Ну и отписал тебе положенное по рождению имущество. На Земле, все что принадлежит клану. И еще кое-что по мелочи. Пиксли тебе потом вышлет документы. И, — Саркорай снова замолчал, а потом как-то растерянно переспросил, — Матильда, ты слушаешь?
Я сначала кивнула, потом сообразив, ответила, хотя получилось как-то неуверенно.:
— Да.
— Хорошо. Дочь, ты просто знай, что теперь ты часть клана. И, если что, мы на твоей стороне. Поняла?
— Да, — на автомате отозвалась я, хотя в голове гудело и как-то не совсем все было понятно. А точнее все было непонятно, но это мелочи.
— Ладно. Это мой номер. Ты звони, если что.
Я опять кивнула, а из трубки раздалось шуршание, а потом раздраженное шипение:
— Я выключил, нет?!
— Нет, нужно нажать на красную кнопку.
— …космическая хрень… — и звонок, наконец, прервался, а я, оторвав трубку от уха, сидела и растерянно смотрела на погасший экран. Потом разблокировала коннектор и долго сидела над номером, не зная, как записать контакт — папа? Это так странно. Все очень странно…
Уставившись в окно, какое-то время даже не моргала, потом встряхнула головой и выдохнула. Спрыгнула с подоконника, размяла ноги.
По стеклу забарабанили первые тяжелые капли, начинающегося дождя. Снова потемнело. Все небо затянуло низкими тяжелыми тучами.
Я поприседала, попрыгала. Затем несколько раз наклонилась вперед, потом назад.
Но поняв, что не особо помогает, решила прогуляться. До ресторанчика.
Не буду звонить Санти. Лучше дойду. Давно с подругой не виделась. Ведь и обидеться может, если узнает, что я вернулась, а ей не сообщила.
Натянула на ноги свои старые кроссовки и толстовку, постояла возле двери, раздумывая, стоит ли брать мамин дождевик. Решив, что мамуль не обидится, если возьму без спроса, все-таки сняла полиэтиленовый прозрачный плащ с крючка и, приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.
Все казалось странным, таким знакомым и незнакомым одновременно. Покосилась на дверь, возле которой в недавнем прошлом меня поджидал лорди.
Нет, все-таки нужно съезжать. Причем, чем быстрее — тем лучше.
И столько вообще всего нужно… В первую очередь — принять и свыкнуться.
Вошла в лифт. Едва двери закрылись, прислонилась к стене и, ощущая, что всего слишком много умещается в моей многострадальной головушке, попыталась расслабиться, но не получалось. Просто не знала, как.
Выйдя из лифта, столкнулась с возмущенной Верой Октановной. Анторанка что-то стирала со стены, но, увидев меня, как-то побледнела, подобралась и, коротко поприветствовав, проводила долгим внимательным взглядом. Поздоровавшись, вышла в дождь, не желая задерживаться в подъезде даже для того, чтобы набросить дождевик. Слишком уж любопытный взгляд был у домоправительницы. Такой ничего хорошего не сулит.
Но пытаясь избежать нежелательных вопросов, попала под настоящий качественный такой ливень. Сорвавшись на бег, на ходу расправила плащ и накинула на голову. Земля под ногами размокла и превратилась в скользкую жижу. Пару раз поскользнувшись, добежала до поставленной совсем недавно остановки. Раньше ее тут не было. Неужели и общественный транспорт запустили? Все в преддверии Игр…
И до меня как-то вдруг дошло, что Стадион — собственность клана лорди…
И что… теперь он мой?
Да ну, бред какой-то…
Нервно хихикнув, стянула с себя усеянный водяными каплями полиэтилен и, встряхнув, повернулась и тут же вздрогнула, а потом попятилась, сдерживаясь, чтобы не заорать в голос, потому что в этой же остановке стоял он… Дарклай…
Взгляд синих пугающих до колик в мозгу глаз пробрал насквозь, моментально пригвоздив к месту. Я так и осталась стоять и пытаться пошевелиться, может моргнуть или там вздохнуть. Ну, космос, хотя бы что-нибудь…
А черная подавляюще огромная фигура иноземца качнулась и неуверенно переместилась на шаг в мою сторону, все так же буравя меня своим жутким пристальным взглядом.
