Разрабатывал способы очистки сточных вод и уменьшения парникового эффекта, путем генетической модификации создавал новые виды растений и животных, которые могли бы выжить в суровых условиях Аркадии. Рауль и Анита Донгвар были обычной семейной парой, которые встретились и поженились сразу после обучения. Они не пытались изменить наш мир, не боролись со злом, но делали эту планету лучше своей кропотливой, каждодневной работой. И ждали ребенка, меня.
Беда случилась как всегда, внезапно. Папа часто потом говорил, что планета – это живое, мыслящее и чувствующее существо. И человек способен это понять лишь тогда, когда столкнется с ее гневом. Люди на протяжении десятилетий медленно убивали Аркадию, и она им отомстила.
Один из материков Аркадии, омываемый двумя океанами, сотрясли мощные толчки. В считанные минуты на прибрежные города обрушилось цунами, ставшее причиной разрушения реактора и выброса ядовитого для человека зария, а последующие колебания спровоцировали взрыв, практически уничтоживший город с его многочисленными жителями сделав материк непригодным для жизни на долгие годы.
Папа работал в закрытой лаборатории, на нижних уровнях и пережил взрыв без последствий для себя. Мама же была наверху. Когда он ее нашел, она была травмирована и отравлена зарием.
Компания, на которую работал папа, эвакуировала своих выживших сотрудников и их семьи, но для мамы было уже поздно. Регенератор лишь поддерживал в ней жизнь.
Я родилась через несколько часов после трагедии, мама была еще в сознании. Успела меня увидеть... А после ее глаза закрылись навсегда. Папа говорил, что у меня ее глаза.
Я росла хилым болезненным ребенком. У меня были слабые кости и иммунитет. Папа бросил работу, приехал к своему однокурснику, дяде Стиву и начались долгие годы борьбы за мою жизнь. Мы оба знали, что лишь оттягиваем неизбежное. Точнее, знал отец, я лишь чувствовала слабость, тошноту, боль и хотела, чтобы это поскорее закончилось.
Лекари и целители не могли мне помочь, лишь продлить на какое-то время мое существование. Из окон больницы я наблюдала за миром, который мне не суждено было узнать. Смотря визор, я погружалась в чужую жизнь, мечтая о друзьях, с которыми мы могли бы играть, о вкусной еде, а не только больничной питательной жиже. В какой-то момент моя иммунная система полностью отказала, и мне пришлось переселиться в герметичную стерильную капсулу, без надежды когда-либо оттуда выбраться.
Папа кидался из одной крайности в другую, пробовал новые способы исцеления, сутками не выходил из домашней лаборатории, пытаясь найти хоть что-то, что мне поможет.
Мое содержание в больнице стоило дорого, и папе пришлось выполнять нелегальные заказы от подозрительных людей. Его специальность пользовалась огромным спросом на черном рынке. Однажды к нему обратились люди, которым не отказывают. Люди из Братства, которых во всей Галактике называли пиратами.
Мои воспоминания прервал входящий звонок.
– Аиша! Прибыли корабли сопровождении! Слышишь? Скоро мы будем дома! – я едва не поморщилась от счастливого визга Сандры, но полностью разделяла ее радость. Если, разумеется, торианец сдержит слово и отпустит меня, не предъявляя обвинений.
– Я рада, - улыбнулась, чтобы не наталкивать подругу на лишние подозрения.
– Когда тебя уже вернут? – возмутилась она.
– Надеюсь, что скоро. Мечтаю о своей тесной каютке, - отшутилась я.
– Тогда до встречи!
Сандра отключилась, а я встала, походила по своей палате, прислушалась к писку регенераторов в соседней. Официально обвинений мне никто не предъявлял, в тюрьму не сажал, к тому же обозвали гостьей. Почему бы и не воспользоваться этим?
Я причесалась ладонью, заплела косу и приготовилась в любой момент покинуть медблок.
