— Нет у нас лошадей, господин.
— Солдаты увели?
— Нет… Пока урожай не начался, в деревне голод был. Последнюю лошадь мы съели весной.
Под шляпой выступил пот. Лара сжала в пальцах поводья и шагнула назад.
— Да и, какое это было лето, сами знаете, — с неожиданным укором пробасила одна из женщин. — Урожай мог бы быть и получше.
— Ой, да… — закивала Лара, буквально взлетая в седло. — Лето, прямо скажем, подвело!
Понятливая Тьма сорвалась с места.
— Бежим, — зашипела Лара. И не обернулась.
Ночь она провела в стоге сена, укутавшись в плащ. На то, чтобы ехать до постоялого двора, не хватало сил, а искать ночлег в другой деревне было страшно. Всю ночь ей снились людоеды.
Ранним утром её обнаружили крестьяне с косами — двое мужчин и две женщины. Лара даже не успела испугаться.
— Уходите, молодой человек, негоже вам тут спать! — сказали ей.
— А чьи это земли?
Те ответили, что графа, а какого — Лара не расслышала. Она купила у крестьян краюху хлеба, который они взяли на обед, и тронулась в путь.
«Чёрт побери, я забыла спросить их про лошадь!» — опомнилась она.
Не прошло и двух часов, как настал день, а солнце палило так, словно хотело отплатить селянке за жалобу на холодное лето. Лара запустила руку под камзол — рубашка пропиталась потом.
Проезжая мимо озера в тени деревьев, она остановила Тьму и сошла на землю. Серебристая гладь манила прохладой.
— Вроде бы людей на дороге нет. Ты отдохни, а я искупаюсь.
Лара скинула шляпу, расстегнула камзол. Задумалась, стоит ли оставлять рубашку.
«Оставлю. Всё равно её стирать придётся».
Положив одежду и ботфорты на берегу, она наказала Адской Тьме их сторожить и зашла в неуспевшее нагреться озеро. Сдерживая крик, Лара бросилась в воду и поплыла.
«Вот будет этот местный граф по дороге проезжать. Как спросит: “Кто это в моём озере купается?”, как осерчает… — замечталась она. — Что тогда я буду делать? Кнутом его не отстегаешь — он меня первый шпагой проткнёт. А если со свитой поедет, то и Тьма не помощница…»
В тяжёлых думах Лара доплыла до середины озера.
«Крэх бы сказал: надо женские чары использовать. Это значит мокрой из озера выйти и на судьбу свою беспутную пожаловаться. Это я могу. Особенно — пожаловаться… Ой, да этот граф ещё раскается, что меня окликнул!»
Однако вместо графа её окликнул… менестрель.
— Доброго утра, молодой господин!
Лара нашла ногами дно и напрягла зрение: на берегу, льстиво улыбаясь, стоял рыжеволосый парень с лютней в руках. Она сделала вид, что не услышала, и поплыла дальше. Но парень заиграл — и не замечать его стало трудно.
«Что за непрошенная серенада? — заворчала она про себя. — С кем он меня перепутал?»
К звону струн прибавился маршевый бой, стук копыт, весёлые крики и смех. Оказалось, что бой производил барабан, а прочие звуки — свадебный кортеж. На телеге, устланной соломой, сидела нарядная невеста, румяный жених правил лошадью. Молодых сопровождали другие селяне — кто верхом, а кто и пешком, в том числе музыканты. Доехав до озера, процессия остановилась. Струнный звон оборвался, барабан торжественно замолк.
Лара смотрела на свадьбу. Свадьба смотрела на неё.
«Ну и как я буду вылезать?»
— Вам… что-то угодно? — понизив голос, прохрипела она.
— Вашего благословения ждём, господин! — крикнул рыжий менестрель.
Худшего положения представить было нельзя. Ларе стало не по себе.
«И чего я в это озеро полезла? Ведь не так уж и жарко было!»
— Вы, должно быть, приняли меня за графа, — с опаской начала она. — Я вовсе не из этих мест…
— Это не имеет важности! — заверил лютнист и засмеялся: — А с графом мы бы вас не перепутали — граф наш старый давно.
«То есть как старый?» — почему-то огорчилась Лара.
— Мы едем в церковь, — объяснил жених. — И чтобы наш брак был счастливым, вы, господин, должны нас благословить.
