– Зачем вы пришли? – не успела я стряхнуть снег с шапки, жалобно пропищала Анезка. – Вильям хочет свалить вину на меня? Я, итак, в улье на птичьих правах, так он еще и пытается превратить жизнь в ад. Меня с позором выгонят и будут преследовать до конца дней! Он так мстит, да? – хныкала несчастная, роняя на воздушное платьице увесистые слезы. Ее сердцевидное личико сделалось капризным и отталкивающе-приторным. – Это они убили Первосущную. Скоро вы и сами поймете.
Удивленная стремительностью оправданий, я с интересом уставилась на девчонку. Да, она была трусихой, но не выгораживала себя, а искренне верила в то, что говорила. И все же, что-то ей не давало покоя.
– Тебя терзает не предательство близкого человека, а что придется свидетельствовать против него. Ты до сих пор любишь мужа, – быстро нащупав слабое место, выдала я. – Не жалко парня? В лучшем случае ему грозит пожизненный срок, в худшем – смерть от рук твоего клана.
– Я лишь должна рассказать правду! – гордо задрав нос, отчеканила девушка, с трудом находя силы противостоять.
– Уверена, что ее знаешь? – насмешливо приподняв уголки рта, я ехидно оскалилась.
Пока собеседница потела и пыхтела, силясь подобрать правильные слова, я попробовала ее счесть. Сумбурный клубок тысячи темных душ накрыл холодными волнами. Слияние членов общины действовало безотказно: разобраться в причудливом смешении, и выделить нужную информацию – было невозможно. Я терпеливо вздохнула. Пусть феи и способны обмануть тонкое чутье Искушаемых, маленькая лазейка все же имелась. Мы всегда славились эмпатией, а передо мной как раз стоял отменный образец чрезмерной впечатлительности. Все переживания Анезки были, как на ладони. Но и тут ждала неудача. Девчонка так усердно старалась не налажать, что нервничала троекратно. Она заставила себя испытывать настолько взрывную палитру эмоций, что спутала окончательно. В ней сошлось все и сразу: боль, страх, обида, страсть, жажда мести, сожаление и маячившая вдалеке попытка прощения. Весь спектр ее чувств обрушился на мою бедную голову мощным цунами, грозя похоронить под чудовищным грузом противоречий. Оставалось положиться на чутье и вести «классическую» беседу.
– Если нечего скрывать, и ты не замешана в убийстве хозяйки, покинь клан. Обнажи душу. Я увижу чистоту помыслов и оставлю в покое.
– Не могу!
– От чего же? Ты большую часть времени провела вне замка. Тебя все устраивало. Мужа вернуть не получится, но прежнюю жизнь можно. Я не стану преследовать без причины.
– Здесь моя настоящая семья. Они дали кров и защиту. Научили использовать данные природой силы. Я не могу предать их доверие и отвернуться.
– Пустые отговорки, – заявила я и, плюхнувшись на ближайшую лавку, с наслаждением вынула ноги из сапог. Две пары теплых носок так сковали пальцы, что я мечтала освободиться последние минут сорок.
– Нет! Я прожила в улье достаточно, чтобы, выйдя из него, выдать информацию, которая покажется Падальщикам непозволительной. Это породит кучу смертей.
Я раздраженно хмыкнула. С виду кроткая, а когда не надо, берет и возражает.
– Дитя, война давно закончилась. Никто более не убивает без веской причины. Не будь ты юна и наивна, – я посмотрела ей точно в глаза, засомневавшись, что девушка действительно столь чиста и невинна, как хочет казаться, но от едкого комментария воздержалась, – то меньше слушала бы байки злобных подружек, привыкших порочить все вокруг. Меня волнует несколько вопросов. На этом точка. Но, даже сболтни ты лишнего, я не стала бы наказывать членов общины за коварство погибшей главы, – с непоколебимым видом Анезка расправила плечи и молча уставилась в пустоту. – Как пожелаешь, тогда пойдем обычным путем. Для начала, с чего ты взяла, что Вильям мстит? – осторожно поинтересовалась я, внимательно следя за малейшими изменениями в ее реакции. – Напротив, он считает, ты слишком добра и не можешь впутаться в дурное.