Торианец зашел как всегда бесшумно, словно угадал, что я уже готова. Или просто прослушивал мой переговорник. Осмотрел меня с ног до головы.
– Как вижу, новости вам уже сообщили?
– Я все еще гостья, или заключенная?
– Гостья, - Шерер чуть наклонил голову вбок. – Но я предлагаю вам контракт. Нам нужны сильные менталисты.
Да, и возможность следить за подозрительной особой, не добавил торианец. Но это отчетливо слышалось в его тоне.
– Благодарю, у меня другие планы на мою жизнь, в которых нет места Торианскому Союзу и его представителям, - не в силах подавить робкую надежду, что совсем скоро буду от него очень далеко, весело ответила я.
– Что же, не стану развеивать ваших иллюзий, - Шерер жестом предложил мне пройти за ним. Жест при всей бесстрастности торианца выглядел издевательским.
Я толкнула дверь и вошла в дом. Тишина, покой. То, чего мне не хватало за две недели беспрерывного шума, суеты и напряжения.
– Я волновался, когда узнал, - дядя Стив приобнял меня за плечи и внес чемодан. Было неожиданно увидеть его среди встречающих на космодроме, но приятно. Глаза сразу же выхватили его из толпы – высокого, угловатого и нескладного, с чуть рассеянной улыбкой.
Мы покинули космопорт до того, как служащие начали выгружать громоздкие саркофаги с телами моих товарищей.
После того, как торианцы вернули меня на лайнер и, кажется, оставили в покое, прошла неделя. Я редко выходила из каюты – поесть, помочь Сандре в медблоке и снова пряталась в своей тесной темной норке. С прибытием кораблей сопровождения и людей, ведущих расследования со стороны Лиги передвижение по кораблю стали вообще нежелательны. Два раза меня вызывали на беседу, но после допросов Шерера меня это уже не пугало. Рассказала, что посчитала нужным, прошла беглое ментальное сканирование. Разумеется, с нами продолжали работать. За нами велось пристальное наблюдение, но уже своих. Агенты Лиги сосредоточились на экипаже корабля и пассажирах, не принимавших участия в празднике.
С однокурсниками мы встречались только в столовой. Говорили мало и только по делу. Не думаю, что когда-нибудь нам придет в голову встретиться снова.
Торианцы так и не покинули территорию Лиги, расположившись на ее орбите. Не знаю, чего они ждали. Вполне возможно, вели параллельное расследование. Правительство позволило им это, во избежание обвинений в содействии террористам и разжигании галактического конфликта. Видимо, ребята знали, где нужно надавить.
– Я в порядке. Правда, - все, что я сказала Стиву, пока мы летели домой.
– Были срывы?
– Нет. Больше недели. Повезло.
– Я тебя осмотрю и сделаю инъекцию
Мы спустились на подземный этаж, и я устроилась верхом на круглом табурете. Стив провел сканером по моему телу, задержался в районе затылка и живота.
– Никаких болей? Дискомфорта?
– Стив, в меня стреляли, меня швыряли, едва не бросили в пропасть, чуть было не выпотрошили мозги, а после хотели посадить в клетку. Дискомфорт определенно ощущался. Но не смертельно.
– Отлично, - как всегда с неподражаемой логикой дядя кивнул сам себе и продолжил осмотр, - проявления?
– Пару раз мне казалось, что не сдержусь. Но я была одна, никто не видел.
– Я усовершенствовал состав. Теперь действия препарата должно хватить на месяц. Если при этом тебе не придется расходовать силы на восстановление. Повернись.
Я привычно повернулась к нему спиной и убрала волосы с плеч. Стив вернулся к столику, извлек шприц для инъекций с длинной иглой, наполнил его из капсулы и подошел ко мне. Я закрыла глаза, сжала губы и приготовилась. Он наклонил мою голову к груди и после, обработав зону антисептиком, проколол кожу, подкожную клетчатку, мембрану между затылочной костью и атлантом и твердую мозговую оболочку. Резкая боль, опалив затылок, ударила по глазам, в виски и область глаз. Накатила тошнота, но я сдержалась. Только на глазах выступили слезы.
