Лицо Романа не меняется, когда я осторожно присаживаюсь на стул. Вежливое, внимательное выражение застыло на нем. И от этого меня тошнит, потому что кожей чувствую эту фальшь и наигранность. Хочется вскочить, заорать: «Что тебе нужно от меня?!» Разнести его кабинет в порыве бешенства, а затем, хлопнув дверью, уйти. Так я бы поступила, если бы не знала человека, сидящего передо мной.
Сейчас же я подобно загнанному зверю слежу за ним из-под ресниц. Ногтями вцепилась в сумку, готовая при первой же возможности рвануть отсюда куда подальше. Рвануть – но не устраивать истерик с выяснением отношений. Знаем – проходили. Несмотря на внешнюю дружелюбность, я знаю, что Рома в бараний рог свернет неугодного. А еще прекрасно помню, насколько он тонкий психолог, и как виртуозно умеет манипулировать.
Некоторое время Аверьянов с улыбкой рассматривает меня. Взгляд блуждает по фигуре - Рома совершенно не скрывает свой интерес, разглядывает так, словно впервые меня увидел.
- Хорошо выглядишь, - наконец резюмирует.
- Спасибо, - отвечаю хрипло и тут же откашливаюсь. Ловлю на себе его снисходительный взгляд и чувствую прилив раздражения. Как я успела забыть, что словно раскрытая книга для него! Наверняка он понял, что я напряжена и волнуюсь.
- Расслабься, - Роман издает короткий смешок, - не собираюсь я тебя насиловать. И то, что замуж за меня не хочешь, тоже давно уже понял, - он примирительно поднимает руки. – Я просто решил предложить тебе работу… Хотел предложить тебе не злиться за мою маленькую хитрость, но передумал: в гневе ты еще прекрасней…
- Не заговаривай мне зубы, - цежу, хмуро глядя на него. – Я тебе не верю. В чем дело? Разве ты не понял, что я не хочу иметь с тобой никаких дел?
Хочу. Очень хочу. Но не могу ему в этом признаться. Иначе гордость взвоет раненым волком, и я буду себя винить в том, что сдалась Роме, как всегда повелась на сладкие речи… И вновь пляшу под его дудку. А если не сдамся – то потеряю его. Снова. Вывод: надо тянуть время и набивать себе цену, что я умею, как никто другой…
- Я все понял, но подумал, может ты заинтересуешься моим предложением? – хитро улыбается Рома, и сердце мое, непослушное всем доводам рассудка, пораженное этой улыбкой, подпрыгивает.
- Рассказывай, - тихо произношу в ответ.
Аверьянов берет ручку и листок. Пишет там что-то, а затем отдает мне. Я опускаю взгляд на написанное и с трудом удерживаю свою челюсть закрытой. Потому что на листке написана шестизначная сумма.
- Твоя будущая зарплата, - будничным тоном произносит Рома. – Полное трудоустройство, соцпакет, выплаты, отпуск… Все как положено и даже лучше.
- А взамен что? – кидаю на него настороженный взгляд. – Что я должна буду делать за эти деньги?
- Принадлежать мне, - сладко улыбается Роман…
- Что, прости? – холодно интересуюсь, глядя на него. Чтобы не вскочить на месте я прилагаю все усилия. Потому что уже успела узнать Аверьянова – он постоянно прощупывает мою реакцию, ждет ее. А затем оценивает, делая свои выводы. В этот раз я не доставлю ему такого удовольствия.
Рома улыбается, и улыбка эта – практически радостная. Разводит руками и произносит:
- А что не так? За те деньги, которые ты будешь иметь, вполне очевидно, что я захочу твоей помощи постоянно. Мне не нужен секретарь, их полно, - он кидает взгляд на закрытые двери, а затем переводит его на меня: - Мне нужен помощник, который по любому требованию будет приезжать ко мне…
- Подтирать тебе сопли тоже будет входить в мои обязанности? – ехидная улыбка растягивает мои губы.
