Предложений не поступало, поэтому открыв сумку, я достала зеленое яблоко.
— Яблоко. — дружно выдохнули тройняшки.
— Яблоко Кэти. — протянула я фрукт малышке, и та с восторгом обхватила его маленькими ладошками.
— Яблоко Полю. — малыш схватил фрукт и запрыгал.
— Яблоко Ифу. — карапуз улыбнулся и прижал к себе фрукт.
— Можете есть. Только сначала помойте хорошенько. — детки дружно побежали в ванную.
— Яблоко Камэле. — протянула я фрукт родительнице. Мама вздохнула и взяла яблоко.
— Ты же знаешь, я очень волнуюсь… — пряча блестящие от слез глаза, прошептала мама.
— Я знаю. — просто ответила я.
— Давай, умывайся. И ужинать. — и отвернувшись, уже детям. — Помыли? Пойдёмте, я вам порежу яблочки на дольки. Так есть намного удобнее. — карапузы, как три хвостика, дружно проследовали за бабулей на кухню.
А я повесила сумку на крючок в прихожей. Сняла кроссовки. Прошла в ванную. Умылась. Встретилась глазами со своим отражением. Оценила всю плачевность сложившейся ситуации по растерянному взгляду зелёных глаз. Умылась ещё раз. Только теперь заметила, что раны на ладонях затянулись, а краснота совсем исчезла. Отчаянно захотелось, чтобы их вообще не было. Не было… но они были. Словно безмолвные свидетели моего падения в пропасть.
Иль Свон Рогро зе Гар…
Меня словно в рабство взяли. А мой рабовладелец сейчас осматривает соседнюю квартиру…
После недолгого ужина и традиционного чаепития, устроили «показ мод». Малыши важно прохаживались по комнате, демонстрируя купленные сегодня Камэлой вещи. Разноцветные футболки. Штанишки. Кофточки. Плащи-непромокайки и сапоги. И все это — источник восторга, ужимок и гордости.
После того, как малыши уснули, я, сидя на стуле за кухонным столом, сжимая в руках горячий бокал со свежезаваренным чаем, думала, а все-таки с чего начать?
А начинать с чего-то надо было…
— Как прошёл первый рабочий день? — мама села напротив и, не дожидаясь, когда ее дочь наконец созреет для разговора, взяла все в свои руки.
— Нормально. Ко мне записались десять подопечных. Плюс десять тысяч к зарплате. — пристально следя за плавающей в чае чаинкой, ответила я.
— А что будешь делать с кентанцем? — задала следующий вопросам мама.
— Ничего. Буду работать, пока не уволит. Не люблю сама увольняться. Ты же знаешь. Мало ли. Вдруг меня через месяц выгонят со стадиона…
— А что с этим… Дарклаем? — мама поморщилась, припоминая имя.
— Он — владелец стадиона.
— Даже так. И почему владелец стадиона приходит знакомится со мной и, более того, знает моё имя и имена твоих детей?
— Знать бы… — протянула я, косясь на маму, которая была уж слишком внимательной, быть бы мне такой.
— У вас с ним что-то было?
— Нет. — слишком быстро. Я мысленно вздохнула, собралась и продолжила. — Что у нас могло быть? Он просто подыскивает себе жилье. Случайно встретились. — задействовав весь свой актерский талант по максимуму, ответила я. И отпила чай. Слишком горячий. Дохлый гоби…
Мама с интересом смотрела на покрасневшую меня, но молчала. А я невозмутимо продолжала пить чай.
— Владелец стадиона подыскивает себе жильё в Нижнем районе. И вы случайно встретились. — задумчиво повторила она мои слова. — А что про паспорта для детей? Почему он в курсе?
— Начальство же. — отмахнулась я.
— Ну и правда. — подытожила мама. — Так нам завтра приходить?
— Угу. — кивнула я.
— К десяти?
— Ну, да.
— И в бассейн? — пристальный взгляд родительницы не сулил ничего хорошего.
— Ага. — я допила чай и зевнула. От всей души так, чтобы оправдать свои слова. — Мамуль, я так устала. Давай уже ложиться? — я встала из-за стола и ойкнула. — Я же аванс получила. Десять тысяч.
