Гоблин проверил стоявшую рядом с Владом, Юлдуз, после чего тоже направился к дверям.
- Короче, писаки! Ваши шмотки пока полежат у нас - вам они без надобности… Все вернем по завершению. Телефоны-айфоны, планшеты и прочую дребедень тоже отдадим - на выходе. А пока - общайтесь между собой, только уговор - морды друг другу не править и отношения не выяснять. Пайку получите через час. Воду - тоже. Матрасы-одеяла ближе к вечеру дадим. Отдыхайте пока…
Влад, услышав щелчок замка, медленно повернулся. Свет в камере оставили - и его предположение о ее размерах почти полностью подтвердилось. Прямоугольное, примерно тридцать пять, сорок метров по площади, в одном месте - покосившаяся дверка уборной, на одной петле, про которую упомянул вожак похитителей. Высота потолка - более трех метров, с пола не достать. И всего одна единственная лампочка примерно посередине, очень тусклая и едва освещающая лица встревоженных и ничего не понимающих женщин вокруг…
Стены подвала - а он больше не сомневался в том, что это подвал! - были оштукатурены лишь в одном месте, образовывая прямоугольник, закрашенный известью. В остальном - голые кирпичи, довольно плотной и старой кладки, пол, не земляной, что ожидалось, но залитый бетонной стяжкой, в углу - пара табуреток, столь же древний письменный стол. Прямо над ним, у самого потолка - небольшое отверстие для вентиляции. Окон Влад не увидел. Больше в помещении ничего не было, из людей - только те, кто ехал в «мерседесе».
- Это… это как? - Свирская, разом потерявшая всякий лоск, растерянно смотрела на остальных. - Девочки… Что это?
- Не поняла? - Ирина зло оттолкнула Лилит и встала напротив Анжелы:
- Или ты сейчас же скажешь этим придуркам, что ваш дурацкий розыгрыш пора прекращать, или я такое тут устрою! Ну?!
Влад перехватил ее руку, готовую ударить сжавшуюся Анжелу:
- Не надо. Сдается мне, этим ничего не изменишь.
- Да? Почему, вдруг? - Ирина вырвала кисть, окинув его гневным взором. - Не дошло еще? Их идиотская идея, с этим шоу и заточением, мне вовсе не кажется правильной! И я не имею ни малейшего желания в этом участвовать! Эй, вы, к вам обращаюсь! Откройте немедленно! Слово даю, я такой разгон сделаю - мало никому не покажется!
Многие стали поворачиваться к дверям у входа в подвал. Но Влад, еще раз отведя ее руку от лица Анжелы, повторил:
- Это до вас еще не дошло… Лариса ошиблась, как не жаль. И это - не розыгрыш. Если кто-то еще сомневается - посмотрите сюда…
Он указал на фантаста. Фаерский сидел на коленях у стены и тихо скулил, прижимая руки к животу.
- Все еще думаете - шутка? Ну, так вот вам… очень смешно?
Константина обступили и помогли принять более удобную позу.
- Больно? - Настя участливо дотронулась до его бока. - Давайте, я посмотрю. Я в медицинском учусь...
Она вытащила рубашку и обнажила бок Константина. Все увидели багровеющий синяк, при прикосновении к которому Фаерский снова заохал, удерживая руку Насти на расстоянии.
- Ой! Не надо!
Та, побледнев, настойчиво произнесла:
- Надо осмотреть! Они могли вам ребро сломать…
Женщины поддержали Настю, а Влад, все еще ощущая сухость во рту, подошел к выходу и громко произнес:
- Вы обещали! Если уж мы - пленники! - то хоть обеспечьте нас водой!
С той стороны его слова покрыли площадным матом… Он отошел от дверей и пожал плечами на немой вопрос Герты:
- Надо ждать… Терпите.
- Это надолго?