В субокципитальной пункции было мало приятного. Но это неизбежность, которая позволяла мне нормально жить. Инъекции делались два раза в месяц, но теперь, если Стив прав и мне не придется проходить через эту процедуру слишком часто, я не буду зависеть от препарата настолько сильно.
– Тебе стоит несколько часов отдохнуть, - Стив снял очки, потер глаза и выдохнул, смахнув выступившие на лбу капли пота. Он не переносил боли, ни своей, ни чужой. Странно для человека, который умел создавать оружие разной степени поражения.
С трудом поднимаясь в свою комнату я любовалась стерильной обстановкой дома. Ничего лишнего. Вся немногочисленная мебель в светлых тонах, никаких больших плоских поверхностей – пыли некуда было упасть.
В моей комнате как всегда царил легкий беспорядок. Но я привыкла к нему, он мне был уютен и полностью устраивал. Еще успела умыться холодной водой. И тут же свалилась в кровать. Сон нахлынул внезапно, унося боль и тревогу. Я дома, и мне спокойно и хорошо.
Несколько часов рекомендуемого дядей отдыха превратились почти в сутки. Я выспалась. И теперь мне хотелось есть. Знаю, что дядю никогда особо не заботили такие мелочи как еда и отдых, поэтому предполагала, что в холодильнике пусто. Через браслет сделала быстрый заказ из ресторанчика на углу, привела себя в порядок и спустилась в столовую, как выяснилось, уже к обеду. Столовая, как и все комнаты в доме кроме моей, выделялась пастельными тонами и минимализмом. Тонированные стекла закрывали нас от мира, и открывали прекрасный вид на парк, переходящий в лес. Нам повезло жить на самой окраине города, далеко от дорожных магистралей и высотных домов, в небольшом уютном особняке, который Стив приобрел с помощью моего отца. За внешней непрезентабельностью и внутренним аскетизмом скрывалось много интересного и не совсем законного. Дядя все еще приторговывал собственными творениями, которые не проходили регистрацию, но на черном рынке стоили много кредитов.
Стив, видимо почуяв запах еды, вскоре присоединился ко мне.
– Утром звонил секретарь лорда Мартинеса, интересовался, когда мы сможем принять лорда.
– И какова цель визита? – я отложила приборы и воззрилась на дядю.
– Он не уточнил. Знаешь, Аиша, мне стало известно, что несколько лет назад Мартинес выкупил компанию, в которой работал твой отец, – задумчиво произнес дядя.
– Это как-то связано с его чрезмерным вниманием ко мне? – насторожилась я.
– В архивах компании могли храниться личные дела их сотрудников. Даже бывших. Рауль выполнял для них работу, уже, не будучи связан контрактом с ними. Я уже не говорю про дела с Братством. Его разработки ценились в свое время. А их создатель разыскивался спецслужбами. Последний проект до сих пор интересует многих. Возможно, некто считает, что ты, как дочь и наследница вполне можешь хранить у себя результататы его исследований.
– Хорошо, Стив, я поняла и буду осторожна с ним.
Что-то в этом роде я и подозревала, когда не могла поверить, что стою таких усилий. Или, в благодарность за спасение жизни со мной хотят договориться по хорошему? А после, если откажусь содействовать, решат надавить? Через Сандру? Стива? Если будут угрожать Стиву, нам придется скрываться. Не хочется бросать все, что мы так долго наживали. И хотя я планировала устроиться на работу подальше от столицы, все же намного приятнее осознавать, что в любой момент смогу вернуться.
– Тот человек, который руководил захватом, Неро. Он что-то знал о проекте отца. Думал, что я одна из них. Я испугалась, что он меня раскроет, и стерла его личность.
