Офисную он и не искал, а работа, связанная с поездками по области, с ремонтными работами на дороге, скоро досталась и ему.
Той зимой Славка работал с бригадой электриков на строительстве школы в районном центре. Вернее, на школе уже кто-то изрядно поработал, деньги за всё получил и скоренько смотал удочки. А вся система не работала, как положено. И вот за какие-то гроши, которые наскребло районное руководство, наняли бригаду, в которой работал Славка. Жила бригада в период устранения недоделок в той же самой школе, на которой трудились. Сторож тоже ночевал с ними. Прежние электрики так всё подсоединили, что когда кто-то при посещении туалета включал свет, то загорались лампы в коридоре второго этажа. Сторож, дедок около семидесяти лет, при этом округлял глаза, а Славка возьми и скажи: «Это у вас тут домовой поселился». Сторож аж затрясся. И даже, когда в одну из ночей ветер начал хлопать створкой по раме открытого окна, он побоялся пойти закрыть окно.
Самая большая неприятность состояла в том, что для того, чтобы включить свет в спортзале, надо было нажать на клавишу включения света на крыльце чёрного входа. Как устранить эту неполадку человек даже с семью пядями во лбу не мог и представить, а что делать обычным электрикам? Нет, они бы могли поверху проложить свои провода и подключить всё как надо, но угадать, что к чему прикрутили их предшественники, они не могли, а те уже далече. Да, вполне вероятно, они и сами не понимали, что к чему подсоединяют.
И вот день окончательной сдачи объекта. Пришла комиссия из районного руководства, им показывают помещения, заходят они в спортзал, и вот-вот сейчас нажмут на выключатель, чтобы проверить, как работает энергоснабжение. Бригадир в коридоре следит за движением рук включающего, даёт отмашку у двери, Славка тут же нажимает на выключатель, включающий свет у крыльца чёрного входа, - и вуаля, свет в спортзале загорается.
- Ну, вот, теперь видно, что специалисты поработали! – делает вывод руководитель района. Довольная комиссия движется дальше.
Ну, так, московскую стажировку прошли некоторые.
Как-то по весне у Славки разболелся зуб. Вернее он и не болел почти, но есть, используя его, было невозможно. Он очень сильно качался, не желая фиксироваться в назначенном природой положении.
Ситуация усугублялась тем, что работал в то время Славка с бригадой электриков в пригороде, и работал совсем недолго, поэтому отпрашиваться с работы было не вполне удобно. Тем не менее, не выдержав неудобств, вызываемых постоянной болью при надавливании на зуб, он отпросился у бригадира и отправился в ближайшую больницу устранять проблему. Сектор стоматологов находился в правом крыле, на первом этаже. Преодолев препятствия, в виде копирования полиса в магазинчике, находившемся за территорией больницы, предоставив исчерпывающие сведения о себе, он, наконец, прорвался к кабинету врача. Нельзя сказать, что доктор был рад этому обстоятельству, но и не раздражился. Повертев в руках ксерокопию, сделал необходимые записи в карточке, выслушал жалобы и отправил приобретать ампулу обезболивающего и шприц. Узнав, что аптека находится на территории больницы - требовалось всего лишь пройти через двор в другой корпус, Славка испытал чувство, в чём-то сравнимое с радостью. Все эти действия приближали его к заветному состоянию, когда можно будет спокойно пообедать.
Доктор, плотный, по виду – деятельный мужчина средних лет, усадил пациента в кресло, сделал укол, и, не тратя понапрасну времени, приступил к разговору по телефону. Славка, замерший в томительном ожидании в кресле, оказался проинформированным о том, что шифера на правую сторону не хватает, так как три листа треснули. Доктор при этом выразил неудовольствие, и настроение его стало несколько смещаться в сторону лёгкого раздражения. Поэтому, когда доктор мимоходом сказал, что он сейчас вернётся, пусть, мол, укол начнёт действовать, Славка даже обрадовался. Пусть пойдёт, проветрится, может, и настроение улучшится. Исход дела, как казалось ему, в значительной мере зависел от настроения врача.
