С одного из мохнатых выдыхающих клубы пара монстров в снег спрыгнул кентанец.
— Покатаемся? — предложил кошак, а у меня как-то сердце упало куда-то в правую пятку. Там и осталось.
— Мама, пойдём! — заверещали карапузы и потянули меня в открывшиеся ворота.
— Тренер Свон, надеюсь, вы запомните каждое мгновение этого приключения и донесёте до думрата, что я ни в чем не предал его до самого последнего момента своей жизни, — упавшим голосом произнёс сияющий гебронец.
Я серьёзно кивнула ему в ответ. Тот на мгновение закрыл глаза и, выдохнув, зашагал в сторону топчущихся в нетерпении васпогов.
— Я поеду вместе с детьми, — решительно заявил ответственный нянь и, подойдя к одному из восьмилапых существ, совершенно героически ухватился за крепления и стал карабкаться наверх.
— Что, мелкие, готовы к приключениям? — повернувшись к детям, спросил кентанец.
— Да! — кто бы сомневался.
— Четь, помоги забраться.
Желтый кивнул и, подойдя к пыхтящим от волнения малышам, поднял Поля на руки и подал Пиксли. То же самое он проделал с Кэти и Ифой.
Поймав мой обеспокоенный взгляд, Пиксли пропищал:
— Я их пристегнул, не переживайте тренер Свон.
— Хорошо, — сглотнув, крикнула я. — Дети, хорошенько держитесь. И слушайтесь дядю Пиксли, — добавила я.
Малыши дружно закивали, уцепившись за сиденья.
— Теперь ваша очередь, тренер Свон, — издеваясь, произнёс кентанец. — Помочь?
— Не стоит, — шагнув в сторону одного из свободных васпогов, кинула я.
— Нет. Этот не запряжен. Так неудобно, но, кажется, нам придётся поехать вместе.
Обогнав меня, кентанец забрался на лохматого зверя и, наклонившись, протянул мне руку.
Отвернулась, стараясь подавить протест…
— На Кентане много превосходных тюрем, Иль. Но, я думаю, детям там не место. Как ты считаешь?
Вскинулась, встретилась взглядом с кошаком. Он был зол. Определённо зол. А значит я опять все делаю не так. Выдохнула. И шагнув в сторону васпога, протянула вверх руку. Кентанец одним движением забросил меня на спину зверя. Усадил перед собой. Дёрнул поводья. Зверь тронулся с места и почти сразу перешёл на бег. Остальные последовали за ним. Раздался довольный визг карапузов и испуганный вскрик Пиксли.
Я попыталась оглянуться, но кошак недовольно зашипел и, обхватив свободной рукой, дёрнул и прижал к себе.
— Смотри, Иль. Внимательно смотри вокруг. Это Кентан. Он бы уже был твой. Но это едва ли справедливо. Как ты считаешь?
— Я ничего в этом не понимаю, — бесцветным голосом отозвалась я.
— Определенно, — согласился кентанец. — Но это не помешало твоему папаше подарить своей вновь обретённой дочурке целую планету.
— Я не просила… — огрызнулась я, но тут же осеклась. Мне не понравилось, как это прозвучало. Смысл сказанного резанул по и без того едва живому сердцу — будто я отрекаюсь от Дарклая. Эта мысль заставила выпрямиться, и слова сами сорвались с губ прежде, чем я успела подумать и может быть все же заткнуться, — По-моему ты бредишь. Может стоит прочистить мозг и перестать портить жизнь себе и окружающим?
— Нет, тренер Свон. Ты — единственная, кто живет в выдуманном мире. Но время сказок закончилось. Добро пожаловать в реальность.
Я отвернулась от губ, с которых сорвались пропитанные злостью слова. Кентанец будто выплевывал каждое слово мне в ухо. Приятного мало.
— И как же ты узнал, что Саркорай мой отец? — разглядывая белоснежное поле снега, спросила я. Я бы с удовольствием помолчала, но слишком тесное соседство с кентанцем сильно давило на нервы. Хотелось вырваться из обнимающей руки и никогда больше не видеть эту желтоглазую морду. От невозможности удовлетворить эту отчаянную потребность немедленно, можно было сойти с ума.