– Вы его не знаете. Да чего там, я и сама не знала, пока не очутилась здесь. Он лжец! Говорит сладко, да гладко, только бы казаться хорошим, вызвать доверие. Фактически же, предпримет что угодно, лишь бы выйти чистеньким и прикрыть любовницу. На крайний случай, хитрец возьмет вину на себя, но не выдаст проклятую стерву!
– Ты так уверенно заявляешь об их виновности. Есть доказательства?
– Нет, но я могу рассказать, что мне известно.
– Для этого я и пришла. Приступай.
– Надеюсь вам некуда торопиться, и вы дослушаете до конца, – Анезка опустилась напротив и лихорадочно заерзала. – Когда мама меня родила, то скрыла внешнее отличие с помощью зелий. Так что до встречи с Вильямом, я не догадывалась о своей нечеловеческой натуре. В восемнадцать, поняв, что влюбилась, я вдруг обнаружила, как молниеносно меняюсь. Горячая кровь фей взяла верх. Тогда мне впервые открылась правда. Наружу вырвались спящие годами пороки и маме стало сложно меня контролировать. Я – полукровка, но все же сил имела достаточно, чтобы подпортить годами отлаженную жизнь. Ей пришлось обучить меня основным навыкам и отпустить. Я не могла думать ни о ком, кроме избранника.
Затем объявилась Мелинда. Муж полагал, я не замечаю, что происходит. Он не знал, как сильно развиты во мне инстинкты. Я же уловила запах чужих духов еще в первый вечер. Меня хватило на неделю, а затем я не выдержала и обвинила его в неверности. Из терпеливого и снисходительного мужчины, Вильям мигом превратился в монстра. С тех пор он, не переставая, издевался надо мной. Не бил, но изводил словами. Надеялся, так я уйду сама. Мне же, по глупости, казалось, что это мимолетное увлечение: девица бросит его, и, раскаявшись, неверный супруг вернется. Но стерва от добычи не отказалась. Они уехали из города, окончательно поставив точку и сломив меня.
Я блуждала во тьме год. Плакала, звала, скучала. Было больно, страшно и, в итоге, возникла мысль: произошедшее – чудовищная ошибка. Муж по-прежнему нуждается во мне и, где бы ни находился, ждет помощи. Я упорно пыталась обнаружить их след, но все тщетно. Пока, однажды, мама не нащупала еле приметный отпечаток здесь, в Финляндии. Я, не задумываясь, собрала вещи и прилетела. Не застав гадюку в квартире, в расстроенных чувствах, я закатила скандал. Мне до сих пор стыдно. Вильям прогнал меня. Заявил, что больше не любит и выставил за дверь.
В истерике я позвонила маме и сообщила, что не готова забыть любимого и вернуться домой. Она была разочарована, но решение приняла. Сказала, тогда мне следует подтянуть мастерство фей, и никто не натаскает лучше, чем ее бывший клан. Я отправилась к Ирике. Та приняла меня, словно блудную дочь и позволила жить с прислугой, в бараках рядом с замком. С головой окунувшись в обучение, о муже я временно забыла.
Прошло пять месяцев. На душе полегчало, но, как выяснилось, ненадолго. Однажды Первосущная оказала честь и позволила мне участвовать в высшем ритуале. Какого же было изумление, когда в разгар церемонии в зал ворвался мой полуголый супруг. Он оказался фаворитом королевы и, ради общей безопасности, та опоила его зельем. Бедняга слабо соображал, но меня, без сомненья, вычислил. Пришлось вырубить его «поцелуем забвения», чтоб не сдал обоих. Я поняла: он связался с Первосущной не из праздности, а с конкретной целью. Вильям ни за что не бросил бы Мелинду. Выходит, у гадины был план, в который она втянула моего бывшего мужа. Естественно матке я ни словом не обмолвилась, переживая, что все обернется плачевно, но, проведя несколько часов в раздумье, твердо решила раскусить замысел любовников.