Продолжая разговор по телефону врач удалился из кабинета, затем его голос слышался некоторое время за окном. К его голосу присоединился голос женский, голоса на пару решали проблемы близкие к производственным. Затем всё стихло. Сердцебиение, которое появилось ещё на этапе ксерокопирования, постепенно уходило. Славка, успокоившись, даже порадовался отсутствию доктора. Сидишь, себе, на психику никто не давит…
«А мужики сейчас бухту с проводом на третий этаж тянут, ну и пусть. Должен же бог дать мне за страдания хоть какое-то снисхождение…»
Быстрой походкой в кабинет вошла женщина, удивлённо подняла бровь, заметила: «Подождите, доктор сейчас будет». Пошарила в бумагах и ушла. По голосу Славка признал в ней недавнюю собеседницу своего врача.
Минут через десять в кабинет зашла санитарка с ведром и тряпкой и молча начала уборку.
Санитаркой была женщина лет около тридцати, незатейливой грубоватой внешности. Но, о грубоватости можно было говорить, разве что по впечатлению от лица. Она явно не была особо контактным человеком, скорее, молчалива. Но, во взгляде её чувствовалось, что она знает, что такое порядок, и как его соблюдают окружающие. А окружающие обычно попадались такие, что им надо было регулярно напоминать, как и что должно быть в окружающей жизни и лично у них.
Славка прислушался к себе и понял, что состояние онемения стало распространяться от ротовой полости и на другие, жизненно важные области, в частности на спину, которая, то ли от долгого сидения, то ли от действующего укола тоже совершенно занемела… Ему представилась безрадостная перспектива неопределённо долгого сидения без ясного результата. Поскольку занемение спины не входило в планы оздоровления, Славка начал поёживаться и слегка ёрзать в кресле.
Санитарка расценила эти движения как проявление нарастающего беспокойства и начала сопровождать свою деятельность увещеваниями: «А ты не волнуйся. Врач помнит, он сейчас придёт». Вступать в беседу или возражать Славке не позволяло занемевшее лицо. Да, и смысла соглашаться или опровергать слова санитарки не было. Она в ходе уборки повернулась спиной. А вот со спины она была явно гораздо симпатичнее. Тем более, что между ними уже установился какой-никакой, но межличностный контакт.
Наконец послышался уже знакомый голос доктора, который был воспринят пациентом, можно сказать, с некоторым радостным волнением. Вошёл доктор в сопровождении собеседника, мельком взглянул на пациента и, удивлённо воскликнув: «О! А я и забыл про тебя!» - направился к тумбочке с инструментами…
Когда, выйдя из кабинета, Славка проходил по коридору, он снова встретился с санитаркой, которая десять минут назад протирала пол у стоматолога. Она как бы поджидала его, протирая снаружи стекло в соседней двери. Она улыбнулась Славке не особо искромётной улыбкой, но, явно предназначенной только ему одному. Славка это оценил и, проходя мимо, слегка дотронулся до самой красивой части тела женщины. Настроение у него поднялось, поскольку он не был избалован женским вниманием.
Через две минуты Славка бодро, насколько позволяла затёкшая после часового сидения в кресле спина, шагал на объект.
Поскольку Славка был не великий профессионал в вопросах электроснабжения, то, когда ему предложили поработать пару месяцев охранником на строящемся объекте, он легко согласился. Работал он в ночную смену, а для ночлега недорого снимал комнату у женщины с ребёнком. Женщина была одинока, много работала, а дома оставался мальчишка лет шести с бабушкой, матерью упомянутой женщины. Мальчишка был болезненный и вредный. Однажды после смены Славка позавтракал, сел в зале к телевизору, глаза прикрыл, решил отдохнуть. А этот мелкий ползёт по ковру, крадётся, явно хочет по ноге стукнуть, разбудить. Славка незаметно следил за ним из-под ресниц, а тут возьми и пни его слегка ногой в лоб, когда он уже подползал. На опережение сработал. Рефлекс. Пацан разорался: «Он на меня напал, схватил, стал меня душить!» Бабка с кухни прибежала, стоит в непонятках, глаза переводит с одного на другого. Кто-то явно врёт, и она даже знает, кто именно, но озвучить своё мнение не может по статусу.
Славка оделся и пошёл в больницу, где ему на днях вырвали зуб.
Там он снова встретил ту самую санитарку и назначил ей свидание.
Вечером рассказал хозяйке квартиры о казусе с её сыном. Она не удивилась, признала, что мальчишка у неё выдумщик и уже были ситуации, когда он оговаривал людей.
Скоро Славка съехал от греха подальше с этой квартиры. К своей новой знакомой из зубной больницы.