Мама растерянно посмотрела на меня, мгновенно растеряв всю свою подозрительность.
— Более того, на моё имя открыли счёт в межгалактическом едином банке.
— Все так серьёзно? — мама не могла поверить. Честно говоря, я и сама до сих пор находилась под впечатлением.
— Я же говорю. Нечего волноваться. — если не обращать внимания на тот факт, что меня обманом выдали замуж…
— Хорошо, если так. — грустно улыбнувшись, отозвалась мама.
— Ладно. Завтра опять к пяти. Сегодня отвела четыре занятия. Ужасно устала.
— Кстати, как они вообще выглядят, эти твои занятия?
— Соревнуюсь с подопечными в скорости.
И дальше я в красках описала то, чем мне теперь приходилось заниматься.
— Бывает же. — задумчиво протянула Камэла. — А тебе самой нравится?
— В основном, да. — припомнив занятие с лорди, слегка покраснев, ответила я. — Все. Пойду спать. Спокойной ночи.
Я встала и, поставив бокал в раковину, вышла в коридор. И уже там, до меня долетели мамины ехидные слова:
— Он поцеловал тебя… в макушку.
Я споткнулась.
И к чему столько внимательности к деталям…
Не смогла уснуть. Сколько ни пыталась. Мысли в голове скакали толпами обезумевших ямори, которые были печально известны своим исключительно невменяемым поведением в период размножения. Поэтому я ворочалась с боку набок, вперивая ничего не видящий в темноте взгляд то в потолок, то в стену.
Дети давно и дружно сопели. Мама, кажется, тоже уснула. По крайней мере, не подавала признаков бодрствования, поэтому я постаралась, как можно тише, встать и прокрасться на кухню. Там, не решившись на подвиг по заварке чая, налила себе стакан воды и уселась на достаточно широкий для этого подоконник.
Призрачный свет огромной полной луны освещал крыши зданий, которые нестройными рядами тянулись до стены древесных великанов.
Я вздохнула и попыталась выстроить схему сложившейся ситуации. И взвесить все плюсы и минусы.
Плюс был один — деньги.
А дальше шли сплошные минусы…
…Нет, я конечно все понимаю, власть кружит голову и многое, что недоступно обычным смертным, особо обеспеченным иноземцам — раз плюнуть, но вот объясните мне, недалекому человеку, на кой я сдалась этому древнему маньяку? И ведь так заморочиться… вся эта афера с оформлением паспорта. Да, ещё и переехать вздумал.
…Он это серьёзно?
Луна не ответила, а я отпила глоток прохладной воды и вернулась к своему печальному монологу.
…А детей он тоже хочет оформить под своей фамилией?
Я поморщилась. Не хотелось бы втягивать малышей в эту авантюру.
Раздраженно воззрилась на зажатый в пальцах стакан, он видимо был солидарен с луной и решил сохранять нейтралитет в данной ситуации.
…Что ему вообще от меня надо? Решил поразвлечься… так зачем этот фарс с узакониванием наших «отношений»? И чем все это грозит обернуться, когда он наиграется? Разводом?
Стало даже смешно, и я закусила губу, чтобы не захихикать. Смеяться в голос ночью на кухне наедине с собой — это уже клиника.
В последний и единственный раз, когда я решилась на отношения, это закончилось комой.
В ответ на всплывшие в памяти воспоминания плечо отозвалось тянущей, едва различимой болью. Словно, и болеть то уже нечему, но положено и болит.
…Узел Света… до чего нужно быть глупой человечкой, чтобы решится на такое? Любовь, вечная и истинная. Горько думать, что когда-то я была настолько наивной, что верила в эти бредни.
Я потерла ноющее плечо, ощутив пальцами сквозь тонкую ткань футболки грубый закрученный в спираль шрам.
…Наиграется и бросит. Я в этом уверена. Но, что будет с работой? Меня уволят? Так не хочется терять едва обретенную уверенность в будущее.
