У меня Линда вызывала смешанные чувства: с одной стороны я знала, что она никому в лагере ничего дурного не сделала и новым своим положением воспользоваться ни разу не попыталась, а с другой - что-то меня от этой девушки отталкивало. При взгляде на нее мне на ум отчего-то приходило воспоминание о наливном краснобоком яблоке, оказавшемся изгрызенным изнутри червями.
А Марк все не приходил. Прошел еще день, другой. Док начал заговаривать о том, что пора уже выписывать Мышку, мол, Лютый интересовался, почему это она так долго не выздоравливает. Раны на спине Брюнетки уже подживали, и по всему выходило, что скоро в лазарете мы с Питерсом останемся вдвоем. Разумеется, если Лютый не подкинет нам очередную пациентку. Но работы все равно хватало. Мы в больших количествах варили противопростудные зелья, которые раздавались для профилактики за завтраком. И дело было вовсе не в доброте и заботе о заключенных начальника колонии. Нет, просто без этого зелья подхватить простуду в сыром бараке или в холодных мастерских было очень легко, а позволить половине лагеря отлеживаться в лазарете Андерс не собирался. Проще уж было потратиться на ингредиенты для зелья, тем более, что они были широко распространены и стоили недорого.
Марка все не было. Я уже начала нервничать и беспокоиться. Гнала от себя тревожные мысли, непрестанно повторяя, что у королевского мага в любой момент могут возникнуть неотложные дела. Но гадкое ощущение нет-нет, а царапало душу.
- Ты опять перестала есть, Дамочка, - заметил как-то Док. - Смотри, отощаешь совсем, и будет твой Грен испытывать не желание, а жалость.
- Что-то давно его не видно, - осторожно высказала я свои опасения. - Вдруг ему надоело играть в благодетеля?
- Не дури, - резко бросил Питерс. - Я видел, как ты неслась к нему на свидания и какой счастливой с них возвращалась. Так что можешь не рассказывать, будто вы там в карты играли или о поэзии беседовали, все равно не поверю. Не слишком уж ты и обманула Андерса.
Я покраснела и упрямо возразила:
- Но он не приезжает. Вот уже девятый день.
- Мало ли какие дела у него в столице, Дамочка. Человек он занятой, наверное, вырваться не может. Ты еще немного обожди.
Слова Дока меня успокоили, тем более, что я сама оправдывала отсутствие Марка занятостью. А на следующий день приехал Двин.
Он с беспокойством вглядывался в мое лицо, а потом спросил:
- Тиа, что происходит? Ты опять похудела, осунулась. У тебя печальный взгляд. Тебя кто-то обижает? Я зря плачу этому охраннику?
- Нет, что ты, - через силу улыбнулась я. - Я просто устала.
Похоже, Двин вовсе не удовлетворился таким объяснением, но дальше приставать с расспросами не стал. Предложил мне перекусить, а сам сел напротив и не сводил с меня тоскливого взгляда.
- Двин, я не могу есть, когда ты так на меня смотришь.
- Прости, - он отвел глаза. - Скажи, а Марк Грент все еще навещает тебя?
- Был десять дней назад, - стараясь казаться равнодушной, ответила я. - А что?
- Да так, - неопределенно ответил Двин. - Я слышал, будто он собрался отдохнуть. Вроде бы уезжает на какой-то курорт. В столице сейчас все спокойно, его помощь королю не нужна, вот он и решил воспользоваться представившейся возможностью.
Вот, значит, как. Я наивно полагала, будто Марк занят государственными делами, а он тем временем готовился к отбытию в какое-нибудь милое местечко в компании Маргариты.
Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что Двин взял меня за руку и встревожено спросил:
- Тиа, есть что-то, чего я не знаю? Зачем приезжал Марк? Что он тебе пообещал?
- Ничего, - ответила я. - Он мне ничего не обещал.
