«Ну уж», - только и сказал бог и больше никогда не откликался на просьбы этого человека. В самом деле, о чем говорить с тем, кто всегда выбирает неверное время – время, когда он сам себе помочь может, да не желает?
Море снова наполнилось бульканьем – охранничек ржал как лошадь, дергаясь на песке. Детишки тоже хихикали. Прочая мелкота опять собралась вокруг Мэннара.
- Да уж, - отсмеявшись сказал Ноар, - земники. В голове только как бы ничего не делать, а сундук с блестяшками получить. Ну и получают только его, и всё.
Усмешка намекала на один единственный итог и Мэннар переспросил:
- Всё? То есть совсем всё?
- Именно, - Ноар даже приподнялся с песка. – Никто же не обещает им помочь всплыть на поверхность вместе с сундуком.
Стало стыдно за людей. Такая примитивная ловушка – и все равно работает. Он едва удержался чтоб не сказать, что сундуки с блеском ему не нужны. Глупое беспомощное оправдание.
- Это и означает «человек кончился»? – спросил он, вспомнив слова пирата Малка.
Ноар снова разлегся на песке.
- Ты не отвлекайся давай. Поиграй с мелкими, заодно поучись в воде двигаться, а то мечешься как треска под веслом.
Его уже опять пихали и толкали - целый поток мелкоты, мальков. Играть? Самые маленькие, десяток хвостатых, похватали из бочки по ракушке, отплыли к свисающим цепям и начали что-то выбулькивать на своем языке. Мэннар поплыл к ним и тоже взял раковину из бочки.
Которую тут же выбили у него из рук.
- Нет! – это была та же мелкая зеленая девчушка. – Играем в «Крути-верти»!
Она отплыла в сторону, к свисавшим цепям, и начала дразнить, показывая свою раковину и то и дело крутясь.
- Попробуй отобрать, - подсказал Ноар, - и не просто отобрать, а в повороте. Потанцуй сначала вокруг того, кого выбрал. И ничего не задень. Если отберешь, бросай в пустую бочку. Если твой противник раковину разобьет, ты проиграл.
Мэннар примерно понял правила, но выполнить не смог. Детишки были мелкими и юркими, им удавалось поворачиваться вокруг себя с бешеной скоростью, а он неуклюже медленно вращался, к тому же то и дело во что-то вписывался то спиной, то плечом. Запутался в цепях, угодил ногой в бочку, каким-то чудом сумел отнять у совсем мелкой русалки плоскую раковину – скорее она сама выронила ему в руки, штуковина почти с нее размером. Мешал, путаясь в ногах, меч, в конце концов Мэннар отцепил его и бросил на песок. Детишки веселились, он тоже смеялся, кто за кем плавал в конце концов стало не понять, даже ворчливый Ноар немного поиграл со всеми.
Пытаясь выхватить у малька очередной осколок, Мэннар заметил, что его руки зеленовато светятся.
- Быстро на этот раз, - охранник тоже заметил и встал, взметнув песок. - Пошли, отведу к Маивайн. Это как раз наш урф.
Мэннар решил пока больше ничего не спрашивать. Всегда интереснее самому что-то понять. Поднял меч, пронаблюдал как ловко и быстро Ноар согнал мальков в стайку. Совсем мелких вместе, постарше отдельно. Скомандовал что-то и поплыл вперед. Мэннар сначала пристроился рядом, потом в хвосте колонны – так было интереснее. Светились похоже не только его руки, но и все остальное. Свет проникал через одежду, вода теперь казалась и теплее, и прозрачнее. Почти уютной. Он плыл и любовался морскими пейзажами. Скалами в плоских округлых наростах, вроде древесных грибов, морскими кустами с толстыми мохнатыми ветками, колышущейся бахромой водорослей на камнях, морскими звездами и тем, насколько тут все яркое. Попробовал снова позвать Сильхе, чтобы показать, но не услышал ответа и просто смотрел.
Они проплыли через подводный сад – тонкие колышущиеся стволы и ворох листьев, плоская желтая крона. Мелкота затеяла игру в прятки и охранник дал детишкам наплаваться и наиграться вволю. Зелененькая девчушка выбрала это время чтобы познакомиться.
