– Михал, Мартинка! – она широко развела руки в попытке обнять нас обоих.
– Ангелика, дорогая, – я сделала шаг навстречу. – Познакомься, это Джина, подруга нашей мамули.
Михал все-таки обнял Ангелику, непринужденно, естественно, как в стотысячный раз. Возможно, так оно и было. Мамуля, увлеченная разглядыванием морщинки и уточнением, насколько ей поможет обещанная золотая маска, не обратила внимания. И зря.
– Дамы, – Ангелика хлопнула в ладоши. – Все за мной.
В принципе, с ее командным тоном и звонким голосом можно было обойтись и без этого. Но как мне показалось, момент репетировали заранее.
– Михал, три программы записать на твой счет?
Бывший кивнул и улыбнулся. Вроде бы и всем, но нет, персонально ей.
– Мартинка, сегодня я займусь твоей гостьей, – сообщила мне Ангелика. – А ты проходи, как обычно, в свой третий номер.
У Михи тут налаженные связи… Еще бы не ошибиться с «как обычно, третьим номером». Но тут встрепенулась пани Мария.
– А разве мы не будем на программе все вместе?
– Нет, мадам, у каждой из вас будет персональный менеджер, программа сложная, многоступенчатая, задействованы разные специалисты, – ответила ей Ангелика.
– Я же умру со скуки! Джиночка, скажи ей!
Джина, все жавшаяся к стене, подняла было глаза, но напоровшись на острый взгляд Ангелики, тут же их опустила.
– С Джиночкой мы все уже решили, остается выбрать персонального менеджера вам и Мартине, – высказалась девушка в кудряшках.
В этот момент слаженно, как по команде, из-за ее спины вышли дама, сообщившая бывшей свекрови о морщинке, и шкафообразный мужик в лиловенькой пижаме. Короткие рукава не закрывали перекачанных бицепсов с трицепсами, на смуглом лице сияли в улыбке белоснежные зубы, правда, глаза мне показались слегка мутными.
– Антон, – представила его Ангелика. – Прекрасный специалист. А с Розой вы знакомы.
Пани Мария злобно зыркнула в мою сторону и елейно улыбнулась Антону.
– Я и не знала, что тут работают такие мужчины… – протянула она странным тоном.
– Вот и чудесно, – подытожила Ангелика. – Начинаем.
Роза пошла вперед, я – за ней. Ангел со стальными глазами клещом вцепилась в Джину, а пани Мария – в Антона. Мы разошлись в разные стороны, Роза завела меня в третий номер, который на деле имел второй выход на улицу. А на улице меня ждал Миха.
– Мартинка, ты гениальная актриса! – восторженно выдал он.
– Ангелика тоже, – признала очевидное я. – Но вообще-то ты должен был предупредить не только свою подружку.
– Она не подружка, – насупился бывший.
– Я в этом не виновата.
Но злиться на Миху – занятие бессмысленное, поэтому я обвела взглядом синее небо, маяк, купы платанов, вдохнула, выдохнула и заторопилась. Время идет, а мне еще надо переодеться! Кто знает, что нас ждет в доме дедушки Кароля?
Переодеваясь, я думала о том, что надо позвонить отцу. И еще о том, что Ангелика мне понравилась. В итоге я звонила, уже торопясь за Михой по узким улочкам старого города. Дом дедули располагался, можно сказать, на материковой части Бельсолы, на той самой насыпи, которая до сих пор называлась мостом, выходя прямо на узенькую набережную марины.
Маринами, как объяснил Миха, называли тут те бухточки, в которых швартовались катера и яхты. Плавсредств было столько, что разбегались глаза. Со свернутыми парусами, зачехленными моторами, блестящими поручнями и аккуратными бухтами канатов. (Вспомнился пресловутый карман для концов, но об этом можно спросить и попозже).
Нужный нам дом отделял от набережной небольшой газон с низкой живой изгородью.
Кто-то ухаживает: изгородь аккуратная, газончик пострижен, на каменных ступенях перед дверью чисто. Миха признался, что за домом присматривают соседи, за отдельную плату, конечно.
