Такой планеты, по их заверению, давно нет. И биофлаеры это подтвердили. Её уничтожили некие дайчерты ещё шестьсот шестьдесят шесть лет назад.
Это был удар для девушки. Она оказалась в будущем, в очень далёком будущем, где не сохранилась даже её родная планета, не говоря уже о маме. Она осталась один на один с жестокой реальностью! У неё нет ни дома, ни средств к существованию, ни одной родной души!
А противный брюнет всё ещё прожигает в ней дыру, презирая не пойми за что. Главный врач отказывается дезинфицировать, чуть ли не на коленях умоляя ректора подождать прилёта комиссии. Здоровье парней, по его утверждению, после общения с Надин нисколько не пострадало. Но они знатно нахватались разных бактерий, и Фридман в знак наказания оставил их в карантине до прилёта комиссии. Придумал это ректор, но озвучил главный врач, светясь от радости. Новые объекты для исследования его вполне устраивали, не считая патрульного, который ожидал в другой карантинной комнате, отделённой от этой непроницаемой стеной. Но он не так интересен доктору, поскольку был одет в защитный комбинезон.
Голоса биофлаеров стали Надин уже как родные. Они поддерживали девушку, помогая ей смириться с болью потери.
Больше всех старался Дон, который не оставлял надежду заполучить Надин себе. Он делился с ней своими мечтаниями о том, как они станут одним целым, продолжением друг друга. Обещал показать, что такое истинное искусство пилотажа.
– Ты, детка, только не думай, что он лучший среди нас. Ничего подобного. Я столько раз оставляла его в хвосте, что и не сосчитать, – опять перебила Лит.
Надин усмехнулась, представляя себе, как «блондинка», покачивая хвостом перед носом расстроенного Дона, мчится вдаль, превращаясь в звёздочку.
– Да, да, именно так и было, – рассмеялась Лит.
– А вот и нет, – поддразнил её Дон.
– Надин, ты имей в виду, за каждый выигранный полёт нам с тобой присудят приз, тебе кредитки, а мне наклейку! Ни на что другое не соглашайся, – а это уже «наклейка», он же Ит, мечтал о соревнованиях, которые постоянно проводила академия среди курсантов.
– Ладно, давай я продолжу. Так вот, пилотов биофлаеров очень мало. Это – военная элита. Так как биофлаеры – самое мощное, даже, наверное, единственное оружие против дайчертов. Они, имея свой собственный разум…
– Короче, детка, – опять перебил рассказчика Дон, – когда начинается атака этих дайчертов, мы полностью принимаем её на себя. Как ментальную атаку, так и физическую.
– Пилоты принимают основной удар на себя, – продолжал свой рассказ Марти, не слыша, что говорят биофлаеры Надин, – и только иногда биофлаер сам определяет тактику ведения боя.
Слаженное фырканье флаеров подсказало девушке, что золотоволосый Марти не прав в корне и многого не знает.
– Конечно, не знает, он же ещё ни разу не попадал в подобную переделку, – возмутился Ит. – Во время боя половина пилотов…
– Во время боя мы сливаемся полностью, мы становимся единым целым…
– Вы становитесь нашим органом, – перебив других флаеров, насмешливо заметила Лит.
– Да, только мальчики об этом не знают, – согласился с ней Мирт.
– О чём? – хищно подавшись вперёд, предупреждающе прошипел Рональд.
– Что? – испуганно визгнула девушка, держа наготове кулаки.
Она от этого взгляда, полного ненависти, стала очень нервной. Желание плюнуть в парня росло с каждой минутой, а ещё хотелось пнуть его от души.
– О чём мы не знаем? – переспросил Рональд дёрганую девушку.
– О том, что пилот в бою становится органом биофлаера, – отчеканила Надин, с вызовом глядя в глаза брюнету.
– Это они тебе такое сказали? – не поверил тот.
Надин сощурилась и вернула ему в его же манере:
– Нет, я как ведьма это придумала, чтобы тебя позлить.
– Эй! Успокойтесь оба, – попытался растащить ссорящихся Марти, встав между кушетками, чтобы никто не подрался. Ректор строго-настрого запретил обижать гостью.