- Я Кри. А тебя как звать-звать?
- Мэннар. Ну или Друст.
Ее не устроило не то, ни другое. Девчушка снова покрутилась и заявила:
- Буду звать тебя Ру. Потом выберешь себе хорошее-правильное имя.
- Мое мне нравится, - заметил он с улыбкой.
- А мне нет. Другим тоже-тоже не понравится. Кри – это «вертеться», Ру – «здесь», это же правильно, потому что ты тут-тут. Но потом найдешь любимое занятие и назовешься верно-верно. Чтобы каждый сразу мог понять, кто ты такой.
- А что значит Ниваллет? – спросил он.
Девчушка целую минуту вертелась вокруг себя, даже, кажется, запыхалась, потом ответила:
- Плавающая большими кругами. Глупое-смешное имя.
Он не стал спорить, но решил воспользоваться ситуацией.
- Тогда меня надо назвать любопытным. Мне все-все интересно. Получается, морской король у вас не главный. Значит, главный - урф?
- Ну, нет-нет, - она задумалась. - Главный тот, кто написал слова соли. Потому что как быть главным-старшим, если не знаешь, что будет, чем все кончится? А тот, кто написал, он знал, он пообещал нам в конце большую воду. Всем-всем нам.
Вода снова наполнилась свистом. Кри отплыла, заняла место в стайке старших. Ноар снова повел их вперед. Мэннар попытался осмыслить сказанное. Большая вода для всех-всех. Что-то такое он уже слышал или читал. Вроде бы тоже в северной сказке.
Он ощущал щекотку то на шее, то на руках, и в спину то и дело кто-то мягко тыкался, отвлекая. Подводный лес кончился, они остановились на краю обрыва. В глубине что-то синевато мерцало.
- Туда, - охранник начал спускаться первым, показывая дорогу. И неожиданно признал: - Ты не из худших. Малькам понравился, раз захотели играть побольше. Если б нет – переколотили сразу все ракушки и конец игре.
Мэннар не нашел, что на это ответить.
Со дна то и дело всплывали пузырьки, стена обрыва выглядела как спекшийся в огне песок.
Мэннар чуть не столкнулся с плывшей навстречу маленькой русалкой - все-таки света его глазам не хватало, а зеленоватый собственный только слепил. Она шарахнулась в сторону и исчезла за пологом пузырьков.
- Туда, - снова сказал Ноар и ткнул дубинкой вперед.
Пришлось снова спускаться.
Пузырьки, пузырьки. За ними он не видел ничего, пока не достиг совсем уж дна и не опустился перед чем-то вроде каменного, с дырками по стенам, яйца выше его роста, возле которого возилась в груде ракушек очень старая русалка. Опять настигла двойственность: вместо грубо обточенного камня Мэннар то и дело начинал видеть ажурное золоте плетение. Древняя, с тусклой чешуей и проплешинами на месте осыпавшейся или отвалившейся, с узкой головой, морщинистыми обвисшими щеками старая русалка прикидывалась статной красавицей. Он смаргивал и снова видел старуху. В голове мутилось, накатывала слабость.
Мэннар закрыл глаза – не смотреть оказалось легче – и подумал о Сильхе. Представил свою красавицу такой, как впервые увидел ее, немного тревожной и очень решительной. То, как она отшила его и тем самым еще больше заинтересовала. И то, как потом не смог ее забыть.
Боль в затылке утихла. Мэннар открыл глаза. Море, грубое каменное яйцо, древняя морщинистая русалка.
Наверное, она что-то поняла, потому что спросила:
- И что же ты видишь, наземник? Меня, настоящую? Или то, что я собиралась тебе внушить?
- Наверное, настоящую, - ответил он и поклонился, заметив, что поклоны в воде уже выходят вполне прилично. – Вы… немолоды.
Ответом стал булькающий смех.
- От твоих комплиментов можно и растаять. Ладно, морёная голова, тебя, наверное, уже любопытство съело до самого хвоста. Гадаешь, чем заниматься придется. Хэ вряд ли сказал, он считает, что земцов надо приманивать загадками и тайнами. Размягчать им мозг недомолвками. И обещанием подарков, конечно.