За свои чувства я нисколько не беспокоилась. Поскольку чувств, как таковых, не было. Только страх, да и тот как-то приутих. Осталось только раздражение от несанкционированного вторжения в личное пространство. Как мужчина, лорди вряд ли мог меня увлечь. Он у меня ассоциировался скорее с звере-монстром, чем с индивидуумом разумным, с которым можно вступать в отношения. Хотя, тогда, в душе, мне были приятны его прикосновения…
Я раздраженно тряхнула головой и уперлась лбом в прохладное, влажное от моего дыхания стекло.
…Три года без мужика… тут на что угодно начнешь заглядываться…
К четырём часам утра я умудрилась успокоить себя и искренне уверовать в то, что вся эта чушь с моим неожиданным замужеством — временная прихоть больного на голову иноземца. Как говорится, время лечит. Надо лишь подождать и потерпеть. А вот что-что, а ждать и терпеть я умею. Все обязательно устаканится. Лишь бы работу не потерять.
Ну, а дальше времени на размышления не осталось. 04:30 — мои расширившиеся от ужаса глаза и понимание того, что я могу опоздать к кентанцу.
Сползла с подоконника и, потирая отсиженную попу, прошаркала в ванную, умылась. На душ времени не осталось. Переоделась в спортивки, футболку и толстовку. Причесалась. Напрасно, волосы на затылке имели своё мнение на счёт того, как они сегодня будут лежать. Плюнула. Уже у двери вспомнила про поход в бассейн. Вернулась на кухню. Написала маме записку, очень надеясь, что она сможет разобрать мой ранеутренний почерк.
«Мама, детей сегодня в садик не води. Я за вами забегу около 9:30. Сходим на стадион. А там по обстоятельствам. Целую.»
Обулась, накинула капюшон, повесила на плечо сумку и осторожно выскользнула за дверь, прикрыв ее за собой.
Едва раздался глухой щелчок сработавшего замка, я облегченно выдохнула, повернулась и тут же вздрогнула, обнаружив за своей спиной пристально наблюдающего за мной лорди.
— Лысый гоби… — шепотом выругалась я, прижав руку к груди в том месте, где бешено колотилось, норовящее пробить грудную клетку сердце.
— Всего лишь я. — отозвался Дарклай и шагнул в мою сторону. — Завтракала?
— Что? — опешив, переспросила я.
— Значит нет.
Сообразив, что хочет сделать плавно приближающийся ко мне лорди, я честно попыталась убежать, но, к сожалению, иноземец был быстрее. В мгновение оказалась схвачена и перекинута через мощное плечо. От печально известных острых шипов, которые обретались на плечах монстра, сейчас меня защищала кожаная куртка, жалобно заскрипевшая, когда иноземец передернул широкими плечами, поудобнее ухватив меня. Одна из чёрных лап надёжно обхватила за талию и удерживала, другая прошлась по моей беззащитной теперь попе, и, довольно рыкнув, монстр направился к двери соседней квартиры.
— Какого ты творишь? — зашипела я, колотя руками по спине лорди и пытаясь вырваться из стального захвата.
— Хочу накормить жену завтраком. — отозвался монстр и открыл стальную дверь.
Я притихла, разглядывая открывшуюся взору просторную гостиную. Дарклай остановился в небольшой прихожей, снял тапки и со мной на плече прошёл через всю комнату.
— Я не хочу есть. — попыталась донести до сведения иноземца свои не взятые в расчёт желания. — И вообще, я на работу опаздываю.
— Поешь. Потом пойдёшь на свою работу. — отозвался невозмутимый Дарклай.
Он пронес меня сквозь гостиную. Вбежал по лестнице на второй этаж, пересек небольшой коридор и, толкнув ногой дверь, внёс меня в светлую продолговатую кухню. С огромными окнами в пол и длинным столом, исполненным в форме буквы «г», стоящим посередине. Меня опустил на край каменной столешницы, а сам направился в сторону эл. плиты. Там дымился высокий, блестящий стальными боками чайник.
Я огляделась. Тюлевые полупрозрачные занавески, современная кухонная техника, мебель, начищенные до блеска полы — складывалось ощущение обжитости. Но ведь лорди только вчера вечером пришёл осматривать квартиру. И навряд ли все это здесь уже было. Когда он все успел?
Я уперлась взглядом в мощную спину Дарклая. Он, по всей видимости, делал чай. И сейчас ложечкой, казавшейся игрушечной в его огромной лапе, размешивал дымящийся в бокале напиток.
