Ладони гладили мою кожу. Пальцы прошлись по позвонкам и по рёбрам. Минуя грудь, спустились по животу, задержались под пупком, а потом по бёдрам вниз. Кентанец опустился на корточки. Его длинные волосы прилипали к моим ногам, когда он намыливал мои щиколотки. А потом ещё заставил поднять по очереди каждую ногу и прошёлся по ступням, даже между пальцами. Попыталась отдернуть, потому что щекотно, но он не дал, посмотрел на меня снизу-вверх так, что щекотка сразу прошла, а я поняла, что действительно лучше не дёргаться.
Закончив с ногами, кентанец поднялся. Я облегченно выдохнула, понадеявшись на то, что все самое неприятное позади, но кошак снова обхватил меня рукой через грудь, и коленом заставил раздвинуть ноги.
Я уперлась руками в стену, а иноземец снова прошёлся пальцами по позвонку и, помедлив, опустил руку на правую ягодицу. Постоял так секунду и начал намыливать эту часть моего тела. Твёрдые пальцы то впивались в мышцу, то просто скользили по коже. В одно из таких скольжений рука кошака оказалась между моих ног, а пальцы прошлись по самому чувствительному.
И самым противным в этом было то, что вопреки моему протестующему сознанию, телу было приятно. С отвращением к себе с трудом подавила желание выгнуться навстречу рукам иноземца.
— Прекрати, — вышло хрипло.
— Так не нравится, что нравится? — тихий шёпот возле уха и прохладное дыхание на шее.
— Все, — отвернувшись, сквозь зубы. Дёрнулась, чтобы уйти. Ноги неприятно дрожали, впрочем, точно так же, как и все тело. И это бесило сейчас даже больше, чем озабоченный псих.
— Нет, не все, — удержав меня за руку, сообщил кентанец. — Я тебя вымыл. Теперь ты.
Зашипела, выхватила протянутый мне бутыль с шампунем. Налила на ладонь и, швырнув флакон под ноги, с остервенением принялась намыливать грудь улыбающегося кентанца. Но улыбка с рожи кошака все же сползла по мере того, как мои ладони опускались вниз по рельефному животу. Остановилась чуть ниже пупка. Кошак тоже замер и, кажется, даже не дышал. А я вот выдохнула и, присев, начала намыливать ноги иноземца. С пальцами заморачиваться не стала. Обойдётся. Встала и, выливая очередную порцию шампуня из изрядно опустевшего флакона, буркнула:
— Повернись.
Принц молча повернулся ко мне спиной. Потянувшись, намылила широкие плечи, прошлась по рукам и спине. Затем ноги. И в конце — упругий зад, который, не буду кривить душой, приглянулся мне ещё с первой нашей встречи в раздевалке стадиона. Хотя, тогда нас с ним разделяли плавки.
Почувствовав себя немного маньяком, размахнулась и с чувством шлёпнула ладонью по правой ягодице.
— Все, — выдохнула и принялась смывать пену с пылающих от прикосновений к телу иноземца рук.
— И что это было? — повернувшись с совершенно тёмными глазами, прохрипел кошак.
— Слабость. Красивая задница.
Кошак подался вперёд, пытаясь схватить меня, но я отступила, скривившись:
— Но хозяин-то сволочь.
Кентанец замер. Так и стояли — глаза в глаза. Капли льющейся воды отскакивали от плеч иноземца и стекали по моей коже.
Кажется, он что-то хотел сказать, но в дверь постучали и голос Четя неуверенно сообщил:
— Господин, стол накрыт. Еда остывает, — и через несколько мгновений, — Вы слышите?
— Да! — проорал кошак и, больше не обращая на меня внимания, выбравшись из ванной, принялся ожесточенно растираться полотенцем.
Махнув рукой, выключила воду и последовала за кентанцем. Завернувшись в полотенце, стянула с дверцы шкафа развешанные там вещи. Почти высохли. Псих принц прошел мимо меня, распахнул тот самый шкаф, вытянул оттуда халат, швырнул в меня. Достал себе такой же и, не утруждая себя одеть его ещё в ванной, вышел в комнату, громко хлопнув дверью.