– И они тебя знают? И ты им платишь регулярно? И все равно, если увидят, что мы вошли, позвонят в полицию? – возмутилась я.
– Позвонят, конечно, – Миха достал связку ключей и принялся выбирать ключ.
Соседний дом был метрах в полутора, я решительно подошла к современной двери из стали пополам со стеклом и позвонила.
– Бонджорно, синьорина, – высунувшись по пояс из окна с зелеными ставнями, сказал седой загорелый… итальянец?
– Бонджорно, синьор Анджевич, – помахал ему Миха. – Знакомьтесь, это Мартина. Мартина, это синьор Анджевич, сосед дедули.
– Для вас, синьорина, просто Йожи, – подмигнул мне тот. – Так что, Михал вас привел посмотреть дом? Отличный дом, синьорина, водопровод с канализацией исправны, правда, отопления нет, но если дом купите, я вам помогу и бумаги оформить, и котел приобрести. Уж сколько я говорил покойному Каролю, поставь котел, ведь у нас дома-то по одному плану построены, я уж давно про холода позабыл, котел стоит себе, есть не просит, а он – нет, мол, лучше на зиму в Вену податься. Ну вот и подался…
– Спасибо, синьор Анджевич, если надумаю покупать, обязательно обращусь, – прервала я бесконечный поток слов. – Сначала мы дом посмотрим. Вы только в полицию не звоните, ладно?
Миха как раз открыл замок, дверь – обыкновенная, крашеная железная дверь – открылась с легким скрипом, а сосед-итальянец с усмешкой обещал, что звонить никуда не будет.
Дедуля Кароль, судя по всему, предпочитал модный ныне минимализм. Внутри нас встретили голые стены, выкрашенные в бежевато-желтоватый цвет. На полу в прихожей и в кухне лежали тканые половики, один в один, как у бывшей свекрови. Два окна большой комнаты выходили на марину, их полностью закрывали жалюзи. Окно небольшой кухни смотрело на соседский дом, окна спальни и третьей комнаты были наглухо закрыты ставнями.
В остальном дом радовал хорошим состоянием, дорогим паркетным полом и вполне современной мебелью. Ванная тоже была на уровне хороших гостиничных номеров, я только не поняла, откуда бралась горячая вода, раз не было котла.
– Газовая колонка, – просветил меня Миха. – Вон там, на кухне.
На кухне, конечно, давно никто не готовил. Сомневаюсь, что дедуля готовил вообще, работая управляющим «Виллы». Но и там были современного вида мебель, стальная раковина, варочная панель и микроволновка.
Я встала посреди всего этого великолепия и задумалась – а что же нам, собственно, искать? Что нужно в этом доме с современной начинкой Джине? Явно не плоский телевизор или варочная панель… Может, чердак или подпол?
– Миха, а…
– Иди сюда, все старье дедуля сваливал в кладовку, – приглушенно позвал откуда-то бывший.
Кладовка оказалась размером с небольшой шкаф, забитый от пола и почти до потолка всякой ерундой вроде обломков старой мебели, игрушек, странных неработающих приспособлений вроде точилки для бритвы (Миха выцепил ее из общей кучи, пояснив, что давно обещал в подарок Филу), стопок брошюр и книг, связанных бечевками.
– О Божечка, Мартинка, мы тут прокопаемся до ночи… – простонал бывший.
– А ты уверен, что Джине нужно это старье?
– Ну а что же еще? – удивился Миха. – Не дом, не мебель, не посуда.
– Может, осмотрим сначала чердак и подпол?
– Подпол? Мартин, не помню, чтоб дедушка Кароль хоть раз при мне упоминал подпол, подвал или погреб. А чердак…
– Что?
Оказалось, что лестница на чердак находилась в кладовке, так что хочешь не хочешь, а раскапывать тамошние завалы придется все равно.
Сортировка отжившего свое хлама никогда не входила в число моих любимых занятий. Я подумала-подумала и пошла искать какое-нибудь ведро или большой мешок, чтобы потом просто выбросить всю эту ерунду.
– Ты что! – Миха идею не одобрил. – Фил наверняка тут найдет что-нибудь нужное, что можно продать.