Она улеглась на спину, словно отдыхая, кивнула на торчавший изо дна камень.
- Садись, спрашивай.
Камень показался жестким. Мэннар сел на песок, прислонившись к почти квадратному монолиту спиной.
- Что значит «морёная голова»? Ваш хэ, - интересно, это имя или титул? - тоже так сказал.
Старуха помолчала.
- У нас разное дно. Ваше – небо, дальше него никуда. Наше – твердь, подморье. Нам друг друга не понять сразу. Чтобы было легче, есть глубокие чары. Дают земцу чувство восхищения или восторга или уважения перед бо?льшими из нас. Общее дно. Дальше некуда, но можно оттолкнуться. Но на тебя не подействовало, я видела, как ты смотрел. «Морёная голова» – когда ты сам себе дно или небо.
Мэннар постарался сказать попроще:
- То есть я этим глубоким чарам неподвластен? Но другие, которые на кольце, работают, я могу дышать в воде.
- Простое работает всегда, - отмахнулась старуха. - Странные у тебя вопросы, морёная голова. Спроси о важном.
- Что я должен сделать?
Старая русалка раскинула в стороны тощие руки.
- Сначала послушать. Чтобы понять.
Она выставила вперед ладони, одну над другой. Межу ними возник и вырос до размеров яблока пузырек воздуха. – Смотри. Мир возник как единое. Но в едином не было места для чего-то еще. Потом пришли боги и разделили единое.
Шарик воздуха разделился на два.
- Мир земли. Мир воды. Боги создали все с помощью гула и дали каждому собственное дно. Гул богов звучал и звучит, пока мир живет. Пока был молод, он легко это переваривал. Но у стариков выпадают зубы, нечем жевать твердое. А гул богов непростая пища. Теперь он оседает на оба дна. Попадает в воду и растворяется в ней. В небе никто не живет, никому никакого вреда, а в воде живем мы. В ней все меньше для нас воздуха, меньше еды. Больше поводов ссорится. Мутная вода. Дети растут просто рыбами. Меньше разума. Больше голода.
- Звучит… сказочно, - заметил Мэннар.
В голове гудело от попыток перевести язык легенды во что-то понятное, человеческое.
- Звучит – и хорошо, - снова заговорила старая русалка. Вот зачем ты нужен. Я урф белых вод, вы называете их Северным морем. Я забочусь о своей территории. Очищаю воду. Живущие тут тоже могут – самые лучшие, самые громкие. И любой земник, просто потому что у вас внутри гул совсем другой, вы не рождаетесь в море уже с искаженным гулом, нужно много времени чтобы его исказить. Ты молод и пока неиспорчен.
Мэннар с трудом удержался от усмешки. Про гул было совсем непонятно. Но вспомнилось, что говорила Сильхе. Песни богов.
Она указала на каменное яйцо.
- Посиди там. Я призову течения, которые разнесут твой гул по морю.
Он не стал медлить и нырнул в дырчатый серый камень. Огляделся. На полу подстилка из водорослей и места изнутри казалось больше, чем снаружи. Пока он оглядывался в спину толкнуло, потом в грудь. Вода тянула из дыр, проходила через яйцо, подталкивала Мэннара, словно сильные руки разминали спину и плечи. Он наслаждался этим, пока спина не начала гудеть, потом лег на подстилку и кажется задремал в теплой воде.
Когда проснулся, ощутил вкус воды, словно наглотался во сне. И что-то вроде запаха. Вода пахла не только водой, незнакомые запахи он не смог определить. Может, водоросли, может еще что-то.
В яйцо заглянул Ноар.
- Проснулся? Пошли, отведу наверх.
- Уже? – удивился Мэннар. – Речь шла о паре дней.
- Пара и будет, но земцам от моря надо отдыхать. А морю от земцев. Когда море к тебе привыкнет, ты станешь бесполезен.
Мэннар выплыл наружу. Русалки-урфа и детишек нигде не было видно, но видел он теперь лучше.
