Евдемон кое-как втискивается на свободное место. Почти сразу в проеме единственного входа появляется голова. Голова секунду разглядывает забитое мокрыми людьми пространство. Люди устало смотрят в потолок, в пол или в никуда. Они молчат и шмыгают мокрыми носами. Они не хотят замечать голову, потому что на это нет никаких моральных сил.
“Места есть?” - спрашивает голова. Евдемон смотрит на голову. Он сжимает кулаки в карманах. “У тебя глаза вылезли?” - цедит он сквозь зубы, но как можно тише, чтобы голова не услышала.
“Может подвинемся?” - спрашивает голова. Ногти впиваются Евдемону в руки. Так хочется дать пинка по этой безмозглой башке. Чертовы платформы летают каждые три минуты.
“Что, на шоу “Дом 703” не успеваешь?” - орет он мысленно в бессильной злобе.
Наконец, голова доходит до очевидного, что мест на платформе нет и исчезает в проеме. Кто-то захлопывает скрипучую входную калитку. Платформа, покачиваясь, отправляется по маршруту, виляя боками, как молочная корова. От этого пассажиров шатает в стороны. Они упираются локтями друг другу в бока и извиняются. Каждый год только в Питере сотни человек погибают от столкновения флай-платформ. Или попросту вываливаются, прорывая верхнее целлофановое ограждение в результате давки. И это в таком небольшом европейском городке как Петербург. Евдемон читал, что в Китае уже есть мегаполисы с населением по восемьсот миллионов человек. Подумать только, почти вся Ленинградская область в одном городе.
В тесноте болтающейся платформы нестерпимо жарко и душно. Он чувствует, как тонкая струйка пота медленно ползет по спине сверху вниз. Как будто по спине бежит таракан.
Евдемон чувствует, как ненависть переполняет его. Он закрывает глаза, пытаясь вызвать в памяти успокаивающую картину детства. Он вспоминает, как его наказывала мать. “Посиди здесь и подумай о своем поведении” - говорит она и захлопывает тяжелую дверь отцовского кабинета. Пока отец на гастролях или на концерте, это помещение превращается в камеру. Он наказан и будет сидеть здесь не менее двух часов. Он наказан. Но это мать так думает. Маленький Евдемон (тогда еще просто Женя) сидит на высоком стуле, не доставая ногами до пола. Он ждет, когда тяжелые материны шаги удалятся от его камеры. И медленно улыбка расползается по детскому лицу. Два часа - а в детстве это очень долго - тишины и спокойствия. Никаких разговоров. Никаких людей. Никакой мамы. Евдемон обожал одиночество.
V
Спустя пять минут платформа зависает над домом Евдемона. Единственное неоспоримое преимущество этих летающих корыт - невероятная скорость перемещения по городу. От самого центра города - Лахта-центра - до трущоб выборгской стороны за несколько минут.
Можно было бы считать необходимость каждый день спускаться к своему дому по веревочной лестнице возмутительной. Но тяжело возмущаться тому, что всегда являлось частью твоего обыденного мира.
Сначала нужно немного потерпеть, потому что ветер и дождь наверху не в пример холоднее, острее и сильнее. Внизу уже проще, только лестница начинает болтаться. Но опыт позволяет правильно сгруппироваться и спрыгнуть на землю чуть раньше.
“Добрый вечер, Евгений!” - приветствует Евдемона домофон-консьерж, представляющий собой что-то вроде вертикальной плазмы прикрученной к металлической двери парадной. На экране улыбающаяся девушка в жилете и бабочке.
“Всего через минуту я открою вам дверь. Прослушайте пока....” - дальше Евдемон не слушает. Домофон давно сломан и на самом деле не блокирует дверь. Он входит в темноту парадной.
“Донорские органы для вас и вашей семьи. Защититесь от любых происшествий. Специалисты нашего медцентра на Новом Васильевском острове вырастят вам новую печень или почку всего за три месяца!”
Внутри старый дом выглядит также, как и сотни лет назад. Лишь двери квартир обзавелись собственными мини-домофонами с небольшими дисплеями. Теперь общаться с продавцами книг и распространителями сектантских мировоззрений можно, не открывая двери: по видеофону. Удобно.