Неужели пережила?
Дохлый гоби…
Облегченно выдохнула и, повесив обратно халат, стала натягивать на себя свою пусть и влажную ещё одежду.
Хотя облегчение от того, что этот эпизод закончился, портил тот факт, что в процессе вскрылось несколько неприятных моментов: мне нравится задница кентанца и я очень хочу секса. И первое усугубляло второе или наоборот. Я запуталась. Очень.
Прислонившись спиной к стене, медленно сползла на пол и растерянно уставилась на своё отражение в зеркале напротив. Сейчас с удивлением осознала, что что-то внутри изменилось, а когда и как не понятно.
Дарклай…
Я ведь люблю Дарклая. Только теперь казалось, что это все было так давно. Очень давно. Слишком давно. И кажется, все уже перегорело и остались только воспоминания, отпечатки, но не сами чувства… какого бубояба со мной происходит?!
Дрожащими пальцами убрала влажные пряди, упавшие на лицо. На бледной щеке непривычно чернело клеймо. Отвернулась, не желая видеть.
— Идём есть, — позвал недовольный, судя по интонации, кошак.
Встала и отправилась есть с врагом.
Может я немного сошла с ума от всего этого?
Может я на самом деле умерла от введенной в мое тело кевлары? И это не король Кентана, а я лежу в тёмной комнате, и все, что со мной происходит — это всего лишь вспышки скитающихся мыслей в умершем разуме.
Но тогда почему рядом со мной в моих мыслях не Дарклай? Зачем даже после смерти я так себя мучаю?
Крис сидел в кресле. В комнате снова царил душный полумрак. Под потолком по периметру горели редкие лампы. На столе стояли тарелка с фруктами, уже знакомый пузатый чайник, пара белоснежных чашек с блюдцами и накрытые крышками огромные тарелки.
Молча села в своё кресло и убрала крышку, под которой оказался жаренный кусок мяса под темным соусом и запеченные дольки картофеля.
Мммм… ладно хоть с едой в этой моей фантазии все в порядке.
Картофель был тем ещё деликатесом. На Земле он больше не рос, а на других планетах — с большим трудом. Хотя мне все же повезло его попробовать. Санти угощала. У неё были связи с одним из контрабандистов, который в свою очередь неравнодушно дышал к картофельному пирогу, который виртуозно могла приготовить кольма. И примерно раз в полгода Рыжий Го завозил хозяйке ресторанчика пару мешков отборного картофеля. А подруга никогда не была жадной. По доброте душевной угощала не только меня, но и Камэлу с карапузами. И это был самый любимый деликатес в нашей семье, остальные не так запали в душу.
Поднесла кусок мяса и, отхватив зубами кусочек, зажмурилась, вытирая рукой каплю сока, сорвавшуюся с уголка губ и побежавшую по подбородку. Вилкой подцепила золотистую дольку картошки и отправила в рот вслед за мясом.
Кошак, напротив, сидел хмурый и вяло ковырялся вилкой в своей тарелке. Аппетита, видимо, не было. От осознания этого даже как-то посветлело на душе, и я с удвоенной силой принялась уничтожать запоздалый обед.
Покончив с обедом, откинулась в кресле, с наслаждением пережевывая последний кусочек картошки.
— Чая? — предложил принц-псих.
— Не откажусь, — великодушно согласилась я.
— Ты же слышала про Игры? — наливая в чашку ароматный парящий напиток, как бы между делом поинтересовался кентанец.
Выпрямившись, нахмурилась, пытаясь понять к чему этот разговор. Хорошее настроение как ветром сдуло, оставив лишь металлический остов напряженности.
— Это те, которые проводят раз в пятьдесят лет на Стадионе?
— Именно. Это очень престижное мероприятие. И участие в нем, а тем более победа, ощутимо повышает статус планеты, которую представляет победивший, — сообщил кошак, помешивая серебряной ложечкой чай в фарфоровой чашке.
Я, кажется, забыла обо всем и с нетерпением ждала, когда кентанец продолжит говорить.
— Кентан никогда не участвовал в Играх. Отец не был заинтересован в этом.
— А теперь? — не дожидаясь пока принц проглотит отпитый чай и поставит чашку обратно на стол, поторопила я.