Попыталась спрыгнуть со стола. Но моя попытка потерпела неудачу уже на первой стадии — планирования.
— Не советую. — и по тону как-то сразу стало ясно, что лучше не пытаться.
С бокалом в руке, лорди вернулся и, подхватив меня, непринужденно дошёл до противоположного конца стола. Там усадил меня на стул. Потом придвинул стул вместе со мной к столу и поставил передо мной бокал с чаем. Так же на столе обнаружилась тарелка с красными ароматными ягодами, чашечка с белым чем-то, воздушные изогнутые, по всей видимости, свежеиспеченные булки и банка с той самой, судя по этикетке, пастой, которую я видела в доме у кентанца. Как-то совсем против своей воли принюхалась. Запахи, которые долетали до моего носа, были внеземными. Я сглотнула набежавшую слюну.
— Я правда опаздываю. — сжав лямку сумки, которая сейчас лежала на коленях, произнесла я.
— Так значит в твоих интересах съесть все это, как можно быстрее. Не против круассанов с шоколадной пастой? — вопросил Дарклай, не дождавшись ответа, взял булку, разрезал пополам и, открыв банку, начал намазывать пастой.
— Зачем тебе все это? — слова сами собой сорвались с губ. Почему-то с этим иноземцем я себе позволяла то, чего никогда не делала в присутствии других. Например, озвучивать без разбору все свои мысли.
— Что все? — положив на тарелку половинку булки и принявшись за вторую, спросил какой-то уж слишком спокойный лорди.
— Я. — удивившись, наверное, больше, чем застывший иноземец, прошептала я.
— Я хочу тебя. — встретившись со мной взглядом, ответил лорди и через мгновение снова продолжил совершенно невозмутимо намазывать пасту на хлеб.
— А если я тебя не хочу?
— Захочешь.
— С чего такая уверенность? — я заёрзала на стуле, пытаясь не сорваться на крик или не запустить в эту чересчур спокойную морду, например, тарелку.
— Ты моя. — ответил Дарклай.
— Нет, не твоя. — с злостью ответила я.
Иноземец замер и теперь совсем не добро смотрел на меня, не мигая. Это пугало. Но я не остановилась, хотя моё внезапно обнаружившееся чувство самосохранения честно пыталось меня вразумить.
— Инфа, забитая в паспорт, не делает меня твоей. И уж никак не остановит меня, если я захочу отношений с другим иноземцем, которого выберу сама.
Что-то тихо дзинькнуло под ногами, я опустила взгляд и на мраморном полу увидела сломанную пополам ложку, точнее два погнутых кусочка стали. Через мгновение к ним присоединилась половина банки с пастой. Остальная ее часть с резким хрустом, крошилась в лапе лорди. Я, почти не дыша, подняла голову и встретилась глазами с взглядом зверомонстра. Взбешенного зверомонстра. Затрещала кожаная куртка, заставив меня перевести растерянный взгляд на плечи лорди, которые ощетинились пробившимися через плотную кожу куртки шипами.
…И кому тут уже не страшно?
Я нервно сглотнула.
Лорди выдохнул и закрыл синие глаза, в которых плескалась вскипающая ярость. Я услышала тихий шёпот:
— Убью каждого, кто прикоснется к тебе.
Тон, которым были сказаны эти слова, не оставлял сомнений — точно убьёт.
Я взяла бокал и сделала глоток. Потом откусила кусочек от бутерброда. Вкусно.
— И что, совсем не страшно? — спустя пару минут и два бутерброда спросил, видимо, успокоившийся Дарклай.
— Страшно, конечно. — отпив чай, кивнула я. — Но внешние проявления страха проявятся позже, когда я окажусь на безопасном расстоянии от источника этого самого страха. — с знанием дела, подозрительно спокойно даже для себя, ответила я, затем потянулась за ягодой и, ухватив самую крупную, поднесла ее к носу, втянула аромат, который был настолько приятным и аппетитным, что я на мгновение позабыла, что рядом сидит древний и маньячный лорди.
— Нравится?
— Очень. А что это?
— Клубника. Со сливками вкуснее. — кивнув на маленькую чашечку, ответил Дарклай.
