– Вот как эту определили, он здесь был до утра, потом появился вечером, постоял, посмотрел, дал распоряжения и ушел. Больше пока не подходил. Но я четко выполняю все, что Его Светлость сказал, до последнего слова!
– Ясно, – коротко проговорил Леардо, потом быстро подойдя к решетке и глядя на девочку, произнес, – потерпи еще немного, очень скоро все будет хорошо, – и развернувшись, – на выход, быстро!
Кабинет Даниэля Люцифиано. Анри Леардо и Даниэль Люцифиано
– Приветствую, мой друг, как доехал, все ли у тебя хорошо? – произнес Даниэль, когда Анри зашел к нему в кабинет.
Леардо сразу обратил внимание, что стол, ранее заваленный материалами, предназначенными для обучения Эли, девственно чист, не считая двух аккуратных стопок документов. Даниэль брал из одной бумагу, тщательно ее изучал, делал пометки и потом перекладывал в другую. На его спокойном и безмятежном лице не отражалось ничего. Он даже Анри поприветствовал, не отрываясь от изучения того, что находилось в его руках.
– Да, все прошло хорошо, смотрю и у тебя все в порядке, – осторожно проговорил Леардо, тщательно всматриваясь в лицо своего друга. И спустя небольшую паузу, пытаясь отследить реакцию Даниэля, спросил:
– Как Эли?
– Увы, Анри, к сожалению, Эли больше нет. Ты был прав. При отсутствии надлежащего контроля она сорвалась и, убежав в нарушение приказа, получила очень серьезные… (голос слегка, но только слегка, дрогнул) повреждения. Восстановлению эта химера больше не подлежит.
– Это печально, – мягко проговорил Леардо, заводя руки за спину. Там он, как-то по-особенному складывая пальцы, начал рисовать в воздухе, что-то невидимое. Затем, по-прежнему отслеживая поведение собеседника, спросил:
– Не знаешь, где Кайнэ?
– Как, где? Наверно у себя в деревне. Я запретил ей появляться в замке.
– А почему?
– Травница совершила неприемлемый поступок. Именно на Кайнэ лежит вина за то, что был утерян столь ценный экземпляр. К сожалению, пока некем ее заменить, но я уже написал заявку на нового человека. Да, будь добр, посодействуй по своей линии, чтобы ее выполнили быстро.
– Да, мой друг, конечно. Кстати, а как твое самочувствие?
– Я себя замечательно чувствую, – спокойно ответил Люцифиано. Однако, буквально через несколько мгновений, он, слегка поморщившись, поднял руку и раскрыл пошире ворот камзола.
– Ты уверен, – продолжил Анри, при этом несколько раз резко распрямив и сжав пальцы спрятанных за спиной рук.
– …Да, – уже с паузой, произнес Даниэль, потом как-то судорожно вздохнул, попытался еще ослабить ворот и внезапно уткнулся головой в стол, безжизненно свесив руки.
Подойдя к телу друга, Анри приподнял ему веко и кивнул своим мыслям. Затем уверенным движением выдвинул один из ящиков стола и стал перебирать многочисленные бутылочки. Наконец, найдя нужную и открыв ее, аккуратно приподнял голову и влил содержимое ему в рот. Тщательно отследив, чтобы все до последней капли прошло внутрь, Леардо вернулся и сел, застыв в ожидании.
…
Через некоторое время Даниэль вздрогнул и приподнялся на своем кресле, смотря мутным, ничего не соображающим взглядом вперед. Наконец, он смог его сфокусировать на Анри, который с видимым удовлетворением спросил:
– А как сейчас твое самочувствие?
– Хоро…, – попытался ответить Даниэль, но внезапно его лицо исказилось гримасой страдания от вонзившихся в сознание, полностью отсутствующих ранее эмоций.
– Что… зачем… для чего ты это сделал?! Мне было так хорошо!
