Столица разврата открыла для меня все двери своих заведений. Танцы, разгорячённые тела, алкоголь, но в меру, несколько раз попасть на камеры видеонаблюдения и на фото местных блогеров. Богатая наследница клана Апраксиных отрывается от души. Именно так будут звучать заголовки в ленте новостей.
Времени у меня на самом деле было не так уж и много. Чтобы спасти детей, я должна выполнить свою часть сделки. Почему-то я доверяла Освальду, хотя, конечно же, не доверяла никому. Но вот интуиция подсказывала, что дворецкий сдержит слово. И поэтому я, улизнув в туалетную комнату, быстро переоделась и выбралась через окно. Выйдя из подворотни на оживлённую улицу, села в такси. Через чёрный вход по слепым зонам добралась до квартиры Надежды. Я была уверена, что яд она хранила не в особняке. Взломав замок, я вошла внутрь и потратила полтора часа на поиски. Преступно много, но игра стоила свеч. Я нашла то, что искала и, вернувшись в клуб, ещё пару раз засветилась с местными знаменитостями, чтобы с лёгкой совестью вернуться домой. Там меня ждал хмурый Бенедикт, который явно собирался на мои поиски или поимку.
- Какие люди! – пьяненько протянула я, разведя руками. – Где-то шлялся весь день, я даже заскучала!
Сбросив туфли, подошла к агенту и, приподнявшись на носочках, попыталась его поцеловать.
- От тебя воняет алкоголем! - возмутился он, на что я лишь обиженно фыркнула и поспешила в свою комнату.
Какой бука, вот Освальд спокойно воспринял меня, молча поднял туфли, унося их в гардеробную. Но мужчины меня сейчас мало интересовали. Первая часть плана была сделана. Осталось ещё три пункта. Выключив камеры внешнего видеонаблюдения, я пробралась в спальню Давида, который ругался в кабинете с кем-то так громко, что я слышала каждое его слово. Он просил отсрочки платежа, обещал, что как только станет главой клана, то выплатит по счетам с процентами. Вот наивный. Кто ж ему даст.
Графин с водой стоял на прикроватной тумбочке, там же нашёлся и стакан. Я обработала ядом прозрачные стенки так, чтобы не было заметно разводов. Яд был бесцветным и не пах. Идеальное оружие для убийства. Я, правда, не знала дозировки, поэтому отлила половину жидкости из стеклянной баночки, что нашла в квартире Надежды. Остатками яда обработала зубную щётку Давида, надеясь, что не перепутала. Но Марианна любила всё броское и яркое, поэтому красную щётку я проигнорировала.
Вторая часть плана была готова, осталось создать себе алиби.
Для этого я приняла душ и пришла к Бенедикту. Агент открыл мне сразу, оценивающим взглядом окинул мой скромный наряд: шёлковый халат насыщенного бордового цвета до пола, такая же длинная сорочка с чёрным кружевом, а вот под ней уже ничего.
Я продемонстрировала открытую бутылку вина и зашла внутрь.
- Итак, продолжим наш увлекательный разговор. Ты жив, а значит, яда в том бокале не было?
Я прошлась до столика, где села в кресло и закинула ногу на ногу, поискала глазами стаканы.
- Не было, - ответил Бенедикт и принёс бокалы.
Агент явно работал, экран ноутбука был чёрным, зато клавиатура мигала огоньками. Разлив вино, мужчина устало сел и мы выпили хорошего вина клана Апраксиных.
- Чем занимался целый день. Я беспокоюсь. Всё же клан Шеменьевых достаточно влиятельный, чтобы не опасаться их.
- При этом они погрязли в грехах. Уже завтра на Полунии всё изменится. Глав нескольких кланов арестуют и увезут на Землю для допросов.
- Федералы прям войну объявили простым провинциалам.
- Так уж и простым. Ты представить не можешь масштаб трагедии. Полуний стал перевалочной базой для наркодилеров и работорговцев. Кстати, клан Франт полностью весь под арестом.
- Весь? – притворно удивилась.
- Не кривляйся, тебе не идёт, - раздражённо бросил Бенедикт. На миг в его глазах зажглось что-то звериное, потаённое, магнетическое. Всего на миг, но мне хватило.