– Слушай, а с тобой вообще все-все флаеры общаются? – обратился к ней Юль, и в его глазах блестел такой интерес, что девушка смутилась. – Все, что есть в академии?
– Нет. Не все.
– А-а-а-а, – разочарованно протянул золотокудрый и потерял всякий интерес к разговору. – Я-то думал, ты крутая, а ты просто универсал.
– Кто? – не поняла его Надин.
– Да есть у нас в академии легенда, что иногда появлялись универсалы, как ты. Это те, у кого может быть не один флаер, – тихим шёпотом произнёс Марти, – а несколько.
– Страшные пилоты, – тут же пояснил Дон. – Никакого уважения к нам, биофлаерам, не имеют…
– Ага, зато имеют нас по полной, – вклинился Ит, пыша злостью.
– Ты не слушай их, просто не повезло мальчикам. Не договорились они с пилотом. Был у нас один такой, – объяснил Мирт.
– Почему был? Есть! Ректор, чтоб ему икалось, – не остывал Ит.
– Да, ректор с нами не церемонится, – грустно вздохнула Лит. – А ведь такой мужчина!
«Какой?» – заинтересованно подумала девушка, уже предвкушая подробности.
– Сволочь, одним словом, – нравоучительно выдал Мирт, не разделяя её интерес. – Ты будь с ним аккуратна…
– Да, если он узнает, что ты универсал, то всё… – Лит была на удивление грустна.
«Что – всё?» – требовала продолжения Надин. Ей явно опять чего-то не договаривали.
– Себе заберёт, – пояснил Мирт и замолчал.
Биофлаеры все разом умолкли, словно задумались о нелёгкой доле девушки. Надин испугалась и тихо прошептала:
– Я не понимаю.
– Станешь ты курсантом академии. Что непонятного? – недовольно бросил Рональд, подслушивая разговор Надин с Миртом.
Юноша размышлял над особенностями девушки и вывел ещё одну. Рядом с ней – а может, из-за неё, – он начал слышать свой биофлаер на дальнем расстоянии. Раньше они разговаривали только тогда, когда совсем рядом были. И что-то подсказывало Рональду, что биофлаеры прежде просто притворялись, не желая общаться с пилотами нигде, кроме ангара, и непосредственно во время полётов. А с появлением Надин никак не могут наговориться. У него от постоянной мысленной болтовни уже начала болеть голова, а ведьма совершенно спокойно переносила это всё, причём вела беседы не с одним, а с несколькими биофлаерами.
Приказ пастора – до его прилёта следить за Надин – тяготел над Рональдом. Он понял, что если ректор узнает об уникальности ведьмы, то никуда девушку не отпустит. И станет она одной из них – будущим асом и курсантом академии. Этого нельзя допустить. Жаль, что друзья не согласятся ему подыграть, остаётся только как-то убедить саму ведьму скрывать свои возможности.
– Ты бы никому не показывала, что с ними общаешься, – недовольно произнёс он, обращаясь к ведьме.
Та вылупилась на него своими серыми доверчивыми глазами, и Рональд в который раз поморщился от её лицедейства. Такую невинную девочку никто и никогда не заподозрит в том, что она ведьма. Одна из тринадцати. Гнев поднимался внутри юноши. Ненависть затопила сознание.
– Хозяин, держите себя в руках. Я предупреждаю вас, – привёл Рональда в себя холодный голос Мирта. – Она – моя.
– Нет, моя, – тут же возмутился Дон.
– Надин, выбери меня и не слушай никого, мы станем лучшими, – обещал Ит.
– Я устала и хочу спать, – твёрдо произнесла Надин.
Ей стало очень плохо. Голова разболелась, в душе поселилась такая тоска, что хотелось плакать.
– Рональд, перестань на неё воздействовать, – разъярённый крик Мирта заставил девушку подскочить на месте и испуганно обернуться на брюнета, глаза которого отсвечивали красным.
– А то что? – прошипел Рональд. – Ты мой биофлаер – и этого не изменить.