Получив от сестер достаточно навыков для проведения древних ритуалов, в тот же вечер я обратилась к лесным богам. Они откликнулись на призыв и дали подсказку, хотели, чтобы я разобралась. В первую очередь следовало раскрыть, чем парочка занималась до того, как попала сюда. Мне указали на тонкий след, ведущий на другой континент, и уже следующим днем я отправилась на поиски. Где я только не колесила, точно повторяя их путь. Мерзавцы скитались по миру, будто искали смысл бытия. Они творили ужасные вещи! Либо я не знала Вильяма, либо, связавшись с подлой шлюхой, он сильно изменился. Очевидно одно: тварь давно мечтала раскопать нечто личное и очень важное. Ирика была очередной в ее списке. Осознав трагичность ситуации, я примчалась обратно, но, по наивности, вместо того, чтобы отправиться прямиком к королеве, поехала к мужу.
Прежде чем постучать, Анезка пятнадцать минут стояла в подъезде, истекая холодным потом и набираясь смелости. Но даже после затянувшихся душевных терзаний у нее вышло так неуверенно, словно скребся маленький мышонок. Послышались едва уловимые, осторожные шаги, спутать которые было невозможно. Вильям. Сердце в груди бешено заколотилось, отбивая такт молота об наковальню. Дверь распахнулась, и взгляд гостьи непроизвольно скользнул по роскошному полуголому телу: расстегнутая рубашка оливкового цвета обнажила упругие кубики пресса, а облегающие боксеры приличное достоинство. Если он кого-то и ждал, то точно не ее. Приветливая улыбка медленно сползла с губ, и, из восхитительного самца, хозяин дома мигом превратился в разъяренного мужлана.
– Мне казалось, мы все выяснили. Зачем приперлась? – не успел он опомниться, как девушка бесцеремонно вломилась в помещение и с безуминкой в глазах забегала по квартире. – Кого-то потеряла?
– Мелинду!
По лицу молодого человека пробежала тень, в которую поочередно вмешались: сомнение, замешательство и напоследок – боль и обида. Но также быстро, как появились, эмоции исчезли, и, сквозь зубы, он прошипел:
– Ее здесь нет. Не утруждайся!
– Хочу убедиться! – резко бросила Анезка, не поворачивая головы. – Твоя сучка – исчадие ада! От нее можно ждать, чего угодно. Как ты посмел?! – верещала она, не обращая внимания на возмущенные возражения и продолжая носиться от штор к шкафу и обратно. – Я боготворила тебя, а ты… Что она предложила? Деньги, власть? Или гадина умеет нечто особенное? Уверена, ты ее не любишь, причина в другом. Убью дрянь!
– Ты никого не тронешь, – надменно заявил Вильям, облокотившись на кухонный дверной косяк, где сейчас вела поисковую операцию незваная гостья. Уверенности в голосе было столько, что она еще больше раздражала и без того раздосадованную девицу.
– Неужели?! Ты унизил меня, хладнокровно предал и прогнал. Стерва – твоя главная ценность. Расправлюсь с ней и сделаю тебе больно!
– Кишка тонка, – самодовольно усмехнулся молодой человек.
– У меня – да, но не у Ирики.
– Ты не посмеешь, – не теряя самообладания, парень расправил сложенные на груди руки. Как бы он ни храбрился, чувство дискомфорта заставило его нахмуриться и запахнуть рубашку.
– Еще как «посмею», – ехидно передразнила Анезка. Воцарилась тишина, и она вдруг ощутила, что муженек прекрасно понимает, кто перед ним стоит. Девушка замерла, как вкопанная. – Ты в курсе о нас, так? И не Первосущная тебе рассказала, – суровое лицо собеседника подтвердило догадку. – Как давно? – он неопределенно пожал плечами. – Значит еще с момента расставания. Она тебе донесла? Вот почему ты возненавидел меня и стал призирать. Неужели тебя заставил сбежать страх? Ты же ничего не боишься.