— Яблоко. — дружно выдохнули тройняшки.
— Яблоко Кэти. — протянула я фрукт малышке, и та с восторгом обхватила его маленькими ладошками.
— Яблоко Полю. — малыш схватил фрукт и запрыгал.
— Яблоко Ифу. — карапуз улыбнулся и прижал к себе фрукт.
— Можете есть. Только сначала помойте хорошенько. — детки дружно побежали в ванную.
— Яблоко Камэле. — протянула я фрукт родительнице. Мама вздохнула и взяла яблоко.
— Ты же знаешь, я очень волнуюсь… — пряча блестящие от слез глаза, прошептала мама.
— Я знаю. — просто ответила я.
— Давай, умывайся. И ужинать. — и отвернувшись, уже детям. — Помыли? Пойдёмте, я вам порежу яблочки на дольки. Так есть намного удобнее. — карапузы, как три хвостика, дружно проследовали за бабулей на кухню.
А я повесила сумку на крючок в прихожей. Сняла кроссовки. Прошла в ванную. Умылась. Встретилась глазами со своим отражением. Оценила всю плачевность сложившейся ситуации по растерянному взгляду зелёных глаз. Умылась ещё раз. Только теперь заметила, что раны на ладонях затянулись, а краснота совсем исчезла. Отчаянно захотелось, чтобы их вообще не было. Не было… но они были. Словно безмолвные свидетели моего падения в пропасть.
Иль Свон Рогро зе Гар…
Меня словно в рабство взяли. А мой рабовладелец сейчас осматривает соседнюю квартиру…
После недолгого ужина и традиционного чаепития, устроили «показ мод». Малыши важно прохаживались по комнате, демонстрируя купленные сегодня Камэлой вещи. Разноцветные футболки. Штанишки. Кофточки. Плащи-непромокайки и сапоги. И все это — источник восторга, ужимок и гордости.
После того, как малыши уснули, я, сидя на стуле за кухонным столом, сжимая в руках горячий бокал со свежезаваренным чаем, думала, а все-таки с чего начать?
А начинать с чего-то надо было…
— Как прошёл первый рабочий день? — мама села напротив и, не дожидаясь, когда ее дочь наконец созреет для разговора, взяла все в свои руки.
— Нормально. Ко мне записались десять подопечных. Плюс десять тысяч к зарплате. — пристально следя за плавающей в чае чаинкой, ответила я.
— А что будешь делать с кентанцем? — задала следующий вопросам мама.
— Ничего. Буду работать, пока не уволит. Не люблю сама увольняться. Ты же знаешь. Мало ли. Вдруг меня через месяц выгонят со стадиона…
— А что с этим… Дарклаем? — мама поморщилась, припоминая имя.
— Он — владелец стадиона.
— Даже так. И почему владелец стадиона приходит знакомится со мной и, более того, знает моё имя и имена твоих детей?
— Знать бы… — протянула я, косясь на маму, которая была уж слишком внимательной, быть бы мне такой.
— У вас с ним что-то было?
— Нет. — слишком быстро. Я мысленно вздохнула, собралась и продолжила. — Что у нас могло быть? Он просто подыскивает себе жилье. Случайно встретились. — задействовав весь свой актерский талант по максимуму, ответила я. И отпила чай. Слишком горячий. Дохлый гоби…
Мама с интересом смотрела на покрасневшую меня, но молчала. А я невозмутимо продолжала пить чай.
— Владелец стадиона подыскивает себе жильё в Нижнем районе. И вы случайно встретились. — задумчиво повторила она мои слова. — А что про паспорта для детей? Почему он в курсе?
— Начальство же. — отмахнулась я.
— Ну и правда. — подытожила мама. — Так нам завтра приходить?
— Угу. — кивнула я.
— К десяти?
— Ну, да.
— И в бассейн? — пристальный взгляд родительницы не сулил ничего хорошего.
— Ага. — я допила чай и зевнула. От всей души так, чтобы оправдать свои слова. — Мамуль, я так устала. Давай уже ложиться? — я встала из-за стола и ойкнула. — Я же аванс получила. Десять тысяч.