— Информация с твоего МОПа, — будничным тоном сообщил кошак и потянул за поводья, заставив пыхтящего васпога повернуть к подножию заснеженных холмов. Здесь кое-где из-под снега выглядывали темные гладкие камни и это немного разбавило монотонный пейзаж.
— И ты в это действительно веришь? — вот уже в который раз попытавшись пробиться сквозь всю абсурдность ситуации, горько усмехнувшись, поинтересовалась я.
— В это верит Дарклай и Саркорай, а этого более, чем достаточно.
— Но…
— Хватит, — рявкнул кентанец, а затем уже совершенно спокойно, — Я планирую насладиться прогулкой.
И уткнувшись носом мне в висок, втянул воздух и прошептал:
— Удивительно, насколько быстро хороший мороз вытравливает посторонние запахи. Так соскучился по твоему…
Отшатнулась, моментально вспомнив Дара и эту его привычку нюхать меня.
— Не дергайся, — зло прошипел кентанец, мгновенно растеряв всю свою доброжелательность. — Не забывай, кто здесь хозяин.
— Навряд ли это так называется, — не удержавшись, съязвила я и тут же прикусила свой болтливый язык.
— Это будет называться так, как я скажу, — произнёс кентанец.
Он натянул поводья, васпог резко затормозил, подняв волны снега. Снежинки заметались в воздухе, на какое-то мгновение сделав мутными очертания остальных остановившихся чудовищ.
Белые тонкие холодные пальцы обхватили мой подбородок, заставив повернуться в сторону сверкающего желтыми глазами лица.
Тонкие ноздри задрожали, как у дикого зверя, еще не решившего стоит ли сожрать жертву или может можно еще немного поиграться.
— Ты меня поняла? — гулко и хрипло.
Я кивнула. Как-то вдруг стало отчётливо ясно, что кентанец давно и качественно спятил, а с такими не спорят.
— Вот и хорошо, — мгновенно просветлел иноземец и оскалился. Вроде улыбнулся. Но на улыбку это мало походило. — Тогда спускайся, тренер Свон. Будем развлекаться.
Я послушно перекинула ногу и, зацепившись рукой за один из ремней крепления, съехала вниз по мохнатому боку васпога. Приземлилась в снег и тут же отошла подальше от спускающегося кентанца.
С соседнего васпога, кряхтя, пытался спуститься покрытый слоем искрящегося снега гебронец. Сверху из своих кресел выглядывали довольные мордашки малышей.
Не справившись со спуском, Пиксли мешком свалился в сугроб и уже оттуда оповестил:
— Тренер Свон, со мной все в порядке, но детей, по всей видимости, придётся снимать вам.
Оставив иноземца выбираться из сугроба, забралась на первые две перекладины крепления и, оглядев своих радостных чад, так же, как и гебронец, припорошенных снегом, улыбнулась.
— Как самочувствие? Замёрзли?
— Нет! — единогласно ответили малыши.
— Ножки, ручки тёплые? — не унимаясь, продолжала спрашивать и одновременно перетрогала все раскрасневшиеся носишки. Тёплые. Так же, как и щёчки. Немного успокоилась. — Так. Дышим носопырочками. Иначе горлышки застудите, будут болеть. Все всё поняли?
— Да, мамуль! — закивали карапузы.
— Хорошо. Тогда спускаемся. По одному, — улыбнувшись, проинструктировала я.
— Девочки первые, — довольно провозгласила Кэти и протянула в мою сторону ручки. Мальчишки посерьезнели и помогли сестрёнке выпутаться из ремней безопасности. Такие милашки… Великий космос, лишь бы выбраться отсюда.
Спустив малышей, поправила на них комбинезоны, проверила все застёжки. Отряхнула от налипшего снега. Гебронец суетился тут же, то принимаясь хлопотать над карапузами, то отходя в сторону и начиная вдруг разминаться, с очень серьёзным лицом смешно размахивая руками. Стресс — штука страшная.
Огляделась. Мы остановились у самого подножия высокого холма. Двое васпогов уютно улеглись прямо в снег и теперь медленно опускались в протаивающее под их тёплыми меховыми телами снежное одеяло. Третий пасся неподалеку, мерно пожевывая снег.
