Никто не разглядел во мне простую провинциалку Софью Карманову. Я ревела до самого утра, разрываемая чувством сродни экстазу. Неописуемый восторг и гордость за себя.
Вот только одного раза мне было мало. Это стало наваждением, наркотиком. В восемнадцать лет я была предоставлена сама себе и посвятила свою жизнь захватившей меня идее. Я днём ходила на работу, а по ночам растворялась в запретном мире развлечений, музыки, праздника жизни. Так продолжалось довольно долго. Я обнаглела до такой степени, что приходила в гостиницы, где порой останавливалась красотка, не желающая появляться в дома. Мне давали ключи от её номера, и пока Исакова тратила в магазинах с подругами деньги дед, я без зазрения совести брала взаймы у Людмилы деньги, украшения и даже одежду. Меня уже было не узнать, я изменилась настолько, что отражение в зеркале показывало не Софию, а именно Милу, как себя жеманно называла наследница Исакова.
Я сильно рисковала, но упорно играла в чужую жизнь. И, возможно, заигралась, если бы через год не заболел дедушка и не угодил в больницу. Вот тогда я и познакомилась с ним. Мила его называла старик, а у меня язык не повернулся так его назвать. Солидный презентабельный мужчина преклонных лет, с седыми ухоженными волосами и на удивление добрыми серыми глазами. Он был искренне рад, что я пришла к нему. Он чувствовал, что скоро умрёт, хотел попрощаться. Это был сокрушающий удар. У меня открылись глаза, и я поняла что натворила. Я потеряла своих родителей, никогда не знала дедушек и бабушек, а Трофим Иванович любил Милу, по-настоящему, эта же неблагодарная нос воротила. Девушку не могли найти, так как она укатила в Майами, а у меня была сим-карта, оформленная на её имя. Я знала, что Мила тайно сбежала из страны и поэтому расслабилась, гуляла в кругу её подружек, когда за мной приехали телохранители и, не слушая воплей, доставили в больницу.
В тот день я поняла, что пора прекращать. Что я перегнула палку. Я не имела права быть рядом с дедушкой, слушать его ласковые слова. Я рыдала, сжимая его сухую, горячую ладонь и каялась в грехах Людмилы. Я обещала ему исправиться. И верила себе. А Мила гадина. Как можно было ненавидеть такого прекрасного человека? Если бы это был мой дед, я бы чувствовала себя счастливой.
Я приходила в больницу три дня подряд, взяла отпуск и с утра до самой ночи сидела возле дедушки, пока он не умер. А потом я вернулась домой. Прорыдала несколько ночей подряд, только сейчас осознав, что такое настоящая семья. Все три дня, что я была знакома с дедушкой Трофимом, я купалась в его любви, которую он испытывал к своей внучке. Мы много разговаривали, он вспоминал своё детство, юность, встречу с Ли. Тот тоже был в палате, неусыпно сторожил покой своего господина и даже вступал в разговор. Я смеялась над шутками дедушки, кормила его и тихо ненавидела Милу. Она была недостойна такого родственника, и я была рада, что именно меня Трофим Иванович видел в последний миг своей жизни.
На похороны не пошла, лишь на следующий день добралась до его могилы, положила цветы, попрощалась. У меня осталась банковская карта, которую ещё в больнице выдал мне сам господин Ли, вместо заблокированных ранее дедушкой. Да, Трофим Иванович часто так наказывал Милу. Я оставила эту карту на могиле, считая, что пора возвращаться к своей жизни и строить своё будущее.
Но судьба-злодейка преподнесла мне очередной сюрприз, ввергая меня в форменный ужас, заставив заплатить по счетам. Меня похитили, прямо возле магазина, когда закончилась моя смена. Раздели, бросили в тёмном подвале вместе с крысой, которая меня чуть не съела, а затем за мной приехали, и я вновь заняла место Людмилы.