И с внезапной горечью осознала, что так оно и было. Марк не обещал мне ничего, кроме трех дней в постели после того, как я окажусь на воле. Но до этого, во-первых, было далеко, а во-вторых, короткая вспышка страсти не накладывала никаких обязательств. Марк вполне мог провести несколько дней со мной, а потом вернуться к Маргарите. Должно быть, такой расклад даже польстил бы его самолюбию. А навещать меня в лагере и баловать передачами он обещаний не давал. Я сама невесть с чего решила, что теперь он будет посещать меня часто. Вероятно, у него просто имелось свободное время или же дела где-то неподалеку, вот он и навестил меня. Или, как я и предположила в самый первый раз, Марк приехал насладиться моим унижением, а потом ему показалось забавным поступить со мной так же, как некогда поступил мой отец с ним - внушить ложную надежду, а потом макнуть в грязь.
Внезапно припомнилось отошедшее было на второй план предательство Гарта. Если уж мой бывший жених и моя подруга смогли нанести мне удар в спину, то как я могла ожидать сочувствия и заботы от своего врага? Похоже, пребывание в лагере не лучшим образом повлияло на мои умственные способности, раз я решила, будто могу доверять Марку Грену.
Двин, утешая, обнял меня и принялся поглаживать по спине. Я расслабилась в теплых уютных объятиях, прижалась щекой к его груди, шмыгнула носом и постаралась не разрыдаться. Он и так слишком расстраивался, видя меня исхудавшей, утомленной, в лагерной робе. Ни к чему мучить его моими слезами.
Вот Двин слегка сжал мое плечо, ободряя, его губы прикоснулись к моим волосам. Я напряглась. А друг детства прижимал меня к себе все теснее.
- Двин, - звенящим голосом произнесла я, - Двин, не надо.
- Прости, - глухо сказал он, но руки не разжал. - Я не хотел тебя пугать. Я просто забылся.
- Это ты прости, - горько ответила я. - Но ты мне как брат. Я думала, ты знаешь.
- Знаю. И всегда был уверен, что люблю тебя как сестру. Тиа, я не знаю, что на меня нашло. Давай забудем.
- О чем? - спросила я удивленным голосом. - Ничего ведь не было.
Двин рассмеялся и подхватил меня на руки.
- Я люблю тебя, сестренка, - сказал он и чмокнул меня в нос.
А я с облегчением отметила, что в устремленном на меня взгляде была нежность, но не желание.
На сей раз передача меня даже не заинтересовала. Аппетита не было, вид продуктов вызывал тошноту.
- Разберите, - устало бросила я Мышке и Нетке, а сама легла на койку и отвернулась к стене.
Поступи так кто иной на моем месте, о подобном проступке тут же узнал бы Лютый, и несчастной досталось бы минимум пять плетей. Но меня надежно защищало золото, позвякивающее сейчас в карманах начальника охраны. Я слышала за спиной писки и повизгивания, негромкую ругань, но мне не было до шума никакого дела. Хотелось уснуть крепко-крепко, забыться и забыть о Марке Грене. Внезапно койка прогнулась под чужим весом. Нехотя я подняла голову, ожидая увидеть Мышку, но рядом сидела Линда.
- Дамочка, - прошелестела она, - можно, я возьму это?
Меня охватило раздражение. Линда с ее тихим голоском показалась мне противной. От нее пахло цветочным мылом - не иначе подарок Лютого, изредка жаловавшего своим подружкам разные мелочи - и этот запах, нерезкий и даже приятный, отчего-то вызвал у меня приступ головной боли. На упаковку, что девушка держала в руках, я бросила косой взгляд и буркнула:
- Бери, что хочешь, только оставь меня в покое.
Линда внимательно на меня посмотрела, будто желала что-то сказать, но только поблагодарила и встала с койки. Я вновь уткнулась в подушку, но спокойно полежать мне не дали. На плечо опустилась горячая рука, а хрипловатый голос Красотки прошептал в ухо:
- Чего хотела эта девка?
- Еды, - отозвалась я. - Не то печенья, не то конфет. Как и все прочие.
- Дамочка, - шепот стал еще тише, - она подлизывается к тебе, разве ты не понимаешь? Хочет подружиться, чтобы ты только с ней делилась. Уж я-то ее насквозь вижу. Подлиза и притвора, вот кто она такая. Хорошо, что ты ее послала. Скажи, а сама-то ты чего такая грустная?