Мама растерянно посмотрела на меня, мгновенно растеряв всю свою подозрительность.
— Более того, на моё имя открыли счёт в межгалактическом едином банке.
— Все так серьёзно? — мама не могла поверить. Честно говоря, я и сама до сих пор находилась под впечатлением.
— Я же говорю. Нечего волноваться. — если не обращать внимания на тот факт, что меня обманом выдали замуж…
— Хорошо, если так. — грустно улыбнувшись, отозвалась мама.
— Ладно. Завтра опять к пяти. Сегодня отвела четыре занятия. Ужасно устала.
— Кстати, как они вообще выглядят, эти твои занятия?
— Соревнуюсь с подопечными в скорости.
И дальше я в красках описала то, чем мне теперь приходилось заниматься.
— Бывает же. — задумчиво протянула Камэла. — А тебе самой нравится?
— В основном, да. — припомнив занятие с лорди, слегка покраснев, ответила я. — Все. Пойду спать. Спокойной ночи.
Я встала и, поставив бокал в раковину, вышла в коридор. И уже там, до меня долетели мамины ехидные слова:
— Он поцеловал тебя… в макушку.
Я споткнулась.
И к чему столько внимательности к деталям…
Не смогла уснуть. Сколько ни пыталась. Мысли в голове скакали толпами обезумевших ямори, которые были печально известны своим исключительно невменяемым поведением в период размножения. Поэтому я ворочалась с боку набок, вперивая ничего не видящий в темноте взгляд то в потолок, то в стену.
Дети давно и дружно сопели. Мама, кажется, тоже уснула. По крайней мере, не подавала признаков бодрствования, поэтому я постаралась, как можно тише, встать и прокрасться на кухню. Там, не решившись на подвиг по заварке чая, налила себе стакан воды и уселась на достаточно широкий для этого подоконник.
Призрачный свет огромной полной луны освещал крыши зданий, которые нестройными рядами тянулись до стены древесных великанов.
Я вздохнула и попыталась выстроить схему сложившейся ситуации. И взвесить все плюсы и минусы.
Плюс был один — деньги.
А дальше шли сплошные минусы…
…Нет, я конечно все понимаю, власть кружит голову и многое, что недоступно обычным смертным, особо обеспеченным иноземцам — раз плюнуть, но вот объясните мне, недалекому человеку, на кой я сдалась этому древнему маньяку? И ведь так заморочиться… вся эта афера с оформлением паспорта. Да, ещё и переехать вздумал.
…Он это серьёзно?
Луна не ответила, а я отпила глоток прохладной воды и вернулась к своему печальному монологу.
…А детей он тоже хочет оформить под своей фамилией?
Я поморщилась. Не хотелось бы втягивать малышей в эту авантюру.
Раздраженно воззрилась на зажатый в пальцах стакан, он видимо был солидарен с луной и решил сохранять нейтралитет в данной ситуации.
…Что ему вообще от меня надо? Решил поразвлечься… так зачем этот фарс с узакониванием наших «отношений»? И чем все это грозит обернуться, когда он наиграется? Разводом?
Стало даже смешно, и я закусила губу, чтобы не захихикать. Смеяться в голос ночью на кухне наедине с собой — это уже клиника.
В последний и единственный раз, когда я решилась на отношения, это закончилось комой.
В ответ на всплывшие в памяти воспоминания плечо отозвалось тянущей, едва различимой болью. Словно, и болеть то уже нечему, но положено и болит.
…Узел Света… до чего нужно быть глупой человечкой, чтобы решится на такое? Любовь, вечная и истинная. Горько думать, что когда-то я была настолько наивной, что верила в эти бредни.
Я потерла ноющее плечо, ощутив пальцами сквозь тонкую ткань футболки грубый закрученный в спираль шрам.
…Наиграется и бросит. Я в этом уверена. Но, что будет с работой? Меня уволят? Так не хочется терять едва обретенную уверенность в будущее.
За свои чувства я нисколько не беспокоилась. Поскольку чувств, как таковых, не было. Только страх, да и тот как-то приутих. Осталось только раздражение от несанкционированного вторжения в личное пространство. Как мужчина, лорди вряд ли мог меня увлечь. Он у меня ассоциировался скорее с звере-монстром, чем с индивидуумом разумным, с которым можно вступать в отношения. Хотя, тогда, в душе, мне были приятны его прикосновения…
Я раздраженно тряхнула головой и уперлась лбом в прохладное, влажное от моего дыхания стекло.