Терпение у Надин закончилось. Словно струна лопнула. Раз – и всё. Как будто пелена застелила глаза, раздражение накрыло с головой. Она соскочила с кушетки, отодвинула Марти в сторону и набросилась на брюнета. Но кулаки не достигли цели – юноша уклонялся от ударов, перехватив её руки. Не в силах терпеть издевательского смеха парня, она не задумываясь вцепилась зубами ему в запястье.
Болезненное шипение было наградой. Правда, её отбросили назад, как щенка, и девушка сильно ударилась спиной о кушетку, но и это её не остановило.
– Ведьма! – с ненавистью шипел Рональд, глядя на взбеленившуюся Надин, которая не собиралась сдаваться.
Марти перехватил её за талию, прижав к себе со спины. Но она принялась лягаться, пытаясь вырваться и дотянуться до наглого брюнета.
– Я тебе глаза выцарапаю! Волосы повыдёргиваю! – верещала Надин, сквозь слёзы глядя на перекошенное злобой лицо Рональда.
Именно эту картину и застал ректор.
– Курсант Блюкер, пять нарядов вне очереди, – холодно произнёс он.
Братья Истари вытянулись в струнку, старший попытался отойти от зарёванной девушки подальше. Рональд, вставший при появлении ректора, многообещающе прожигал в гостье очередную дырку, а сама девушка стирала кровь с губ.
– Вы её ударили? – Холодная ярость адмирала могла заморозить любого.
– Нет! – вскинулся в защиту Юль. – Это она его укусила. Она бешеная.
– Не бешеная я! – обиделась Надин и разревелась в голос. – Гады! Сволочи!
Подняв руку с коммуникатором на тыльной стороне кисти, Ларс вызвал Фридмана.
– Нортон, она покусала до крови Рональда.
– Что?! – взревел главный врач. – Кровь попала ей в рот?
– Не знаю, но губы вытирала.
– А-а-а-а, – раздался из динамиков страдальческий стон. – Все данные шарку под хвост! Мы сейчас будем! Прошу, коллеги, а то от уникального экземпляра ничего не останется.
Надин была адски зла. Её распирало от раздражения из-за пренебрежения, с каким её осматривали золотоволосые светила медицинских наук. И трясло от злобных взглядов парней, которые не смогли избежать той же участи, которая постигла и её. Под пристальным вниманием десяти пар глаз Надин открывала и закрывала рот, поворачивалась вокруг своей оси. Давала делать с собой всё что угодно, лишь бы эта пытка поскорее закончилась.
Единственное, что успокаивало – раздеваться не пришлось. Техника позволяла обследовать её и так. Хотя предложение, конечно же, было озвучено, но, получив резкий отказ, профессора задумали её усыпить. Если бы не вступился адмирал, то… Надин старалась не думать о том, что могло бы случиться.
Парни сразу взъелись на Надин, как только после её осмотра профессора обратили своё внимание на них.
– Это тебе за бешеную, – прошипела Надин Юлю, за что получила многообещающий взгляд карих глаз.
Не сдержавшись, показала ему оскорбительный жест, мысленно ругая себя за ребячество. Конечно, она была взрослой, но в окружении парней чувствовала себя вздорной рыжей забиякой. Ей ещё в начальной школе не раз делали замечания по этому поводу и даже водили к психологу, но взрывной характер никуда не делся.
Доверительные беседы мало помогали и наступил момент, когда было решено провести курс медикаментозного лечения. Надин прописали успокоительные средства, подавляющие гиперактивность и агрессивность. Продлилось это лечение почти год. После этого девочка, казалось бы, успокоилась, с головой ушла в учёбу, маме и папе не перечила, была тиха и исполнительна. Потом, в период полового созревания, когда бушевали гормоны и опять начались срывы, за неё взялись гораздо серьёзней. Она даже провела по настоянию мамы в реабилитационном центре для подростков два месяца. Опять были таблетки, уколы и душеспасительные беседы. Вышла она оттуда странно притихшая, потерявшая всякий интерес к жизни.