Со своей пассией, звали её Мариной, они оказались ровесниками. Она успела побывать замужем. Есть сын дошкольник. Нет, муж её не бил. Пил много, а работал мало. Вот мать и убедила, что он как муж никакой.
Славка разглядел её более детально. Нет, она не была уродка, просто не красавица и без какой-либо игривости. Внешность не позволяла даже мысли возникнуть об опасности измен. У неё было строгое лицо, составленное из элементов, которые изначально не имели никакого права претендовать на демонстрацию строгости. Какие уж тут измены, если у неё кодекс строительницы чего-то там, не только в голове, но на всём лице написан. А именно этих измен Славка боялся от женщин. Хотя, сам был из тех, кто не упускал случая, и только на словах он всегда был за честность между мужем и женой.
***
Всем известно, что женщина любит ушами, значит, её надо грузить по полной своими байками из «героического прошлого».
Один из рассказов выглядел так.
«Юра-борец, мы с ним были друзья, вместе работали, оба занимались одним видом спорта, правда, он давно отошёл от спорта, рассказывал, как непорядочно подчас поступали спортсмены-борцы из других республик.
Если спортсмен уже отмеченный статусом, но не уверенный до конца в своих силах, видит молодого спортсмена с большим потенциалом, то незадолго до полного его становления, за год-полтора, выходит на поединок с ним намеренно. И при случае, зажимает его так, что этот захват приносит молодому сопернику невыносимую боль. А он не обращая внимания на требования судьи, давит и давит. Для чего? Чтобы более слабый впоследствии, опасаясь той раньше перенесённой боли, не осмелился причинить что-то подобное ему, когда состоится уже как заметный спортсмен. Кстати, сам Юра тоже хотел провернуть со мной такой финт, но у него не получилось. Я ему оказался не по силам. Ну, возраст тоже берёт своё».
Славка был горд тем, что его семейная жизнь началась по регламенту, предлагаемому обществом. И то, что у жены от первого брака был ребёнок, её не портило.
Свадьбу они как таковую не играли, расписались и посидели с её соседями за столом. Со штампиком у Маринки было строго. Хоть про саму неё и нельзя было сказать, что она первой свежести, «муха не сидела», но свой дамский интерес блюла. Чтобы всё было чин чином, и никто пальцем не ткнул, - мол, без штампика живут. А Славке, что, - жалко, что ли? В случае чего ему не надо будет опасаться, как делить квартиру, машину, дачу, яхту, паровоз… У него всех этих излишеств нету. А уши, лапы, хвост при жизни не делятся.
Танюшка приехала на роспись и на свадьбу. По-прежнему красивая, курносая, только уставшая немного. Подарила денег со Славкину месячную зарплату. Жаль, поговорить тогда так и не удалось, не до этого было.
Славка был курильщиком, и это тоже стало поводом обозначить границы и безграничность своих познаний о мире, «Юра-Борец рассказывал, как он, когда служил в Германии, ходил на экскурсию на немецкую табачную фабрику.
Табачные листья замачивают, воду эту сливают, говорят, для медицинских целей. Потом листья заливают другой водой, настаивают, сливают её, потом в неё помещали бумагу, она напитывалась табачным настоем, - это для сигарет. А листья табака, в двух водах вымоченные, тоже для сигарет, но «высшего» качества».
«Наш табак лучше», - со знанием дела сделал вывод Славка.
Потом Славка перешёл в организацию, в ведении которой были электросети между населёнными пунктами, там зарплата была побольше, он же теперь стал семейным человеком.
Во время обеденного перерыва, помня детские годы, он иногда следил за сурками. Отнюдь не бескорыстно. Однажды он, всё-таки изловчившись и изрядно побегав, сумел поймать одного из сурков, как тот ни был осторожен и предусмотрителен.
- Они всем семейством вылезли из норы на поверхность. А я тут сетку им на нору бросаю, они метаться начинают, один крупный в сетке запутался, я на него раз! – вторую сетку бросаю! Я его хватаю, а он кричит. Я его душу, он вырывается.
Принёс добычу домой. Ну, потом тёща сварила, нормальный суп получился… А жир вытопила.
А сурок он только с виду казался крупным, а так – не особенно. А Вовка, Маринкин сын, схватил самый крупный кусок, там и есть остальным стало нечего. Ну, да, ладно, ребёнок. Хоть и противный. Славке Вовка не нравился. Бестолковый, настырный, шебутной. Пороть его надо, но некому, а Славке некогда. Да и не разрешают. Приходится терпеть. Ну, куда деваться, - дурная кровь от отца.