– Именно затем и сделал, что такое «хорошо» ведет в небытие! Ты уже в очередной раз пытаешься свести себя в могилу раньше времени. То боевые стимуляторы принимаешь, то пыльцу Безмятежности. Для чего, скажи мне? – подскочив на месте и упершись ладонями в стол, яростно закричал Леардо.
– Эли… – простонал Люцифиано, стискивая голову двумя руками, – она… на моих глазах… прошла инициацию «заразой» от убитого оборотня в развалинах часовни, посвященной Силе Тьмы! Хуже и быть не может! Я не выдержал...
– Она это сделала специально?
– Нет, конечно. Защищала эту Кайнэ. Да, мне травница тоже небезразлична. И да, я неправ, что обвинил ее. Но Сати, то есть Эли… это совсем другое… было другое.
И Даниэль опять застонал.
– И что ты сделал?
– Ее по моему приказу отнесли в помещение для содержания нестандартных экземпляров. Я незамедлительно осмотрел, раны отсутствовали, но, увы, «зараза» проникла слишком глубоко. Лечение было бесполезным. Даже удалить зараженные части невозможно. Такой процент тела она просто не смогла бы восстановить.
– И больше ты туда не ходил?
– На следующий день. Убедился, что ничего не изменилось, и ушел.
– Отсутствие артефакта и линии питания от замкового амулета?
– Не надо, Анри, мне только хуже становится. Я же был под пыльцой! И решил, что лучше она так… быстро. Прекрати меня мучить!
Однако Леардо безжалостно продолжил:
– То есть, другими словами, после тяжелейшего боя за жизнь травницы и уничтожения целых шести волколаков, один из которых был почти демонизирован, ты просто бросил ее в камеру умирать?! И это после всего того что я слышал и видел на протяжении нескольких месяцев? Ты даже не попытался ничем скрасить ее последние часы пребывания в нашем мире!
В ответ раздался только новый стон, не отражающий и части той душевной боли, которая была сейчас на сердце Даниэля.
Спустя некоторое время, понаблюдав за терзаниями своего друга, Анри внезапно спокойно сказал:
– Я сегодня заходил туда. А ты не хочешь тоже спуститься в свое подземелье?
После длинной паузы, наполненный мукой голос из-под стиснутых рук произнес:
– Не смогу. Ты сейчас наглядно показал, как эти поступки выглядели со стороны. Настолько мерзко я себя наверно никогда не ощущал. Теперь понимаю, почему так странно все эти дни вела себя прислуга. И их взгляды, с абсолютным молчанием. Ты прав. Да, Эли заразилась, но я поступил по отношению к ней недостойно, и не в силах сейчас взглянуть даже на тело.
Даниэль выпрямился и глухим голосом, глядя в сторону, сказал:
– Я сейчас дам распоряжение. Ее… подготовят. Потом лично отнесу Эли в… родовую усыпальницу. Хоть так (голос задрожал), смогу снять с себя часть вины.
Анри внимательно на него посмотрел, и странно усмехнулся.
– Какие интересные слова ты произнес. Но знаешь, рановато еще живому телу в склеп!
Люцифиано резко вздрогнул и впился глазами в лицо Леардо с его привычной усмешкой на губах.
– Как? Она еще жива? Но, там же нет ничего! И камеры специальные, экранированные! Ей неоткуда было взять энергию!
– Ну почему? А Источник для чего?
– Какой? – с недоумением спросил Даниэль.
– Обычный, ее собственный.
– Так… у нее нет Источника! Они все уничтожены, сам же знаешь, зачем так шутишь?
– А я и не шучу, – с удовлетворением в голосе произнес Анри, – раньше не было, а теперь есть!
Потом, глядя на Даниэля, резко сказал:
– Девочка прошла инициацию Тьмой и сейчас темный источник работает! Пусть и далеко не в полную силу. Можешь сколько угодно говорить, что это невозможно. Прошу прощения, друг, за то, что я сейчас скажу, но ты старый болван! Почему сразу предположил худшее?! Почему потом не перепроверил? Ну, сам подумай: посвященное Силе место, убийство наполненных этой Силой существ, фактически заменяющее ритуал…
– Но «зараза», глаза?