- Если понадобится, - парирует Рома, - как и любезность, отсутствие подколок и насмешек. Все будет по-другому. Не так, как раньше. Вот, - он берет со стола большой конверт и дает мне, - ознакомься. Это контракт на год. Начнем с малого срока. Там же прописаны все твои обязанности.
Раскрываю конверт и вытаскиваю оттуда документ. Четырнадцать листов мелким почерком с замысловатыми формулировками. Идеальное минное поле, на котором я могу в любой момент взорваться, если ступлю туда, не глядя.
- Мне нужно это тщательно изучить, - бросаю на Аверьянова хмурый взгляд. – Сколько у меня времени?
Сумма, которую он готов заплатить, впечатляет. Но я не хочу, чтобы он думал, что ради денег я готова на все.
«Об этом тебе раньше надо было думать…» - шепчет ядовитый голосок в голове, который я заставляю заткнуться. В конце концов, я спала с Ромой, потому что он нравился мне. И деньги зарабатывала честным трудом. А что там обо мне думал сам Аверьянов – теперь дело десятое.
- Пара дней есть, - после недолгого молчания отвечает Рома. – Но советую поторопиться, претенденток на твое место, более сговорчивых и любезных, много.
Пропускаю очевидную «шпильку» мимо ушей, встаю со стула и бросаю на него задумчивый взгляд. Хочется понять, что Роман задумал на этот раз? Но спрашивать не буду. Не хочу чувствовать себя дурой, когда он снова улыбнется мне и сделает честный глаза.
Коротко киваю ему и выхожу из кабинета, чувствуя на спине его взгляд. Тело сотрясает мелкая дрожь, руки, сжимающие конверт мокрые и ледяные, рубашка прилипла к спине. Я взбудоражена, зла и восхищена его изощренной изобретательностью. И рада… черт побери, как же я рада, что Аверьянов снова есть в моей жизни.
Если бы кто-то сказал мне, что через месяц после окончания университета я буду вновь работать у Аверьянова, я бы рассмеялась тому человеку в лицо.
Однако вот она, реальность: изучив контракт, я приступила к работе. Все опасения по поводу возможных подводных камней, которые мог напихать в документ Аверьянов, не оправдались. Да, работа на износ, да, я должна быть доступна для него в любое время суток. Под словом «доступна» подразумевается ответ на звонок, поездка к нему даже в ночь для того, чтобы уладить рабочий вопрос, а не то, что вы наверняка подумали. И еще много, много, много нюансов, из-за которых я откровенно злилась, но которые мне пришлось принять.
Итак, приступим.
Мой рабочий день начинается в семь утра. Это официально. Однако, как уже говорилось выше, по некоторым, особенно трудовым дням, он может растянуться до понятия «ненормированный». Естественно, эти часы оплачиваются в двойном размере.
Приезжаю на работу я не в офис, а к Роме… Роману Игоревичу (да, теперь только так, даже наедине, строгая субординация, черт бы ее побрал!). Прохожу по вымощенной мозаикой дорожке вглубь пышного зеленого сада, мимо кустов роз, источающих сладкий аромат, прямо к крыльцу большого двухэтажного дома. Вымощенный черным камнем, с широкими и высокими окнами, он поражает своими размерами. Я точно знаю, что где-то на заднем дворе есть еще и бассейн, в котором Рома периодически купается.
Этот дом так отличается от той квартиры… В который раз приходит мысль о том, что я могла быть всему этому хозяйкой, но выбрала свой путь. Не пошла простым путем, а решилась идти сложным. И, несмотря на ощущение смутных сожалений, все же горда тем, что иду по нему, не сворачивая.
Достаю из сумки черную матовую карточку и провожу ей по датчику, встроенному в дверь. С тихими пиликаньем та щелкает, открываясь. Не теряя времени, прохожу внутрь, не оглядываясь по сторонам, потому что уже успела понять: если опоздаю – не сносить мне головы.
Прохожу в кабинет, расположенный на первом этаже. Роман Игоревич уже здесь, сидит за овальным столом, уткнувшись в ноутбук, волосы влажные после душа, одет в простую белую футболку, которая плотно облегает его сильные плечи и грудь.