Васпоги — существа похожие на вымерших земных буйволов и одновременно на кошек. Странное сочетание. Очень мохнатые. Шерсть белая, с разной степенью выраженности синего оттенка. С витыми массивными рогами на крупных круглых головах, загнутые назад и спускающиеся вниз за треугольными плюшевыми ушами. И были бы милыми, если бы не торчащие изо рта острые клыки и желание съесть все, что движется. Эти, конечно, были прирученными, но все же…
— Ну, как, никого ещё не съели? — воодушевленно вопросил появившийся из-за валуна кентанец.
Гебронец мгновенно побледнел, а я шагнула вперёд, встав между чересчур довольным иноземцем и копошащимися в снегу детьми.
Взгляд желтых глаз остановился на мне, улыбка кошака немного приутухла.
— Да ладно, шучу я, — как-то грустно. Но это всего секунда, а после с загоревшейся злостью в желтых прищуренных глазах, — У них у всех кевларовые каркасы. Неподчинение приказу в принципе невозможно.
Я дёрнулась и с ужасом посмотрела на мохнатых чудовищ. От одних только воспоминаний о паразите, тело шло мелкой дрожью. А они живут с этим. Стало нестерпимо жалко мохнатых.
— Твоя жалость ни к чему сейчас. Им уже давно не больно. Ладно, мелкие, катались когда-нибудь на санках?
Дети настороженно притихли, недоверчиво поглядывая на кошака.
— Видимо, нет, — заключил кентанец, не дождавшись ответа. — Тогда идём за мной. Расскажу вам что к чему.
В очередной раз скатываясь с горы на санях вместе с карапузами, в голос визжала. Снег летел прямо в лицо, забиваясь в нос и рот. Сердце замирало от скорости. Холодный воздух обжигал разгоряченную кожу.
Сани остановились у подножия склона, а дети самозабвенно заголосили, выпрашивая скатиться ещё раз. Согласилась. Мне на удивление самой понравилось. Это было действительно весело. Малыши выглядели настолько счастливыми, что невозможно было не впустить эту радость и в своё сердце. На короткое время забылось все. Осталось только море белоснежного искрящегося снега, молочное туманное небо, далёкая белесая звезда Си. Колкие снежинки и радостные раскрасневшиеся мордашки карапузов.
Обратно на гору нас затаскивал один из васпогов, тот, на котором не было седла. К нему крепили сани, и он бодро втаскивал нас обратно под улюлюканье и подбадривающие выкрики детей.
— Все. Последний раз, — предупредила я карапузов, когда мы в очередной раз оказались на вершине холма, а гебронец приготовился отцеплять крюк, удерживающий сани. Дети недовольно насупились. — Пора есть и спать. Скоро стемнеет. А в темноте кататься совсем не весело. Согласны?
— Да, — нехотя согласились малыши.
— Тогда договорились — последний раз и все. Да?
— Хорошо, — закивали карапузы.
— Можно? — пропищал Пиксли, который героически стоял возле крюка, в каком-то метре от задней ноги васпога.
— Давай, — махнула я, и мы покатились.
Возвращались в замок без кентанца. Он отлучился по каким-то срочным делам, оставив вместо себя с десяток воинов. Так что васпогов стало на десяток больше, а это уже целая вполне себе боеспособная армия.
На этот раз я ехала с детьми. И даже смогла насладиться поездкой. Как оказалось, заснеженные пейзажи Кентана, окрашенные бледно розовыми, зелёными и голубыми закатными бликами — это незабываемое зрелище. Словно мы вдруг попали в мир разноцветных подвижных стёкол, пропитанный волшебством и ощущением совершающегося чуда. Никогда бы не подумала, что блеклая звезда Си способна на такой взрыв красок. Хотя все же скорее это заслуга особенной атмосферы Кентана.
Вернулись к тем же самым Западным воротам.
В этот раз спускаясь с васпога, замерла и неуверенно погладила зверя по мохнатому вздымающемуся боку. Зверь замер, а затем повернулся и попытался лизнуть меня огромным темно-синим языком.
Испугавшись, отшатнулась, а монстр фыркнул и, тряхнув головой, отвернулся.
— Мама, ты понравилась Пыху! — восторженно закричал Поль.
Дети уже успели дать васпогу имя и очень гордились этим своим деянием.