– «Зараза», «зараза». Нет в ней ее сейчас. Совсем нет. Возможно, девочка просто имеет иммунитет. Полностью! А глаза… Я не сразу вспомнил, так как лично видел всего лишь раз. Это характерная особенность спонтанной инициации Источника под сильным внешним воздействием. Причем не зависит от типа Силы. Был бы Свет, сидела сейчас, сияла двумя фонариками. Через неделю глаза должны сами вернуться в нормальное состояние.
– То есть…
– Три дня ты мучаешь ее просто так. Только потому, что не захотел думать, а решил, что легче глотнуть пыльцы! Вот так!
Даниэль резко вскочил, возбужденно воскликнув:
– Я туда!
Но не успел он сделать и пары шагов, как голос Анри заставил замереть на месте:
– Ну, хорошо, пойдешь и что? Что ты скажешь? Как объяснишь, почему так поступил? А она сможет простить? Захочет слушать? И будет ли «слышать»? «Связь» же ты порвал! Я ведь прав? Иначе даже под пыльцой давно ощутил сам, что девочка жива. Так что теперь это не твоя химера! И приказывать ей больше не можешь. Сам сделал этот Выбор!
Даниэль сгорбился под тяжестью сказанного, помолчал, потом глухо спросил:
– И что мне делать?
– Не знаю, тебе решать. От себя лишь добавлю, что сейчас поможет только искренность. Такая искренность, которую я услышал, когда ты говорил про родовую усыпальницу…
Замок Люциф. Надвратная башня. Эли
Лежу на своем месте между зубцами, привычно откинувшись спиной на стену. Любуюсь закатом. Четыре дня его не видел. Рука уже привычным движением взлохмачивает и поглаживает волосы на голове Кайнэ, лежащей на коленях. Сама травница, вцепившись в меня, сидит рядом на площадке вся перебинтованная и счастливо сопит во сне. Руки периодически стискиваются, как будто она боится, что я исчезну.
Вполне возможно, что так и есть. Особенно с учетом того, что увидев меня и прорыдав довольно продолжительное время, девушка весь остаток дня ходила хвостиком, хотя едва держалась на ногах. Только и смог, что заставить помыться (намек на то, что мне тоже надо, оказался волшебным) и обработать раны (к счастью, почти все были поверхностными), наложив свежие бинты. Надо чуть позже отнести Кайнэ в заранее вытребованную комнату. Нечего ей в таком состоянии в деревне делать.
Сати, мурлыкающим солнышком покачивается на краю сознания. Объевшимся, судя по тому, что она уговорила в себя запихнуть. Но если бы я дал сестренке и окружившей меня в тот момент прислуге волю, то боюсь, что солнышко напоминал и снаружи, или, вернее, раздувшийся шарик. Кстати, все, что со мной происходило, прошло мимо нее. Последнее что Сати помнила, это как у нас отключилась «батарейка»…
И появилась в сознании, только после того, как был надет артефакт, а Даниэль провел, как он объяснил: «коррекцию распределения мощности по энергетическим составляющим, в связи с появлением собственной генерации темного источника». И потом еще удивился, что я понял. Нет, виду не показал, но «связь» на что. Да, она пропала после его... действий. Но только у меня. Сати ее сохранила, и соответственно, я нагло, на правах старшего братика воспользовался. Впрочем, сестренка не возражала. Даниэль, ощутив это, стал еще счастливее, хотя куда уж больше, я не понимал. Он и так до этого сиял. А ведь всего-то сказал одно единственное слово. И потребовал говорить другое, жаль не совсем то, какое хотел (увы, но тело). Потом долго выплывал из океана выплеснувшихся эмоций.