– Лучше побеспокойся о своём брате. Василий тоже засветился, - попытался отвести взгляд агент, но я, не мигая, следила за ним. Особенно за его губами.
- Так арестуй его и дело с концом. Если на Давида что-то насобираешь, то вообще замечательно. Тогда тётушке Аглае достанется большая часть наследства. Она его заслужила.
Я томно вздохнула и отпила вина, невинно стала накручивать локон на палец, при этом не отводила взора. Наша игра в «гляделки» весьма возбуждала. И обстановка полумрака, и терпкие нотки вина на губах
- На Давида ничего нет, - агент продолжал делать вид, что не замечал моего пристального внимания. Его голос оставался сдержанным, ровным. - Хотя он тоже фигурировал в нескольких делах. Но пока прямых доказательств его причастности не обнаружено.
- А его жены? – била я наугад, подкидывая предположения. – Обычно много чего делается через родственников, а не от собственного имени.
Покачивая ногой, слегка задела голень Бенедикта, он лишь раз вздрогнул, но не упрекнул.
- Проверю, - ответил и нервно отпил вина.
В горле у него пересохло. Я прекрасно его понимала. Потому и встала, поставив пустой бокал, делая вид, что разговор подошёл к своему логическому концу. Подошла к Бенедикту и плавно провела пальцами снизу вверх по его груди, обтянутой простой чёрной футболкой, всматриваясь в практически чёрные глаза.
- А на меня что-то накопал, мой милый и славный специальный агент?
Я была кошкой с острыми коготками, которая сейчас играла с мышкой, большой такой и опасной мышкой.
- Нет ещё, но накопаю, - жёстко пообещал Бенедикт.
Я усмехнулась и припала к его губам. Поцелуй пьянил, дурманил. Я думала, Макконнелл оттолкнёт меня, но он неожиданно сжал мои волосы на затылке, углубляя поцелуй. Я оказалась на его коленях, обняла за шею, страстно отвечая на его призыв. Мы, словно оголодавшие звери, набросились друг на друга. Ласкали губами, врывались языками в чужое пространство, метя территорию, плавились в огне.
Халат быстро спал с моих плеч. Я запрокидывала голову, позволяя целовать мою шею. Оседлав колени Бенедикта, я чувствовала над ним власть и пьянела от этого ощущения. У него были жёсткие волосы, и так приятно было запрокидывать его голову, чтобы впиваться в горячие губы поцелуем. Он хотел меня, до странности обидно, что не признавался. Я ведь наблюдала за ним, видела, как он не отрывал взгляда от меня. Но всё списывала на сыскной интерес, но за этой жёсткостью и злобой агент прятал истинное желание. Он хотел меня как женщину. А я отдалась бы ему прямо на стуле, если бы он захотел. Но Макконнелл был всё же хищником и не дал мне много времени насладиться властью над ним, только позволил вдоволь нацеловаться, потереться о его ширинку шёлком сорочки.
Горячие губы клеймили мои груди, прикрытые ажурной тканью, соски призывно ныли под этим натиском. Его широкие ладони пробрались под подол и замерли на миг, огладили обнажённые ягодицы. Наши взгляды, затуманенные страстью, встретились, и мой агент, приподняв, опустил меня на кровать, навалился всем телом.
Не было нежности, только дикое желание. Выверенные отточенные движения и мы обнажённые на простынях. А затем плавные толчки и глубокое погружение в пучину страсти. Каждое движение - сорванный стон. Поцелуи, сводящие с ума. И бешеный ритм сердца.
Я забыла себя, растворилась в ярком миге удовольствия. Выгнулась от пронзительного ощущения, что моё тело взорвалось на миллиарды кусочков. Алые звёзды вспыхивали перед внутренним взором. И дыхание срывалось.
Восхитительное ощущение. Жаль, что для мужчин секс – это просто физиологическая потребность. Не более того. Так мне сказал один насильник. Его крики я помнила особенно чётко. Он так передо мной расписывал, что женщина ничто, просто тело с дыркой, а мужчина - вершина эволюции. Пришлось ему объяснять всю глубину его заблуждений. Но его слова засели глубоко в душу. Секс - это просто секс. Любовь – это совсем иное. Но мужчинам не нужна любовь – это прерогатива женщин.