Глядя на него, внезапно испытываю приступ удушья. И нет, это не астма, с которой я вот уже который год вынуждена мириться, это мои чувства к нему – никуда не пропали, будь они прокляты.
Мне тяжело называть и воспринимать его Романом Игоревичем. Только недавно он был Аверьяновым, Ромой, иногда Романом, а порой мысленно я называла его козлом. Флиртовала с ним, обнималась, целовалась и даже занималась любовью. А потом отказала ему – и вот она, пропасть, которую я сейчас чувствую, и которая мне не нравится несмотря на то, что не так давно я разорвала с этим человеком все отношения. Не по своей воле, да, но тем не менее. Да, вот такое наше сердце женское, непонятное порой даже нам самим. Кто его знает, чего оно захочет в эту минуту?..
- Вы пришли, - не вопрос, а утверждение, наверняка он видел меня из окна.
«Вы» - невольно морщусь, все никак не могу привыкнуть к этому новому обращению. Больше нет никаких унизительных «дорогуш», есть лишь «Адель Александровна» и чертова субординация, которая за несколько недель работы уже набила оскомину.
Тем не менее отвечаю ровным тоном:
- Да.
Роман Игоревич бросает на меня взгляд:
- Вы знаете, что делать.
Молча киваю и прохожу ему за спину. До меня доносится запах лосьона после бриться. Втягиваю в себя его, прикрывая глаза. Внизу живота теплеет, и я невольно свожу ноги вместе. Чертов мужик. Нельзя же быть таким охрененным.
Распахиваю шкафы. Там – рядами висят рубашки вместе с брюками. Провожу по ним руками, выбирая то, что Роман Игоревич наденет сегодня. Нажимаю на кнопку сбоку шкафа и из стены выплывает панель с часами на любой вкус, под любую одежду. Богатство, шик и блеск – все, о чем я могла догадываться, работая на него, когда он жил в другой квартире.
Там мне даже нравилось. Немного. Здесь же все… не то? Роскошь хоть и поражает, но подавляет. Обстановка чужая и не отражает того Романа, которого я знаю. Или же знала?
Я бросаю на него косой взгляд. Да, не могу не признать, что он очень сильно изменился в последнее время. Порой мне кажется, что это совсем другой человек, не тот, которого я знала. Или это очередная маска, которую Аверьянов напяливает на себя, когда ему заблагорассудится? Не знаю. И не уверена в том, нравится мне это или нет.
- Вы скоро? – холодно кидает мне, не поворачиваясь.
Быстрым движением хватаю одежду и кладу ее на стол, в сторону. Затем иду к креслу, по пути оглянувшись на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбаюсь. Все в норме: белые локоны убраны в строгий пучок, волосок к волоску. Белая блузка облегает, но не выпячивает достоинства. А юбка-клеш доходит длиной до лодыжек. Так захотел Роман Игоревич.
Юбка-карандаш теперь под запретом. Не знаю, что перемкнуло в его голове, но после того, как он взял меня на работу, запретил их носить. Кроме того, о длине юбки я упомянула не случайно, она регламентирована (но похоже лишь для меня, потому что в компании ходит много красоток с более чем откровенной длиной платьев и юбок, и ничего, Романа мать его Игоревича это не смущает!)
Ощущение, что это прописано лишь в моем контракте, как и указ по поводу ношения украшений (все строгие, никакого «яркого макияжа!») Другими словами, я должна выглядеть на работе как «синий чулок». Точнее, как дорогой «синий чулок», потому что вся моя одежда вплоть до обуви и аксессуаров должна быть хорошего качества, желательно известной марки. Хорошо, что я не высказала это Роману… Игоревичу. Представляю, как вытянулось бы его лицо.
Исключение составляют званые вечера или банкеты, на которые я, конечно же, обязана сопровождать свое дорогое начальство. Он не желает обременять себя выездами с другими дамами, многие из которых, несомненно, влюблены в него. И нет, я не преувеличиваю, собственными глазами видела обожание в глазах сотрудниц. И хотя мне не очень хочется работать сверхурочно, я рада, что он берет меня с собой. Мои чертовы чувства, кажется, никуда не делись. Даже не хочу догадываться, как чувствовала бы себя, увидь я его под ручку с другой.
Если вы думали, что это все, спешу вас разочаровать. Астрономическая сумма в моем контракте подразумевает, судя по его поведению, мое полное подчинение. В него входит отсутствие личных отношений на работе или вне ее. Это, считает Роман Игоревич, повредит моей продуктивности, а также навредит компании (какая чушь!) Боюсь себе представить, как он собирается проверять соблюдение этого пункта контракта, когда меня нет на работе. Не удивлюсь, если следит, я все еще помню, кем является его брат.
Кстати о нем: Румына я изредка вижу в компании. Он часто скользит по мне тяжелым изучающим взглядом, молча кивает, здороваясь, и проходит мимо. Честно говоря, не горю желанием с ним сталкиваться и стараюсь держаться от него подальше. Он… пугает.
- Какие у нас сегодня дела? – выдергивает меня из размышлений голос босса.
Встрепенувшись, достаю из сумки ежедневник, открываю его и оглядываю внушительный список.
- В десять у вас встреча с Ивановским на производстве до двенадцати.
- Новые станки? - тянет Роман Игоревич.
- Верно. Затем обед. В два принесут ткани, нужно будет выбрать из поставщиков. Лучше всего, конечно, «Мерил Спейл», они хорошо зарекомендовали себя на рынке… - чеканю я. – Помимо них, конечно, будут еще товары и компании…
Когда я шла на собеседование, то думала, что «Euphoria» - модельное агентство. Я не знала, что кроме этого компания занимается еще и изготовлением одежды. Это новое направление, которое как раз и взялся разрабатывать Роман Игоревич. И я ему в этом помогаю.
За короткое время мне пришлось досконально изучить всю подноготную фирмы. На меня свалилась тонна информации, а также, кажется, тысяча папок, которые пришлось проверить, выучить и вызубрить. То, что я не понимала, разжевывал мне сам Роман Игоревич. Я отвечаю за подготовку отчетов, собираю для этого информацию со всех отделов. Также в мои обязанности входит слежка за здоровьем шефа и все его личные контакты.
И вроде бы должна быть рада такой интересной работе и большой зарплате. Но Роман Игоревич… Вначале мне действительно казалось, что он ведет какую-то свою игру со мной. И даже сейчас иногда мерещится это. Но все чаще и чаще в голову закрадывается мыслишка: а что, если я ошиблась? И он больше не собирается за меня бороться, как обещал ранее?
В компанию мы приезжаем рано, но уже к тому моменту меня забрасывают просьбами и документами. Вежливо улыбаясь, принимаю все это, и с тяжелым вздохом сажусь работать.
Еще одно условие, прописанное в нашем с Ромой контракте – при любых обстоятельствах держать лицо, быть вежливой и вести себя достойно. Ведь я – лицо компании, черт побери.
Ближе к десяти утра в приемной появляется Верочка – моя помощница. Да, вы все поняли верно, у помощницы президента тоже есть помощница, вот такой вот каламбур. По большему счету, Верочка исполняет небольшие, не особо важные поручения, на которые у меня порой попросту не хватает времени. Приносит мне кофе, проверяет отчеты, поступающие к нам на этаж, и лишь потом отдает их мне, бегает между этажами по всяким разным поручениям. Девочка на побегушках.
Ходят слухи, что ее папа – один из деловых партнеров Романа Игоревича. И это назначение – своего рода стажировка для юной девочки, которая таким образом проходит практику в процветающей компании. Бросаю на нее косой взгляд, и застенчивая Верочка под ним съеживается, даже немного краснеет.
Ей всего-то лет семнадцать. Правильной формы округлое личико, копна светло-рыжих кудрявых волос и веснушки, щедро разбросанные природой на щеки и переносицу, а еще тоненькая фигурка, небольшой рост, делают Верочку совсем наивной, по-детски восторженной ко всему, что она видит.
Сейчас же я подобно загнанному зверю слежу за ним из-под ресниц. Ногтями вцепилась в сумку, готовая при первой же возможности рвануть отсюда куда подальше. Рвануть – но не устраивать истерик с выяснением отношений. Знаем – проходили. Несмотря на внешнюю дружелюбность, я знаю, что Рома в бараний рог свернет неугодного. А еще прекрасно помню, насколько он тонкий психолог, и как виртуозно умеет манипулировать.
Некоторое время Аверьянов с улыбкой рассматривает меня. Взгляд блуждает по фигуре - Рома совершенно не скрывает свой интерес, разглядывает так, словно впервые меня увидел.
- Хорошо выглядишь, - наконец резюмирует.
- Спасибо, - отвечаю хрипло и тут же откашливаюсь. Ловлю на себе его снисходительный взгляд и чувствую прилив раздражения. Как я успела забыть, что словно раскрытая книга для него! Наверняка он понял, что я напряжена и волнуюсь.
- Расслабься, - Роман издает короткий смешок, - не собираюсь я тебя насиловать. И то, что замуж за меня не хочешь, тоже давно уже понял, - он примирительно поднимает руки. – Я просто решил предложить тебе работу… Хотел предложить тебе не злиться за мою маленькую хитрость, но передумал: в гневе ты еще прекрасней…
- Не заговаривай мне зубы, - цежу, хмуро глядя на него. – Я тебе не верю. В чем дело? Разве ты не понял, что я не хочу иметь с тобой никаких дел?
Хочу. Очень хочу. Но не могу ему в этом признаться. Иначе гордость взвоет раненым волком, и я буду себя винить в том, что сдалась Роме, как всегда повелась на сладкие речи… И вновь пляшу под его дудку. А если не сдамся – то потеряю его. Снова. Вывод: надо тянуть время и набивать себе цену, что я умею, как никто другой…
- Я все понял, но подумал, может ты заинтересуешься моим предложением? – хитро улыбается Рома, и сердце мое, непослушное всем доводам рассудка, пораженное этой улыбкой, подпрыгивает.
- Рассказывай, - тихо произношу в ответ.
Аверьянов берет ручку и листок. Пишет там что-то, а затем отдает мне. Я опускаю взгляд на написанное и с трудом удерживаю свою челюсть закрытой. Потому что на листке написана шестизначная сумма.
- Твоя будущая зарплата, - будничным тоном произносит Рома. – Полное трудоустройство, соцпакет, выплаты, отпуск… Все как положено и даже лучше.
- А взамен что? – кидаю на него настороженный взгляд. – Что я должна буду делать за эти деньги?
- Принадлежать мне, - сладко улыбается Роман…
Прода от 20.01.2023, 14:44
- Что, прости? – холодно интересуюсь, глядя на него. Чтобы не вскочить на месте я прилагаю все усилия. Потому что уже успела узнать Аверьянова – он постоянно прощупывает мою реакцию, ждет ее. А затем оценивает, делая свои выводы. В этот раз я не доставлю ему такого удовольствия.
Рома улыбается, и улыбка эта – практически радостная. Разводит руками и произносит:
- А что не так? За те деньги, которые ты будешь иметь, вполне очевидно, что я захочу твоей помощи постоянно. Мне не нужен секретарь, их полно, - он кидает взгляд на закрытые двери, а затем переводит его на меня: - Мне нужен помощник, который по любому требованию будет приезжать ко мне…
- Подтирать тебе сопли тоже будет входить в мои обязанности? – ехидная улыбка растягивает мои губы.
- Если понадобится, - парирует Рома, - как и любезность, отсутствие подколок и насмешек. Все будет по-другому. Не так, как раньше. Вот, - он берет со стола большой конверт и дает мне, - ознакомься. Это контракт на год. Начнем с малого срока. Там же прописаны все твои обязанности.
Раскрываю конверт и вытаскиваю оттуда документ. Четырнадцать листов мелким почерком с замысловатыми формулировками. Идеальное минное поле, на котором я могу в любой момент взорваться, если ступлю туда, не глядя.
- Мне нужно это тщательно изучить, - бросаю на Аверьянова хмурый взгляд. – Сколько у меня времени?
Сумма, которую он готов заплатить, впечатляет. Но я не хочу, чтобы он думал, что ради денег я готова на все.
«Об этом тебе раньше надо было думать…» - шепчет ядовитый голосок в голове, который я заставляю заткнуться. В конце концов, я спала с Ромой, потому что он нравился мне. И деньги зарабатывала честным трудом. А что там обо мне думал сам Аверьянов – теперь дело десятое.
- Пара дней есть, - после недолгого молчания отвечает Рома. – Но советую поторопиться, претенденток на твое место, более сговорчивых и любезных, много.
Пропускаю очевидную «шпильку» мимо ушей, встаю со стула и бросаю на него задумчивый взгляд. Хочется понять, что Роман задумал на этот раз? Но спрашивать не буду. Не хочу чувствовать себя дурой, когда он снова улыбнется мне и сделает честный глаза.
Коротко киваю ему и выхожу из кабинета, чувствуя на спине его взгляд. Тело сотрясает мелкая дрожь, руки, сжимающие конверт мокрые и ледяные, рубашка прилипла к спине. Я взбудоражена, зла и восхищена его изощренной изобретательностью. И рада… черт побери, как же я рада, что Аверьянов снова есть в моей жизни.
Прода от 20.01.2023, 23:23
Глава 2
Если бы кто-то сказал мне, что через месяц после окончания университета я буду вновь работать у Аверьянова, я бы рассмеялась тому человеку в лицо.
Однако вот она, реальность: изучив контракт, я приступила к работе. Все опасения по поводу возможных подводных камней, которые мог напихать в документ Аверьянов, не оправдались. Да, работа на износ, да, я должна быть доступна для него в любое время суток. Под словом «доступна» подразумевается ответ на звонок, поездка к нему даже в ночь для того, чтобы уладить рабочий вопрос, а не то, что вы наверняка подумали. И еще много, много, много нюансов, из-за которых я откровенно злилась, но которые мне пришлось принять.
Итак, приступим.
Мой рабочий день начинается в семь утра. Это официально. Однако, как уже говорилось выше, по некоторым, особенно трудовым дням, он может растянуться до понятия «ненормированный». Естественно, эти часы оплачиваются в двойном размере.
Приезжаю на работу я не в офис, а к Роме… Роману Игоревичу (да, теперь только так, даже наедине, строгая субординация, черт бы ее побрал!). Прохожу по вымощенной мозаикой дорожке вглубь пышного зеленого сада, мимо кустов роз, источающих сладкий аромат, прямо к крыльцу большого двухэтажного дома. Вымощенный черным камнем, с широкими и высокими окнами, он поражает своими размерами. Я точно знаю, что где-то на заднем дворе есть еще и бассейн, в котором Рома периодически купается.
Этот дом так отличается от той квартиры… В который раз приходит мысль о том, что я могла быть всему этому хозяйкой, но выбрала свой путь. Не пошла простым путем, а решилась идти сложным. И, несмотря на ощущение смутных сожалений, все же горда тем, что иду по нему, не сворачивая.
Достаю из сумки черную матовую карточку и провожу ей по датчику, встроенному в дверь. С тихими пиликаньем та щелкает, открываясь. Не теряя времени, прохожу внутрь, не оглядываясь по сторонам, потому что уже успела понять: если опоздаю – не сносить мне головы.
Прохожу в кабинет, расположенный на первом этаже. Роман Игоревич уже здесь, сидит за овальным столом, уткнувшись в ноутбук, волосы влажные после душа, одет в простую белую футболку, которая плотно облегает его сильные плечи и грудь.
Глядя на него, внезапно испытываю приступ удушья. И нет, это не астма, с которой я вот уже который год вынуждена мириться, это мои чувства к нему – никуда не пропали, будь они прокляты.