— Открытие Игр состоится через неделю. К тому времени планеты, желающие участвовать, должны заявить своих спортсменов.
— И? — наклонившись вперед, нетерпеливо протянула я.
— Среди жителей Кентана нет тех, кто бы не был заражен кевларой. А наличие в теле соревнующегося каких-либо инородных организмов, имеющих возможность повлиять на способности, запрещено условиями отборочной комиссии. Да и среди слуг нет тех, кто отличался бы особыми физическими способностями. Хотя по счастливому стечению обстоятельств у меня теперь есть ты… — так же наклонившись над столом, протянул кошак.
А я замерла, боясь позволить себе обрадоваться раньше времени.
Кентанец наклонился еще ближе ко мне и, улыбаясь, прошептал:
— Будешь представлять Кентан на Играх?
— Да! — выдохнула я, ощущая, как сердце упало в левую пятку и там забилось почти в предсмертной агонии. Через неделю я полечу на Землю! Через неделю покину Кентан и меня спасут!
— Вот и славно, — прошептал кошак и поцеловал меня в раскрытые от перенесенного потрясения губы. Я отшатнулась, медленно приходя в себя, а принц оскалился, откидываясь в кресле:
— Ты прелесть, тренер Свон.
Стерла рукой ощущение от поцелуя с губ и, покосившись на довольного кентанца, взяла свою чашку и принялась потягивать успевший остыть чай. От осознания того, что уже совсем скоро все прекратиться, сердце вздрагивало и, расширяясь, разлеталось колючими искрами по телу. Нужно было успокоиться. И просто подождать. Но ждать не было сил. От нетерпения заерзала в кресле.
— И когда полетим на Землю? — пытаясь не улыбаться во все тридцать два, поинтересовалась, делая вид, что старательно выбираю один из фруктов. На самом деле я не особо видела, что там на тарелке, перед глазами от волнения все плыло.
— Дней через шесть или пять.
— Пять, — вскрикнула я и осеклась.
Кошак широко улыбнулся, довольно посматривая на меня из-под прикрытых ресниц.
— Как скажешь, — совсем неожиданно согласился он и, взяв что-то с фруктовой тарелки, протянул мне. — Вот это спелое.
Я взяла, силясь понять, что это. Яблоко, только какое-то иссиня-чёрное. Засомневалась стоит ли, но все же откусила и с жадностью втянула в себя полившийся из надкушенного фрукта терпкий сладкий сок. Яблоко было очень вкусным. Прохладным, освежающим, сладковатым и каким-то хмельным что ли.
С удивлением взглянула на кошака, с довольной улыбкой наблюдающего за тем, как я поглощаю этот безгранично вкусный фрукт.
— Эти яблоки растут на Кентане.
— Здесь что-то растёт? — прожевав и готовясь откусить следующий кусок, поражено вопросила я. — В этом холоде?
— Да, много чего, — ответил иноземец. — Я покажу тебе.
— Ладно, — кивнула я, соглашаясь.
— Завтра.
Я ещё раз кивнула, мне собственно было все равно когда и покажет ли вообще.
— Сегодня нужно успеть потренироваться. Ты же хочешь победить в Играх?
Я перестала жевать яблоко и воззрилась на вдруг посерьёзневшего кентанца.
Победить?
А вот об этом я вообще не думала. Только о том, как бы выбраться с планеты. Но это кошаку знать не обязательно.
Поэтому я снова кивнула.
— Вот и хорошо. Доедай и пойдём.
— Куда?
— Тренироваться, — повторил и опять улыбнулся. Вообще принц был подозрительно довольным. Это немного настораживало.
Дожевала яблоко. Отложила оглодок и встала, надеясь по-быстрому посетить ванную. Вещи там постирать. Здесь как минимум ещё пять дней находится, так что…
— Ты куда? — остановил меня принц.
— В ванную. Постирать, — остановившись и махнув рукой в сторону приоткрытой двери, ответила я.
— Четь сделает. Наелась?
— Ну, да, — отвечала нехотя, ощущая лёгкий дискомфорт от того, что кто-то будет трогать, тем более стирать мои вещи.
