— Знаешь, а здесь воздух посвежее, чем у нас, — отметила Фрид, примеряя очки покойного «алхимика». Типичный трофей для нее. — Блин, в них ни хрена не видно, я думал хоть советника разглядеть, говорят, он на бобра похож.
— Не знаю, воздух как воздух. А по мне так, весь день — то еще говно…
Глава 2 - Глас народа
Площадь Дебатов, теперь именовалась Площадью Восстания, впрочем, Орнот назвал бы ее Улицей Отрубленных Голов. Ристалищем Кишок и Пепла. Плацем Анархической Идиотии или как-то иначе. Если вкратце: новое название ему не очень нравилось.
Поток мыслей беспардонно прервался раздражающим кашлем собравшихся, за ним следовали бесчисленные чихи и сморкания. Порой люди могу раздражать своим присутствием, им достаточно просто дышать, что бы бесить. Хуже людей только собаки, а точнее одна, конкретная – и звали ее Шэд. Личная гончая короля. Орн ее ненавидел.
Орна вообще мало кто мог назвать дружелюбным. Асоциальным? Надменным? Девственником? Возьмите и распишитесь, но не дружелюбным, нет.
- Указом номер тридцать четыре, – прокричал Орнот Морус, отпихивая ногой от своего ботинка доставучую псину, - назначить Брука Дорфа начальником городской стражи. – Советник обреченно вздохнул, теперь городу точно хана, - незамедлительно.
Вельможи на подмостках завозились обсуждая занявшего должность персонажа. Брук по прозвищу Кентавр. Почему кентавр? Все просто – он как две капли воды походил на свою кобылу: такого же невысокого роста гнедая с неухоженной гривой и кривой мордой, под стать хозяину. Вдобавок оба косили глазом, потому и воспринимались как единое целое. Назвать это безмозглое создание успешным руководителем, язык не повернется даже у деревенского дурачка. И речь не о лошади.
Хлопья пепла падали на указной свиток со стальных облаков, загораживая отдельные буквы, а попытки убрать помеху, лишь все усугубляли оставляя нечитаемые разводы на тексте. Еще и это проклятущее солнце безжалостно засвечивающее прямо в глаз, даже сквозь непроглядный смог. Становилось душно и неуютно, советник просунул палец под воротник камзола, что сейчас был не милее петли.
День становился все хуже, а фляга с вином жгла карман все сильнее.
Облизав пересохшие губы и выпирающие передние зубы, глашатай приподнял пожелтевшую бумагу на уровень глаз, скрывая лицо. К своему стыду, Орн ужасно комплексовал из-за шибко крупных резцов, по заверениям многих, он напоминал ехидного грызуна или отощавшего бобра при смерти. Парень опасался лишний раз улыбнуться на людях, маскируя саднящий самооценке недостаток, как только мог. Возможно, поэтому Бальдер его назначил выступать, что бы побороть страх перед людьми и сценой. Либо, ради прикола. Опрометчиво, Ваше Величество.
- Приказом номер тридцать пять, утвердить главенство церкви Искупления, - на этом моменте Орн приуныл, если бы ему дали возможность подправить любой из указов, он не задумываясь выбрал бы этот. И не он один. На ложе кардиналов закипели страсти, доходящие до драки.
С религией нынче все совсем не просто. С одной стороны Церковь Искупления – радикалы, склонные насаждать свою веру любым способом. Кто не верит в Безымянного, нареченного самим Светом, тот может надеяться только на искупление. А искупление как правило идет путем приложения каленого железа к бренной плоти. Или же звонкой монете в казну церкви.
Ослепнуть во время служения богу, является знаком свыше, ибо Безымянный был слепым, и когда он бродил по земле, все его звали зрячим, так как он видел суть вещей. Всю их ненормальность.
На другой стороне медали Церковь Отречения - отвергает все известные догматы, и считает Безымянного ложным богом. Считает, что пантеоном правят Семеро Вознесенных. И если служить достаточно долго и верно церкви, то можно вознестись и стать одним из них. Верят, что церковь это последний оплот праведности, и если он будет осквернен, то солнце померкнет, время перестанет идти вперед, и Всеядный в множестве ликов спуститься на землю и пожрет все живое.
Как бы сказал Бальдер: сумасшедшие - они везде, надо лишь присмотреться.
- Главой назначается Имерия Скваж! А нет, Сквар, - Орн запутался в заляпанном тексте, ой да и хрен с ним, сами поймут кого, - к обязанностям приступает немедленно.
Каноники зароптали на своей трибуне, возможно оскорбленные косноязычием советника, или эти старые пердуны как всегда ничего не расслышали и просили повторить. Сквар, Сквар, Сквар, до боли в деснах знакомое имя!
- Эрсус, - возликовал Орн, обращаясь к министру, - это же кардинал Трясучка! – когда он пригляделся к старикану, едва поднявшегося в почтительном приветствии толпы, от каждого его движения сыпался песок. Или это был прах с небес. С позиции советника было трудно разглядеть, - эх, а я ставил на Дорузу.
- Н-надеюсь у него выдержит с-сердце. В-восьмой д-десяток как-никак, – ответил министр, устремляя флегматичный взгляд в сторону священнослужителей.
Эрсус сегодня заикался на редкость больше обычного, волнение передавалось по цепочке всем вдоль подмостков. Казалось бы, волноваться стоило раньше, во время утомительной войны против Рандора. Благо спустя полтора года, она завершилась сокрушительной победой армии Бальдера Строма. На слове «сокрушительная» министр Эрсус Грей, как правило поджимал губы, сетуя, что единственное сокрушенное здесь - это инфраструктура. Итоги войны всегда схожи – голод, холод, горстка инвалидов и сборище вдов. А резон вовсе стар как мир – деньги.
Пожалуй, да, повод для волнений у министра все же был.
- Указом номер, тридцать, - сделав вид, что поперхнулся, Орнот продолжил чтение размытых слов, - открываю торговые пути в Норгорт, Синрию и Хармонию, налоговая ставка становится равна пяти процентам, а квота возвращается к адекватному состоянию, для каждой гильдии вопрос будет вынесен отдельно. Приказ вступает в силу с полуночи. Вопросы по рефинансированию узнавать у бургомистра, коей будет назначен позже.
Орнот полагал, что добрая половина собравшихся и слов то таких не знает, а не добрая и вовсе на всякий случай сожжет пару еретиков от греха подальше.
Вопреки этому, разразилась феерия рукоплесканий в рядах свободных торговцев, оптовиков и иностранных поставщиков. Аккомпанировал ему возглас разочарования среди монополистов, что даже на тухлую рыбу умудряются заламывать конский ценник.
Следующим приказом Орнот объявил запрет на алхимию, а с ним и упразднение университета Энкёрста. Предыдущий король просадил всю казну на опыты и постройку фабрик-лабораторий, притащил уйму школяров и ученых в город и все ради сомнительных исследований и археологии. Закономерный итог: денег нет, результатов нет, а дышать в городе без повязки на лице себе дороже.
Горло советника начало сдавать, а кашель становился уж совсем неприличным. К счастью, близился финал томительной речи, оставалась лишь парочка завершающих штрихов.
- Кхм, граждане, попрошу внимания! Я, глашатай и советник короля Орнот Морус, являюсь устами и голосом Его Величества. И так…– великая честь, произносить слова за короля, который поленился выйти к подданным, - без вас, граждане Энкёрста, не случилось бы этой великой победы! В одиночку мы бы ни за что не справились с угрозой безумия Рандора, мне очень жаль, что в это тяжелое и прискорбное время, нам пришлось проливать кровь своих собратьев, мне страшно представить, как много вы потеряли, борясь за свободу бок о бок вместе с нами. Но, уверяю вас, впереди нас ждет лишь безоблачное небо и яркое солнце, что ниспослал на Безымянный! Люди, нет… – «от людей там одно название», подумал Орн, - Друзья! От всего сердца, примите сей скромный дар. Ведь в дальнейшем нас ждут неисчислимые победы овеянные подвигами, без единой капли крови пролитой вашими близкими. Ура!
Кто писал эту дебильную речь? Точно не Бальдер, может Эрсус. Впрочем, тот стоял все так же отрешенно, закатывая глаза к небу. Видимо возносил молитву: когда же это все кончится и сможем свалить пожрать от души. И выпить, однозначно выпить.
Кто-то из доблестных рыцарей решился отличиться и произнес обет. Особо наглые стали расшвыривать деньги в толпу людей. Для увеличения авторитета, видимо.
Орн выглянул из-за свитка, наблюдая, как серебро весело подпрыгивает по мраморным полам площади. Кажется, будто вчера он шел по ним, скользким от крови, перешагивая трупы, давясь дымом полыхающего города.
В настоящий момент мало что изменилось, но хаоса определенно стало больше. Единственное спасение вчерашних мятежников, а ныне правящего конклава - высота в 10 футов над алчущей оравой.
- Драный цирк, - хриплый и низкий голос донесся с противоположного края подмостков.
Военачальник Йорвульф отличался лаконичностью и прямолинейностью, Орн и по сей день помнит их первый и последний диалог:
«- Йор, зачем тебе секира и столько топоров?
- Я бы поостерегся спрашивать человека с топором, по какой причине он его носит.
- Почему?
- Потому что причиной можешь стать ты.»
Больше они не общались.
Люди через чур увлеклись щедростью высшего света, и продолжали собирать монеты в охапку. Кому не доставалось, тот отбирал их у соседа. Они пробирались меж торговых веранд и осколков статуи свергнутого правителя, пихаясь, кусаясь и пуская в ход кулаки. Кто-то даже огрел соседа черенком лопаты ради горстки серебра. Орн презрительно хмыкнул.
Единственное чему искренне радовался советник в этот поганый день; натягивая вымученную улыбку всякий раз, как под ноги страже падал очередной букет цветов благодарных горожан, что законодательное выступление ограничивается дворцовой площадью. Без пафосного шествия по задворкам, где вместо оваций скорее схватишь шальной болт промеж лопаток.
А цветы будут потом.
На похоронах.
- А теперь главное событие, друзья! – объявил советник, затем перейдя на шепот добавил, - у нас запланировано событие? – министр в ответ лишь кротко кивнул, - И так, главное событие сегодняшнего дня! – надрывая глотку из последних сил провозгласил Орнот.
Спустя мгновение толпа взорвалась радостным воплем, от которого закладывало уши. Удивительно, как таким воем окна не повыбивало. Или выбило, трудно сказать, когда не слышишь даже собственных мыслей, не то что звон битого стекла.
Орн щурясь сквозь солнце, увидел как двойка стражников натягиваю канат поверх свода арки. Куча тряпья стремительно взмыла вверх.
- Я не помню, что бы здесь был флагшток, – советник быстро померк лицом, когда присмотрелся к тому, что покачивается на волнах бриза, дующего с моря, - А-а-а, ну да.
Изувеченное и изломанное тело экс-правителя вздернули как бездомную дворнягу на потеху толпе. Трупы вообще не отличались аппетитностью, но этот…распухший язык вывалился изо рта, сквозь распоротую щеку, один глаз выкатился из орбиты и оказался на уровне срезанного носа. Боязно было предположить, что же творилось под тюремной робой, глядя на старые бурые пятна. Однозначно, Рандор при их последней встрече выглядел куда здоровее и презентабельнее, а сейчас самой приятной частью его тела были грязные босые ноги. Но самое пугающее то, что у него не было тени. Признак исчезнувшей души.
Советника передернуло, к горлу подступила тошнота, а во рту стало кисло от скопившейся слюны. Рука сама потянулась к внутреннему карману, нащупала там приятный кожаный переплет фляги, он так успокаивал нервы и грел сердце. Не так хорошо как содержимое, но что есть, то есть. Он сплюнул едкую вязь через плечо и отвернулся, устремляя взгляд в пол, там где опять крутилась чертова псина вылизывая себе яйца.
- Тебя бы на его место, – с тоской в голосе пробубнил Орн, возвращая взгляд к жалящему солнцу и бесформенной толпе простирающейся, кажется до горизонта.
- Стоит им только захотеть и нас сметут за секунды. – Глава службы безопасности короны, в который раз «порадовал» всех своим прагматичным оптимизмом.
- Честное слово, Марти, не нагнетай.
- Я не нагнетаю, Морус, я работаю. – Мартин всегда улыбался, и за этой улыбкой скрывалось все, кроме веселья.
Бурлящий океан людей толкался, пихался, и без устали кричал во весь голос. Из окон домов торчало по две-три головы, то нависая друг на другом, то и вовсе опасно свешиваясь к низу. Были и те кто, стоя на лоджии кабака, усаживал детей себе на плечи для лучшего обзора.
У советника неприятно засосало под ложечкой, когда одна тень мелькнула на крыше ратуши, уволакивая «зеваку» за горизонт. Почти одновременно с этим, слева две фигуры в балахонах, беззаботно сплавили бесчувственное тело в канал ведущий к докам. Шифры избавляются от потенциальной угрозы, успокаивал себя советник. Всего лишь шифры…
- Да отцепись ты от меня! – Орнот яростно схватился за подол мантии, с треском выдергивая его из пасти собаки. – Отлично, посмотри, что ты наделал, доволен? Теперь она вся в твоих мерзких соплях.
- Ч-через три д-дня коронация. – Эрсус теперь заикался через слово.
- Агааа, - протянул Орн, окидывая орду зевак, что пришли поглазеть на новых властителей, а заодно и поглумится над останками прежних, - и надеюсь, нас не сожгут вместе с дворцом.
Стадо баранов, гордо именуемое гражданами, с равным успехом будет рукоплескать реющему на соленом ветру трупу тирана, так и хладному телу новоизбранного правителя. Разницы никакой.
Впрочем, стоило лишь приглядеться внимательнее, как среди ликующих Морус стал отчетливо замечать и взгляды наполненные ненавистью, слезы вдов и сирот, сказанные одними губами проклятья калеки, придерживающего небрежно перевязанную грязным тряпьем культю. Пусть войска нового короля-освободителя и несли добро и свет в этот мир, но жены и дети погибших так не считали. И это их правда.
- Сдохните! Узурпаторы! – кто-то из толпы бросил увесистый булыжник, звонко врезавшийся в щит кольца стражников.
- Ваш король безродный выродок! – загомонили с другого края, - Тебе нас не купить!
- Мой сын погиб от твоих рук, кровопийца!
Толпа загомонила, завелась подогреваемая хором недовольных. Министр насупил брови, отступая в тень арки от греха подальше. Площадь начала оправдывать свое новое название.
- Это местный обычай? – поинтересовался Орн, вглядываясь в беснующуюся горстку недоброжелателей, - сначала радостно оближут тебе пятки, поносят на руках, а затем прибьют камнями?
Аркебузиры в авангарде свирепо и жестоко начали подавлять бунт, не церемонясь с увечными и обездоленными. День стремительно скатывался в ад.
- Е-если каждого слушать, то никакого светлого будущего не п-построить. Нам н-надо уходить.
Эрсус как всегда метко оценил ситуацию, осторожно оттягивая Орна за рукав.
- Стоит им только захотеть и нас сметут за секунды. – Мартин не переставая улыбаться в бороду, повторял это как мантру, выцеливая взглядом особо ретивых. И что-то подсказывало, эти самые ретивые в скором времени будут болтаться неподалеку от Рейна, или сплавляться в каналах.
- Ой, да что может случиться? – Скептически фыркнул Морус, оборачиваясь к министру.
Тем временем из кипящей массы недовольных выпорхнул силуэт закутанный в плащ, из подолов ткани он мгновенно вытащил заряженный арбалет; стальной зазубренный наконечник угрожающе сверкнул средь пепельного снега, и если бы не подоспевший шифр, поваливший навзничь убийцу со спины, все бы кончилось очень быстро для одного из присутствующих.
