом мире, было – движение. Глубже с каждым толчком, раздвигая стенки лона, погружаясь и выходя. Перед глазами всё сливалось… И его хвалёная выдержка слетела, словно её никогда и не было – он двигался как одержимый, рычал, дышал, словно загнанный рашциз, до конца, до кульминации, когда из его горла вырвался рёв не испытанного никогда ранее наслаждения!
Из цело?ма Элиссавет Махарадж фактически сбежал… Второпях омылся, натянув шаровары, обтёр женщину и, не одеваясь до конца, выскочил за полог уже на ходу натягивая кафтан и спеша на поверхность, где Зааншара наполовину показалась из-за горизонта.
На поверхности было пусто: воины скорей всего либо уже отдыхают, либо трапезничают, но его это только порадовало.
Вызвав здрада и присев на доставленную походную оттоманку, Махарадж сначала просто сидел с закрытыми глазами старательно пытаясь отрешиться от всех мыслей, но у него это не получалось: в голове постоянно возникали воспоминания тела Элиссавет, воспоминания испытанного наслаждения, гладкости её лона, тяжесть её груди.
Зарычав, предводящий вскочил и пнул ни в чём не повинную оттоманку, которая от удара мужской ноги взмыла вверх, улетев на приличное расстояние.
Мужчина, словно зверь, метался по поверхности, старательно пытаясь задавить в себе желание спуститься в цело?м Элиссавет и вновь склонить её к слиянию.
Как же был он наивен, когда думал, что стоит ему взять тело Элиссы единожды – он тут же успокоиться, все его мысли эмоции придут в норму.
Нет. Теперь он понимал, что всё испытанное станет его проклятьем, его будет тянуть к её телу, и даже сейчас, после слияния, Махарадж хотел ещё, а может после и ещё раз.
Зарычав, Махарадж с трудом заставил себя спуститься в свой цело?м, чтобы принять ледяное омовение.
***
Проснулась Елизавета в ужасном состоянии.
Накануне она первым делом, после ухода предводящего, вызвала здраду, узнала о Егоре и, услышав, что сын уже спит, искупалась, легла… и потянулось время - когда мысли не дают покоя, когда взвинченное возбуждённое состояние тела вызывало раздражение, после злость, а затем и слёзы разочарования. В итоге, прокрутившись, Лиза с трудом погрузилась в тревожный сон, а проснулась с головной болью.
- Самлеша. - Позвала Елизавета.
Когда здрада принесла чаши для умывания, Лиза от неё узнала, что сын уже проснулся, успел поесть с наставником и сейчас занимается на поверхности.
- Ох, тогда ты подготовь, пожалуйста, мне одежду, я сейчас быстро перекушу. Хотя нет, не буду, хочу посмотреть, как сын занимается, - Лиза, до этого сидя на матрасе и расчёсывая волосы, вскочила, но тут же, услышав от здрады предупреждение, села:
- Аншиасса, прошу простить меня, но вам нельзя на поверхность.
- Почему? – Нахмурившись, поинтересовалась Лиза, строя догадки одна хуже другой.
- Там где воины занимаются физическими упражнениями, отрабатывают технику боя, женщинам не рекомендуется находиться. Вы можете навлечь на себя гнев предводящего.
Елизавета, вскочив, заходила по целому.
- Ты можешь сама посмотреть или попросить кого-либо из здрадов мужчин: как там мой сын? Просто посмотреть всё ли у него в порядке?
- Конечно, - здрада поклонившись, прошла в переход и через минуту уже явилась:
- Всё хорошо, аншиасса: ваш сын смотрит на занятия воинов, а наставник ему объясняет что-то, видимо поясняет, как и что делают воины.
- Спасибо, Самлеша, - Елизавета, облегчённо выдохнув, присела на матрас. - Ну что ж, тогда завтрак.
Завтракать в одиночестве было бы невыносимо. Здрада, всё ещё с любопытством поглядывая на Елизавету, не торопилась покидать цело?м и Лиза решила воспользоваться ситуацией, чтобы разъяснить для себя некоторые вопросы:
- Самлеша, скажи, а эту мазь, которую ты мне вчера оставила – гашек…
- Гашан, - поправила её здрада.