Он сбегал к соседу с просьбой одолжить ему коробок или не нужных временно ящиков. Синьор Анджевич воспользовался оказией и заглянул проверить, чем мы занимаемся.
– А, синьорина все же захотела поставить котел! – воскликнул он экспрессивно, заметив, где мы роемся.
– У вас котел стоит в кладовке? – спросила я вежливо.
– Нет-нет, в подвале, – возразил итальянец. – Кладовка такая маленькая, куда же тут его поставишь? Зато подваа-ал, – он мечтательно закатил глаза и широко развел руки, демонстрируя размеры последнего.
Я подозрительно посмотрела на Миху, но тот и сам был удивлен.
– А вы уверены, что ваш дом в точности такой же, как этот?
– Конечно, уверен, синьорина! Мой отец заказал точно такой же проект, как у соседа, и строили те же люди.
Значит, подвал есть… И достаточно большой. Странно только, что Миха про него не слышал. Я со вздохом обозрела фронт работ, а синьор Анджевич расположился на стуле, собираясь наблюдать и давать ценные советы.
– У вас есть время? – спросила я, думая, как бы его спровадить. – Не поможете нам, а то у меня аллергия на пыль…
Итальянец тут же подхватился и сообщил, что мы с ним товарищи по несчастью. Он может предложить мне марлевую повязку, а вот ему самому помогает только строительный респиратор.
– Какая жалость… – вздохнула я. – Ну что ж…
– Все, что покажется вам ненужным, сносите ко мне, – любезно предложил сосед. – Я продаю разные вещицы на блошином рынке, продам и ваши безделушки.
– Двадцать процентов, – я хорошо знаю, сколько берут перекупщики.
– Двадцать пять, – он бы не был итальянцем, не попытайся поторговаться.
В итоге мы сошлись на двадцати двух. Миха в это время пыхтел, сдвигая развалившееся кресло. Я проводила соседа и взялась помогать бывшему. Всю мелочь, которая помещалась в коробки, я даже не разглядывала. Стопки книг и брошюр ставила вдоль стены, и только наткнувшись на старинные альбомы для фотографий в бархатных обложках, отложила их в сторону.
– Некогда, Мартинка, – Миха почти расчистил пол над люком.
Последний рывок, и перед нами открылся квадратный вход в подвал. В темноту вели крепкие ступеньки, и бывший почти по пояс спустился вниз, когда зазвонил его апфон.
– Уже? – только и спросил он.
Ангелика дала нам еще полчаса, чтобы успеть в Сен-Саймон к моменту окончания программ мамули и Джины.
– Ну дай хоть одним глазком! – возмутилась я, когда Миха послушно поднялся назад.
– Там темно, – предупредил он. – Фонарик включи.
Фонарик на апфоне помог мало, подвал показался мне сверху огромным. Но совершенно пустым. Нет, если Джине нужен был подвал, ее ждет глубокое разочарование.
Мы кое-как задвинули ящики и коробки с хламом назад в кладовку, книги так и остались у стены снаружи, а фотоальбомы я оставить не смогла. Сосед в числе прочего принес приличных размеров мешок, вот в него и загрузились пять больших и три средних запыленных и очень тяжелых фолиантов в бархате разных оттенков красного.
Миха пыхтел, когда тащил это богатство по узким улочкам к Сен-Саймон. Он понес мешок в бунгало, а я помчалась – время поджимало – в СПА.
– Вы не по крышам лазили? – спросила меня Роза, нервно курящая возле входа.
Она быстро провела меня в номер три, где, кроме выхода на улицу, был и душ. Пришлось звонить Михе, чтобы принес мне что-то из одежды. Пропыленные брюки и майку надевать при Джине и мамуле было нельзя.
Едва выпав из душа, я попала в руки Розы. Маску на лицо она нанесла так быстро, что я не успела даже охнуть. Потом две барышни с ресепешена сушили и укладывали мне волосы, а старшая отточенными движениями сдвигала кутикулу и красила ногти бесцветным лаком.