Влад не ответил. Он внимательно смотрел на стены, вернее - в те места, где по его предположениям могли находиться камеры слежения. Черт его знает, что послужило причиной их заточения, блажь ревнителей литературы, о которой распинались подонки, или, что-то более весомое - и более правдивое, чем все эти посылы к содержанию текстов. А, раз так - похитителям нужно совершенно другое, а не сочинения, упомянутые водилой…
В паре кирпичей виднелись темные пятна. Влад прикинул возможный обзор…
«Так. Та, что в правом углу - охватывает половину подвала и входную дверь. Которая в левом - другую часть и тоже, дверь посередине. Кроме этого - дверь в туалет. Даже этих двух достаточно, чтобы всегда быть в курсе того, что происходит в тюрьме. Зачем?»
Он подошел к дверям уборной, стараясь не шуметь. Потом резко рванул дверцу и с силой ударил по ней ладонью. Все недоуменно обернулись, а Влад кинул быстрый взгляд вверх - что-то едва уловимо блеснуло под самым потолком…
«Камера подвижная… Или, сама реагирует на звук и движение, или это делает оператор, сидящий где-то там, за стеной. К чему им полная фиксация? Нас дважды обыскали, все, что мы говорим - они слышат. Боятся, что договоримся между собой и предпримем какие-то действия? Едва ли… Почти все - женщины, от козла с бородкой толку никакого, а его в расчет вряд ли берут - старик. Какое еще сопротивление? Хотя - это, только если точно знали - кто из себя и что представляет! Но таких подробных сведений никто о себе заранее не сообщал - это уж точно! Нет, тут - другое. Им нужно иметь контроль не ради самого контроля. А вот как выдергивание каких-то кусков нашего заточения… причем - самых неблаговидных кусков! И записывать их, в целях дальнейшего монтажа!»
Он уселся прямо на пол и опустил голову. Постепенно приходило понимание сложившейся ситуации. Не выкуп требовался похитителям, и не кто-то, конкретный… Но, они все! И это - намного хуже.
«…Обыск… У каждого - деньги, документы, телефоны. Это все забрали еще тогда, когда они были в автобусе. Зачем было устраивать повтор? Что-то искали, что не нашли первый раз? Да нет… нас едва ли не догола раздели. Смысл? Или… Вот, это вполне вписывается - водитель не участвовал в первом шмоне! А своим подельникам не доверяет! Или - доверяет, но решил перестраховаться! Не обыскивал сам - был занят чем-то более существенным. Чем? Докладывал настоящим организаторам? Отгонял автобус? Вполне возможно… Мерс, могли и в самом деле зафрахтовать, стало быть - машину нужно вернуть в гараж. А это - часа четыре туда, и столько же - обратно. Долго… Сколько они были в отключке? Газ… газ. Сонный - понятно, состав неизвестен, да и не мастер он по этой части. Но, что действует быстро и по башке бьет - без сомнений. Как достали? А черт его знает… Сейчас, в наше время - бабки покажи, на рынке все сами принесут, еще и подскажут, как работает. Итак - полдня, или всю прошедшую ночь, они спали в подвале. Их туда перенесли, каждого. Это - еще не менее часа. И не все вынесли отравления - следы рвоты на его рукаве и отвратительный запах, как раз оттуда… То есть - машину еще и помыть не мешало! Еще час! Но, все это - если мерс не в личном владении…»
В двери приоткрылось крохотное окошко. Волосатая рука протянула пятилитровую пластиковую бутыль.
- Забирайте воду.
Голос донесся сверху. Женщины кинулись к бутыли, пальцы руки разжались, та втянулась назад и окошко быстро захлопнули.
- Пить, пить, пожалуйста!
- Не рвите, вы что?
- Надо по очереди!
Никто никого не слушал. Все тянулись к бутыли, перехватывали ее из рук, расплескивали и ругались. Лишь трое - сам Влад, Вдовина, слишком тяжелая и неповоротливая из-за своего веса, да Настя, задержавшаяся возле Фаерского, остались на своих местах. Ирина, выхватив бутылку прямо из рук припавшей к ней, Анжелы, громко крикнула:
- Вы с ума все сошли? Стадо баранов… Становитесь по одному! Кому сказала?
Женщины, более-менее упокоившись, выстроились в извилистую цепь. Кто-то предложил:
- Кружку бы… Может, в столе есть?