В таком состоянии её увидела бабушка, папина мама. Переругавшись насмерть с сыном и невесткой, увезла внучку к себе в Калифорнию. Там Надин прожила три счастливых года, наполненных солнцем, учёбой и книгами по искусству.
Бабушка была известным реставратором картин. Она и заразила Надин любовью к живописи. Они вместе ходили на выставки, в музеи, на встречи с художниками. Даже в кинотеатры! У них была общая страсть – фильмы об армии. Любимый бабушкин фильм о военных лётчиках они смотрели раз десять. Девушка постепенно приходила в себя, оживала, заново училась общаться, у неё появились две подружки. Она с помощью бабушки даже познала тайны кулинарии. Ей очень нравилось придумывать новые рецепты и угощать знакомых.
Бабушка погибла в авиакатастрофе, когда возвращалась из Италии. Надин очень тяжело пережила её гибель. Если бы не это, она никогда не подчинилась бы требованию родителей вернуться домой. Находясь в состоянии стресса, она просто не смогла отказать отцу.
А дома всё вернулось на круги своя. Увидев, насколько изменилась дочь, мать как с цепи сорвалась. Приказы, наставления, запреты… Надин порвала отношения с подругами, потому что маме они не нравились и она постоянно закатывала девушке по этому поводу скандалы.
Если бы Надин не прожила три года в тихой, мирной обстановке и за это время не привела свои нервы в порядок, то всё могло закончиться суицидом. Как ни страшно это звучит, но и такие мысли посещали её в тот период. Потом мать узнала, что серьёзно больна, и перенесла всю свою активность на восстановление собственного здоровья. Надин смогла вздохнуть свободнее, главное было – не попадаться маме на глаза.
Именно тогда она впервые попробовала алкоголь. Тайком, буквально по капельке, чтобы было незаметно, она наливала себе вино из домашнего бара – более крепких напитков в доме не держали. Под действием алкоголя девушка становилась спокойней, покладистей.
Так они прожили несколько лет, до тех пор, пока отца не назначили руководителем нового проекта, а Надин, окончив колледж, не заявила о своём желании продолжить образование в Академии Искусств. Мама была категорически против, она требовала, чтобы дочь поехала с ними в Японию. Но тут вмешался папин шеф и отказал отцу в просьбе взять с собой в закрытый научный центр ещё и дочь. Маме пришлось смириться с тем, что Надин останется в Штатах. Но она поставила условием учёбу именно в Сан-Франциско, под присмотром тётушки, которая пообещала следить за Надин, но в итоге ограничивалась только звонками раз в неделю, за что девушка была ей безмерно благодарна.
От воспоминаний Надин отвлёк голос врача.
– Анализы крови и слюны, собранные ещё в первые часы пребывания госпожи Джонс на станции, находятся у меня в хранилище. Прошу за мной.
Фридман увёл коллег за собой, и Надин требовательно взглянула на адмирала.
– Я долго ещё у вас пробуду?
– А вы куда-то спешите? Мы же выяснили, что вы из прошлого, что дома у вас нет, как нет и родственников, к которым вы могли бы пойти.
– Она может пойти ко мне…
– Нет! – категорично остановила Рональда Надин. – Я не нуждаюсь в твоей помощи. Проживу без твоих подачек.
– Отлично, – насмешливо произнёс адмирал, который внимательно слушал разговоры ребят, пока они сидели в карантине.
Он уже знал, что девушка уникальна не только тем, что прошла сквозь материю времени, но и потому, что слышит биофлаеры. Универсал, как и он, разве это не повод для радости? Ларс был крайне удивлён, когда услышал, как биофлаеры ругались между собой, совершенно не замечая его приближения. Обычно они притворяются неразумными машинами, а тут такая перепалка – и из-за чего! Выясняли, кто из них будет обладать таким пилотом, как Надин. Адмиралу самому было интересно, кого выберет девушка. Для начала он планировал испытать её на всех флаерах.
Даже руки чесались от нетерпения, так остро хотелось приступить к экспериментам. Ему удалось договориться с Миртом о том, что он отступится от борьбы за Надин. Правда, об этом никто не должен был знать, так как Ларс любил играть на чувствах. Именно так он раскрывал внутренние силы многих пилотов.
