Камэла не стала расспрашивать, так что я с благодарностью приняла ее терпение и мудрость. Главное, чтобы она не надумала больше, чем есть. А я объясню все позже. Когда все закончиться или станет понятным, хотя бы мне самой.
В нашей маленькой семейной компании царило радостное оживление, давно такого не было, чтобы мы куда-нибудь вот так вместе ходили. Ну, если не считать походов в «Метр до…», которые уже не вызывали такого восторга у детей и были скорее приятными, нежели волнительными, и еще более редких хождений в больницу, но об эмоциональной составляющей таких вынужденных экспедиций и вспоминать не хочется. Какие дети любят ходить в больницы? Такие вообще бывают?
Малыши, умытые и аккуратно причесанные, одетые в совсем еще новенькие футболки и штанишки, дружно обували ботиночки у дверей. Камэла, также в новой майке и джинсах, зашнуровывала ярко оранжевые шнурки на зеленых кроссовках.
Прислонившись к косяку, я просто стояла и смотрела на копошащихся детей и улыбающуюся маму. Остановить бы время или хотя бы сохранить навечно это чувство щемящего тихого счастья, рождающееся сейчас в моем сердце в ответ на происходящее. Но…
Повернувшись вошла на кухню, нужно было разложить купленные продукты в холодильник, дверцу которого я открыла и замерла. Он был наполнен до отказа, к моим ногам даже вывалилась упаковка каких-то, судя по внешнему виду, замороженных моллюсков. Я наклонилась, подняла холодный пакет с серо розовым содержимым и попыталась втиснуть его обратно. В итоге несколько яблок и батончик шоколада упали на пол.
Пакет с молоком и маленькая баночка шоколадной пасты, одиноко стоящие на столе, и выпавшие продукты из набитого до отказа холодильника в моих руках… Не знаю отчего, но в какой-то момент я просто поняла, что по моей щеке скользит слеза. Все это уже слишком… Замешательство сменилось злостью. Злиться было привычно и просто. По крайней мере проще, чем пытаться понять свои взбунтовавшиеся эмоции. Стерев влажный след и взяв себя в руки, запихала все обратно. Даже молоко и пасту. Вот так. Захлопнула дверцу, услышала тихий треск. Из холодильника на пол потекло молоко…
…Дохлый полусъеденный гоби…
— Все. Мы готовы. — сообщила мама от входной двери.
— Уже иду. — я все ещё вытирала внушительную лужу молока. Отжала тряпку и запихала ее под холодильник. Дверцу открывать не стала, не была уверена, что это не станет причиной ещё большего хаоса.
Заглянула в ванную, вымыла руки и причесалась. На большее не было ни времени, ни сил.
— Ну, выходим? — перекидывая сумку через плечо, я подтолкнула малышей в сторону уже открытой двери.
Мама взяла за руку улыбающихся Кэти и Поля. Мы с довольным Ифой замыкали процессию. Пока спускались в лифте, дети наперебой спорили о том, кто из них лучше плавает. Хотя, кроме как в тазике, нигде до этого не купались. И вообще таких крупных объемов воды, вроде бассейна, ни разу не видели.
— У тебя сегодня занятия во сколько начинаются? — мама поправила выбившийся из пучка локон волос и изо всех сил старалась выглядеть как можно беззаботнее. Но я видела, что ее что-то сильно беспокоит, даже догадывалась что. И объяснить бы, но что тут скажешь? И я просто ответила на вопрос.
— С одиннадцати. И вернусь под утро. Часов в шесть.
Камэла нахмурилась и попыталась вразумить своё недалекое чадо:
— Матильда, не стоит себя так выматывать. Ничего хорошего из этого не получиться.
— Мамуль, не волнуйся. Пока так.
— Может все же расскажешь? — легко потянув меня за рукав платья и заглянув в глаза, с надеждой в голосе спросила Камэла.
— Мам, ну правда, все хорошо. Ничего страшного я не задумала.
— Хочется верить. — убрав руку, отозвалась женщина.
— Мам, а дядя Дар придет? — невинный вопрос краснощекого радостного Поля заставил меня напряженно замереть.