- Нет там ничего. Я уже смотрела! - Ирэниэль, стоявшая первой, дернула Ирину за платье. - Давай!
- По три глотка, - Ирина сурово посмотрела на «эльфийку». - Когда еще принесут - снова поделим. А пока - по три, чтобы всем досталось.
С ней не спорили. Влад, медленно поднимаясь и занимая очередь, искоса бросил взгляд на то место, где, как предполагал, находилась камера. Все они как раз были под ее обзором.
«… Вряд ли это им интересно. Но, когда нас несколько дней будут морить голодом, а потом выкинут пару плошек и все набросятся на них, отталкивая друг друга - это уже вполне годится для показа. Вот, мол, как себя ведут «творцы наших душ» … Показа? Но, тогда…»
Он не стал больше смотреть. Догадка, пришедшая на ум, вытеснила даже жажду воды - те, кто за стеной, не должны понять о его подозрениях.
...Когда это с ней началось? Десять... нет, пятнадцать лет назад? После очередного развода, увидев афишу у входа в кинотеатр, она, лишь бы хоть чем-то остудить безумную пустоту, ринулась в кассу, ища уединения и места, где можно посидеть в темноте, без жалостливых взглядов матери и отрешенных, пустых - вечно пьющего брата. А вышло, что пропустила через себя всю сагу, да так, словно это она шла по Средиземью в компании гномов и эльфов, она дралась с людоедами-орками, и она - именно она! - бросила кольцо в жерло вулкана... До той поры она даже не слышала ничего про трилогию, но, едва покинула кинотеатр, в тот же день бросилась на развал, в Олимпийском, где и приобрела все книги в обмен на четверть зарплаты. И, с тех пор, ее душа унеслась прочь от яви Московских улиц, подсчитывания унылых платежек в бухгалтерии, где работала, и даже звонков того кобеля, который решил вернуться обратно, так как новая пассия очень быстро разобралась с ним, в отличие от самой Томы. Да, Томы, или даже - Томочки! - он так ее звал, особенно, когда хотел выпросить денег на новую игрушку - дорогой телефон, какие-то диски к колесам его "Бэхи", или билеты на рок-концерт, куда ее, почему-то, никогда не приглашал...
Она не могла иметь детей. Ее "первый", бывший офицер, потерявший глаз в Чечне и возможность дальнейшего продвижения по службе, уволившись, так и не смог найти нормальной работы, Он метался от одного заработка, к другому, злился на себя и бывших друзей, сам - пил, а ее - бил... Да так, что однажды не заметил, как ее увезли на скорой и почти два дня держали в реанимации. Потом был суд, вымаливание прощения, и развод - первый. Когда его увозили, она узнала приговор врачей. Так закрылась одна страница в жизни и началась вторая. Следующий едва не сбил ее возле светофора и от испуга пригласил в ресторан. Она согласилась - прежний не баловал подобными развлечениями. Там выяснилось, что он - музыкант. Гитарист, в этом же заведении. Играл, надо сказать, неплохо... Через три встречи они оказались в койке, через пять - он, узнав, что живет одна и имеет свою квартиру и довольно приличную зарплату, переехал к ней. Выглядела она, несмотря на возраст, хорошо, а он, будучи на десяток лет моложе, не стеснялся своей подруги. Но семья не получалась... "Музыкант" любил общество, гулянки до утра и тусовку с себе подобными - рокерами в кожаных косухах, украшенных цепями и ремнями с широченными бляхами. В этот круг ее не допускали, оставляя только кухню, стирку и чуть ли не еженедельное выклянчивание "рубликов", на то или иное, очень нужное дело.
Все она понимала... Все. И что нужна, поскольку спонсирует этого альфонса, и что ему так проще жить, не платя за квартиру, которую раньше приходилось снимать. И все - прощала. Или - не прощала... но так тоскливо жить одной! А потом - застала "мальчика" в их совместной постели с его очередной поклонницей. Скандала, как такового, даже не произошло. Она подозревала, но предпочитала молчать. Но, увидев его голый зад, вздымающийся над распластанной девицей, услышав ее охи-ахи, огрела обоих стулом... Соплячка сбежала, а он, матерясь и испуганно прикрываясь одеялом, выбежал на лестничный пролет.