Я открыла глаза, сверила часы. Ещё было слишком рано, поэтому оседлала расслабленное тело Бенедикта и стала рисовать узоры на его груди ноготками. Я кошка, играющая с мышкой. Утро для нас двоих будет судьбоносным. Бенедикт возненавидит меня ещё сильнее, а я просто хотела получить немного удовольствия от общения с ним. Он такой милый в своём стремлении быть честным и правильным. Но мир куда сложнее, и я не верю в людей.
- Хочу ещё, - тихо шепнула, мягко поцеловала в солнечное сплетение.
Макконнелл усмехнулся, положил руки на мою голову и мягко погладил.
- Ненасытная, - с довольством произнёс, а я почувствовала, как подо мной зашевелилась жизнь.
Мне нужно было вымотать Бенедикта до самого утра. Чтобы он расслабился, потерял бдительность. Поэтому я насаживалась на его крепкий член, постанывала, отсчитывала мысленно минуты, часы. Бенедикт словно был на воздержании, он брал меня неистово, брал так, что коленки дрожали, и голова кружилась. Я сорвала голос, выкрикивая его имя. Плавилась под умелыми ласками и растворялась в агонии страсти.
А утром, с трудом разлепив глаза, плюнула на утреннюю зарядку, уютно устроившись под боком у спящего Бенедикта.
Громкий отчаянный крик взорвал сонную тишину особняка, я, приоткрыв глаз, усмехнулась, но притворилась спящей.
Женские вопли, которые быстро затихли, встревожили Бенедикта. Я сделала вид, что он меня разбудил.
- Что случилось? – сонно потянулась к прикроватной тумбочке взглянуть на экран браслета. – Только девять утра, ещё рано.
- Ты не слышала? Кричал кто-то.
- Ой, крики в этом доме это нормально.
Бенедикт мотнул головой, упорно собираясь.
- Нет, тут что-то другое.
Я тоже поднялась с кровати, стараясь максимально соблазнительно надеть сорочку и пеньюар. Видела, как мужчина не отводил взгляда, старалась запомнить его таким вот тёплым, с огоньком желания. Жаль, скоро всё изменится и навсегда. Но нужно вырывать ненужные сорняки любых чувств. Я не имела права ни на любовь, ни на привязанность, ни на слабости. А Бенедикт может стать этой слабостью.
Мы вышли из его комнаты, встречаясь с Освальдом, который решительным шагом шёл к нам навстречу.
- Доброе утро. Госпожа Вольная, господин Макконнелл, у нас труп.
- Что? – опешила я, приоткрыв от удивления рот.
Агент тут же подобрался, мазнул по мне стальным холодным взглядом и поспешил за дворецким.
- Утро, начинающееся с трупа, далеко не доброе, господин Травин.
- Извините, господин Макконнелл, издержки профессии, - повинился дворецкий, украдкой бросив на меня взгляд из-за плеча. Я старалась спешить за мужчинами, но это было невозможно в сабо на тонком каблуке.
Дворецкий привёл нас к комнате, которую занимал Давид и его жена Марианна. Та сидела бледная как полотно на кровати, огромными глазищами смотрела на нас. Её ужас был таким натуральным, что ей хотелось поверить. Да только она была та ещё актриса, и выдавали её именно глаза. В них не было испуга, а лишь холодный блеск. Да и тело дрожало не так, как бывает при припадке. Искусственная дрожь, наигранный испуг. Но женщина была хороша в своём алом пеньюаре с пышными перьями по воротнику и рукавам. Подол халата не скрывал колени и это в её-то возрасте. Срамота. Мой наряд по сравнению с её откровенной эротикой монашеская ряса.
За моей спиной послышались торопливые шаги, и в спальню родителей влетела растрёпанная Надежда, которая отчего-то сильно опоздала. И я успела увидеть, как она еле заметно мотнула головой матери.
Так, стоп. Это что же? Яд был в особняке? Я могла не мотаться в столицу? Да я уже боюсь эту паучиху! У неё что – всегда с собой запасники смертоносного оружия против мужчин?