— Прости, кто? — не поняв, переспросила я.
— Дядя Дар! — ответил мне нестройный хор из тонких голосов карапузов.
— Это им господин Дарклай сказал себя так называть. Правда, он просто назвался Дар, дядя — это уже их инициатива.
Я растерянно посмотрела на улыбающихся и щипающих друг друга малышей, в том числе и на взъерошенного Поля, который уже успел позабыть свой вопрос и включился в озорную игру с братом и сестренкой.
…Да уж, дядя Дар…
Но мой скептицизм напрочь был подавлен жесткой реальностью, стоило мне открыть подъездную дверь и выйти на улицу. Во дворе дома был припаркован чёрный, сверкающий боками на солнце автолет. Рядом с машиной стоял, облокотившись о капот, Дарклай. В темно-синем деловом костюме, из-под которого виднелся белоснежный воротник рубашки и бордовый галстук.
Дети, увидев это чудо, едва не сбили меня и с громкими криками со всех ног побежали к улыбающемуся лорди. Он даже присел и расставил в разные стороны свои руки. Дети по очереди врезались в широкую грудь. Я приглушенно ойкнула и кажется побледнела, вспомнив ядовитые шипы.
От истерики меня спас лукавый взгляд синих глаз, буквально пригвоздивший меня к месту и долетевшие до меня спокойные слова:
— Я только на тебя так реагирую.
Я попыталась унять расходившееся сердце. А лорди уже мило общался с моей мамой, вместе с ней усаживая детей на заднее сиденье автолета.
Когда я подошла к машине, то с щемящим чувством грусти, смешанной с обреченностью, увидела, что мне места на заднем сиденье не осталось. Тут же рядом оказался Дарклай. Даже не знаю, как мне удалось понять, что этот иноземец задумал, но все же ловко увернулась от руки, которая по-хозяйски попыталась занять место на моей попе, обтянутой тканью узкого платья. Оставалось только надеяться, что мама не видела этих странных маневров. Кинув быстрый встревоженный взгляд сквозь стекло в салон, успокоилась. Камэла поправляла ремни безопасности и что-то объясняла малышам.
Взглянув на улыбающегося и чересчур довольного монстра, зашагала вокруг машины к пассажирскому переднему сиденью.
Дарклай, вновь изображающий мою бесшумную тень, едва я подошла, галантно открыл дверь. Я села и попыталась пристегнуться. Не вышло. Лапища перехватили ремень и, наклонившись надо мной, лорди застегнул замок крепления. И замер, втягивая воздух.
…Почувствовал…
Я испуганно вжалась в кожаное сиденье.
— Пожалуйста, не сейчас. — одними губами прошептала я.
Лорди промолчал, но принюхиваться перестал. А через мгновение захлопнул дверцу и, обогнув нос автолета, опустился в водительское кресло. Очень злой. Я кожей чувствовала эту его животную ярость. Но понадеявшись на выдержку древнего маньяка, улыбнулась, широко и беззаботно, и повернувшись к притихшим малышам и растерянной маме, елозящей на сиденье, как можно радостнее спросила:
— Ну что, карапузы и мадама, готовы отправиться в захватывающее путешествие до легендарного Стадиона? — наметилась странная тенденция — чем злее и недовольнее лорди, тем спокойнее и радостнее я.
— Да! — оживились ребята.
— Дядя Дар, а рыбки там есть? — спросила Кэти.
— Нет. — ровно, но все же мрачно ответил лорди, а потом, выдохнув, уже с большим энтузиазмом добавил, — Но там есть Кемироф, он присматривает за бассейном. У него имеются жабры, щупальца и несколько плавников. А ещё он может выпрыгивать из-под воды и делать сальто. — вызвав бурю эмоций, сообщил Дарклай. Повернул руль, автолет заурчал и плавно заскользил в сторону широкой дороги.
