— Ну, как знаете, – пожал Михаил плечами и открыв дверь, вошёл внутрь.
Лидия Семёновна отправилась на кухню, по дороге несколько раз оглянувшись.
Молодой человек между тем вытащил мобильный телефон, нашёл там функцию диктофона и положил телефон на стол. После этого он открыл чемоданчик с инструментами, достал оттуда отвёртку и принялся разбирать дверной замок.
— Ой, а что это вы делаете? – с любопытством спросила соседка, осторожно подходя к нему.
— Даша просила поменять замок на двери, а у меня всё руки не доходили, – не отвлекаясь от дела, ответил он.
— А… сейчас-то зачем? – недоумённо спросила старушка. – Дарьи уже нет.
— Просьбу покойницы нужно выполнять, – наставительно ответил Михаил, глядя на неё. – У меня пока время есть. Почему бы не сделать.
Он поддел отвёрткой и вытащил замочный блок, положил его на стол, а из пакета достал свежекупленный, выдернул из него связку ключей и стал вставлять его в щель, вбивая до конца ладонью.
— А ключи кому дадите? – поинтересовалась соседка.
— Как – кому? Тому, кто будет здесь жить, – отчеканил молодой человек, принявшись привинчивать замочный блок с помощью отвёртки.
Лидия Семёновна ничего не ответила, но её губы на мгновение скривились. Она снова ушла на кухню. Закончив свою работу, Михаил взял ключи и проверил, что каждый из них нормально открывает и закрывает замок, и дверь надёжно запирается.
После этого он занялся разбором личных вещей Дарьи, открывая все ящики, отделения, обшаривая все полки. Всё, что, по его мнению, могло представлять из себя какую-то ценность, как память об учительнице или её близких, он складывал на столе. Краем глаза он заметил, что соседка несколько раз выходила из кухни и пройдя по коридору, осторожно заглянула в комнату, чтобы увидеть, чем он там занимается. В конце концов, она не выдержала и, подойдя к двери, обратилась к молодому человеку:
— Миша, можно вас на минуточку?
— Заходите, Лидия Семёновна, – сразу же откликнулся он, – не стесняйтесь.
— Я же сказала, что не хочу сейчас заходить в эту комнату. Выйдите, пожалуйста, нам нужно поговорить.
— Насколько я успел заметить, вы и раньше не заходили сюда, – отозвался Михаил, продолжая разбирать вещи на столе.
— Это не имеет значения. Я прошу вас выйти. Я настаиваю.
— Ах, настаиваете! Ну, хорошо. – Михаил взял телефон со стола, нажав на нём кнопку записи, и вышел в коридор. – Я вас внимательно слушаю, Лидия Семёновна.
— Миша, – официальным тоном начала соседка, – я, конечно, понимаю, что вы были с Дарьей в её последние дни – не важно, какие там между вами были отношения, – и вы заботились о ней, опекали её, помогали, – я всё это понимаю и очень вам сочувствую. Но теперь, когда она умерла, ваше нахождение здесь становится бессмысленным, даже незаконным. Я позволила вам зайти, чтобы забрать свои вещи, если они остались в Дашиной комнате, но всему же есть границы! Вы не родственник Даши, чтобы так бесцеремонно копаться в её вещах, что-то забирать, менять замки и прочее. Я настоятельно прошу вас прекратить всё это и покинуть эту квартиру исключительно со своими личными вещами. В противном случае мне придётся принимать меры, которые будут иметь серьёзные последствия. В такой скорбный день я бы не хотела доводить до этого.
Весь монолог Михаил выслушал молча, с абсолютно непроницаемым выражением на лице, и только когда она закончила, позволил себе ответить.
— Лидия Семёновна. Вы же не родственница Даше?
— Нет.
— Вам нужны её документы, семейный альбом, фотографии её мамы, тетради и учебники?
— Нет, не нужны.
— Тогда почему я не могу забрать это всё. Ведь никого из родственников у Даши не осталось. Вы предлагаете всё это выбросить?
— Ну… – замялась соседка, – я думаю есть какое-то официальное учреждение, которое этим занимается, какой-то архив, куда сдают вещи в таких случаях.