Но правда была в том, что я больше не хотела быть ей. У меня только-только стало получаться жить как прежде, не оглядываясь на дорогие витрины, не мечтая зайти в элитный ресторан. И уже я не бродила неприкаянной тенью по этажам торговых центров, ища, что можно купить на мои гроши. Алчность медленно отступала, как и зависть к хорошеньким, ухоженным девушкам, спешащим в SPA-салоны на высоченных каблуках, держа собачек под мышками и весело хохоча. В их жизнях не так уж и много безоблачных дней, как мне казалось раньше.
Просидев в кромешной тьме подвала, я чего только не навыдумывала про себя, но даже близка не была к отгадке, зачем меня похитили. Куда пропала сама Людмила, почему убит её муж, меня даже не особо волновало. Интересовало меня другое, а есть ли у меня будущее после того, когда весь этот фарс закончится и меня разоблачат. Кому это на руку: заменять мною Милу, кто кукловод во всей этой страшной пьесе. Я считала, что семейка Ли решила прибрать к своим рукам дедушкино дело, вот только сколько бы я не выводила на откровенный разговор своего тюремщика, Ил Джу не вёлся, продолжая делать вид, что я Людмила, и так у него это правдоподобно получалось, что я засомневалась, а знает ли он кто я на самом деле. Со стариком поговорить никак не получалось, он словно специально избегал меня, но на это оказались другие причины: он замещал дедушку, который часто говорил, что спуску в трудном деле управления крупной фирмой давать нельзя никому, особенно себе самому. И такого темпа Ли-старший не выдержал. С сердечным приступом он угодил в больницу, а я как была дура, так и осталась, считая, что терять нечего, и моя выходка должна была мотивировать кукловода выйти из тени, чтобы приструнить разыгравшуюся марионетку. Но кто же знал, что охрана такая бестолковая или же не на моей стороне играет. Кем был мой насильник, даже близко не представляла. Так всегда случалось раньше – я встречала незнакомцев, а оказывалось, что они знают Людмилу, причём не самую её лучшую сторону. Хотя я уже сомневаюсь, а есть ли эта лучшая сторона. Я превращалась в такого же монстра – эгоистичного, самовлюблённого, наглого, беспринципного. Вот только случившаяся трагедия была слишком жестокой даже для Людмилы. Прямо со свадьбы её и Ника выкрали, чтобы убить. И гости не сразу сообразили, что что-то не так. Хороший момент для замены. Возможно ли, что эта затея самой Людмилы? Я всегда её считала немного глупой, как и многие в её окружении. Однако она сумела окончить университет и знала два иностранных языка: английский и французский. Я же с трудом общалась только на английском и содроганием каждый раз ждала, что кто-то из друзей Милы раскроет меня, заговорив на французском. Они с Настей и Оксаной часто летали в Париж на модные показы, но судьба благоволила мне прежде. Но не сейчас.
Лёжа в объятиях Ил Джу, глядела на ночную улицу сквозь щель в шторах и признавалась себе, что нужно было оставаться при своём. Сидеть в своей однокомнатной квартирке и так же сквозь щель, суженную до размера экрана телевизора, подсматривать за роскошной жизнью, роптать на свою судьбу и ходить на ненавистную работу. А что сейчас? Я не готова платить по всем счетам за эту гадину. Меня окружают враги. Меня все ненавидят и презирают. Мной играют, и неизвестно что ещё задумал кукловод, которого я никак не могла вычислить. Это точно не Ил Джу, не так себя ведёт. Он свято верит, что я Людмила и что я наследница. Он хочет заполучить меня как приз, и, кажется, это случится, противников в этой партии у него нет, кроме меня самой. Силком в ЗАГС не потащит, хочет, чтобы сама пришла. Только после всего, что я сегодня испытала, даже в мыслях нет желания оказаться добровольно под мужиком. Это больно, противно и гнусно. Слёзы вновь прочертили дорожку на виске и по переносице. Надо взять себя в руки и поспать. Завтра предстоял не самый приятный в моей жизни поход к врачу, хотя я уже стала привыкать видеть мужчин в белых халатах и чувствовать запах медикаментов.