— Ну да, — растерянно отозвалась я, пытаясь отойти от испуга и усмирить бешено бьющееся сердце. Думала съест…
— Берегись! — раздалось откуда-то сзади, и мне прилетел снежок.
Обернулась. Дети с визгом бросились врассыпную.
Вот как. Значит война…
Схватила снежок и побежала догонять карапузов.
В этой нежданной сумеречной снежной баталии не уцелел никто.
Пиксли по началу пытался отбиваться, но быстро сдался и вскоре превратился в светящийся бледно-желтым конусообразный сугроб.
Малыши визжали, прятались за валунами, падали в снег.
Совсем стемнело. Зажглись желтые круглые фонари. Но их света все равно было мало. Отбившись от очередной волны снежков, попыталась собрать расшалившихся малышей в кучку. Ифа откликнулся сразу. Кэти с Полем, повизгивая, разбежались в стороны.
Попыталась отдышаться, решив, что на сегодня хватит. Но карапузы не унимались. Кто-то снежком попал мне в затылок, я повернулась, ещё успев удивиться меткости своего чада, и наткнулась на улыбающегося кентанца.
Отшатнулась и, споткнувшись, полетела спиной в сугроб.
Иноземец ухватил меня за ворот комбинезона и предотвратил падение. Потом подтянул к себе и так замер, всматриваясь своими отражающими свет фонарей глазами. Уголок плотно сомкнутых бледных губ дрогнул, а кентанец поддался вперёд, одновременно привлекая меня к себе.
Мгновенно родившаяся в ответ на происходящее паника смела абсолютно все до единой мысли, а страх за детей, дождавшийся своего звездного часа, парализовал тело. Я так и висела, как безвольная кукла в руках излишне серьёзного иноземца, даже не моргала. Возможно и не дышала, потому что кентанец прошептал:
— Дыши, Иль. Что же ты не дышишь?
Но я не могла. Словно забыла, как. Просто реально хотелось умереть, лишь бы не участвовать в намечающемся событии.
— Как же ты меня бесишь. — вдруг действительно взбесившись, прорычал кошак. А затем резко развернувшись, не отпуская ворот моего комбинезона, потащил меня за собой.
Позади раздались испуганные голоса малышей. Попыталась обернуться. Успела разглядеть искаженные страхом мордашки и светящегося Пиксли, пытающегося отвлечь внимание детей на себя.
И что же со всем этим делать?
Но ничего придумать не удалось. Псих полоумный открыл дверь и швырнул меня в холл замка. Раздался шорох ткани и поспешно удаляющиеся шаги спасающихся от разгневанного хозяина слуг.
Кентанец отошёл к стене, сделал круг по комнате. Пнул что-то, что с грохотом упало на пол. Вернулся, чтобы прошипеть:
— Ты думаешь, что имеешь право с презрением смотреть на меня?!
Бледное лицо исказила гримаса злости. Кентанец отвернулся, и спрятал лицо в дрожащих руках.
Я, честно сказать, не знала, что вообще делать в таких ситуациях. Было страшно. Из-за закрытой двери все ещё доносился плач кого-то из детей. Это сильно отвлекало от спасения себя.
— Ты все ещё веришь, что он вернётся? Придёт и спасёт тебя? — уже спокойнее произнёс взъерошенный кошак. — Но ты это зря. И я помогу тебе избавиться от напрасных надежд. Чтобы они не мешали тебе жить.
Кентанец развернулся и снова направился ко мне. Схватил застывшую меня за руку и, дёрнув, поднял на ноги, а затем снова потащил куда-то.
— Дети… — только и выдавила я из себя.
— С ними все будет в порядке. О себе волнуйся, — раздраженно бросил кошак и ускорил шаг.
Мы шли по каким-то тёмным коридорам. Спускались вниз. Я послушно следовала за психом ненормальным, потому что иначе он не гнушался оббивать мной косяки, а лишние увечья мне совсем не к чему.
Спустились, по всей видимости, в подвал. Воздух здесь был сырой и затхлый.
Кошак ногой открыл тёмную, покрытую ржавчиной дверь. По ту сторону обнаружилось небольшое помещение с тусклой лампочкой, столом и стулом. Ещё у стены стоял шкаф.
— Керрп! — проорал псих ненормальный.
В глубине комнаты в противоположной стене открылась дверь, пропуская невысокого полноватого роруанца.