— Вы сами знаете, что ничего такого нет, и тот, кто будет здесь жить, просто выкинет это всё на свалку. А я этого не допущу, понятно? Можете принимать какие угодно меры, но оставлять память о Даше на произвол судьбы я не дам. Ещё есть какие-то вопросы на этот счёт?
Старушка была в замешательстве, не зная, что сказать. В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кто это? – испуганно спросила женщина.
— Я открою, – сказал Михаил, и быстро направился к двери, пока она не опомнилась.
На пороге стоял мужчина с портфелем в руке, а за его спиной ещё двое в специальных комбинезонах и с большими техническими чемоданами в руках.
— Здравствуйте. Вы давали заявку на проверку, дегазацию и санобработку помещения?
— Да, я давал, – ответил Михаил. – Проходите, пожалуйста.
Прибывшие ввалились внутрь, и, пройдя вслед за ним мимо растерянно хлопавшей глазами соседки, вошли в комнату Дарьи.
— Эту комнату проверьте, пожалуйста, – сказал молодой человек. – У меня подозрение, что здесь что-то не так.
— Понятно, – оглядев помещение, сказал мужчина с портфелем. – Сейчас мы проведём комплексную проверку. Если не возражаете, мы с вами пока выйдем.
Он увёл Михаила в коридор, закрыв дверь за собой, чтобы специалисты могли приступить к работе.
— Есть у вас, где можно сесть и заполнить документы? – поинтересовался мужчина.
— Да, можете пройти на кухню и сесть за стол, – ответил молодой человек, показывая дорогу.
Соседка начала приходить в себя и отправилась за ними. Пока мужчина доставал из портфеля бумаги и раскладывал их на столе, Лидия Семёновна накинулась на Михаила.
— Объясните, что здесь происходит? Кто эти люди, и по какому праву они сюда вошли?
— А вы что, не в курсе? – спросил мужчина, поднимая на неё глаза. – У нас заявка на проведение санитарной проверки комнаты в этой квартире. Вот официальный бланк.
— А кто давал заявку?
— Простите, а вы вообще кто?
— Что значит – кто?! – возмутилась женщина. – Я хозяйка квартиры. Могу документы предъявить.
— Лидия Семёновна, вы хозяйка одной из комнат, – уточнил Михаил и, повернувшись к сидящему за столом, спокойным тоном объяснил: – Это коммунальная квартира, так что всё в порядке. Заполняйте документы.
— Да какое право вы имеете распоряжаться в чужой квартире? – воскликнула соседка. – Я сейчас милицию вызову!
— Вызывайте, – пожал плечами Михаил. – Может, так будет даже лучше. Одним разом все вопросы снимем.
— Что? – непонимающе протянула она. – О чём вы?
Михаил повернулся к мужчине, заполнявшему бланк и прислушивающемуся между делом к их разговору.
— Я надеюсь, что в случае, если вы что-то обнаружите, это будет иметь законную силу для заявления в милицию? – спросил он.
— Безусловно, – ответил тот. – Мы же государственная структура. Если что, можете использовать наше заключение и в суде. Да мы и сами обратимся в прокуратуру, если что.
В этот момент один из прибывших специалистов зашёл на кухню.
— А, вы здесь, Игорь Фёдорович. Мы нашли кое-что.
— Что?
— Под плинтусом прямо около дивана разлита ртуть. Очевидно, что сделано намеренно: тонкая полоса тянется не меньше, чем на метр. Кто-то аккуратно сделал её на полу, а затем сверху прибили плинтус.
— Теперь, по-моему, самое время вызывать милицию, – заметил Михаил и повернулся к соседке: – а, Лидия Семёновна?
— А при чём тут я? – усмехнулась та.
— Игорь Фёдорович, я требую, чтобы вы запротоколировали этот факт, – обратился Михаил к сидящему. – Очевидно ведь, что ртуть разлили намеренно.
— Да, естественно, – поднимаясь с места, сказал мужчина, – мы это сделаем, и я тоже думаю, что лучше вызвать милицию. Пошли, Олег.
Они вышли из кухни, направившись в комнату Дарьи, оставив Михаила наедине с соседкой.