"Профессор" перевернул ее жизнь. Вернее - вернул к жизни... Она забросила все прежние увлечения, вечерами, возвращаясь из банка, шила потрясающие костюмы, списывалась с такими же "умалишенными" и раздавала им свои поделки, очень быстро заслужив славу искусного мастера. Они и привели ее на традиционный сбор-карнавал, где все ходили, обряженные в одежды эльфов, хоббитов и прочих обитателей этих великих страниц. А потом, трижды проштудировав эпопею, она и сама попыталась изобразить что-то, в том же духе. Новые приятели не сильно критиковали, напротив - просили продолжить. И она, воспряв, словно ото сна, писала и писала...
Дальше был интернет, некоторая известность, и этот портал - где в чести находились совсем иные тексты. Но она, ведя две жизни (настоящую, где она оставалась обычной служащей, и другую, которая отвечала ее внутреннему миру!) довольствовалась и этим. И приглашение, полученное вчера, ей не показалось странным - наверное, администрация ресурса лучше понимает вкусы читателей, и выделило ее не просто так? А потому - выпросила все причитающиеся отгулы, попросила подругу присмотреть за продуктами в холодильнике (мало ли, разморозиться?) а сама, приготовив ту часть одежды, в которой никогда бы не рискнула появиться перед знакомыми и коллегами по службе, решительно встала перед зеркалом и навела такой «боевой» марафет, что могла им потрясти даже самого свирепого Назгула…
Эффект удался. В этом микроавтобусе ее появление произвело настоящий ступор для прочих участников, а Тамара, вернее - Ирэниэль! - нарочито медленно усаживаясь на предложенное место, внутренне кайфовала от произведенного эпатажа. И пусть, что это - всего лишь игра, развлечение, для женщины без семьи и старше сорока, но зато, как округлились их глаза!
…А потом было пробуждение, оторопь, ломка в висках и тусклый свет лампы, освещавшей обыск и жадные руки того громадного урода, который не стесняясь влез под ее юбку. Пришло понимание, что ее игра - ничто, по сравнению с игрой тех, кто притащил их в подвал. Эти не рядились в костюмы и не ждали оваций. И она, столько раз описавшая иной мир и замыслы врагов, как-то сразу догадалась, эти - заставят играть по своим правилам…
Воду выдали еще два раза. И несколько хлипких, пластиковых стаканчиков. Ближе к вечеру - по ее подсчетам. Часики с руки содрали, так что точное время она определить не могла. Этого хватило, чтобы утолить жажду, мучающую пленников после общего отравления. Но слишком мало - о том, чтобы умыться, пришлось забыть. А лицо и кожа на ладонях требовали ухода - пол, на котором им пришлось лежать, не отличался чистотой. Кроме того, в микроавтобусе многих стошнило - следы коричнево-зеленых пятен на одежде виднелись у многих…
Выяснение причин и следствий зашло в тупик - все пытали Анжелу, но та лишь разводила руками и ничего не могла объяснить. Она тоже не могла уловить той нити, с которой все началось. Но всем своим сердцем, уже научившимся определять людскую жестокость, чувствовала - все только начинается…
Постепенно все угомонились - взяла верх усталость. И, едва в подвале-камере воцарилась относительная тишина, голос сверху заставил ее открыть глаза.
- Писаки! Не соскучились еще? А пора… пора. Короче, господа-товарищи, надоть объяснить вам суть нашего процессу… Сейчас выдадим матрасики, каждому по одному, и одеяльца. Все казенное, прошу на прокладки не употреблять и ножками, обутыми не топтать. Простыней и прочей ерунды не держим - не графья-с! Да вам и без надобности - спать и так без задних ног будете, ежель получится. Ну, в смысле - у кого нервы крепкие.
В динамиках раздался смешок…
- Мы тут посоветовались… Сегодня вас трогать не станем. Живите покуда. Но озвучим наше видение дальнейшего! После постельных принадлежностей друган Гоблин выдаст каждому тетрадку и ручку.