- Его отравили, - вынес тем временем Бенедикт, выходя из ванной.
Я украдкой заглянула внутрь, там, на белом кафеле, лежал мой бедный дядюшка, и под его головой растекалась кровавая лужа.
- Там кровь, - тихо прошептала, указывая пальцем.
- Головой ударился, когда падал, - объяснил Бенедикт.
Я заметила, что стакан на тумбочке стоял нетронутым. Значит, сработала зубная щётка. Теперь нужно как-то незаметно убрать стакан.
- Воды, - томно простонала Марианна.
Освальд поддался её призыву, взял графин и был остановлен Бенедиктом.
- Ничего здесь не трогать. Полицию вызвали?
Дворецкий тут же поставил графин и кивнул.
Я всматривалась в лица сестры и тётки. Они явно вели какую-то зашифрованную молчаливую беседу. Бенедикт подошёл к ним и попытался узнать подробности. По словам Марианны, она мало что поняла. Давид всегда вставал раньше, и она проснулась от грохота в ванной комнате. Ну и потом увидела задыхающегося мужа, закричала, заметив пену у него изо рта и то, как он хватался за горло. То есть он не сильно ударился головой, поэтому и крови практически не было. Но я наблюдала, как медленно она растекалась на белом кафеле, заполняя стыки. Странно, что яд так быстро подействовал. Я же остатки на зубную щётку вымазала. Как Надежда медленно подводила мужей к смертному орду? Она явно спец и поймёт, что действовал дилетант.
Бенедикт пару раз окликал меня, требуя, что бы я села и не топтала улики. Но я не реагировала на него, мысленно просчитывала причины такой яркой реакции. Из-за зубной пасты?
- Тётушка, а чем вы чистите зубы? – вопрос вырвался сам собой.
- Что? – недоумённо протянула она.
Бенедикт подошёл ближе и ещё раз оглядел ванную комнату, затем резко обернулся к Марианне, которая, кажется, побледнела ещё сильнее.
- Где зубная паста или что там у вас было? Чем господин Апраксин чистил зубы?
- Зубной пастой, - проблеяла она, а я улыбнулась.
- Но её здесь нет.
Макконнелл хмурил брови, оглядывал всех нас собравшихся. Освальд осмотрел ванну и сообщил, что зубные тюбики хранятся в выдвижных полках. Бенедикт, взяв полотенце, чтобы не оставить отпечатки, проверил шкафчик. Зубная паста нашлась.
- Это не та, что у нас, - заметила я очевидное.
- У нас своя собственная. Я её убираю, она очень дорогая.
Я обернулась на своего агента, выразительно выпучив глаза. Тот молча кивнул. Освальд же уверил, что зубные пасты в каждой комнате одинаковые, и именно здесь такой не было. Я оглянулась на Надежду, та держала хладнокровное лицо.
«Надя, это же твой отец!» - так и тянуло напомнить ей, чтобы хоть какие-то эмоции разыграла, а то совсем уж подозрительно стояла как замороженная ледяная скульптура.
Тётушка Аглая и Варвара подтянулись в комнату намного позже, когда прибыла полиция. Эти кумушки думали, что у Давида опять разразился семейный скандал и тактично выжидали время. Когда же они узнали новость, то тётушка впервые удивила меня, когда я прочитала на её лице страх. Она затравленно оглядела нас, вдруг стал очевиден её возраст. Она из гордой царицы резко превратилась в старушку.
Я попыталась поймать её за локоток, чтобы усадить на кровать, но она шарахнулась от меня как от прокажённой.
- Я… Я… - запуганно шептала она.
- Мама, что с тобой? – удивилась Варвара. Но Аглая и от её голоса вздрогнула.
- Я пойду… Мне надо побыть одной.
- Варвара, вызови врача. У тётушки шок, - настоятельно посоветовала я сестре.
Проводила их взглядом, стоя в коридоре. Странное ощущение, когда тебя боятся те, кому ты не задумывал зла. Нет, тётушка та ещё стерва, и хотелось, конечно, её немного проучить за то, что решила противостоять мне в вопросе с виноградниками. Её вызов я сполна прочувствовала, и вот когда битва даже не началась, а противник неожиданно сдался – неприятно. Не могла толком объяснить себе эти ощущения в душе.