Хотя бы моргнул что ли, я ведь и задохнуться так могу.
Словно прочитав мои мысли, Дарклай опустил глаза, а я судорожно втянула ноздрями воздух и заморгала, пытаясь разогнать яркие искры, которые в большом количестве замелькали перед глазами.
— Иль, — глухо позвал лорди, а я вздрогнула всем телом и снова попыталась отступить на шаг. Хотя бы на шаг.
Но синие глаза снова смотрели на меня, и я застыла, явственно ощущая смерть свою, которая, как оказывается, была все это время внутри, там в самом центре моего сердца. И сейчас она очнулась ото сна и, сладко потянувшись, начала разрастаться, отвоевывая по крупицам клетки моего тела у ополоумевшей жизни.
А иноземец сдвинул к переносице брови и, как-то болезненно поморщившись, глухо прошептал:
— Боишься меня.
Это не было вопросом, скорее констатация факта. Лорди снова замолчал, а я, воспользовавшись тем, что он вновь не смотрит на меня, попыталась убежать.
И у меня получилось… ну… попытаться. Я сделала три шага в противоположном от иноземца направлении и благополучно вылетела под дождь. Но лорди настиг меня и, обхватив лапищей, прижал к себе, приподняв над землей.
Я забилась как ненормальная, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу протест, страх и возмущение. Ощущение прижатого ко мне тела лорди добавляло свою порцию невменяемости в это безумие. Я даже кричала в голос, лишь бы он отпустил меня.
Равнодушные струи срывающегося с неба дождя щедро заливали все это водой, надежно укрывая нас от глаз случайных свидетелей.
Та же вода заливалась и в рот, и в нос, так что я вскоре прекратила орать, едва не захлебнувшись, и вырываться тоже. Просто повисла в удерживающих меня руках.
— Иль, — прошептало надо мной чудовище. — Я все исправлю.
Слова повергли меня в шок. Одновременно стало смешно и больно. И, скривившись, я огрызнулась:
— Что исправишь? То, что ты мой брат? Или то, что я изменила тебе?
Произнесенные мной эти два предложения как-то очень странно звучали вместе, и, закрыв глаза, я в очередной раз попыталась отгородиться от жуткой действительности.
— Иль, — в который уже раз позвал лорди, а удерживающая меня рука напряглась, пережимая мне грудь и лишая возможности вдохнуть. — Поверь я…
— Отпусти, я не могу дышать, — прохрипела я.
Лорди вздрогнул и отпустил. Я покачнулась, почувствовав ногами землю и оставшись без поддержки.
— Я тебя не люблю. Больше… — неуверенно добавила я, не оборачиваясь к стоящему за моей спиной монстру. — Так что можешь оставить меня в покое? Просто уйди.
Минуту я стояла, опустив голову и разглядывая взбиваемую косыми каплями дождя жижу под своими ногами. Потом все-таки решилась и зашагала вперед, прочь от этой злосчастной остановки. Не оглядываясь, надеясь, что иноземец меня услышал.
Надеясь…
Дождь и не думал прекращаться. Природа словно взбесилась и решила вывернуть на землю все свои водяные небесные запасы. Так что в «Метр до…» я входила совершенно промокшая.
Увидев меня, кольма удивленно всплеснула щупальцами. Так и замерла на несколько секунд, видимо пытаясь идентифицировать личность, нещадно заливающую водой, стекающей с одежды, ее пол. А потом выдохнув мое имя, заспешила в мою сторону, прихватив с собой сразу несколько больших махровых полотенец, которыми она любила протирать намытые до хруста тарелки.
— Милая моя. Ты откуда такая мокрая? Как тебя мама на улицу выпустила? А что с детьми? А с тобой? Куда ты пропадала? Тебя похитили? — затараторила подруга, в обыкновенной для себя манере задавая вопрос за вопросом, совершенно не дожидаясь ответа и одновременно растирая меня полотенцами.