Современная капсула лифта, оборудованная в старой шахте, смотрится, как вареное яйцо, упавшее в навоз. Из-за слабой пропускной способности шахты новомодная кабинка с телевидением, 10G-интернетом и сушилкой для обуви движется с такой же неспешной скоростью, как и висевший тут до нее лифт, который напоминал вещевой шкаф.
Устало вывалившись из лифта в сторону своей двери, Евдемон прикладывает большой палец к опознавательной скважине. Дисплей видеофона, по совместительству исполняя роль лампочки, светится зеленым. Раздается щелчок замка и дверь со скрипом приоткрывается. Есть один способ заставить скрип исчезнуть - распахнуть дверь резко. Потом также резко закрыть, стараясь избежать удара в конце. И осторожно защелкнуть замок.
На цыпочках Евдемон идет по старому коридору бывшей рабочей общаги, переоборудованной в квартиру сотню лет назад. Из приоткрытой двери в детскую слышится воркование сына и тихий голос жены. Самое опасное место в путешествии. Стелс-квест без права на ошибку. Ни в коем случае не поддаваться соблазну заглянуть туда. Молча, тихо, плавно, но быстро прошмыгнуть в свой чулан.
Ежедневный квест пройден.
Аккуратно прикрыв фанерную дверь чулана, легкую, как картон, Евдемон выдыхает. Его старая персональная компьютерная установка, слава богу, все еще на месте. Каждый день на работе его не покидали кошмары наяву, что жена таки не выдержит и выставит его сокровище на Авито.
Бордовое кресло на вращающейся пружинной ноге пестрит белыми потертостями в экокоже, напоминая гигантский мухомор. Пружинная нога давно проржавела, но все еще вращается во время игровых сеансов. Рычаги геймпадов на подлокотниках затерты до жирного лоска, но все еще работают. Игровой шлем, прикрепленный над спинкой кресла, как фен в парикмахерской, - единственное в этой комбинации, что может похвастаться новизной. Без хорошего шлема сейчас невозможно быть геймером.
Первое, что решает сделать Евдемон, плюхнувшись в кресло, - проверить свой проект. Он работал над ним последний год. Идея перенести классические части Fallout в виртуальное пространство появилась сразу с выходом бесплатной версии 4DMaxVirtuality. Эта программа позволяла создавать виртуальные миры на основе практически любых визуальных материалов. Спустя каких-то несколько десятков лет то, что раньше занимало годы кропотливого труда и бесчеловечных кранчей огромных студий, стало доступно любому желающему.
Правда версия Fallout в виртуальной реальности, созданная Евдемоном, к сожалению, была не игровой. На бесплатной версии 4DMaxVirtuality отсутствовали настройки искусственного интеллекта, поэтому все NPC были просто ростовыми фигурками. Всё, что мог здесь делать Евдемон, - просто гулять по локациям и воображать.
Он всегда заходил в храм Арройо из Fallout 2. Любил там посидеть верхом на гигантском муравье. Иногда из-за бага эти муравьи забавно вибрировали и получалось нечто вроде массажного кресла. Кресла, на котором сидишь верхом, выглядящего, как гигантское насекомое.
Любил залезть в силовую броню. Только она не работала. Вообще в этом мире порой было скорее тоскливо, чем весело. Но Евдемона тянуло сюда снова и снова. Когда-нибудь он доведет до ума свой проект, накопит на платную версию программы и уйдет в старый мир Fallout с головой. Эх, мечты, мечты! На этих сладких мыслях его грубо прервали.
• Женя! Ты почему не сказал, что уже пришел?! - стук маленького острого кулачка по шлему вырвал его из виртуальной реальности, как из сладкого предрассветного сна.
• Не хотел отвлекать тебя. Ты там так хорошо занималась с мальчиком.
• С мальчиком? Когда ты уже начнешь называть нашего сына по имени?
Опять забыл! Евдемон уже ругал себя вчера за привычку звать сына мальчиком и вот снова забыл! Иногда ему казалось, что у него начинается ранний альцгеймер. Настолько часто он забывал подобные важные вещи. В одной онлайн-игрушке он однажды даже так и назвал свой аккаунт: ALT’s’Gamer.