Всю дорогу до места назначения я молчала. Говорили дети, расспрашивая дядю Дарклая, а когда они замолкали, переваривая полученную информацию, лорди разговаривал с Камэлой. Как-то так получилось, что к тому времени, когда мы подъехали к Стадиону, моя мама и иноземец были уже на короткой ноге, мама увлеченно рассказывала о ретро модели коннектора, которую ей удалось добыть за бесценок и расписывала какие запчасти нужно будет заменить, чтобы этот «мастодонт» технического прогресса вновь заработал. А Дарклай слушал и явно был в теме, потому что задавал вопросы, от которых мама была в восторге.
Все бы ничего, но иногда синие глаза останавливались на мне и тогда, у меня мурашки по коже толпами начинали бегать, а моё подсознание обещало мне скорую и не самую легкую смерть и явно собирало вещички, надеясь покинуть меня до этого трагического момента.
У входа в спортивный комплекс нас встретил ярко-желтый, а, значит, очень взволнованный Пиксли Кроун. Вытянувшись по струнке, он поприветствовал Дарклая. Потом улыбаясь и отвешивая сотню комплиментов в минуту, познакомился с малышами, Камэлой и с дрожью в голосе сообщил мне, что это самые милые человеческие малыши, которых он видел, а мама моя — до того молода и прекрасна, что удивительно, что у неё есть ни только дочь, но и внуки.
Дарклай все это время молчал и не сводил недовольного взгляда с желтеющего на глазах гебронца. Бедняга Пиксли, знал бы он, что этот взгляд не по его душу, так бы сейчас не сиял. Уже больно было смотреть. Стало жалко иноземца.
Потянув за рукав сурового лорди, неуверенно предложила:
— Пойдёмте, у меня сегодня занятия в одиннадцать начинаются, хотелось бы все-таки успеть увидеть бассейн.
Это действие возымело весьма странный эффект, на плечах застывшего лорди, пробив пиджак, вылезли шипы, а гебронец, поперхнувшись и извиняясь, медленно скрылся в кабинете. Я отдернула руку и про себя сделала несколько выводов — не стоит трогать древнего маньяка и, судя по реакции гебронца, я все же так и не осознала всю опасность своего положения.
Мама следила за резвящимися малышами и параллельно разглядывала убранство широкого коридора, снующих по нему иноземных спортсменов. И к великому счастью, не замечала того, что творилось между мной и испепеляющим меня взглядом, не дышащим сейчас лорди.
Каким-то чудом добрались до главного зала. Дети бегали босиком по зеленой пушистой траве. Впервые в жизни. Мама тоже сняла кроссовки и пошла бродить по зеленому ковру.
Светило яркое солнце. Дул слегка прохладный утренний ветерок. Мы вдвоём остались стоять на краю поля — я и чёрный монстр.
— Иль, я знаю, чем ты намазала кожу, пытаясь перебить мою метку. Поверь, это не поможет. — голос звучал гулко, иноземец произносил слова отрывисто, делая длинные паузы, словно сдерживая себя от лишнего. — Муарат ещё та едкая дрянь, но ему не сравнится со мной.
Я криво улыбнулась, ощущая привкус горечи и обиды, и отступила на шаг от злобного монстра, нагло пытающегося присвоить меня, мою жизнь.
— Не поможет это, так найду что-нибудь другое.
До меня долетело приглушенное рычание.
— Ты же не будешь устраивать сцену перед моей семьёй? — не поворачиваясь к Дарклаю, не скрывая насмешки в голосе, спросила я.
В ответ мне раздалось все тоже рычание. Ну и пусть.
Наконец добрались до бассейна. Он был расположен на первом этаже. За полем. Просто огромное помещение, объединяющее в себе, наверное, десять тренировочных комнат. Прямоугольный длинный бассейн. Малыши замерли у входа, ошарашено рассматривая набегающие на борта волны прозрачной искрящейся воды.
Потолка так же, как и над полем, не было. Солнце светило ярко, и его тёплые лучи приятно согревали кожу. Я растянулась на одном из шезлонгов, которые в большом количестве были расставлены вдоль стен. Через два шезлонга лежала мама, накрыв лицо полотенцем, которые нам раздал Кемироф.