Прикрыв тяжёлые веки, попыталась расслабиться, но в жарких объятиях Ли это практически невозможно. Хотелось скинуть с себя эти оковы и спихнуть Ил Джу с кровати. Самонадеянный мажор считал, что каждая девушка поведётся на его имидж, репутацию. А в нём интересна лишь перспектива, и то она завязана на состоянии дедушки Трофима. Но я не дам никому заполучить его. Не для того он столько лет пахал как папа Карло, чтобы вот такой молодой, напористый всё приватизировал. Нужно было брать себя в руки и начинать вникать в суть происходящего. Что, вообще, случилось на входе в «Лавстори», почему все кричали, и как я оказалась на земле. Пыталась вспомнить, но от стресса голова не работала, показывая лишь картинки блистательного Ли, выходящего из чёрного презентабельного авто бизнес-класса, блестящего в свете мигающих вывесок. Ил Джу не был привлекательным, но умел правильно себя подать, привлекая к себе внимание. Меня раздражало его высокомерие, снисхождение и опека. Сначала думала, что он ведёт себя так, потому что знает кто я, простая провинциалка без высшего образования, а он по сравнению со мной настоящий принц. Но или он искусный актёр, или же я обманывалась на его счёт. Как бы Ли не раздражал меня, выводя из себя придирками и указаниями что мне делать, что говорить, я могла довериться пока лишь ему. Он ведь приехал за мной, как и обещал. Приехал, чтобы отругать, отвезти домой и запереть в особняке. Дура, какая же я идиотка. Нужно ли было мне сбегать от него, чтобы подразнить, чтобы доказать, что не слушаюсь его безропотно? Какой бы сволочью я его не считала, но он меня и пальцем не тронул и уж тем более не задумывался взять силой.
Никогда прежде я не видела в узких раскосых глазах Ли столь неподдельного ужаса. Как я оказалась лежащей под ним на тротуаре? Вспомнились крики людей, вопли, приказывающие всем лечь. Нужно будет узнать у Ли. Или это очередной ход конём? Джеймс Бонд спасает глупенькую наследницу на глазах у изумлённой публики? Я пыталась вспомнить, от чего он меня спасал. Был непонятный хлопок и поднялся визг. Выстрел? Ли заслонял меня от выстрела, вместо моих телохранителей? Геройствовал? Всё же охрану нужно менять. Так и умереть можно. Или же охранники знают, что я не Людмила и что рисковать ради меня жизнью не стоило?
Слишком много непонятного и пугающего. Ли предупреждал, что Людмилу хотели убить. Но я же не Мила, а Софья, Соня Карманова. Впору смеяться, да только смех застревал в горле. Был другой вариант для меня – это побег. Но тогда точно все наследие дедушки Трофима останется кому-то другому, такому, как Ли.
Я промаялась тяжёлыми мыслями всю ночь, не находя ни ответов, ни успокоения. Неприятное напряжение скрутило мышцы. Я боялась, что Ил Джу не сдержит своего слова и начнёт приставать. Но он спал, мерно дыша мне в макушку. К рассвету голова словно была в тумане. Устав бороться с организмом, я, наконец, уснула, чтобы провалиться в очередной кошмар. Я опять очутилась в подвале, прикованная к стене, меня насиловали, болезненно прижимая голову за волосы к матрасу, а перед самым лицом была она, крыса. Я видела её красные глаза-бусинки, смотрящие на меня из темноты, её нос, зубы и усики, я слышала её писк, а также тяжёлое дыхание блондина, терзающего моё тело. Ужас, боль и страх – всё смешалось в одном кошмаре и я закричала, вырываясь из сильных рук, пока не проснулась и не поняла, что борюсь с Ли, который звал меня, успокаивал и заверял, что это всего лишь сон.
Оглядев спальню, не выдержала и опять разревелась, уткнувшись в пижаму Ил Джу. Когда же это закончится? Что ещё преподнесёт мне судьба?
Долго жать не пришлось. Утром, когда Ли разбудил меня, напоминая, что нам следует съездить в больницу, и я, одевшись, спускалась к завтраку, дворецкий оповестил по незваном госте, некоем Аароне Паркере. Я уточнила кто он, но дворецкий не успел передать мне визитку, как входную дверь бестактно толкнули, и передо мной явился высокий блондин в строгом деловом костюме серого цвета. В госте я не сразу, но узнала своего насильника и испуганно стала пятиться, сминая в руке визитку.
