НАСЛЕДНИЦА РОДА ФАРРЕЛОВ
У Софии Фаррел есть всего два месяца, чтобы выйти замуж, иначе семейное состояние уплывет в чужие загребущие руки. И командировка в загадочную Снежную долину приходится как нельзя кстати. Ведь в новом месте легко завести новые знакомства, а среди новых знакомых может найтись и подходящий кандидат на роль фиктивного супруга. Но все идет не по плану, события нарастают снежным комом. Встреча с бывшим женихом, поход через завесу метелей, внимание сразу двух загадочных красавчиков…
Софии предстоит разобраться с тем, что происходит в ее жизни, раскрыть семейные тайны и выполнить, демоны все побери, условия завещания дядюшки. И что она точно не намерена делать – так это сдаваться!
Я не верила своим ушам. Старый негодяй не мог так поступить со мной, не мог! В конце концов, состояние он не заработал собственным трудом, а получил по наследству, и все дядюшкино достижение заключалось в том, что он не промотал деньги, старательно приумножаемые многими поколениями нашей семьи. Так, отщипывал по кусочку, позволяя себе некоторые, кхм, шалости.
Одна из этих «шалостей» по имени Клондин как раз расположилась на софе слева от меня и то и дело подносила кружевной белоснежный платочек к абсолютно сухим глазам. Духами, кстати, от платочка разило так, что даже удивительно, как это дядюшкина вдова не расплакалась по-настоящему. Лично у меня давно уже щипало в носу от желания чихнуть, а слезы, наворачивающиеся на глаза от резкого удушающего аромата жасмина, амбры и специй, приходилось смаргивать.
– Вы уверены, что дядя именно это имел в виду? – немного более резко, чем следовало, спросила я.
Клондин в очередной раз промокнула глаза и уставилась на меня укоризненно.
– Ах, Софи, тебе ли не знать, как мой бедный супруг переживал из-за твоего упрямства! Его так беспокоила твоя судьба!
Да-да, так беспокоила, что он отказал от дома единственной, между прочим, племяннице, когда услышал о том, как весело проводит время его свежеиспеченная женушка. Я-то наивно полагала, что дядя ни о чем не подозревает, когда пришла к нему с рассказом – и с доказательствами. Хотя не знаю, о чем он думал, женившись на особе на тридцать восемь лет младше себя. Демоны раздери, да Клондин почти моя ровесница! О какой любви между ней и одышливым пожилым плешивым мужчиной могла идти речь! Надо быть совсем идиотом, чтобы не понимать, что именно привлекло эту черноволосую кареглазую красотку в дядюшке! И нет, вовсе не недюжинный ум и не обаяние, как он сам уверял всех, кто его слушал. Все куда банальнее и вульгарнее – деньги! Огромное состояние Фаррелов, которого дядюшка вознамерился меня лишить в пользу своей последней по счету супруги. Пятой? Шестой? Я и не помнила, честно говоря. Он бы и содержание у меня отобрал, да вот беда – не получилось. Дедушка, которого я совсем не помнила, поскольку на момент его гибели была трехлетней крохой, хорошо все продумал. Вот только дядюшка обнаружил в его последней воле лазейку.
– Нейр Фаррел четко изложил свои пожелания, – сухо ответил адвокат.
– Два месяца? – переспросила я. – Я должна выйти замуж за два месяца? Или все достанется этой по… в смысле, нейре Клондин?
Упомянутая нейра чопорно поджала губы, смерила меня враждебным взглядом, а законник поправил все тем же бесстрастным тоном:
– Юному Джайлсу, сыну нейры Клондин Фаррел и нейра Горберта Фаррела, ныне покойного.
– Джайлс – не сын моего дяди! – взорвалась я. – Он не имеет никакого отношения к Фаррелам!
– Я дам ему фамилию несчастного Горри, – сладким голоском проворковала Клондин.
Горри? Горри? Такое сокращение от дядюшкиного имени столь сильно позабавило меня, что я не сразу выхватила из слов вдовушки самое важное.