Плыли как-то криво, словно проводник поставил цель не дать запомнить дорогу. Мэннар просто так, ради шутки, попытался все же ее запомнить, но ориентироваться в воде не мог. Солнца нет, донные растения кажутся слишком причудливыми, но почему-то не особо приметными. Он запомнил багровую разлапистую ветвь с желтыми шишками, росшую между двух камней и пестрый камень. Камень оказался каким-то животным и при их приближении мелко, медленно пополз прочь. Чувство направления тут не работало вообще. Мэннар сдался.
Путь закончился в полностью закрытом гроте. Вода вместо пола, только в одном месте у стены твердый камень, чуть поднятый над водой. Несколько ступенек. На камне валялись сложенные одеяла, кучка странного на вид хвороста – высушенная морская трава? – каменная же посуда. В одной чашке сточенный бронзовый нож, кремень и кресало. Вот уж чудо. Как можно было доставить их сюда, не промочив? В неглубоком бассейне, отделенном от основной воды перемычкой, плавала пара рыб.
- Еда. Вода там, - Ноар ткнул пальцем в стену с углублением. – Готовь себе сам, отдыхай. Потом приплыву за тобой.
Он нырнул и скрылся под водой. Мэннар и правда занялся готовкой. Морская трава горела слишком жарко, первую рыбину он просто сжег, со второй вышло лучше. Вода со стены оказалась пресной. Он еще раз огляделся. Выхода нет, только под водой, но кольцо у него не забрали. Доверяют или просто им все равно, попробует он сбежать или нет?
Одеяла пахли плесенью, но других не было. Поужинав, Мэннар завалился на них и тут же услышал, как его зовёт Сильхе.
Оказалось, у нее за это время были собственные приключения. Пронаблюдав ее глазами за девчонкой, он посочувствовал жене. Рассказал о морских детишках и урфе. Послушал, как играет скрипачка. Музыка дёргала что-то внутри. В конце концов Мэннар перестал слушать и незаметно для себя задрых.
Проснулся от странного чувства, что проспал лет сто и не сразу вспомнил, кто он такой. В голове звенела песня. Что-то такое ему снилось… Скрипачка, белая зала, черная яма в полу. Он нырнул вглубь себя - «нырнул», вот верное слово – ища Сильхе, и словно провалился в приснившуюся ему яму.
Бригельза опустила смычок, смотрела, ждала. Сильхе тоже – что будет, если не отвечать. Но ответ сидел внутри как заноза или шип чертополоха и отчаянно хотелось его вытащить.
- Да, могу, - сказала девушка-бард, слова правды выплеснулись, едва не вывернув душу наизнанку ощущением дикой неестественной радости.
Пришлось помолчать, ожидая, пока волна пройдет, оставив после себя легкий шум в голове.
- Могу, - повторила Сильхе, - но не так как ты.
- А как я это как? – чуть устало улыбнулась девочка.
Доказать Сильхе ничего не могла, только проверить. И попросила:
- Сыграй еще.
Бригельза подняла смычок, бросила в тишину несколько нот, прервала игру, не дав Сильхе понять, что же такое она играет и попросила:
- Дайте мне тему, госпожа учитель.
Похоже, ученица все же решила получить свой урок здесь и сейчас. Или добиться ответного показа умений. Показать было бы легко… в душе даже проснулось какое-то подобие азарта, но тут же угасло. «Что ты умеешь?» «Всё». К Сильхе это относилось в полной мере… Только хвалиться нечем, если умения подарены высшей силой, а не наработаны.
А кстати, откуда у девочки такие способности, если они не привиделись Сильхе? Магический инструмент? Тоже подарок?
Единственное, что она себе позволила – вызвала Черное Сокровище прямо на глазах гостьи. Не больше, чем магия. Если девочка захочет сделать неправильные выводы – она их сделает. А потом Сильхе заиграла классическую «Лунную мечту»: обозначила мелодию десятью тактами и дала струнам замолчать.
Гостья едва слышно фыркнула и не дала музыке совсем уж смолкнуть, подхватила, продолжила, вызывающе громко и резко, правда, быстро одумалась и начала играть спокойнее и от того – выразительнее.