— Тогда жди. Оденусь, — поднимаясь с кресла и стягивая с себя махровый халат, сообщил кентанец.
Опять за старое…
Отвернулась, ковыряя пальцами ноги ворс ковра. Вспомнила про коннектор в кармане толстовки, которая валялась сейчас на каменном полу в ванной. Сорвалась с места и, не услышав протеста занятого одеванием иноземца, нырнула в комнату. Подхватила с пола кофту, выудила из кармана забытое средство связи. Облегченно выдохнула и, спрятав коннектор в кармане спортивных брюк, вернулась на своё место ожидания.
— Пойдём, — позвал кентанец. Он уже успел одеть спортивки и футболку, почти такие же, в которых ходил на занятия в Стадионе. — Держи.
В мою сторону что-то полетело. Поймала. Оказалось, пара кроссовок. Добротных таких. Хмыкнув, одела. Попрыгала на месте. Удобно.
Поморщилась от всплывших воспоминаний и поплелась следом. На занятия.
В коридоре возле двери стоял Четь в своём бессменном желтом балахоне.
— Четь, приберись там. В ванной вещи леди Свон. Постирай. Только руками. И развесь там же, по дверцам шкафа. Понял? Это важно, — не сводя с меня сверкающих какой-то шальной радостью глаз, приказал кентанец.
— Понял, господин, — закивал Четь.
А я, наверное, покраснела до кончиков ушей и, ухватив иноземца за рукав балахона, заглянула в глаза и прошептала:
— Четь, не надо руками, ладно? Здесь же есть стиральные машины?
Иноземец испуганно отшатнулся, а я почувствовала, как меня за шиворот майки, словно котёнка, подняли и оттащили в сторону.
— Исчезни, — прорычал кентанец, и Четь вжал голову в плечи и устремился в направлении исчезания.
Ошарашенная произошедшим, повернулась посмотреть на кентанца. Тот зыркнул на меня тёмными глазами. От приподнятого настроения остался только звериный оскал, заменяющий кошаку улыбку:
— Никого и никогда больше не трогай. Все ясно? — прорычал и уставился на меня испепеляющим взглядом, нервно раздувая ноздри.
Это сейчас типа ревность? Покосившись на кентанца, нервно передернула плечами. Совсем псих что ли?
— Ну, ок, — согласилась я, решив лишний раз психа не нервировать.
— Я не шучу, — предупредил распушившийся кошак.
— Я поняла, — как можно серьезнее сказала я, стараясь не закатывать глаза и не зевать. Почему-то уж очень захотелось.
И мы пошли куда-то. По бесконечным коридорам и лестницам. Этот замок Пара Бло все больше напоминал лабиринт. Шикарно обставленный, с высокими потолками и пафосными широкими лестницами.
Кое-где окна были занавешены полупрозрачными светлыми шторами, и я заглядывала в эти провалы во внешний мир, где было небо, которое, вопреки всему, перерастало в космос, а тот в свою очередь врастал в небо, окружающее родную Землю и чужой, но все же знакомый Лордок.
Пыталась запомнить путь, но в итоге заблудилась и очень удивилась, когда очередная дверь вывела нас в открытое пространство, залитое дневным светом. Повсюду на земле и на низких пушистых кустах, покрытых темно-зеленой листвой и растущих вдоль каменных стен и по краям площадки, тонким слоем лежал снег. Лёгкие пушинки кружились и в воздухе, медленно падая откуда-то сверху.
Вышла вслед за белобрысым почти на середину площадки и огляделась. Это было что-то наподобие сада, который находился внутри замка. Возможно, в самой его середине. Ограждением для этого не особо большого дворика служили каменные стены замка, которые чёрными слепыми арочными окнами, расположенными в несколько этажей, смотрели со всех сторон и равнодушно устремлялись ввысь острыми пиками конусовидных крыш чёрных башен.
А посередине прямо над головой светлело молочное с оттенками тёплого какао небо. И оттуда падал снег. Словно все это небо в тайне замыслило перебраться на землю и теперь медленно, но настойчиво воплощало свой план.
— Нравится? — остановившись и подставив ладонь под спускающиеся снежинки, спросил кошак.