— Санти, почему мне кажется, что я умираю? — прошептала я, чувствуя, что до сих пор не хватает воздуха от не проходящего ощущения сжимающей меня руки лорди.
— Матильда, да это всего лишь дождь, — прекратив свою бурную деятельность, и теперь внимательно рассматривая меня, произнесла кольма. — Он скоро пройдет.
— Думаешь? — с надеждой переспросила я.
— Уверена, — пообещала подруга.
Проснулась. Испугалась. Попыталась вспомнить где я.
Рядом зашевелился сонный карапуз, переполз, улегся на подушку и, запустив свою ручонку в мои волосы, ухватился за прядь и самозабвенно засопел. С другой стороны меня так же подпирали, равномерно распределившись вдоль моего тела, два малыша — один прижался к руке, другой обнимал за ногу. Комнату наполняло мирное сопение, а я, распахнув глаза в съеденный мраком потолок, наконец, вспомнила, что все позади и я вернулась домой.
Правда сейчас мы технически не были дома.
Вчера, проговорив с Санти около двух часов и немного придя в себя, получила восторженное разрешение переехать в любое удобное для нас время на верхний свободный сейчас этаж, расположенный прямо под крышей ресторанчика «Метр до неба». Так что, не став откладывать в долгий ящик, вернулась за детьми и мамой. Потом еще пару раз возвращалась за сумками. Благо вещей было не много. А мебели вообще не было.
На этаже, отведенном для нас кольмой, имелись две спальни, небольшой коридор и ванная, совмещенная с туалетом. Почти царские условия. Камэлу мы разместили в отдельной комнате, а я и дети расположились во второй, с большим окном, выходящим прямо на стену из древесных исполинов. В комнате была одна кровать, шкаф и стол с зеркалом. Разложила детские вещички по полочкам большого деревянного шкафа. Свои разбирать не стала, банально не было сил, да и настроения. Спать легли вместе кучкой на кровать. Конечно, это временно, нужно будет приобрести что-то, на чем детки смогут спать.
Хотя навряд ли здесь уместятся три кроватки. Придется одну поставить в комнате Камэлы. Мама и сегодня предлагала кого-нибудь из малышей оставить ночевать у нее, но мелкие заголосили, что будут спать с мамой. Да и не удивительно — слишком сильно соскучились.
Так что спали мы все вместе. Хорошо. Душа на месте. Я улыбнулась в темноту этим своим мыслям, но тут же вспомнила вчерашнюю встречу с лорди… и приятные ощущения спокойствия и умиротворенности снесло шквальным порывом вернувшегося ужаса. Как я боялась, что придется разговаривать с ним. И вот оно пришло и застало врасплох. Заставило смотреть, чувствовать и погружаться все глубже в это отчаяние и вернувшуюся боль в безжалостно раздираемых едва затянувшихся ранах.
Зажмурилась, вспоминая его голос, и свои резкие слова. Они до сих пор горечью горели на губах и языке, и горло саднило, как при простуде.
Поняв, что больше не усну, попыталась выбраться из малышового завала. Карапузы запротестовали, но стоило мне выбраться, снова улеглись и засопели.
Накрыв детей одеялом, оделась и вышла в коридор. Стараясь не шуметь, спустилась по лестнице на первый этаж и наткнулась на удивленный взгляд уже хлопочущей на кухне кольмы. Подруга широко улыбнулась и, махнув одним из свободных щупальцев, пригласила за стойку.
— Доброе утро, Иль. Не спиться? Не удивительно. Даже я после твоего рассказа глаз не сомкнула, все переживала и думала, что же будет дальше, — кольма вздохнула и поставила передо мной бокал со свежезаваренным кофе. Приятный аромат заставил глубоко вдохнуть и, расправив, плечи потянуться.
Правда бодрит. И даже возникшая было мысль, что может зря я вчера все без утайки рассказала подруге, растворилась в приливе искренней благодарности предназначенной заботливой кольме.