Сильхе слушала. Красивая музыка. Песня о мечтах под луной, мягких, как свет Дон, где пару раз прорывалось – намеком, парой нот - лунное безумие, притягательно-манящее, которое тоже могло быть чьей-то мечтой. Может, в том и состоит талант, чтобы давать людям возможность выйти из себя и побыть кем-то еще…
Море снова наполнилось бульканьем – охранничек ржал как лошадь, дергаясь на песке. Детишки тоже хихикали. Прочая мелкота опять собралась вокруг Мэннара.
- Да уж, - отсмеявшись сказал Ноар, - земники. В голове только как бы ничего не делать, а сундук с блестяшками получить. Ну и получают только его, и всё.
Усмешка намекала на один единственный итог и Мэннар переспросил:
- Всё? То есть совсем всё?
- Именно, - Ноар даже приподнялся с песка. – Никто же не обещает им помочь всплыть на поверхность вместе с сундуком.
Стало стыдно за людей. Такая примитивная ловушка – и все равно работает. Он едва удержался чтоб не сказать, что сундуки с блеском ему не нужны. Глупое беспомощное оправдание.
- Это и означает «человек кончился»? – спросил он, вспомнив слова пирата Малка.
Ноар снова разлегся на песке.
- Ты не отвлекайся давай. Поиграй с мелкими, заодно поучись в воде двигаться, а то мечешься как треска под веслом.
Его уже опять пихали и толкали - целый поток мелкоты, мальков. Играть? Самые маленькие, десяток хвостатых, похватали из бочки по ракушке, отплыли к свисающим цепям и начали что-то выбулькивать на своем языке. Мэннар поплыл к ним и тоже взял раковину из бочки.
Которую тут же выбили у него из рук.
- Нет! – это была та же мелкая зеленая девчушка. – Играем в «Крути-верти»!
Она отплыла в сторону, к свисавшим цепям, и начала дразнить, показывая свою раковину и то и дело крутясь.
- Попробуй отобрать, - подсказал Ноар, - и не просто отобрать, а в повороте. Потанцуй сначала вокруг того, кого выбрал. И ничего не задень. Если отберешь, бросай в пустую бочку. Если твой противник раковину разобьет, ты проиграл.
Мэннар примерно понял правила, но выполнить не смог. Детишки были мелкими и юркими, им удавалось поворачиваться вокруг себя с бешеной скоростью, а он неуклюже медленно вращался, к тому же то и дело во что-то вписывался то спиной, то плечом. Запутался в цепях, угодил ногой в бочку, каким-то чудом сумел отнять у совсем мелкой русалки плоскую раковину – скорее она сама выронила ему в руки, штуковина почти с нее размером. Мешал, путаясь в ногах, меч, в конце концов Мэннар отцепил его и бросил на песок. Детишки веселились, он тоже смеялся, кто за кем плавал в конце концов стало не понять, даже ворчливый Ноар немного поиграл со всеми.
Пытаясь выхватить у малька очередной осколок, Мэннар заметил, что его руки зеленовато светятся.
- Быстро на этот раз, - охранник тоже заметил и встал, взметнув песок. - Пошли, отведу к Маивайн. Это как раз наш урф.
Мэннар решил пока больше ничего не спрашивать. Всегда интереснее самому что-то понять. Поднял меч, пронаблюдал как ловко и быстро Ноар согнал мальков в стайку. Совсем мелких вместе, постарше отдельно. Скомандовал что-то и поплыл вперед. Мэннар сначала пристроился рядом, потом в хвосте колонны – так было интереснее. Светились похоже не только его руки, но и все остальное. Свет проникал через одежду, вода теперь казалась и теплее, и прозрачнее. Почти уютной. Он плыл и любовался морскими пейзажами. Скалами в плоских округлых наростах, вроде древесных грибов, морскими кустами с толстыми мохнатыми ветками, колышущейся бахромой водорослей на камнях, морскими звездами и тем, насколько тут все яркое. Попробовал снова позвать Сильхе, чтобы показать, но не услышал ответа и просто смотрел.
Они проплыли через подводный сад – тонкие колышущиеся стволы и ворох листьев, плоская желтая крона. Мелкота затеяла игру в прятки и охранник дал детишкам наплаваться и наиграться вволю. Зелененькая девчушка выбрала это время чтобы познакомиться.
- Я Кри. А тебя как звать-звать?
- Мэннар. Ну или Друст.
Ее не устроило не то, ни другое. Девчушка снова покрутилась и заявила:
- Буду звать тебя Ру. Потом выберешь себе хорошее-правильное имя.
- Мое мне нравится, - заметил он с улыбкой.
- А мне нет. Другим тоже-тоже не понравится. Кри – это «вертеться», Ру – «здесь», это же правильно, потому что ты тут-тут. Но потом найдешь любимое занятие и назовешься верно-верно. Чтобы каждый сразу мог понять, кто ты такой.
- А что значит Ниваллет? – спросил он.
Девчушка целую минуту вертелась вокруг себя, даже, кажется, запыхалась, потом ответила:
- Плавающая большими кругами. Глупое-смешное имя.
Он не стал спорить, но решил воспользоваться ситуацией.
- Тогда меня надо назвать любопытным. Мне все-все интересно. Получается, морской король у вас не главный. Значит, главный - урф?
- Ну, нет-нет, - она задумалась. - Главный тот, кто написал слова соли. Потому что как быть главным-старшим, если не знаешь, что будет, чем все кончится? А тот, кто написал, он знал, он пообещал нам в конце большую воду. Всем-всем нам.
Вода снова наполнилась свистом. Кри отплыла, заняла место в стайке старших. Ноар снова повел их вперед. Мэннар попытался осмыслить сказанное. Большая вода для всех-всех. Что-то такое он уже слышал или читал. Вроде бы тоже в северной сказке.
Он ощущал щекотку то на шее, то на руках, и в спину то и дело кто-то мягко тыкался, отвлекая. Подводный лес кончился, они остановились на краю обрыва. В глубине что-то синевато мерцало.
- Туда, - охранник начал спускаться первым, показывая дорогу. И неожиданно признал: - Ты не из худших. Малькам понравился, раз захотели играть побольше. Если б нет – переколотили сразу все ракушки и конец игре.
Мэннар не нашел, что на это ответить.
Со дна то и дело всплывали пузырьки, стена обрыва выглядела как спекшийся в огне песок.
Мэннар чуть не столкнулся с плывшей навстречу маленькой русалкой - все-таки света его глазам не хватало, а зеленоватый собственный только слепил. Она шарахнулась в сторону и исчезла за пологом пузырьков.
- Туда, - снова сказал Ноар и ткнул дубинкой вперед.
Пришлось снова спускаться.
Пузырьки, пузырьки. За ними он не видел ничего, пока не достиг совсем уж дна и не опустился перед чем-то вроде каменного, с дырками по стенам, яйца выше его роста, возле которого возилась в груде ракушек очень старая русалка. Опять настигла двойственность: вместо грубо обточенного камня Мэннар то и дело начинал видеть ажурное золоте плетение. Древняя, с тусклой чешуей и проплешинами на месте осыпавшейся или отвалившейся, с узкой головой, морщинистыми обвисшими щеками старая русалка прикидывалась статной красавицей. Он смаргивал и снова видел старуху. В голове мутилось, накатывала слабость.
Мэннар закрыл глаза – не смотреть оказалось легче – и подумал о Сильхе. Представил свою красавицу такой, как впервые увидел ее, немного тревожной и очень решительной. То, как она отшила его и тем самым еще больше заинтересовала. И то, как потом не смог ее забыть.
Боль в затылке утихла. Мэннар открыл глаза. Море, грубое каменное яйцо, древняя морщинистая русалка.
Наверное, она что-то поняла, потому что спросила:
- И что же ты видишь, наземник? Меня, настоящую? Или то, что я собиралась тебе внушить?
- Наверное, настоящую, - ответил он и поклонился, заметив, что поклоны в воде уже выходят вполне прилично. – Вы… немолоды.
Ответом стал булькающий смех.
- От твоих комплиментов можно и растаять. Ладно, морёная голова, тебя, наверное, уже любопытство съело до самого хвоста. Гадаешь, чем заниматься придется. Хэ вряд ли сказал, он считает, что земцов надо приманивать загадками и тайнами. Размягчать им мозг недомолвками. И обещанием подарков, конечно.
Она улеглась на спину, словно отдыхая, кивнула на торчавший изо дна камень.
- Садись, спрашивай.
Камень показался жестким. Мэннар сел на песок, прислонившись к почти квадратному монолиту спиной.
- Что значит «морёная голова»? Ваш хэ, - интересно, это имя или титул? - тоже так сказал.
Старуха помолчала.
- У нас разное дно. Ваше – небо, дальше него никуда. Наше – твердь, подморье. Нам друг друга не понять сразу. Чтобы было легче, есть глубокие чары. Дают земцу чувство восхищения или восторга или уважения перед бо?льшими из нас. Общее дно. Дальше некуда, но можно оттолкнуться. Но на тебя не подействовало, я видела, как ты смотрел. «Морёная голова» – когда ты сам себе дно или небо.
Мэннар постарался сказать попроще:
- То есть я этим глубоким чарам неподвластен? Но другие, которые на кольце, работают, я могу дышать в воде.
- Простое работает всегда, - отмахнулась старуха. - Странные у тебя вопросы, морёная голова. Спроси о важном.
- Что я должен сделать?
Старая русалка раскинула в стороны тощие руки.
- Сначала послушать. Чтобы понять.
Она выставила вперед ладони, одну над другой. Межу ними возник и вырос до размеров яблока пузырек воздуха. – Смотри. Мир возник как единое. Но в едином не было места для чего-то еще. Потом пришли боги и разделили единое.
Шарик воздуха разделился на два.
- Мир земли. Мир воды. Боги создали все с помощью гула и дали каждому собственное дно. Гул богов звучал и звучит, пока мир живет. Пока был молод, он легко это переваривал. Но у стариков выпадают зубы, нечем жевать твердое. А гул богов непростая пища. Теперь он оседает на оба дна. Попадает в воду и растворяется в ней. В небе никто не живет, никому никакого вреда, а в воде живем мы. В ней все меньше для нас воздуха, меньше еды. Больше поводов ссорится. Мутная вода. Дети растут просто рыбами. Меньше разума. Больше голода.
- Звучит… сказочно, - заметил Мэннар.
В голове гудело от попыток перевести язык легенды во что-то понятное, человеческое.
- Звучит – и хорошо, - снова заговорила старая русалка. Вот зачем ты нужен. Я урф белых вод, вы называете их Северным морем. Я забочусь о своей территории. Очищаю воду. Живущие тут тоже могут – самые лучшие, самые громкие. И любой земник, просто потому что у вас внутри гул совсем другой, вы не рождаетесь в море уже с искаженным гулом, нужно много времени чтобы его исказить. Ты молод и пока неиспорчен.
Мэннар с трудом удержался от усмешки. Про гул было совсем непонятно. Но вспомнилось, что говорила Сильхе. Песни богов.
Она указала на каменное яйцо.
- Посиди там. Я призову течения, которые разнесут твой гул по морю.
Он не стал медлить и нырнул в дырчатый серый камень. Огляделся. На полу подстилка из водорослей и места изнутри казалось больше, чем снаружи. Пока он оглядывался в спину толкнуло, потом в грудь. Вода тянула из дыр, проходила через яйцо, подталкивала Мэннара, словно сильные руки разминали спину и плечи. Он наслаждался этим, пока спина не начала гудеть, потом лег на подстилку и кажется задремал в теплой воде.
Когда проснулся, ощутил вкус воды, словно наглотался во сне. И что-то вроде запаха. Вода пахла не только водой, незнакомые запахи он не смог определить. Может, водоросли, может еще что-то.
В яйцо заглянул Ноар.
- Проснулся? Пошли, отведу наверх.
- Уже? – удивился Мэннар. – Речь шла о паре дней.
- Пара и будет, но земцам от моря надо отдыхать. А морю от земцев. Когда море к тебе привыкнет, ты станешь бесполезен.
Мэннар выплыл наружу. Русалки-урфа и детишек нигде не было видно, но видел он теперь лучше.
Плыли как-то криво, словно проводник поставил цель не дать запомнить дорогу. Мэннар просто так, ради шутки, попытался все же ее запомнить, но ориентироваться в воде не мог. Солнца нет, донные растения кажутся слишком причудливыми, но почему-то не особо приметными. Он запомнил багровую разлапистую ветвь с желтыми шишками, росшую между двух камней и пестрый камень. Камень оказался каким-то животным и при их приближении мелко, медленно пополз прочь. Чувство направления тут не работало вообще. Мэннар сдался.
Путь закончился в полностью закрытом гроте. Вода вместо пола, только в одном месте у стены твердый камень, чуть поднятый над водой. Несколько ступенек. На камне валялись сложенные одеяла, кучка странного на вид хвороста – высушенная морская трава? – каменная же посуда. В одной чашке сточенный бронзовый нож, кремень и кресало. Вот уж чудо. Как можно было доставить их сюда, не промочив? В неглубоком бассейне, отделенном от основной воды перемычкой, плавала пара рыб.
- Еда. Вода там, - Ноар ткнул пальцем в стену с углублением. – Готовь себе сам, отдыхай. Потом приплыву за тобой.
Он нырнул и скрылся под водой. Мэннар и правда занялся готовкой. Морская трава горела слишком жарко, первую рыбину он просто сжег, со второй вышло лучше. Вода со стены оказалась пресной. Он еще раз огляделся. Выхода нет, только под водой, но кольцо у него не забрали. Доверяют или просто им все равно, попробует он сбежать или нет?
Одеяла пахли плесенью, но других не было. Поужинав, Мэннар завалился на них и тут же услышал, как его зовёт Сильхе.
Оказалось, у нее за это время были собственные приключения. Пронаблюдав ее глазами за девчонкой, он посочувствовал жене. Рассказал о морских детишках и урфе. Послушал, как играет скрипачка. Музыка дёргала что-то внутри. В конце концов Мэннар перестал слушать и незаметно для себя задрых.
Проснулся от странного чувства, что проспал лет сто и не сразу вспомнил, кто он такой. В голове звенела песня. Что-то такое ему снилось… Скрипачка, белая зала, черная яма в полу. Он нырнул вглубь себя - «нырнул», вот верное слово – ища Сильхе, и словно провалился в приснившуюся ему яму.
Глава пятая. Не больше, чем магия
Бригельза опустила смычок, смотрела, ждала. Сильхе тоже – что будет, если не отвечать. Но ответ сидел внутри как заноза или шип чертополоха и отчаянно хотелось его вытащить.
- Да, могу, - сказала девушка-бард, слова правды выплеснулись, едва не вывернув душу наизнанку ощущением дикой неестественной радости.
Пришлось помолчать, ожидая, пока волна пройдет, оставив после себя легкий шум в голове.
- Могу, - повторила Сильхе, - но не так как ты.
- А как я это как? – чуть устало улыбнулась девочка.
Доказать Сильхе ничего не могла, только проверить. И попросила:
- Сыграй еще.
Бригельза подняла смычок, бросила в тишину несколько нот, прервала игру, не дав Сильхе понять, что же такое она играет и попросила:
- Дайте мне тему, госпожа учитель.
Похоже, ученица все же решила получить свой урок здесь и сейчас. Или добиться ответного показа умений. Показать было бы легко… в душе даже проснулось какое-то подобие азарта, но тут же угасло. «Что ты умеешь?» «Всё». К Сильхе это относилось в полной мере… Только хвалиться нечем, если умения подарены высшей силой, а не наработаны.
А кстати, откуда у девочки такие способности, если они не привиделись Сильхе? Магический инструмент? Тоже подарок?
Единственное, что она себе позволила – вызвала Черное Сокровище прямо на глазах гостьи. Не больше, чем магия. Если девочка захочет сделать неправильные выводы – она их сделает. А потом Сильхе заиграла классическую «Лунную мечту»: обозначила мелодию десятью тактами и дала струнам замолчать.
Гостья едва слышно фыркнула и не дала музыке совсем уж смолкнуть, подхватила, продолжила, вызывающе громко и резко, правда, быстро одумалась и начала играть спокойнее и от того – выразительнее.
Сильхе слушала. Красивая музыка. Песня о мечтах под луной, мягких, как свет Дон, где пару раз прорывалось – намеком, парой нот - лунное безумие, притягательно-манящее, которое тоже могло быть чьей-то мечтой. Может, в том и состоит талант, чтобы давать людям возможность выйти из себя и побыть кем-то еще…