Это был удар для девушки. Она оказалась в будущем, в очень далёком будущем, где не сохранилась даже её родная планета, не говоря уже о маме. Она осталась один на один с жестокой реальностью! У неё нет ни дома, ни средств к существованию, ни одной родной души!
А противный брюнет всё ещё прожигает в ней дыру, презирая не пойми за что. Главный врач отказывается дезинфицировать, чуть ли не на коленях умоляя ректора подождать прилёта комиссии. Здоровье парней, по его утверждению, после общения с Надин нисколько не пострадало. Но они знатно нахватались разных бактерий, и Фридман в знак наказания оставил их в карантине до прилёта комиссии. Придумал это ректор, но озвучил главный врач, светясь от радости. Новые объекты для исследования его вполне устраивали, не считая патрульного, который ожидал в другой карантинной комнате, отделённой от этой непроницаемой стеной. Но он не так интересен доктору, поскольку был одет в защитный комбинезон.
Голоса биофлаеров стали Надин уже как родные. Они поддерживали девушку, помогая ей смириться с болью потери.
Больше всех старался Дон, который не оставлял надежду заполучить Надин себе. Он делился с ней своими мечтаниями о том, как они станут одним целым, продолжением друг друга. Обещал показать, что такое истинное искусство пилотажа.
– Ты, детка, только не думай, что он лучший среди нас. Ничего подобного. Я столько раз оставляла его в хвосте, что и не сосчитать, – опять перебила Лит.
Надин усмехнулась, представляя себе, как «блондинка», покачивая хвостом перед носом расстроенного Дона, мчится вдаль, превращаясь в звёздочку.
– Да, да, именно так и было, – рассмеялась Лит.
– А вот и нет, – поддразнил её Дон.
– Надин, ты имей в виду, за каждый выигранный полёт нам с тобой присудят приз, тебе кредитки, а мне наклейку! Ни на что другое не соглашайся, – а это уже «наклейка», он же Ит, мечтал о соревнованиях, которые постоянно проводила академия среди курсантов.
– Ладно, давай я продолжу. Так вот, пилотов биофлаеров очень мало. Это – военная элита. Так как биофлаеры – самое мощное, даже, наверное, единственное оружие против дайчертов. Они, имея свой собственный разум…
– Короче, детка, – опять перебил рассказчика Дон, – когда начинается атака этих дайчертов, мы полностью принимаем её на себя. Как ментальную атаку, так и физическую.
– Пилоты принимают основной удар на себя, – продолжал свой рассказ Марти, не слыша, что говорят биофлаеры Надин, – и только иногда биофлаер сам определяет тактику ведения боя.
Слаженное фырканье флаеров подсказало девушке, что золотоволосый Марти не прав в корне и многого не знает.
– Конечно, не знает, он же ещё ни разу не попадал в подобную переделку, – возмутился Ит. – Во время боя половина пилотов…
– Во время боя мы сливаемся полностью, мы становимся единым целым…
– Вы становитесь нашим органом, – перебив других флаеров, насмешливо заметила Лит.
– Да, только мальчики об этом не знают, – согласился с ней Мирт.
– О чём? – хищно подавшись вперёд, предупреждающе прошипел Рональд.
– Что? – испуганно визгнула девушка, держа наготове кулаки.
Она от этого взгляда, полного ненависти, стала очень нервной. Желание плюнуть в парня росло с каждой минутой, а ещё хотелось пнуть его от души.
– О чём мы не знаем? – переспросил Рональд дёрганую девушку.
– О том, что пилот в бою становится органом биофлаера, – отчеканила Надин, с вызовом глядя в глаза брюнету.
– Это они тебе такое сказали? – не поверил тот.
Надин сощурилась и вернула ему в его же манере:
– Нет, я как ведьма это придумала, чтобы тебя позлить.
– Эй! Успокойтесь оба, – попытался растащить ссорящихся Марти, встав между кушетками, чтобы никто не подрался. Ректор строго-настрого запретил обижать гостью.