– «Страх»? – по комнате раскатился презрительный смех. – Ты бредишь, детка. Это вам, уродливым отродьям, надо бояться. Я ушел, потому что сама мысль, что я делил ложе с мерзостью, была противна и выворачивала наизнанку. Впервые увидев ваш истинный облик, я чуть не блеванул.
– Ты что, не понимаешь, как ранят твои слова? Куда делся добрый, нежный, заботливый Вильям? Когда он успел превратиться в подлеца? Негодяйка затуманила твой разум, заставила поверить в то, чего нет.
– То есть, ты не выглядишь, как уродливое корявое нечто, с колючками, торчащими по телу и отвратительными перепончатыми крыльями за спиной? – усмехнулся парень, брезгливо искривляя рот.
– Ты прав, я тошнотворна, но люблю тебя искренне, а она использует. Ты нужен гадине для достижения своих целей. Она же, как и я, не из вашего рода!
– Пускай! Зато ей хватило смелости открыться, – молодой человек подошел к бывшей жене впритык и, грозно нависнув, с ненавистью прошипел: – И не тешь себя иллюзией, что наш брак разрушила Мелинда. В его крахе виновата ты одна! Истерики, ревность, глупость, – я бы еще стерпел, но вранье… Ты лгала столько лет, скрывалась под чужой личной и после рассчитывала, что я прощу и никуда не денусь? Как бы ни так. Доверься ты раньше, – ядовито добавил он, желая добить и растоптать ее чувства, – возможно, я и не посмотрел бы на другую.
– И как? Доволен финалом романа? Стоят ваши гнусные преступления отказа от тихой, достойной жизни?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты «понимаешь». Я отследила ваш путь от Дании до Финляндии. Мне открылось много любопытного.
– И что же ты узнала? – отступив на три шага назад, парень вернулся в прежнее положение и скептически хмыкнул.
– Зря ухмыляешься. Меня направили лесные покровители, указали исходный пункт, – с фанатичным благоговением затараторила Анезка. – Начав с него, я исколесила пол планеты, пока не попала в небольшой камерунский город, близ фаунистического заповедника Джа. Вы много путешествовали, но конкретно в этом месте оставили настолько яркий отпечаток, что я сразу учуяла «кровавый след». Поначалу я сомневалась, что трагедия, случившаяся там – ваших рук дело. Сунуться в опасные и хорошо известные проклятому миру земли, хватило бы наглости разве что сумасшедшим. И не потому, что там осел африканский клан, а потому что среди прочих шести бытует мнение, будто он наиболее свирепый и беспощадный. Представительницы общины предпочитают большую часть жизни проводить в естественном обличие, блуждая с феями-мужчинами в экваториальных лесах. Мало кто из них выбирает цивилизацию. Среди смертных постоянно обитает лишь матка, сотня ближайших соратников, да охрана. Все как на подбор: остервенелые, жестокие и безжалостные. Коренное население считает их богами, что усугубляет ситуацию троекратно. Тронь хоть одну «азизу», как нас называют в тех краях, и люди сами забьют тебя до полусмерти. Но вы оказались безумнее, чем я предполагала, и действительно посещали камерунский улей. Я была обескуражена и напугана вашим выбором. Скажу честно, мне понадобилась вся смелость, чтобы отправиться на разведку к своим же сестрам.
– «Кровавый след», отлично, – парень раздраженно приподнял брови, всем видом показывая, что бредни бывшей жены бесили больше, чем ее присутствие. – Не стесняйся, продолжай нести чушь.
– Не смей выставлять меня дурой. Мои слова подтвердит ни один свидетель.
– И все они, разумеется, твои сородичи.
– От чего же. Пусть не твою пассию, но тебя легко вспомнили и местные, – девушка жеманно скривилась и язвительно изобразила несколько писклявых голосов: – «Такого красавца забыть сложно». «О, он такой милаха!». «А какая у него шикарная попка», – она мигом сменила тон на серьезный и с сожалением заключила: – Порой внешняя привлекательность играет против того, кто хочет держаться незамеченным. Отсюда вопрос: не смущает, что стерва всегда в тени? Подставляет тебя, а сама прячется. Что она натворила, если без конца скрывает личность?