— А что вы на меня так смотрите, Миша? – с вызовом проговорила старушка. – Я тут не при чём.
— Неужели эта несчастная комната имеет такую ценность для вас, что ради неё вы свели на тот свет двух ни в чём не повинных людей? – сверля её глазами, спросил он.
— А вы докажите!
— Этим милиция будет заниматься, а не я.
— И милиция ничего не докажет. А квартира это моя! Её дали моему отцу за службу в армии, а пока он на фронте кровь проливал, вселили сюда этого Егора, который сам ни дня не воевал, а наших военных под трибунал отправлял. Мы столько писали, чтобы их переселили, всё без толку. Почему моя семья должна ютиться в этой комнате, если вся квартира нашей была? А?
— Ясно. А про сообщника своего ничего не скажете?
— Я вам ничего и не собираюсь говорить. А обвинить вам меня не в чем – доказательств нет. Жалко мне Дашку, и мать её тоже жалко, но что поделать – все смертны. Осталась бы Даша в Москве после учёбы, жила бы до сих пор. За то, что обнаружили в комнате гадость какую-то и очистку проводите, сердечное вам спасибо. Закончите – скатертью дорога! Теперь вся квартира по закону принадлежит мне.
— Уверены?
— Уверена – я законы знаю. Раз в квартире без меня никто не прописан, она моя.
Михаил не спеша достал из кармана свой паспорт и, раскрыв его на нужной странице, ткнул под нос соседке.
— Дарья была моей женой, так что я ей наследник. – Он перевернул страницы и снова подсунул паспорт под нос старушки. – Вот штамп о моей прописке в этой квартире.
— Этого не может быть! – растерянно бормотала соседка, глядя то на страницу в паспорте, то на лицо молодого человека. – Этого не должно быть! Это моя квартира!
— Что, нарушил я ваши планы? – с презрением глядя ей в лицо, процедил сквозь зубы Михаил. – Столько лет ждали, а тут такой облом на старости лет. Теперь, даже если доказать вашу вину не удастся, то я всё равно превращу ваши оставшиеся дни в ад. А квартира уже достанется мне. Как вам такой расклад?
— Я… дочке… дочке… внукам… квартиру… – тяжело хватая воздух губами и прерывисто дыша, сказала старушка, закатывая глаза. Она вдруг замахала руками, схватилась за спинку ближайшего стула и начала оседать на колени, затем повалилась на бок. – Там… на полке… таблетки… задыхаюсь я… скорее… сердце… не могу…
Михаил склонился над ней и поднёс к её лицу правую руку, сложенную в кукиш.
— Вот твои таблетки, старая ведьма! Сдохни, как собака, и напоследок думай о Даше и её маме, о том, как ты их угробила.
Он пристально смотрел ей в глаза, наблюдая, как она хрипит, из последних сил вдыхая воздух, которого катастрофически не хватало, а глаза, не моргая, глядят на него, постепенно теряя фокус. И только когда старушка сделала последний протяжный выдох, он встал и, выключив диктофон, стал набирать номер скорой.
— Слушай, Замятин, у тебя, по-моему, редкостный дар, – заметил Клюев, сидя на кухне и отпивая чай из кружки. – Из тебя идеальный киллер бы вышел – убиваешь людей, не притрагиваясь к ним. Это талант.
— Перестань, – поморщившись ответил Михаил. – Я бы предпочёл, чтобы старая карга помучилась бы столько, сколько её жертвы. Надеюсь, на том свете ей воздастся.
— Ух, сколько в тебе злобы!
— Да, потому что я видел, как мучилась Дарья. А за что? За несчастные несколько метров жилплощади. Это меня выбешивает больше всего.
— Ладно, успокойся. Очень плохо, что старуха померла – теперь её не допросишь. А можно было бы узнать, одна ли она это делала или с кем-то.
— Да она бы рассмеялась тебе в лицо, и всего делов. Как ты докажешь, что ртуть она подлила, тем более, что это было лет десять-двенадцать тому назад?
— Сложно, – согласился следователь, – но возможно. Мы ещё и обыск проведём. Чем чёрт не шутит, может, выясним что-то. – Он злобно рассмеялся. – Ну, бабуля, ну, даёт. Придумала же способ отвоевать квартиру. Я только не понял, зачем, если её дочь живёт в Москве.