- Короче, писаки! Ваши шмотки пока полежат у нас - вам они без надобности… Все вернем по завершению. Телефоны-айфоны, планшеты и прочую дребедень тоже отдадим - на выходе. А пока - общайтесь между собой, только уговор - морды друг другу не править и отношения не выяснять. Пайку получите через час. Воду - тоже. Матрасы-одеяла ближе к вечеру дадим. Отдыхайте пока…
Влад, услышав щелчок замка, медленно повернулся. Свет в камере оставили - и его предположение о ее размерах почти полностью подтвердилось. Прямоугольное, примерно тридцать пять, сорок метров по площади, в одном месте - покосившаяся дверка уборной, на одной петле, про которую упомянул вожак похитителей. Высота потолка - более трех метров, с пола не достать. И всего одна единственная лампочка примерно посередине, очень тусклая и едва освещающая лица встревоженных и ничего не понимающих женщин вокруг…
Стены подвала - а он больше не сомневался в том, что это подвал! - были оштукатурены лишь в одном месте, образовывая прямоугольник, закрашенный известью. В остальном - голые кирпичи, довольно плотной и старой кладки, пол, не земляной, что ожидалось, но залитый бетонной стяжкой, в углу - пара табуреток, столь же древний письменный стол. Прямо над ним, у самого потолка - небольшое отверстие для вентиляции. Окон Влад не увидел. Больше в помещении ничего не было, из людей - только те, кто ехал в «мерседесе».
- Это… это как? - Свирская, разом потерявшая всякий лоск, растерянно смотрела на остальных. - Девочки… Что это?
- Не поняла? - Ирина зло оттолкнула Лилит и встала напротив Анжелы:
- Или ты сейчас же скажешь этим придуркам, что ваш дурацкий розыгрыш пора прекращать, или я такое тут устрою! Ну?!
Влад перехватил ее руку, готовую ударить сжавшуюся Анжелу:
- Не надо. Сдается мне, этим ничего не изменишь.
- Да? Почему, вдруг? - Ирина вырвала кисть, окинув его гневным взором. - Не дошло еще? Их идиотская идея, с этим шоу и заточением, мне вовсе не кажется правильной! И я не имею ни малейшего желания в этом участвовать! Эй, вы, к вам обращаюсь! Откройте немедленно! Слово даю, я такой разгон сделаю - мало никому не покажется!
Многие стали поворачиваться к дверям у входа в подвал. Но Влад, еще раз отведя ее руку от лица Анжелы, повторил:
- Это до вас еще не дошло… Лариса ошиблась, как не жаль. И это - не розыгрыш. Если кто-то еще сомневается - посмотрите сюда…
Он указал на фантаста. Фаерский сидел на коленях у стены и тихо скулил, прижимая руки к животу.
- Все еще думаете - шутка? Ну, так вот вам… очень смешно?
Константина обступили и помогли принять более удобную позу.
- Больно? - Настя участливо дотронулась до его бока. - Давайте, я посмотрю. Я в медицинском учусь...
Она вытащила рубашку и обнажила бок Константина. Все увидели багровеющий синяк, при прикосновении к которому Фаерский снова заохал, удерживая руку Насти на расстоянии.
- Ой! Не надо!
Та, побледнев, настойчиво произнесла:
- Надо осмотреть! Они могли вам ребро сломать…
Женщины поддержали Настю, а Влад, все еще ощущая сухость во рту, подошел к выходу и громко произнес:
- Вы обещали! Если уж мы - пленники! - то хоть обеспечьте нас водой!
С той стороны его слова покрыли площадным матом… Он отошел от дверей и пожал плечами на немой вопрос Герты:
- Надо ждать… Терпите.
- Это надолго?