— Почему я?
В разговор вступил старший родственник:
— Такая здесь традиция, молодой господин. По дороге в церковь каждому встречному мужчине надобно поздравить жениха и невесту.
— Поздравляю, — буркнула Лара.
— Мы всё же подождём, когда вы выйдете из воды, — настойчиво молвил жених.
— Я не выйду.
Свадебная процессия зашумела.
— Но тогда семейная жизнь этой пары лишится благополучия! — раздался женский голос.
— Не родятся дети…
— Увеличатся подати…
— Придёт неурожай…
«Да чтоб вам пусто было», — мысленно пожелала Лара и, вздохнув, уже своим обычным голосом сказала:
— Вы меня, конечно, извините. Но я не мужчина.
Смысл последнего слова дошёл до народа не сразу, зато когда дошёл… Чего только она не наслушалась:
— Да как можно девице носить мужскую одежду?!
— Всю свадьбу испортила…
— Ты принесла нам несчастье, стыдись!
— Люциферова девка!
— Предательница женского рода!
Лара даже не спорила.
«А что ещё тут скажешь? — рассудила она. — Да, ношу. Да, испортила. Да, предала».
— Это чёрт в обличии девы! — сообразил барабанщик, тыча в её сторону пальцем. — Она поджидала нас в озере, чтобы наслать на молодых злые чары.
Невеста побледнела, жених перекрестился.
— Но вы же сами ко мне привязались! — не выдержала Лара.
— Ты нас приманила!
— Никого я не приманивала! Я еду в Росток из Саксонии. Захотелось поплавать. Думаете, легко путешествовать одинокой девушке без провожатого? Думаете, легко ночевать под открытым небом?..
— Дьяволица! — Один из крестьян бросил в озеро камень. Пусть и не добросил, Лара всё равно испугалась.
«Идиоты! Чёртовы глупцы! Не приведи господь, надумают меня убить…»
Она заставила себя собраться с мыслями и сделала шаг. Лёгкие волны разошлись на уровне груди.
— Если вы не желаете погубить эту свадьбу окончательно, то попрошу меня немедленно оставить.
— Ишь как заговорила! — передразнила старшая родственница. — Как благородная. Срамница…
— На мне одна рубашка и больше ничего, — пригрозила Лара. — Боюсь, такого сраму вам не пережить.
— Трогай, — потребовала невеста, хлопнув жениха по плечу.
— Но-о! — крикнул тот, подхлёстывая лошадь кнутом.
Другая крестьянка — по виду мать невесты — обвела односельчан властным взглядом:
— Теперь, когда мы распознали чёрта, он ничего дурного нам сделать не может. Поедемте в церковь!
Не всех утешили такие умозаключения. Лара увидела, как обличивший её парень попробовал столкнуть её одежду в воду, но Адская Тьма, заржав, поднялась на дыбы. Тот чудом уклонился и с криком «Сатанинская лошадь!» бежал.
Крестьянская свадьба поехала дальше. Музыканты вновь заиграли, хоть и без бодрости. Лара выждала полминуты и вышла из озера, нервно смеясь.
— Суеверный народ! Можно подумать, их подати сами по себе растут…
Камзол пришлось надеть на мокрое голое тело. Рубашку она постирала и привязала к седлу.
«Лошадь, — вспомнила Лара. — Пустая моя голова!»
Закончив одеваться, она быстро забралась в седло.
— Тьма, скачи за ними!
Лара догнала процессию недалеко от католической церкви, которая приветствовала новобрачных звоном единственного колокола.
— Эй, вы! — помня, как её обзывали, закричала Лара. — Стоять!
Кортеж остановился. Крестьяне в ужасе покосились на «чёрта в обличии девы».
— Продайте мне лошадь!
Народ потрясённо молчал, только слышалось где-то шептание:
— Церковь близко, Господь нас спасёт…
Лара подъехала к белым, как полотно, жениху и невесте и слезла с кобылы.
— Я вас сердечно поздравляю, но мне нужна лошадь. Выносливая и не слишком норовистая. Есть у вас такая? Плачу сорок гульденов. — Она достала из-за пазухи кошелёк, забыв о том, что не надела рубашку. — Ой, простите…
То ли звон монет ускорил дело, то ли ненароком мелькнувшее декольте, но коня ей всё-таки показали. Ладного гнедого жеребца.