Мне стало мерзко. От мелких склок и выяснений отношений, подстав и наушничества затошнило физически. Я грубо отбросила руку Красотки, рывком села на постели и окликнула Нетку:
- Дай сигареты!
Приятельница посмотрела на меня удивленно, но требуемое протянула. Мышка не сводила с меня встревоженного взгляда, пока я одевалась. А я с неожиданной злостью думала: "И чего они все ко мне пристали? Я никому из них ничего не должна. Пусть радуются и тому, что получают. Тоже мне, подруги нашлись!"
Сегодня дежурил не Гонт. Имени этого охранника, чернявого долговязого усача, я никак не могла вспомнить. Он молча посмотрел в мою сторону и равнодушно отвернулся, когда я сделала первую затяжку. И тут произошло то, чего я никак не ожидала. Появился Док, который уже давно должен был быть у себя дома и наслаждаться тишиной и покоем.
Он вырвал у меня из рук сигарету, бросил ее на утоптанный снег и раздавил каблуком. Охранник попытался что-то возмущенно возразить против такого вопиющего нарушения правил, но Док грозно рявкнул:
- Сам поднимешь! И выбросишь! Дамочка, давай-ка за мной!
Мне пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Питерса. В лазарете он сорвал с себя пальто, не глядя швырнул его на стул и распорядился:
- Быстро раздевайся, мой руки и в палату!
Уже понимая, что случилось нечто страшное, я быстро сбросила тулуп, пристроив, впрочем, его на вешалку, и отравилась в санузел, где тщательно вымыла руки горячей водой с мылом. А потом быстрым шагом вошла в палату, где Док склонился над бледной до синевы Брюнеткой.
- Вот, полюбуйся, - сердито произнес он. - Эта дурища залезла в шкаф с зельями и выпила три первые попавшиеся склянки. Хорошо, дежурный зашел проверить, все ли в порядке, и услышал, как она орет от боли. Идиотка, чем только думала! Промывание я ей уже сделал, еще до того, как тебя позвал. А теперь будем бороться с последствиями. Каждые десять минут давай ей ложку воды с тремя каплями зелья из зеленого флакона, а я в лабораторию - варить новое лекарство.
- Распорядитесь, чтобы позвали Мышку, - предложила я. - Она вам поможет.
- Точно! - Док хлопнул себя по лбу. - Я так перенервничал, что сам за тобой побежал. И о подружке твоей не подумал. Сейчас ее вызову.
Он ушел, сунув мне песочные часы, чтобы я могла следить за временем. Я влила в рот Брюнетке первую ложку лекарства.
- Ну и зачем ты это сделала, дурочка? Совсем рехнулась, что ли?
Я не ожидала ответа на свой вопрос, но Брюнетка поманила пальцем, понуждая наклониться к ней поближе.
- Я... не... хочу... возвращаться... в барак... - с трудом прохрипела она. - Ненавидят... все...
С языка уже готовы были сорваться горькие слова о том, что во всеобщей ненависти к своей особе Брюнетка виновата сама. Слишком уж занеслась она, когда Лютый выделил ее среди прочих. Но я посмотрела на ее зеленовато-бледное лицо, ввалившиеся глаза, бескровные губы - и промолчала. Песок тонкой струйкой стекал вниз, подошло время для второй дозы. Моя пациентка покорно приоткрыла рот и проглотила лекарство, скривившись и поморщившись. Видимо, на вкус оно было малоприятным. Третью порцию она тоже выпила, а на четвертой помотала головой.
- А ну открыла рот! - прикрикнула я. - Не то силой залью.
Еще через двадцать минут появился Док и протянул мне стакан с теплой жидкостью омерзительного бурого цвета. Запах был ничуть не лучше, и я сильно подозревала, что и на вкус зелье сильно отличалось от раосского вина. Мне даже стало почти жаль Брюнетку, которой предстояло его выпить.
- Вот, пусть примет это, а потом может отдыхать. Дамочка, заканчивай с ней и приходи в кабинет.