- Людмила Викторовна, - раздался позади меня встревоженный голос Ил Джу. Я резко развернулась на каблуках, чтобы оказаться в надёжных объятиях.
- Это он, – тихо шепнула, впиваясь испуганный взглядом в бесстрастное лицо Ли.
- Тш-ш-ш, всё хорошо, - заверил тот, крепко прижимая к себе.
- Он был он.
- Я понял, - тихо ответил Ил Джу, склоняясь к моему уху, а затем его голос изменился, наполнился властностью и враждебностью: - Пройдёмте в столовую, господин Паркер.
- Я не к вам пришёл, мистер Ли. У меня разговор к мисс Штеф. Семейные дела, так сказать. Вы будете лишним.
Я замотала головой, вцепившись в лацканы пиджака Ли.
- Я не могу. Не оставляй меня с ним, - потребовала я у него.
- Конечно, я же обещал, - мягко улыбнувшись, Ил Джу отцепил мои пальцы от себя и, обняв меня за плечи, проводил в столовую. – Не стоит переживать.
- Вообще-то стоит, - отозвался за нашими спинами Паркер. – Не думаете же вы, что я оставлю всё так, как есть?
Я обернулась, попыталась взять себя в руки. Что он имел в виду? Да и вообще почему он ведёт себя так дерзко? Ли помог мне сесть, и я даже сумела побороть свой страх, став рассматривать Паркера. Глаза меня вчера не подвели, он был истинным красавцем, просто жеребец укомплектованный. Стильный костюм, дорогие золотые часы, зализанные назад волосы, холодные серые глаза, на мой взгляд, слишком узкие, но вкупе с густыми тёмными бровями, казалось, что Аарон в душу к тебе заглядывал. Одним словом, бизнесмен, знающий цену всему на этом свете. Паркер по-хозяйски оглядывал столовую, уверенным шагом обходя длинный стол, приблизился к камину, заглянул в него, словно там было что-то интересное в золе. Он встал, опираясь руками о спинку стула и бросил молчаливому Ли, который стоял возле меня, сложив руки на груди, и оценивающе смотрел на наглого американца:
- Жена моего брата не будет жить с вами под одной крышей. Я всё уладил и сегодня же мы улетает домой в Америку.
Паркер оскалился, иначе улыбку во все тридцать два зуба не назвать. Я не смогла удержать бесстрастное выражение лица, удивлённо ахнула, оглядываясь на Ли.
- Не обсуждается, - холодно пресёк его предложение Ил Джу, вызывая во мне волну признания и облегчения. Со стороны выглядело, что эти двое делили меня, как дворовые собаки кость.
- Ей здесь опасно, - Паркер даже не думал останавливаться, указав на меня рукой, и продолжил пугать меня своими речами: - Её вчера чуть не убили.
- А перед этим вы её изнасиловали, - парировал в ответ Ил Джу.
Паркер окатил меня пугающе суровым взглядом. Я закрыла рот и приосанилась. Да, это был точно он. Я не хотела вспоминать, но картинки насилия были ещё свежи в памяти и вновь страх схватил меня за горло.
Аарон усмехнулся и покачал головой, приближаясь ко мне с другой стороны от Ли.
- Не изнасиловал, а мы приятно провели время тет-а-тет. Согласовали некоторые моменты и прояснили дальнейшую совместную жизнь. Для чего скрепили всё страстным сексом, мечтая создать крепкую полноценную семью.
С каждым словом, сказанным надменным и насмешливым тоном, меня трясло все сильнее. На глазах опять появились слёзы. Стиснув зубы, я встала, желая высказаться, но столкнулась с белозубой улыбкой этого подонка. Паркер практически подошёл, но между нами встал Ли, словно мой заслон от этого сумасшедшего.
- Я же предупредил тебя, детка, я люблю жёстко, - подмигнул мне Паркер и опять смерил Ли самодовольным взглядом, явно чувствуя перед ним превосходство.