Лара переглянулась с Адской Тьмой и тихо спросила:
— Как тебе?
Тьма одобрительно мотнула головой.
— Берём! — Лара погладила коня по чёрной гриве. — Как его зовут?
— Граф, — хмуро ответил жених.
«Везёт мне на графов».
— Годится.
Привязав поводья коня к своему седлу, Лара вложила монеты в ладонь растерянной невесты и оседлала Адскую Тьму.
— Теперь только попробуйте сказать, что я принесла вам несчастье, — усмехнулась Лара и уехала прочь, уводя жеребца за собой.
Вернувшись на тракт, она спустилась с кобылы и встала перед конём.
— Будем знакомиться, Граф. Я Лара, твоя новая хозяйка. Эту красотку зовут Адская Тьма. Мы направляемся на север. Ты когда-нибудь видел море? Не пугайся, я не заклинательница лошадей или что-то наподобие… Просто я как бывшая кошка знаю, что лошади очень умны, и с ними можно договориться. Понукать я тебя не буду, но в ответ ожидаю поддержки и понимания.
Понимания не возникло: глаза под чёрной чёлкой остались равнодушны.
— Тьма, объясни ему, — вздохнула Лара. — А я его пока седлаю. Сменять вас буду каждые три часа.
По счастью, Граф оказался покладистым и резвым. Часам к пяти Лара была в озёрном крае герцогства Мекленбург. Она доехала до озера Мюриц и поначалу удивилась, решив, что это уже море. Такого огромного озера ей никогда не встречалось. Минуту она смотрела, как солнце ласково золотит воду, а суровый ветер волнами гонит её к берегу, и продолжила путь.
Вдоль дороги Лара заметила два дерева — на них гроздьями висели повешенные, похожие на разбойников. Она шарахнулась от смердящей «виселицы», искренне пожалела деревья, ветви которых грозили сломаться, и поехала прочь.
«Заночую там, где есть кровать. В конце концов, я заслужила!»
Городок Мальхов стоял на острове между двумя озёрами — к нему вело несколько деревянных мостов, один из которых был разрушен. Въехав в город, Лара попала на ярмарку. Площадь заполонили торговцы и покупатели. Но самой шумной была середина, где толпа окружила выступающих шпильманов(1). Одни, звеня тамбуринами, пели непристойные песни, другие жонглировали булавами. Подмостки им заменяли перевёрнутые бочки.
Лара забила короб провизией и поехала в трактир. Перед сном она зашла в конюшню, чтобы проверить Графа и Адскую Тьму.
— Нам осталось часов тридцать. Если постараемся, то сутки. — Лара виновато понурила голову. — У меня всего четырнадцать дней, чтобы спасти Андреаса. Прошу вас, надо постараться… Отдышимся потом.
Они отправились в путь до восхода солнца.
Лара поразилась тому, что земли герцогства были ещё более пустынными, чем в Бранденбурге.
«Вернее, опустошёнными».
По дороге она видела только озёра, болота, леса, песчаные равнины да луговые пустоши. Ни пашен, ни стогов. За весь день ей не встретилось ни одного человека — хоть живого, хоть мёртвого.
Наступила ночь. Лара дала лошадям недолгий отдых у озера, чтобы они могли пощипать травы и напиться.
— Милые мои, надо ехать.
«А отдышимся потом».
Рассвет застал сонную Лару и её измотанных лошадей на вершине высокого холма. С него виднелся город, обнесённый крепостной стеной с множеством ворот и башен, а за ним… шумело море.
(1) Немецкий жонглёр, бродячий артист.
Согласно карте герцогство Мекленбург делилось на два государства: Мекленбург-Гюстров и Мекленбург-Шверин. Росток относился к последнему.
Вдоль городских стен протекала река Варнов, которая служила входом в порт. Чтобы добраться до взморья, Ларе пришлось ехать по её левому берегу не меньше часа. У многочисленных пирсов набережной стояли лодки. За деревьями на правом берегу реки укрывались одноэтажные домики.
Увидев море, Лара подумала, что достигла края света. Она опустилась на песок. Под голубоватым небом синела бескрайняя вода, пугающая и восхищающая одновременно.