Он был персефирианцем — жителем планеты Персефи, поверхность которой была на 99% покрыта водой. Выглядел он так, если бы человека скрестили с осьминогом и рыбой. Помимо рук и ног, у него были щупальца — штук восемь, очень длинные, он спокойно мог на них передвигаться, вообще не используя ноги. Из спины вдоль позвоночника торчал острый перистый плавник. На шее виднелись жабры, и весь он был покрыт чешуей. Яркой, золотой. Я невольно посмотрела на сидящего неподалеку Дарклая, вспомнились эти его синие чешуйки на внешней стороне рук. Вопреки тому, что общался сейчас с каким-то подошедшим к нему иноземцем, Дарклай тут же перехватил мой взгляд, и мне пришлось поспешно отвернуться.
…Дохлый гоби…
Несмотря на то, что бассейн был большой, в начале он был совсем не глубоким. Лишь по мере продвижения к противоположному концу дно под углом плавно спускалось вниз. Так что дети плескались на мелководье под присмотром персефирианца.
Я наблюдала, как малыши, схватившись за щупальца, с визгом катались из стороны в сторону, дрыгая ногами и разбрызгивая мелкими искрящимися каплями воду. Кемироф улыбался и, время от времени, менял щупальца. Видимо катать карапузов занятие все же утомительное.
Я вздрогнула, когда соседний шезлонг жалобно заскрипел, принимая на себя вес массивной фигуры лорди. Отвернулась и закрыла глаза. Было бы приятно лежать вот так, расслабившись, и кожей впитывать тепло солнца, если бы не одно «но», которое теперь сидело совсем рядом.
— Дарклай, вы давно владеете этим чудесным местом? — мамин голос совсем неожиданно разорвал нарастающее напряжение.
— Стадион принадлежал моему отцу и деду. Сам я являюсь его владельцем около ста пятидесяти лет.
Жить более ста лет… Это не было редкостью среди многочисленных рас, но я все же удивилась. У меня было ощущение того, что Дарклай немногим старше меня. И я общалась с ним соответственно. А сколько же ему?
— Сто пятьдесят лет? — переспросила мама. — А сколько же вам лет? То есть, извините, но очень интересно. — извинилась мама, не сдержав свое разыгравшееся любопытство.
— Пятьсот сорок семь.
Повисла неловкая тишина, разбавляемая визгами малышей и плеском воды.
— А на Земле часто бываете? — наконец нашлась, что спросить, мама.
— Время от времени. Примерно раз в пятьдесят лет нужно приезжать и следить за подготовкой к Играм.
Вот тут я подскочила. Игры — это такое событие межгалактического масштаба, которое просто не могло оставить равнодушным никого, включая меня.
— Так значит скоро открытие? — поддавшись к удивленному моей реакцией Дарклаю, спросила я. И с замиранием сердца, боясь дышать, уставилась на лорди.
— Да, примерно через три месяца. Точная дата ещё не назначена. — медленно произнес лорди, оценивая мою реакцию на каждое сказанное им слово. — За месяц до объявленной даты открытия начнётся Отбор. Победители отборочного тура смогут подать заявку со своими результатами на участие в Играх.
Я даже руки к груди прижала, пытаясь не дать сердцу выскочить наружу и, заодно, успокоить мелкую дрожь в пальцах.
— Прошлые Игры были всего двадцать пять лет назад. Почему так рано? — все ещё не веря услышанному, спросила я.
— Иноземцы требуют зрелищ. — пожал плечами Дарклай.
— А в отборочном туре кто может участвовать?
— Все.
— Все?!
— Все, что нужно — заплатить взнос…
— Вот… я так и знала. — разочарованно протянула я. — Зачем говорить, что может каждый? Когда нужно платить деньги…
— Взнос небольшой.
— Сколько? — скептически переспросила я.
— Двадцать тысяч.
— О, ну да. Совсем символичный.
Я отвернулась от настороженного лорди и достала из сумки коннектор. И очень вовремя. Потому что на мониторе высветилось 10:45, и я подскочила, понимая, что не успею проводить маму с детьми до дома.
— Мам, нам пора. Засиделись. Кэти, Поль, Ифа на берег!
Дети отозвались хором разочарованных возгласов. Надо отдать должное помощи Кемирофа, который вышел из бассейна, неся в щупальцах пищащих от восторга малышей. Дети тут же позабыли свое разочарование и благодарно пожимали щупальца персефирианца.
