Но если кто-то из нас в беде, то к нам как к одной приходит видение. Об этом я расскажу позже. Сначала нужно научить собирать тебя полезные травы и владеть оружием, - Есения взяла мою руку и когда два холода соединились вместе, я ей полностью доверилась.
А наши названные сестры разошлись в разные стороны, что-то напевая своими тонкие голосами.
Есения
- Все позади, больше ты не умрешь. По крайней мере, так, - я обняла сестру сзади, не давая ей высвободиться.
- Интересно, а мои родители еще живы, а он? Есть ли у него семья, дети, - она посмотрела в мои глаза, поджимая губы, - А может мне задушить его эти руками? - она попыталась выбраться, размахивая кулаками.
Ясмина помогла ее удержать.
- Это не имеет больше никакого значения. Ты сама решила много лет назад так поступить. Навряд ли. Столько обычно люди не живут. Я про родителей. Но вот твой, не знаю, как его еще можно назвать, несостоявшийся жених, уже явно постарел. Не думаю, что ты сможешь навредить сгорбленному седому старичку, как бы ты на него не злилась за прошлое.
- Ты права. Слишком много воды утекло, - она хотела встать, но тут же растерянно присела.
- Может я сварю тебе отвар забвения, и ты снова все забудешь? Любой из нас было бы сложно нести такую ношу. Я до сих пор не могу понять, почему ты первая из нас смогла вспомнить свою прошлую жизнь. Раньше такого не случалось.
- Нет уж. Я хочу все помнить. Это единственное как я могу почтить своих родителей, которых так бестолково оставила. Их лица, голос, - она прижала ладони к груди, - нет, я не должна их забывать.
К обеду Руфине стало лучше, и мы вместе решили прибраться в избе.
Когда я стала выметать сор из-под лавки, услышала, как кто-то несколько раз подряд чихнул. Отступив на несколько шагов назад, я насыпала себе в ладошку горстку жгучего перца, на цыпочках подошла к лавке и немного наклонившись, отодвинула свисающее покрывало, а второй рукой распылила под ней чёрный порошок.
Раздал громкий, - Апчхи, - а за ним глухой стук.
Не переставая чихать и потирать свой покрасневший распухший нос, оттуда на четвереньках выбежал похожий на скелет по своей худобе лысый мужчина с далеко посаженными глазницами.
- Стой, - закричала, когда он выбегал из избы.
Когда это существо со сморщенной кожей обернулось, мне удалось разглядеть его длинные, заострённые клыки.
- Так это был стржиг! - усаживаясь на табуретку, выпалила Ясмина.
- Да, но почему он ни разу не попытался выпить нашу кровь? - Руфина осмотрела свое тело на наличие укусов.
- Не трудись искать, если бы он тобой полакомился, то ты бы превратилась в точно такого же дохляка обтянутого шкурой, как и он, кто знает, может ещё страшнее. А не ел он нас только потому, что был сыт.
- Тогда зачем ему было от нас прятаться, что он, в таком случае, мог делать у нас в избе? - не понимала Ясмина, лазая на четвереньках по дому, в поисках другой нечисти.
Я потёрла затылок, - Думаю, я нашла этому объяснение. Твой сон, - я посмотрела на Руфину, - эти существа могут вызывать кошмары и пробуждать давно забытые страшные воспоминания. Иногда они питаются человеческими терзаниями, но чаще делают это ради забавы.
- Так может нам стоит его догнать? - Руфина приоткрыла дверь, но поблизости уже никого не было.
- Бесполезно, мы его не догоним. Уверена, он нашёл лазейку где-нибудь под землёй. Так что вонзим в его чёрное сердце осиновый кол в другой раз.
- Ну раз все позади, можно мне сегодня навестить семью? - Ясмина состроила невинное лицо и втянула щеки.
- Хорошо, только пообещай не ввязываться в неприятности, - в моем голосе была не только строгость, но и беспокойство на младшую из сестёр.