- Док, а что со мной теперь будет? - голос Брюнетки все еще был слаб, но она хотя бы перестала хватать ртом воздух после каждого слова.
Питерс брезгливо на нее посмотрел.
- Откуда мне знать? Сочетание выпитых тобой зелий может дать непредсказуемую реакцию. Быть может, облысеешь. Или посинеешь. Мне даже самому любопытно.
По лицу Брюнетки поползли слезы. Зелье она выпила беспрекословно, а я, поправив подушку и одеяло, вышла из палаты.
В кабинете Мышка хлопотала вокруг стола. Ставших уже привычными пирожков по вполне понятной причине не было, зато в тарелке лежало печенье из моей передачи, а рядом стояла небольшая коробочка шоколадных конфет - тоже оттуда.
- Дамочка, ты не против, что я это взяла? Ты ведь разрешила, помнишь?
Я даже смутилась. Отчего-то раньше мне и голову не приходила простая мысль угостить Дока полученными вкусностями. И я действительно позволила Мышке и Нетке взять все, что им захочется, но сейчас подруга смотрела на меня со смесью робости и стыда, будто совершила нехороший поступок.
- Конечно, Мышка.
- Чай готов! - объявила подруга. - Док, прошу к столу.
Док, рывшийся в шкафу с папками, бросил свое занятие и подошел к нам.
- Расходиться уже поздно, - сказал он. - Будем ночевать здесь. Я - на кушетке, вы - в палате.
- С Брюнеткой все обойдется? - спросила я.
- Да уж куда она денется, - проворчал Док. - Хоть бы и впрямь облысела, что ли. Совсем безмозглая девица. Если этак глотать что попало, то не факт, что помрешь. Может и просто пробить... простите, об этом за столом говорить не принято.
Мышка хихикнула, и даже я улыбнулась. Да уж, такого эффекта Брюнетка явно не ожидала.
- Кстати, Дамочка, - Док, прищурившись, смотрел мне прямо в глаза, - с каких это пор ты у нас курить начала? Вроде бы раньше я за тобой этого пагубного пристрастия не замечал.
Мышка со стуком поставила свою чашку на стол. Я готова была поклясться, что она с нетерпением ожидает моего ответа. Впрочем, скрывать правду я смысла не видела. Все равно рано или поздно весь лагерь узнает, что Марку надоело меня навещать.
- Тошно мне, Док. Мерзкое такое чувство, будто меня выбросили, как надоевшую игрушку.
- Та-а-ак, - протянул Питерс. - Я правильно понимаю, что ты сейчас говоришь о Марке Грене?
Я пожала плечами. А что отвечать, если и так все ясно?
- Дамочка, может, у него дела какие? - робко спросила Мышка. - Может, он занят сильно?
- Конечно, занят. И очень сильно. Знаю я прекрасно, какие у него дела: на курорт он собирается. И еще одно очень важное занятие у него имеется. Маргаритой зовут.
- Нечисто здесь что-то, Дамочка, - покачал головой Док. - Не верю я, что он вот так взял и забыл о тебе. То едва ли не через день ездил, а тут вдруг резко перестал. Нет, что-то здесь не то. Уверен, он вскоре объявится.
- Мне бы вашу уверенность, Док, - горько сказала я. - Мне-то кажется, что я его в ближайшее время не увижу.
Как в воду глядела. Прошло еще три дня. Марк не появлялся. А вот неприятности не заставили себя ждать.
Норт Андерс опять подгадал время, когда Док в лазарете отсутствовал. Впрочем, его отлучку он и сам мог с легкостью устроить: Дока позвали к внешним воротам, якобы дежурившему там охраннику стало дурно. Идущая на поправку Брюнетка дремала после обеда, а я в кабинете возилась с архивом. Док отличался некоторой вроде бы абсолютно несвойственной ему небрежностью при работе с документами, и теперь я наводила в бумагах порядок.
- Говорят, твой любовник бросил тебя, - с порога начал Андерс.
Внутри все сжалось и заледенело. Занятая своими переживаниями, я ухитрилась совсем забыть о поползновениях начальника лагеря и теперь не знала, что мне делать. Впрочем, пока еще время у меня было. Норт Андерс ничего не предпримет до тех пор, пока не будет твердо уверен, что больше Марк Грен в лагере не появится. А в моих интересах было подольше поддерживать в нем сомнения.