Времени у меня на самом деле было не так уж и много. Чтобы спасти детей, я должна выполнить свою часть сделки. Почему-то я доверяла Освальду, хотя, конечно же, не доверяла никому. Но вот интуиция подсказывала, что дворецкий сдержит слово. И поэтому я, улизнув в туалетную комнату, быстро переоделась и выбралась через окно. Выйдя из подворотни на оживлённую улицу, села в такси. Через чёрный вход по слепым зонам добралась до квартиры Надежды. Я была уверена, что яд она хранила не в особняке. Взломав замок, я вошла внутрь и потратила полтора часа на поиски. Преступно много, но игра стоила свеч. Я нашла то, что искала и, вернувшись в клуб, ещё пару раз засветилась с местными знаменитостями, чтобы с лёгкой совестью вернуться домой. Там меня ждал хмурый Бенедикт, который явно собирался на мои поиски или поимку.
- Какие люди! – пьяненько протянула я, разведя руками. – Где-то шлялся весь день, я даже заскучала!
Сбросив туфли, подошла к агенту и, приподнявшись на носочках, попыталась его поцеловать.
- От тебя воняет алкоголем! - возмутился он, на что я лишь обиженно фыркнула и поспешила в свою комнату.
Какой бука, вот Освальд спокойно воспринял меня, молча поднял туфли, унося их в гардеробную. Но мужчины меня сейчас мало интересовали. Первая часть плана была сделана. Осталось ещё три пункта. Выключив камеры внешнего видеонаблюдения, я пробралась в спальню Давида, который ругался в кабинете с кем-то так громко, что я слышала каждое его слово. Он просил отсрочки платежа, обещал, что как только станет главой клана, то выплатит по счетам с процентами. Вот наивный. Кто ж ему даст.
Графин с водой стоял на прикроватной тумбочке, там же нашёлся и стакан. Я обработала ядом прозрачные стенки так, чтобы не было заметно разводов. Яд был бесцветным и не пах. Идеальное оружие для убийства. Я, правда, не знала дозировки, поэтому отлила половину жидкости из стеклянной баночки, что нашла в квартире Надежды. Остатками яда обработала зубную щётку Давида, надеясь, что не перепутала. Но Марианна любила всё броское и яркое, поэтому красную щётку я проигнорировала.
Вторая часть плана была готова, осталось создать себе алиби.
Для этого я приняла душ и пришла к Бенедикту. Агент открыл мне сразу, оценивающим взглядом окинул мой скромный наряд: шёлковый халат насыщенного бордового цвета до пола, такая же длинная сорочка с чёрным кружевом, а вот под ней уже ничего.
Я продемонстрировала открытую бутылку вина и зашла внутрь.
- Итак, продолжим наш увлекательный разговор. Ты жив, а значит, яда в том бокале не было?
Я прошлась до столика, где села в кресло и закинула ногу на ногу, поискала глазами стаканы.
- Не было, - ответил Бенедикт и принёс бокалы.
Агент явно работал, экран ноутбука был чёрным, зато клавиатура мигала огоньками. Разлив вино, мужчина устало сел и мы выпили хорошего вина клана Апраксиных.
- Чем занимался целый день. Я беспокоюсь. Всё же клан Шеменьевых достаточно влиятельный, чтобы не опасаться их.
- При этом они погрязли в грехах. Уже завтра на Полунии всё изменится. Глав нескольких кланов арестуют и увезут на Землю для допросов.
- Федералы прям войну объявили простым провинциалам.
- Так уж и простым. Ты представить не можешь масштаб трагедии. Полуний стал перевалочной базой для наркодилеров и работорговцев. Кстати, клан Франт полностью весь под арестом.
- Весь? – притворно удивилась.
- Не кривляйся, тебе не идёт, - раздражённо бросил Бенедикт. На миг в его глазах зажглось что-то звериное, потаённое, магнетическое. Всего на миг, но мне хватило.
– Лучше побеспокойся о своём брате. Василий тоже засветился, - попытался отвести взгляд агент, но я, не мигая, следила за ним. Особенно за его губами.