«Так много воды! И море не затопляет дома? — изумилась Лара. — И где его край? Ведь где-то же оно должно заканчиваться, просто отсюда не видно…»
Жирные чайки с пронзительными криками кружили возле рыбаков, разгружавших лодки. У причала сгрудились корабли, за ними проглядывалась верфь.
Лара вонзила пальцы во влажный песок. Она ожидала, что солёным запахом будут пропитаны даже стены Ростока, но соль ощущалась лишь у моря. И в этот запах причудливо вплетался запах сосен, груш и свежевыловленной рыбы.
Не заметив, как к носкам её сапог подбежала вода, Лара испуганно вскочила. Разбитая волна, пенясь, откатилась назад. Адская Тьма насмешливо заржала. Другую набегающую волну Лара уже поджидала и с восторгом коснулась рукой. Куда более смелые Граф и Тьма залезли в прохладную воду.
Пока лошади, пугая чаек, резвились у берега, Лара любовалась ими и размышляла: «Сегодня двадцатое сентября. Если Крэх использовал колдовскую силу, он мог прибыть сюда ещё девять дней назад. А если не использовал, то мог приехать и позавчера. Вот только где его теперь искать?»
Она окликнула лошадей. Когда они отряхнулись, Лара повела их по причалу и насчитала двадцать два судна. Один корабль стоял в песке, а матросы скребли его дно от ракушек, водорослей и морской живности. К удивлению Лары, на побережье не оказалось ни гостиниц, ни кабаков. Одни рыбацкие домишки.
— У нас в Варнемюнде(1) только рыбный промысел и мореходство разрешаются, — с сильным говором объяснила ей жена рыбака, чистившая на крыльце треску. — Комнаты сдают, но по запросу, а не как в городе.
Лара въехала в Росток через ближайшие к порту ворота. Вопреки усталости, ей было интересно посмотреть город, ведь недаром она ехала сюда семь суток и одну ночь.
Плотный ряд красивых остроконечных домов обрывался почерневшими от пожара зданиями, а иной раз — руинами. Пострадала даже городская ратуша, возведённая в стиле кирпичной готики, однако часы на ней шли исправно.
Голосистых чаек, летавших над рынком, перекрикивали разве что торговцы:
— Фламандские ткани!
— Новгородский мех!
— Рейнское вино!
— Датская сельдь!
Такого изобилия Лара не видела ни в одном из городов, даже в столичном Дрездене: серебряные слитки, металлическая посуда, доспехи, конская сбруя, оружие, пряности, красители, мёд, сукно, дверные замки, пшеница, мыло, воск…
От криков торговцев заболела голова, а от мельтешения товаров — глаза. Из-за бессонной ночи, оглушительных звуков и незнакомых запахов Лара чувствовала себя так, будто выпила лишнего. Подавляя желание немедленно искать постой, она слезла с Адской Тьмы и, ведя Графа под уздцы, обошла рыночную площадь. Всем торговцам Лара задавала один и тот же вопрос:
— Прошу прощения. Вы не знаете человека по имени Крэх Мецгер?
«Если он, конечно, не изменил имя», — с грустью подумала она.
Большинство отвечали отрицательно. Торговец дёгтем справедливо уточнил:
— Молодой он или старый?
— Может, молодой. А может, и старый, — честно ответила Лара, помня, как сожалел об ушедшей молодости Крэх.
Мужчина с сомнением покачал головой.
— Так вы, молодой человек, никого не найдёте.
И только последний торговец её обнадёжил:
— Наверняка слыхал.
— В самом деле? — обрадовалась Лара.
— Купите у меня зерна, тогда и вспомню!
Она цокнула языком и молча отошла. Кто-то в толпе схватил её за локоть.
Лара с вялым возмущением осмотрела незнакомца — под шляпой виднелась обвязанная косынкой голова с длинными жиденькими волосами, в одном ухе блестела серьга, а коричневые кожаные штаны были почти того же оттенка, что и загорелое бородатое лицо.
«Как есть, пират!»
— Какие грехи искупаешь, юнец? — прищурив глаза, поинтересовался бородач.
— Что? — не поняла Лара.
Тот щёлкнул пальцами по её камзолу.
— Чёрный цвет обозначает искупление.
Лара уставилась на свою одежду. Вдруг мужчина увёл её подальше от людей и спросил:
— Солдаты увели?