Потом смыли маску, поднеся зеркало. Я в нем выглядела и моложе, и здоровее. Надо бы узнать, какой косметикой они тут пользуются. Эффект для экстренных случаев очень подходящий. Вряд ли на все про все ушло больше пяти-семи минут. Потом в халате в пол и тапочках меня вывели на крытую террасу, где уже дымилась чашка с каким-то отваром полезного местного растения, так что когда Ангелика привела Джину, я была в нужном виде и состоянии.
– Джина, тебе понравилось? – спросила я расслабленным тоном. – Ангелика просто волшебница, верно?
– Да, настоящая волшебница, – согласилась Джина устало. – Столько процедур за раз я никогда не принимала…
– Твоя усталость, Джина, естественное состояние: мы сняли тебе три мышечных блока. Зайди завтра к Антону на массаж, он закрепит эффект. А сегодня постарайся поменьше двигаться и побольше отдыхать, – тут же отозвалась Ангелика. – В море не плавай, пей больше жидкости, но не кофе! И никакого мяса.
Похоже, над Джиной поиздевались от души. Не хотела бы я попасть в цепкие ручки ангелочка с кудряшками…
– А где пани Мария?
– Захотела продлить процедуры, – пожала плечами Ангелика. – Скажи Михалу, что счет мы выставим дополнительно.
Ай да Антон! Ай да Миха, как угадал с типажом! У меня даже пропала усталость. И возник аппетит.
Обеденное время давно закончилось, но в ресторане нас обслужили без вопросов. Миха принес мне одежду, отблагодарив поцелуями в щечки весь доступный женский персонал СПА. Джина снова надела очередной бесформенный балахон, встряхнулась и, пока мы ждали свой заказ, выхлебала три бутылочки местной минеральной воды.
Суп из морепродуктов (помнится, на них у Джины якобы была аллергия) тоже пошел на ура, как и филе бранцина, который, как утверждал официант, плавал в море еще утром. На десерт Миха, счастливый от отсутствия мамули, заказал нам с Джиной огромные куски потицы – того орехового рулета, что недавно рекламировал Фил.
Джина съела все до крошки и дважды просила чай с мятой и лимоном. Что с ней делала Ангелика, страшно даже представить… Впрочем, после еды ей стало намного лучше. Она снова смогла вести себя как положено по роли, пришлось провожать ее до бунгало и обещать, что мы не побеспокоим страдалицу вплоть до самого ужина.
Пока не объявилась мамуля, мы решили быстро просмотреть фотоальбомы. Миха, как подкованный в истории семьи, сортировал их по временным отрезкам. Самые старые фото принадлежали к началу прошлого века, где дедушка Кароль был ребенком сначала в матросских костюмчиках, затем – в гимназической форме.
– Отдам мамуле, – бывший отложил альбом в сторону, а я спрятала его в пакет.
Потом были фото военного периода, где у юного Кароля впервые появлялись его знаменитые усы. Наверное, для кого-то и эти снимки могли представлять большой интерес, но лично я просто не могла разглядеть дедулю на бесконечных групповых фотографиях и поверила Михе, что служил он в пятом пехотном полку, был несколько раз ранен и комиссован в каком-то там ХХХХ году.
Следующим этапом был университет. Как оказалось, Кароль Горжевиц учился в Любляне и в тогдашний Великий Поланд уже не возвращался. Сначала на фото он был в военной форме, потом – в гражданском. Вокруг много молодых людей, таких же, видимо, студентов.
Были и барышни – в шляпках и платочках, скромных кофточках и шикарных даже по нынешним меркам платьях. В связи с этим я уточнила, был ли дедуля женат.
– Да, он был женат, но жена умерла очень рано, детей не случилось, – пояснил Миха. – Смотри, вон там – их свадебный альбом.
Свадебный альбом я отложила сразу же, хотя посмотреть хотелось. Но интуиция шептала, что большего внимания достоин университет. И действительно, перевернув несколько листов, Миха присвистнул:
– А вот и Черный принц…
– Где? Покажи! А… вот!
Я тут же раскрыла муссанговский ноут и набрала в Бубле «Черный принц, Ангрия». А то мало ли какие еще бывают черные принцы…
Фото князя Отто цу Вешнигретца оказалось узнаваемым. А биографическая статья, размещенная на страничке, больше напоминала приключенческий роман или криминальную хронику. Младший
– Ангелика, дорогая, – я сделала шаг навстречу. – Познакомься, это Джина, подруга нашей мамули.