Вот только одного раза мне было мало. Это стало наваждением, наркотиком. В восемнадцать лет я была предоставлена сама себе и посвятила свою жизнь захватившей меня идее. Я днём ходила на работу, а по ночам растворялась в запретном мире развлечений, музыки, праздника жизни. Так продолжалось довольно долго. Я обнаглела до такой степени, что приходила в гостиницы, где порой останавливалась красотка, не желающая появляться в дома. Мне давали ключи от её номера, и пока Исакова тратила в магазинах с подругами деньги дед, я без зазрения совести брала взаймы у Людмилы деньги, украшения и даже одежду. Меня уже было не узнать, я изменилась настолько, что отражение в зеркале показывало не Софию, а именно Милу, как себя жеманно называла наследница Исакова.
Я сильно рисковала, но упорно играла в чужую жизнь. И, возможно, заигралась, если бы через год не заболел дедушка и не угодил в больницу. Вот тогда я и познакомилась с ним. Мила его называла старик, а у меня язык не повернулся так его назвать. Солидный презентабельный мужчина преклонных лет, с седыми ухоженными волосами и на удивление добрыми серыми глазами. Он был искренне рад, что я пришла к нему. Он чувствовал, что скоро умрёт, хотел попрощаться. Это был сокрушающий удар. У меня открылись глаза, и я поняла что натворила. Я потеряла своих родителей, никогда не знала дедушек и бабушек, а Трофим Иванович любил Милу, по-настоящему, эта же неблагодарная нос воротила. Девушку не могли найти, так как она укатила в Майами, а у меня была сим-карта, оформленная на её имя. Я знала, что Мила тайно сбежала из страны и поэтому расслабилась, гуляла в кругу её подружек, когда за мной приехали телохранители и, не слушая воплей, доставили в больницу.
В тот день я поняла, что пора прекращать. Что я перегнула палку. Я не имела права быть рядом с дедушкой, слушать его ласковые слова. Я рыдала, сжимая его сухую, горячую ладонь и каялась в грехах Людмилы. Я обещала ему исправиться. И верила себе. А Мила гадина. Как можно было ненавидеть такого прекрасного человека? Если бы это был мой дед, я бы чувствовала себя счастливой.
Я приходила в больницу три дня подряд, взяла отпуск и с утра до самой ночи сидела возле дедушки, пока он не умер. А потом я вернулась домой. Прорыдала несколько ночей подряд, только сейчас осознав, что такое настоящая семья. Все три дня, что я была знакома с дедушкой Трофимом, я купалась в его любви, которую он испытывал к своей внучке. Мы много разговаривали, он вспоминал своё детство, юность, встречу с Ли. Тот тоже был в палате, неусыпно сторожил покой своего господина и даже вступал в разговор. Я смеялась над шутками дедушки, кормила его и тихо ненавидела Милу. Она была недостойна такого родственника, и я была рада, что именно меня Трофим Иванович видел в последний миг своей жизни.
На похороны не пошла, лишь на следующий день добралась до его могилы, положила цветы, попрощалась. У меня осталась банковская карта, которую ещё в больнице выдал мне сам господин Ли, вместо заблокированных ранее дедушкой. Да, Трофим Иванович часто так наказывал Милу. Я оставила эту карту на могиле, считая, что пора возвращаться к своей жизни и строить своё будущее.
Но судьба-злодейка преподнесла мне очередной сюрприз, ввергая меня в форменный ужас, заставив заплатить по счетам. Меня похитили, прямо возле магазина, когда закончилась моя смена. Раздели, бросили в тёмном подвале вместе с крысой, которая меня чуть не съела, а затем за мной приехали, и я вновь заняла место Людмилы.
Но правда была в том, что я больше не хотела быть ей. У меня только-только стало получаться жить как прежде, не оглядываясь на дорогие витрины, не мечтая зайти в элитный ресторан. И уже я не бродила неприкаянной тенью по этажам торговых центров, ища, что можно купить на мои гроши. Алчность медленно отступала, как и зависть к хорошеньким, ухоженным девушкам, спешащим в SPA-салоны на высоченных каблуках, держа собачек под мышками и весело хохоча. В их жизнях не так уж и много безоблачных дней, как мне казалось раньше.