Евдемон вскочил, держа шлем перед грудью, будто он - последняя преграда между ним и недовольной женой. Он смотрел в ее почти черные глаза сверху вниз и пытался угадать, насколько она недовольна произошедшим сегодня.
• Тихомир! ТИХО-МИР. Вот видишь - я все помню. Все помню. Наш сын - Тихомир. И ты - моя жена - Фекл...Фея. ФЕЯ! Фея! Я сказал эФ, Е, Я!
• Ты невыносим! - Фея резко развернулась и ее черные густые волосы неприятно хлестнули Евдемона по глазам. К счастью, он успел заметить, что она чуть улыбнулась его испугу и путанице в именах.
Евдемон оставил шлем на кресле и поспешил за женой.
• Милая, ты же знаешь, после работы для меня нет ничего лучше, чем посидеть часок другой у себя. Эй, привет, Тихоня! Ну, как твои дела? Мама Фея не слишком тебя достает? Смотри какой ты высоченный для своих пары лет или сколько там тебе? Шучу-шучу! Я шучу, ясно? Я помню сколько лет нашему сыну.
• Думаешь, Тихомир резко вырос? Тебе бы так не казалось, если бы ты проводил с ним больше времени. Хотя бы здоровался с сыном, когда приходишь.
• Здоровался? С ним? Да, он же даже еще не говорит. Он и так рад тому, что я просто пришел. Посмотри на него - он ест твою помаду и всем доволен...Фея, он ест твою помаду!
Родители бросились отнимать у сына найденную им где-то красную помаду. Впрочем ребенок спокойно отреагировал на изъятие у него косметического средства.
Фея схватила салфетки.
• Все из-за тебя, Женя - пожаловалась она, обтирая чумазую мордочку сына, пока тот тыкал пальчиком в сторону отца и бормотал что-то вроде “жаня”.
• Из-за меня? Да ведь это ты оставила ребенка одного, да еще и косметику свою бросила на видном месте.
• Я бы его не оставила, если бы не поняла, что ты давно должен был прийти с работы, а тебя нет! И ты еще смеешь…
“К вам посетитель! К вам посетитель! К вам посетитель!”
Дешевые охранные системы для квартир не отличались тактичностью и все их уведомления больше походили на объявление тревоги. Евдемон помчался к двери, чтобы поскорее прекратить пугающую ребенка какофонию.
Он включил видеофон и тут вспомнил, что так и не позаботился, чтобы его починить. Вместо лица гостя по дисплею бегали волны грязно-белых помех.
• Кто там?
• Ваш п.кхм..рн..хкм слу..кхм...пшш...рге.
Оказывается микрофон тоже барахлил, о чем все благополучно забыли. Пользоваться входным видеофоном им приходилось не часто.
Рискуя обнаружить за дверью похитителей детей, которые особенно осмелели в последние годы, после введения закона на лицензирование родительских прав, Евдемон все же открыл.
За дверью в кожаном плаще с поднятым воротником и двумя пузатыми саквояжами, как у хирургов девятнадцатого века стоял Ян Егорович Хирге собственной персоной.
Глава 2 - Почему Евдемон?
VI
- Ян Егорович, что вы здесь делаете?
- Как? Мы же с вами договорились. Вы участвуете в тестировании.
- Но мы общались с вами пару часов назад…
- Наука не терпит, дорогой Евгений. Сроки горят, инвесторы ждут, результаты нужны нам, как можно скорей - свое объяснение Ян Егорович договаривал уже в квартире, куда он невозмутимо прорвался толкая Евдемона черными кожаными саквояжами.
- Ну, хорошо. Пройдемте в мой, кхм, в мой.... - Евдемон одной рукой показывал гостю на дверь чулана, а другой помогал своем гримасничующему лицу, пытясь объяснить жене, что нужно скрыться вместе с ребенком с глаз долой.