— Нет… Пока урожай не начался, в деревне голод был. Последнюю лошадь мы съели весной.
Под шляпой выступил пот. Лара сжала в пальцах поводья и шагнула назад.
— Да и, какое это было лето, сами знаете, — с неожиданным укором пробасила одна из женщин. — Урожай мог бы быть и получше.
— Ой, да… — закивала Лара, буквально взлетая в седло. — Лето, прямо скажем, подвело!
Понятливая Тьма сорвалась с места.
— Бежим, — зашипела Лара. И не обернулась.
Ночь она провела в стоге сена, укутавшись в плащ. На то, чтобы ехать до постоялого двора, не хватало сил, а искать ночлег в другой деревне было страшно. Всю ночь ей снились людоеды.
Ранним утром её обнаружили крестьяне с косами — двое мужчин и две женщины. Лара даже не успела испугаться.
— Уходите, молодой человек, негоже вам тут спать! — сказали ей.
— А чьи это земли?
Те ответили, что графа, а какого — Лара не расслышала. Она купила у крестьян краюху хлеба, который они взяли на обед, и тронулась в путь.
«Чёрт побери, я забыла спросить их про лошадь!» — опомнилась она.
Не прошло и двух часов, как настал день, а солнце палило так, словно хотело отплатить селянке за жалобу на холодное лето. Лара запустила руку под камзол — рубашка пропиталась потом.
Проезжая мимо озера в тени деревьев, она остановила Тьму и сошла на землю. Серебристая гладь манила прохладой.
— Вроде бы людей на дороге нет. Ты отдохни, а я искупаюсь.
Лара скинула шляпу, расстегнула камзол. Задумалась, стоит ли оставлять рубашку.
«Оставлю. Всё равно её стирать придётся».
Положив одежду и ботфорты на берегу, она наказала Адской Тьме их сторожить и зашла в неуспевшее нагреться озеро. Сдерживая крик, Лара бросилась в воду и поплыла.
«Вот будет этот местный граф по дороге проезжать. Как спросит: “Кто это в моём озере купается?”, как осерчает… — замечталась она. — Что тогда я буду делать? Кнутом его не отстегаешь — он меня первый шпагой проткнёт. А если со свитой поедет, то и Тьма не помощница…»
В тяжёлых думах Лара доплыла до середины озера.
«Крэх бы сказал: надо женские чары использовать. Это значит мокрой из озера выйти и на судьбу свою беспутную пожаловаться. Это я могу. Особенно — пожаловаться… Ой, да этот граф ещё раскается, что меня окликнул!»
Однако вместо графа её окликнул… менестрель.
— Доброго утра, молодой господин!
Лара нашла ногами дно и напрягла зрение: на берегу, льстиво улыбаясь, стоял рыжеволосый парень с лютней в руках. Она сделала вид, что не услышала, и поплыла дальше. Но парень заиграл — и не замечать его стало трудно.
«Что за непрошенная серенада? — заворчала она про себя. — С кем он меня перепутал?»
К звону струн прибавился маршевый бой, стук копыт, весёлые крики и смех. Оказалось, что бой производил барабан, а прочие звуки — свадебный кортеж. На телеге, устланной соломой, сидела нарядная невеста, румяный жених правил лошадью. Молодых сопровождали другие селяне — кто верхом, а кто и пешком, в том числе музыканты. Доехав до озера, процессия остановилась. Струнный звон оборвался, барабан торжественно замолк.
Лара смотрела на свадьбу. Свадьба смотрела на неё.
«Ну и как я буду вылезать?»
— Вам… что-то угодно? — понизив голос, прохрипела она.
— Вашего благословения ждём, господин! — крикнул рыжий менестрель.
Худшего положения представить было нельзя. Ларе стало не по себе.
«И чего я в это озеро полезла? Ведь не так уж и жарко было!»
— Вы, должно быть, приняли меня за графа, — с опаской начала она. — Я вовсе не из этих мест…
— Это не имеет важности! — заверил лютнист и засмеялся: — А с графом мы бы вас не перепутали — граф наш старый давно.
«То есть как старый?» — почему-то огорчилась Лара.
— Мы едем в церковь, — объяснил жених. — И чтобы наш брак был счастливым, вы, господин, должны нас благословить.
— Почему я?