- Так арестуй его и дело с концом. Если на Давида что-то насобираешь, то вообще замечательно. Тогда тётушке Аглае достанется большая часть наследства. Она его заслужила.
Я томно вздохнула и отпила вина, невинно стала накручивать локон на палец, при этом не отводила взора. Наша игра в «гляделки» весьма возбуждала. И обстановка полумрака, и терпкие нотки вина на губах
- На Давида ничего нет, - агент продолжал делать вид, что не замечал моего пристального внимания. Его голос оставался сдержанным, ровным. - Хотя он тоже фигурировал в нескольких делах. Но пока прямых доказательств его причастности не обнаружено.
- А его жены? – била я наугад, подкидывая предположения. – Обычно много чего делается через родственников, а не от собственного имени.
Покачивая ногой, слегка задела голень Бенедикта, он лишь раз вздрогнул, но не упрекнул.
- Проверю, - ответил и нервно отпил вина.
В горле у него пересохло. Я прекрасно его понимала. Потому и встала, поставив пустой бокал, делая вид, что разговор подошёл к своему логическому концу. Подошла к Бенедикту и плавно провела пальцами снизу вверх по его груди, обтянутой простой чёрной футболкой, всматриваясь в практически чёрные глаза.
- А на меня что-то накопал, мой милый и славный специальный агент?
Я была кошкой с острыми коготками, которая сейчас играла с мышкой, большой такой и опасной мышкой.
- Нет ещё, но накопаю, - жёстко пообещал Бенедикт.
Я усмехнулась и припала к его губам. Поцелуй пьянил, дурманил. Я думала, Макконнелл оттолкнёт меня, но он неожиданно сжал мои волосы на затылке, углубляя поцелуй. Я оказалась на его коленях, обняла за шею, страстно отвечая на его призыв. Мы, словно оголодавшие звери, набросились друг на друга. Ласкали губами, врывались языками в чужое пространство, метя территорию, плавились в огне.
Халат быстро спал с моих плеч. Я запрокидывала голову, позволяя целовать мою шею. Оседлав колени Бенедикта, я чувствовала над ним власть и пьянела от этого ощущения. У него были жёсткие волосы, и так приятно было запрокидывать его голову, чтобы впиваться в горячие губы поцелуем. Он хотел меня, до странности обидно, что не признавался. Я ведь наблюдала за ним, видела, как он не отрывал взгляда от меня. Но всё списывала на сыскной интерес, но за этой жёсткостью и злобой агент прятал истинное желание. Он хотел меня как женщину. А я отдалась бы ему прямо на стуле, если бы он захотел. Но Макконнелл был всё же хищником и не дал мне много времени насладиться властью над ним, только позволил вдоволь нацеловаться, потереться о его ширинку шёлком сорочки.
Горячие губы клеймили мои груди, прикрытые ажурной тканью, соски призывно ныли под этим натиском. Его широкие ладони пробрались под подол и замерли на миг, огладили обнажённые ягодицы. Наши взгляды, затуманенные страстью, встретились, и мой агент, приподняв, опустил меня на кровать, навалился всем телом.
Не было нежности, только дикое желание. Выверенные отточенные движения и мы обнажённые на простынях. А затем плавные толчки и глубокое погружение в пучину страсти. Каждое движение - сорванный стон. Поцелуи, сводящие с ума. И бешеный ритм сердца.
Я забыла себя, растворилась в ярком миге удовольствия. Выгнулась от пронзительного ощущения, что моё тело взорвалось на миллиарды кусочков. Алые звёзды вспыхивали перед внутренним взором. И дыхание срывалось.
Восхитительное ощущение. Жаль, что для мужчин секс – это просто физиологическая потребность. Не более того. Так мне сказал один насильник. Его крики я помнила особенно чётко. Он так передо мной расписывал, что женщина ничто, просто тело с дыркой, а мужчина - вершина эволюции. Пришлось ему объяснять всю глубину его заблуждений. Но его слова засели глубоко в душу. Секс - это просто секс. Любовь – это совсем иное. Но мужчинам не нужна любовь – это прерогатива женщин.