– Жалеешь? – Стив выгнул бровь.
– Я сделала то, что была должна. Но подозрения вызвала. Не хотелось бы пристального внимания к нам со стороны властей.
– Если станет слишком горячо, мы успеем уйти, - успокоил Стив.
– Торианцы могут стать проблемой, - призналась я, отведя в сторону взгляд.
– Они тебя узнали? – удивился дядя.
– Не думаю. Хотя их главный, Шерер, проявляет нездоровый интерес.
– Возможно, его интерес к тебе вполне здравый и легко объясним? Ты привлекательная молодая девушка, - попытался дядя меня успокоить.
– Я еще способна отличить мужской интерес от инквизиторского, - криво улыбнулась я.
– Давай будем решать проблемы по мере их поступления, - предложил дядя, - разберись с Мартинесом. Нужно выяснить, что у него на тебя есть, и какие планы он строит на твой счет. Пока он в тебе заинтересован, торианцы не угроза.
– Не хотела с ним сближаться.
– Но и прятаться не выход.
Дядя промокнул губы салфеткой и вернулся в лабораторию. Я осталась в столовой одна. Долго смотрела на браслет, вздохнула, и потянулась к списку контактов.
Старенький учитель обнял меня, отстранился, протер чуть подслеповатые глаза платком и предложил присесть.
В этом кабинете, пахнувшем старыми книгами, деревом и кофе я бывала очень часто за последние семь лет. Здесь мне была знакома каждая полочка, каждая щербинка на столе. Магистр собирался уйти на пенсию еще в конце прошлого семестра, но менталиста такого уровня было найти сложно. Поэтому администрация академии и сам ректор прилагали усилия, чтобы старик задержался в ее стенах как можно дольше. К тому же его очень любили студенты, несмотря на строгость и принципиальность.
– Панихида назначена на завтра. Ты придешь? – я привыкла, что магистр Плиник не разменивается на сантименты, а говорит исключительно по делу.
– Конечно, магистр. Это мой долг.
– Не хочу тебя расстраивать, но обязан задать вопросы…, - учитель прервался, нерешительно смотря на меня.
– Да, я выжила. Но не испытываю при этом чувства вины или раскаяния. Я прекрасно осознаю, что ничем не могла помочь своим товарищам по несчастью. Виновниками трагедии считаю исключительно террористов, и не виню случай, судьбу, или еще что-либо такое же эфемерное.
– Хорошо, - учитель как будто успокоился, - извини, но я обязан был спросить тебя об этом.
– Чтобы предоставить кому-то оценку моего психического состояния? Не стоит извиняться, учитель. Я прекрасно осознаю, что после пережитого к нам еще долго будут присматриваться.
Разумеется, и он и я знали, что именно я должна ответить, чтобы ко мне больше не было вопросов. По крайней мере, в отношении моего душевного состояния. Не даром все эти годы я училась влезать в чужой разум и контролировать свой.
– У меня к тебе разговор, Аиша. Знаю, что ты была категорически против того, чтобы продолжать учебу и после остаться в Академии в качестве преподавателя. Хотя ты и сильна в теории.
– Мне бы не хотелось посвящать этому свою жизнь, - я пожала плечами. Всегда была склонна к мизантропии, и чувствовала себя неудобно в большом коллективе.
– К моему большому сожалению, мне не удалось убедить тебя изменить решение. Но сейчас разговор не об этом. Как ты знаешь, студенты, за которых платило государство обязаны отработать на его благо минимум пять лет. Выпускники редких специальностей с даром выше среднего имеют право выбора.
– Знаю, и я готова это сделать. Только найду самую дальнюю дыру этой галактики, - улыбнулась я, - хотелось бы отдохнуть от людей и набраться сил.