В разговор вступил старший родственник:
— Такая здесь традиция, молодой господин. По дороге в церковь каждому встречному мужчине надобно поздравить жениха и невесту.
— Поздравляю, — буркнула Лара.
— Мы всё же подождём, когда вы выйдете из воды, — настойчиво молвил жених.
— Я не выйду.
Свадебная процессия зашумела.
— Но тогда семейная жизнь этой пары лишится благополучия! — раздался женский голос.
— Не родятся дети…
— Увеличатся подати…
— Придёт неурожай…
«Да чтоб вам пусто было», — мысленно пожелала Лара и, вздохнув, уже своим обычным голосом сказала:
— Вы меня, конечно, извините. Но я не мужчина.
Смысл последнего слова дошёл до народа не сразу, зато когда дошёл… Чего только она не наслушалась:
— Да как можно девице носить мужскую одежду?!
— Всю свадьбу испортила…
— Ты принесла нам несчастье, стыдись!
— Люциферова девка!
— Предательница женского рода!
Лара даже не спорила.
«А что ещё тут скажешь? — рассудила она. — Да, ношу. Да, испортила. Да, предала».
— Это чёрт в обличии девы! — сообразил барабанщик, тыча в её сторону пальцем. — Она поджидала нас в озере, чтобы наслать на молодых злые чары.
Невеста побледнела, жених перекрестился.
— Но вы же сами ко мне привязались! — не выдержала Лара.
— Ты нас приманила!
— Никого я не приманивала! Я еду в Росток из Саксонии. Захотелось поплавать. Думаете, легко путешествовать одинокой девушке без провожатого? Думаете, легко ночевать под открытым небом?..
— Дьяволица! — Один из крестьян бросил в озеро камень. Пусть и не добросил, Лара всё равно испугалась.
«Идиоты! Чёртовы глупцы! Не приведи господь, надумают меня убить…»
Она заставила себя собраться с мыслями и сделала шаг. Лёгкие волны разошлись на уровне груди.
— Если вы не желаете погубить эту свадьбу окончательно, то попрошу меня немедленно оставить.
— Ишь как заговорила! — передразнила старшая родственница. — Как благородная. Срамница…
— На мне одна рубашка и больше ничего, — пригрозила Лара. — Боюсь, такого сраму вам не пережить.
— Трогай, — потребовала невеста, хлопнув жениха по плечу.
— Но-о! — крикнул тот, подхлёстывая лошадь кнутом.
Другая крестьянка — по виду мать невесты — обвела односельчан властным взглядом:
— Теперь, когда мы распознали чёрта, он ничего дурного нам сделать не может. Поедемте в церковь!
Не всех утешили такие умозаключения. Лара увидела, как обличивший её парень попробовал столкнуть её одежду в воду, но Адская Тьма, заржав, поднялась на дыбы. Тот чудом уклонился и с криком «Сатанинская лошадь!» бежал.
Крестьянская свадьба поехала дальше. Музыканты вновь заиграли, хоть и без бодрости. Лара выждала полминуты и вышла из озера, нервно смеясь.
— Суеверный народ! Можно подумать, их подати сами по себе растут…
Камзол пришлось надеть на мокрое голое тело. Рубашку она постирала и привязала к седлу.
«Лошадь, — вспомнила Лара. — Пустая моя голова!»
Закончив одеваться, она быстро забралась в седло.
— Тьма, скачи за ними!
Лара догнала процессию недалеко от католической церкви, которая приветствовала новобрачных звоном единственного колокола.
— Эй, вы! — помня, как её обзывали, закричала Лара. — Стоять!
Кортеж остановился. Крестьяне в ужасе покосились на «чёрта в обличии девы».
— Продайте мне лошадь!
Народ потрясённо молчал, только слышалось где-то шептание:
— Церковь близко, Господь нас спасёт…
Лара подъехала к белым, как полотно, жениху и невесте и слезла с кобылы.
— Я вас сердечно поздравляю, но мне нужна лошадь. Выносливая и не слишком норовистая. Есть у вас такая? Плачу сорок гульденов. — Она достала из-за пазухи кошелёк, забыв о том, что не надела рубашку. — Ой, простите…
То ли звон монет ускорил дело, то ли ненароком мелькнувшее декольте, но коня ей всё-таки показали. Ладного гнедого жеребца.