Становиться отцом для этого мальчишки Славка не собирался. Вот ещё! Он не нанимался чужих детей тутушкать. Относился к нему отчуждённо, без эмоций, без одобрений и особых порицаний. Просто отмечал в уме, что тот ведёт себя не по-пацански. Хотя сам о правилах поведения стал задумываться, или вообще узнал об их существовании, по сути, совсем недавно, когда попал на отсидку. Именно там он неожиданно понял, что вести себя как придурок не стоит. Общество это не приветствует, и людей с таким поведением сразу бросает на нижнюю ступеньку иерархической лестницы.
И даже то, что Вовка начал поначалу воровать у него сигареты и втайне покуривать на улице, стремясь выглядеть старше, не делало его своим в глазах Славки. Он совершенно искренне возмущался такой наглостью нынешнего поколения.
Одно утешение, - скоро свой ребёнок появится. И Славка сразу был уверен, что это будет тоже мальчишка. Вот тогда они все увидят, каким должен расти настоящий пацан. Славка верил, что сможет его научить всему в жизни, что знает сам. Недолго осталось ждать.
Славка считал, что ему в жизни всегда везёт. Это если по-крупному рассматривать. Главное, можно считать, что женился он удачно. Конечно, лет десять назад на девушку с такой неяркой внешностью он и не обратил бы внимания. Но, сейчас он разглядел её неоспоримые достоинства. Жена у него – дай бог каждому. В смысле, не его, а такую же. Но, таких больше нет. Он проверял.
Кто-то при этих словах вспомнит притчу про мальчика и сливы. Там, в этой притче рассказывается, как старшие послали мальчика по делу, и он взял себе на дорогу пакет слив. Ел, ел их по дороге, наелся, они ему надоели, он взял и высыпал их на обочину. А для убедительности ещё и написал на них. А когда обратно шёл, то проголодался. Дошёл до того места, где высыпал сливы и стал рыться в них: «Эта не писаная, и эта не писаная, а, они все не писаные!» И все их собрал с земли. Так вот, нужда помогает человеку переменить своё мнение по какому-либо из вопросов. Иногда переменить радикально.
***
Той зимой Славка работал с бригадой электриков на строительстве школы в районном центре. Вернее, на школе уже кто-то изрядно поработал, деньги за всё получил и скоренько смотал удочки. А вся система не работала, как положено. И вот за какие-то гроши, которые наскребло районное руководство, наняли бригаду, в которой работал Славка. Жила бригада в период устранения недоделок в той же самой школе, на которой трудились. Сторож тоже ночевал с ними. Прежние электрики так всё подсоединили, что когда кто-то при посещении туалета включал свет, то загорались лампы в коридоре второго этажа. Сторож, дедок около семидесяти лет, при этом округлял глаза, а Славка возьми и скажи: «Это у вас тут домовой поселился». Сторож аж затрясся. И даже, когда в одну из ночей ветер начал хлопать створкой по раме открытого окна, он побоялся пойти закрыть окно.
Самая большая неприятность состояла в том, что для того, чтобы включить свет в спортзале, надо было нажать на клавишу включения света на крыльце чёрного входа. Как устранить эту неполадку человек даже с семью пядями во лбу не мог и представить, а что делать обычным электрикам? Нет, они бы могли поверху проложить свои провода и подключить всё как надо, но угадать, что к чему прикрутили их предшественники, они не могли, а те уже далече. Да, вполне вероятно, они и сами не понимали, что к чему подсоединяют.
И вот день окончательной сдачи объекта. Пришла комиссия из районного руководства, им показывают помещения, заходят они в спортзал, и вот-вот сейчас нажмут на выключатель, чтобы проверить, как работает энергоснабжение. Бригадир в коридоре следит за движением рук включающего, даёт отмашку у двери, Славка тут же нажимает на выключатель, включающий свет у крыльца чёрного входа, - и вуаля, свет в спортзале загорается.
- Ну, вот, теперь видно, что специалисты поработали! – делает вывод руководитель района. Довольная комиссия движется дальше.
Ну, так, московскую стажировку прошли некоторые.
Глава 6. Знакомство с будущей женой.
***
Как-то по весне у Славки разболелся зуб. Вернее он и не болел почти, но есть, используя его, было невозможно. Он очень сильно качался, не желая фиксироваться в назначенном природой положении.