Да-да, я простил его! Понял и простил. Все совершают ошибки. И если ты не умеешь прощать, то и получить прощение не получится. Я ведь тоже поступил по отношению к Даниэлю неправильно, что и привело к такому результату. И заплаченная за это цена… буду считать произошедшее полезным опытом. Да и когда человек ломает себя, вставая перед тобой на колени…
А уж искренность и стремление любой ценой загладить вину, я просто не мог не почувствовать. Но что-то в наших отношениях надо было менять и именно в этот момент. Чтобы забыть сильно царапнувшее сознание слово-образ, принятое вместе с «тем» приказом. И я решил это сделать. Все изменить. Да, он больше не мой Мастер, а я не его… Химера!
…
Комната, окутанная мягким сиянием приглушенного светильника. Кровать, на которой лежит укрытая одеялом девочка. Высокий старик, закончив читать книгу, сидит рядом на стуле и смотрит, как она спит, улыбаясь во сне. Спустя небольшое время неуверенно приподнимается, оглядываясь вокруг, будто боясь, что его кто-то увидит. И затем, наклонившись, неловко, словно первый раз (может, так и было), касается губами лба девочки.
– Спокойной ночи… дочка, – слегка запнувшись на последнем слове, произносит старик. Затем поворачивается, чтобы выйти из комнаты и замирает, расплывшись в счастливой улыбке, услышав в ответ сонные, умильные своим неправильным произношением, но самые ценные в данный момент для него слова:
– И тебе, спокойный ночь, папа…
…
Верховный магистр Ордена Карающей Длани Света Ричард де Кондье всегда скрупулезно походил к поставленным задачам. Изучал всю возможную информацию. И предпочитал при возникновении новых обстоятельств перестраховаться, чем потом искать крайнего. Именно поэтому последний полученный отчет заставил его задуматься, а точно ли он все предусмотрел? Слишком многое было поставлено на эту карту. Итогом раздумий стал стоящий сейчас перед хозяином кабинета посетитель. Не задающий лишних вопросов, и не отвечающий на них. Очень дорогой наемник с востока, приглашенный, чтобы проблема была решена в любой случае.
Темно-серые, необычной формы кожаные доспехи, плащ с накинутым на голову капюшоном, большой лук за спиной и безликая серебристо-серая маска. Мягкий голос, произносящий слова с легким акцентом:
– Моя Цель?
– Кровавая Кукла.
…
Дождавшись, когда посетитель уйдет после объяснения поставленной задачи, де Кондье выдохнул, сбрасывая скопившееся при разговоре напряжение, и подумал: «Пусть дорого, но теперь точно с гарантией».
Обретя окончательно спокойствие, он стал обдумывать дальнейшие планы. Пришла пора отзывать Эмиля и отряд с Арата. Хватит, достаточно там порезвились. Даже слишком. Пришлось заплатить приличные отступные начальнику местной службы Дознания, чтобы он закрыл глаза на кое-какие вольности. Все-таки хоть и измененные, но согласно закону вроде как считаются гражданами Империи. Но ничего, пронесло.
«Уже скоро все закрутится, и никаких препятствий больше нет», – с удовлетворением подумал хозяин кабинета, – а если то, что предоставили покровители, сработает, в дальнейшем тоже не предвидится». И его взгляд упал на статуэтку, недавно появившуюся на столе. Нечто бесформенное на подставке. При желании в нем можно было разглядеть все что угодно. От крыльев и хвоста, до морды с оскаленными клыками. А в тщательно запертом ящике стола лежала инструкция по использованию и короткое описание результата. Довольно шокирующее.
Ричард с усилием отогнал возникшие неприятные мысли и вспомнил о просьбе, озвученной вместе с передачей статуэтки. Что же, выполнить ее несложно. Люди ведь иногда исчезают и молодые рыцари не исключение. Путешествия бывают очень опасными, особенно когда ты везешь на обратном пути что-то, нужное другим. И Верховный магистр, кивнув своим мыслям, негромко проговорил вслух:
– Извини, Ранесса, ничего личного, это просто дело…
– Ясно, – коротко проговорил Леардо, потом быстро подойдя к решетке и глядя на девочку, произнес, – потерпи еще немного, очень скоро все будет хорошо, – и развернувшись, – на выход, быстро!