Недовольная Фея, собрав Тихона в охапку скрылась за дверью спальни, хлопнув ею с такой силой, что с потолка на шляпу Яна Егоровича посыпались белые хлопья, как снег на сухом морозе. Хотя морозов и снега в Петербурге не было с 2023 года.
- Мда… Сильно! - сказал Ян Егорович, аккуратно смахивая хлопья штукатурки со шляпы снятой кожаной перчаткой. - Как зовут вашу супругу позвольте поинтересоваться?
Фея.
- Мм…? - видя недоумение гостя, Евдемон вздохнул и прикрыл глаза, как делают перед необходимостью повторить что-то в сотый раз.
- Ее зовут Фекла, но если вы назовете ее так, то боюсь последствия будут гораздо большие, чем испачканная шляпа.
- Понял. Пройдем в ваш кабинет?
То, что Ян Егорович вежливо назвал кабинетом представляло из себя тесную каморку со всевозможным хламом и толстыми проводами, как усталые питоны, возлежавшими на полу. В середине стояло то самое мухоморное кресло с квадратным пятидесяти дюймовым монитором напротив. Впрочем монитором Евдемон пользовался редко и сейчас он был отключен. Но он принадлежал к числу олдскульщиков, которые иногда любят запустить обычную видеоигру на обычном мониторе. Хотя к 77 году все виды медиа-развлечений, включая книги и музыку плотно вошли в виртуальную реальность.
- Простите, у меня здесь довольно скромно.
- Ой, я вас умоляю, Евгений, мне приходилось видывать и не такие пещеры! Позволите? - Ян Егорович показал, что хочет поставить саквояжи на стоящую у стены гладильную доску, которую Евдемон никак не мог выкинуть, постоянно об этом забывая.
Собственно, почти все в чулане, кроме компьютерной системы и самого Евдемона носило статус “надо выкинуть”.
Ян Егорович разместил оба саквояжа на выцветшем и подгоревшем сукне гладильной доски и повесил перчатки на подставку для утюга. С приятным утробным щелчком он раскрыл левый. К своему удивлению Евдемон увидел, что в нем действительно оказались медицинские инструменты, как будто Хирге и правда был хирургом, на что даже как бы намекало некое созвучие с его фамилией.
- Не беспокойтесь, Евгений, вам потребуется легкая медикаментозная подготовка к сеансу - сказал Хирге, заметив изумленное лицо Евдемона.
Из внутренних кармашков раскрытого, как балык, саквояжа были выужены медицинские перчатки. Надев их, Хирге достал никелированный шприц в вакуумной упаковке и ампулу с прозрачной жидкостью цвета марганца. Содержимое раскрытого саквояжа резко контрастировало с тем, что Евдемон видел даже в своей дешевой поликлинике. В сочетании с обстановкой его ветхого чулана и старомодным одеянием гостя создавалось впечатление, что он попал в шпионский триллер позапрошлого века, и сейчас его ждет испытание сывороткой правды.
- Присаживайтесь, на свой трон, дорогой.
Спокойствие сосредоточенного на процедуре человека заставили мурашки бежать по спине Евдемона. Ассоциации с медицинскими пытками стали слишком явными.
- Ах да, чуть не забыл! Старая голова. - Хирге театрально шлепнул себя по лбу, впрочем не касаясь его медицинской перчаткой. - Не поможете? - он приблизился к Евдемону, держа согнутые в локтях руки вверх, - со шприцом в одной и розовой ампулой в другой. - Во внутреннем кармане.
Несколько поколебавшись, Евдемон просунул руку внутрь кожаного пальто, которое было холодным, как кожа змеи. От самого Хирге слышался тонкий аромат дорогих сигар и какой-то спиртовой отдушки.
- Это отказ от судебных претензий в случае каких-либо неудач в нашем эксперименте. Его нужно подписать. - говорил Хирге, насаживая ампулу на иглу.
Каких-либо неудач?
- Ох, не беспокойтесь, это стандартная процедура - формальность. Формальность! - повторил он, отвлекаясь от иглы и бросая взгляд на Евдемона. - Все это подписывают. Да, и потом - у вас нет выбора. Только так можно принять участие в нашем проекте. Вы ведь до сих пор этого хотите?