— Её дочь живёт в квартире мужа, и, видимо, у них не всё так гладко, раз она так вцепилась в московскую прописку, – объяснил Михаил. – В результате получилось, что здесь она не прописана, и в случае смерти матери квартиру она теряет, вот Лидия и решила устранить эту проблему таким способом. Если бы не я, она бы сейчас оформила бы квартиру на себя, затем приватизировала бы её, и спокойно могла бы после этого умереть.
— А теперь дочка её окончательно лишилась этой квартиры, а ты её заполучил, и сам её приватизируешь на своё имя. В конечном счете, ты остался в выигрыше. – Клюев уловил тяжёлый взгляд Михаила и сразу добавил: – Я имею в виду, что выглядит достаточно подозрительно.
— Думаешь, что это я подговорил Лидию отравить Озеровых, а потом ликвидировал её? Чтобы приобрести квартиру? Да я десять таких квартир в Москве могу купить.
— Я этого не думаю. Меня интересует, как связано отравление с теми убийствами и нападениями на вас, и связаны ли они вообще.
— Уверен, что связаны. Если убийца решил натравить на меня Голинскую гоп-команду, почему он не мог станцевать со старухой?
— А как?
— Найдём убийцу – узнаем. Между прочим, мы с твоим Тимой обнаружили очень интересную вещь. В нашем с Дашей университете преподаёт доцент Дмитрий Калугин.
— Очень занимательная информация!
— Не торопись ехидничать. Помнишь историю с Ольгой Голиной, с которой начались проблемы у меня и у Даши? Я всё время был уверен, что человек, подставивший меня тогда, то есть парень этой Ольги, и есть убийца.
— Теперь не уверен?
— Уверен, что они связаны между собой. А теперь смотри: Даша хорошо знала этого преподавателя, Калугина, а у меня в компании работает Александр Калугин, мой помощник.
— И что? – скептически бросил Клюев.
— А то, что он один из четырёх сотрудников, которые были в моём кабинете, когда мне подбросили послание с предупреждением не ехать в Ростов, он дважды отсутствовал на своём рабочем месте, когда убийца совершал свои действия, а когда я попросил его отвезти Дашу из клиники домой, он послал вместо себя другого человека.
— Это ещё ничего не доказывает, но если хочешь, я проверю твою версию насчёт связи между Калугиными.
— Проверь. Завтра я буду в Москве, и если они родственники, лично выжму из Саши всё, что нужно.
— Да, я чувствую, что сегодняшний труп – не последний на твоей совести.
Поздно вечером Михаил вернулся с вещами Дарьи в гостиницу, чтобы переночевать там, а с утра стал собираться в дорогу. Времени было много, и он не торопился.
Наконец, он вытащил весь свой багаж из номера, спустил на первый этаж и, вызвав такси, отправился в дорогу. Покидая город, он испытывал ужасное ощущение пустоты и отрешённости, почти такое же, как в камере.
Сидя в аэропорту в ожидании начала регистрации на рейс, он просто закрыл глаза, погрузившись в воспоминания о событиях последних дней, но из мира грёз его выкинул телефонный звонок.
— Алло? – нехотя ответил он.
— Добрый день, – раздался мелодичный женский голос. – Михаил, это вы? Это Надя, учительница информатики, помните меня?
— Добрый день, Надя. Что за странный вопрос. Мы же вчера ещё виделись.
— Да, ещё раз примите моё соболезнование.
— Спасибо.
— Михаил, вы ещё в Ростове?
— Я в аэропорту.
— Какая жалость. Я поговорила с директрисой нашей, и она согласилась с вами встретиться.
— Надя, я буду в городе на сорок дней Даши и позвоню вам. Если будет желание, можем встретиться.
— Хорошо, Михаил. Счастливого вам пути и благополучного приземления!
— Спасибо.
Началась регистрация. Михаил неторопливо прошёл к стойке, встав в очередь, а сдав багаж и получив талон, так же неторопливо отправился на посадку. Уже в проходе его догнал ещё один звонок. На этот раз это был Клюев.