А Марк все не приходил. Прошел еще день, другой. Док начал заговаривать о том, что пора уже выписывать Мышку, мол, Лютый интересовался, почему это она так долго не выздоравливает. Раны на спине Брюнетки уже подживали, и по всему выходило, что скоро в лазарете мы с Питерсом останемся вдвоем. Разумеется, если Лютый не подкинет нам очередную пациентку. Но работы все равно хватало. Мы в больших количествах варили противопростудные зелья, которые раздавались для профилактики за завтраком. И дело было вовсе не в доброте и заботе о заключенных начальника колонии. Нет, просто без этого зелья подхватить простуду в сыром бараке или в холодных мастерских было очень легко, а позволить половине лагеря отлеживаться в лазарете Андерс не собирался. Проще уж было потратиться на ингредиенты для зелья, тем более, что они были широко распространены и стоили недорого.
Марка все не было. Я уже начала нервничать и беспокоиться. Гнала от себя тревожные мысли, непрестанно повторяя, что у королевского мага в любой момент могут возникнуть неотложные дела. Но гадкое ощущение нет-нет, а царапало душу.
- Ты опять перестала есть, Дамочка, - заметил как-то Док. - Смотри, отощаешь совсем, и будет твой Грен испытывать не желание, а жалость.
- Что-то давно его не видно, - осторожно высказала я свои опасения. - Вдруг ему надоело играть в благодетеля?
- Не дури, - резко бросил Питерс. - Я видел, как ты неслась к нему на свидания и какой счастливой с них возвращалась. Так что можешь не рассказывать, будто вы там в карты играли или о поэзии беседовали, все равно не поверю. Не слишком уж ты и обманула Андерса.
Я покраснела и упрямо возразила:
- Но он не приезжает. Вот уже девятый день.
- Мало ли какие дела у него в столице, Дамочка. Человек он занятой, наверное, вырваться не может. Ты еще немного обожди.
Слова Дока меня успокоили, тем более, что я сама оправдывала отсутствие Марка занятостью. А на следующий день приехал Двин.
Он с беспокойством вглядывался в мое лицо, а потом спросил:
- Тиа, что происходит? Ты опять похудела, осунулась. У тебя печальный взгляд. Тебя кто-то обижает? Я зря плачу этому охраннику?
- Нет, что ты, - через силу улыбнулась я. - Я просто устала.
Похоже, Двин вовсе не удовлетворился таким объяснением, но дальше приставать с расспросами не стал. Предложил мне перекусить, а сам сел напротив и не сводил с меня тоскливого взгляда.
- Двин, я не могу есть, когда ты так на меня смотришь.
- Прости, - он отвел глаза. - Скажи, а Марк Грент все еще навещает тебя?
- Был десять дней назад, - стараясь казаться равнодушной, ответила я. - А что?
- Да так, - неопределенно ответил Двин. - Я слышал, будто он собрался отдохнуть. Вроде бы уезжает на какой-то курорт. В столице сейчас все спокойно, его помощь королю не нужна, вот он и решил воспользоваться представившейся возможностью.
Вот, значит, как. Я наивно полагала, будто Марк занят государственными делами, а он тем временем готовился к отбытию в какое-нибудь милое местечко в компании Маргариты.
Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что Двин взял меня за руку и встревожено спросил:
- Тиа, есть что-то, чего я не знаю? Зачем приезжал Марк? Что он тебе пообещал?
- Ничего, - ответила я. - Он мне ничего не обещал.
И с внезапной горечью осознала, что так оно и было. Марк не обещал мне ничего, кроме трех дней в постели после того, как я окажусь на воле. Но до этого, во-первых, было далеко, а во-вторых, короткая вспышка страсти не накладывала никаких обязательств. Марк вполне мог провести несколько дней со мной, а потом вернуться к Маргарите. Должно быть, такой расклад даже польстил бы его самолюбию. А навещать меня в лагере и баловать передачами он обещаний не давал. Я сама невесть с чего решила, что теперь он будет посещать меня часто. Вероятно, у него просто имелось свободное время или же дела где-то неподалеку, вот он и навестил меня. Или, как я и предположила в самый первый раз, Марк приехал насладиться моим унижением, а потом ему показалось забавным поступить со мной так же, как некогда поступил мой отец с ним - внушить ложную надежду, а потом макнуть в грязь.