Ситуация усугублялась тем, что работал в то время Славка с бригадой электриков в пригороде, и работал совсем недолго, поэтому отпрашиваться с работы было не вполне удобно. Тем не менее, не выдержав неудобств, вызываемых постоянной болью при надавливании на зуб, он отпросился у бригадира и отправился в ближайшую больницу устранять проблему. Сектор стоматологов находился в правом крыле, на первом этаже. Преодолев препятствия, в виде копирования полиса в магазинчике, находившемся за территорией больницы, предоставив исчерпывающие сведения о себе, он, наконец, прорвался к кабинету врача. Нельзя сказать, что доктор был рад этому обстоятельству, но и не раздражился. Повертев в руках ксерокопию, сделал необходимые записи в карточке, выслушал жалобы и отправил приобретать ампулу обезболивающего и шприц. Узнав, что аптека находится на территории больницы - требовалось всего лишь пройти через двор в другой корпус, Славка испытал чувство, в чём-то сравнимое с радостью. Все эти действия приближали его к заветному состоянию, когда можно будет спокойно пообедать.
Доктор, плотный, по виду – деятельный мужчина средних лет, усадил пациента в кресло, сделал укол, и, не тратя понапрасну времени, приступил к разговору по телефону. Славка, замерший в томительном ожидании в кресле, оказался проинформированным о том, что шифера на правую сторону не хватает, так как три листа треснули. Доктор при этом выразил неудовольствие, и настроение его стало несколько смещаться в сторону лёгкого раздражения. Поэтому, когда доктор мимоходом сказал, что он сейчас вернётся, пусть, мол, укол начнёт действовать, Славка даже обрадовался. Пусть пойдёт, проветрится, может, и настроение улучшится. Исход дела, как казалось ему, в значительной мере зависел от настроения врача.
Продолжая разговор по телефону врач удалился из кабинета, затем его голос слышался некоторое время за окном. К его голосу присоединился голос женский, голоса на пару решали проблемы близкие к производственным. Затем всё стихло. Сердцебиение, которое появилось ещё на этапе ксерокопирования, постепенно уходило. Славка, успокоившись, даже порадовался отсутствию доктора. Сидишь, себе, на психику никто не давит…
«А мужики сейчас бухту с проводом на третий этаж тянут, ну и пусть. Должен же бог дать мне за страдания хоть какое-то снисхождение…»
Быстрой походкой в кабинет вошла женщина, удивлённо подняла бровь, заметила: «Подождите, доктор сейчас будет». Пошарила в бумагах и ушла. По голосу Славка признал в ней недавнюю собеседницу своего врача.
Минут через десять в кабинет зашла санитарка с ведром и тряпкой и молча начала уборку.
Санитаркой была женщина лет около тридцати, незатейливой грубоватой внешности. Но, о грубоватости можно было говорить, разве что по впечатлению от лица. Она явно не была особо контактным человеком, скорее, молчалива. Но, во взгляде её чувствовалось, что она знает, что такое порядок, и как его соблюдают окружающие. А окружающие обычно попадались такие, что им надо было регулярно напоминать, как и что должно быть в окружающей жизни и лично у них.
Славка прислушался к себе и понял, что состояние онемения стало распространяться от ротовой полости и на другие, жизненно важные области, в частности на спину, которая, то ли от долгого сидения, то ли от действующего укола тоже совершенно занемела… Ему представилась безрадостная перспектива неопределённо долгого сидения без ясного результата. Поскольку занемение спины не входило в планы оздоровления, Славка начал поёживаться и слегка ёрзать в кресле.
Санитарка расценила эти движения как проявление нарастающего беспокойства и начала сопровождать свою деятельность увещеваниями: «А ты не волнуйся. Врач помнит, он сейчас придёт». Вступать в беседу или возражать Славке не позволяло занемевшее лицо. Да, и смысла соглашаться или опровергать слова санитарки не было. Она в ходе уборки повернулась спиной. А вот со спины она была явно гораздо симпатичнее. Тем более, что между ними уже установился какой-никакой, но межличностный контакт.