– Но в отношении тебя кое-что изменилось – учитель замялся, а я напряглась, - на твое имя поступил запрос от представителей дружественного нам Союза. Запрос, на который академия не может ответить отказом. Это контракт на один год с последующим погашением всех долгов перед государством. Ты будешь работать в составе команды, исключительно по твоей основной специальности с минимальным риском для жизни. Щедрое предложение.
Беда случилась как всегда, внезапно. Папа часто потом говорил, что планета – это живое, мыслящее и чувствующее существо. И человек способен это понять лишь тогда, когда столкнется с ее гневом. Люди на протяжении десятилетий медленно убивали Аркадию, и она им отомстила.
Один из материков Аркадии, омываемый двумя океанами, сотрясли мощные толчки. В считанные минуты на прибрежные города обрушилось цунами, ставшее причиной разрушения реактора и выброса ядовитого для человека зария, а последующие колебания спровоцировали взрыв, практически уничтоживший город с его многочисленными жителями сделав материк непригодным для жизни на долгие годы.
Папа работал в закрытой лаборатории, на нижних уровнях и пережил взрыв без последствий для себя. Мама же была наверху. Когда он ее нашел, она была травмирована и отравлена зарием.
Компания, на которую работал папа, эвакуировала своих выживших сотрудников и их семьи, но для мамы было уже поздно. Регенератор лишь поддерживал в ней жизнь.
Я родилась через несколько часов после трагедии, мама была еще в сознании. Успела меня увидеть... А после ее глаза закрылись навсегда. Папа говорил, что у меня ее глаза.
Я росла хилым болезненным ребенком. У меня были слабые кости и иммунитет. Папа бросил работу, приехал к своему однокурснику, дяде Стиву и начались долгие годы борьбы за мою жизнь. Мы оба знали, что лишь оттягиваем неизбежное. Точнее, знал отец, я лишь чувствовала слабость, тошноту, боль и хотела, чтобы это поскорее закончилось.
Лекари и целители не могли мне помочь, лишь продлить на какое-то время мое существование. Из окон больницы я наблюдала за миром, который мне не суждено было узнать. Смотря визор, я погружалась в чужую жизнь, мечтая о друзьях, с которыми мы могли бы играть, о вкусной еде, а не только больничной питательной жиже. В какой-то момент моя иммунная система полностью отказала, и мне пришлось переселиться в герметичную стерильную капсулу, без надежды когда-либо оттуда выбраться.
Папа кидался из одной крайности в другую, пробовал новые способы исцеления, сутками не выходил из домашней лаборатории, пытаясь найти хоть что-то, что мне поможет.
Мое содержание в больнице стоило дорого, и папе пришлось выполнять нелегальные заказы от подозрительных людей. Его специальность пользовалась огромным спросом на черном рынке. Однажды к нему обратились люди, которым не отказывают. Люди из Братства, которых во всей Галактике называли пиратами.
Мои воспоминания прервал входящий звонок.
– Аиша! Прибыли корабли сопровождении! Слышишь? Скоро мы будем дома! – я едва не поморщилась от счастливого визга Сандры, но полностью разделяла ее радость. Если, разумеется, торианец сдержит слово и отпустит меня, не предъявляя обвинений.
– Я рада, - улыбнулась, чтобы не наталкивать подругу на лишние подозрения.
– Когда тебя уже вернут? – возмутилась она.
– Надеюсь, что скоро. Мечтаю о своей тесной каютке, - отшутилась я.
– Тогда до встречи!
Сандра отключилась, а я встала, походила по своей палате, прислушалась к писку регенераторов в соседней. Официально обвинений мне никто не предъявлял, в тюрьму не сажал, к тому же обозвали гостьей. Почему бы и не воспользоваться этим?
Я причесалась ладонью, заплела косу и приготовилась в любой момент покинуть медблок.
Торианец зашел как всегда бесшумно, словно угадал, что я уже готова. Или просто прослушивал мой переговорник. Осмотрел меня с ног до головы.
– Как вижу, новости вам уже сообщили?
– Я все еще гостья, или заключенная?