Влад не ответил. Он внимательно смотрел на стены, вернее - в те места, где по его предположениям могли находиться камеры слежения. Черт его знает, что послужило причиной их заточения, блажь ревнителей литературы, о которой распинались подонки, или, что-то более весомое - и более правдивое, чем все эти посылы к содержанию текстов. А, раз так - похитителям нужно совершенно другое, а не сочинения, упомянутые водилой…
В паре кирпичей виднелись темные пятна. Влад прикинул возможный обзор…
«Так. Та, что в правом углу - охватывает половину подвала и входную дверь. Которая в левом - другую часть и тоже, дверь посередине. Кроме этого - дверь в туалет. Даже этих двух достаточно, чтобы всегда быть в курсе того, что происходит в тюрьме. Зачем?»
Он подошел к дверям уборной, стараясь не шуметь. Потом резко рванул дверцу и с силой ударил по ней ладонью. Все недоуменно обернулись, а Влад кинул быстрый взгляд вверх - что-то едва уловимо блеснуло под самым потолком…
«Камера подвижная… Или, сама реагирует на звук и движение, или это делает оператор, сидящий где-то там, за стеной. К чему им полная фиксация? Нас дважды обыскали, все, что мы говорим - они слышат. Боятся, что договоримся между собой и предпримем какие-то действия? Едва ли… Почти все - женщины, от козла с бородкой толку никакого, а его в расчет вряд ли берут - старик. Какое еще сопротивление? Хотя - это, только если точно знали - кто из себя и что представляет! Но таких подробных сведений никто о себе заранее не сообщал - это уж точно! Нет, тут - другое. Им нужно иметь контроль не ради самого контроля. А вот как выдергивание каких-то кусков нашего заточения… причем - самых неблаговидных кусков! И записывать их, в целях дальнейшего монтажа!»
Он уселся прямо на пол и опустил голову. Постепенно приходило понимание сложившейся ситуации. Не выкуп требовался похитителям, и не кто-то, конкретный… Но, они все! И это - намного хуже.
«…Обыск… У каждого - деньги, документы, телефоны. Это все забрали еще тогда, когда они были в автобусе. Зачем было устраивать повтор? Что-то искали, что не нашли первый раз? Да нет… нас едва ли не догола раздели. Смысл? Или… Вот, это вполне вписывается - водитель не участвовал в первом шмоне! А своим подельникам не доверяет! Или - доверяет, но решил перестраховаться! Не обыскивал сам - был занят чем-то более существенным. Чем? Докладывал настоящим организаторам? Отгонял автобус? Вполне возможно… Мерс, могли и в самом деле зафрахтовать, стало быть - машину нужно вернуть в гараж. А это - часа четыре туда, и столько же - обратно. Долго… Сколько они были в отключке? Газ… газ. Сонный - понятно, состав неизвестен, да и не мастер он по этой части. Но, что действует быстро и по башке бьет - без сомнений. Как достали? А черт его знает… Сейчас, в наше время - бабки покажи, на рынке все сами принесут, еще и подскажут, как работает. Итак - полдня, или всю прошедшую ночь, они спали в подвале. Их туда перенесли, каждого. Это - еще не менее часа. И не все вынесли отравления - следы рвоты на его рукаве и отвратительный запах, как раз оттуда… То есть - машину еще и помыть не мешало! Еще час! Но, все это - если мерс не в личном владении…»
В двери приоткрылось крохотное окошко. Волосатая рука протянула пятилитровую пластиковую бутыль.
- Забирайте воду.
Голос донесся сверху. Женщины кинулись к бутыли, пальцы руки разжались, та втянулась назад и окошко быстро захлопнули.
- Пить, пить, пожалуйста!
- Не рвите, вы что?
- Надо по очереди!
Никто никого не слушал. Все тянулись к бутыли, перехватывали ее из рук, расплескивали и ругались. Лишь трое - сам Влад, Вдовина, слишком тяжелая и неповоротливая из-за своего веса, да Настя, задержавшаяся возле Фаерского, остались на своих местах. Ирина, выхватив бутылку прямо из рук припавшей к ней, Анжелы, громко крикнула:
- Вы с ума все сошли? Стадо баранов… Становитесь по одному! Кому сказала?
Женщины, более-менее упокоившись, выстроились в извилистую цепь. Кто-то предложил:
- Кружку бы… Может, в столе есть?