- Обещаю, - бросила она, на радостях вприпляску выбегая из избы, пока я не передумала.
По-честному я ей завидовала. Нам, забывшим свое прошлое берегиням не разрешалось искать свою семью, наверное, чтобы не отвлекаться на все эти родственные нежности. Мы должны были быть сильными и готовыми в любой момент сразиться со злыми духами. Так закаляли нашу твердость и черствость. Не знаю кем были придуманы такие обычаи, но когда я присоединилась к сестрам, которых уже, к сожалению не стало, мне не объясняли, почему мне нельзя вспоминать свою прошлую жизнь, а учили как выживать в новой.
Когда я осталась за старшую, и к нам совсем малюткой присоединилась Ясмина в пятилетнем возрасте, я наплевала на все запреты и до 13 лет разрешала ей каждый день видеться с семьёй. Постепенно периодичность этого общение сократилась до недели, а потом и до месяца.
Ясмина взрослела и ей хотелось многое изучить и еще большему научиться. Она была самой способной из нас. С первого раза запоминала свойства целебных растений и как их правильно применять, с чем лучше не сочетать. Уже в 15 лет она в совершенстве выучила всю мне известную существующую нечисть в деревне - Пазухи и как с ней бороться. Неплохо орудовала клинком, но еще лучше владела луком. И всегда долго плакала, если нам не удавалось вылечить болеющего или раненого зверя. К людям она проявляла меньше сострадания, если она считала, что человек сам виновен в своих бедах, порой отказывалась помогать. Приходилось долго ее переубеждать, рассказывая о нашем долге. Еще маленькой ей не нравилось играть с соседскими детьми, их компании они предпочитала рассматривание насекомых или зрительную охоту за зайцами. Как мы не оказывали на нее свое влияние и сколько времени с ней не проводили. Матушка успела научить ее рукоделию.
Младшая из нас с рождения была одарённой, когда она появилась на свет, к нам пришло видение, что зеленоглазая малышка со светло-русыми волосами купающаяся в солнечных лучах, станет последней из берегинь и ее сила сначала хранительницы домашнего очага, а затем спасительницы лесов и лугов начнет расцветать уже через пять лет после рождения.
Помню, когда мы впервые познакомились с семьей Ясмины, родители не хотели открывать нам дверь. Встречали нас вилами и огнем, защищая годовалую малышку. Но это было бесполезно. Хоть это и было редким чудом, когда берегинями рождаются и значило, что до этой семьи снизошла сама богиня, посчитав рождённую девочку избранной, а семью, в которой она появилась особенной. На моей памяти такое случилось только во второй раз. Первой была Верея.
Мы не думали обижать родителей сестры, поэтому лишь на нее посмотрели, убедившись что она здорова и о ней как следует заботятся.
Кроха с большими щечками нахмурив бровки, пробовала на вкус свой большой палец. Когда я слегка коснулась своей ледяной рукой ее животика, она не заплакала, а наоборот засмеялась. Показывая свой ещё беззубый ротик.
До пяти лет мы приходились каждую весну, но когда девочке исполнилось 5 лет, мы являлись каждый день.
Как родители не сопротивлялись, скрепя сердцем стали отпускать дочку вместе с нами в лес и на озеро. Когда ей исполнилось 16, она вместо того, чтобы выйти замуж, собрала все свои вещи и поселилась в нашей избе.
Ей уже 25, но выглядит она не старше 18 лет, как и все мы. Берегинями всегда становились юные девушки и с момента их перерождения они больше не старели.
Не одна из нас не была счастлива в любви не в одной из своих жизней. Красота берегинь всегда была предметом восхищения и вожделения мужчин. Но какие бы слова не говорил влюбленный юноша, какими обещаниями не бросался, он не был готов пожертвовать своей молодостью на ту, которая не могла родить ему ребенка и вместе с ним состариться.
Отбросив от себя дурные мысли, я вспомнила своего Беломира. Искренне веря, что он другой.