– Слушай, а с тобой вообще все-все флаеры общаются? – обратился к ней Юль, и в его глазах блестел такой интерес, что девушка смутилась. – Все, что есть в академии?
– Нет. Не все.
– А-а-а-а, – разочарованно протянул золотокудрый и потерял всякий интерес к разговору. – Я-то думал, ты крутая, а ты просто универсал.
– Кто? – не поняла его Надин.
– Да есть у нас в академии легенда, что иногда появлялись универсалы, как ты. Это те, у кого может быть не один флаер, – тихим шёпотом произнёс Марти, – а несколько.
– Страшные пилоты, – тут же пояснил Дон. – Никакого уважения к нам, биофлаерам, не имеют…
– Ага, зато имеют нас по полной, – вклинился Ит, пыша злостью.
– Ты не слушай их, просто не повезло мальчикам. Не договорились они с пилотом. Был у нас один такой, – объяснил Мирт.
– Почему был? Есть! Ректор, чтоб ему икалось, – не остывал Ит.
– Да, ректор с нами не церемонится, – грустно вздохнула Лит. – А ведь такой мужчина!
«Какой?» – заинтересованно подумала девушка, уже предвкушая подробности.
– Сволочь, одним словом, – нравоучительно выдал Мирт, не разделяя её интерес. – Ты будь с ним аккуратна…
– Да, если он узнает, что ты универсал, то всё… – Лит была на удивление грустна.
«Что – всё?» – требовала продолжения Надин. Ей явно опять чего-то не договаривали.
– Себе заберёт, – пояснил Мирт и замолчал.
Биофлаеры все разом умолкли, словно задумались о нелёгкой доле девушки. Надин испугалась и тихо прошептала:
– Я не понимаю.
– Станешь ты курсантом академии. Что непонятного? – недовольно бросил Рональд, подслушивая разговор Надин с Миртом.
Юноша размышлял над особенностями девушки и вывел ещё одну. Рядом с ней – а может, из-за неё, – он начал слышать свой биофлаер на дальнем расстоянии. Раньше они разговаривали только тогда, когда совсем рядом были. И что-то подсказывало Рональду, что биофлаеры прежде просто притворялись, не желая общаться с пилотами нигде, кроме ангара, и непосредственно во время полётов. А с появлением Надин никак не могут наговориться. У него от постоянной мысленной болтовни уже начала болеть голова, а ведьма совершенно спокойно переносила это всё, причём вела беседы не с одним, а с несколькими биофлаерами.
Приказ пастора – до его прилёта следить за Надин – тяготел над Рональдом. Он понял, что если ректор узнает об уникальности ведьмы, то никуда девушку не отпустит. И станет она одной из них – будущим асом и курсантом академии. Этого нельзя допустить. Жаль, что друзья не согласятся ему подыграть, остаётся только как-то убедить саму ведьму скрывать свои возможности.
– Ты бы никому не показывала, что с ними общаешься, – недовольно произнёс он, обращаясь к ведьме.
Та вылупилась на него своими серыми доверчивыми глазами, и Рональд в который раз поморщился от её лицедейства. Такую невинную девочку никто и никогда не заподозрит в том, что она ведьма. Одна из тринадцати. Гнев поднимался внутри юноши. Ненависть затопила сознание.
– Хозяин, держите себя в руках. Я предупреждаю вас, – привёл Рональда в себя холодный голос Мирта. – Она – моя.
– Нет, моя, – тут же возмутился Дон.
– Надин, выбери меня и не слушай никого, мы станем лучшими, – обещал Ит.
– Я устала и хочу спать, – твёрдо произнесла Надин.
Ей стало очень плохо. Голова разболелась, в душе поселилась такая тоска, что хотелось плакать.
– Рональд, перестань на неё воздействовать, – разъярённый крик Мирта заставил девушку подскочить на месте и испуганно обернуться на брюнета, глаза которого отсвечивали красным.
– А то что? – прошипел Рональд. – Ты мой биофлаер – и этого не изменить.