- Нет там ничего. Я уже смотрела! - Ирэниэль, стоявшая первой, дернула Ирину за платье. - Давай!
- По три глотка, - Ирина сурово посмотрела на «эльфийку». - Когда еще принесут - снова поделим. А пока - по три, чтобы всем досталось.
С ней не спорили. Влад, медленно поднимаясь и занимая очередь, искоса бросил взгляд на то место, где, как предполагал, находилась камера. Все они как раз были под ее обзором.
«… Вряд ли это им интересно. Но, когда нас несколько дней будут морить голодом, а потом выкинут пару плошек и все набросятся на них, отталкивая друг друга - это уже вполне годится для показа. Вот, мол, как себя ведут «творцы наших душ» … Показа? Но, тогда…»
Он не стал больше смотреть. Догадка, пришедшая на ум, вытеснила даже жажду воды - те, кто за стеной, не должны понять о его подозрениях.
*******
...Когда это с ней началось? Десять... нет, пятнадцать лет назад? После очередного развода, увидев афишу у входа в кинотеатр, она, лишь бы хоть чем-то остудить безумную пустоту, ринулась в кассу, ища уединения и места, где можно посидеть в темноте, без жалостливых взглядов матери и отрешенных, пустых - вечно пьющего брата. А вышло, что пропустила через себя всю сагу, да так, словно это она шла по Средиземью в компании гномов и эльфов, она дралась с людоедами-орками, и она - именно она! - бросила кольцо в жерло вулкана... До той поры она даже не слышала ничего про трилогию, но, едва покинула кинотеатр, в тот же день бросилась на развал, в Олимпийском, где и приобрела все книги в обмен на четверть зарплаты. И, с тех пор, ее душа унеслась прочь от яви Московских улиц, подсчитывания унылых платежек в бухгалтерии, где работала, и даже звонков того кобеля, который решил вернуться обратно, так как новая пассия очень быстро разобралась с ним, в отличие от самой Томы. Да, Томы, или даже - Томочки! - он так ее звал, особенно, когда хотел выпросить денег на новую игрушку - дорогой телефон, какие-то диски к колесам его "Бэхи", или билеты на рок-концерт, куда ее, почему-то, никогда не приглашал...
Она не могла иметь детей. Ее "первый", бывший офицер, потерявший глаз в Чечне и возможность дальнейшего продвижения по службе, уволившись, так и не смог найти нормальной работы, Он метался от одного заработка, к другому, злился на себя и бывших друзей, сам - пил, а ее - бил... Да так, что однажды не заметил, как ее увезли на скорой и почти два дня держали в реанимации. Потом был суд, вымаливание прощения, и развод - первый. Когда его увозили, она узнала приговор врачей. Так закрылась одна страница в жизни и началась вторая. Следующий едва не сбил ее возле светофора и от испуга пригласил в ресторан. Она согласилась - прежний не баловал подобными развлечениями. Там выяснилось, что он - музыкант. Гитарист, в этом же заведении. Играл, надо сказать, неплохо... Через три встречи они оказались в койке, через пять - он, узнав, что живет одна и имеет свою квартиру и довольно приличную зарплату, переехал к ней. Выглядела она, несмотря на возраст, хорошо, а он, будучи на десяток лет моложе, не стеснялся своей подруги. Но семья не получалась... "Музыкант" любил общество, гулянки до утра и тусовку с себе подобными - рокерами в кожаных косухах, украшенных цепями и ремнями с широченными бляхами. В этот круг ее не допускали, оставляя только кухню, стирку и чуть ли не еженедельное выклянчивание "рубликов", на то или иное, очень нужное дело.
Все она понимала... Все. И что нужна, поскольку спонсирует этого альфонса, и что ему так проще жить, не платя за квартиру, которую раньше приходилось снимать. И все - прощала. Или - не прощала... но так тоскливо жить одной! А потом - застала "мальчика" в их совместной постели с его очередной поклонницей. Скандала, как такового, даже не произошло. Она подозревала, но предпочитала молчать. Но, увидев его голый зад, вздымающийся над распластанной девицей, услышав ее охи-ахи, огрела обоих стулом... Соплячка сбежала, а он, матерясь и испуганно прикрываясь одеялом, выбежал на лестничный пролет.