Когда я пошла на речку чтобы постирать, почувствовала, что в области груди что-то резко кольнуло. Роняя в воду платье, я успела выставить вперед ладонь, перед тем как перед глазами все поплыло. Моя рука ударилась о камни, и я несколько раз проморгав, стала внимательно разглядывать размытое водой изображение.
Это был он, мой любимый мужчина. Он в полный рост стоял возле другого водоема, его глаза смотрели куда-то вдаль, его волосы и борода прилично отросли, а нахмуренное лицо было задумчивее и печальнее обычного.
Он цел. И это самое главное. Пришедшее ко мне внезапно видение меня немного успокоило и, закончив со стиркой я, напевая, вернулась в избу.
Ясмина
Знакомой дорогой я шла в родительский дом. Думая сколько прекрасных воспоминаний у меня могло быть об этих заботливых людях, если бы я как обычный ребенок взрослела у них на глазах. А не приходила на четверть дня, чтобы похвастаться чему меня научили сестры. И снова наблюдая как рыдает моя мать, с тоской махать ей вслед перед очередной вынужденной разлукой.
Каждый первый день в месяце отец с утра ждал меня на крыльце, а мать пекла мои любимые пирожки с яйцами и зеленым луком или яблочный пирог.
Завидев меня, матушка бросала все дела, спешила меня расцеловывать и обнимать. От нее не отставали младшие сестры, сбивая друг друга, они подбегали ко мне и, обвивая с разных сторон, стремились запрыгнуть на руки. Старшая из них скрестив руки на груди, улыбаясь, на меня смотрела, она всегда держалась отстраненно в такие минуты, но любила и ждала меня не меньше остальных, в этом я была уверена.
- Много нечисти переловила? - спросила Милада своим тонким детским голоском.
Для своих 4 лет она была очень рослой и любознательной.
- Перестань, сестрица устала. Вот отведает маминых пирожков, сама все расскажет, - браня самую младшую из нас, сердитым тоном сказала десятилетняя Злата.
- Ну что вы миленькие, не ругайтесь. Обязательно вам все расскажу. Я так сильно по вам соскучилась, - я потрепала девочек по щекам, протягивая им по красному леденцу в форме петушка.
Их глаза заблестели, поблагодарив меня, они наперегонки забежали в дом хвастаться своими гостинцами перед родителями.
Руслана подождала пока мы останемся наедине и взяла меня под руку.
Мы с ней были похожи как две капли воды одного озера. Такие же зелёные глаза, пшеничный оттенок волос, круглое лицо и мамины тонкие губы.
Она была ненамного выше и стройнее, в отличие от меня любила заплетать две косы, я же обожала когда мои распущенные волосы струились по плечам и спине, щекотали кожу во время маленького летнего ветерка.
- Ты похудела! - сестра бегло меня осмотрела, - ты хоть со всеми этими поисками и борьбой с нечистью поесть успеваешь?
- Нашла о чем волноваться, - я рассмеялась, - Есения такую вкусную стряпню готовит, что хочется после трапезы всю миску облизать.
- Ну ладно. Тогда я за тебя спокойна. Скажи девочкам, что они все приглашены ко мне на свадьбу, - она оступилась о камень и потеряла равновесие, но я успела ее подхватить за сарафан.
Мне не в первый раз приходилось быстро реагировать. Сестра благодарно улыбнулась, но тут же на ее лице появилась тревога.
- Переживаешь из-за предстоящей помолвки?
- Да. Очень. Я его люблю, но так не хочется жить с его родителями. Они мне нравятся. Его мама всегда добра и вежлива со мной, но его отец слишком строг даже с ним. Не представляю, каково это жить в другом месте. Что если им не понравится, как я готовлю или шью? - она остановилась, губы сестры задрожали.