– Гостья, - Шерер чуть наклонил голову вбок. – Но я предлагаю вам контракт. Нам нужны сильные менталисты.
Да, и возможность следить за подозрительной особой, не добавил торианец. Но это отчетливо слышалось в его тоне.
– Благодарю, у меня другие планы на мою жизнь, в которых нет места Торианскому Союзу и его представителям, - не в силах подавить робкую надежду, что совсем скоро буду от него очень далеко, весело ответила я.
– Что же, не стану развеивать ваших иллюзий, - Шерер жестом предложил мне пройти за ним. Жест при всей бесстрастности торианца выглядел издевательским.
Глава 6
Я толкнула дверь и вошла в дом. Тишина, покой. То, чего мне не хватало за две недели беспрерывного шума, суеты и напряжения.
– Я волновался, когда узнал, - дядя Стив приобнял меня за плечи и внес чемодан. Было неожиданно увидеть его среди встречающих на космодроме, но приятно. Глаза сразу же выхватили его из толпы – высокого, угловатого и нескладного, с чуть рассеянной улыбкой.
Мы покинули космопорт до того, как служащие начали выгружать громоздкие саркофаги с телами моих товарищей.
После того, как торианцы вернули меня на лайнер и, кажется, оставили в покое, прошла неделя. Я редко выходила из каюты – поесть, помочь Сандре в медблоке и снова пряталась в своей тесной темной норке. С прибытием кораблей сопровождения и людей, ведущих расследования со стороны Лиги передвижение по кораблю стали вообще нежелательны. Два раза меня вызывали на беседу, но после допросов Шерера меня это уже не пугало. Рассказала, что посчитала нужным, прошла беглое ментальное сканирование. Разумеется, с нами продолжали работать. За нами велось пристальное наблюдение, но уже своих. Агенты Лиги сосредоточились на экипаже корабля и пассажирах, не принимавших участия в празднике.
С однокурсниками мы встречались только в столовой. Говорили мало и только по делу. Не думаю, что когда-нибудь нам придет в голову встретиться снова.
Торианцы так и не покинули территорию Лиги, расположившись на ее орбите. Не знаю, чего они ждали. Вполне возможно, вели параллельное расследование. Правительство позволило им это, во избежание обвинений в содействии террористам и разжигании галактического конфликта. Видимо, ребята знали, где нужно надавить.
– Я в порядке. Правда, - все, что я сказала Стиву, пока мы летели домой.
– Были срывы?
– Нет. Больше недели. Повезло.
– Я тебя осмотрю и сделаю инъекцию
Мы спустились на подземный этаж, и я устроилась верхом на круглом табурете. Стив провел сканером по моему телу, задержался в районе затылка и живота.
– Никаких болей? Дискомфорта?
– Стив, в меня стреляли, меня швыряли, едва не бросили в пропасть, чуть было не выпотрошили мозги, а после хотели посадить в клетку. Дискомфорт определенно ощущался. Но не смертельно.
– Отлично, - как всегда с неподражаемой логикой дядя кивнул сам себе и продолжил осмотр, - проявления?
– Пару раз мне казалось, что не сдержусь. Но я была одна, никто не видел.
– Я усовершенствовал состав. Теперь действия препарата должно хватить на месяц. Если при этом тебе не придется расходовать силы на восстановление. Повернись.
Я привычно повернулась к нему спиной и убрала волосы с плеч. Стив вернулся к столику, извлек шприц для инъекций с длинной иглой, наполнил его из капсулы и подошел ко мне. Я закрыла глаза, сжала губы и приготовилась. Он наклонил мою голову к груди и после, обработав зону антисептиком, проколол кожу, подкожную клетчатку, мембрану между затылочной костью и атлантом и твердую мозговую оболочку. Резкая боль, опалив затылок, ударила по глазам, в виски и область глаз. Накатила тошнота, но я сдержалась. Только на глазах выступили слезы.