— Покатаемся? — предложил кошак, а у меня как-то сердце упало куда-то в правую пятку. Там и осталось.
— Мама, пойдём! — заверещали карапузы и потянули меня в открывшиеся ворота.
— Тренер Свон, надеюсь, вы запомните каждое мгновение этого приключения и донесёте до думрата, что я ни в чем не предал его до самого последнего момента своей жизни, — упавшим голосом произнёс сияющий гебронец.
Я серьёзно кивнула ему в ответ. Тот на мгновение закрыл глаза и, выдохнув, зашагал в сторону топчущихся в нетерпении васпогов.
— Я поеду вместе с детьми, — решительно заявил ответственный нянь и, подойдя к одному из восьмилапых существ, совершенно героически ухватился за крепления и стал карабкаться наверх.
— Что, мелкие, готовы к приключениям? — повернувшись к детям, спросил кентанец.
— Да! — кто бы сомневался.
— Четь, помоги забраться.
Желтый кивнул и, подойдя к пыхтящим от волнения малышам, поднял Поля на руки и подал Пиксли. То же самое он проделал с Кэти и Ифой.
Поймав мой обеспокоенный взгляд, Пиксли пропищал:
— Я их пристегнул, не переживайте тренер Свон.
— Хорошо, — сглотнув, крикнула я. — Дети, хорошенько держитесь. И слушайтесь дядю Пиксли, — добавила я.
Малыши дружно закивали, уцепившись за сиденья.
— Теперь ваша очередь, тренер Свон, — издеваясь, произнёс кентанец. — Помочь?
— Не стоит, — шагнув в сторону одного из свободных васпогов, кинула я.
— Нет. Этот не запряжен. Так неудобно, но, кажется, нам придётся поехать вместе.
Обогнав меня, кентанец забрался на лохматого зверя и, наклонившись, протянул мне руку.
Отвернулась, стараясь подавить протест…
— На Кентане много превосходных тюрем, Иль. Но, я думаю, детям там не место. Как ты считаешь?
Вскинулась, встретилась взглядом с кошаком. Он был зол. Определённо зол. А значит я опять все делаю не так. Выдохнула. И шагнув в сторону васпога, протянула вверх руку. Кентанец одним движением забросил меня на спину зверя. Усадил перед собой. Дёрнул поводья. Зверь тронулся с места и почти сразу перешёл на бег. Остальные последовали за ним. Раздался довольный визг карапузов и испуганный вскрик Пиксли.
Я попыталась оглянуться, но кошак недовольно зашипел и, обхватив свободной рукой, дёрнул и прижал к себе.
— Смотри, Иль. Внимательно смотри вокруг. Это Кентан. Он бы уже был твой. Но это едва ли справедливо. Как ты считаешь?
— Я ничего в этом не понимаю, — бесцветным голосом отозвалась я.
— Определенно, — согласился кентанец. — Но это не помешало твоему папаше подарить своей вновь обретённой дочурке целую планету.
— Я не просила… — огрызнулась я, но тут же осеклась. Мне не понравилось, как это прозвучало. Смысл сказанного резанул по и без того едва живому сердцу — будто я отрекаюсь от Дарклая. Эта мысль заставила выпрямиться, и слова сами сорвались с губ прежде, чем я успела подумать и может быть все же заткнуться, — По-моему ты бредишь. Может стоит прочистить мозг и перестать портить жизнь себе и окружающим?
— Нет, тренер Свон. Ты — единственная, кто живет в выдуманном мире. Но время сказок закончилось. Добро пожаловать в реальность.
Я отвернулась от губ, с которых сорвались пропитанные злостью слова. Кентанец будто выплевывал каждое слово мне в ухо. Приятного мало.
— И как же ты узнал, что Саркорай мой отец? — разглядывая белоснежное поле снега, спросила я. Я бы с удовольствием помолчала, но слишком тесное соседство с кентанцем сильно давило на нервы. Хотелось вырваться из обнимающей руки и никогда больше не видеть эту желтоглазую морду. От невозможности удовлетворить эту отчаянную потребность немедленно, можно было сойти с ума.