Лара переглянулась с Адской Тьмой и тихо спросила:
— Как тебе?
Тьма одобрительно мотнула головой.
— Берём! — Лара погладила коня по чёрной гриве. — Как его зовут?
— Граф, — хмуро ответил жених.
«Везёт мне на графов».
— Годится.
Привязав поводья коня к своему седлу, Лара вложила монеты в ладонь растерянной невесты и оседлала Адскую Тьму.
— Теперь только попробуйте сказать, что я принесла вам несчастье, — усмехнулась Лара и уехала прочь, уводя жеребца за собой.
Вернувшись на тракт, она спустилась с кобылы и встала перед конём.
— Будем знакомиться, Граф. Я Лара, твоя новая хозяйка. Эту красотку зовут Адская Тьма. Мы направляемся на север. Ты когда-нибудь видел море? Не пугайся, я не заклинательница лошадей или что-то наподобие… Просто я как бывшая кошка знаю, что лошади очень умны, и с ними можно договориться. Понукать я тебя не буду, но в ответ ожидаю поддержки и понимания.
Понимания не возникло: глаза под чёрной чёлкой остались равнодушны.
— Тьма, объясни ему, — вздохнула Лара. — А я его пока седлаю. Сменять вас буду каждые три часа.
По счастью, Граф оказался покладистым и резвым. Часам к пяти Лара была в озёрном крае герцогства Мекленбург. Она доехала до озера Мюриц и поначалу удивилась, решив, что это уже море. Такого огромного озера ей никогда не встречалось. Минуту она смотрела, как солнце ласково золотит воду, а суровый ветер волнами гонит её к берегу, и продолжила путь.
Вдоль дороги Лара заметила два дерева — на них гроздьями висели повешенные, похожие на разбойников. Она шарахнулась от смердящей «виселицы», искренне пожалела деревья, ветви которых грозили сломаться, и поехала прочь.
«Заночую там, где есть кровать. В конце концов, я заслужила!»
Городок Мальхов стоял на острове между двумя озёрами — к нему вело несколько деревянных мостов, один из которых был разрушен. Въехав в город, Лара попала на ярмарку. Площадь заполонили торговцы и покупатели. Но самой шумной была середина, где толпа окружила выступающих шпильманов(1). Одни, звеня тамбуринами, пели непристойные песни, другие жонглировали булавами. Подмостки им заменяли перевёрнутые бочки.
Лара забила короб провизией и поехала в трактир. Перед сном она зашла в конюшню, чтобы проверить Графа и Адскую Тьму.
— Нам осталось часов тридцать. Если постараемся, то сутки. — Лара виновато понурила голову. — У меня всего четырнадцать дней, чтобы спасти Андреаса. Прошу вас, надо постараться… Отдышимся потом.
Они отправились в путь до восхода солнца.
Лара поразилась тому, что земли герцогства были ещё более пустынными, чем в Бранденбурге.
«Вернее, опустошёнными».
По дороге она видела только озёра, болота, леса, песчаные равнины да луговые пустоши. Ни пашен, ни стогов. За весь день ей не встретилось ни одного человека — хоть живого, хоть мёртвого.
Наступила ночь. Лара дала лошадям недолгий отдых у озера, чтобы они могли пощипать травы и напиться.
— Милые мои, надо ехать.
«А отдышимся потом».
Рассвет застал сонную Лару и её измотанных лошадей на вершине высокого холма. С него виднелся город, обнесённый крепостной стеной с множеством ворот и башен, а за ним… шумело море.
(1) Немецкий жонглёр, бродячий артист.
Глава 6. У пиратов нет вакансий
Согласно карте герцогство Мекленбург делилось на два государства: Мекленбург-Гюстров и Мекленбург-Шверин. Росток относился к последнему.
Вдоль городских стен протекала река Варнов, которая служила входом в порт. Чтобы добраться до взморья, Ларе пришлось ехать по её левому берегу не меньше часа. У многочисленных пирсов набережной стояли лодки. За деревьями на правом берегу реки укрывались одноэтажные домики.
Увидев море, Лара подумала, что достигла края света. Она опустилась на песок. Под голубоватым небом синела бескрайняя вода, пугающая и восхищающая одновременно.