– Что значит – дам фамилию?
– Это основное условие, – завел адвокат. – Мой клиент опасался, что род Фаррелов угаснет, если вы, нейра, не образумитесь и не выберете себе супруга. Поэтому – и только лишь поэтому – он отписал все имущество юному Джайлсу при условии, что тот будет носить его фамилию.
И они с Клондин обменялись взглядами. Торжествующими, как мне показалось.
У меня и до того не возникало сомнений, чья это была гениальная идея, а теперь и вовсе появилась уверенность: сладкая парочка давно спелась за дядюшкиной спиной, и на украшающих его плешь ветвистых рогах появился новый отросток. Ну, нет, рано радуетесь, нейры хорошие! Из фамильного состояния вам не достанется ни медяшки, не будь я София Фаррел!
– Значит, два месяца? – холодно уточнила я и поднялась на ноги. – Хорошо. По истечению этого срока я представлю вам своего супруга, нейр. Готовьте все необходимые бумаги.
И, пылая злостью, направилась к выходу. Очень хотелось хлопнуть дверью, но я, напротив, притворила ее очень аккуратно: ни к чему Клондин и ее любовнику знать о том, в какое смятение повергло меня это дурацкое завещание. Пусть думают, что жених уже имеется на примете, и дело за малым: провести церемонию у алтаря и обзавестись обручальным колечком.
***
– Значит, два месяца? – переспросила мама и отпила воды из высокого запотевшего стакана.
В стакане позвякивали кубики льда, плавали дольки лимона и веточка мяты, и у меня мгновенно пересохло во рту. Но официант еще не успел принести мой заказ: мама пришла в ресторан раньше. Она приглашала меня на обед к себе домой – в дом своего второго мужа, если уж говорить прямо. Но мне хотелось поговорить с ней там, где никто и ничто не станет нас отвлекать и прерывать нашу беседу, так что обедали мы сегодня в ресторане, в отдельном кабинете.
Я кивнула.
– Вот именно. Эта стерва Клондин уже ликует и подсчитывает денежки. Не дождется!
Мама едва заметно поморщилась, стоило мне упомянуть Клондин. Не знаю, что вызвало у нее большую досаду: имя дядюшкиной вдовы или же то определение, которым я ее наградила. Мне всегда внушалось, что хорошо воспитанные юные нейры не сквернословят, но у меня по всем вопросам имелось собственное мнение. Вот и мой выбор профессии маму не порадовал, но отговаривать она не стала, за что я была ей признательна. Кстати, о профессии…
– Демоны раздери, совсем забыла! Надо заскочить в редакцию, Джейк собирался дать мне задание. Как не вовремя!
Мама слабо улыбнулась.
– Опять куда-то отправляешься?
– Скорее всего, пока еще толком ничего не знаю. И вот как искать мужа в такой ситуации?
– О, дорогая, найти будущего супруга можно там, где никак не рассчитываешь его встретить! Но, – она подалась ко мне, накрыла ладонью мою руку, – ты сама чего хочешь?
– Чтобы деньги Фаррелов не достались этой мерзкой особе, – ответила я с некоторым удивлением.
Мама ведь слушала меня внимательно, очень внимательно, ни разу не перебила, так что за нелепый вопрос?
Она покачала головой.
– Это то, чего ты не хочешь, дорогая. Но вот чего ты желаешь по-настоящему? Помнится, не столь давно ты заверяла меня, что семья – вовсе не твое призвание, куда сильнее тебя привлекает возможность узнавать нечто новое и обнаруживать сокрытое, не так ли? Мы с Марселем не одобряли твое желание жить отдельно, но и не препятствовали, если помнишь.