…Три года без мужика… тут на что угодно начнешь заглядываться…
К четырём часам утра я умудрилась успокоить себя и искренне уверовать в то, что вся эта чушь с моим неожиданным замужеством — временная прихоть больного на голову иноземца. Как говорится, время лечит. Надо лишь подождать и потерпеть. А вот что-что, а ждать и терпеть я умею. Все обязательно устаканится. Лишь бы работу не потерять.
Ну, а дальше времени на размышления не осталось. 04:30 — мои расширившиеся от ужаса глаза и понимание того, что я могу опоздать к кентанцу.
Сползла с подоконника и, потирая отсиженную попу, прошаркала в ванную, умылась. На душ времени не осталось. Переоделась в спортивки, футболку и толстовку. Причесалась. Напрасно, волосы на затылке имели своё мнение на счёт того, как они сегодня будут лежать. Плюнула. Уже у двери вспомнила про поход в бассейн. Вернулась на кухню. Написала маме записку, очень надеясь, что она сможет разобрать мой ранеутренний почерк.
«Мама, детей сегодня в садик не води. Я за вами забегу около 9:30. Сходим на стадион. А там по обстоятельствам. Целую.»
Обулась, накинула капюшон, повесила на плечо сумку и осторожно выскользнула за дверь, прикрыв ее за собой.
Едва раздался глухой щелчок сработавшего замка, я облегченно выдохнула, повернулась и тут же вздрогнула, обнаружив за своей спиной пристально наблюдающего за мной лорди.
— Лысый гоби… — шепотом выругалась я, прижав руку к груди в том месте, где бешено колотилось, норовящее пробить грудную клетку сердце.
— Всего лишь я. — отозвался Дарклай и шагнул в мою сторону. — Завтракала?
— Что? — опешив, переспросила я.
— Значит нет.
Сообразив, что хочет сделать плавно приближающийся ко мне лорди, я честно попыталась убежать, но, к сожалению, иноземец был быстрее. В мгновение оказалась схвачена и перекинута через мощное плечо. От печально известных острых шипов, которые обретались на плечах монстра, сейчас меня защищала кожаная куртка, жалобно заскрипевшая, когда иноземец передернул широкими плечами, поудобнее ухватив меня. Одна из чёрных лап надёжно обхватила за талию и удерживала, другая прошлась по моей беззащитной теперь попе, и, довольно рыкнув, монстр направился к двери соседней квартиры.
— Какого ты творишь? — зашипела я, колотя руками по спине лорди и пытаясь вырваться из стального захвата.
— Хочу накормить жену завтраком. — отозвался монстр и открыл стальную дверь.
Я притихла, разглядывая открывшуюся взору просторную гостиную. Дарклай остановился в небольшой прихожей, снял тапки и со мной на плече прошёл через всю комнату.
— Я не хочу есть. — попыталась донести до сведения иноземца свои не взятые в расчёт желания. — И вообще, я на работу опаздываю.
— Поешь. Потом пойдёшь на свою работу. — отозвался невозмутимый Дарклай.
Он пронес меня сквозь гостиную. Вбежал по лестнице на второй этаж, пересек небольшой коридор и, толкнув ногой дверь, внёс меня в светлую продолговатую кухню. С огромными окнами в пол и длинным столом, исполненным в форме буквы «г», стоящим посередине. Меня опустил на край каменной столешницы, а сам направился в сторону эл. плиты. Там дымился высокий, блестящий стальными боками чайник.
Я огляделась. Тюлевые полупрозрачные занавески, современная кухонная техника, мебель, начищенные до блеска полы — складывалось ощущение обжитости. Но ведь лорди только вчера вечером пришёл осматривать квартиру. И навряд ли все это здесь уже было. Когда он все успел?
Я уперлась взглядом в мощную спину Дарклая. Он, по всей видимости, делал чай. И сейчас ложечкой, казавшейся игрушечной в его огромной лапе, размешивал дымящийся в бокале напиток.