— Информация с твоего МОПа, — будничным тоном сообщил кошак и потянул за поводья, заставив пыхтящего васпога повернуть к подножию заснеженных холмов. Здесь кое-где из-под снега выглядывали темные гладкие камни и это немного разбавило монотонный пейзаж.
— И ты в это действительно веришь? — вот уже в который раз попытавшись пробиться сквозь всю абсурдность ситуации, горько усмехнувшись, поинтересовалась я.
— В это верит Дарклай и Саркорай, а этого более, чем достаточно.
— Но…
— Хватит, — рявкнул кентанец, а затем уже совершенно спокойно, — Я планирую насладиться прогулкой.
И уткнувшись носом мне в висок, втянул воздух и прошептал:
— Удивительно, насколько быстро хороший мороз вытравливает посторонние запахи. Так соскучился по твоему…
Отшатнулась, моментально вспомнив Дара и эту его привычку нюхать меня.
— Не дергайся, — зло прошипел кентанец, мгновенно растеряв всю свою доброжелательность. — Не забывай, кто здесь хозяин.
— Навряд ли это так называется, — не удержавшись, съязвила я и тут же прикусила свой болтливый язык.
— Это будет называться так, как я скажу, — произнёс кентанец.
Он натянул поводья, васпог резко затормозил, подняв волны снега. Снежинки заметались в воздухе, на какое-то мгновение сделав мутными очертания остальных остановившихся чудовищ.
Белые тонкие холодные пальцы обхватили мой подбородок, заставив повернуться в сторону сверкающего желтыми глазами лица.
Тонкие ноздри задрожали, как у дикого зверя, еще не решившего стоит ли сожрать жертву или может можно еще немного поиграться.
— Ты меня поняла? — гулко и хрипло.
Я кивнула. Как-то вдруг стало отчётливо ясно, что кентанец давно и качественно спятил, а с такими не спорят.
— Вот и хорошо, — мгновенно просветлел иноземец и оскалился. Вроде улыбнулся. Но на улыбку это мало походило. — Тогда спускайся, тренер Свон. Будем развлекаться.
Я послушно перекинула ногу и, зацепившись рукой за один из ремней крепления, съехала вниз по мохнатому боку васпога. Приземлилась в снег и тут же отошла подальше от спускающегося кентанца.
С соседнего васпога, кряхтя, пытался спуститься покрытый слоем искрящегося снега гебронец. Сверху из своих кресел выглядывали довольные мордашки малышей.
Не справившись со спуском, Пиксли мешком свалился в сугроб и уже оттуда оповестил:
— Тренер Свон, со мной все в порядке, но детей, по всей видимости, придётся снимать вам.
Оставив иноземца выбираться из сугроба, забралась на первые две перекладины крепления и, оглядев своих радостных чад, так же, как и гебронец, припорошенных снегом, улыбнулась.
— Как самочувствие? Замёрзли?
— Нет! — единогласно ответили малыши.
— Ножки, ручки тёплые? — не унимаясь, продолжала спрашивать и одновременно перетрогала все раскрасневшиеся носишки. Тёплые. Так же, как и щёчки. Немного успокоилась. — Так. Дышим носопырочками. Иначе горлышки застудите, будут болеть. Все всё поняли?
— Да, мамуль! — закивали карапузы.
— Хорошо. Тогда спускаемся. По одному, — улыбнувшись, проинструктировала я.
— Девочки первые, — довольно провозгласила Кэти и протянула в мою сторону ручки. Мальчишки посерьезнели и помогли сестрёнке выпутаться из ремней безопасности. Такие милашки… Великий космос, лишь бы выбраться отсюда.
Спустив малышей, поправила на них комбинезоны, проверила все застёжки. Отряхнула от налипшего снега. Гебронец суетился тут же, то принимаясь хлопотать над карапузами, то отходя в сторону и начиная вдруг разминаться, с очень серьёзным лицом смешно размахивая руками. Стресс — штука страшная.
Огляделась. Мы остановились у самого подножия высокого холма. Двое васпогов уютно улеглись прямо в снег и теперь медленно опускались в протаивающее под их тёплыми меховыми телами снежное одеяло. Третий пасся неподалеку, мерно пожевывая снег.