— Да, — честно ответила я.
Ну, правда. Я никогда не видела снега. Говорят, давным-давно на Земле зима приходила раз в год, не везде, но почти везде. А потом климат изменился, оставив нам только дождь. Бесконечный дождь. Зато тепло.
Закончив с ногами, кентанец поднялся. Я облегченно выдохнула, понадеявшись на то, что все самое неприятное позади, но кошак снова обхватил меня рукой через грудь, и коленом заставил раздвинуть ноги.
Я уперлась руками в стену, а иноземец снова прошёлся пальцами по позвонку и, помедлив, опустил руку на правую ягодицу. Постоял так секунду и начал намыливать эту часть моего тела. Твёрдые пальцы то впивались в мышцу, то просто скользили по коже. В одно из таких скольжений рука кошака оказалась между моих ног, а пальцы прошлись по самому чувствительному.
И самым противным в этом было то, что вопреки моему протестующему сознанию, телу было приятно. С отвращением к себе с трудом подавила желание выгнуться навстречу рукам иноземца.
— Прекрати, — вышло хрипло.
— Так не нравится, что нравится? — тихий шёпот возле уха и прохладное дыхание на шее.
— Все, — отвернувшись, сквозь зубы. Дёрнулась, чтобы уйти. Ноги неприятно дрожали, впрочем, точно так же, как и все тело. И это бесило сейчас даже больше, чем озабоченный псих.
— Нет, не все, — удержав меня за руку, сообщил кентанец. — Я тебя вымыл. Теперь ты.
Зашипела, выхватила протянутый мне бутыль с шампунем. Налила на ладонь и, швырнув флакон под ноги, с остервенением принялась намыливать грудь улыбающегося кентанца. Но улыбка с рожи кошака все же сползла по мере того, как мои ладони опускались вниз по рельефному животу. Остановилась чуть ниже пупка. Кошак тоже замер и, кажется, даже не дышал. А я вот выдохнула и, присев, начала намыливать ноги иноземца. С пальцами заморачиваться не стала. Обойдётся. Встала и, выливая очередную порцию шампуня из изрядно опустевшего флакона, буркнула:
— Повернись.
Принц молча повернулся ко мне спиной. Потянувшись, намылила широкие плечи, прошлась по рукам и спине. Затем ноги. И в конце — упругий зад, который, не буду кривить душой, приглянулся мне ещё с первой нашей встречи в раздевалке стадиона. Хотя, тогда нас с ним разделяли плавки.
Почувствовав себя немного маньяком, размахнулась и с чувством шлёпнула ладонью по правой ягодице.
— Все, — выдохнула и принялась смывать пену с пылающих от прикосновений к телу иноземца рук.
— И что это было? — повернувшись с совершенно тёмными глазами, прохрипел кошак.
— Слабость. Красивая задница.
Кошак подался вперёд, пытаясь схватить меня, но я отступила, скривившись:
— Но хозяин-то сволочь.
Кентанец замер. Так и стояли — глаза в глаза. Капли льющейся воды отскакивали от плеч иноземца и стекали по моей коже.
Кажется, он что-то хотел сказать, но в дверь постучали и голос Четя неуверенно сообщил:
— Господин, стол накрыт. Еда остывает, — и через несколько мгновений, — Вы слышите?
— Да! — проорал кошак и, больше не обращая на меня внимания, выбравшись из ванной, принялся ожесточенно растираться полотенцем.
Махнув рукой, выключила воду и последовала за кентанцем. Завернувшись в полотенце, стянула с дверцы шкафа развешанные там вещи. Почти высохли. Псих принц прошел мимо меня, распахнул тот самый шкаф, вытянул оттуда халат, швырнул в меня. Достал себе такой же и, не утруждая себя одеть его ещё в ванной, вышел в комнату, громко хлопнув дверью.
Неужели пережила?
Дохлый гоби…
Облегченно выдохнула и, повесив обратно халат, стала натягивать на себя свою пусть и влажную ещё одежду.
Хотя облегчение от того, что этот эпизод закончился, портил тот факт, что в процессе вскрылось несколько неприятных моментов: мне нравится задница кентанца и я очень хочу секса. И первое усугубляло второе или наоборот. Я запуталась. Очень.