В нашей маленькой семейной компании царило радостное оживление, давно такого не было, чтобы мы куда-нибудь вот так вместе ходили. Ну, если не считать походов в «Метр до…», которые уже не вызывали такого восторга у детей и были скорее приятными, нежели волнительными, и еще более редких хождений в больницу, но об эмоциональной составляющей таких вынужденных экспедиций и вспоминать не хочется. Какие дети любят ходить в больницы? Такие вообще бывают?
Малыши, умытые и аккуратно причесанные, одетые в совсем еще новенькие футболки и штанишки, дружно обували ботиночки у дверей. Камэла, также в новой майке и джинсах, зашнуровывала ярко оранжевые шнурки на зеленых кроссовках.
Прислонившись к косяку, я просто стояла и смотрела на копошащихся детей и улыбающуюся маму. Остановить бы время или хотя бы сохранить навечно это чувство щемящего тихого счастья, рождающееся сейчас в моем сердце в ответ на происходящее. Но…
Повернувшись вошла на кухню, нужно было разложить купленные продукты в холодильник, дверцу которого я открыла и замерла. Он был наполнен до отказа, к моим ногам даже вывалилась упаковка каких-то, судя по внешнему виду, замороженных моллюсков. Я наклонилась, подняла холодный пакет с серо розовым содержимым и попыталась втиснуть его обратно. В итоге несколько яблок и батончик шоколада упали на пол.
Пакет с молоком и маленькая баночка шоколадной пасты, одиноко стоящие на столе, и выпавшие продукты из набитого до отказа холодильника в моих руках… Не знаю отчего, но в какой-то момент я просто поняла, что по моей щеке скользит слеза. Все это уже слишком… Замешательство сменилось злостью. Злиться было привычно и просто. По крайней мере проще, чем пытаться понять свои взбунтовавшиеся эмоции. Стерев влажный след и взяв себя в руки, запихала все обратно. Даже молоко и пасту. Вот так. Захлопнула дверцу, услышала тихий треск. Из холодильника на пол потекло молоко…
…Дохлый полусъеденный гоби…
— Все. Мы готовы. — сообщила мама от входной двери.
— Уже иду. — я все ещё вытирала внушительную лужу молока. Отжала тряпку и запихала ее под холодильник. Дверцу открывать не стала, не была уверена, что это не станет причиной ещё большего хаоса.
Заглянула в ванную, вымыла руки и причесалась. На большее не было ни времени, ни сил.
— Ну, выходим? — перекидывая сумку через плечо, я подтолкнула малышей в сторону уже открытой двери.
Мама взяла за руку улыбающихся Кэти и Поля. Мы с довольным Ифой замыкали процессию. Пока спускались в лифте, дети наперебой спорили о том, кто из них лучше плавает. Хотя, кроме как в тазике, нигде до этого не купались. И вообще таких крупных объемов воды, вроде бассейна, ни разу не видели.
— У тебя сегодня занятия во сколько начинаются? — мама поправила выбившийся из пучка локон волос и изо всех сил старалась выглядеть как можно беззаботнее. Но я видела, что ее что-то сильно беспокоит, даже догадывалась что. И объяснить бы, но что тут скажешь? И я просто ответила на вопрос.
— С одиннадцати. И вернусь под утро. Часов в шесть.
Камэла нахмурилась и попыталась вразумить своё недалекое чадо:
— Матильда, не стоит себя так выматывать. Ничего хорошего из этого не получиться.
— Мамуль, не волнуйся. Пока так.
— Может все же расскажешь? — легко потянув меня за рукав платья и заглянув в глаза, с надеждой в голосе спросила Камэла.
— Мам, ну правда, все хорошо. Ничего страшного я не задумала.
— Хочется верить. — убрав руку, отозвалась женщина.
— Мам, а дядя Дар придет? — невинный вопрос краснощекого радостного Поля заставил меня напряженно замереть.
— Прости, кто? — не поняв, переспросила я.
— Дядя Дар! — ответил мне нестройный хор из тонких голосов карапузов.