- Знаешь, я тоже никогда не думала, что когда я буду играть в песке ко мне подойдут две чужие для меня девушки, которых я до этого пару раз видела и скажут, что я теперь одна из них и скоро буду вынуждена покинуть свою семью ради долга, - я обхватила себя руками тяжело выдохнув, мой тихий ровный голос стал жёстче, - но откуда маленькой девочке знать о каком-то долге перед другими людьми, которых она не хотела знать. Я тогда вообще не понимала, что это значит и что мне придется делать, дабы не разгневать призвавшую меня богиню.
Сестра молчала, я подняла на нее взгляд, чтобы убедиться, что она меня все еще слушает. Заметив это, она кивнула.
- Помню как я тихо плакала в подушку, когда родители засыпали, как уже среди берегинь я старалась не думать о доме. Когда мне было одиноко, я вспоминала только хорошее. Но дни без родителей тянулись слишком медленно. Мне начинало казаться, что меня предали. Но так было только до первой крови. Когда я ощутила ее медный запах, почувствовала как в ней вязнут мои руки и как легко становится внутри с каждым убийством, мне уже было все равно. Впервые окропив свой меч, я полностью переродилась.
Мои названные сестры уже не боялись меня отпускать одну в лес, они знали, что я уже могла справиться лучше них.
Есения стала моим идеалом, но даже она говорила, что в собирании целебных трав и растений я превзошла даже ее.
Когда я закончила говорить, на моем лице была самодовольная ухмылка.
Руслана шумно сглотнула и нервно улыбнувшись, протянула, - Думаю, матушка уже нас заждалась.
Может это из-за моих слов, но сестра села в противоположной от меня стороне стола и за весь ужин больше ничего у меня не спросила.
Способность к эмоциональной поддержке никогда не была моей сильной чертой. Наверно, за время что я прожила в лесу, из-за дня в день ворча на русалок и споря с сестрами, я разучилась нормально общаться.
- Мам, пап, может вам по хозяйству нужно помочь? Если нужно я могу сегодня остаться? - уплетая пирожки, предложила свои услуги хорошей дочери с забитым ртом.
- Не стоит, доченька. У меня много помощниц. Лучше отдохни у нас. А мы покуда ты кушаешь, на тебя посмотрим, - мама ласково погладила меня по руке.
- Ясмина, так ты расскажешь нам о своих сражениях? - младшенькая надула щеки и нахмурила свои тонко очерченные коричневые бровки маминой формы.
Мать хотела ее поругать, но я решила порадовать Миладу и Злату. Я для них была примером для поражения.
Уже не раз я видела как они играют в берегинь: закутываются в мамины старые белые платья, которые им слишком велики, собирают в поле ромашки с одуванчиками и кропотливо плетут из них венок. Когда все было готово, одна из них изображала меня. А вторая Руфину или Есению. Из веток деревьев они делали лук и стрелы, смотря на это зрелище, отец со временем вырезал для них два маленьких деревянных меча. Когда они палками били крапиву и ажину, представляли что сражаются с вурдалаками или упырями. Наш кот - Фимка был добрым другом лешим, который всегда приходил на помощь.
Мне было так потешно за ними наблюдать, что разок я даже рассмеялись, на что они потом долго обижались, пока я не предложила вместе с ними поиграть.
- Это случилось прошлой зимой. Несколько дней подряд шёл крупный снег. Сама Морана не решилась бы рассекать сугробы в такой лютый холод, но как всегда, нам не удалось погреться у печи, как бы мы этого не желали. В это время года было обычно спокойно, русалки и мавки не показывают свой нос до первых проталин. Но вот проклятому Кощею все равно когда девушек воровать. Меч и доспехи его были заговорены чарами чёрными. Душами мёртвыми ведал он, да тварями, что в ночи обитают. И черпал он свою безмерную силу из воды. Пришлось собирать с собой узелок и отправляться на поиски красавиц.
- А как вы его победили? - глаза той, что постарше заблестели.
- Ну, на этом я свою историю и закончу, уже поздно. В следующий раз вы узнаете продолжение. Пора спать, а мне в дорогу. Обещайте слушаться маму.
- Нееет, - в один голос простонала они, состроив недовольную мину.