Попыталась спрыгнуть со стола. Но моя попытка потерпела неудачу уже на первой стадии — планирования.
— Не советую. — и по тону как-то сразу стало ясно, что лучше не пытаться.
С бокалом в руке, лорди вернулся и, подхватив меня, непринужденно дошёл до противоположного конца стола. Там усадил меня на стул. Потом придвинул стул вместе со мной к столу и поставил передо мной бокал с чаем. Так же на столе обнаружилась тарелка с красными ароматными ягодами, чашечка с белым чем-то, воздушные изогнутые, по всей видимости, свежеиспеченные булки и банка с той самой, судя по этикетке, пастой, которую я видела в доме у кентанца. Как-то совсем против своей воли принюхалась. Запахи, которые долетали до моего носа, были внеземными. Я сглотнула набежавшую слюну.
— Я правда опаздываю. — сжав лямку сумки, которая сейчас лежала на коленях, произнесла я.
— Так значит в твоих интересах съесть все это, как можно быстрее. Не против круассанов с шоколадной пастой? — вопросил Дарклай, не дождавшись ответа, взял булку, разрезал пополам и, открыв банку, начал намазывать пастой.
— Зачем тебе все это? — слова сами собой сорвались с губ. Почему-то с этим иноземцем я себе позволяла то, чего никогда не делала в присутствии других. Например, озвучивать без разбору все свои мысли.
— Что все? — положив на тарелку половинку булки и принявшись за вторую, спросил какой-то уж слишком спокойный лорди.
— Я. — удивившись, наверное, больше, чем застывший иноземец, прошептала я.
— Я хочу тебя. — встретившись со мной взглядом, ответил лорди и через мгновение снова продолжил совершенно невозмутимо намазывать пасту на хлеб.
— А если я тебя не хочу?
— Захочешь.
— С чего такая уверенность? — я заёрзала на стуле, пытаясь не сорваться на крик или не запустить в эту чересчур спокойную морду, например, тарелку.
— Ты моя. — ответил Дарклай.
— Нет, не твоя. — с злостью ответила я.
Иноземец замер и теперь совсем не добро смотрел на меня, не мигая. Это пугало. Но я не остановилась, хотя моё внезапно обнаружившееся чувство самосохранения честно пыталось меня вразумить.
— Инфа, забитая в паспорт, не делает меня твоей. И уж никак не остановит меня, если я захочу отношений с другим иноземцем, которого выберу сама.
Что-то тихо дзинькнуло под ногами, я опустила взгляд и на мраморном полу увидела сломанную пополам ложку, точнее два погнутых кусочка стали. Через мгновение к ним присоединилась половина банки с пастой. Остальная ее часть с резким хрустом, крошилась в лапе лорди. Я, почти не дыша, подняла голову и встретилась глазами с взглядом зверомонстра. Взбешенного зверомонстра. Затрещала кожаная куртка, заставив меня перевести растерянный взгляд на плечи лорди, которые ощетинились пробившимися через плотную кожу куртки шипами.
…И кому тут уже не страшно?
Я нервно сглотнула.
Лорди выдохнул и закрыл синие глаза, в которых плескалась вскипающая ярость. Я услышала тихий шёпот:
— Убью каждого, кто прикоснется к тебе.
Тон, которым были сказаны эти слова, не оставлял сомнений — точно убьёт.
Я взяла бокал и сделала глоток. Потом откусила кусочек от бутерброда. Вкусно.
— И что, совсем не страшно? — спустя пару минут и два бутерброда спросил, видимо, успокоившийся Дарклай.
— Страшно, конечно. — отпив чай, кивнула я. — Но внешние проявления страха проявятся позже, когда я окажусь на безопасном расстоянии от источника этого самого страха. — с знанием дела, подозрительно спокойно даже для себя, ответила я, затем потянулась за ягодой и, ухватив самую крупную, поднесла ее к носу, втянула аромат, который был настолько приятным и аппетитным, что я на мгновение позабыла, что рядом сидит древний и маньячный лорди.
— Нравится?
— Очень. А что это?
— Клубника. Со сливками вкуснее. — кивнув на маленькую чашечку, ответил Дарклай.
