АННОТАЦИЯ
Разгневав Верховную ведьму, я на целый год лишилась дара и была изгнана из столицы. Когда самые близкие меня не поддержали, мне пришлось искать помощи у тех, к кому в здравом уме обычно не обращаются.
Однажды переступив порог домика за шепчущимися топями, я стала не просто гостьей Шимеров, а, как и отец, заключила магический контракт, но уже с младшим из магов. Став помощницей знаменитого алхимика, я невольно подписалась на тайные поиски древнего демонического зла, погубившего его мать.
ГЛАВА 1
- Астерия, ты понимаешь, что ты натворила? - Верховная почти перешла на визг.
Рассматривая черный пепел, осевший на мои ладони и пальцы, я как заторможенная отматывала события последнего часа в своей памяти.
Яркие картинки и запахи мелькали перед глазами.
Накалившийся, густой воздух, пропитанный горечью полыни, душистым шалфеем, пряностью монарды и сладостью лепестков роз, разрезали высокие язычки ненасытного красно-оранжевого пламени.
Высокие костры окружали меня со всех сторон. Они не причиняли мне вреда, символизируя очищение и покой. Огненной стихии предстояло мне подчиниться. Обещающий мирную, спокойную зиму, не наделённым волшебством людям, огонь взбунтовался, соприкасаясь с изливающейся из моих рук магией воды. Подаренный моей недавней соперницей в знак примирения, браслет раскалился до красна. Бирюзовые мелкие бусины, так идеально подходившие к моему платью, зубастой пастью обвили мое запястье, с каждым взмахом руки все отчаяннее впиваясь в розоватую кожу.
Помню, как пыталась разорвать крепкую зачарованную нить, но процесс уже был необратим. Изменившая свои свойства, жидкость только раззадорила разыгравшееся пламя и оно, радостно вспыхивая, перекинулось на соседние деревья и шатры.
Умиротворённую тишину особенной, праздничной ночи пронзили удивлённые возгласы и испуганные крики. Началась суета и давка. Толпа больше увлеченно не глазела на ежегодный обряд, она спасалась бегством, уносясь подальше от главной площади, места, где мне грозило оказаться уже связанной и без права голоса, если бы стихия прежде, чем была усмирена, успела бы унести чью-то жизнь.
Когда маги осознали, что я не в силах контролировать свою силу, набросили на меня сетевой блокиратор волшебства. Тяжело дыша, я упала на землю. Чувствуя резкое опустошение и стыд, я с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами, лежа под поблескивающей серебром сетью, следила за дальнейшими решительными, слаженными действиями Верховной и двух лучших в столицы магов стихийников - огня и воды.
В считанные мгновения они остановили разошедшиеся пламя, народ начал постепенно останавливаться и успокаиваться в ожидании финальной речи главной ведьмы.
- Да, госпожа Арабелла, я в полной мере осознаю свою ошибку и готова понести соответствующее наказание за свою оплошность, - я даже не смела на нее смотреть. Перебирая перепачканными пальцами уже испорченное, прожжённое, при этом еще и до последней нитки мокрое платье, в ужасе дожидалась своего приговора.
На казнь пристают в гораздо опрятном виде и обычно сытые. А я из-за волнения с вчерашней ночи ничего не ела. Серебристые волосы припорошил настоящий пепел, он забрался даже в мои уши. Но его уже успела щедро промыть жидкость непонятной природы. По виноватому лицу стекала не только некачественная тушь, купленная в ларьке по дешёвке, но и чернильные подтеки - последствия моего запоминающегося «звездного» часа. Слипшиеся в одну жиденькую паклю длинные волосы пристали к истерзанному огнем наряду, а оно, в свою очередь, плотно прилегло к озябшему телу. Последнее уже начинало зудеть.