– Я убежден: у Мелинды нет проблем с законом.
– В вашем мире – да, а как насчет нашего? Кому нечего опасаться, тот не таится от окружающих. Почему ты ее выгораживаешь? Скажи правду!
Удивленная стремительностью оправданий, я с интересом уставилась на девчонку. Да, она была трусихой, но не выгораживала себя, а искренне верила в то, что говорила. И все же, что-то ей не давало покоя.
– Тебя терзает не предательство близкого человека, а что придется свидетельствовать против него. Ты до сих пор любишь мужа, – быстро нащупав слабое место, выдала я. – Не жалко парня? В лучшем случае ему грозит пожизненный срок, в худшем – смерть от рук твоего клана.
– Я лишь должна рассказать правду! – гордо задрав нос, отчеканила девушка, с трудом находя силы противостоять.
– Уверена, что ее знаешь? – насмешливо приподняв уголки рта, я ехидно оскалилась.
Пока собеседница потела и пыхтела, силясь подобрать правильные слова, я попробовала ее счесть. Сумбурный клубок тысячи темных душ накрыл холодными волнами. Слияние членов общины действовало безотказно: разобраться в причудливом смешении, и выделить нужную информацию – было невозможно. Я терпеливо вздохнула. Пусть феи и способны обмануть тонкое чутье Искушаемых, маленькая лазейка все же имелась. Мы всегда славились эмпатией, а передо мной как раз стоял отменный образец чрезмерной впечатлительности. Все переживания Анезки были, как на ладони. Но и тут ждала неудача. Девчонка так усердно старалась не налажать, что нервничала троекратно. Она заставила себя испытывать настолько взрывную палитру эмоций, что спутала окончательно. В ней сошлось все и сразу: боль, страх, обида, страсть, жажда мести, сожаление и маячившая вдалеке попытка прощения. Весь спектр ее чувств обрушился на мою бедную голову мощным цунами, грозя похоронить под чудовищным грузом противоречий. Оставалось положиться на чутье и вести «классическую» беседу.
– Если нечего скрывать, и ты не замешана в убийстве хозяйки, покинь клан. Обнажи душу. Я увижу чистоту помыслов и оставлю в покое.
– Не могу!
– От чего же? Ты большую часть времени провела вне замка. Тебя все устраивало. Мужа вернуть не получится, но прежнюю жизнь можно. Я не стану преследовать без причины.
– Здесь моя настоящая семья. Они дали кров и защиту. Научили использовать данные природой силы. Я не могу предать их доверие и отвернуться.
– Пустые отговорки, – заявила я и, плюхнувшись на ближайшую лавку, с наслаждением вынула ноги из сапог. Две пары теплых носок так сковали пальцы, что я мечтала освободиться последние минут сорок.
– Нет! Я прожила в улье достаточно, чтобы, выйдя из него, выдать информацию, которая покажется Падальщикам непозволительной. Это породит кучу смертей.
Я раздраженно хмыкнула. С виду кроткая, а когда не надо, берет и возражает.
– Дитя, война давно закончилась. Никто более не убивает без веской причины. Не будь ты юна и наивна, – я посмотрела ей точно в глаза, засомневавшись, что девушка действительно столь чиста и невинна, как хочет казаться, но от едкого комментария воздержалась, – то меньше слушала бы байки злобных подружек, привыкших порочить все вокруг. Меня волнует несколько вопросов. На этом точка. Но, даже сболтни ты лишнего, я не стала бы наказывать членов общины за коварство погибшей главы, – с непоколебимым видом Анезка расправила плечи и молча уставилась в пустоту. – Как пожелаешь, тогда пойдем обычным путем. Для начала, с чего ты взяла, что Вильям мстит? – осторожно поинтересовалась я, внимательно следя за малейшими изменениями в ее реакции. – Напротив, он считает, ты слишком добра и не можешь впутаться в дурное.