- Мне, правда, пора. Но я буду по вам очень сильно скучать, - я приобняла девчушек и они побежали к своим кроватям.
А наши названные сестры разошлись в разные стороны, что-то напевая своими тонкие голосами.
Есения
- Все позади, больше ты не умрешь. По крайней мере, так, - я обняла сестру сзади, не давая ей высвободиться.
- Интересно, а мои родители еще живы, а он? Есть ли у него семья, дети, - она посмотрела в мои глаза, поджимая губы, - А может мне задушить его эти руками? - она попыталась выбраться, размахивая кулаками.
Ясмина помогла ее удержать.
- Это не имеет больше никакого значения. Ты сама решила много лет назад так поступить. Навряд ли. Столько обычно люди не живут. Я про родителей. Но вот твой, не знаю, как его еще можно назвать, несостоявшийся жених, уже явно постарел. Не думаю, что ты сможешь навредить сгорбленному седому старичку, как бы ты на него не злилась за прошлое.
- Ты права. Слишком много воды утекло, - она хотела встать, но тут же растерянно присела.
- Может я сварю тебе отвар забвения, и ты снова все забудешь? Любой из нас было бы сложно нести такую ношу. Я до сих пор не могу понять, почему ты первая из нас смогла вспомнить свою прошлую жизнь. Раньше такого не случалось.
- Нет уж. Я хочу все помнить. Это единственное как я могу почтить своих родителей, которых так бестолково оставила. Их лица, голос, - она прижала ладони к груди, - нет, я не должна их забывать.
ГЛАВА 13
К обеду Руфине стало лучше, и мы вместе решили прибраться в избе.
Когда я стала выметать сор из-под лавки, услышала, как кто-то несколько раз подряд чихнул. Отступив на несколько шагов назад, я насыпала себе в ладошку горстку жгучего перца, на цыпочках подошла к лавке и немного наклонившись, отодвинула свисающее покрывало, а второй рукой распылила под ней чёрный порошок.
Раздал громкий, - Апчхи, - а за ним глухой стук.
Не переставая чихать и потирать свой покрасневший распухший нос, оттуда на четвереньках выбежал похожий на скелет по своей худобе лысый мужчина с далеко посаженными глазницами.
- Стой, - закричала, когда он выбегал из избы.
Когда это существо со сморщенной кожей обернулось, мне удалось разглядеть его длинные, заострённые клыки.
- Так это был стржиг! - усаживаясь на табуретку, выпалила Ясмина.
- Да, но почему он ни разу не попытался выпить нашу кровь? - Руфина осмотрела свое тело на наличие укусов.
- Не трудись искать, если бы он тобой полакомился, то ты бы превратилась в точно такого же дохляка обтянутого шкурой, как и он, кто знает, может ещё страшнее. А не ел он нас только потому, что был сыт.
- Тогда зачем ему было от нас прятаться, что он, в таком случае, мог делать у нас в избе? - не понимала Ясмина, лазая на четвереньках по дому, в поисках другой нечисти.
Я потёрла затылок, - Думаю, я нашла этому объяснение. Твой сон, - я посмотрела на Руфину, - эти существа могут вызывать кошмары и пробуждать давно забытые страшные воспоминания. Иногда они питаются человеческими терзаниями, но чаще делают это ради забавы.
- Так может нам стоит его догнать? - Руфина приоткрыла дверь, но поблизости уже никого не было.
- Бесполезно, мы его не догоним. Уверена, он нашёл лазейку где-нибудь под землёй. Так что вонзим в его чёрное сердце осиновый кол в другой раз.
- Ну раз все позади, можно мне сегодня навестить семью? - Ясмина состроила невинное лицо и втянула щеки.
- Хорошо, только пообещай не ввязываться в неприятности, - в моем голосе была не только строгость, но и беспокойство на младшую из сестёр.
- Обещаю, - бросила она, на радостях вприпляску выбегая из избы, пока я не передумала.