Терпение у Надин закончилось. Словно струна лопнула. Раз – и всё. Как будто пелена застелила глаза, раздражение накрыло с головой. Она соскочила с кушетки, отодвинула Марти в сторону и набросилась на брюнета. Но кулаки не достигли цели – юноша уклонялся от ударов, перехватив её руки. Не в силах терпеть издевательского смеха парня, она не задумываясь вцепилась зубами ему в запястье.
Болезненное шипение было наградой. Правда, её отбросили назад, как щенка, и девушка сильно ударилась спиной о кушетку, но и это её не остановило.
– Ведьма! – с ненавистью шипел Рональд, глядя на взбеленившуюся Надин, которая не собиралась сдаваться.
Марти перехватил её за талию, прижав к себе со спины. Но она принялась лягаться, пытаясь вырваться и дотянуться до наглого брюнета.
– Я тебе глаза выцарапаю! Волосы повыдёргиваю! – верещала Надин, сквозь слёзы глядя на перекошенное злобой лицо Рональда.
Именно эту картину и застал ректор.
– Курсант Блюкер, пять нарядов вне очереди, – холодно произнёс он.
Братья Истари вытянулись в струнку, старший попытался отойти от зарёванной девушки подальше. Рональд, вставший при появлении ректора, многообещающе прожигал в гостье очередную дырку, а сама девушка стирала кровь с губ.
– Вы её ударили? – Холодная ярость адмирала могла заморозить любого.
– Нет! – вскинулся в защиту Юль. – Это она его укусила. Она бешеная.
– Не бешеная я! – обиделась Надин и разревелась в голос. – Гады! Сволочи!
Подняв руку с коммуникатором на тыльной стороне кисти, Ларс вызвал Фридмана.
– Нортон, она покусала до крови Рональда.
– Что?! – взревел главный врач. – Кровь попала ей в рот?
– Не знаю, но губы вытирала.
– А-а-а-а, – раздался из динамиков страдальческий стон. – Все данные шарку под хвост! Мы сейчас будем! Прошу, коллеги, а то от уникального экземпляра ничего не останется.
***
Надин была адски зла. Её распирало от раздражения из-за пренебрежения, с каким её осматривали золотоволосые светила медицинских наук. И трясло от злобных взглядов парней, которые не смогли избежать той же участи, которая постигла и её. Под пристальным вниманием десяти пар глаз Надин открывала и закрывала рот, поворачивалась вокруг своей оси. Давала делать с собой всё что угодно, лишь бы эта пытка поскорее закончилась.
Единственное, что успокаивало – раздеваться не пришлось. Техника позволяла обследовать её и так. Хотя предложение, конечно же, было озвучено, но, получив резкий отказ, профессора задумали её усыпить. Если бы не вступился адмирал, то… Надин старалась не думать о том, что могло бы случиться.
Парни сразу взъелись на Надин, как только после её осмотра профессора обратили своё внимание на них.
– Это тебе за бешеную, – прошипела Надин Юлю, за что получила многообещающий взгляд карих глаз.
Не сдержавшись, показала ему оскорбительный жест, мысленно ругая себя за ребячество. Конечно, она была взрослой, но в окружении парней чувствовала себя вздорной рыжей забиякой. Ей ещё в начальной школе не раз делали замечания по этому поводу и даже водили к психологу, но взрывной характер никуда не делся.
Доверительные беседы мало помогали и наступил момент, когда было решено провести курс медикаментозного лечения. Надин прописали успокоительные средства, подавляющие гиперактивность и агрессивность. Продлилось это лечение почти год. После этого девочка, казалось бы, успокоилась, с головой ушла в учёбу, маме и папе не перечила, была тиха и исполнительна. Потом, в период полового созревания, когда бушевали гормоны и опять начались срывы, за неё взялись гораздо серьёзней. Она даже провела по настоянию мамы в реабилитационном центре для подростков два месяца. Опять были таблетки, уколы и душеспасительные беседы. Вышла она оттуда странно притихшая, потерявшая всякий интерес к жизни.
В таком состоянии её увидела бабушка, папина мама. Переругавшись насмерть с сыном и невесткой, увезла внучку к себе в Калифорнию. Там Надин прожила три счастливых года, наполненных солнцем, учёбой и книгами по искусству.