Мне тяжело называть и воспринимать его Романом Игоревичем. Только недавно он был Аверьяновым, Ромой, иногда Романом, а порой мысленно я называла его козлом. Флиртовала с ним, обнималась, целовалась и даже занималась любовью. А потом отказала ему – и вот она, пропасть, которую я сейчас чувствую, и которая мне не нравится несмотря на то, что не так давно я разорвала с этим человеком все отношения. Не по своей воле, да, но тем не менее. Да, вот такое наше сердце женское, непонятное порой даже нам самим. Кто его знает, чего оно захочет в эту минуту?..
- Вы пришли, - не вопрос, а утверждение, наверняка он видел меня из окна.
«Вы» - невольно морщусь, все никак не могу привыкнуть к этому новому обращению. Больше нет никаких унизительных «дорогуш», есть лишь «Адель Александровна» и чертова субординация, которая за несколько недель работы уже набила оскомину.
Тем не менее отвечаю ровным тоном:
- Да.
Роман Игоревич бросает на меня взгляд:
- Вы знаете, что делать.
Молча киваю и прохожу ему за спину. До меня доносится запах лосьона после бриться. Втягиваю в себя его, прикрывая глаза. Внизу живота теплеет, и я невольно свожу ноги вместе. Чертов мужик. Нельзя же быть таким охрененным.
Прода от 25.01.2023, 23:17
Распахиваю шкафы. Там – рядами висят рубашки вместе с брюками. Провожу по ним руками, выбирая то, что Роман Игоревич наденет сегодня. Нажимаю на кнопку сбоку шкафа и из стены выплывает панель с часами на любой вкус, под любую одежду. Богатство, шик и блеск – все, о чем я могла догадываться, работая на него, когда он жил в другой квартире.
Там мне даже нравилось. Немного. Здесь же все… не то? Роскошь хоть и поражает, но подавляет. Обстановка чужая и не отражает того Романа, которого я знаю. Или же знала?
Я бросаю на него косой взгляд. Да, не могу не признать, что он очень сильно изменился в последнее время. Порой мне кажется, что это совсем другой человек, не тот, которого я знала. Или это очередная маска, которую Аверьянов напяливает на себя, когда ему заблагорассудится? Не знаю. И не уверена в том, нравится мне это или нет.
- Вы скоро? – холодно кидает мне, не поворачиваясь.
Быстрым движением хватаю одежду и кладу ее на стол, в сторону. Затем иду к креслу, по пути оглянувшись на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбаюсь. Все в норме: белые локоны убраны в строгий пучок, волосок к волоску. Белая блузка облегает, но не выпячивает достоинства. А юбка-клеш доходит длиной до лодыжек. Так захотел Роман Игоревич.
Юбка-карандаш теперь под запретом. Не знаю, что перемкнуло в его голове, но после того, как он взял меня на работу, запретил их носить. Кроме того, о длине юбки я упомянула не случайно, она регламентирована (но похоже лишь для меня, потому что в компании ходит много красоток с более чем откровенной длиной платьев и юбок, и ничего, Романа мать его Игоревича это не смущает!)
Ощущение, что это прописано лишь в моем контракте, как и указ по поводу ношения украшений (все строгие, никакого «яркого макияжа!») Другими словами, я должна выглядеть на работе как «синий чулок». Точнее, как дорогой «синий чулок», потому что вся моя одежда вплоть до обуви и аксессуаров должна быть хорошего качества, желательно известной марки. Хорошо, что я не высказала это Роману… Игоревичу. Представляю, как вытянулось бы его лицо.
Исключение составляют званые вечера или банкеты, на которые я, конечно же, обязана сопровождать свое дорогое начальство. Он не желает обременять себя выездами с другими дамами, многие из которых, несомненно, влюблены в него. И нет, я не преувеличиваю, собственными глазами видела обожание в глазах сотрудниц. И хотя мне не очень хочется работать сверхурочно, я рада, что он берет меня с собой. Мои чертовы чувства, кажется, никуда не делись. Даже не хочу догадываться, как чувствовала бы себя, увидь я его под ручку с другой.