В субокципитальной пункции было мало приятного. Но это неизбежность, которая позволяла мне нормально жить. Инъекции делались два раза в месяц, но теперь, если Стив прав и мне не придется проходить через эту процедуру слишком часто, я не буду зависеть от препарата настолько сильно.
– Тебе стоит несколько часов отдохнуть, - Стив снял очки, потер глаза и выдохнул, смахнув выступившие на лбу капли пота. Он не переносил боли, ни своей, ни чужой. Странно для человека, который умел создавать оружие разной степени поражения.
С трудом поднимаясь в свою комнату я любовалась стерильной обстановкой дома. Ничего лишнего. Вся немногочисленная мебель в светлых тонах, никаких больших плоских поверхностей – пыли некуда было упасть.
В моей комнате как всегда царил легкий беспорядок. Но я привыкла к нему, он мне был уютен и полностью устраивал. Еще успела умыться холодной водой. И тут же свалилась в кровать. Сон нахлынул внезапно, унося боль и тревогу. Я дома, и мне спокойно и хорошо.
Несколько часов рекомендуемого дядей отдыха превратились почти в сутки. Я выспалась. И теперь мне хотелось есть. Знаю, что дядю никогда особо не заботили такие мелочи как еда и отдых, поэтому предполагала, что в холодильнике пусто. Через браслет сделала быстрый заказ из ресторанчика на углу, привела себя в порядок и спустилась в столовую, как выяснилось, уже к обеду. Столовая, как и все комнаты в доме кроме моей, выделялась пастельными тонами и минимализмом. Тонированные стекла закрывали нас от мира, и открывали прекрасный вид на парк, переходящий в лес. Нам повезло жить на самой окраине города, далеко от дорожных магистралей и высотных домов, в небольшом уютном особняке, который Стив приобрел с помощью моего отца. За внешней непрезентабельностью и внутренним аскетизмом скрывалось много интересного и не совсем законного. Дядя все еще приторговывал собственными творениями, которые не проходили регистрацию, но на черном рынке стоили много кредитов.
Стив, видимо почуяв запах еды, вскоре присоединился ко мне.
– Утром звонил секретарь лорда Мартинеса, интересовался, когда мы сможем принять лорда.
– И какова цель визита? – я отложила приборы и воззрилась на дядю.
– Он не уточнил. Знаешь, Аиша, мне стало известно, что несколько лет назад Мартинес выкупил компанию, в которой работал твой отец, – задумчиво произнес дядя.
– Это как-то связано с его чрезмерным вниманием ко мне? – насторожилась я.
– В архивах компании могли храниться личные дела их сотрудников. Даже бывших. Рауль выполнял для них работу, уже, не будучи связан контрактом с ними. Я уже не говорю про дела с Братством. Его разработки ценились в свое время. А их создатель разыскивался спецслужбами. Последний проект до сих пор интересует многих. Возможно, некто считает, что ты, как дочь и наследница вполне можешь хранить у себя результататы его исследований.
– Хорошо, Стив, я поняла и буду осторожна с ним.
Что-то в этом роде я и подозревала, когда не могла поверить, что стою таких усилий. Или, в благодарность за спасение жизни со мной хотят договориться по хорошему? А после, если откажусь содействовать, решат надавить? Через Сандру? Стива? Если будут угрожать Стиву, нам придется скрываться. Не хочется бросать все, что мы так долго наживали. И хотя я планировала устроиться на работу подальше от столицы, все же намного приятнее осознавать, что в любой момент смогу вернуться.
– Тот человек, который руководил захватом, Неро. Он что-то знал о проекте отца. Думал, что я одна из них. Я испугалась, что он меня раскроет, и стерла его личность.
– Жалеешь? – Стив выгнул бровь.
– Я сделала то, что была должна. Но подозрения вызвала. Не хотелось бы пристального внимания к нам со стороны властей.
– Если станет слишком горячо, мы успеем уйти, - успокоил Стив.