Зря я это. Санти ничем не заслужила этого недоверия. Вчера иноземка выслушала меня молча, только изредка вздыхала и ойкала, а еще время от времени подливала в чашку заканчивающийся какао, сваренный по ее собственному эксклюзивному рецепту. В какао, в числе прочего, присутствовал ром. И по мере поглощения горячего напитка, шок от случившегося отступал, а тело, продрогшее насквозь и, казалось, потерявшее половину своей обычной чувствительности, оттаивало, и я снова начинала чувствовать себя нормальным живым человеком.
— Знаешь, Иль, я тут подумала, — заговорила кольма, очищающая сейчас клубни драгоценного картофеля и нарезающая кучу разных овощей и трав одновременно, — Может оно не так и страшно, что вы с ним родственники?
Я замерла над бокалом с кофе, а иноземка осторожно продолжила:
— Ну, знаешь, как по мне, все это слишком преувеличено — значение родственных связей. На мой взгляд куда важнее — что он тебя любит. И судя по всему, умереть готов, ради тебя, — неуверенно завершила кольма, а я почувствовала, как мой левый глаз начинает подергиваться, еще еле ощутимо так, но все равно достаточно неприятно.
— Хотя тут эти твои чувства, возникшие к этой королевской сволочи. Но ведь они так же могут исчезнуть, как и чувства к Дарклаю… Да и кто вообще знает, может это все последствия этой метки?
— Санти, — прервала я подругу, слишком углубившуюся в анализ моих любовных метаний, — поверь мне, я все понимаю, головой, но сердце, как его переубедить…
Кольма повернулась ко мне и внимательно посмотрела своими большими пурпурными глазищами:
— А, ну и правда. Лучше вообще не думай. Плюнь на все, Иль. Ты у нас теперь — дарго.
— Знать бы еще, что это значит, — буркнула я и отпила очередной глоток ароматного напитка.
— Так наследница, ну, или принцесса. Разные расы, языки, а на деле все одно, — махнула щупальцем подруга и разбрызгала размешиваемый соус. Охнула и тут же принялась уничтожать жирные брызги, заодно протирая в очередной раз пыль на полках, бокалах, ложках и тарелках.
Колокольчик, потревоженный распахнувшейся дверью, зазвенел, и в помещение ворвался порыв влажного холодного предутреннего воздуха. Кольма повернулась, прошипев:
— Кто это в такую-то рань… — Но так и осталась стоять с открытым ртом и неудержимо розовеющими щеками.
Я обернулась, встревоженная такой реакцией иноземки, ощутив, как в сердце зашевелился, видимо, навсегда поселившийся там страх.
На пороге стоял, стряхивая с пиджака капли дождя, Саркорай, за ним нервно топтался отчаянно люминесцирующий в полумраке зала Пиксли.
— Можно войти? — не уверенно пробасил лорди, а кольма, наконец, подобрала челюсть и, приняв более-менее вменяемый вид, прокашлявшись, пропищала:
— Проходите, конечно, — и судорожно принялась в сотый раз протирать и без того идеально чистые чашки и разливать в них кофе.
Лорди не спеша подошел к стойке и остановился в паре метрах от свободного стула. Наши глаза встретились. Иноземец как-то смутился, а потом все же поздоровался:
— Привет, дочь.
— Привет, пап, — отозвалась я, отмечая, как похожа сейчас интонация, с которой сказаны эти слова.
— Сяду, — кивнув на стул, оповестил лорди.
Я кивнула, и иноземец присел на стул и, придвинув к себе бокал с горячим кофе, рассеянно застучал пальцами по столешнице.
Подошел Пиксли. Я приветственно кивнула гебронцу, на которого сейчас было трудно смотреть. Он светился отчаянно резко. Таким я его еще никогда не видела. Я указала на стул, рядом с Саркораем у стойки. Пиксли отчаянно замотал головой и остался стоять, сжимая в руках папку, толстую от бумаг.
— Теперь тут жить будете? — Обведя взглядом зал, спросил лорди, заставляя меня оставить беспокойства о гебронце и вернуться к себе.
— Да, — ответила я, пытаясь не нервничать, разговаривая с этим пугающим иноземцем. Ведь вроде как папа… мой.
— Здесь… мило, — запнувшись, вынес свой вердикт лорди. А потом неожиданно предложил, — А может на Лордок? В замок, а?