«Так много воды! И море не затопляет дома? — изумилась Лара. — И где его край? Ведь где-то же оно должно заканчиваться, просто отсюда не видно…»
Жирные чайки с пронзительными криками кружили возле рыбаков, разгружавших лодки. У причала сгрудились корабли, за ними проглядывалась верфь.
Лара вонзила пальцы во влажный песок. Она ожидала, что солёным запахом будут пропитаны даже стены Ростока, но соль ощущалась лишь у моря. И в этот запах причудливо вплетался запах сосен, груш и свежевыловленной рыбы.
Не заметив, как к носкам её сапог подбежала вода, Лара испуганно вскочила. Разбитая волна, пенясь, откатилась назад. Адская Тьма насмешливо заржала. Другую набегающую волну Лара уже поджидала и с восторгом коснулась рукой. Куда более смелые Граф и Тьма залезли в прохладную воду.
Пока лошади, пугая чаек, резвились у берега, Лара любовалась ими и размышляла: «Сегодня двадцатое сентября. Если Крэх использовал колдовскую силу, он мог прибыть сюда ещё девять дней назад. А если не использовал, то мог приехать и позавчера. Вот только где его теперь искать?»
Она окликнула лошадей. Когда они отряхнулись, Лара повела их по причалу и насчитала двадцать два судна. Один корабль стоял в песке, а матросы скребли его дно от ракушек, водорослей и морской живности. К удивлению Лары, на побережье не оказалось ни гостиниц, ни кабаков. Одни рыбацкие домишки.
— У нас в Варнемюнде(1) только рыбный промысел и мореходство разрешаются, — с сильным говором объяснила ей жена рыбака, чистившая на крыльце треску. — Комнаты сдают, но по запросу, а не как в городе.
Лара въехала в Росток через ближайшие к порту ворота. Вопреки усталости, ей было интересно посмотреть город, ведь недаром она ехала сюда семь суток и одну ночь.
Плотный ряд красивых остроконечных домов обрывался почерневшими от пожара зданиями, а иной раз — руинами. Пострадала даже городская ратуша, возведённая в стиле кирпичной готики, однако часы на ней шли исправно.
Голосистых чаек, летавших над рынком, перекрикивали разве что торговцы:
— Фламандские ткани!
— Новгородский мех!
— Рейнское вино!
— Датская сельдь!
Такого изобилия Лара не видела ни в одном из городов, даже в столичном Дрездене: серебряные слитки, металлическая посуда, доспехи, конская сбруя, оружие, пряности, красители, мёд, сукно, дверные замки, пшеница, мыло, воск…
От криков торговцев заболела голова, а от мельтешения товаров — глаза. Из-за бессонной ночи, оглушительных звуков и незнакомых запахов Лара чувствовала себя так, будто выпила лишнего. Подавляя желание немедленно искать постой, она слезла с Адской Тьмы и, ведя Графа под уздцы, обошла рыночную площадь. Всем торговцам Лара задавала один и тот же вопрос:
— Прошу прощения. Вы не знаете человека по имени Крэх Мецгер?
«Если он, конечно, не изменил имя», — с грустью подумала она.
Большинство отвечали отрицательно. Торговец дёгтем справедливо уточнил:
— Молодой он или старый?
— Может, молодой. А может, и старый, — честно ответила Лара, помня, как сожалел об ушедшей молодости Крэх.
Мужчина с сомнением покачал головой.
— Так вы, молодой человек, никого не найдёте.
И только последний торговец её обнадёжил:
— Наверняка слыхал.
— В самом деле? — обрадовалась Лара.
— Купите у меня зерна, тогда и вспомню!
Она цокнула языком и молча отошла. Кто-то в толпе схватил её за локоть.
Лара с вялым возмущением осмотрела незнакомца — под шляпой виднелась обвязанная косынкой голова с длинными жиденькими волосами, в одном ухе блестела серьга, а коричневые кожаные штаны были почти того же оттенка, что и загорелое бородатое лицо.
«Как есть, пират!»
— Какие грехи искупаешь, юнец? — прищурив глаза, поинтересовался бородач.
— Что? — не поняла Лара.
Тот щёлкнул пальцами по её камзолу.
— Чёрный цвет обозначает искупление.
Лара уставилась на свою одежду. Вдруг мужчина увёл её подальше от людей и спросил:
