Сильхе села, прислонившись к какой-то опоре. Задела рукой ногу, ощутила мокрое и горячее. Кровь. И ее очень быстро натекло столько, что собралась целая лужа. Зачем? За что? Она подняла взгляд на «пьяницу», но тот уже исчез. А улыбка с губ – нет. Все еще хотелось улыбаться, хотя разум бил тревогу. Ее ранили. Ей нужна помощь.
Перед глазами начало меркнуть. Нет! Слово взвизгнуло, как нервно задетая струна и мир вдруг ответил, словно разбуженный, зазвучал многочисленными песнями, мелодиями, нотами. Сильхе на миг оглохла, а потом на фоне всего зазвучала сольная партия, отчего-то важная, более слышная, более тревожная.
Кровь – она все еще текла и у нее был звук. Сильхе слышала отчетливую мелодию уходящей жизни, неровно пульсирующую, потому что это уже были последние капли.
Когда-то она знала, что делать с музыкой.
Губы не подчинялись, но горло – да. Девушка запела… скорее, загудела, сначала просто повторяя мелодию крови, потом… потом она встроила ее в другую, которую помнила хорошо, по тому, как она сплеталась с музыкой Мэннара, и частью ее были ноты, подаренные Кано в храме как ответ на молитву. Её собственная «песня-внутри», настоящий подарок Мотылька, который не исчез, когда порвалась струна.
Влага жизни перестала вытекать. Но там, внутри, ее осталось мало, сознание мутилось и поддерживала его только музыка, которую Сильхе слышала со всех сторон. Звучало всё, звучало так прекрасно, что хотелось плакать. Заледеневшие в улыбке губы, наконец, расслабились и он смогла нормально петь… Мир был прекрасен. «Боги, спасибо». Но сначала надо было позаботиться о себе.
Она пропела новые звуки, все еще связанные с ее песней и рана закрылась. Теперь снова музыка крови. Заставить там, внутри, родиться новую кровь, чтобы поскорее восполнить потерю.
- Госпожа? О, боги…
Рядом стоял какой-то человек… Странная у него мелодия. Но с этим можно разобраться и после.
- Сейчас, - она ощутила касание – магии или рук, она так и не поняла, и оттолкнула их.
- Госпожа? – в голосе удивление.
- Живая, - выдохнула она, замолчав. – Помощь не нужна.
На самом деле это было не совсем так. Запущенное ускоренное кроветворение не прибавило сил, а надо было как-то добраться до дома. Поэтому девушка попросила:
- Помогите мне встать.
- Но вы не сможете!
Спорить тоже не было сил.
- Дайте руку! – повторила она.
Он дал. И оказался почти прав – Сильхе едва смогла встать. Помогла музыка, звучащая со всех сторон, дававшая жизнь и поддержку, и твердая сильная рука, хотя этот новый прохожий – белые волосы торчат в стороны, лицо приятное, но слишком простое, в широкой накидке с сотней карманов, обычной для целителя – не выглядел особо сильным.
- Ваша рана… - начал он.
- Уже закрылась, - сказала девушка, стараясь не упасть и сосредоточиться для первого шага, ища поддержку в музыке мира, но она делалась все тише…
Беловолосый провел над ее бедром ладонью, удивленно посмотрел на собственную руку.
- И верно.
Перевел взгляд на кровавую лужу. Она невольно глянула туда же.
- Но вы потеряли всю или почти всю кровь и должны быть мертвы. Кто вы?
- А вы?
- Меня зовут Глен Шиар. Я лечу людей. Услышал, как вы зовёте…
- Я не звала, - не согласилась девушка, но представилась, - Сильхе, бард. Проводите меня до дома. Тут должно быть недалеко.
Она вдруг поняла, что не знает, где находится. Может, раньше и была в этом тупике, образованном стенами двух домов и глухим забором, но ночью, да еще при таком свете… А кстати, при каком?
Ее тело слабо светилось, но сияние уже гасло, наверное, побочный эффект от магии звука, хотя раньше она такого не замечала. Но раньше и не использовала ее на себе.
- Если сможете идти, идёмте, - согласился лекарь Глен.
Они медленно двинулись по лице на свет – настоящий свет фонарей. Выйдя из тупика, Сильхе сразу сориентировалась. Еловая улица, понятно. Ее строили не по плану, в итоге нет более запутанной улицы с большим количеством тупиков.
- Кто вас так? Вы же не сами? – спросил спутник.
- Наемник, я думаю.
«И даже знаю, кого могла настолько разозлить». Арданец вряд ли, а вот принцесса Зеллин…
- А то, что я слышал… что вы пели? И почему мир тоже пел?
Она остановилась. Мир пел еще для кого-то? Сейчас, на фоне почти затихшей музыки - «пожалуйста, не уходи!» - мысленно просила Сильхе, но ответа не было - это казалось особенно болезненным.
- Не знаю, почему вы это слышите. Если с вас есть эльфийская кровь…
Музыка вдруг замолкла совсем. Сильхе ощутила себя оглохшей и несчастной. Последние силы оставили вместе с музыкой, одной воли не хватало, чтобы устоять на ногах. Лекарь не дал упасть, закинул ее руку себе за шею, крепко ухватил за запястье.
- Держитесь. И скажите, куда идти.
- Улица Добрых Встреч, пятнадцатый дом.
Он повел, почти поволок ее вперед. Сильхе старалась как-то переставлять ноги, чтобы не совсем уж висеть на незнакомом человеке. Но все равно, когда они остановились у калитки ее дома, Глен тяжело дышал и выглядел изможденным. Она больше не слышала его музыки… но помнила ее.
Самое меньше, чем можно ответить на помощь – слова благодарности. Сильхе решила не ограничиваться ими. Утвердившись на своих ногах – можно ведь опираться и о забор – она пропела причудливую двенадцатизвучную песню Глена, вложив в это душу и сердце, свою искреннюю благодарность и желание, чтобы потраченные силы к нему вернулись. На вид он не изменился, разве что дыхание выровнялось, и ей на миг показалось, что перед ней не щуплый молодой мужчина, а нечто гигантское… Глен посмотрел на свою руку удивленно, словно видел впервые, потом на девушку:
- Надо же… Усталость ушла, и спина больше не болит – я не так давно очень неудачно споткнулся… Помочь вам дойти до двери?
- Нет, спасибо, теперь я дойду. И благодарю за помощь.
- Вы прекрасно помогли себе сами… Теперь я понимаю… но не все. Разрешите нанести вам визит, когда будете свободны.
Сильхе не была уверена, что ей нужен еще один непредвиденный знакомый.
- Не буду навязываться, - тут же отступил он. – Скажете «нет» и больше меня не увидите.
Она снова скользнула взглядом по лицу Глена. Почудилось что-то знакомое или близкое. Может, просто отголосок музыки, которую Сильхе пропела, уже связал их? Отчего-то это не пугало.
- Хорошо. Приходите, когда я буду свободна.
Девушка-бард не успела спросить, как он узнает, свободна ли она - лекарь поклонился и ушел так быстро, словно куда-то спешил.
Сильхе добралась до дома, вошла, и тут же у порога села на пол. Сил больше не было совсем, как и желания о чем-то думать. Она напряжено прислушалась – не зазвучат ли снова ее мир, ее дом, ее жизнь? Но музыка ушла, оставив на своем месте пустоту и горе. «Боги, но почему?» Боги не ответили.
Зато из комнаты вышел, наверное, услышав, как хлопнула дверь, Рюн, увидев ее, замер. Спросил с сомнением:
- Ты живая?
- Так плохо выгляжу?
- Ну… вроде тех дохликов, что плясали для Кудрявого, когда ему захотелось увидеть «танец мертвых»… Это у тебя кровь? Тебя ранили?
Кровь. Она вспомнила, как сидела в луже крови. Штаны пропитались насквозь. На полу останутся пятна. Если Мэннар это увидит… Хотя нет, он же ушел на работу.
- Помоги мне, - попросила она. – Поставь воду греть.
- Немного есть, на чай, - сообщил мальчишка. Быстро сообразил: - Сейчас в тазик налью.
Уже на кухне она сумела с его помощью снять окровавленные тряпки, а потом, самостоятельно, вымыться небольшим количеством теплой воды, пока мальчишка мыл запачканный пол в коридоре. Только после этого, уже вторую порцию воды использовав на чай, Рюн спросил:
- Что с тобой случилось-то? Кто-то напал?
- Похоже, наемный убийца. – Сильхе невольно сжалась, представляя, как будет рассказывать это мужу. – Мэннар меня убьет… А потом брат воскресит и тоже убьет.
Верно, надо уже поговорить с братом. Она глянула на мальчишку… И показать ему, как вызывать Колля, на всякий случай.
Встать со стула удалось не с первого раза.
- Пошли, покажу кое-то.
В зале она подошла к деревянному портрету, положила руку на синий камень в оправе.
- Смотри, надо согреть его ладонью, и тогда «говорилка» заработает. Это если обычный вызов, когда ничего не случилось. Любой синий камень. А красный – если случилось и надо срочно, или просто хочешь сообщить, что беда.
Деревянная фигура в раме ожила. Сильхе отошла подальше и села, хотя надежда на то, что это «подальше» не позволит брату рассмотреть ее белое, как бумага, лицо с черными синяками под глазами, даже не мелькнула.
Дело шло к ночи, но Колль не спал, он вообще предпочитал ночной образ жизни. Увидев сестру, выдал такое ругательство, что девушка заслушалась. Выпустив пар, спросил:
- Что случилось? Вы не уехали?
- Нет, - она быстро рассказала ему и про королевских стражей, и про ночь в замке, и про посла, и про покушение.
- Ты дома? – спросил он и увидев кивок, погасил «говорилку».
Сильхе не успела опомниться, как брат стоял рядом с ней.
- Привет, юноша, - поздоровался он с Рюном, отряхнув с волос и одежды пыль быстрого «телепорта праха». – Сильхе, быстро в кровать.
Она не успела опомниться, как оказалась в постели под одеялом, хотя ей не было холодно. Но для начала брат осмотрел бедро и убедился, что рана действительно закрылась, оставив на память о себе тонкий шрам. Кроме этого, Колль использовал и заклинание, от которого ее пробрало холодком.
- Прости, но я должен был проверить, - заметив, как она ежится, сказал брат деловым тоном без тени сожаления. – Ты жива, в общем-то здорова, хотя твой лекарь сказал правду. На чудо списать не могу, извини. Надо будет разбираться. А пока… Парень, принеси стакан воды.
Рюн принес. Колль достал из кармана необъятного балахона пузырек, чем-то похожий на череп с неприятной на вид желтой жидкостью. Выцедил из него в стакан тягучую каплю желтизны. Едва коснувшись воды, она сделала ее сначала черной, потом розовой, потом снова бесцветной.
- Выпей, - Колль протянул Сильхе стакан, помог привстать, пухлые руки брата были удивительно сильными.
Вкуса она не почувствовала, но последний глоток встал в горле комом. Брат мягко погладил горло, и девушка смогла сглотнуть.
- Сейчас уснешь, и скорее всего до утра. Но пока не спишь – какого праха ты вообще шарахалась по темноте одна?
- Сумка… волшебная… В нее возвращается все, что туда положено. Деньги тоже, прямо с кошельком. А я ими днём рассчитывалась, - уже отплывая в страну снов, пробормотала Сильхе.
Колль снова выругался.
- Бардовская честность! Можно было вернуть и днем!
Ответить на это она уже не успела.
Утро для нее наступило часов в двенадцать и было наполнено вкусным запахом. Оказалось – гречневая каша с печенью. Брат еще был здесь, муж – уже. Но убивать ее никто не стал, только накормили до отвала. Вылезать из постели не хотелось – возможность побыть слабой женщиной в окружении двух заботливых мужчин очень привлекала… Но круги под глазами Мэннара говорили о том, что он, работавший ночью, не ложился досыпать утром, наверняка ждал ее пробуждения.
- Друст, если ты не ляжешь, я встану, - сразу пригрозила он. – И начну стирать и убираться.
Муж не улыбнулся.
- Не хочу тебя потерять. Не могу.
- И не потеряешь. Пока ты будешь спать, мы с братом что-нибудь придумаем, он все-таки маг.
Мэннар подумал и кивнул:
- Ладно. Но пожалуйста, больше никогда!..
Она кивнула, чувствуя стыд и боль. Так легко умереть… а тот, кто останется с твоей смертью, уже никогда не будет прежним.
Муж ушел. Колль смотрел с легким осуждением:
- «Мы с братом что-нибудь придумаем»?
- Надо было как-то его спать отправить… А Рюн где?
- Послал в лавку за плодами шиповника. Хоть с твоей кровью все в порядке, но стоит попить настойку. И я, конечно, могу обеспечить тебя магической защитой, но полностью она проблемы не решит.
- Вообще не решит, - поправила Сильхе мрачно.
- Прятки тоже не помогут, но как временная мера - вполне. Мой совет - езжай в Ардан. А я поеду с тобой.
Она удивилась так, то не сразу нашла слова для ответа:
- Но почему? Собираешься лично меня защищать?
- И да, и нет. Ты осталась жива, но твоя смерть записана здесь, - он поднял лежавший на столике у кровати медальон-каплю. – Я просмотрел эту запись. Видел твоего убийцу и как он действовал. Сначала контактная магия, заклинание «ледяная улыбка», потом нож в бедро. И взгляд. Ходит слух, что на королевской службе есть убийца по прозвищу «Смотритель»…
Девушка пожала плечами:
- И не сомневаюсь. Принцесса Зеллин…
- А зачем это принцессе? При ее наклонностях ты ей интереснее живая.
От холодного братова суждения пробрала дрожь.
- Но тогда кто?
- Попробуем связать все в одну цепочку. Тебя назначают Главным Бардом страны – приглашают на подписание договора, где тебя видит посол – не дают уехать из города, чтоб опять же посол смог забрать тебя в Ардан: таковы планы короля. Кто-то немедленно устраивает покушение, словно ты мешаешь его планам. Судя потому, как легко тебя вернули, помещать королю ты не можешь и вряд ли его величество об этом беспокоится. Значит есть вторая сторона, которая сильно не хочет, чтоб ты ехала в Ардан. А ты даже не поинтересовалась, что тебе там предстоит делать, - Колль покачал головой. - Не узнаю тебя, сестричка. Как же первое правило барда?
- Я не прошла мимо ни одной тайны, что попалась мне на пути в прошлый раз – и куда это меня привело? – спросила она устало.
Он улыбнулся:
- В легенду. Ладно. Отдыхай. Думай. Жди. И соглашайся, когда придет время.
Только это и оставалось. Пить настойку шиповника, сделанную для нее братом, ловить тревогу в глазах Мэннара, стоило ему заметить, что у нее плохой аппетит или она ежится от внезапной дрожи, позволять мальчишке приносить ей в постель книги и фрукты и вручать ей с церемонным: «Моя госпожа!» Уговаривать мужа не бросать работу даже на время. Он и сам понимал, что в этом нет смысла.
Слабость продержалась до утра второго после покушения дня, а там воскресло упрямство: на возражения мужа, девушка ответила:
- Считаешь, лучше помереть от скуки? Ладно. Но учти, в этом случае я попрошу Колля меня не воскрешать!
И Мэннар отступился.
Его опека не была навязчивой. Всего лишь чуть больше внимания, чем обычно. Она не могла запретить ему. Очередной вечер свёлся к теплому «Как хорошо, что ты рядом» и тому, что муж принес ей поцарапанную кинтару и попросил спеть.
Рюн тут же за столом читал ее журнал с записанными снами, но услышав просьбу, отвлекся.
Она взяла инструмент, коснулась струн, как чего-то родного, привычного, а значит успокаивающего. Лучшим – лучшее. Пусть даже оно будет тревожным.
- Нет, мне не разгадать такой загадки.
И каждый день, куда бы ни пошла,
Иллюзия того, что все в порядке,
За это дань с меня уже взяла.
Мгновения, потерянные сразу,
Скользнувшие украдкой за порог,
И память, без которой меркнет разум,
И человек ничто, и бог не бог.
Дашь руку мне, поддержишь, улыбнешься,
Найдешь слова, чтоб стало веселей…
Но если вдруг уйдешь и не вернешься,
И я погасну искрою в золе.
И пусть весь мир в кошмаре и упадке,
Пока ты рядом – все печали дым.
Иллюзии того, что все в порядке,
Сначала хватит, после - поглядим.
Мэннар молчал недолго.
- Обещаю, что буду с тобой всегда-всегда…
- Я наконец поняла, в чем твой недостаток, - перебила Сильхе, не поддержав его порыва.
Перед глазами начало меркнуть. Нет! Слово взвизгнуло, как нервно задетая струна и мир вдруг ответил, словно разбуженный, зазвучал многочисленными песнями, мелодиями, нотами. Сильхе на миг оглохла, а потом на фоне всего зазвучала сольная партия, отчего-то важная, более слышная, более тревожная.
Кровь – она все еще текла и у нее был звук. Сильхе слышала отчетливую мелодию уходящей жизни, неровно пульсирующую, потому что это уже были последние капли.
Когда-то она знала, что делать с музыкой.
Губы не подчинялись, но горло – да. Девушка запела… скорее, загудела, сначала просто повторяя мелодию крови, потом… потом она встроила ее в другую, которую помнила хорошо, по тому, как она сплеталась с музыкой Мэннара, и частью ее были ноты, подаренные Кано в храме как ответ на молитву. Её собственная «песня-внутри», настоящий подарок Мотылька, который не исчез, когда порвалась струна.
Влага жизни перестала вытекать. Но там, внутри, ее осталось мало, сознание мутилось и поддерживала его только музыка, которую Сильхе слышала со всех сторон. Звучало всё, звучало так прекрасно, что хотелось плакать. Заледеневшие в улыбке губы, наконец, расслабились и он смогла нормально петь… Мир был прекрасен. «Боги, спасибо». Но сначала надо было позаботиться о себе.
Она пропела новые звуки, все еще связанные с ее песней и рана закрылась. Теперь снова музыка крови. Заставить там, внутри, родиться новую кровь, чтобы поскорее восполнить потерю.
- Госпожа? О, боги…
Рядом стоял какой-то человек… Странная у него мелодия. Но с этим можно разобраться и после.
- Сейчас, - она ощутила касание – магии или рук, она так и не поняла, и оттолкнула их.
- Госпожа? – в голосе удивление.
- Живая, - выдохнула она, замолчав. – Помощь не нужна.
На самом деле это было не совсем так. Запущенное ускоренное кроветворение не прибавило сил, а надо было как-то добраться до дома. Поэтому девушка попросила:
- Помогите мне встать.
- Но вы не сможете!
Спорить тоже не было сил.
- Дайте руку! – повторила она.
Он дал. И оказался почти прав – Сильхе едва смогла встать. Помогла музыка, звучащая со всех сторон, дававшая жизнь и поддержку, и твердая сильная рука, хотя этот новый прохожий – белые волосы торчат в стороны, лицо приятное, но слишком простое, в широкой накидке с сотней карманов, обычной для целителя – не выглядел особо сильным.
- Ваша рана… - начал он.
- Уже закрылась, - сказала девушка, стараясь не упасть и сосредоточиться для первого шага, ища поддержку в музыке мира, но она делалась все тише…
Беловолосый провел над ее бедром ладонью, удивленно посмотрел на собственную руку.
- И верно.
Перевел взгляд на кровавую лужу. Она невольно глянула туда же.
- Но вы потеряли всю или почти всю кровь и должны быть мертвы. Кто вы?
- А вы?
- Меня зовут Глен Шиар. Я лечу людей. Услышал, как вы зовёте…
- Я не звала, - не согласилась девушка, но представилась, - Сильхе, бард. Проводите меня до дома. Тут должно быть недалеко.
Она вдруг поняла, что не знает, где находится. Может, раньше и была в этом тупике, образованном стенами двух домов и глухим забором, но ночью, да еще при таком свете… А кстати, при каком?
Ее тело слабо светилось, но сияние уже гасло, наверное, побочный эффект от магии звука, хотя раньше она такого не замечала. Но раньше и не использовала ее на себе.
- Если сможете идти, идёмте, - согласился лекарь Глен.
Они медленно двинулись по лице на свет – настоящий свет фонарей. Выйдя из тупика, Сильхе сразу сориентировалась. Еловая улица, понятно. Ее строили не по плану, в итоге нет более запутанной улицы с большим количеством тупиков.
- Кто вас так? Вы же не сами? – спросил спутник.
- Наемник, я думаю.
«И даже знаю, кого могла настолько разозлить». Арданец вряд ли, а вот принцесса Зеллин…
- А то, что я слышал… что вы пели? И почему мир тоже пел?
Она остановилась. Мир пел еще для кого-то? Сейчас, на фоне почти затихшей музыки - «пожалуйста, не уходи!» - мысленно просила Сильхе, но ответа не было - это казалось особенно болезненным.
- Не знаю, почему вы это слышите. Если с вас есть эльфийская кровь…
Музыка вдруг замолкла совсем. Сильхе ощутила себя оглохшей и несчастной. Последние силы оставили вместе с музыкой, одной воли не хватало, чтобы устоять на ногах. Лекарь не дал упасть, закинул ее руку себе за шею, крепко ухватил за запястье.
- Держитесь. И скажите, куда идти.
- Улица Добрых Встреч, пятнадцатый дом.
Он повел, почти поволок ее вперед. Сильхе старалась как-то переставлять ноги, чтобы не совсем уж висеть на незнакомом человеке. Но все равно, когда они остановились у калитки ее дома, Глен тяжело дышал и выглядел изможденным. Она больше не слышала его музыки… но помнила ее.
Самое меньше, чем можно ответить на помощь – слова благодарности. Сильхе решила не ограничиваться ими. Утвердившись на своих ногах – можно ведь опираться и о забор – она пропела причудливую двенадцатизвучную песню Глена, вложив в это душу и сердце, свою искреннюю благодарность и желание, чтобы потраченные силы к нему вернулись. На вид он не изменился, разве что дыхание выровнялось, и ей на миг показалось, что перед ней не щуплый молодой мужчина, а нечто гигантское… Глен посмотрел на свою руку удивленно, словно видел впервые, потом на девушку:
- Надо же… Усталость ушла, и спина больше не болит – я не так давно очень неудачно споткнулся… Помочь вам дойти до двери?
- Нет, спасибо, теперь я дойду. И благодарю за помощь.
- Вы прекрасно помогли себе сами… Теперь я понимаю… но не все. Разрешите нанести вам визит, когда будете свободны.
Сильхе не была уверена, что ей нужен еще один непредвиденный знакомый.
- Не буду навязываться, - тут же отступил он. – Скажете «нет» и больше меня не увидите.
Она снова скользнула взглядом по лицу Глена. Почудилось что-то знакомое или близкое. Может, просто отголосок музыки, которую Сильхе пропела, уже связал их? Отчего-то это не пугало.
- Хорошо. Приходите, когда я буду свободна.
Девушка-бард не успела спросить, как он узнает, свободна ли она - лекарь поклонился и ушел так быстро, словно куда-то спешил.
Сильхе добралась до дома, вошла, и тут же у порога села на пол. Сил больше не было совсем, как и желания о чем-то думать. Она напряжено прислушалась – не зазвучат ли снова ее мир, ее дом, ее жизнь? Но музыка ушла, оставив на своем месте пустоту и горе. «Боги, но почему?» Боги не ответили.
Зато из комнаты вышел, наверное, услышав, как хлопнула дверь, Рюн, увидев ее, замер. Спросил с сомнением:
- Ты живая?
- Так плохо выгляжу?
- Ну… вроде тех дохликов, что плясали для Кудрявого, когда ему захотелось увидеть «танец мертвых»… Это у тебя кровь? Тебя ранили?
Кровь. Она вспомнила, как сидела в луже крови. Штаны пропитались насквозь. На полу останутся пятна. Если Мэннар это увидит… Хотя нет, он же ушел на работу.
- Помоги мне, - попросила она. – Поставь воду греть.
- Немного есть, на чай, - сообщил мальчишка. Быстро сообразил: - Сейчас в тазик налью.
Уже на кухне она сумела с его помощью снять окровавленные тряпки, а потом, самостоятельно, вымыться небольшим количеством теплой воды, пока мальчишка мыл запачканный пол в коридоре. Только после этого, уже вторую порцию воды использовав на чай, Рюн спросил:
- Что с тобой случилось-то? Кто-то напал?
- Похоже, наемный убийца. – Сильхе невольно сжалась, представляя, как будет рассказывать это мужу. – Мэннар меня убьет… А потом брат воскресит и тоже убьет.
Верно, надо уже поговорить с братом. Она глянула на мальчишку… И показать ему, как вызывать Колля, на всякий случай.
Встать со стула удалось не с первого раза.
- Пошли, покажу кое-то.
В зале она подошла к деревянному портрету, положила руку на синий камень в оправе.
- Смотри, надо согреть его ладонью, и тогда «говорилка» заработает. Это если обычный вызов, когда ничего не случилось. Любой синий камень. А красный – если случилось и надо срочно, или просто хочешь сообщить, что беда.
Деревянная фигура в раме ожила. Сильхе отошла подальше и села, хотя надежда на то, что это «подальше» не позволит брату рассмотреть ее белое, как бумага, лицо с черными синяками под глазами, даже не мелькнула.
Дело шло к ночи, но Колль не спал, он вообще предпочитал ночной образ жизни. Увидев сестру, выдал такое ругательство, что девушка заслушалась. Выпустив пар, спросил:
- Что случилось? Вы не уехали?
- Нет, - она быстро рассказала ему и про королевских стражей, и про ночь в замке, и про посла, и про покушение.
- Ты дома? – спросил он и увидев кивок, погасил «говорилку».
Сильхе не успела опомниться, как брат стоял рядом с ней.
- Привет, юноша, - поздоровался он с Рюном, отряхнув с волос и одежды пыль быстрого «телепорта праха». – Сильхе, быстро в кровать.
Она не успела опомниться, как оказалась в постели под одеялом, хотя ей не было холодно. Но для начала брат осмотрел бедро и убедился, что рана действительно закрылась, оставив на память о себе тонкий шрам. Кроме этого, Колль использовал и заклинание, от которого ее пробрало холодком.
- Прости, но я должен был проверить, - заметив, как она ежится, сказал брат деловым тоном без тени сожаления. – Ты жива, в общем-то здорова, хотя твой лекарь сказал правду. На чудо списать не могу, извини. Надо будет разбираться. А пока… Парень, принеси стакан воды.
Рюн принес. Колль достал из кармана необъятного балахона пузырек, чем-то похожий на череп с неприятной на вид желтой жидкостью. Выцедил из него в стакан тягучую каплю желтизны. Едва коснувшись воды, она сделала ее сначала черной, потом розовой, потом снова бесцветной.
- Выпей, - Колль протянул Сильхе стакан, помог привстать, пухлые руки брата были удивительно сильными.
Вкуса она не почувствовала, но последний глоток встал в горле комом. Брат мягко погладил горло, и девушка смогла сглотнуть.
- Сейчас уснешь, и скорее всего до утра. Но пока не спишь – какого праха ты вообще шарахалась по темноте одна?
- Сумка… волшебная… В нее возвращается все, что туда положено. Деньги тоже, прямо с кошельком. А я ими днём рассчитывалась, - уже отплывая в страну снов, пробормотала Сильхе.
Колль снова выругался.
- Бардовская честность! Можно было вернуть и днем!
Ответить на это она уже не успела.
Утро для нее наступило часов в двенадцать и было наполнено вкусным запахом. Оказалось – гречневая каша с печенью. Брат еще был здесь, муж – уже. Но убивать ее никто не стал, только накормили до отвала. Вылезать из постели не хотелось – возможность побыть слабой женщиной в окружении двух заботливых мужчин очень привлекала… Но круги под глазами Мэннара говорили о том, что он, работавший ночью, не ложился досыпать утром, наверняка ждал ее пробуждения.
- Друст, если ты не ляжешь, я встану, - сразу пригрозила он. – И начну стирать и убираться.
Муж не улыбнулся.
- Не хочу тебя потерять. Не могу.
- И не потеряешь. Пока ты будешь спать, мы с братом что-нибудь придумаем, он все-таки маг.
Мэннар подумал и кивнул:
- Ладно. Но пожалуйста, больше никогда!..
Она кивнула, чувствуя стыд и боль. Так легко умереть… а тот, кто останется с твоей смертью, уже никогда не будет прежним.
Муж ушел. Колль смотрел с легким осуждением:
- «Мы с братом что-нибудь придумаем»?
- Надо было как-то его спать отправить… А Рюн где?
- Послал в лавку за плодами шиповника. Хоть с твоей кровью все в порядке, но стоит попить настойку. И я, конечно, могу обеспечить тебя магической защитой, но полностью она проблемы не решит.
- Вообще не решит, - поправила Сильхе мрачно.
- Прятки тоже не помогут, но как временная мера - вполне. Мой совет - езжай в Ардан. А я поеду с тобой.
Она удивилась так, то не сразу нашла слова для ответа:
- Но почему? Собираешься лично меня защищать?
- И да, и нет. Ты осталась жива, но твоя смерть записана здесь, - он поднял лежавший на столике у кровати медальон-каплю. – Я просмотрел эту запись. Видел твоего убийцу и как он действовал. Сначала контактная магия, заклинание «ледяная улыбка», потом нож в бедро. И взгляд. Ходит слух, что на королевской службе есть убийца по прозвищу «Смотритель»…
Девушка пожала плечами:
- И не сомневаюсь. Принцесса Зеллин…
- А зачем это принцессе? При ее наклонностях ты ей интереснее живая.
От холодного братова суждения пробрала дрожь.
- Но тогда кто?
- Попробуем связать все в одну цепочку. Тебя назначают Главным Бардом страны – приглашают на подписание договора, где тебя видит посол – не дают уехать из города, чтоб опять же посол смог забрать тебя в Ардан: таковы планы короля. Кто-то немедленно устраивает покушение, словно ты мешаешь его планам. Судя потому, как легко тебя вернули, помещать королю ты не можешь и вряд ли его величество об этом беспокоится. Значит есть вторая сторона, которая сильно не хочет, чтоб ты ехала в Ардан. А ты даже не поинтересовалась, что тебе там предстоит делать, - Колль покачал головой. - Не узнаю тебя, сестричка. Как же первое правило барда?
- Я не прошла мимо ни одной тайны, что попалась мне на пути в прошлый раз – и куда это меня привело? – спросила она устало.
Он улыбнулся:
- В легенду. Ладно. Отдыхай. Думай. Жди. И соглашайся, когда придет время.
Только это и оставалось. Пить настойку шиповника, сделанную для нее братом, ловить тревогу в глазах Мэннара, стоило ему заметить, что у нее плохой аппетит или она ежится от внезапной дрожи, позволять мальчишке приносить ей в постель книги и фрукты и вручать ей с церемонным: «Моя госпожа!» Уговаривать мужа не бросать работу даже на время. Он и сам понимал, что в этом нет смысла.
Слабость продержалась до утра второго после покушения дня, а там воскресло упрямство: на возражения мужа, девушка ответила:
- Считаешь, лучше помереть от скуки? Ладно. Но учти, в этом случае я попрошу Колля меня не воскрешать!
И Мэннар отступился.
Его опека не была навязчивой. Всего лишь чуть больше внимания, чем обычно. Она не могла запретить ему. Очередной вечер свёлся к теплому «Как хорошо, что ты рядом» и тому, что муж принес ей поцарапанную кинтару и попросил спеть.
Рюн тут же за столом читал ее журнал с записанными снами, но услышав просьбу, отвлекся.
Она взяла инструмент, коснулась струн, как чего-то родного, привычного, а значит успокаивающего. Лучшим – лучшее. Пусть даже оно будет тревожным.
- Нет, мне не разгадать такой загадки.
И каждый день, куда бы ни пошла,
Иллюзия того, что все в порядке,
За это дань с меня уже взяла.
Мгновения, потерянные сразу,
Скользнувшие украдкой за порог,
И память, без которой меркнет разум,
И человек ничто, и бог не бог.
Дашь руку мне, поддержишь, улыбнешься,
Найдешь слова, чтоб стало веселей…
Но если вдруг уйдешь и не вернешься,
И я погасну искрою в золе.
И пусть весь мир в кошмаре и упадке,
Пока ты рядом – все печали дым.
Иллюзии того, что все в порядке,
Сначала хватит, после - поглядим.
Мэннар молчал недолго.
- Обещаю, что буду с тобой всегда-всегда…
- Я наконец поняла, в чем твой недостаток, - перебила Сильхе, не поддержав его порыва.