Васпоги — существа похожие на вымерших земных буйволов и одновременно на кошек. Странное сочетание. Очень мохнатые. Шерсть белая, с разной степенью выраженности синего оттенка. С витыми массивными рогами на крупных круглых головах, загнутые назад и спускающиеся вниз за треугольными плюшевыми ушами. И были бы милыми, если бы не торчащие изо рта острые клыки и желание съесть все, что движется. Эти, конечно, были прирученными, но все же…
— Ну, как, никого ещё не съели? — воодушевленно вопросил появившийся из-за валуна кентанец.
Гебронец мгновенно побледнел, а я шагнула вперёд, встав между чересчур довольным иноземцем и копошащимися в снегу детьми.
Взгляд желтых глаз остановился на мне, улыбка кошака немного приутухла.
— Да ладно, шучу я, — как-то грустно. Но это всего секунда, а после с загоревшейся злостью в желтых прищуренных глазах, — У них у всех кевларовые каркасы. Неподчинение приказу в принципе невозможно.
Я дёрнулась и с ужасом посмотрела на мохнатых чудовищ. От одних только воспоминаний о паразите, тело шло мелкой дрожью. А они живут с этим. Стало нестерпимо жалко мохнатых.
— Твоя жалость ни к чему сейчас. Им уже давно не больно. Ладно, мелкие, катались когда-нибудь на санках?
Дети настороженно притихли, недоверчиво поглядывая на кошака.
— Видимо, нет, — заключил кентанец, не дождавшись ответа. — Тогда идём за мной. Расскажу вам что к чему.
В очередной раз скатываясь с горы на санях вместе с карапузами, в голос визжала. Снег летел прямо в лицо, забиваясь в нос и рот. Сердце замирало от скорости. Холодный воздух обжигал разгоряченную кожу.
Сани остановились у подножия склона, а дети самозабвенно заголосили, выпрашивая скатиться ещё раз. Согласилась. Мне на удивление самой понравилось. Это было действительно весело. Малыши выглядели настолько счастливыми, что невозможно было не впустить эту радость и в своё сердце. На короткое время забылось все. Осталось только море белоснежного искрящегося снега, молочное туманное небо, далёкая белесая звезда Си. Колкие снежинки и радостные раскрасневшиеся мордашки карапузов.
Обратно на гору нас затаскивал один из васпогов, тот, на котором не было седла. К нему крепили сани, и он бодро втаскивал нас обратно под улюлюканье и подбадривающие выкрики детей.
— Все. Последний раз, — предупредила я карапузов, когда мы в очередной раз оказались на вершине холма, а гебронец приготовился отцеплять крюк, удерживающий сани. Дети недовольно насупились. — Пора есть и спать. Скоро стемнеет. А в темноте кататься совсем не весело. Согласны?
— Да, — нехотя согласились малыши.
— Тогда договорились — последний раз и все. Да?
— Хорошо, — закивали карапузы.
— Можно? — пропищал Пиксли, который героически стоял возле крюка, в каком-то метре от задней ноги васпога.
— Давай, — махнула я, и мы покатились.
Возвращались в замок без кентанца. Он отлучился по каким-то срочным делам, оставив вместо себя с десяток воинов. Так что васпогов стало на десяток больше, а это уже целая вполне себе боеспособная армия.
На этот раз я ехала с детьми. И даже смогла насладиться поездкой. Как оказалось, заснеженные пейзажи Кентана, окрашенные бледно розовыми, зелёными и голубыми закатными бликами — это незабываемое зрелище. Словно мы вдруг попали в мир разноцветных подвижных стёкол, пропитанный волшебством и ощущением совершающегося чуда. Никогда бы не подумала, что блеклая звезда Си способна на такой взрыв красок. Хотя все же скорее это заслуга особенной атмосферы Кентана.
Вернулись к тем же самым Западным воротам.
В этот раз спускаясь с васпога, замерла и неуверенно погладила зверя по мохнатому вздымающемуся боку. Зверь замер, а затем повернулся и попытался лизнуть меня огромным темно-синим языком.
Испугавшись, отшатнулась, а монстр фыркнул и, тряхнув головой, отвернулся.
— Мама, ты понравилась Пыху! — восторженно закричал Поль.
Дети уже успели дать васпогу имя и очень гордились этим своим деянием.
— Ну да, — растерянно отозвалась я, пытаясь отойти от испуга и усмирить бешено бьющееся сердце. Думала съест…
— Берегись! — раздалось откуда-то сзади, и мне прилетел снежок.