По-честному я ей завидовала. Нам, забывшим свое прошлое берегиням не разрешалось искать свою семью, наверное, чтобы не отвлекаться на все эти родственные нежности. Мы должны были быть сильными и готовыми в любой момент сразиться со злыми духами. Так закаляли нашу твердость и черствость. Не знаю кем были придуманы такие обычаи, но когда я присоединилась к сестрам, которых уже, к сожалению не стало, мне не объясняли, почему мне нельзя вспоминать свою прошлую жизнь, а учили как выживать в новой.
Когда я осталась за старшую, и к нам совсем малюткой присоединилась Ясмина в пятилетнем возрасте, я наплевала на все запреты и до 13 лет разрешала ей каждый день видеться с семьёй. Постепенно периодичность этого общение сократилась до недели, а потом и до месяца.
Ясмина взрослела и ей хотелось многое изучить и еще большему научиться. Она была самой способной из нас. С первого раза запоминала свойства целебных растений и как их правильно применять, с чем лучше не сочетать. Уже в 15 лет она в совершенстве выучила всю мне известную существующую нечисть в деревне - Пазухи и как с ней бороться. Неплохо орудовала клинком, но еще лучше владела луком. И всегда долго плакала, если нам не удавалось вылечить болеющего или раненого зверя. К людям она проявляла меньше сострадания, если она считала, что человек сам виновен в своих бедах, порой отказывалась помогать. Приходилось долго ее переубеждать, рассказывая о нашем долге. Еще маленькой ей не нравилось играть с соседскими детьми, их компании они предпочитала рассматривание насекомых или зрительную охоту за зайцами. Как мы не оказывали на нее свое влияние и сколько времени с ней не проводили. Матушка успела научить ее рукоделию.
Младшая из нас с рождения была одарённой, когда она появилась на свет, к нам пришло видение, что зеленоглазая малышка со светло-русыми волосами купающаяся в солнечных лучах, станет последней из берегинь и ее сила сначала хранительницы домашнего очага, а затем спасительницы лесов и лугов начнет расцветать уже через пять лет после рождения.
Помню, когда мы впервые познакомились с семьей Ясмины, родители не хотели открывать нам дверь. Встречали нас вилами и огнем, защищая годовалую малышку. Но это было бесполезно. Хоть это и было редким чудом, когда берегинями рождаются и значило, что до этой семьи снизошла сама богиня, посчитав рождённую девочку избранной, а семью, в которой она появилась особенной. На моей памяти такое случилось только во второй раз. Первой была Верея.
Мы не думали обижать родителей сестры, поэтому лишь на нее посмотрели, убедившись что она здорова и о ней как следует заботятся.
Кроха с большими щечками нахмурив бровки, пробовала на вкус свой большой палец. Когда я слегка коснулась своей ледяной рукой ее животика, она не заплакала, а наоборот засмеялась. Показывая свой ещё беззубый ротик.
До пяти лет мы приходились каждую весну, но когда девочке исполнилось 5 лет, мы являлись каждый день.
Как родители не сопротивлялись, скрепя сердцем стали отпускать дочку вместе с нами в лес и на озеро. Когда ей исполнилось 16, она вместо того, чтобы выйти замуж, собрала все свои вещи и поселилась в нашей избе.
Ей уже 25, но выглядит она не старше 18 лет, как и все мы. Берегинями всегда становились юные девушки и с момента их перерождения они больше не старели.
Не одна из нас не была счастлива в любви не в одной из своих жизней. Красота берегинь всегда была предметом восхищения и вожделения мужчин. Но какие бы слова не говорил влюбленный юноша, какими обещаниями не бросался, он не был готов пожертвовать своей молодостью на ту, которая не могла родить ему ребенка и вместе с ним состариться.
Отбросив от себя дурные мысли, я вспомнила своего Беломира. Искренне веря, что он другой.
Когда я пошла на речку чтобы постирать, почувствовала, что в области груди что-то резко кольнуло. Роняя в воду платье, я успела выставить вперед ладонь, перед тем как перед глазами все поплыло. Моя рука ударилась о камни, и я несколько раз проморгав, стала внимательно разглядывать размытое водой изображение.