— Это им господин Дарклай сказал себя так называть. Правда, он просто назвался Дар, дядя — это уже их инициатива.
Я растерянно посмотрела на улыбающихся и щипающих друг друга малышей, в том числе и на взъерошенного Поля, который уже успел позабыть свой вопрос и включился в озорную игру с братом и сестренкой.
…Да уж, дядя Дар…
Но мой скептицизм напрочь был подавлен жесткой реальностью, стоило мне открыть подъездную дверь и выйти на улицу. Во дворе дома был припаркован чёрный, сверкающий боками на солнце автолет. Рядом с машиной стоял, облокотившись о капот, Дарклай. В темно-синем деловом костюме, из-под которого виднелся белоснежный воротник рубашки и бордовый галстук.
Дети, увидев это чудо, едва не сбили меня и с громкими криками со всех ног побежали к улыбающемуся лорди. Он даже присел и расставил в разные стороны свои руки. Дети по очереди врезались в широкую грудь. Я приглушенно ойкнула и кажется побледнела, вспомнив ядовитые шипы.
От истерики меня спас лукавый взгляд синих глаз, буквально пригвоздивший меня к месту и долетевшие до меня спокойные слова:
— Я только на тебя так реагирую.
Я попыталась унять расходившееся сердце. А лорди уже мило общался с моей мамой, вместе с ней усаживая детей на заднее сиденье автолета.
Когда я подошла к машине, то с щемящим чувством грусти, смешанной с обреченностью, увидела, что мне места на заднем сиденье не осталось. Тут же рядом оказался Дарклай. Даже не знаю, как мне удалось понять, что этот иноземец задумал, но все же ловко увернулась от руки, которая по-хозяйски попыталась занять место на моей попе, обтянутой тканью узкого платья. Оставалось только надеяться, что мама не видела этих странных маневров. Кинув быстрый встревоженный взгляд сквозь стекло в салон, успокоилась. Камэла поправляла ремни безопасности и что-то объясняла малышам.
Взглянув на улыбающегося и чересчур довольного монстра, зашагала вокруг машины к пассажирскому переднему сиденью.
Дарклай, вновь изображающий мою бесшумную тень, едва я подошла, галантно открыл дверь. Я села и попыталась пристегнуться. Не вышло. Лапища перехватили ремень и, наклонившись надо мной, лорди застегнул замок крепления. И замер, втягивая воздух.
…Почувствовал…
Я испуганно вжалась в кожаное сиденье.
— Пожалуйста, не сейчас. — одними губами прошептала я.
Лорди промолчал, но принюхиваться перестал. А через мгновение захлопнул дверцу и, обогнув нос автолета, опустился в водительское кресло. Очень злой. Я кожей чувствовала эту его животную ярость. Но понадеявшись на выдержку древнего маньяка, улыбнулась, широко и беззаботно, и повернувшись к притихшим малышам и растерянной маме, елозящей на сиденье, как можно радостнее спросила:
— Ну что, карапузы и мадама, готовы отправиться в захватывающее путешествие до легендарного Стадиона? — наметилась странная тенденция — чем злее и недовольнее лорди, тем спокойнее и радостнее я.
— Да! — оживились ребята.
— Дядя Дар, а рыбки там есть? — спросила Кэти.
— Нет. — ровно, но все же мрачно ответил лорди, а потом, выдохнув, уже с большим энтузиазмом добавил, — Но там есть Кемироф, он присматривает за бассейном. У него имеются жабры, щупальца и несколько плавников. А ещё он может выпрыгивать из-под воды и делать сальто. — вызвав бурю эмоций, сообщил Дарклай. Повернул руль, автолет заурчал и плавно заскользил в сторону широкой дороги.
Всю дорогу до места назначения я молчала. Говорили дети, расспрашивая дядю Дарклая, а когда они замолкали, переваривая полученную информацию, лорди разговаривал с Камэлой. Как-то так получилось, что к тому времени, когда мы подъехали к Стадиону, моя мама и иноземец были уже на короткой ноге, мама увлеченно рассказывала о ретро модели коннектора, которую ей удалось добыть за бесценок и расписывала какие запчасти нужно будет заменить, чтобы этот «мастодонт» технического прогресса вновь заработал. А Дарклай слушал и явно был в теме, потому что задавал вопросы, от которых мама была в восторге.