И такими большими зелеными глазищами посмотрел на меня, что я на
Я сначала кивнула, потом сообразив, ответила, хотя получилось как-то неуверенно.:
— Да.
— Хорошо. Дочь, ты просто знай, что теперь ты часть клана. И, если что, мы на твоей стороне. Поняла?
— Да, — на автомате отозвалась я, хотя в голове гудело и как-то не совсем все было понятно. А точнее все было непонятно, но это мелочи.
— Ладно. Это мой номер. Ты звони, если что.
Я опять кивнула, а из трубки раздалось шуршание, а потом раздраженное шипение:
— Я выключил, нет?!
— Нет, нужно нажать на красную кнопку.
— …космическая хрень… — и звонок, наконец, прервался, а я, оторвав трубку от уха, сидела и растерянно смотрела на погасший экран. Потом разблокировала коннектор и долго сидела над номером, не зная, как записать контакт — папа? Это так странно. Все очень странно…
Уставившись в окно, какое-то время даже не моргала, потом встряхнула головой и выдохнула. Спрыгнула с подоконника, размяла ноги.
По стеклу забарабанили первые тяжелые капли, начинающегося дождя. Снова потемнело. Все небо затянуло низкими тяжелыми тучами.
Я поприседала, попрыгала. Затем несколько раз наклонилась вперед, потом назад.
Но поняв, что не особо помогает, решила прогуляться. До ресторанчика.
Не буду звонить Санти. Лучше дойду. Давно с подругой не виделась. Ведь и обидеться может, если узнает, что я вернулась, а ей не сообщила.
Натянула на ноги свои старые кроссовки и толстовку, постояла возле двери, раздумывая, стоит ли брать мамин дождевик. Решив, что мамуль не обидится, если возьму без спроса, все-таки сняла полиэтиленовый прозрачный плащ с крючка и, приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.
Все казалось странным, таким знакомым и незнакомым одновременно. Покосилась на дверь, возле которой в недавнем прошлом меня поджидал лорди.
Нет, все-таки нужно съезжать. Причем, чем быстрее — тем лучше.
И столько вообще всего нужно… В первую очередь — принять и свыкнуться.
Вошла в лифт. Едва двери закрылись, прислонилась к стене и, ощущая, что всего слишком много умещается в моей многострадальной головушке, попыталась расслабиться, но не получалось. Просто не знала, как.
Выйдя из лифта, столкнулась с возмущенной Верой Октановной. Анторанка что-то стирала со стены, но, увидев меня, как-то побледнела, подобралась и, коротко поприветствовав, проводила долгим внимательным взглядом. Поздоровавшись, вышла в дождь, не желая задерживаться в подъезде даже для того, чтобы набросить дождевик. Слишком уж любопытный взгляд был у домоправительницы. Такой ничего хорошего не сулит.
Но пытаясь избежать нежелательных вопросов, попала под настоящий качественный такой ливень. Сорвавшись на бег, на ходу расправила плащ и накинула на голову. Земля под ногами размокла и превратилась в скользкую жижу. Пару раз поскользнувшись, добежала до поставленной совсем недавно остановки. Раньше ее тут не было. Неужели и общественный транспорт запустили? Все в преддверии Игр…
И до меня как-то вдруг дошло, что Стадион — собственность клана лорди…
И что… теперь он мой?
Да ну, бред какой-то…
Нервно хихикнув, стянула с себя усеянный водяными каплями полиэтилен и, встряхнув, повернулась и тут же вздрогнула, а потом попятилась, сдерживаясь, чтобы не заорать в голос, потому что в этой же остановке стоял он… Дарклай…
Взгляд синих пугающих до колик в мозгу глаз пробрал насквозь, моментально пригвоздив к месту. Я так и осталась стоять и пытаться пошевелиться, может моргнуть или там вздохнуть. Ну, космос, хотя бы что-нибудь…
А черная подавляюще огромная фигура иноземца качнулась и неуверенно переместилась на шаг в мою сторону, все так же буравя меня своим жутким пристальным взглядом.