– Вы его не знаете. Да чего там, я и сама не знала, пока не очутилась здесь. Он лжец! Говорит сладко, да гладко, только бы казаться хорошим, вызвать доверие. Фактически же, предпримет что угодно, лишь бы выйти чистеньким и прикрыть любовницу. На крайний случай, хитрец возьмет вину на себя, но не выдаст проклятую стерву!
– Ты так уверенно заявляешь об их виновности. Есть доказательства?
– Нет, но я могу рассказать, что мне известно.
– Для этого я и пришла. Приступай.
– Надеюсь вам некуда торопиться, и вы дослушаете до конца, – Анезка опустилась напротив и лихорадочно заерзала. – Когда мама меня родила, то скрыла внешнее отличие с помощью зелий. Так что до встречи с Вильямом, я не догадывалась о своей нечеловеческой натуре. В восемнадцать, поняв, что влюбилась, я вдруг обнаружила, как молниеносно меняюсь. Горячая кровь фей взяла верх. Тогда мне впервые открылась правда. Наружу вырвались спящие годами пороки и маме стало сложно меня контролировать. Я – полукровка, но все же сил имела достаточно, чтобы подпортить годами отлаженную жизнь. Ей пришлось обучить меня основным навыкам и отпустить. Я не могла думать ни о ком, кроме избранника.
Затем объявилась Мелинда. Муж полагал, я не замечаю, что происходит. Он не знал, как сильно развиты во мне инстинкты. Я же уловила запах чужих духов еще в первый вечер. Меня хватило на неделю, а затем я не выдержала и обвинила его в неверности. Из терпеливого и снисходительного мужчины, Вильям мигом превратился в монстра. С тех пор он, не переставая, издевался надо мной. Не бил, но изводил словами. Надеялся, так я уйду сама. Мне же, по глупости, казалось, что это мимолетное увлечение: девица бросит его, и, раскаявшись, неверный супруг вернется. Но стерва от добычи не отказалась. Они уехали из города, окончательно поставив точку и сломив меня.
Я блуждала во тьме год. Плакала, звала, скучала. Было больно, страшно и, в итоге, возникла мысль: произошедшее – чудовищная ошибка. Муж по-прежнему нуждается во мне и, где бы ни находился, ждет помощи. Я упорно пыталась обнаружить их след, но все тщетно. Пока, однажды, мама не нащупала еле приметный отпечаток здесь, в Финляндии. Я, не задумываясь, собрала вещи и прилетела. Не застав гадюку в квартире, в расстроенных чувствах, я закатила скандал. Мне до сих пор стыдно. Вильям прогнал меня. Заявил, что больше не любит и выставил за дверь.
В истерике я позвонила маме и сообщила, что не готова забыть любимого и вернуться домой. Она была разочарована, но решение приняла. Сказала, тогда мне следует подтянуть мастерство фей, и никто не натаскает лучше, чем ее бывший клан. Я отправилась к Ирике. Та приняла меня, словно блудную дочь и позволила жить с прислугой, в бараках рядом с замком. С головой окунувшись в обучение, о муже я временно забыла.
Прошло пять месяцев. На душе полегчало, но, как выяснилось, ненадолго. Однажды Первосущная оказала честь и позволила мне участвовать в высшем ритуале. Какого же было изумление, когда в разгар церемонии в зал ворвался мой полуголый супруг. Он оказался фаворитом королевы и, ради общей безопасности, та опоила его зельем. Бедняга слабо соображал, но меня, без сомненья, вычислил. Пришлось вырубить его «поцелуем забвения», чтоб не сдал обоих. Я поняла: он связался с Первосущной не из праздности, а с конкретной целью. Вильям ни за что не бросил бы Мелинду. Выходит, у гадины был план, в который она втянула моего бывшего мужа. Естественно матке я ни словом не обмолвилась, переживая, что все обернется плачевно, но, проведя несколько часов в раздумье, твердо решила раскусить замысел любовников.