Михал все-таки обнял Ангелику, непринужденно, естественно, как в стотысячный раз. Возможно, так оно и было. Мамуля, увлеченная разглядыванием морщинки и уточнением, насколько ей поможет обещанная золотая маска, не обратила внимания. И зря.
– Дамы, – Ангелика хлопнула в ладоши. – Все за мной.
В принципе, с ее командным тоном и звонким голосом можно было обойтись и без этого. Но как мне показалось, момент репетировали заранее.
– Михал, три программы записать на твой счет?
Бывший кивнул и улыбнулся. Вроде бы и всем, но нет, персонально ей.
– Мартинка, сегодня я займусь твоей гостьей, – сообщила мне Ангелика. – А ты проходи, как обычно, в свой третий номер.
У Михи тут налаженные связи… Еще бы не ошибиться с «как обычно, третьим номером». Но тут встрепенулась пани Мария.
– А разве мы не будем на программе все вместе?
– Нет, мадам, у каждой из вас будет персональный менеджер, программа сложная, многоступенчатая, задействованы разные специалисты, – ответила ей Ангелика.
– Я же умру со скуки! Джиночка, скажи ей!
Джина, все жавшаяся к стене, подняла было глаза, но напоровшись на острый взгляд Ангелики, тут же их опустила.
– С Джиночкой мы все уже решили, остается выбрать персонального менеджера вам и Мартине, – высказалась девушка в кудряшках.
В этот момент слаженно, как по команде, из-за ее спины вышли дама, сообщившая бывшей свекрови о морщинке, и шкафообразный мужик в лиловенькой пижаме. Короткие рукава не закрывали перекачанных бицепсов с трицепсами, на смуглом лице сияли в улыбке белоснежные зубы, правда, глаза мне показались слегка мутными.
– Антон, – представила его Ангелика. – Прекрасный специалист. А с Розой вы знакомы.
Пани Мария злобно зыркнула в мою сторону и елейно улыбнулась Антону.
– Я и не знала, что тут работают такие мужчины… – протянула она странным тоном.
– Вот и чудесно, – подытожила Ангелика. – Начинаем.
Роза пошла вперед, я – за ней. Ангел со стальными глазами клещом вцепилась в Джину, а пани Мария – в Антона. Мы разошлись в разные стороны, Роза завела меня в третий номер, который на деле имел второй выход на улицу. А на улице меня ждал Миха.
– Мартинка, ты гениальная актриса! – восторженно выдал он.
– Ангелика тоже, – признала очевидное я. – Но вообще-то ты должен был предупредить не только свою подружку.
– Она не подружка, – насупился бывший.
– Я в этом не виновата.
Но злиться на Миху – занятие бессмысленное, поэтому я обвела взглядом синее небо, маяк, купы платанов, вдохнула, выдохнула и заторопилась. Время идет, а мне еще надо переодеться! Кто знает, что нас ждет в доме дедушки Кароля?
Переодеваясь, я думала о том, что надо позвонить отцу. И еще о том, что Ангелика мне понравилась. В итоге я звонила, уже торопясь за Михой по узким улочкам старого города. Дом дедули располагался, можно сказать, на материковой части Бельсолы, на той самой насыпи, которая до сих пор называлась мостом, выходя прямо на узенькую набережную марины.
Маринами, как объяснил Миха, называли тут те бухточки, в которых швартовались катера и яхты. Плавсредств было столько, что разбегались глаза. Со свернутыми парусами, зачехленными моторами, блестящими поручнями и аккуратными бухтами канатов. (Вспомнился пресловутый карман для концов, но об этом можно спросить и попозже).
Нужный нам дом отделял от набережной небольшой газон с низкой живой изгородью.
Кто-то ухаживает: изгородь аккуратная, газончик пострижен, на каменных ступенях перед дверью чисто. Миха признался, что за домом присматривают соседи, за отдельную плату, конечно.
– И они тебя знают? И ты им платишь регулярно? И все равно, если увидят, что мы вошли, позвонят в полицию? – возмутилась я.