— Ты ещё не улетел? – спросил он.
Лидия Семёновна отправилась на кухню, по дороге несколько раз оглянувшись.
Молодой человек между тем вытащил мобильный телефон, нашёл там функцию диктофона и положил телефон на стол. После этого он открыл чемоданчик с инструментами, достал оттуда отвёртку и принялся разбирать дверной замок.
— Ой, а что это вы делаете? – с любопытством спросила соседка, осторожно подходя к нему.
— Даша просила поменять замок на двери, а у меня всё руки не доходили, – не отвлекаясь от дела, ответил он.
— А… сейчас-то зачем? – недоумённо спросила старушка. – Дарьи уже нет.
— Просьбу покойницы нужно выполнять, – наставительно ответил Михаил, глядя на неё. – У меня пока время есть. Почему бы не сделать.
Он поддел отвёрткой и вытащил замочный блок, положил его на стол, а из пакета достал свежекупленный, выдернул из него связку ключей и стал вставлять его в щель, вбивая до конца ладонью.
— А ключи кому дадите? – поинтересовалась соседка.
— Как – кому? Тому, кто будет здесь жить, – отчеканил молодой человек, принявшись привинчивать замочный блок с помощью отвёртки.
Лидия Семёновна ничего не ответила, но её губы на мгновение скривились. Она снова ушла на кухню. Закончив свою работу, Михаил взял ключи и проверил, что каждый из них нормально открывает и закрывает замок, и дверь надёжно запирается.
После этого он занялся разбором личных вещей Дарьи, открывая все ящики, отделения, обшаривая все полки. Всё, что, по его мнению, могло представлять из себя какую-то ценность, как память об учительнице или её близких, он складывал на столе. Краем глаза он заметил, что соседка несколько раз выходила из кухни и пройдя по коридору, осторожно заглянула в комнату, чтобы увидеть, чем он там занимается. В конце концов, она не выдержала и, подойдя к двери, обратилась к молодому человеку:
— Миша, можно вас на минуточку?
— Заходите, Лидия Семёновна, – сразу же откликнулся он, – не стесняйтесь.
— Я же сказала, что не хочу сейчас заходить в эту комнату. Выйдите, пожалуйста, нам нужно поговорить.
— Насколько я успел заметить, вы и раньше не заходили сюда, – отозвался Михаил, продолжая разбирать вещи на столе.
— Это не имеет значения. Я прошу вас выйти. Я настаиваю.
— Ах, настаиваете! Ну, хорошо. – Михаил взял телефон со стола, нажав на нём кнопку записи, и вышел в коридор. – Я вас внимательно слушаю, Лидия Семёновна.
— Миша, – официальным тоном начала соседка, – я, конечно, понимаю, что вы были с Дарьей в её последние дни – не важно, какие там между вами были отношения, – и вы заботились о ней, опекали её, помогали, – я всё это понимаю и очень вам сочувствую. Но теперь, когда она умерла, ваше нахождение здесь становится бессмысленным, даже незаконным. Я позволила вам зайти, чтобы забрать свои вещи, если они остались в Дашиной комнате, но всему же есть границы! Вы не родственник Даши, чтобы так бесцеремонно копаться в её вещах, что-то забирать, менять замки и прочее. Я настоятельно прошу вас прекратить всё это и покинуть эту квартиру исключительно со своими личными вещами. В противном случае мне придётся принимать меры, которые будут иметь серьёзные последствия. В такой скорбный день я бы не хотела доводить до этого.
Весь монолог Михаил выслушал молча, с абсолютно непроницаемым выражением на лице, и только когда она закончила, позволил себе ответить.
— Лидия Семёновна. Вы же не родственница Даше?
— Нет.
— Вам нужны её документы, семейный альбом, фотографии её мамы, тетради и учебники?
— Нет, не нужны.
— Тогда почему я не могу забрать это всё. Ведь никого из родственников у Даши не осталось. Вы предлагаете всё это выбросить?
— Ну… – замялась соседка, – я думаю есть какое-то официальное учреждение, которое этим занимается, какой-то архив, куда сдают вещи в таких случаях.