Получив от сестер достаточно навыков для проведения древних ритуалов, в тот же вечер я обратилась к лесным богам. Они откликнулись на призыв и дали подсказку, хотели, чтобы я разобралась. В первую очередь следовало раскрыть, чем парочка занималась до того, как попала сюда. Мне указали на тонкий след, ведущий на другой континент, и уже следующим днем я отправилась на поиски. Где я только не колесила, точно повторяя их путь. Мерзавцы скитались по миру, будто искали смысл бытия. Они творили ужасные вещи! Либо я не знала Вильяма, либо, связавшись с подлой шлюхой, он сильно изменился. Очевидно одно: тварь давно мечтала раскопать нечто личное и очень важное. Ирика была очередной в ее списке. Осознав трагичность ситуации, я примчалась обратно, но, по наивности, вместо того, чтобы отправиться прямиком к королеве, поехала к мужу.
***
Прежде чем постучать, Анезка пятнадцать минут стояла в подъезде, истекая холодным потом и набираясь смелости. Но даже после затянувшихся душевных терзаний у нее вышло так неуверенно, словно скребся маленький мышонок. Послышались едва уловимые, осторожные шаги, спутать которые было невозможно. Вильям. Сердце в груди бешено заколотилось, отбивая такт молота об наковальню. Дверь распахнулась, и взгляд гостьи непроизвольно скользнул по роскошному полуголому телу: расстегнутая рубашка оливкового цвета обнажила упругие кубики пресса, а облегающие боксеры приличное достоинство. Если он кого-то и ждал, то точно не ее. Приветливая улыбка медленно сползла с губ, и, из восхитительного самца, хозяин дома мигом превратился в разъяренного мужлана.
– Мне казалось, мы все выяснили. Зачем приперлась? – не успел он опомниться, как девушка бесцеремонно вломилась в помещение и с безуминкой в глазах забегала по квартире. – Кого-то потеряла?
– Мелинду!
По лицу молодого человека пробежала тень, в которую поочередно вмешались: сомнение, замешательство и напоследок – боль и обида. Но также быстро, как появились, эмоции исчезли, и, сквозь зубы, он прошипел:
– Ее здесь нет. Не утруждайся!
– Хочу убедиться! – резко бросила Анезка, не поворачивая головы. – Твоя сучка – исчадие ада! От нее можно ждать, чего угодно. Как ты посмел?! – верещала она, не обращая внимания на возмущенные возражения и продолжая носиться от штор к шкафу и обратно. – Я боготворила тебя, а ты… Что она предложила? Деньги, власть? Или гадина умеет нечто особенное? Уверена, ты ее не любишь, причина в другом. Убью дрянь!
– Ты никого не тронешь, – надменно заявил Вильям, облокотившись на кухонный дверной косяк, где сейчас вела поисковую операцию незваная гостья. Уверенности в голосе было столько, что она еще больше раздражала и без того раздосадованную девицу.
– Неужели?! Ты унизил меня, хладнокровно предал и прогнал. Стерва – твоя главная ценность. Расправлюсь с ней и сделаю тебе больно!
– Кишка тонка, – самодовольно усмехнулся молодой человек.
– У меня – да, но не у Ирики.
– Ты не посмеешь, – не теряя самообладания, парень расправил сложенные на груди руки. Как бы он ни храбрился, чувство дискомфорта заставило его нахмуриться и запахнуть рубашку.
– Еще как «посмею», – ехидно передразнила Анезка. Воцарилась тишина, и она вдруг ощутила, что муженек прекрасно понимает, кто перед ним стоит. Девушка замерла, как вкопанная. – Ты в курсе о нас, так? И не Первосущная тебе рассказала, – суровое лицо собеседника подтвердило догадку. – Как давно? – он неопределенно пожал плечами. – Значит еще с момента расставания. Она тебе донесла? Вот почему ты возненавидел меня и стал призирать. Неужели тебя заставил сбежать страх? Ты же ничего не боишься.
– «Страх»? – по комнате раскатился презрительный смех. – Ты бредишь, детка. Это вам, уродливым отродьям, надо бояться. Я ушел, потому что сама мысль, что я делил ложе с мерзостью, была противна и выворачивала наизнанку. Впервые увидев ваш истинный облик, я чуть не блеванул.