Просидев в кромешной тьме подвала, я чего только не навыдумывала про себя, но даже близка не была к отгадке, зачем меня похитили. Куда пропала сама Людмила, почему убит её муж, меня даже не особо волновало. Интересовало меня другое, а есть ли у меня будущее после того, когда весь этот фарс закончится и меня разоблачат. Кому это на руку: заменять мною Милу, кто кукловод во всей этой страшной пьесе. Я считала, что семейка Ли решила прибрать к своим рукам дедушкино дело, вот только сколько бы я не выводила на откровенный разговор своего тюремщика, Ил Джу не вёлся, продолжая делать вид, что я Людмила, и так у него это правдоподобно получалось, что я засомневалась, а знает ли он кто я на самом деле. Со стариком поговорить никак не получалось, он словно специально избегал меня, но на это оказались другие причины: он замещал дедушку, который часто говорил, что спуску в трудном деле управления крупной фирмой давать нельзя никому, особенно себе самому. И такого темпа Ли-старший не выдержал. С сердечным приступом он угодил в больницу, а я как была дура, так и осталась, считая, что терять нечего, и моя выходка должна была мотивировать кукловода выйти из тени, чтобы приструнить разыгравшуюся марионетку. Но кто же знал, что охрана такая бестолковая или же не на моей стороне играет. Кем был мой насильник, даже близко не представляла. Так всегда случалось раньше – я встречала незнакомцев, а оказывалось, что они знают Людмилу, причём не самую её лучшую сторону. Хотя я уже сомневаюсь, а есть ли эта лучшая сторона. Я превращалась в такого же монстра – эгоистичного, самовлюблённого, наглого, беспринципного. Вот только случившаяся трагедия была слишком жестокой даже для Людмилы. Прямо со свадьбы её и Ника выкрали, чтобы убить. И гости не сразу сообразили, что что-то не так. Хороший момент для замены. Возможно ли, что эта затея самой Людмилы? Я всегда её считала немного глупой, как и многие в её окружении. Однако она сумела окончить университет и знала два иностранных языка: английский и французский. Я же с трудом общалась только на английском и содроганием каждый раз ждала, что кто-то из друзей Милы раскроет меня, заговорив на французском. Они с Настей и Оксаной часто летали в Париж на модные показы, но судьба благоволила мне прежде. Но не сейчас.
Лёжа в объятиях Ил Джу, глядела на ночную улицу сквозь щель в шторах и признавалась себе, что нужно было оставаться при своём. Сидеть в своей однокомнатной квартирке и так же сквозь щель, суженную до размера экрана телевизора, подсматривать за роскошной жизнью, роптать на свою судьбу и ходить на ненавистную работу. А что сейчас? Я не готова платить по всем счетам за эту гадину. Меня окружают враги. Меня все ненавидят и презирают. Мной играют, и неизвестно что ещё задумал кукловод, которого я никак не могла вычислить. Это точно не Ил Джу, не так себя ведёт. Он свято верит, что я Людмила и что я наследница. Он хочет заполучить меня как приз, и, кажется, это случится, противников в этой партии у него нет, кроме меня самой. Силком в ЗАГС не потащит, хочет, чтобы сама пришла. Только после всего, что я сегодня испытала, даже в мыслях нет желания оказаться добровольно под мужиком. Это больно, противно и гнусно. Слёзы вновь прочертили дорожку на виске и по переносице. Надо взять себя в руки и поспать. Завтра предстоял не самый приятный в моей жизни поход к врачу, хотя я уже стала привыкать видеть мужчин в белых халатах и чувствовать запах медикаментов.