Наконец послышался уже знакомый голос доктора, который был воспринят пациентом, можно сказать, с некоторым радостным волнением. Вошёл доктор в сопровождении собеседника, мельком взглянул на пациента и, удивлённо воскликнув: «О! А я и забыл про тебя!» - направился к тумбочке с инструментами…
Когда, выйдя из кабинета, Славка проходил по коридору, он снова встретился с санитаркой, которая десять минут назад протирала пол у стоматолога. Она как бы поджидала его, протирая снаружи стекло в соседней двери. Она улыбнулась Славке не особо искромётной улыбкой, но, явно предназначенной только ему одному. Славка это оценил и, проходя мимо, слегка дотронулся до самой красивой части тела женщины. Настроение у него поднялось, поскольку он не был избалован женским вниманием.
Через две минуты Славка бодро, насколько позволяла затёкшая после часового сидения в кресле спина, шагал на объект.
***
Поскольку Славка был не великий профессионал в вопросах электроснабжения, то, когда ему предложили поработать пару месяцев охранником на строящемся объекте, он легко согласился. Работал он в ночную смену, а для ночлега недорого снимал комнату у женщины с ребёнком. Женщина была одинока, много работала, а дома оставался мальчишка лет шести с бабушкой, матерью упомянутой женщины. Мальчишка был болезненный и вредный. Однажды после смены Славка позавтракал, сел в зале к телевизору, глаза прикрыл, решил отдохнуть. А этот мелкий ползёт по ковру, крадётся, явно хочет по ноге стукнуть, разбудить. Славка незаметно следил за ним из-под ресниц, а тут возьми и пни его слегка ногой в лоб, когда он уже подползал. На опережение сработал. Рефлекс. Пацан разорался: «Он на меня напал, схватил, стал меня душить!» Бабка с кухни прибежала, стоит в непонятках, глаза переводит с одного на другого. Кто-то явно врёт, и она даже знает, кто именно, но озвучить своё мнение не может по статусу.
Славка оделся и пошёл в больницу, где ему на днях вырвали зуб.
Там он снова встретил ту самую санитарку и назначил ей свидание.
Вечером рассказал хозяйке квартиры о казусе с её сыном. Она не удивилась, признала, что мальчишка у неё выдумщик и уже были ситуации, когда он оговаривал людей.
Скоро Славка съехал от греха подальше с этой квартиры. К своей новой знакомой из зубной больницы.
***
Со своей пассией, звали её Мариной, они оказались ровесниками. Она успела побывать замужем. Есть сын дошкольник. Нет, муж её не бил. Пил много, а работал мало. Вот мать и убедила, что он как муж никакой.
Славка разглядел её более детально. Нет, она не была уродка, просто не красавица и без какой-либо игривости. Внешность не позволяла даже мысли возникнуть об опасности измен. У неё было строгое лицо, составленное из элементов, которые изначально не имели никакого права претендовать на демонстрацию строгости. Какие уж тут измены, если у неё кодекс строительницы чего-то там, не только в голове, но на всём лице написан. А именно этих измен Славка боялся от женщин. Хотя, сам был из тех, кто не упускал случая, и только на словах он всегда был за честность между мужем и женой.
***
Всем известно, что женщина любит ушами, значит, её надо грузить по полной своими байками из «героического прошлого».
Один из рассказов выглядел так.
«Юра-борец, мы с ним были друзья, вместе работали, оба занимались одним видом спорта, правда, он давно отошёл от спорта, рассказывал, как непорядочно подчас поступали спортсмены-борцы из других республик.
Если спортсмен уже отмеченный статусом, но не уверенный до конца в своих силах, видит молодого спортсмена с большим потенциалом, то незадолго до полного его становления, за год-полтора, выходит на поединок с ним намеренно. И при случае, зажимает его так, что этот захват приносит молодому сопернику невыносимую боль. А он не обращая внимания на требования судьи, давит и давит. Для чего? Чтобы более слабый впоследствии, опасаясь той раньше перенесённой боли, не осмелился причинить что-то подобное ему, когда состоится уже как заметный спортсмен. Кстати, сам Юра тоже хотел провернуть со мной такой финт, но у него не получилось. Я ему оказался не по силам. Ну, возраст тоже берёт своё».
***
Славка был горд тем, что его семейная жизнь началась по регламенту, предлагаемому обществом. И то, что у жены от первого брака был ребёнок, её не портило.
Свадьбу они как таковую не играли, расписались и посидели с её соседями за столом. Со штампиком у Маринки было строго. Хоть про саму неё и нельзя было сказать, что она первой свежести, «муха не сидела», но свой дамский интерес блюла. Чтобы всё было чин чином, и никто пальцем не ткнул, - мол, без штампика живут. А Славке, что, - жалко, что ли? В случае чего ему не надо будет опасаться, как делить квартиру, машину, дачу, яхту, паровоз… У него всех этих излишеств нету. А уши, лапы, хвост при жизни не делятся.