– Позвонят, конечно, – Миха достал связку ключей и принялся выбирать ключ.
Соседний дом был метрах в полутора, я решительно подошла к современной двери из стали пополам со стеклом и позвонила.
– Бонджорно, синьорина, – высунувшись по пояс из окна с зелеными ставнями, сказал седой загорелый… итальянец?
– Бонджорно, синьор Анджевич, – помахал ему Миха. – Знакомьтесь, это Мартина. Мартина, это синьор Анджевич, сосед дедули.
– Для вас, синьорина, просто Йожи, – подмигнул мне тот. – Так что, Михал вас привел посмотреть дом? Отличный дом, синьорина, водопровод с канализацией исправны, правда, отопления нет, но если дом купите, я вам помогу и бумаги оформить, и котел приобрести. Уж сколько я говорил покойному Каролю, поставь котел, ведь у нас дома-то по одному плану построены, я уж давно про холода позабыл, котел стоит себе, есть не просит, а он – нет, мол, лучше на зиму в Вену податься. Ну вот и подался…
– Спасибо, синьор Анджевич, если надумаю покупать, обязательно обращусь, – прервала я бесконечный поток слов. – Сначала мы дом посмотрим. Вы только в полицию не звоните, ладно?
Миха как раз открыл замок, дверь – обыкновенная, крашеная железная дверь – открылась с легким скрипом, а сосед-итальянец с усмешкой обещал, что звонить никуда не будет.
Дедуля Кароль, судя по всему, предпочитал модный ныне минимализм. Внутри нас встретили голые стены, выкрашенные в бежевато-желтоватый цвет. На полу в прихожей и в кухне лежали тканые половики, один в один, как у бывшей свекрови. Два окна большой комнаты выходили на марину, их полностью закрывали жалюзи. Окно небольшой кухни смотрело на соседский дом, окна спальни и третьей комнаты были наглухо закрыты ставнями.
В остальном дом радовал хорошим состоянием, дорогим паркетным полом и вполне современной мебелью. Ванная тоже была на уровне хороших гостиничных номеров, я только не поняла, откуда бралась горячая вода, раз не было котла.
– Газовая колонка, – просветил меня Миха. – Вон там, на кухне.
На кухне, конечно, давно никто не готовил. Сомневаюсь, что дедуля готовил вообще, работая управляющим «Виллы». Но и там были современного вида мебель, стальная раковина, варочная панель и микроволновка.
Я встала посреди всего этого великолепия и задумалась – а что же нам, собственно, искать? Что нужно в этом доме с современной начинкой Джине? Явно не плоский телевизор или варочная панель… Может, чердак или подпол?
– Миха, а…
– Иди сюда, все старье дедуля сваливал в кладовку, – приглушенно позвал откуда-то бывший.
Кладовка оказалась размером с небольшой шкаф, забитый от пола и почти до потолка всякой ерундой вроде обломков старой мебели, игрушек, странных неработающих приспособлений вроде точилки для бритвы (Миха выцепил ее из общей кучи, пояснив, что давно обещал в подарок Филу), стопок брошюр и книг, связанных бечевками.
– О Божечка, Мартинка, мы тут прокопаемся до ночи… – простонал бывший.
– А ты уверен, что Джине нужно это старье?
– Ну а что же еще? – удивился Миха. – Не дом, не мебель, не посуда.
– Может, осмотрим сначала чердак и подпол?
– Подпол? Мартин, не помню, чтоб дедушка Кароль хоть раз при мне упоминал подпол, подвал или погреб. А чердак…
– Что?
Оказалось, что лестница на чердак находилась в кладовке, так что хочешь не хочешь, а раскапывать тамошние завалы придется все равно.
Сортировка отжившего свое хлама никогда не входила в число моих любимых занятий. Я подумала-подумала и пошла искать какое-нибудь ведро или большой мешок, чтобы потом просто выбросить всю эту ерунду.
– Ты что! – Миха идею не одобрил. – Фил наверняка тут найдет что-нибудь нужное, что можно продать.