Это был он, мой любимый мужчина. Он в полный рост стоял возле другого водоема, его глаза смотрели куда-то вдаль, его волосы и борода прилично отросли, а нахмуренное лицо было задумчивее и печальнее обычного.
Он цел. И это самое главное. Пришедшее ко мне внезапно видение меня немного успокоило и, закончив со стиркой я, напевая, вернулась в избу.
ГЛАВА 14
Ясмина
Знакомой дорогой я шла в родительский дом. Думая сколько прекрасных воспоминаний у меня могло быть об этих заботливых людях, если бы я как обычный ребенок взрослела у них на глазах. А не приходила на четверть дня, чтобы похвастаться чему меня научили сестры. И снова наблюдая как рыдает моя мать, с тоской махать ей вслед перед очередной вынужденной разлукой.
Каждый первый день в месяце отец с утра ждал меня на крыльце, а мать пекла мои любимые пирожки с яйцами и зеленым луком или яблочный пирог.
Завидев меня, матушка бросала все дела, спешила меня расцеловывать и обнимать. От нее не отставали младшие сестры, сбивая друг друга, они подбегали ко мне и, обвивая с разных сторон, стремились запрыгнуть на руки. Старшая из них скрестив руки на груди, улыбаясь, на меня смотрела, она всегда держалась отстраненно в такие минуты, но любила и ждала меня не меньше остальных, в этом я была уверена.
- Много нечисти переловила? - спросила Милада своим тонким детским голоском.
Для своих 4 лет она была очень рослой и любознательной.
- Перестань, сестрица устала. Вот отведает маминых пирожков, сама все расскажет, - браня самую младшую из нас, сердитым тоном сказала десятилетняя Злата.
- Ну что вы миленькие, не ругайтесь. Обязательно вам все расскажу. Я так сильно по вам соскучилась, - я потрепала девочек по щекам, протягивая им по красному леденцу в форме петушка.
Их глаза заблестели, поблагодарив меня, они наперегонки забежали в дом хвастаться своими гостинцами перед родителями.
Руслана подождала пока мы останемся наедине и взяла меня под руку.
Мы с ней были похожи как две капли воды одного озера. Такие же зелёные глаза, пшеничный оттенок волос, круглое лицо и мамины тонкие губы.
Она была ненамного выше и стройнее, в отличие от меня любила заплетать две косы, я же обожала когда мои распущенные волосы струились по плечам и спине, щекотали кожу во время маленького летнего ветерка.
- Ты похудела! - сестра бегло меня осмотрела, - ты хоть со всеми этими поисками и борьбой с нечистью поесть успеваешь?
- Нашла о чем волноваться, - я рассмеялась, - Есения такую вкусную стряпню готовит, что хочется после трапезы всю миску облизать.
- Ну ладно. Тогда я за тебя спокойна. Скажи девочкам, что они все приглашены ко мне на свадьбу, - она оступилась о камень и потеряла равновесие, но я успела ее подхватить за сарафан.
Мне не в первый раз приходилось быстро реагировать. Сестра благодарно улыбнулась, но тут же на ее лице появилась тревога.
- Переживаешь из-за предстоящей помолвки?
- Да. Очень. Я его люблю, но так не хочется жить с его родителями. Они мне нравятся. Его мама всегда добра и вежлива со мной, но его отец слишком строг даже с ним. Не представляю, каково это жить в другом месте. Что если им не понравится, как я готовлю или шью? - она остановилась, губы сестры задрожали.
- Знаешь, я тоже никогда не думала, что когда я буду играть в песке ко мне подойдут две чужие для меня девушки, которых я до этого пару раз видела и скажут, что я теперь одна из них и скоро буду вынуждена покинуть свою семью ради долга, - я обхватила себя руками тяжело выдохнув, мой тихий ровный голос стал жёстче, - но откуда маленькой девочке знать о каком-то долге перед другими людьми, которых она не хотела знать. Я тогда вообще не понимала, что это значит и что мне придется делать, дабы не разгневать призвавшую меня богиню.