Танюшка приехала на роспись и на свадьбу. По-прежнему красивая, курносая, только уставшая немного. Подарила денег со Славкину месячную зарплату. Жаль, поговорить тогда так и не удалось, не до этого было.
***
Славка был курильщиком, и это тоже стало поводом обозначить границы и безграничность своих познаний о мире, «Юра-Борец рассказывал, как он, когда служил в Германии, ходил на экскурсию на немецкую табачную фабрику.
Табачные листья замачивают, воду эту сливают, говорят, для медицинских целей. Потом листья заливают другой водой, настаивают, сливают её, потом в неё помещали бумагу, она напитывалась табачным настоем, - это для сигарет. А листья табака, в двух водах вымоченные, тоже для сигарет, но «высшего» качества».
«Наш табак лучше», - со знанием дела сделал вывод Славка.
***
Потом Славка перешёл в организацию, в ведении которой были электросети между населёнными пунктами, там зарплата была побольше, он же теперь стал семейным человеком.
Во время обеденного перерыва, помня детские годы, он иногда следил за сурками. Отнюдь не бескорыстно. Однажды он, всё-таки изловчившись и изрядно побегав, сумел поймать одного из сурков, как тот ни был осторожен и предусмотрителен.
- Они всем семейством вылезли из норы на поверхность. А я тут сетку им на нору бросаю, они метаться начинают, один крупный в сетке запутался, я на него раз! – вторую сетку бросаю! Я его хватаю, а он кричит. Я его душу, он вырывается.
Принёс добычу домой. Ну, потом тёща сварила, нормальный суп получился… А жир вытопила.
***
А сурок он только с виду казался крупным, а так – не особенно. А Вовка, Маринкин сын, схватил самый крупный кусок, там и есть остальным стало нечего. Ну, да, ладно, ребёнок. Хоть и противный. Славке Вовка не нравился. Бестолковый, настырный, шебутной. Пороть его надо, но некому, а Славке некогда. Да и не разрешают. Приходится терпеть. Ну, куда деваться, - дурная кровь от отца.
Становиться отцом для этого мальчишки Славка не собирался. Вот ещё! Он не нанимался чужих детей тутушкать. Относился к нему отчуждённо, без эмоций, без одобрений и особых порицаний. Просто отмечал в уме, что тот ведёт себя не по-пацански. Хотя сам о правилах поведения стал задумываться, или вообще узнал об их существовании, по сути, совсем недавно, когда попал на отсидку. Именно там он неожиданно понял, что вести себя как придурок не стоит. Общество это не приветствует, и людей с таким поведением сразу бросает на нижнюю ступеньку иерархической лестницы.
И даже то, что Вовка начал поначалу воровать у него сигареты и втайне покуривать на улице, стремясь выглядеть старше, не делало его своим в глазах Славки. Он совершенно искренне возмущался такой наглостью нынешнего поколения.
Одно утешение, - скоро свой ребёнок появится. И Славка сразу был уверен, что это будет тоже мальчишка. Вот тогда они все увидят, каким должен расти настоящий пацан. Славка верил, что сможет его научить всему в жизни, что знает сам. Недолго осталось ждать.
***
Славка считал, что ему в жизни всегда везёт. Это если по-крупному рассматривать. Главное, можно считать, что женился он удачно. Конечно, лет десять назад на девушку с такой неяркой внешностью он и не обратил бы внимания. Но, сейчас он разглядел её неоспоримые достоинства. Жена у него – дай бог каждому. В смысле, не его, а такую же. Но, таких больше нет. Он проверял.
Кто-то при этих словах вспомнит притчу про мальчика и сливы. Там, в этой притче рассказывается, как старшие послали мальчика по делу, и он взял себе на дорогу пакет слив. Ел, ел их по дороге, наелся, они ему надоели, он взял и высыпал их на обочину. А для убедительности ещё и написал на них. А когда обратно шёл, то проголодался. Дошёл до того места, где высыпал сливы и стал рыться в них: «Эта не писаная, и эта не писаная, а, они все не писаные!» И все их собрал с земли. Так вот, нужда помогает человеку переменить своё мнение по какому-либо из вопросов. Иногда переменить радикально.