Все бы ничего, но иногда синие глаза останавливались на мне и тогда, у меня мурашки по коже толпами начинали бегать, а моё подсознание обещало мне скорую и не самую легкую смерть и явно собирало вещички, надеясь покинуть меня до этого трагического момента.
У входа в спортивный комплекс нас встретил ярко-желтый, а, значит, очень взволнованный Пиксли Кроун. Вытянувшись по струнке, он поприветствовал Дарклая. Потом улыбаясь и отвешивая сотню комплиментов в минуту, познакомился с малышами, Камэлой и с дрожью в голосе сообщил мне, что это самые милые человеческие малыши, которых он видел, а мама моя — до того молода и прекрасна, что удивительно, что у неё есть ни только дочь, но и внуки.
Дарклай все это время молчал и не сводил недовольного взгляда с желтеющего на глазах гебронца. Бедняга Пиксли, знал бы он, что этот взгляд не по его душу, так бы сейчас не сиял. Уже больно было смотреть. Стало жалко иноземца.
Потянув за рукав сурового лорди, неуверенно предложила:
— Пойдёмте, у меня сегодня занятия в одиннадцать начинаются, хотелось бы все-таки успеть увидеть бассейн.
Это действие возымело весьма странный эффект, на плечах застывшего лорди, пробив пиджак, вылезли шипы, а гебронец, поперхнувшись и извиняясь, медленно скрылся в кабинете. Я отдернула руку и про себя сделала несколько выводов — не стоит трогать древнего маньяка и, судя по реакции гебронца, я все же так и не осознала всю опасность своего положения.
Мама следила за резвящимися малышами и параллельно разглядывала убранство широкого коридора, снующих по нему иноземных спортсменов. И к великому счастью, не замечала того, что творилось между мной и испепеляющим меня взглядом, не дышащим сейчас лорди.
Каким-то чудом добрались до главного зала. Дети бегали босиком по зеленой пушистой траве. Впервые в жизни. Мама тоже сняла кроссовки и пошла бродить по зеленому ковру.
Светило яркое солнце. Дул слегка прохладный утренний ветерок. Мы вдвоём остались стоять на краю поля — я и чёрный монстр.
— Иль, я знаю, чем ты намазала кожу, пытаясь перебить мою метку. Поверь, это не поможет. — голос звучал гулко, иноземец произносил слова отрывисто, делая длинные паузы, словно сдерживая себя от лишнего. — Муарат ещё та едкая дрянь, но ему не сравнится со мной.
Я криво улыбнулась, ощущая привкус горечи и обиды, и отступила на шаг от злобного монстра, нагло пытающегося присвоить меня, мою жизнь.
— Не поможет это, так найду что-нибудь другое.
До меня долетело приглушенное рычание.
— Ты же не будешь устраивать сцену перед моей семьёй? — не поворачиваясь к Дарклаю, не скрывая насмешки в голосе, спросила я.
В ответ мне раздалось все тоже рычание. Ну и пусть.
Наконец добрались до бассейна. Он был расположен на первом этаже. За полем. Просто огромное помещение, объединяющее в себе, наверное, десять тренировочных комнат. Прямоугольный длинный бассейн. Малыши замерли у входа, ошарашено рассматривая набегающие на борта волны прозрачной искрящейся воды.
Потолка так же, как и над полем, не было. Солнце светило ярко, и его тёплые лучи приятно согревали кожу. Я растянулась на одном из шезлонгов, которые в большом количестве были расставлены вдоль стен. Через два шезлонга лежала мама, накрыв лицо полотенцем, которые нам раздал Кемироф.