- Даже не сомневайся, Астерия Риксон, оно не заставит себя долго ждать, - когда подняла взгляд, ощутила на себе весь ее гнев и разочарование. Эта женщина верила в меня, поручила такую важную часть осеннего ритуала, а я ее подвела. - Демоны с теми разрушениями, что ты учинила. Это все поправимо, состояние почвы уже нормализовали, а деревья высадят уже завтра. Но что нам делать с негодующими людьми? Они ждали от нас защиты и помощи. Надеялись, что переживут холода в своих домах, их желудки большую часть дня будут сыты, а их отпрыскам не грозят неизлечимые болезни. После того, что люди сегодня видели, их почти невозможно убедить в том, что этой зимой их жизни не оборвутся серпом Мораны.
- Простите, что перебью вас, госпожа Шиэль. Поднявшийся дым встревожил мелкую нежить в могильном лесу, но наши маги уже ее упокоили, - чинно отчитался маг девятого уровня силы. Ответственность за порядок в лесах и на окраинах деревень лежала на его широких плечах, для этого в его распоряжении находился целый отряд магов с менее выделяющимися магическими способностями.
- Спасибо, что все удалил и доложил, Кай, - нахмурившись, она кивнула.
Отступление было недолгим, вскоре ледяные сапфировые глаза снова источали ядовитую ненависть, когда ее строгий взгляд замирал на мне.
- Астерия, я не могу простить тебе этот ужасный инцидент, ты могла спалить весь Винтар и не только его. Ума не приложу, что приключилось с твоим магическим потоком, но это не оправдание. Я буду вынуждена изгнать тебя из столицы на один год! Этого времени должно хватить, чтобы все забыли о случившемся и перестали винить волшебников в своих бедах. Пойми меня, это решение далось мне тяжело, - последнее она произнесла скорбно и тихо.
- Но так же нельзя? Здесь же вся моя жизнь и семья. Как я проживу целый год вдали от них? - мои глаза заволокли слезы, голос задрожал. Вытирая лицо рукавом, подошла ближе к Арабелле в надежде, что она передумает. - Я не уйду отсюда! Вы же знаете, как долго я трудилась, чтобы моя лавка с ароматическими зачарованными свечами стала узнаваема и в нее регулярно захаживали покупатели.
- Так у тебя же есть старшая сестра, насколько я осведомлена, постоянных посетителей в этом месте меньше, чем пальцев на моих руках, - Верховная высокомерно усмехнулась, Мирослава присмотрит за ним, пока ты будешь отсутствовать.
Вместо того, чтобы хотя бы попытаться за меня заступиться сестра молчала, даже родная мать не попыталась отговорить Арабеллу.
«Что ж, так уходить гораздо проще. Пусть и дальше боятся выделиться из толпы, а я молчать не стану!» - мысленно свыклась я.
Сжимая кулаки, прежде чем покинуть совещательную комнату, я вплотную подошла к дочери Верховной и бросила ей в лицо проклятую вещицу.
Хлопая своими рыжими ресницами, она изумленно разинула рот, но браслет все же поймала.
- Забирай свой подарок, Лилиана, он сыграл свою роль. Я опозорена и изгнана благодаря тебе. Надеюсь, твое счастье вскоре омрачит злой рок, - с губ почти сорвалось коварное проклятье (хоть чем-то наградил меня мой папочка темный маг, прежде чем выбрать другую семью задолго до того, как проснулись оба полюса моей силы), но меня перебили.
- Да как ты смеешь обвинять мою дочь в своей оплошности, негодяйка! - задыхаясь от возмущения, прошипела она, кожа главенствующей ведьмы приобрела багряный оттенок. Ее жесты стали отрывистыми и резкими.
Вертевшееся на кончиках ее пальцев, оборотное заклинание опасно заискрилось, но почему-то быстро потухло.
Она передумала. Лиану сложно назвать честной магиней, это знали все. Возможно, она подумала, что превратить меня в кого-то маленького, беспомощного и мерзкого слишком примитивно, поэтому, глубоко вздохнув, спросила:
- Астерия, я жду объяснений. Будь добра, уложись в пару минут.