Прикрыв тяжёлые веки, попыталась расслабиться, но в жарких объятиях Ли это практически невозможно. Хотелось скинуть с себя эти оковы и спихнуть Ил Джу с кровати. Самонадеянный мажор считал, что каждая девушка поведётся на его имидж, репутацию. А в нём интересна лишь перспектива, и то она завязана на состоянии дедушки Трофима. Но я не дам никому заполучить его. Не для того он столько лет пахал как папа Карло, чтобы вот такой молодой, напористый всё приватизировал. Нужно было брать себя в руки и начинать вникать в суть происходящего. Что, вообще, случилось на входе в «Лавстори», почему все кричали, и как я оказалась на земле. Пыталась вспомнить, но от стресса голова не работала, показывая лишь картинки блистательного Ли, выходящего из чёрного презентабельного авто бизнес-класса, блестящего в свете мигающих вывесок. Ил Джу не был привлекательным, но умел правильно себя подать, привлекая к себе внимание. Меня раздражало его высокомерие, снисхождение и опека. Сначала думала, что он ведёт себя так, потому что знает кто я, простая провинциалка без высшего образования, а он по сравнению со мной настоящий принц. Но или он искусный актёр, или же я обманывалась на его счёт. Как бы Ли не раздражал меня, выводя из себя придирками и указаниями что мне делать, что говорить, я могла довериться пока лишь ему. Он ведь приехал за мной, как и обещал. Приехал, чтобы отругать, отвезти домой и запереть в особняке. Дура, какая же я идиотка. Нужно ли было мне сбегать от него, чтобы подразнить, чтобы доказать, что не слушаюсь его безропотно? Какой бы сволочью я его не считала, но он меня и пальцем не тронул и уж тем более не задумывался взять силой.
Никогда прежде я не видела в узких раскосых глазах Ли столь неподдельного ужаса. Как я оказалась лежащей под ним на тротуаре? Вспомнились крики людей, вопли, приказывающие всем лечь. Нужно будет узнать у Ли. Или это очередной ход конём? Джеймс Бонд спасает глупенькую наследницу на глазах у изумлённой публики? Я пыталась вспомнить, от чего он меня спасал. Был непонятный хлопок и поднялся визг. Выстрел? Ли заслонял меня от выстрела, вместо моих телохранителей? Геройствовал? Всё же охрану нужно менять. Так и умереть можно. Или же охранники знают, что я не Людмила и что рисковать ради меня жизнью не стоило?
Слишком много непонятного и пугающего. Ли предупреждал, что Людмилу хотели убить. Но я же не Мила, а Софья, Соня Карманова. Впору смеяться, да только смех застревал в горле. Был другой вариант для меня – это побег. Но тогда точно все наследие дедушки Трофима останется кому-то другому, такому, как Ли.
Я промаялась тяжёлыми мыслями всю ночь, не находя ни ответов, ни успокоения. Неприятное напряжение скрутило мышцы. Я боялась, что Ил Джу не сдержит своего слова и начнёт приставать. Но он спал, мерно дыша мне в макушку. К рассвету голова словно была в тумане. Устав бороться с организмом, я, наконец, уснула, чтобы провалиться в очередной кошмар. Я опять очутилась в подвале, прикованная к стене, меня насиловали, болезненно прижимая голову за волосы к матрасу, а перед самым лицом была она, крыса. Я видела её красные глаза-бусинки, смотрящие на меня из темноты, её нос, зубы и усики, я слышала её писк, а также тяжёлое дыхание блондина, терзающего моё тело. Ужас, боль и страх – всё смешалось в одном кошмаре и я закричала, вырываясь из сильных рук, пока не проснулась и не поняла, что борюсь с Ли, который звал меня, успокаивал и заверял, что это всего лишь сон.
Оглядев спальню, не выдержала и опять разревелась, уткнувшись в пижаму Ил Джу. Когда же это закончится? Что ещё преподнесёт мне судьба?
Долго жать не пришлось. Утром, когда Ли разбудил меня, напоминая, что нам следует съездить в больницу, и я, одевшись, спускалась к завтраку, дворецкий оповестил по незваном госте, некоем Аароне Паркере. Я уточнила кто он, но дворецкий не успел передать мне визитку, как входную дверь бестактно толкнули, и передо мной явился высокий блондин в строгом деловом костюме серого цвета. В госте я не сразу, но узнала своего насильника и испуганно стала пятиться, сминая в руке визитку.