Внезапно припомнилось отошедшее было на второй план предательство Гарта. Если уж мой бывший жених и моя подруга смогли нанести мне удар в спину, то как я могла ожидать сочувствия и заботы от своего врага? Похоже, пребывание в лагере не лучшим образом повлияло на мои умственные способности, раз я решила, будто могу доверять Марку Грену.
Двин, утешая, обнял меня и принялся поглаживать по спине. Я расслабилась в теплых уютных объятиях, прижалась щекой к его груди, шмыгнула носом и постаралась не разрыдаться. Он и так слишком расстраивался, видя меня исхудавшей, утомленной, в лагерной робе. Ни к чему мучить его моими слезами.
Вот Двин слегка сжал мое плечо, ободряя, его губы прикоснулись к моим волосам. Я напряглась. А друг детства прижимал меня к себе все теснее.
- Двин, - звенящим голосом произнесла я, - Двин, не надо.
- Прости, - глухо сказал он, но руки не разжал. - Я не хотел тебя пугать. Я просто забылся.
- Это ты прости, - горько ответила я. - Но ты мне как брат. Я думала, ты знаешь.
- Знаю. И всегда был уверен, что люблю тебя как сестру. Тиа, я не знаю, что на меня нашло. Давай забудем.
- О чем? - спросила я удивленным голосом. - Ничего ведь не было.
Двин рассмеялся и подхватил меня на руки.
- Я люблю тебя, сестренка, - сказал он и чмокнул меня в нос.
А я с облегчением отметила, что в устремленном на меня взгляде была нежность, но не желание.
На сей раз передача меня даже не заинтересовала. Аппетита не было, вид продуктов вызывал тошноту.
- Разберите, - устало бросила я Мышке и Нетке, а сама легла на койку и отвернулась к стене.
Поступи так кто иной на моем месте, о подобном проступке тут же узнал бы Лютый, и несчастной досталось бы минимум пять плетей. Но меня надежно защищало золото, позвякивающее сейчас в карманах начальника охраны. Я слышала за спиной писки и повизгивания, негромкую ругань, но мне не было до шума никакого дела. Хотелось уснуть крепко-крепко, забыться и забыть о Марке Грене. Внезапно койка прогнулась под чужим весом. Нехотя я подняла голову, ожидая увидеть Мышку, но рядом сидела Линда.
- Дамочка, - прошелестела она, - можно, я возьму это?
Меня охватило раздражение. Линда с ее тихим голоском показалась мне противной. От нее пахло цветочным мылом - не иначе подарок Лютого, изредка жаловавшего своим подружкам разные мелочи - и этот запах, нерезкий и даже приятный, отчего-то вызвал у меня приступ головной боли. На упаковку, что девушка держала в руках, я бросила косой взгляд и буркнула:
- Бери, что хочешь, только оставь меня в покое.
Линда внимательно на меня посмотрела, будто желала что-то сказать, но только поблагодарила и встала с койки. Я вновь уткнулась в подушку, но спокойно полежать мне не дали. На плечо опустилась горячая рука, а хрипловатый голос Красотки прошептал в ухо:
- Чего хотела эта девка?
- Еды, - отозвалась я. - Не то печенья, не то конфет. Как и все прочие.
- Дамочка, - шепот стал еще тише, - она подлизывается к тебе, разве ты не понимаешь? Хочет подружиться, чтобы ты только с ней делилась. Уж я-то ее насквозь вижу. Подлиза и притвора, вот кто она такая. Хорошо, что ты ее послала. Скажи, а сама-то ты чего такая грустная?
Мне стало мерзко. От мелких склок и выяснений отношений, подстав и наушничества затошнило физически. Я грубо отбросила руку Красотки, рывком села на постели и окликнула Нетку:
- Дай сигареты!