- Этот браслет подарила мне ваша дочь спустя три дня после турнира четырёх стихий, на котором я ее обошла, а все ждали, включая ее саму, именно ее победы, а не моей. Сначала я думала, что она будет долго злиться на меня из-за моей победы, но она держала лицо и выглядела подозрительно доброй и смеренной, не считая нескольких нелестных эпитетов сразу после поединка магов. Красивая безделушка быстро усыпила мою бдительность, и я забыла насколько губительна бывает обида и великолепна месть светлой магессы. И вручили ее в подходящий день, когда госпожа Арабелла выбрала мою кандидатуру на роль своей помощницы в обряде, а не родную дочь, - сложив руки на груди, я пыталась понять сожалела ли Лиана о том, что меня подставила, маска равнодушия надежно скрывала ее торжество надо мной.
- Это неправда! Я наговорила лишнего, когда проиграла, вот и хотела извиниться. Мама, можешь проверить браслет, если мне не веришь, это всего лишь амулет, - роняя взгляд в пол, заклятая подруга протянула матери браслет.
Верховная, хмыкнув, тут же крепко сжала его пальцами и считала с него следы всей заключенной в нем магии.
- Ничего необычного и вредного я не обнаружила. Это, действительно, обычный амулет, - буднично произнесла она, но я готова была поклясться, что она все поняла, как только ещё теплее бусины коснулись ее пальцев, а тонкие пшеничные брови слегка поползли вверх и тут же опустились. Даже если бы браслет содержал яд, Арабелла все равно защищала свою дочь.
Больше мне произнести было нечего, моя семья все еще молчала. А выстоять этот бой в одиночку мне было непосильно.
- Я согласна покинуть дом, - покладисто ответила я, мои губы исказил упрямый оскал.
- Это ещё не все, - небрежно швырнув в угол виновника моих бед, она повысила голос: - Раз ты больше не в силах контролировать свою магию, я ее запечатаю также на год. И никто не должен вмешиваться в твое наказание, иначе я его пересмотрю и ужесточу, а неравнодушного сурово покараю. Собирай вещи и уезжай. Поживи жизнью обычной девушки. Тебе нужно многое переосмыслить.
К моему лицу приливал жар, в ушах шумело от пульсирующей в венах крови.
ГЛАВА 2
Не в силах выдержать услышанное, отошла на два шага назад, немеющие от потрясения мышцы, как и мое застывшее тело, нуждались в твёрдой опоре.
Прислоняясь спиной к колонне, чтобы не упасть, недоверчиво уточнила:
- Мне послышалось, или вы лишаете меня магии? Забираете самое бесценное сокровище ведьмы - ее силу?
- Нет, Астерия, тебе не послышалось, - непоколебимо ответила она.
Прижимая кулак ко рту, ощутила легкое головокружение. Комната и все присутствующие в ней медленно проплывали передо мной.
- Мам, почему ты молчишь? Ты согласна с Арабеллой? А ты, сестра? – мой беспокойный, блуждающий взгляд не мог остановиться. - Неужели никто не считает, что я невиновна и во всем, что произошло сегодня замешан кто-то другой?
В маминых стеклянных глазах застыла грусть и сожаление, младшая сестра словно мысленно злорадствовала. Она всегда была примерной магессой и планировала поступить в престижную академию королевства. А я своими действиями могла очернить нашу светлую фамилию.
Не смея идти наперекор Арабелле, мама одними губами произнесла:
- Прости, доченька.
По ее щеке скатилась одинокая слезинка и она отвернула от меня лицо.
- Неужели не будет никакого разбирательства? - царапая ногтями колонну, проронила.
- Ты стояла одна, и все видели, как ты чаровала руками, никто другой в колдовстве замешан не был. Поэтому смирись и подпиши магический договор, можешь все еще раз перечитать. Но в нем только то, что я уже произнесла ранее.
Прямо напротив моего лица раскрылся свернутый пергамент, в конце которого алым горела магическая печать.
Ровные строчки заплясали, крупные буквы размылись и слились в нечитаемые каракули.
Не решаясь окропить свиток своей кровью, замерла, мой тонкий голос дрогнул:
- Что же мне делать без своей силы?
- Этот выбор остается за тобой, - сухо ответила она и втянула губы.