Кабинет Даниэля Люцифиано. Анри Леардо и Даниэль Люцифиано
– Приветствую, мой друг, как доехал, все ли у тебя хорошо? – произнес Даниэль, когда Анри зашел к нему в кабинет.
Леардо сразу обратил внимание, что стол, ранее заваленный материалами, предназначенными для обучения Эли, девственно чист, не считая двух аккуратных стопок документов. Даниэль брал из одной бумагу, тщательно ее изучал, делал пометки и потом перекладывал в другую. На его спокойном и безмятежном лице не отражалось ничего. Он даже Анри поприветствовал, не отрываясь от изучения того, что находилось в его руках.
– Да, все прошло хорошо, смотрю и у тебя все в порядке, – осторожно проговорил Леардо, тщательно всматриваясь в лицо своего друга. И спустя небольшую паузу, пытаясь отследить реакцию Даниэля, спросил:
– Как Эли?
– Увы, Анри, к сожалению, Эли больше нет. Ты был прав. При отсутствии надлежащего контроля она сорвалась и, убежав в нарушение приказа, получила очень серьезные… (голос слегка, но только слегка, дрогнул) повреждения. Восстановлению эта химера больше не подлежит.
– Это печально, – мягко проговорил Леардо, заводя руки за спину. Там он, как-то по-особенному складывая пальцы, начал рисовать в воздухе, что-то невидимое. Затем, по-прежнему отслеживая поведение собеседника, спросил:
– Не знаешь, где Кайнэ?
– Как, где? Наверно у себя в деревне. Я запретил ей появляться в замке.
– А почему?
– Травница совершила неприемлемый поступок. Именно на Кайнэ лежит вина за то, что был утерян столь ценный экземпляр. К сожалению, пока некем ее заменить, но я уже написал заявку на нового человека. Да, будь добр, посодействуй по своей линии, чтобы ее выполнили быстро.
– Да, мой друг, конечно. Кстати, а как твое самочувствие?
– Я себя замечательно чувствую, – спокойно ответил Люцифиано. Однако, буквально через несколько мгновений, он, слегка поморщившись, поднял руку и раскрыл пошире ворот камзола.
– Ты уверен, – продолжил Анри, при этом несколько раз резко распрямив и сжав пальцы спрятанных за спиной рук.
– …Да, – уже с паузой, произнес Даниэль, потом как-то судорожно вздохнул, попытался еще ослабить ворот и внезапно уткнулся головой в стол, безжизненно свесив руки.
Подойдя к телу друга, Анри приподнял ему веко и кивнул своим мыслям. Затем уверенным движением выдвинул один из ящиков стола и стал перебирать многочисленные бутылочки. Наконец, найдя нужную и открыв ее, аккуратно приподнял голову и влил содержимое ему в рот. Тщательно отследив, чтобы все до последней капли прошло внутрь, Леардо вернулся и сел, застыв в ожидании.
…
Через некоторое время Даниэль вздрогнул и приподнялся на своем кресле, смотря мутным, ничего не соображающим взглядом вперед. Наконец, он смог его сфокусировать на Анри, который с видимым удовлетворением спросил:
– А как сейчас твое самочувствие?
– Хоро…, – попытался ответить Даниэль, но внезапно его лицо исказилось гримасой страдания от вонзившихся в сознание, полностью отсутствующих ранее эмоций.
– Что… зачем… для чего ты это сделал?! Мне было так хорошо!
– Именно затем и сделал, что такое «хорошо» ведет в небытие! Ты уже в очередной раз пытаешься свести себя в могилу раньше времени. То боевые стимуляторы принимаешь, то пыльцу Безмятежности. Для чего, скажи мне? – подскочив на месте и упершись ладонями в стол, яростно закричал Леардо.