— Вы сами знаете, что ничего такого нет, и тот, кто будет здесь жить, просто выкинет это всё на свалку. А я этого не допущу, понятно? Можете принимать какие угодно меры, но оставлять память о Даше на произвол судьбы я не дам. Ещё есть какие-то вопросы на этот счёт?
Старушка была в замешательстве, не зная, что сказать. В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кто это? – испуганно спросила женщина.
— Я открою, – сказал Михаил, и быстро направился к двери, пока она не опомнилась.
На пороге стоял мужчина с портфелем в руке, а за его спиной ещё двое в специальных комбинезонах и с большими техническими чемоданами в руках.
— Здравствуйте. Вы давали заявку на проверку, дегазацию и санобработку помещения?
— Да, я давал, – ответил Михаил. – Проходите, пожалуйста.
Прибывшие ввалились внутрь, и, пройдя вслед за ним мимо растерянно хлопавшей глазами соседки, вошли в комнату Дарьи.
— Эту комнату проверьте, пожалуйста, – сказал молодой человек. – У меня подозрение, что здесь что-то не так.
— Понятно, – оглядев помещение, сказал мужчина с портфелем. – Сейчас мы проведём комплексную проверку. Если не возражаете, мы с вами пока выйдем.
Он увёл Михаила в коридор, закрыв дверь за собой, чтобы специалисты могли приступить к работе.
— Есть у вас, где можно сесть и заполнить документы? – поинтересовался мужчина.
— Да, можете пройти на кухню и сесть за стол, – ответил молодой человек, показывая дорогу.
Соседка начала приходить в себя и отправилась за ними. Пока мужчина доставал из портфеля бумаги и раскладывал их на столе, Лидия Семёновна накинулась на Михаила.
— Объясните, что здесь происходит? Кто эти люди, и по какому праву они сюда вошли?
— А вы что, не в курсе? – спросил мужчина, поднимая на неё глаза. – У нас заявка на проведение санитарной проверки комнаты в этой квартире. Вот официальный бланк.
— А кто давал заявку?
— Простите, а вы вообще кто?
— Что значит – кто?! – возмутилась женщина. – Я хозяйка квартиры. Могу документы предъявить.
— Лидия Семёновна, вы хозяйка одной из комнат, – уточнил Михаил и, повернувшись к сидящему за столом, спокойным тоном объяснил: – Это коммунальная квартира, так что всё в порядке. Заполняйте документы.
— Да какое право вы имеете распоряжаться в чужой квартире? – воскликнула соседка. – Я сейчас милицию вызову!
— Вызывайте, – пожал плечами Михаил. – Может, так будет даже лучше. Одним разом все вопросы снимем.
— Что? – непонимающе протянула она. – О чём вы?
Михаил повернулся к мужчине, заполнявшему бланк и прислушивающемуся между делом к их разговору.
— Я надеюсь, что в случае, если вы что-то обнаружите, это будет иметь законную силу для заявления в милицию? – спросил он.
— Безусловно, – ответил тот. – Мы же государственная структура. Если что, можете использовать наше заключение и в суде. Да мы и сами обратимся в прокуратуру, если что.
В этот момент один из прибывших специалистов зашёл на кухню.
— А, вы здесь, Игорь Фёдорович. Мы нашли кое-что.
— Что?
— Под плинтусом прямо около дивана разлита ртуть. Очевидно, что сделано намеренно: тонкая полоса тянется не меньше, чем на метр. Кто-то аккуратно сделал её на полу, а затем сверху прибили плинтус.
— Теперь, по-моему, самое время вызывать милицию, – заметил Михаил и повернулся к соседке: – а, Лидия Семёновна?
— А при чём тут я? – усмехнулась та.
— Игорь Фёдорович, я требую, чтобы вы запротоколировали этот факт, – обратился Михаил к сидящему. – Очевидно ведь, что ртуть разлили намеренно.
— Да, естественно, – поднимаясь с места, сказал мужчина, – мы это сделаем, и я тоже думаю, что лучше вызвать милицию. Пошли, Олег.
Они вышли из кухни, направившись в комнату Дарьи, оставив Михаила наедине с соседкой.
— А что вы на меня так смотрите, Миша? – с вызовом проговорила старушка. – Я тут не при чём.