Приятельница посмотрела на меня удивленно, но требуемое протянула. Мышка не сводила с меня встревоженного взгляда, пока я одевалась. А я с неожиданной злостью думала: "И чего они все ко мне пристали? Я никому из них ничего не должна. Пусть радуются и тому, что получают. Тоже мне, подруги нашлись!"
Сегодня дежурил не Гонт. Имени этого охранника, чернявого долговязого усача, я никак не могла вспомнить. Он молча посмотрел в мою сторону и равнодушно отвернулся, когда я сделала первую затяжку. И тут произошло то, чего я никак не ожидала. Появился Док, который уже давно должен был быть у себя дома и наслаждаться тишиной и покоем.
Он вырвал у меня из рук сигарету, бросил ее на утоптанный снег и раздавил каблуком. Охранник попытался что-то возмущенно возразить против такого вопиющего нарушения правил, но Док грозно рявкнул:
- Сам поднимешь! И выбросишь! Дамочка, давай-ка за мной!
Мне пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Питерса. В лазарете он сорвал с себя пальто, не глядя швырнул его на стул и распорядился:
- Быстро раздевайся, мой руки и в палату!
Уже понимая, что случилось нечто страшное, я быстро сбросила тулуп, пристроив, впрочем, его на вешалку, и отравилась в санузел, где тщательно вымыла руки горячей водой с мылом. А потом быстрым шагом вошла в палату, где Док склонился над бледной до синевы Брюнеткой.
- Вот, полюбуйся, - сердито произнес он. - Эта дурища залезла в шкаф с зельями и выпила три первые попавшиеся склянки. Хорошо, дежурный зашел проверить, все ли в порядке, и услышал, как она орет от боли. Идиотка, чем только думала! Промывание я ей уже сделал, еще до того, как тебя позвал. А теперь будем бороться с последствиями. Каждые десять минут давай ей ложку воды с тремя каплями зелья из зеленого флакона, а я в лабораторию - варить новое лекарство.
- Распорядитесь, чтобы позвали Мышку, - предложила я. - Она вам поможет.
- Точно! - Док хлопнул себя по лбу. - Я так перенервничал, что сам за тобой побежал. И о подружке твоей не подумал. Сейчас ее вызову.
Он ушел, сунув мне песочные часы, чтобы я могла следить за временем. Я влила в рот Брюнетке первую ложку лекарства.
- Ну и зачем ты это сделала, дурочка? Совсем рехнулась, что ли?
Я не ожидала ответа на свой вопрос, но Брюнетка поманила пальцем, понуждая наклониться к ней поближе.
- Я... не... хочу... возвращаться... в барак... - с трудом прохрипела она. - Ненавидят... все...
С языка уже готовы были сорваться горькие слова о том, что во всеобщей ненависти к своей особе Брюнетка виновата сама. Слишком уж занеслась она, когда Лютый выделил ее среди прочих. Но я посмотрела на ее зеленовато-бледное лицо, ввалившиеся глаза, бескровные губы - и промолчала. Песок тонкой струйкой стекал вниз, подошло время для второй дозы. Моя пациентка покорно приоткрыла рот и проглотила лекарство, скривившись и поморщившись. Видимо, на вкус оно было малоприятным. Третью порцию она тоже выпила, а на четвертой помотала головой.
- А ну открыла рот! - прикрикнула я. - Не то силой залью.
Еще через двадцать минут появился Док и протянул мне стакан с теплой жидкостью омерзительного бурого цвета. Запах был ничуть не лучше, и я сильно подозревала, что и на вкус зелье сильно отличалось от раосского вина. Мне даже стало почти жаль Брюнетку, которой предстояло его выпить.
- Вот, пусть примет это, а потом может отдыхать. Дамочка, заканчивай с ней и приходи в кабинет.
- Док, а что со мной теперь будет? - голос Брюнетки все еще был слаб, но она хотя бы перестала хватать ртом воздух после каждого слова.
Питерс брезгливо на нее посмотрел.