Он сбегал к соседу с просьбой одолжить ему коробок или не нужных временно ящиков. Синьор Анджевич воспользовался оказией и заглянул проверить, чем мы занимаемся.
– А, синьорина все же захотела поставить котел! – воскликнул он экспрессивно, заметив, где мы роемся.
– У вас котел стоит в кладовке? – спросила я вежливо.
– Нет-нет, в подвале, – возразил итальянец. – Кладовка такая маленькая, куда же тут его поставишь? Зато подваа-ал, – он мечтательно закатил глаза и широко развел руки, демонстрируя размеры последнего.
Я подозрительно посмотрела на Миху, но тот и сам был удивлен.
– А вы уверены, что ваш дом в точности такой же, как этот?
– Конечно, уверен, синьорина! Мой отец заказал точно такой же проект, как у соседа, и строили те же люди.
Значит, подвал есть… И достаточно большой. Странно только, что Миха про него не слышал. Я со вздохом обозрела фронт работ, а синьор Анджевич расположился на стуле, собираясь наблюдать и давать ценные советы.
– У вас есть время? – спросила я, думая, как бы его спровадить. – Не поможете нам, а то у меня аллергия на пыль…
Итальянец тут же подхватился и сообщил, что мы с ним товарищи по несчастью. Он может предложить мне марлевую повязку, а вот ему самому помогает только строительный респиратор.
– Какая жалость… – вздохнула я. – Ну что ж…
– Все, что покажется вам ненужным, сносите ко мне, – любезно предложил сосед. – Я продаю разные вещицы на блошином рынке, продам и ваши безделушки.
– Двадцать процентов, – я хорошо знаю, сколько берут перекупщики.
– Двадцать пять, – он бы не был итальянцем, не попытайся поторговаться.
В итоге мы сошлись на двадцати двух. Миха в это время пыхтел, сдвигая развалившееся кресло. Я проводила соседа и взялась помогать бывшему. Всю мелочь, которая помещалась в коробки, я даже не разглядывала. Стопки книг и брошюр ставила вдоль стены, и только наткнувшись на старинные альбомы для фотографий в бархатных обложках, отложила их в сторону.
– Некогда, Мартинка, – Миха почти расчистил пол над люком.
Последний рывок, и перед нами открылся квадратный вход в подвал. В темноту вели крепкие ступеньки, и бывший почти по пояс спустился вниз, когда зазвонил его апфон.
– Уже? – только и спросил он.
Ангелика дала нам еще полчаса, чтобы успеть в Сен-Саймон к моменту окончания программ мамули и Джины.
– Ну дай хоть одним глазком! – возмутилась я, когда Миха послушно поднялся назад.
– Там темно, – предупредил он. – Фонарик включи.
Фонарик на апфоне помог мало, подвал показался мне сверху огромным. Но совершенно пустым. Нет, если Джине нужен был подвал, ее ждет глубокое разочарование.
Мы кое-как задвинули ящики и коробки с хламом назад в кладовку, книги так и остались у стены снаружи, а фотоальбомы я оставить не смогла. Сосед в числе прочего принес приличных размеров мешок, вот в него и загрузились пять больших и три средних запыленных и очень тяжелых фолиантов в бархате разных оттенков красного.
Миха пыхтел, когда тащил это богатство по узким улочкам к Сен-Саймон. Он понес мешок в бунгало, а я помчалась – время поджимало – в СПА.
– Вы не по крышам лазили? – спросила меня Роза, нервно курящая возле входа.
Она быстро провела меня в номер три, где, кроме выхода на улицу, был и душ. Пришлось звонить Михе, чтобы принес мне что-то из одежды. Пропыленные брюки и майку надевать при Джине и мамуле было нельзя.
Едва выпав из душа, я попала в руки Розы. Маску на лицо она нанесла так быстро, что я не успела даже охнуть. Потом две барышни с ресепешена сушили и укладывали мне волосы, а старшая отточенными движениями сдвигала кутикулу и красила ногти бесцветным лаком.