Понимая, что поддержки от тех, кого я считала близкими мне не дождаться, смиренно взяла поднесенный мне нож и немного надавила на средний палец.
Крошечная капелька крови лениво проступила на моей коже. Прежде чем перевернуть руку и позволить ей упасть рядом с печатью, в последний раз воспользовалась бушующей внутри меня магией.
Белые и розовые лепестки: магнолии, розы, орхидеи и цветущей вишни медленно посыпались с полотка. Проснувшийся ветерок закружил их в нежном танце, разнося их дивный, сладких аромат по комнате. Затем я призвала погубившую меня воду, она охотливо мне подчинилась, бережно окутала нетронутую лезвием руку. Соприкоснувшись с кожей, маленький ручеек преобразовался в крупный шар. Он все рос, пока не начал делиться на несколько более мелких. Ожившая вода приобретала форму дельфинов и птиц. Созданные моими чарами создания могли беспрепятственно перемещаться сколько угодно раз меняя водную стихию на воздушную и наоборот, реальный мир был полон ограничений. Как и я теперь. Наблюдая за своими творениями, слабо улыбнулась, на долю секунды гнев завладел мной, и полупрозрачные чайки и дельфины потемнели и внезапно стали нападать друг на друга, пытаясь вытолкнуть гостя из своего привычного места обитания, почерневшие лепестки пропитались гнилью.
Восторг публики сменился понятной озадаченность и даже отвращением. Я полностью владела своей силой и хотела показать, как наши мысли и намерения влияют на наши поступки, но, видимо, мою философию поняли не многие. Поэтому, всплеснув руками, я развеяла черноту. Водоплавающие и птицы вновь излучали доброту, а бархатные лепесточки вернули свой прежний цвет. Хлопнув в ладоши еще раз, завершила прощальный полет своей силы. Застывшая в воздухе капля крови стремительно упала на пергамент, а я обреченно вздохнула, прижимая задрожавшие пальцы к груди.
Хрупкие цветения всё еще неспешно оседали на землю и головы присутствующих, а созданные мной фигурки, лопаясь, разлетелись на множество ледяных капель. Этот пробуждающий холодок должен был привести хотя бы некоторых из них в чувства, заставить задумаются об их собственной жизни под предводительством нынешней Верховной. Если я осталась одна сейчас, не останутся ли они в одиночестве немного позднее из-за своей неосторожности или острого языка?
- Прощайте! - громко произнесла стальным голосом, осознавая, что больше не хочу никого видеть из присутствующих. Если мне опротивели родные мать и сестра, то другие послушные овцы тем более.
Я уходила красиво, наслаждаясь созданной вокруг красотой, и улыбалась, а внутри меня разрасталась пустота. Ноги слабели, каждый шаг давался с усилием, но я шла с гордо поднятой головой.
Я не знала куда пойду, но понимала, что в столице не останусь, мне не хотелось возвращаться домой, где я буду единственной ущербной колдуньей, слышать извинения матери и спорить с вредной сестрицей. Здесь я стала чужой, но куда податься той, которая все потеряла и мечтает вернуть вновь, но так, чтобы об этом никто не знал, а если и узнал о хитрости, то не сумел на этом наживиться? Моей единственной надеждой стал тот, кто должен был считаться моим отцом, но при всем своем усилии я как ни старалась не смогла вспомнить, как он выглядел хотя бы двадцать лет назад.
Пришлось зайти домой за вещами, провизией и все же дождаться матери, чтобы расспросить ее о нем. Выяснять отношения совершенно не было сил, но и молчание съедало меня изнутри.
Мирослава вошла в дом первой, ее низкие каблуки глухим стуком сообщили об ее прибытии. Мама же медлила, чувствуя моё присутствие в доме, она не решалась вновь вглядеться в мое расстроенное лицо, вынести ярость и разочарование в моем тяжелом взгляде.
Младшая сестрица, судя по ее уверенному шагу к обеденному столу, на котором возвышалась кучка уже остывших румяных пирожков с капустой, совершенно не растеряла свой аппетит.