Бабушка была известным реставратором картин. Она и заразила Надин любовью к живописи. Они вместе ходили на выставки, в музеи, на встречи с художниками. Даже в кинотеатры! У них была общая страсть – фильмы об армии. Любимый бабушкин фильм о военных лётчиках они смотрели раз десять. Девушка постепенно приходила в себя, оживала, заново училась общаться, у неё появились две подружки. Она с помощью бабушки даже познала тайны кулинарии. Ей очень нравилось придумывать новые рецепты и угощать знакомых.
Бабушка погибла в авиакатастрофе, когда возвращалась из Италии. Надин очень тяжело пережила её гибель. Если бы не это, она никогда не подчинилась бы требованию родителей вернуться домой. Находясь в состоянии стресса, она просто не смогла отказать отцу.
А дома всё вернулось на круги своя. Увидев, насколько изменилась дочь, мать как с цепи сорвалась. Приказы, наставления, запреты… Надин порвала отношения с подругами, потому что маме они не нравились и она постоянно закатывала девушке по этому поводу скандалы.
Если бы Надин не прожила три года в тихой, мирной обстановке и за это время не привела свои нервы в порядок, то всё могло закончиться суицидом. Как ни страшно это звучит, но и такие мысли посещали её в тот период. Потом мать узнала, что серьёзно больна, и перенесла всю свою активность на восстановление собственного здоровья. Надин смогла вздохнуть свободнее, главное было – не попадаться маме на глаза.
Именно тогда она впервые попробовала алкоголь. Тайком, буквально по капельке, чтобы было незаметно, она наливала себе вино из домашнего бара – более крепких напитков в доме не держали. Под действием алкоголя девушка становилась спокойней, покладистей.
Так они прожили несколько лет, до тех пор, пока отца не назначили руководителем нового проекта, а Надин, окончив колледж, не заявила о своём желании продолжить образование в Академии Искусств. Мама была категорически против, она требовала, чтобы дочь поехала с ними в Японию. Но тут вмешался папин шеф и отказал отцу в просьбе взять с собой в закрытый научный центр ещё и дочь. Маме пришлось смириться с тем, что Надин останется в Штатах. Но она поставила условием учёбу именно в Сан-Франциско, под присмотром тётушки, которая пообещала следить за Надин, но в итоге ограничивалась только звонками раз в неделю, за что девушка была ей безмерно благодарна.
От воспоминаний Надин отвлёк голос врача.
– Анализы крови и слюны, собранные ещё в первые часы пребывания госпожи Джонс на станции, находятся у меня в хранилище. Прошу за мной.
Фридман увёл коллег за собой, и Надин требовательно взглянула на адмирала.
– Я долго ещё у вас пробуду?
– А вы куда-то спешите? Мы же выяснили, что вы из прошлого, что дома у вас нет, как нет и родственников, к которым вы могли бы пойти.
– Она может пойти ко мне…
– Нет! – категорично остановила Рональда Надин. – Я не нуждаюсь в твоей помощи. Проживу без твоих подачек.
– Отлично, – насмешливо произнёс адмирал, который внимательно слушал разговоры ребят, пока они сидели в карантине.
Он уже знал, что девушка уникальна не только тем, что прошла сквозь материю времени, но и потому, что слышит биофлаеры. Универсал, как и он, разве это не повод для радости? Ларс был крайне удивлён, когда услышал, как биофлаеры ругались между собой, совершенно не замечая его приближения. Обычно они притворяются неразумными машинами, а тут такая перепалка – и из-за чего! Выясняли, кто из них будет обладать таким пилотом, как Надин. Адмиралу самому было интересно, кого выберет девушка. Для начала он планировал испытать её на всех флаерах.
Даже руки чесались от нетерпения, так остро хотелось приступить к экспериментам. Ему удалось договориться с Миртом о том, что он отступится от борьбы за Надин. Правда, об этом никто не должен был знать, так как Ларс любил играть на чувствах. Именно так он раскрывал внутренние силы многих пилотов.