- Эгм, гашан, ею пользуются цисанки?
- Конечно, - Кивнула здрада. - Снадобье используют все цисанки, но только при слиянии с высшими, средними и низшими цисанами. Эм, есть у цисанов сословие – саанцишиссы, с ними цисанки не используют гашан, но там и слияния полноценного не бывает, только удовлетворяются потребности организма. - Закончила Самлеша объяснение, а Лиза, вновь услышав об этом сословии, решила узнать о нём поподробнее:
- То есть в этом сословии, как я поняла, есть и мужчины и женщины. И они…как бы правильно выразиться-то, - замялась Елизавета, но здарада поняла, что она имеет в виду и ответила:
- Цисаны в этом сословии тоже заключают контракты. Им платят за то, чтобы их тела были в постоянной доступности для удовлетворения нужд. Если уж честно говорить, то некоторые цисаны из среднего и низшего сословия редко, но переходят в сословие – саанцишиссов, уж очень легко и просто им даются реберники и бывает, что с ними делятся жизнью. Но это только на первый взгляд, потому что в договоре с саанцишиссами, нет запрета на принесение физического вреда. Есть запрет на неизлечимые увечья, но поверьте, много боли и унижений они переносят. И опять же, всё зависит от того с кем заключают контракт. Наш хозяин ни одной цисанке не причинил боли.
- И много таких контрактов у предводящего? - Сорвался вопрос у Лизы, хотя здраду он похоже не удивил:
- Три с саанцишиссами и ещё дожидается аншиасса в его цело?мнище для заключения контракта.
Елизавета не поверила своим ушам! Три бабы, три женщины в полной доступности у него! Ещё она сама и плюс ещё одна дожидается в его доме! В итоге - пять женщин! Лиза от злости чуть не погнула маленькую вилочку, которой накалывала до этого тонкие ломтики мяса, но хорошо хоть здрада не заметила её состояния:
- Это вполне нормально для нашего мира. Очень редко, но всё же бывает, что заан-аншиассы заключают и по семь, десять контрактов, но и платить приходится большие суммы.
- А женщины, - Лиза с трудом заставила произнести фразу спокойно, - женщины могут заключают или это разрешено только мужчинам?
- Почему же? – Самлеша, сидя на ковре, удивлённо вскинула на неё глаза: - Женщины тоже могут и некоторые заключают контракты сразу с несколькими саанцишиссами, также платят мужчинам за право пользования их телом.
«Боже, куда я попала!», пронеслось у Лизы мысленно.
- То есть: женщины, живя на своём материке, также заключают контракты на зачатие и отдельно для удовлетворения физических нужд? - Она решила всё же переспросить для точности.
- Конечно. - Подтвердила здрада. - Цисанки хоть и не общаются со своим потомством, впрочем, как и цисаны, но бывает так, что цисанке хочется зачать от сильного воина. Всё обговаривается, оплачивается его и после, уже когда потомок вырастет, он обязан три раза оказать любую помощь тому, кто был инициатором его зачатия.
«Всё! Аут!!!» Лиза застонав, опрокинулась на спину и уставилась в скалистый свод пещеры. «Господи, да я же с ума сойду в этом мире!»
- Аншиасса, - тут же подскочила здрада и склонилась над ней: - вам плохо? Позвать помощь?
- Нет, нет! Самлеша всё хорошо! Я просто в таком изумлении от традиций, обычаев этого мира… Нет – я в шоке! Я в ужасе! - Опять простонала Елизавета, прикрыв лицо ладонями. - Слушай, - она села и здрада, отстранившись, застыла рядом: - мне Ведающая пояснила, что женщина должна в основном молчать, если есть претензии или просьбы – высказывать их лично мужчине тихим, спокойным голосом, соблюдать правила дома мужчины, ну и так далее. А если цисанка сама заключает контракт с цисаном, то подобные правила есть или это распространяется только на женщин? - Лиза замерла в ожидании ответа.
- И на мужчин распространяются те же правила, - подтвердила здрада.