Потом смыли маску, поднеся зеркало. Я в нем выглядела и моложе, и здоровее. Надо бы узнать, какой косметикой они тут пользуются. Эффект для экстренных случаев очень подходящий. Вряд ли на все про все ушло больше пяти-семи минут. Потом в халате в пол и тапочках меня вывели на крытую террасу, где уже дымилась чашка с каким-то отваром полезного местного растения, так что когда Ангелика привела Джину, я была в нужном виде и состоянии.
– Джина, тебе понравилось? – спросила я расслабленным тоном. – Ангелика просто волшебница, верно?
– Да, настоящая волшебница, – согласилась Джина устало. – Столько процедур за раз я никогда не принимала…
– Твоя усталость, Джина, естественное состояние: мы сняли тебе три мышечных блока. Зайди завтра к Антону на массаж, он закрепит эффект. А сегодня постарайся поменьше двигаться и побольше отдыхать, – тут же отозвалась Ангелика. – В море не плавай, пей больше жидкости, но не кофе! И никакого мяса.
Похоже, над Джиной поиздевались от души. Не хотела бы я попасть в цепкие ручки ангелочка с кудряшками…
– А где пани Мария?
– Захотела продлить процедуры, – пожала плечами Ангелика. – Скажи Михалу, что счет мы выставим дополнительно.
Ай да Антон! Ай да Миха, как угадал с типажом! У меня даже пропала усталость. И возник аппетит.
Обеденное время давно закончилось, но в ресторане нас обслужили без вопросов. Миха принес мне одежду, отблагодарив поцелуями в щечки весь доступный женский персонал СПА. Джина снова надела очередной бесформенный балахон, встряхнулась и, пока мы ждали свой заказ, выхлебала три бутылочки местной минеральной воды.
Суп из морепродуктов (помнится, на них у Джины якобы была аллергия) тоже пошел на ура, как и филе бранцина, который, как утверждал официант, плавал в море еще утром. На десерт Миха, счастливый от отсутствия мамули, заказал нам с Джиной огромные куски потицы – того орехового рулета, что недавно рекламировал Фил.
Джина съела все до крошки и дважды просила чай с мятой и лимоном. Что с ней делала Ангелика, страшно даже представить… Впрочем, после еды ей стало намного лучше. Она снова смогла вести себя как положено по роли, пришлось провожать ее до бунгало и обещать, что мы не побеспокоим страдалицу вплоть до самого ужина.
Пока не объявилась мамуля, мы решили быстро просмотреть фотоальбомы. Миха, как подкованный в истории семьи, сортировал их по временным отрезкам. Самые старые фото принадлежали к началу прошлого века, где дедушка Кароль был ребенком сначала в матросских костюмчиках, затем – в гимназической форме.
– Отдам мамуле, – бывший отложил альбом в сторону, а я спрятала его в пакет.
Потом были фото военного периода, где у юного Кароля впервые появлялись его знаменитые усы. Наверное, для кого-то и эти снимки могли представлять большой интерес, но лично я просто не могла разглядеть дедулю на бесконечных групповых фотографиях и поверила Михе, что служил он в пятом пехотном полку, был несколько раз ранен и комиссован в каком-то там ХХХХ году.
Следующим этапом был университет. Как оказалось, Кароль Горжевиц учился в Любляне и в тогдашний Великий Поланд уже не возвращался. Сначала на фото он был в военной форме, потом – в гражданском. Вокруг много молодых людей, таких же, видимо, студентов.
Были и барышни – в шляпках и платочках, скромных кофточках и шикарных даже по нынешним меркам платьях. В связи с этим я уточнила, был ли дедуля женат.
– Да, он был женат, но жена умерла очень рано, детей не случилось, – пояснил Миха. – Смотри, вон там – их свадебный альбом.
Свадебный альбом я отложила сразу же, хотя посмотреть хотелось. Но интуиция шептала, что большего внимания достоин университет. И действительно, перевернув несколько листов, Миха присвистнул:
– А вот и Черный принц…
– Где? Покажи! А… вот!
Я тут же раскрыла муссанговский ноут и набрала в Бубле «Черный принц, Ангрия». А то мало ли какие еще бывают черные принцы…
Фото князя Отто цу Вешнигретца оказалось узнаваемым. А биографическая статья, размещенная на страничке, больше напоминала приключенческий роман или криминальную хронику. Младший