- Откуда мне знать? Сочетание выпитых тобой зелий может дать непредсказуемую реакцию. Быть может, облысеешь. Или посинеешь. Мне даже самому любопытно.
По лицу Брюнетки поползли слезы. Зелье она выпила беспрекословно, а я, поправив подушку и одеяло, вышла из палаты.
В кабинете Мышка хлопотала вокруг стола. Ставших уже привычными пирожков по вполне понятной причине не было, зато в тарелке лежало печенье из моей передачи, а рядом стояла небольшая коробочка шоколадных конфет - тоже оттуда.
- Дамочка, ты не против, что я это взяла? Ты ведь разрешила, помнишь?
Я даже смутилась. Отчего-то раньше мне и голову не приходила простая мысль угостить Дока полученными вкусностями. И я действительно позволила Мышке и Нетке взять все, что им захочется, но сейчас подруга смотрела на меня со смесью робости и стыда, будто совершила нехороший поступок.
- Конечно, Мышка.
- Чай готов! - объявила подруга. - Док, прошу к столу.
Док, рывшийся в шкафу с папками, бросил свое занятие и подошел к нам.
- Расходиться уже поздно, - сказал он. - Будем ночевать здесь. Я - на кушетке, вы - в палате.
- С Брюнеткой все обойдется? - спросила я.
- Да уж куда она денется, - проворчал Док. - Хоть бы и впрямь облысела, что ли. Совсем безмозглая девица. Если этак глотать что попало, то не факт, что помрешь. Может и просто пробить... простите, об этом за столом говорить не принято.
Мышка хихикнула, и даже я улыбнулась. Да уж, такого эффекта Брюнетка явно не ожидала.
- Кстати, Дамочка, - Док, прищурившись, смотрел мне прямо в глаза, - с каких это пор ты у нас курить начала? Вроде бы раньше я за тобой этого пагубного пристрастия не замечал.
Мышка со стуком поставила свою чашку на стол. Я готова была поклясться, что она с нетерпением ожидает моего ответа. Впрочем, скрывать правду я смысла не видела. Все равно рано или поздно весь лагерь узнает, что Марку надоело меня навещать.
- Тошно мне, Док. Мерзкое такое чувство, будто меня выбросили, как надоевшую игрушку.
- Та-а-ак, - протянул Питерс. - Я правильно понимаю, что ты сейчас говоришь о Марке Грене?
Я пожала плечами. А что отвечать, если и так все ясно?
- Дамочка, может, у него дела какие? - робко спросила Мышка. - Может, он занят сильно?
- Конечно, занят. И очень сильно. Знаю я прекрасно, какие у него дела: на курорт он собирается. И еще одно очень важное занятие у него имеется. Маргаритой зовут.
- Нечисто здесь что-то, Дамочка, - покачал головой Док. - Не верю я, что он вот так взял и забыл о тебе. То едва ли не через день ездил, а тут вдруг резко перестал. Нет, что-то здесь не то. Уверен, он вскоре объявится.
- Мне бы вашу уверенность, Док, - горько сказала я. - Мне-то кажется, что я его в ближайшее время не увижу.
Как в воду глядела. Прошло еще три дня. Марк не появлялся. А вот неприятности не заставили себя ждать.
Норт Андерс опять подгадал время, когда Док в лазарете отсутствовал. Впрочем, его отлучку он и сам мог с легкостью устроить: Дока позвали к внешним воротам, якобы дежурившему там охраннику стало дурно. Идущая на поправку Брюнетка дремала после обеда, а я в кабинете возилась с архивом. Док отличался некоторой вроде бы абсолютно несвойственной ему небрежностью при работе с документами, и теперь я наводила в бумагах порядок.
- Говорят, твой любовник бросил тебя, - с порога начал Андерс.
Внутри все сжалось и заледенело. Занятая своими переживаниями, я ухитрилась совсем забыть о поползновениях начальника лагеря и теперь не знала, что мне делать. Впрочем, пока еще время у меня было. Норт Андерс ничего не предпримет до тех пор, пока не будет твердо уверен, что больше Марк Грен в лагере не появится. А в моих интересах было подольше поддерживать в нем сомнения.