Прислонившись спиной к стене, медленно сползла на пол и растерянно уставилась на своё отражение в зеркале напротив. Сейчас с удивлением осознала, что что-то внутри изменилось, а когда и как не понятно.
Дарклай…
Я ведь люблю Дарклая. Только теперь казалось, что это все было так давно. Очень давно. Слишком давно. И кажется, все уже перегорело и остались только воспоминания, отпечатки, но не сами чувства… какого бубояба со мной происходит?!
Дрожащими пальцами убрала влажные пряди, упавшие на лицо. На бледной щеке непривычно чернело клеймо. Отвернулась, не желая видеть.
— Идём есть, — позвал недовольный, судя по интонации, кошак.
Встала и отправилась есть с врагом.
Может я немного сошла с ума от всего этого?
Может я на самом деле умерла от введенной в мое тело кевлары? И это не король Кентана, а я лежу в тёмной комнате, и все, что со мной происходит — это всего лишь вспышки скитающихся мыслей в умершем разуме.
Но тогда почему рядом со мной в моих мыслях не Дарклай? Зачем даже после смерти я так себя мучаю?
Крис сидел в кресле. В комнате снова царил душный полумрак. Под потолком по периметру горели редкие лампы. На столе стояли тарелка с фруктами, уже знакомый пузатый чайник, пара белоснежных чашек с блюдцами и накрытые крышками огромные тарелки.
Молча села в своё кресло и убрала крышку, под которой оказался жаренный кусок мяса под темным соусом и запеченные дольки картофеля.
Мммм… ладно хоть с едой в этой моей фантазии все в порядке.
Картофель был тем ещё деликатесом. На Земле он больше не рос, а на других планетах — с большим трудом. Хотя мне все же повезло его попробовать. Санти угощала. У неё были связи с одним из контрабандистов, который в свою очередь неравнодушно дышал к картофельному пирогу, который виртуозно могла приготовить кольма. И примерно раз в полгода Рыжий Го завозил хозяйке ресторанчика пару мешков отборного картофеля. А подруга никогда не была жадной. По доброте душевной угощала не только меня, но и Камэлу с карапузами. И это был самый любимый деликатес в нашей семье, остальные не так запали в душу.
Поднесла кусок мяса и, отхватив зубами кусочек, зажмурилась, вытирая рукой каплю сока, сорвавшуюся с уголка губ и побежавшую по подбородку. Вилкой подцепила золотистую дольку картошки и отправила в рот вслед за мясом.
Кошак, напротив, сидел хмурый и вяло ковырялся вилкой в своей тарелке. Аппетита, видимо, не было. От осознания этого даже как-то посветлело на душе, и я с удвоенной силой принялась уничтожать запоздалый обед.
Покончив с обедом, откинулась в кресле, с наслаждением пережевывая последний кусочек картошки.
— Чая? — предложил принц-псих.
— Не откажусь, — великодушно согласилась я.
— Ты же слышала про Игры? — наливая в чашку ароматный парящий напиток, как бы между делом поинтересовался кентанец.
Выпрямившись, нахмурилась, пытаясь понять к чему этот разговор. Хорошее настроение как ветром сдуло, оставив лишь металлический остов напряженности.
— Это те, которые проводят раз в пятьдесят лет на Стадионе?
— Именно. Это очень престижное мероприятие. И участие в нем, а тем более победа, ощутимо повышает статус планеты, которую представляет победивший, — сообщил кошак, помешивая серебряной ложечкой чай в фарфоровой чашке.
Я, кажется, забыла обо всем и с нетерпением ждала, когда кентанец продолжит говорить.
— Кентан никогда не участвовал в Играх. Отец не был заинтересован в этом.
— А теперь? — не дожидаясь пока принц проглотит отпитый чай и поставит чашку обратно на стол, поторопила я.
— Открытие Игр состоится через неделю. К тому времени планеты, желающие участвовать, должны заявить своих спортсменов.
— И? — наклонившись вперед, нетерпеливо протянула я.