Обернулась. Дети с визгом бросились врассыпную.
Вот как. Значит война…
Схватила снежок и побежала догонять карапузов.
В этой нежданной сумеречной снежной баталии не уцелел никто.
Пиксли по началу пытался отбиваться, но быстро сдался и вскоре превратился в светящийся бледно-желтым конусообразный сугроб.
Малыши визжали, прятались за валунами, падали в снег.
Совсем стемнело. Зажглись желтые круглые фонари. Но их света все равно было мало. Отбившись от очередной волны снежков, попыталась собрать расшалившихся малышей в кучку. Ифа откликнулся сразу. Кэти с Полем, повизгивая, разбежались в стороны.
Попыталась отдышаться, решив, что на сегодня хватит. Но карапузы не унимались. Кто-то снежком попал мне в затылок, я повернулась, ещё успев удивиться меткости своего чада, и наткнулась на улыбающегося кентанца.
Отшатнулась и, споткнувшись, полетела спиной в сугроб.
Иноземец ухватил меня за ворот комбинезона и предотвратил падение. Потом подтянул к себе и так замер, всматриваясь своими отражающими свет фонарей глазами. Уголок плотно сомкнутых бледных губ дрогнул, а кентанец поддался вперёд, одновременно привлекая меня к себе.
Мгновенно родившаяся в ответ на происходящее паника смела абсолютно все до единой мысли, а страх за детей, дождавшийся своего звездного часа, парализовал тело. Я так и висела, как безвольная кукла в руках излишне серьёзного иноземца, даже не моргала. Возможно и не дышала, потому что кентанец прошептал:
— Дыши, Иль. Что же ты не дышишь?
Но я не могла. Словно забыла, как. Просто реально хотелось умереть, лишь бы не участвовать в намечающемся событии.
— Как же ты меня бесишь. — вдруг действительно взбесившись, прорычал кошак. А затем резко развернувшись, не отпуская ворот моего комбинезона, потащил меня за собой.
Позади раздались испуганные голоса малышей. Попыталась обернуться. Успела разглядеть искаженные страхом мордашки и светящегося Пиксли, пытающегося отвлечь внимание детей на себя.
И что же со всем этим делать?
Но ничего придумать не удалось. Псих полоумный открыл дверь и швырнул меня в холл замка. Раздался шорох ткани и поспешно удаляющиеся шаги спасающихся от разгневанного хозяина слуг.
Кентанец отошёл к стене, сделал круг по комнате. Пнул что-то, что с грохотом упало на пол. Вернулся, чтобы прошипеть:
— Ты думаешь, что имеешь право с презрением смотреть на меня?!
Бледное лицо исказила гримаса злости. Кентанец отвернулся, и спрятал лицо в дрожащих руках.
Я, честно сказать, не знала, что вообще делать в таких ситуациях. Было страшно. Из-за закрытой двери все ещё доносился плач кого-то из детей. Это сильно отвлекало от спасения себя.
— Ты все ещё веришь, что он вернётся? Придёт и спасёт тебя? — уже спокойнее произнёс взъерошенный кошак. — Но ты это зря. И я помогу тебе избавиться от напрасных надежд. Чтобы они не мешали тебе жить.
Кентанец развернулся и снова направился ко мне. Схватил застывшую меня за руку и, дёрнув, поднял на ноги, а затем снова потащил куда-то.
— Дети… — только и выдавила я из себя.
— С ними все будет в порядке. О себе волнуйся, — раздраженно бросил кошак и ускорил шаг.
Мы шли по каким-то тёмным коридорам. Спускались вниз. Я послушно следовала за психом ненормальным, потому что иначе он не гнушался оббивать мной косяки, а лишние увечья мне совсем не к чему.
Спустились, по всей видимости, в подвал. Воздух здесь был сырой и затхлый.
Кошак ногой открыл тёмную, покрытую ржавчиной дверь. По ту сторону обнаружилось небольшое помещение с тусклой лампочкой, столом и стулом. Ещё у стены стоял шкаф.
— Керрп! — проорал псих ненормальный.
В глубине комнаты в противоположной стене открылась дверь, пропуская невысокого полноватого роруанца.