Хотя бы моргнул что ли, я ведь и задохнуться так могу.
Словно прочитав мои мысли, Дарклай опустил глаза, а я судорожно втянула ноздрями воздух и заморгала, пытаясь разогнать яркие искры, которые в большом количестве замелькали перед глазами.
— Иль, — глухо позвал лорди, а я вздрогнула всем телом и снова попыталась отступить на шаг. Хотя бы на шаг.
Но синие глаза снова смотрели на меня, и я застыла, явственно ощущая смерть свою, которая, как оказывается, была все это время внутри, там в самом центре моего сердца. И сейчас она очнулась ото сна и, сладко потянувшись, начала разрастаться, отвоевывая по крупицам клетки моего тела у ополоумевшей жизни.
А иноземец сдвинул к переносице брови и, как-то болезненно поморщившись, глухо прошептал:
— Боишься меня.
Это не было вопросом, скорее констатация факта. Лорди снова замолчал, а я, воспользовавшись тем, что он вновь не смотрит на меня, попыталась убежать.
И у меня получилось… ну… попытаться. Я сделала три шага в противоположном от иноземца направлении и благополучно вылетела под дождь. Но лорди настиг меня и, обхватив лапищей, прижал к себе, приподняв над землей.
Я забилась как ненормальная, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу протест, страх и возмущение. Ощущение прижатого ко мне тела лорди добавляло свою порцию невменяемости в это безумие. Я даже кричала в голос, лишь бы он отпустил меня.
Равнодушные струи срывающегося с неба дождя щедро заливали все это водой, надежно укрывая нас от глаз случайных свидетелей.
Та же вода заливалась и в рот, и в нос, так что я вскоре прекратила орать, едва не захлебнувшись, и вырываться тоже. Просто повисла в удерживающих меня руках.
— Иль, — прошептало надо мной чудовище. — Я все исправлю.
Слова повергли меня в шок. Одновременно стало смешно и больно. И, скривившись, я огрызнулась:
— Что исправишь? То, что ты мой брат? Или то, что я изменила тебе?
Произнесенные мной эти два предложения как-то очень странно звучали вместе, и, закрыв глаза, я в очередной раз попыталась отгородиться от жуткой действительности.
— Иль, — в который уже раз позвал лорди, а удерживающая меня рука напряглась, пережимая мне грудь и лишая возможности вдохнуть. — Поверь я…
— Отпусти, я не могу дышать, — прохрипела я.
Лорди вздрогнул и отпустил. Я покачнулась, почувствовав ногами землю и оставшись без поддержки.
— Я тебя не люблю. Больше… — неуверенно добавила я, не оборачиваясь к стоящему за моей спиной монстру. — Так что можешь оставить меня в покое? Просто уйди.
Минуту я стояла, опустив голову и разглядывая взбиваемую косыми каплями дождя жижу под своими ногами. Потом все-таки решилась и зашагала вперед, прочь от этой злосчастной остановки. Не оглядываясь, надеясь, что иноземец меня услышал.
Надеясь…
Дождь и не думал прекращаться. Природа словно взбесилась и решила вывернуть на землю все свои водяные небесные запасы. Так что в «Метр до…» я входила совершенно промокшая.
Увидев меня, кольма удивленно всплеснула щупальцами. Так и замерла на несколько секунд, видимо пытаясь идентифицировать личность, нещадно заливающую водой, стекающей с одежды, ее пол. А потом выдохнув мое имя, заспешила в мою сторону, прихватив с собой сразу несколько больших махровых полотенец, которыми она любила протирать намытые до хруста тарелки.
— Милая моя. Ты откуда такая мокрая? Как тебя мама на улицу выпустила? А что с детьми? А с тобой? Куда ты пропадала? Тебя похитили? — затараторила подруга, в обыкновенной для себя манере задавая вопрос за вопросом, совершенно не дожидаясь ответа и одновременно растирая меня полотенцами.
— Санти, почему мне кажется, что я умираю? — прошептала я, чувствуя, что до сих пор не хватает воздуха от не проходящего ощущения сжимающей меня руки лорди.