— Неужели эта несчастная комната имеет такую ценность для вас, что ради неё вы свели на тот свет двух ни в чём не повинных людей? – сверля её глазами, спросил он.
— А вы докажите!
— Этим милиция будет заниматься, а не я.
— И милиция ничего не докажет. А квартира это моя! Её дали моему отцу за службу в армии, а пока он на фронте кровь проливал, вселили сюда этого Егора, который сам ни дня не воевал, а наших военных под трибунал отправлял. Мы столько писали, чтобы их переселили, всё без толку. Почему моя семья должна ютиться в этой комнате, если вся квартира нашей была? А?
— Ясно. А про сообщника своего ничего не скажете?
— Я вам ничего и не собираюсь говорить. А обвинить вам меня не в чем – доказательств нет. Жалко мне Дашку, и мать её тоже жалко, но что поделать – все смертны. Осталась бы Даша в Москве после учёбы, жила бы до сих пор. За то, что обнаружили в комнате гадость какую-то и очистку проводите, сердечное вам спасибо. Закончите – скатертью дорога! Теперь вся квартира по закону принадлежит мне.
— Уверены?
— Уверена – я законы знаю. Раз в квартире без меня никто не прописан, она моя.
Михаил не спеша достал из кармана свой паспорт и, раскрыв его на нужной странице, ткнул под нос соседке.
— Дарья была моей женой, так что я ей наследник. – Он перевернул страницы и снова подсунул паспорт под нос старушки. – Вот штамп о моей прописке в этой квартире.
— Этого не может быть! – растерянно бормотала соседка, глядя то на страницу в паспорте, то на лицо молодого человека. – Этого не должно быть! Это моя квартира!
— Что, нарушил я ваши планы? – с презрением глядя ей в лицо, процедил сквозь зубы Михаил. – Столько лет ждали, а тут такой облом на старости лет. Теперь, даже если доказать вашу вину не удастся, то я всё равно превращу ваши оставшиеся дни в ад. А квартира уже достанется мне. Как вам такой расклад?
— Я… дочке… дочке… внукам… квартиру… – тяжело хватая воздух губами и прерывисто дыша, сказала старушка, закатывая глаза. Она вдруг замахала руками, схватилась за спинку ближайшего стула и начала оседать на колени, затем повалилась на бок. – Там… на полке… таблетки… задыхаюсь я… скорее… сердце… не могу…
Михаил склонился над ней и поднёс к её лицу правую руку, сложенную в кукиш.
— Вот твои таблетки, старая ведьма! Сдохни, как собака, и напоследок думай о Даше и её маме, о том, как ты их угробила.
Он пристально смотрел ей в глаза, наблюдая, как она хрипит, из последних сил вдыхая воздух, которого катастрофически не хватало, а глаза, не моргая, глядят на него, постепенно теряя фокус. И только когда старушка сделала последний протяжный выдох, он встал и, выключив диктофон, стал набирать номер скорой.
Глава 42.
— Слушай, Замятин, у тебя, по-моему, редкостный дар, – заметил Клюев, сидя на кухне и отпивая чай из кружки. – Из тебя идеальный киллер бы вышел – убиваешь людей, не притрагиваясь к ним. Это талант.
— Перестань, – поморщившись ответил Михаил. – Я бы предпочёл, чтобы старая карга помучилась бы столько, сколько её жертвы. Надеюсь, на том свете ей воздастся.
— Ух, сколько в тебе злобы!
— Да, потому что я видел, как мучилась Дарья. А за что? За несчастные несколько метров жилплощади. Это меня выбешивает больше всего.
— Ладно, успокойся. Очень плохо, что старуха померла – теперь её не допросишь. А можно было бы узнать, одна ли она это делала или с кем-то.
— Да она бы рассмеялась тебе в лицо, и всего делов. Как ты докажешь, что ртуть она подлила, тем более, что это было лет десять-двенадцать тому назад?
— Сложно, – согласился следователь, – но возможно. Мы ещё и обыск проведём. Чем чёрт не шутит, может, выясним что-то. – Он злобно рассмеялся. – Ну, бабуля, ну, даёт. Придумала же способ отвоевать квартиру. Я только не понял, зачем, если её дочь живёт в Москве.