– Эли… – простонал Люцифиано, стискивая голову двумя руками, – она… на моих глазах… прошла инициацию «заразой» от убитого оборотня в развалинах часовни, посвященной Силе Тьмы! Хуже и быть не может! Я не выдержал...
– Она это сделала специально?
– Нет, конечно. Защищала эту Кайнэ. Да, мне травница тоже небезразлична. И да, я неправ, что обвинил ее. Но Сати, то есть Эли… это совсем другое… было другое.
И Даниэль опять застонал.
– И что ты сделал?
– Ее по моему приказу отнесли в помещение для содержания нестандартных экземпляров. Я незамедлительно осмотрел, раны отсутствовали, но, увы, «зараза» проникла слишком глубоко. Лечение было бесполезным. Даже удалить зараженные части невозможно. Такой процент тела она просто не смогла бы восстановить.
– И больше ты туда не ходил?
– На следующий день. Убедился, что ничего не изменилось, и ушел.
– Отсутствие артефакта и линии питания от замкового амулета?
– Не надо, Анри, мне только хуже становится. Я же был под пыльцой! И решил, что лучше она так… быстро. Прекрати меня мучить!
Однако Леардо безжалостно продолжил:
– То есть, другими словами, после тяжелейшего боя за жизнь травницы и уничтожения целых шести волколаков, один из которых был почти демонизирован, ты просто бросил ее в камеру умирать?! И это после всего того что я слышал и видел на протяжении нескольких месяцев? Ты даже не попытался ничем скрасить ее последние часы пребывания в нашем мире!
В ответ раздался только новый стон, не отражающий и части той душевной боли, которая была сейчас на сердце Даниэля.
Спустя некоторое время, понаблюдав за терзаниями своего друга, Анри внезапно спокойно сказал:
– Я сегодня заходил туда. А ты не хочешь тоже спуститься в свое подземелье?
После длинной паузы, наполненный мукой голос из-под стиснутых рук произнес:
– Не смогу. Ты сейчас наглядно показал, как эти поступки выглядели со стороны. Настолько мерзко я себя наверно никогда не ощущал. Теперь понимаю, почему так странно все эти дни вела себя прислуга. И их взгляды, с абсолютным молчанием. Ты прав. Да, Эли заразилась, но я поступил по отношению к ней недостойно, и не в силах сейчас взглянуть даже на тело.
Даниэль выпрямился и глухим голосом, глядя в сторону, сказал:
– Я сейчас дам распоряжение. Ее… подготовят. Потом лично отнесу Эли в… родовую усыпальницу. Хоть так (голос задрожал), смогу снять с себя часть вины.
Анри внимательно на него посмотрел, и странно усмехнулся.
– Какие интересные слова ты произнес. Но знаешь, рановато еще живому телу в склеп!
Люцифиано резко вздрогнул и впился глазами в лицо Леардо с его привычной усмешкой на губах.
– Как? Она еще жива? Но, там же нет ничего! И камеры специальные, экранированные! Ей неоткуда было взять энергию!
– Ну почему? А Источник для чего?
– Какой? – с недоумением спросил Даниэль.
– Обычный, ее собственный.
– Так… у нее нет Источника! Они все уничтожены, сам же знаешь, зачем так шутишь?
– А я и не шучу, – с удовлетворением в голосе произнес Анри, – раньше не было, а теперь есть!
Потом, глядя на Даниэля, резко сказал:
– Девочка прошла инициацию Тьмой и сейчас темный источник работает! Пусть и далеко не в полную силу. Можешь сколько угодно говорить, что это невозможно. Прошу прощения, друг, за то, что я сейчас скажу, но ты старый болван! Почему сразу предположил худшее?! Почему потом не перепроверил? Ну, сам подумай: посвященное Силе место, убийство наполненных этой Силой существ, фактически заменяющее ритуал…
– Но «зараза», глаза?