Сестра молчала, я подняла на нее взгляд, чтобы убедиться, что она меня все еще слушает. Заметив это, она кивнула.
- Помню как я тихо плакала в подушку, когда родители засыпали, как уже среди берегинь я старалась не думать о доме. Когда мне было одиноко, я вспоминала только хорошее. Но дни без родителей тянулись слишком медленно. Мне начинало казаться, что меня предали. Но так было только до первой крови. Когда я ощутила ее медный запах, почувствовала как в ней вязнут мои руки и как легко становится внутри с каждым убийством, мне уже было все равно. Впервые окропив свой меч, я полностью переродилась.
Мои названные сестры уже не боялись меня отпускать одну в лес, они знали, что я уже могла справиться лучше них.
Есения стала моим идеалом, но даже она говорила, что в собирании целебных трав и растений я превзошла даже ее.
Когда я закончила говорить, на моем лице была самодовольная ухмылка.
Руслана шумно сглотнула и нервно улыбнувшись, протянула, - Думаю, матушка уже нас заждалась.
Может это из-за моих слов, но сестра села в противоположной от меня стороне стола и за весь ужин больше ничего у меня не спросила.
Способность к эмоциональной поддержке никогда не была моей сильной чертой. Наверно, за время что я прожила в лесу, из-за дня в день ворча на русалок и споря с сестрами, я разучилась нормально общаться.
- Мам, пап, может вам по хозяйству нужно помочь? Если нужно я могу сегодня остаться? - уплетая пирожки, предложила свои услуги хорошей дочери с забитым ртом.
- Не стоит, доченька. У меня много помощниц. Лучше отдохни у нас. А мы покуда ты кушаешь, на тебя посмотрим, - мама ласково погладила меня по руке.
- Ясмина, так ты расскажешь нам о своих сражениях? - младшенькая надула щеки и нахмурила свои тонко очерченные коричневые бровки маминой формы.
Мать хотела ее поругать, но я решила порадовать Миладу и Злату. Я для них была примером для поражения.
Уже не раз я видела как они играют в берегинь: закутываются в мамины старые белые платья, которые им слишком велики, собирают в поле ромашки с одуванчиками и кропотливо плетут из них венок. Когда все было готово, одна из них изображала меня. А вторая Руфину или Есению. Из веток деревьев они делали лук и стрелы, смотря на это зрелище, отец со временем вырезал для них два маленьких деревянных меча. Когда они палками били крапиву и ажину, представляли что сражаются с вурдалаками или упырями. Наш кот - Фимка был добрым другом лешим, который всегда приходил на помощь.
Мне было так потешно за ними наблюдать, что разок я даже рассмеялись, на что они потом долго обижались, пока я не предложила вместе с ними поиграть.
- Это случилось прошлой зимой. Несколько дней подряд шёл крупный снег. Сама Морана не решилась бы рассекать сугробы в такой лютый холод, но как всегда, нам не удалось погреться у печи, как бы мы этого не желали. В это время года было обычно спокойно, русалки и мавки не показывают свой нос до первых проталин. Но вот проклятому Кощею все равно когда девушек воровать. Меч и доспехи его были заговорены чарами чёрными. Душами мёртвыми ведал он, да тварями, что в ночи обитают. И черпал он свою безмерную силу из воды. Пришлось собирать с собой узелок и отправляться на поиски красавиц.
- А как вы его победили? - глаза той, что постарше заблестели.
- Ну, на этом я свою историю и закончу, уже поздно. В следующий раз вы узнаете продолжение. Пора спать, а мне в дорогу. Обещайте слушаться маму.
- Нееет, - в один голос простонала они, состроив недовольную мину.
- Мне, правда, пора. Но я буду по вам очень сильно скучать, - я приобняла девчушек и они побежали к своим кроватям.