— Матильда, да это всего лишь дождь, — прекратив свою бурную деятельность, и теперь внимательно рассматривая меня, произнесла кольма. — Он скоро пройдет.
— Думаешь? — с надеждой переспросила я.
— Уверена, — пообещала подруга.
Глава 28
Проснулась. Испугалась. Попыталась вспомнить где я.
Рядом зашевелился сонный карапуз, переполз, улегся на подушку и, запустив свою ручонку в мои волосы, ухватился за прядь и самозабвенно засопел. С другой стороны меня так же подпирали, равномерно распределившись вдоль моего тела, два малыша — один прижался к руке, другой обнимал за ногу. Комнату наполняло мирное сопение, а я, распахнув глаза в съеденный мраком потолок, наконец, вспомнила, что все позади и я вернулась домой.
Правда сейчас мы технически не были дома.
Вчера, проговорив с Санти около двух часов и немного придя в себя, получила восторженное разрешение переехать в любое удобное для нас время на верхний свободный сейчас этаж, расположенный прямо под крышей ресторанчика «Метр до неба». Так что, не став откладывать в долгий ящик, вернулась за детьми и мамой. Потом еще пару раз возвращалась за сумками. Благо вещей было не много. А мебели вообще не было.
На этаже, отведенном для нас кольмой, имелись две спальни, небольшой коридор и ванная, совмещенная с туалетом. Почти царские условия. Камэлу мы разместили в отдельной комнате, а я и дети расположились во второй, с большим окном, выходящим прямо на стену из древесных исполинов. В комнате была одна кровать, шкаф и стол с зеркалом. Разложила детские вещички по полочкам большого деревянного шкафа. Свои разбирать не стала, банально не было сил, да и настроения. Спать легли вместе кучкой на кровать. Конечно, это временно, нужно будет приобрести что-то, на чем детки смогут спать.
Хотя навряд ли здесь уместятся три кроватки. Придется одну поставить в комнате Камэлы. Мама и сегодня предлагала кого-нибудь из малышей оставить ночевать у нее, но мелкие заголосили, что будут спать с мамой. Да и не удивительно — слишком сильно соскучились.
Так что спали мы все вместе. Хорошо. Душа на месте. Я улыбнулась в темноту этим своим мыслям, но тут же вспомнила вчерашнюю встречу с лорди… и приятные ощущения спокойствия и умиротворенности снесло шквальным порывом вернувшегося ужаса. Как я боялась, что придется разговаривать с ним. И вот оно пришло и застало врасплох. Заставило смотреть, чувствовать и погружаться все глубже в это отчаяние и вернувшуюся боль в безжалостно раздираемых едва затянувшихся ранах.
Зажмурилась, вспоминая его голос, и свои резкие слова. Они до сих пор горечью горели на губах и языке, и горло саднило, как при простуде.
Поняв, что больше не усну, попыталась выбраться из малышового завала. Карапузы запротестовали, но стоило мне выбраться, снова улеглись и засопели.
Накрыв детей одеялом, оделась и вышла в коридор. Стараясь не шуметь, спустилась по лестнице на первый этаж и наткнулась на удивленный взгляд уже хлопочущей на кухне кольмы. Подруга широко улыбнулась и, махнув одним из свободных щупальцев, пригласила за стойку.
— Доброе утро, Иль. Не спиться? Не удивительно. Даже я после твоего рассказа глаз не сомкнула, все переживала и думала, что же будет дальше, — кольма вздохнула и поставила передо мной бокал со свежезаваренным кофе. Приятный аромат заставил глубоко вдохнуть и, расправив, плечи потянуться.
Правда бодрит. И даже возникшая было мысль, что может зря я вчера все без утайки рассказала подруге, растворилась в приливе искренней благодарности предназначенной заботливой кольме.
Зря я это. Санти ничем не заслужила этого недоверия. Вчера иноземка выслушала меня молча, только изредка вздыхала и ойкала, а еще время от времени подливала в чашку заканчивающийся какао, сваренный по ее собственному эксклюзивному рецепту. В какао, в числе прочего, присутствовал ром. И по мере поглощения горячего напитка, шок от случившегося отступал, а тело, продрогшее насквозь и, казалось, потерявшее половину своей обычной чувствительности, оттаивало, и я снова начинала чувствовать себя нормальным живым человеком.