– «Зараза», «зараза». Нет в ней ее сейчас. Совсем нет. Возможно, девочка просто имеет иммунитет. Полностью! А глаза… Я не сразу вспомнил, так как лично видел всего лишь раз. Это характерная особенность спонтанной инициации Источника под сильным внешним воздействием. Причем не зависит от типа Силы. Был бы Свет, сидела сейчас, сияла двумя фонариками. Через неделю глаза должны сами вернуться в нормальное состояние.
– То есть…
– Три дня ты мучаешь ее просто так. Только потому, что не захотел думать, а решил, что легче глотнуть пыльцы! Вот так!
Даниэль резко вскочил, возбужденно воскликнув:
– Я туда!
Но не успел он сделать и пары шагов, как голос Анри заставил замереть на месте:
– Ну, хорошо, пойдешь и что? Что ты скажешь? Как объяснишь, почему так поступил? А она сможет простить? Захочет слушать? И будет ли «слышать»? «Связь» же ты порвал! Я ведь прав? Иначе даже под пыльцой давно ощутил сам, что девочка жива. Так что теперь это не твоя химера! И приказывать ей больше не можешь. Сам сделал этот Выбор!
Даниэль сгорбился под тяжестью сказанного, помолчал, потом глухо спросил:
– И что мне делать?
– Не знаю, тебе решать. От себя лишь добавлю, что сейчас поможет только искренность. Такая искренность, которую я услышал, когда ты говорил про родовую усыпальницу…
Замок Люциф. Надвратная башня. Эли
Лежу на своем месте между зубцами, привычно откинувшись спиной на стену. Любуюсь закатом. Четыре дня его не видел. Рука уже привычным движением взлохмачивает и поглаживает волосы на голове Кайнэ, лежащей на коленях. Сама травница, вцепившись в меня, сидит рядом на площадке вся перебинтованная и счастливо сопит во сне. Руки периодически стискиваются, как будто она боится, что я исчезну.
Вполне возможно, что так и есть. Особенно с учетом того, что увидев меня и прорыдав довольно продолжительное время, девушка весь остаток дня ходила хвостиком, хотя едва держалась на ногах. Только и смог, что заставить помыться (намек на то, что мне тоже надо, оказался волшебным) и обработать раны (к счастью, почти все были поверхностными), наложив свежие бинты. Надо чуть позже отнести Кайнэ в заранее вытребованную комнату. Нечего ей в таком состоянии в деревне делать.
Сати, мурлыкающим солнышком покачивается на краю сознания. Объевшимся, судя по тому, что она уговорила в себя запихнуть. Но если бы я дал сестренке и окружившей меня в тот момент прислуге волю, то боюсь, что солнышко напоминал и снаружи, или, вернее, раздувшийся шарик. Кстати, все, что со мной происходило, прошло мимо нее. Последнее что Сати помнила, это как у нас отключилась «батарейка»…
И появилась в сознании, только после того, как был надет артефакт, а Даниэль провел, как он объяснил: «коррекцию распределения мощности по энергетическим составляющим, в связи с появлением собственной генерации темного источника». И потом еще удивился, что я понял. Нет, виду не показал, но «связь» на что. Да, она пропала после его... действий. Но только у меня. Сати ее сохранила, и соответственно, я нагло, на правах старшего братика воспользовался. Впрочем, сестренка не возражала. Даниэль, ощутив это, стал еще счастливее, хотя куда уж больше, я не понимал. Он и так до этого сиял. А ведь всего-то сказал одно единственное слово. И потребовал говорить другое, жаль не совсем то, какое хотел (увы, но тело). Потом долго выплывал из океана выплеснувшихся эмоций.