— Среди жителей Кентана нет тех, кто бы не был заражен кевларой. А наличие в теле соревнующегося каких-либо инородных организмов, имеющих возможность повлиять на способности, запрещено условиями отборочной комиссии. Да и среди слуг нет тех, кто отличался бы особыми физическими способностями. Хотя по счастливому стечению обстоятельств у меня теперь есть ты… — так же наклонившись над столом, протянул кошак.
А я замерла, боясь позволить себе обрадоваться раньше времени.
Кентанец наклонился еще ближе ко мне и, улыбаясь, прошептал:
— Будешь представлять Кентан на Играх?
— Да! — выдохнула я, ощущая, как сердце упало в левую пятку и там забилось почти в предсмертной агонии. Через неделю я полечу на Землю! Через неделю покину Кентан и меня спасут!
— Вот и славно, — прошептал кошак и поцеловал меня в раскрытые от перенесенного потрясения губы. Я отшатнулась, медленно приходя в себя, а принц оскалился, откидываясь в кресле:
— Ты прелесть, тренер Свон.
Глава 14
Стерла рукой ощущение от поцелуя с губ и, покосившись на довольного кентанца, взяла свою чашку и принялась потягивать успевший остыть чай. От осознания того, что уже совсем скоро все прекратиться, сердце вздрагивало и, расширяясь, разлеталось колючими искрами по телу. Нужно было успокоиться. И просто подождать. Но ждать не было сил. От нетерпения заерзала в кресле.
— И когда полетим на Землю? — пытаясь не улыбаться во все тридцать два, поинтересовалась, делая вид, что старательно выбираю один из фруктов. На самом деле я не особо видела, что там на тарелке, перед глазами от волнения все плыло.
— Дней через шесть или пять.
— Пять, — вскрикнула я и осеклась.
Кошак широко улыбнулся, довольно посматривая на меня из-под прикрытых ресниц.
— Как скажешь, — совсем неожиданно согласился он и, взяв что-то с фруктовой тарелки, протянул мне. — Вот это спелое.
Я взяла, силясь понять, что это. Яблоко, только какое-то иссиня-чёрное. Засомневалась стоит ли, но все же откусила и с жадностью втянула в себя полившийся из надкушенного фрукта терпкий сладкий сок. Яблоко было очень вкусным. Прохладным, освежающим, сладковатым и каким-то хмельным что ли.
С удивлением взглянула на кошака, с довольной улыбкой наблюдающего за тем, как я поглощаю этот безгранично вкусный фрукт.
— Эти яблоки растут на Кентане.
— Здесь что-то растёт? — прожевав и готовясь откусить следующий кусок, поражено вопросила я. — В этом холоде?
— Да, много чего, — ответил иноземец. — Я покажу тебе.
— Ладно, — кивнула я, соглашаясь.
— Завтра.
Я ещё раз кивнула, мне собственно было все равно когда и покажет ли вообще.
— Сегодня нужно успеть потренироваться. Ты же хочешь победить в Играх?
Я перестала жевать яблоко и воззрилась на вдруг посерьёзневшего кентанца.
Победить?
А вот об этом я вообще не думала. Только о том, как бы выбраться с планеты. Но это кошаку знать не обязательно.
Поэтому я снова кивнула.
— Вот и хорошо. Доедай и пойдём.
— Куда?
— Тренироваться, — повторил и опять улыбнулся. Вообще принц был подозрительно довольным. Это немного настораживало.
Дожевала яблоко. Отложила оглодок и встала, надеясь по-быстрому посетить ванную. Вещи там постирать. Здесь как минимум ещё пять дней находится, так что…
— Ты куда? — остановил меня принц.
— В ванную. Постирать, — остановившись и махнув рукой в сторону приоткрытой двери, ответила я.
— Четь сделает. Наелась?
— Ну, да, — отвечала нехотя, ощущая лёгкий дискомфорт от того, что кто-то будет трогать, тем более стирать мои вещи.
— Тогда жди. Оденусь, — поднимаясь с кресла и стягивая с себя махровый халат, сообщил кентанец.