Если вы думали, что это все, спешу вас разочаровать. Астрономическая сумма в моем контракте подразумевает, судя по его поведению, мое полное подчинение. В него входит отсутствие личных отношений на работе или вне ее. Это, считает Роман Игоревич, повредит моей продуктивности, а также навредит компании (какая чушь!) Боюсь себе представить, как он собирается проверять соблюдение этого пункта контракта, когда меня нет на работе. Не удивлюсь, если следит, я все еще помню, кем является его брат.
Кстати о нем: Румына я изредка вижу в компании. Он часто скользит по мне тяжелым изучающим взглядом, молча кивает, здороваясь, и проходит мимо. Честно говоря, не горю желанием с ним сталкиваться и стараюсь держаться от него подальше. Он… пугает.
- Какие у нас сегодня дела? – выдергивает меня из размышлений голос босса.
Встрепенувшись, достаю из сумки ежедневник, открываю его и оглядываю внушительный список.
- В десять у вас встреча с Ивановским на производстве до двенадцати.
- Новые станки? - тянет Роман Игоревич.
- Верно. Затем обед. В два принесут ткани, нужно будет выбрать из поставщиков. Лучше всего, конечно, «Мерил Спейл», они хорошо зарекомендовали себя на рынке… - чеканю я. – Помимо них, конечно, будут еще товары и компании…
Когда я шла на собеседование, то думала, что «Euphoria» - модельное агентство. Я не знала, что кроме этого компания занимается еще и изготовлением одежды. Это новое направление, которое как раз и взялся разрабатывать Роман Игоревич. И я ему в этом помогаю.
За короткое время мне пришлось досконально изучить всю подноготную фирмы. На меня свалилась тонна информации, а также, кажется, тысяча папок, которые пришлось проверить, выучить и вызубрить. То, что я не понимала, разжевывал мне сам Роман Игоревич. Я отвечаю за подготовку отчетов, собираю для этого информацию со всех отделов. Также в мои обязанности входит слежка за здоровьем шефа и все его личные контакты.
И вроде бы должна быть рада такой интересной работе и большой зарплате. Но Роман Игоревич… Вначале мне действительно казалось, что он ведет какую-то свою игру со мной. И даже сейчас иногда мерещится это. Но все чаще и чаще в голову закрадывается мыслишка: а что, если я ошиблась? И он больше не собирается за меня бороться, как обещал ранее?
Прода от 30.01.2023, 14:15
Глава 3.
В компанию мы приезжаем рано, но уже к тому моменту меня забрасывают просьбами и документами. Вежливо улыбаясь, принимаю все это, и с тяжелым вздохом сажусь работать.
Еще одно условие, прописанное в нашем с Ромой контракте – при любых обстоятельствах держать лицо, быть вежливой и вести себя достойно. Ведь я – лицо компании, черт побери.
Ближе к десяти утра в приемной появляется Верочка – моя помощница. Да, вы все поняли верно, у помощницы президента тоже есть помощница, вот такой вот каламбур. По большему счету, Верочка исполняет небольшие, не особо важные поручения, на которые у меня порой попросту не хватает времени. Приносит мне кофе, проверяет отчеты, поступающие к нам на этаж, и лишь потом отдает их мне, бегает между этажами по всяким разным поручениям. Девочка на побегушках.
Ходят слухи, что ее папа – один из деловых партнеров Романа Игоревича. И это назначение – своего рода стажировка для юной девочки, которая таким образом проходит практику в процветающей компании. Бросаю на нее косой взгляд, и застенчивая Верочка под ним съеживается, даже немного краснеет.
Ей всего-то лет семнадцать. Правильной формы округлое личико, копна светло-рыжих кудрявых волос и веснушки, щедро разбросанные природой на щеки и переносицу, а еще тоненькая фигурка, небольшой рост, делают Верочку совсем наивной, по-детски восторженной ко всему, что она видит.