– Торианцы могут стать проблемой, - призналась я, отведя в сторону взгляд.
– Они тебя узнали? – удивился дядя.
– Не думаю. Хотя их главный, Шерер, проявляет нездоровый интерес.
– Возможно, его интерес к тебе вполне здравый и легко объясним? Ты привлекательная молодая девушка, - попытался дядя меня успокоить.
– Я еще способна отличить мужской интерес от инквизиторского, - криво улыбнулась я.
– Давай будем решать проблемы по мере их поступления, - предложил дядя, - разберись с Мартинесом. Нужно выяснить, что у него на тебя есть, и какие планы он строит на твой счет. Пока он в тебе заинтересован, торианцы не угроза.
– Не хотела с ним сближаться.
– Но и прятаться не выход.
Дядя промокнул губы салфеткой и вернулся в лабораторию. Я осталась в столовой одна. Долго смотрела на браслет, вздохнула, и потянулась к списку контактов.
Прода от 11.12.2021, 01:25
Старенький учитель обнял меня, отстранился, протер чуть подслеповатые глаза платком и предложил присесть.
В этом кабинете, пахнувшем старыми книгами, деревом и кофе я бывала очень часто за последние семь лет. Здесь мне была знакома каждая полочка, каждая щербинка на столе. Магистр собирался уйти на пенсию еще в конце прошлого семестра, но менталиста такого уровня было найти сложно. Поэтому администрация академии и сам ректор прилагали усилия, чтобы старик задержался в ее стенах как можно дольше. К тому же его очень любили студенты, несмотря на строгость и принципиальность.
– Панихида назначена на завтра. Ты придешь? – я привыкла, что магистр Плиник не разменивается на сантименты, а говорит исключительно по делу.
– Конечно, магистр. Это мой долг.
– Не хочу тебя расстраивать, но обязан задать вопросы…, - учитель прервался, нерешительно смотря на меня.
– Да, я выжила. Но не испытываю при этом чувства вины или раскаяния. Я прекрасно осознаю, что ничем не могла помочь своим товарищам по несчастью. Виновниками трагедии считаю исключительно террористов, и не виню случай, судьбу, или еще что-либо такое же эфемерное.
– Хорошо, - учитель как будто успокоился, - извини, но я обязан был спросить тебя об этом.
– Чтобы предоставить кому-то оценку моего психического состояния? Не стоит извиняться, учитель. Я прекрасно осознаю, что после пережитого к нам еще долго будут присматриваться.
Разумеется, и он и я знали, что именно я должна ответить, чтобы ко мне больше не было вопросов. По крайней мере, в отношении моего душевного состояния. Не даром все эти годы я училась влезать в чужой разум и контролировать свой.
– У меня к тебе разговор, Аиша. Знаю, что ты была категорически против того, чтобы продолжать учебу и после остаться в Академии в качестве преподавателя. Хотя ты и сильна в теории.
– Мне бы не хотелось посвящать этому свою жизнь, - я пожала плечами. Всегда была склонна к мизантропии, и чувствовала себя неудобно в большом коллективе.
– К моему большому сожалению, мне не удалось убедить тебя изменить решение. Но сейчас разговор не об этом. Как ты знаешь, студенты, за которых платило государство обязаны отработать на его благо минимум пять лет. Выпускники редких специальностей с даром выше среднего имеют право выбора.
– Знаю, и я готова это сделать. Только найду самую дальнюю дыру этой галактики, - улыбнулась я, - хотелось бы отдохнуть от людей и набраться сил.
– Но в отношении тебя кое-что изменилось – учитель замялся, а я напряглась, - на твое имя поступил запрос от представителей дружественного нам Союза. Запрос, на который академия не может ответить отказом. Это контракт на один год с последующим погашением всех долгов перед государством. Ты будешь работать в составе команды, исключительно по твоей основной специальности с минимальным риском для жизни. Щедрое предложение.