— Её дочь живёт в квартире мужа, и, видимо, у них не всё так гладко, раз она так вцепилась в московскую прописку, – объяснил Михаил. – В результате получилось, что здесь она не прописана, и в случае смерти матери квартиру она теряет, вот Лидия и решила устранить эту проблему таким способом. Если бы не я, она бы сейчас оформила бы квартиру на себя, затем приватизировала бы её, и спокойно могла бы после этого умереть.
— А теперь дочка её окончательно лишилась этой квартиры, а ты её заполучил, и сам её приватизируешь на своё имя. В конечном счете, ты остался в выигрыше. – Клюев уловил тяжёлый взгляд Михаила и сразу добавил: – Я имею в виду, что выглядит достаточно подозрительно.
— Думаешь, что это я подговорил Лидию отравить Озеровых, а потом ликвидировал её? Чтобы приобрести квартиру? Да я десять таких квартир в Москве могу купить.
— Я этого не думаю. Меня интересует, как связано отравление с теми убийствами и нападениями на вас, и связаны ли они вообще.
— Уверен, что связаны. Если убийца решил натравить на меня Голинскую гоп-команду, почему он не мог станцевать со старухой?
— А как?
— Найдём убийцу – узнаем. Между прочим, мы с твоим Тимой обнаружили очень интересную вещь. В нашем с Дашей университете преподаёт доцент Дмитрий Калугин.
— Очень занимательная информация!
— Не торопись ехидничать. Помнишь историю с Ольгой Голиной, с которой начались проблемы у меня и у Даши? Я всё время был уверен, что человек, подставивший меня тогда, то есть парень этой Ольги, и есть убийца.
— Теперь не уверен?
— Уверен, что они связаны между собой. А теперь смотри: Даша хорошо знала этого преподавателя, Калугина, а у меня в компании работает Александр Калугин, мой помощник.
— И что? – скептически бросил Клюев.
— А то, что он один из четырёх сотрудников, которые были в моём кабинете, когда мне подбросили послание с предупреждением не ехать в Ростов, он дважды отсутствовал на своём рабочем месте, когда убийца совершал свои действия, а когда я попросил его отвезти Дашу из клиники домой, он послал вместо себя другого человека.
— Это ещё ничего не доказывает, но если хочешь, я проверю твою версию насчёт связи между Калугиными.
— Проверь. Завтра я буду в Москве, и если они родственники, лично выжму из Саши всё, что нужно.
— Да, я чувствую, что сегодняшний труп – не последний на твоей совести.
Поздно вечером Михаил вернулся с вещами Дарьи в гостиницу, чтобы переночевать там, а с утра стал собираться в дорогу. Времени было много, и он не торопился.
Наконец, он вытащил весь свой багаж из номера, спустил на первый этаж и, вызвав такси, отправился в дорогу. Покидая город, он испытывал ужасное ощущение пустоты и отрешённости, почти такое же, как в камере.
Сидя в аэропорту в ожидании начала регистрации на рейс, он просто закрыл глаза, погрузившись в воспоминания о событиях последних дней, но из мира грёз его выкинул телефонный звонок.
— Алло? – нехотя ответил он.
— Добрый день, – раздался мелодичный женский голос. – Михаил, это вы? Это Надя, учительница информатики, помните меня?
— Добрый день, Надя. Что за странный вопрос. Мы же вчера ещё виделись.
— Да, ещё раз примите моё соболезнование.
— Спасибо.
— Михаил, вы ещё в Ростове?
— Я в аэропорту.
— Какая жалость. Я поговорила с директрисой нашей, и она согласилась с вами встретиться.
— Надя, я буду в городе на сорок дней Даши и позвоню вам. Если будет желание, можем встретиться.
— Хорошо, Михаил. Счастливого вам пути и благополучного приземления!
— Спасибо.
Началась регистрация. Михаил неторопливо прошёл к стойке, встав в очередь, а сдав багаж и получив талон, так же неторопливо отправился на посадку. Уже в проходе его догнал ещё один звонок. На этот раз это был Клюев.
— Ты ещё не улетел? – спросил он.