Я открыла глаза, сверила часы. Ещё было слишком рано, поэтому оседлала расслабленное тело Бенедикта и стала рисовать узоры на его груди ноготками. Я кошка, играющая с мышкой. Утро для нас двоих будет судьбоносным. Бенедикт возненавидит меня ещё сильнее, а я просто хотела получить немного удовольствия от общения с ним. Он такой милый в своём стремлении быть честным и правильным. Но мир куда сложнее, и я не верю в людей.
- Хочу ещё, - тихо шепнула, мягко поцеловала в солнечное сплетение.
Макконнелл усмехнулся, положил руки на мою голову и мягко погладил.
- Ненасытная, - с довольством произнёс, а я почувствовала, как подо мной зашевелилась жизнь.
Мне нужно было вымотать Бенедикта до самого утра. Чтобы он расслабился, потерял бдительность. Поэтому я насаживалась на его крепкий член, постанывала, отсчитывала мысленно минуты, часы. Бенедикт словно был на воздержании, он брал меня неистово, брал так, что коленки дрожали, и голова кружилась. Я сорвала голос, выкрикивая его имя. Плавилась под умелыми ласками и растворялась в агонии страсти.
А утром, с трудом разлепив глаза, плюнула на утреннюю зарядку, уютно устроившись под боком у спящего Бенедикта.
Громкий отчаянный крик взорвал сонную тишину особняка, я, приоткрыв глаз, усмехнулась, но притворилась спящей.
ГЛАВА 24. СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ ДАВИДА
Женские вопли, которые быстро затихли, встревожили Бенедикта. Я сделала вид, что он меня разбудил.
- Что случилось? – сонно потянулась к прикроватной тумбочке взглянуть на экран браслета. – Только девять утра, ещё рано.
- Ты не слышала? Кричал кто-то.
- Ой, крики в этом доме это нормально.
Бенедикт мотнул головой, упорно собираясь.
- Нет, тут что-то другое.
Я тоже поднялась с кровати, стараясь максимально соблазнительно надеть сорочку и пеньюар. Видела, как мужчина не отводил взгляда, старалась запомнить его таким вот тёплым, с огоньком желания. Жаль, скоро всё изменится и навсегда. Но нужно вырывать ненужные сорняки любых чувств. Я не имела права ни на любовь, ни на привязанность, ни на слабости. А Бенедикт может стать этой слабостью.
Мы вышли из его комнаты, встречаясь с Освальдом, который решительным шагом шёл к нам навстречу.
- Доброе утро. Госпожа Вольная, господин Макконнелл, у нас труп.
- Что? – опешила я, приоткрыв от удивления рот.
Агент тут же подобрался, мазнул по мне стальным холодным взглядом и поспешил за дворецким.
- Утро, начинающееся с трупа, далеко не доброе, господин Травин.
- Извините, господин Макконнелл, издержки профессии, - повинился дворецкий, украдкой бросив на меня взгляд из-за плеча. Я старалась спешить за мужчинами, но это было невозможно в сабо на тонком каблуке.
Дворецкий привёл нас к комнате, которую занимал Давид и его жена Марианна. Та сидела бледная как полотно на кровати, огромными глазищами смотрела на нас. Её ужас был таким натуральным, что ей хотелось поверить. Да только она была та ещё актриса, и выдавали её именно глаза. В них не было испуга, а лишь холодный блеск. Да и тело дрожало не так, как бывает при припадке. Искусственная дрожь, наигранный испуг. Но женщина была хороша в своём алом пеньюаре с пышными перьями по воротнику и рукавам. Подол халата не скрывал колени и это в её-то возрасте. Срамота. Мой наряд по сравнению с её откровенной эротикой монашеская ряса.
За моей спиной послышались торопливые шаги, и в спальню родителей влетела растрёпанная Надежда, которая отчего-то сильно опоздала. И я успела увидеть, как она еле заметно мотнула головой матери.
Так, стоп. Это что же? Яд был в особняке? Я могла не мотаться в столицу? Да я уже боюсь эту паучиху! У неё что – всегда с собой запасники смертоносного оружия против мужчин?
- Его отравили, - вынес тем временем Бенедикт, выходя из ванной.