- Людмила Викторовна, - раздался позади меня встревоженный голос Ил Джу. Я резко развернулась на каблуках, чтобы оказаться в надёжных объятиях.
- Это он, – тихо шепнула, впиваясь испуганный взглядом в бесстрастное лицо Ли.
- Тш-ш-ш, всё хорошо, - заверил тот, крепко прижимая к себе.
- Он был он.
- Я понял, - тихо ответил Ил Джу, склоняясь к моему уху, а затем его голос изменился, наполнился властностью и враждебностью: - Пройдёмте в столовую, господин Паркер.
- Я не к вам пришёл, мистер Ли. У меня разговор к мисс Штеф. Семейные дела, так сказать. Вы будете лишним.
Я замотала головой, вцепившись в лацканы пиджака Ли.
- Я не могу. Не оставляй меня с ним, - потребовала я у него.
- Конечно, я же обещал, - мягко улыбнувшись, Ил Джу отцепил мои пальцы от себя и, обняв меня за плечи, проводил в столовую. – Не стоит переживать.
- Вообще-то стоит, - отозвался за нашими спинами Паркер. – Не думаете же вы, что я оставлю всё так, как есть?
Я обернулась, попыталась взять себя в руки. Что он имел в виду? Да и вообще почему он ведёт себя так дерзко? Ли помог мне сесть, и я даже сумела побороть свой страх, став рассматривать Паркера. Глаза меня вчера не подвели, он был истинным красавцем, просто жеребец укомплектованный. Стильный костюм, дорогие золотые часы, зализанные назад волосы, холодные серые глаза, на мой взгляд, слишком узкие, но вкупе с густыми тёмными бровями, казалось, что Аарон в душу к тебе заглядывал. Одним словом, бизнесмен, знающий цену всему на этом свете. Паркер по-хозяйски оглядывал столовую, уверенным шагом обходя длинный стол, приблизился к камину, заглянул в него, словно там было что-то интересное в золе. Он встал, опираясь руками о спинку стула и бросил молчаливому Ли, который стоял возле меня, сложив руки на груди, и оценивающе смотрел на наглого американца:
- Жена моего брата не будет жить с вами под одной крышей. Я всё уладил и сегодня же мы улетает домой в Америку.
Паркер оскалился, иначе улыбку во все тридцать два зуба не назвать. Я не смогла удержать бесстрастное выражение лица, удивлённо ахнула, оглядываясь на Ли.
- Не обсуждается, - холодно пресёк его предложение Ил Джу, вызывая во мне волну признания и облегчения. Со стороны выглядело, что эти двое делили меня, как дворовые собаки кость.
- Ей здесь опасно, - Паркер даже не думал останавливаться, указав на меня рукой, и продолжил пугать меня своими речами: - Её вчера чуть не убили.
- А перед этим вы её изнасиловали, - парировал в ответ Ил Джу.
Паркер окатил меня пугающе суровым взглядом. Я закрыла рот и приосанилась. Да, это был точно он. Я не хотела вспоминать, но картинки насилия были ещё свежи в памяти и вновь страх схватил меня за горло.
Аарон усмехнулся и покачал головой, приближаясь ко мне с другой стороны от Ли.
- Не изнасиловал, а мы приятно провели время тет-а-тет. Согласовали некоторые моменты и прояснили дальнейшую совместную жизнь. Для чего скрепили всё страстным сексом, мечтая создать крепкую полноценную семью.
С каждым словом, сказанным надменным и насмешливым тоном, меня трясло все сильнее. На глазах опять появились слёзы. Стиснув зубы, я встала, желая высказаться, но столкнулась с белозубой улыбкой этого подонка. Паркер практически подошёл, но между нами встал Ли, словно мой заслон от этого сумасшедшего.
- Я же предупредил тебя, детка, я люблю жёстко, - подмигнул мне Паркер и опять смерил Ли самодовольным взглядом, явно чувствуя перед ним превосходство.