– Ты что, не понимаешь, как ранят твои слова? Куда делся добрый, нежный, заботливый Вильям? Когда он успел превратиться в подлеца? Негодяйка затуманила твой разум, заставила поверить в то, чего нет.
– То есть, ты не выглядишь, как уродливое корявое нечто, с колючками, торчащими по телу и отвратительными перепончатыми крыльями за спиной? – усмехнулся парень, брезгливо искривляя рот.
– Ты прав, я тошнотворна, но люблю тебя искренне, а она использует. Ты нужен гадине для достижения своих целей. Она же, как и я, не из вашего рода!
– Пускай! Зато ей хватило смелости открыться, – молодой человек подошел к бывшей жене впритык и, грозно нависнув, с ненавистью прошипел: – И не тешь себя иллюзией, что наш брак разрушила Мелинда. В его крахе виновата ты одна! Истерики, ревность, глупость, – я бы еще стерпел, но вранье… Ты лгала столько лет, скрывалась под чужой личной и после рассчитывала, что я прощу и никуда не денусь? Как бы ни так. Доверься ты раньше, – ядовито добавил он, желая добить и растоптать ее чувства, – возможно, я и не посмотрел бы на другую.
– И как? Доволен финалом романа? Стоят ваши гнусные преступления отказа от тихой, достойной жизни?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты «понимаешь». Я отследила ваш путь от Дании до Финляндии. Мне открылось много любопытного.
– И что же ты узнала? – отступив на три шага назад, парень вернулся в прежнее положение и скептически хмыкнул.
– Зря ухмыляешься. Меня направили лесные покровители, указали исходный пункт, – с фанатичным благоговением затараторила Анезка. – Начав с него, я исколесила пол планеты, пока не попала в небольшой камерунский город, близ фаунистического заповедника Джа. Вы много путешествовали, но конкретно в этом месте оставили настолько яркий отпечаток, что я сразу учуяла «кровавый след». Поначалу я сомневалась, что трагедия, случившаяся там – ваших рук дело. Сунуться в опасные и хорошо известные проклятому миру земли, хватило бы наглости разве что сумасшедшим. И не потому, что там осел африканский клан, а потому что среди прочих шести бытует мнение, будто он наиболее свирепый и беспощадный. Представительницы общины предпочитают большую часть жизни проводить в естественном обличие, блуждая с феями-мужчинами в экваториальных лесах. Мало кто из них выбирает цивилизацию. Среди смертных постоянно обитает лишь матка, сотня ближайших соратников, да охрана. Все как на подбор: остервенелые, жестокие и безжалостные. Коренное население считает их богами, что усугубляет ситуацию троекратно. Тронь хоть одну «азизу», как нас называют в тех краях, и люди сами забьют тебя до полусмерти. Но вы оказались безумнее, чем я предполагала, и действительно посещали камерунский улей. Я была обескуражена и напугана вашим выбором. Скажу честно, мне понадобилась вся смелость, чтобы отправиться на разведку к своим же сестрам.
– «Кровавый след», отлично, – парень раздраженно приподнял брови, всем видом показывая, что бредни бывшей жены бесили больше, чем ее присутствие. – Не стесняйся, продолжай нести чушь.
– Не смей выставлять меня дурой. Мои слова подтвердит ни один свидетель.
– И все они, разумеется, твои сородичи.
– От чего же. Пусть не твою пассию, но тебя легко вспомнили и местные, – девушка жеманно скривилась и язвительно изобразила несколько писклявых голосов: – «Такого красавца забыть сложно». «О, он такой милаха!». «А какая у него шикарная попка», – она мигом сменила тон на серьезный и с сожалением заключила: – Порой внешняя привлекательность играет против того, кто хочет держаться незамеченным. Отсюда вопрос: не смущает, что стерва всегда в тени? Подставляет тебя, а сама прячется. Что она натворила, если без конца скрывает личность?
– Я убежден: у Мелинды нет проблем с законом.
– В вашем мире – да, а как насчет нашего? Кому нечего опасаться, тот не таится от окружающих. Почему ты ее выгораживаешь? Скажи правду!