Он был персефирианцем — жителем планеты Персефи, поверхность которой была на 99% покрыта водой. Выглядел он так, если бы человека скрестили с осьминогом и рыбой. Помимо рук и ног, у него были щупальца — штук восемь, очень длинные, он спокойно мог на них передвигаться, вообще не используя ноги. Из спины вдоль позвоночника торчал острый перистый плавник. На шее виднелись жабры, и весь он был покрыт чешуей. Яркой, золотой. Я невольно посмотрела на сидящего неподалеку Дарклая, вспомнились эти его синие чешуйки на внешней стороне рук. Вопреки тому, что общался сейчас с каким-то подошедшим к нему иноземцем, Дарклай тут же перехватил мой взгляд, и мне пришлось поспешно отвернуться.
…Дохлый гоби…
Несмотря на то, что бассейн был большой, в начале он был совсем не глубоким. Лишь по мере продвижения к противоположному концу дно под углом плавно спускалось вниз. Так что дети плескались на мелководье под присмотром персефирианца.
Я наблюдала, как малыши, схватившись за щупальца, с визгом катались из стороны в сторону, дрыгая ногами и разбрызгивая мелкими искрящимися каплями воду. Кемироф улыбался и, время от времени, менял щупальца. Видимо катать карапузов занятие все же утомительное.
Я вздрогнула, когда соседний шезлонг жалобно заскрипел, принимая на себя вес массивной фигуры лорди. Отвернулась и закрыла глаза. Было бы приятно лежать вот так, расслабившись, и кожей впитывать тепло солнца, если бы не одно «но», которое теперь сидело совсем рядом.
— Дарклай, вы давно владеете этим чудесным местом? — мамин голос совсем неожиданно разорвал нарастающее напряжение.
— Стадион принадлежал моему отцу и деду. Сам я являюсь его владельцем около ста пятидесяти лет.
Жить более ста лет… Это не было редкостью среди многочисленных рас, но я все же удивилась. У меня было ощущение того, что Дарклай немногим старше меня. И я общалась с ним соответственно. А сколько же ему?
— Сто пятьдесят лет? — переспросила мама. — А сколько же вам лет? То есть, извините, но очень интересно. — извинилась мама, не сдержав свое разыгравшееся любопытство.
— Пятьсот сорок семь.
Повисла неловкая тишина, разбавляемая визгами малышей и плеском воды.
— А на Земле часто бываете? — наконец нашлась, что спросить, мама.
— Время от времени. Примерно раз в пятьдесят лет нужно приезжать и следить за подготовкой к Играм.
Вот тут я подскочила. Игры — это такое событие межгалактического масштаба, которое просто не могло оставить равнодушным никого, включая меня.
— Так значит скоро открытие? — поддавшись к удивленному моей реакцией Дарклаю, спросила я. И с замиранием сердца, боясь дышать, уставилась на лорди.
— Да, примерно через три месяца. Точная дата ещё не назначена. — медленно произнес лорди, оценивая мою реакцию на каждое сказанное им слово. — За месяц до объявленной даты открытия начнётся Отбор. Победители отборочного тура смогут подать заявку со своими результатами на участие в Играх.
Я даже руки к груди прижала, пытаясь не дать сердцу выскочить наружу и, заодно, успокоить мелкую дрожь в пальцах.
— Прошлые Игры были всего двадцать пять лет назад. Почему так рано? — все ещё не веря услышанному, спросила я.
— Иноземцы требуют зрелищ. — пожал плечами Дарклай.
— А в отборочном туре кто может участвовать?
— Все.
— Все?!
— Все, что нужно — заплатить взнос…
— Вот… я так и знала. — разочарованно протянула я. — Зачем говорить, что может каждый? Когда нужно платить деньги…
— Взнос небольшой.
— Сколько? — скептически переспросила я.
— Двадцать тысяч.
— О, ну да. Совсем символичный.
Я отвернулась от настороженного лорди и достала из сумки коннектор. И очень вовремя. Потому что на мониторе высветилось 10:45, и я подскочила, понимая, что не успею проводить маму с детьми до дома.
— Мам, нам пора. Засиделись. Кэти, Поль, Ифа на берег!
Дети отозвались хором разочарованных возгласов. Надо отдать должное помощи Кемирофа, который вышел из бассейна, неся в щупальцах пищащих от восторга малышей. Дети тут же позабыли свое разочарование и благодарно пожимали щупальца персефирианца.