Я украдкой заглянула внутрь, там, на белом кафеле, лежал мой бедный дядюшка, и под его головой растекалась кровавая лужа.
- Там кровь, - тихо прошептала, указывая пальцем.
- Головой ударился, когда падал, - объяснил Бенедикт.
Я заметила, что стакан на тумбочке стоял нетронутым. Значит, сработала зубная щётка. Теперь нужно как-то незаметно убрать стакан.
- Воды, - томно простонала Марианна.
Освальд поддался её призыву, взял графин и был остановлен Бенедиктом.
- Ничего здесь не трогать. Полицию вызвали?
Дворецкий тут же поставил графин и кивнул.
Я всматривалась в лица сестры и тётки. Они явно вели какую-то зашифрованную молчаливую беседу. Бенедикт подошёл к ним и попытался узнать подробности. По словам Марианны, она мало что поняла. Давид всегда вставал раньше, и она проснулась от грохота в ванной комнате. Ну и потом увидела задыхающегося мужа, закричала, заметив пену у него изо рта и то, как он хватался за горло. То есть он не сильно ударился головой, поэтому и крови практически не было. Но я наблюдала, как медленно она растекалась на белом кафеле, заполняя стыки. Странно, что яд так быстро подействовал. Я же остатки на зубную щётку вымазала. Как Надежда медленно подводила мужей к смертному орду? Она явно спец и поймёт, что действовал дилетант.
Бенедикт пару раз окликал меня, требуя, что бы я села и не топтала улики. Но я не реагировала на него, мысленно просчитывала причины такой яркой реакции. Из-за зубной пасты?
- Тётушка, а чем вы чистите зубы? – вопрос вырвался сам собой.
- Что? – недоумённо протянула она.
Бенедикт подошёл ближе и ещё раз оглядел ванную комнату, затем резко обернулся к Марианне, которая, кажется, побледнела ещё сильнее.
- Где зубная паста или что там у вас было? Чем господин Апраксин чистил зубы?
- Зубной пастой, - проблеяла она, а я улыбнулась.
- Но её здесь нет.
Макконнелл хмурил брови, оглядывал всех нас собравшихся. Освальд осмотрел ванну и сообщил, что зубные тюбики хранятся в выдвижных полках. Бенедикт, взяв полотенце, чтобы не оставить отпечатки, проверил шкафчик. Зубная паста нашлась.
- Это не та, что у нас, - заметила я очевидное.
- У нас своя собственная. Я её убираю, она очень дорогая.
Я обернулась на своего агента, выразительно выпучив глаза. Тот молча кивнул. Освальд же уверил, что зубные пасты в каждой комнате одинаковые, и именно здесь такой не было. Я оглянулась на Надежду, та держала хладнокровное лицо.
«Надя, это же твой отец!» - так и тянуло напомнить ей, чтобы хоть какие-то эмоции разыграла, а то совсем уж подозрительно стояла как замороженная ледяная скульптура.
Тётушка Аглая и Варвара подтянулись в комнату намного позже, когда прибыла полиция. Эти кумушки думали, что у Давида опять разразился семейный скандал и тактично выжидали время. Когда же они узнали новость, то тётушка впервые удивила меня, когда я прочитала на её лице страх. Она затравленно оглядела нас, вдруг стал очевиден её возраст. Она из гордой царицы резко превратилась в старушку.
Я попыталась поймать её за локоток, чтобы усадить на кровать, но она шарахнулась от меня как от прокажённой.
- Я… Я… - запуганно шептала она.
- Мама, что с тобой? – удивилась Варвара. Но Аглая и от её голоса вздрогнула.
- Я пойду… Мне надо побыть одной.
- Варвара, вызови врача. У тётушки шок, - настоятельно посоветовала я сестре.
Проводила их взглядом, стоя в коридоре. Странное ощущение, когда тебя боятся те, кому ты не задумывал зла. Нет, тётушка та ещё стерва, и хотелось, конечно, её немного проучить за то, что решила противостоять мне в вопросе с виноградниками. Её вызов я сполна прочувствовала, и вот когда битва даже не началась, а противник неожиданно сдался – неприятно. Не могла толком объяснить себе эти ощущения в душе.