— Знаешь, Иль, я тут подумала, — заговорила кольма, очищающая сейчас клубни драгоценного картофеля и нарезающая кучу разных овощей и трав одновременно, — Может оно не так и страшно, что вы с ним родственники?
Я замерла над бокалом с кофе, а иноземка осторожно продолжила:
— Ну, знаешь, как по мне, все это слишком преувеличено — значение родственных связей. На мой взгляд куда важнее — что он тебя любит. И судя по всему, умереть готов, ради тебя, — неуверенно завершила кольма, а я почувствовала, как мой левый глаз начинает подергиваться, еще еле ощутимо так, но все равно достаточно неприятно.
— Хотя тут эти твои чувства, возникшие к этой королевской сволочи. Но ведь они так же могут исчезнуть, как и чувства к Дарклаю… Да и кто вообще знает, может это все последствия этой метки?
— Санти, — прервала я подругу, слишком углубившуюся в анализ моих любовных метаний, — поверь мне, я все понимаю, головой, но сердце, как его переубедить…
Кольма повернулась ко мне и внимательно посмотрела своими большими пурпурными глазищами:
— А, ну и правда. Лучше вообще не думай. Плюнь на все, Иль. Ты у нас теперь — дарго.
— Знать бы еще, что это значит, — буркнула я и отпила очередной глоток ароматного напитка.
— Так наследница, ну, или принцесса. Разные расы, языки, а на деле все одно, — махнула щупальцем подруга и разбрызгала размешиваемый соус. Охнула и тут же принялась уничтожать жирные брызги, заодно протирая в очередной раз пыль на полках, бокалах, ложках и тарелках.
Колокольчик, потревоженный распахнувшейся дверью, зазвенел, и в помещение ворвался порыв влажного холодного предутреннего воздуха. Кольма повернулась, прошипев:
— Кто это в такую-то рань… — Но так и осталась стоять с открытым ртом и неудержимо розовеющими щеками.
Я обернулась, встревоженная такой реакцией иноземки, ощутив, как в сердце зашевелился, видимо, навсегда поселившийся там страх.
На пороге стоял, стряхивая с пиджака капли дождя, Саркорай, за ним нервно топтался отчаянно люминесцирующий в полумраке зала Пиксли.
— Можно войти? — не уверенно пробасил лорди, а кольма, наконец, подобрала челюсть и, приняв более-менее вменяемый вид, прокашлявшись, пропищала:
— Проходите, конечно, — и судорожно принялась в сотый раз протирать и без того идеально чистые чашки и разливать в них кофе.
Лорди не спеша подошел к стойке и остановился в паре метрах от свободного стула. Наши глаза встретились. Иноземец как-то смутился, а потом все же поздоровался:
— Привет, дочь.
— Привет, пап, — отозвалась я, отмечая, как похожа сейчас интонация, с которой сказаны эти слова.
— Сяду, — кивнув на стул, оповестил лорди.
Я кивнула, и иноземец присел на стул и, придвинув к себе бокал с горячим кофе, рассеянно застучал пальцами по столешнице.
Подошел Пиксли. Я приветственно кивнула гебронцу, на которого сейчас было трудно смотреть. Он светился отчаянно резко. Таким я его еще никогда не видела. Я указала на стул, рядом с Саркораем у стойки. Пиксли отчаянно замотал головой и остался стоять, сжимая в руках папку, толстую от бумаг.
— Теперь тут жить будете? — Обведя взглядом зал, спросил лорди, заставляя меня оставить беспокойства о гебронце и вернуться к себе.
— Да, — ответила я, пытаясь не нервничать, разговаривая с этим пугающим иноземцем. Ведь вроде как папа… мой.
— Здесь… мило, — запнувшись, вынес свой вердикт лорди. А потом неожиданно предложил, — А может на Лордок? В замок, а?
И такими большими зелеными глазищами посмотрел на меня, что я на