"Профессор" перевернул ее жизнь. Вернее - вернул к жизни... Она забросила все прежние увлечения, вечерами, возвращаясь из банка, шила потрясающие костюмы, списывалась с такими же "умалишенными" и раздавала им свои поделки, очень быстро заслужив славу искусного мастера. Они и привели ее на традиционный сбор-карнавал, где все ходили, обряженные в одежды эльфов, хоббитов и прочих обитателей этих великих страниц. А потом, трижды проштудировав эпопею, она и сама попыталась изобразить что-то, в том же духе. Новые приятели не сильно критиковали, напротив - просили продолжить. И она, воспряв, словно ото сна, писала и писала...
Дальше был интернет, некоторая известность, и этот портал - где в чести находились совсем иные тексты. Но она, ведя две жизни (настоящую, где она оставалась обычной служащей, и другую, которая отвечала ее внутреннему миру!) довольствовалась и этим. И приглашение, полученное вчера, ей не показалось странным - наверное, администрация ресурса лучше понимает вкусы читателей, и выделило ее не просто так? А потому - выпросила все причитающиеся отгулы, попросила подругу присмотреть за продуктами в холодильнике (мало ли, разморозиться?) а сама, приготовив ту часть одежды, в которой никогда бы не рискнула появиться перед знакомыми и коллегами по службе, решительно встала перед зеркалом и навела такой «боевой» марафет, что могла им потрясти даже самого свирепого Назгула…
Эффект удался. В этом микроавтобусе ее появление произвело настоящий ступор для прочих участников, а Тамара, вернее - Ирэниэль! - нарочито медленно усаживаясь на предложенное место, внутренне кайфовала от произведенного эпатажа. И пусть, что это - всего лишь игра, развлечение, для женщины без семьи и старше сорока, но зато, как округлились их глаза!
…А потом было пробуждение, оторопь, ломка в висках и тусклый свет лампы, освещавшей обыск и жадные руки того громадного урода, который не стесняясь влез под ее юбку. Пришло понимание, что ее игра - ничто, по сравнению с игрой тех, кто притащил их в подвал. Эти не рядились в костюмы и не ждали оваций. И она, столько раз описавшая иной мир и замыслы врагов, как-то сразу догадалась, эти - заставят играть по своим правилам…
Воду выдали еще два раза. И несколько хлипких, пластиковых стаканчиков. Ближе к вечеру - по ее подсчетам. Часики с руки содрали, так что точное время она определить не могла. Этого хватило, чтобы утолить жажду, мучающую пленников после общего отравления. Но слишком мало - о том, чтобы умыться, пришлось забыть. А лицо и кожа на ладонях требовали ухода - пол, на котором им пришлось лежать, не отличался чистотой. Кроме того, в микроавтобусе многих стошнило - следы коричнево-зеленых пятен на одежде виднелись у многих…
Выяснение причин и следствий зашло в тупик - все пытали Анжелу, но та лишь разводила руками и ничего не могла объяснить. Она тоже не могла уловить той нити, с которой все началось. Но всем своим сердцем, уже научившимся определять людскую жестокость, чувствовала - все только начинается…
Постепенно все угомонились - взяла верх усталость. И, едва в подвале-камере воцарилась относительная тишина, голос сверху заставил ее открыть глаза.
- Писаки! Не соскучились еще? А пора… пора. Короче, господа-товарищи, надоть объяснить вам суть нашего процессу… Сейчас выдадим матрасики, каждому по одному, и одеяльца. Все казенное, прошу на прокладки не употреблять и ножками, обутыми не топтать. Простыней и прочей ерунды не держим - не графья-с! Да вам и без надобности - спать и так без задних ног будете, ежель получится. Ну, в смысле - у кого нервы крепкие.
В динамиках раздался смешок…
- Мы тут посоветовались… Сегодня вас трогать не станем. Живите покуда. Но озвучим наше видение дальнейшего! После постельных принадлежностей друган Гоблин выдаст каждому тетрадку и ручку.