Опять за старое…
Отвернулась, ковыряя пальцами ноги ворс ковра. Вспомнила про коннектор в кармане толстовки, которая валялась сейчас на каменном полу в ванной. Сорвалась с места и, не услышав протеста занятого одеванием иноземца, нырнула в комнату. Подхватила с пола кофту, выудила из кармана забытое средство связи. Облегченно выдохнула и, спрятав коннектор в кармане спортивных брюк, вернулась на своё место ожидания.
— Пойдём, — позвал кентанец. Он уже успел одеть спортивки и футболку, почти такие же, в которых ходил на занятия в Стадионе. — Держи.
В мою сторону что-то полетело. Поймала. Оказалось, пара кроссовок. Добротных таких. Хмыкнув, одела. Попрыгала на месте. Удобно.
Поморщилась от всплывших воспоминаний и поплелась следом. На занятия.
В коридоре возле двери стоял Четь в своём бессменном желтом балахоне.
— Четь, приберись там. В ванной вещи леди Свон. Постирай. Только руками. И развесь там же, по дверцам шкафа. Понял? Это важно, — не сводя с меня сверкающих какой-то шальной радостью глаз, приказал кентанец.
— Понял, господин, — закивал Четь.
А я, наверное, покраснела до кончиков ушей и, ухватив иноземца за рукав балахона, заглянула в глаза и прошептала:
— Четь, не надо руками, ладно? Здесь же есть стиральные машины?
Иноземец испуганно отшатнулся, а я почувствовала, как меня за шиворот майки, словно котёнка, подняли и оттащили в сторону.
— Исчезни, — прорычал кентанец, и Четь вжал голову в плечи и устремился в направлении исчезания.
Ошарашенная произошедшим, повернулась посмотреть на кентанца. Тот зыркнул на меня тёмными глазами. От приподнятого настроения остался только звериный оскал, заменяющий кошаку улыбку:
— Никого и никогда больше не трогай. Все ясно? — прорычал и уставился на меня испепеляющим взглядом, нервно раздувая ноздри.
Это сейчас типа ревность? Покосившись на кентанца, нервно передернула плечами. Совсем псих что ли?
— Ну, ок, — согласилась я, решив лишний раз психа не нервировать.
— Я не шучу, — предупредил распушившийся кошак.
— Я поняла, — как можно серьезнее сказала я, стараясь не закатывать глаза и не зевать. Почему-то уж очень захотелось.
И мы пошли куда-то. По бесконечным коридорам и лестницам. Этот замок Пара Бло все больше напоминал лабиринт. Шикарно обставленный, с высокими потолками и пафосными широкими лестницами.
Кое-где окна были занавешены полупрозрачными светлыми шторами, и я заглядывала в эти провалы во внешний мир, где было небо, которое, вопреки всему, перерастало в космос, а тот в свою очередь врастал в небо, окружающее родную Землю и чужой, но все же знакомый Лордок.
Пыталась запомнить путь, но в итоге заблудилась и очень удивилась, когда очередная дверь вывела нас в открытое пространство, залитое дневным светом. Повсюду на земле и на низких пушистых кустах, покрытых темно-зеленой листвой и растущих вдоль каменных стен и по краям площадки, тонким слоем лежал снег. Лёгкие пушинки кружились и в воздухе, медленно падая откуда-то сверху.
Вышла вслед за белобрысым почти на середину площадки и огляделась. Это было что-то наподобие сада, который находился внутри замка. Возможно, в самой его середине. Ограждением для этого не особо большого дворика служили каменные стены замка, которые чёрными слепыми арочными окнами, расположенными в несколько этажей, смотрели со всех сторон и равнодушно устремлялись ввысь острыми пиками конусовидных крыш чёрных башен.
А посередине прямо над головой светлело молочное с оттенками тёплого какао небо. И оттуда падал снег. Словно все это небо в тайне замыслило перебраться на землю и теперь медленно, но настойчиво воплощало свой план.
— Нравится? — остановившись и подставив ладонь под спускающиеся снежинки, спросил кошак.
— Да, — честно ответила я.
Ну, правда. Я никогда не видела снега. Говорят, давным-давно на Земле зима приходила раз в год, не везде, но почти везде. А потом климат изменился, оставив нам только дождь. Бесконечный дождь. Зато тепло.