Да-да, я простил его! Понял и простил. Все совершают ошибки. И если ты не умеешь прощать, то и получить прощение не получится. Я ведь тоже поступил по отношению к Даниэлю неправильно, что и привело к такому результату. И заплаченная за это цена… буду считать произошедшее полезным опытом. Да и когда человек ломает себя, вставая перед тобой на колени…
А уж искренность и стремление любой ценой загладить вину, я просто не мог не почувствовать. Но что-то в наших отношениях надо было менять и именно в этот момент. Чтобы забыть сильно царапнувшее сознание слово-образ, принятое вместе с «тем» приказом. И я решил это сделать. Все изменить. Да, он больше не мой Мастер, а я не его… Химера!
…
Комната, окутанная мягким сиянием приглушенного светильника. Кровать, на которой лежит укрытая одеялом девочка. Высокий старик, закончив читать книгу, сидит рядом на стуле и смотрит, как она спит, улыбаясь во сне. Спустя небольшое время неуверенно приподнимается, оглядываясь вокруг, будто боясь, что его кто-то увидит. И затем, наклонившись, неловко, словно первый раз (может, так и было), касается губами лба девочки.
– Спокойной ночи… дочка, – слегка запнувшись на последнем слове, произносит старик. Затем поворачивается, чтобы выйти из комнаты и замирает, расплывшись в счастливой улыбке, услышав в ответ сонные, умильные своим неправильным произношением, но самые ценные в данный момент для него слова:
– И тебе, спокойный ночь, папа…
…
Эпилог. А в это время…
Верховный магистр Ордена Карающей Длани Света Ричард де Кондье всегда скрупулезно походил к поставленным задачам. Изучал всю возможную информацию. И предпочитал при возникновении новых обстоятельств перестраховаться, чем потом искать крайнего. Именно поэтому последний полученный отчет заставил его задуматься, а точно ли он все предусмотрел? Слишком многое было поставлено на эту карту. Итогом раздумий стал стоящий сейчас перед хозяином кабинета посетитель. Не задающий лишних вопросов, и не отвечающий на них. Очень дорогой наемник с востока, приглашенный, чтобы проблема была решена в любой случае.
Темно-серые, необычной формы кожаные доспехи, плащ с накинутым на голову капюшоном, большой лук за спиной и безликая серебристо-серая маска. Мягкий голос, произносящий слова с легким акцентом:
– Моя Цель?
– Кровавая Кукла.
…
Дождавшись, когда посетитель уйдет после объяснения поставленной задачи, де Кондье выдохнул, сбрасывая скопившееся при разговоре напряжение, и подумал: «Пусть дорого, но теперь точно с гарантией».
Обретя окончательно спокойствие, он стал обдумывать дальнейшие планы. Пришла пора отзывать Эмиля и отряд с Арата. Хватит, достаточно там порезвились. Даже слишком. Пришлось заплатить приличные отступные начальнику местной службы Дознания, чтобы он закрыл глаза на кое-какие вольности. Все-таки хоть и измененные, но согласно закону вроде как считаются гражданами Империи. Но ничего, пронесло.
«Уже скоро все закрутится, и никаких препятствий больше нет», – с удовлетворением подумал хозяин кабинета, – а если то, что предоставили покровители, сработает, в дальнейшем тоже не предвидится». И его взгляд упал на статуэтку, недавно появившуюся на столе. Нечто бесформенное на подставке. При желании в нем можно было разглядеть все что угодно. От крыльев и хвоста, до морды с оскаленными клыками. А в тщательно запертом ящике стола лежала инструкция по использованию и короткое описание результата. Довольно шокирующее.
Ричард с усилием отогнал возникшие неприятные мысли и вспомнил о просьбе, озвученной вместе с передачей статуэтки. Что же, выполнить ее несложно. Люди ведь иногда исчезают и молодые рыцари не исключение. Путешествия бывают очень опасными, особенно когда ты везешь на обратном пути что-то, нужное другим. И Верховный магистр, кивнув своим мыслям, негромко проговорил вслух:
– Извини, Ранесса, ничего личного, это просто дело…