Марсель – второй мамин муж, милейший человек. Мы отлично поладили, правда-правда. Он заботился о маме и не лез в мою жизнь, а я это ценила. И с его сыновьями вполне подружилась, насколько возможна дружба между почти двадцатитрехлетней самостоятельной женщиной, журналисткой популярного издания, и пятнадцатилетними оболтусами. Впрочем, я не совсем справедлива: оболтусом мог бы именоваться Филипп, младший. На целых полчаса младший, да, как с гордостью заявил мне он сам. Старший, Франсуа, паренек спокойный и рассудительный, отчего-то никогда не мог отказать брату и всегда шел у него на поводу. Вот и влипали юнцы в неприятности вдвоем.
– Ну, – не понимая, куда мама клонит, неуверенно протянула я, – с тех пор ничего не изменилось. Вроде бы.
– Журналистика и никакой семейной жизни?
Я расхохоталась.
– Мам, ну где я, а где семейная жизнь, сама подумай! Нет-нет, София Фаррел – птица из тех, что в клетке не живут!
Разговор пришлось прервать: официант принес заказ, расставил на столе блюда и напитки и вышел, повинуясь моему кивку. Мама аккуратно отрезала небольшой кусочек отбивной из телятины, отправила его в рот, прожевала и только потом продолжила:
– Дорогая, а не кажется ли тебе, что Горберт не так уж и неправ?
Я как раз отпила воды, поперхнулась и закашлялась так сильно, что на глазах выступили слезы.
– Ты о чем? Неужели решила принять сторону Клондин?
– Нет, но… если ты не собираешься выходить замуж, то кому останутся деньги в итоге?
– Отпишу Филу и Франсу, – брякнула я.
– Но они тоже не Фаррелы, как и маленький Джайлс. И уж точно не станут менять фамилию, Марсель не допустит. Мальчики – его наследники. Так что род Фаррелов прервется, а это как раз то, чего так не хотел твой дед.
Я переплела пальцы в замок.
– Мам, давай внесем ясность. Я не намерена делиться с Клондин семейным состоянием, какую бы фамилию она своему отпрыску ни дала. Джайлс родился еще до знакомства дяди с нынешней безутешной вдовой. Так что хватит с нее и того, что отписал дядюшка из своей личной доли. А вот замуж я как раз собираюсь. В следующем месяце, полагаю.
– И за кого?
Я беспечно дернула плечом.
– Кто-нибудь подвернется. Схожу замуж, оформлю наследство и разведусь. О разводе дядюшка не подумал, так что руки у меня развязаны.
Мама смотрела на меня как-то так, что стало не по себе. С жалостью? С болезненной грустью? От того, что я никак не могла понять, что именно вижу в ее лице, чувствовала себя неуютно и привычно прикрылась бравадой:
– А что? Думаешь, не найдется желающего взять в жены наследницу Фаррелов?
– Найдется, – вздохнула мама. – И не один. Вот только подумай хорошенько, прежде чем связывать с кем-либо свою жизнь, дорогая. Договорились?
Неловкое молчание повисло между нами. Мама не глядя терзала ножом несчастную отбивную, я ковырялась вилкой в салате. Нет, дурой я никогда не была, потому прекрасно понимала мамины опасения. Мало найти молодого – или не очень, но и не старого – человека, согласного жениться на мне. Надо еще, чтобы он согласился без скандала на развод, удовольствовавшись отступными. И не побежал к газетчикам делиться пикантными подробностями нашей жизни. А еще ушлый адвокат непременно захочет подловить меня на фиктивности брака, значит, ни у кого не должно возникнуть сомнений, что в постель мы с муженьком укладываемся не только для того, чтобы поспать. А что в итоге расстались – мало ли причин. Не сошлись характерами, вот! Меня раздражала его привычка лопать в кровати сладости, например. А его – моя работа. Но вот только загвоздка: прежде чем разводиться, нужно выйти замуж. И задача эта уже не казалась мне столь простой, как в тот момент, когда я в запале пообещала в скором времени представить нейру адвокату своего будущего супруга. Но и отступать не намеревалась.
Так что улыбнулась и заверила маму:
– Конечно, я подумаю. Выберу самого-самого, не сомневайся. Все будет хорошо!
Вот только той уверенности, что вкладывала в свои слова, сама вовсе не чувствовала. К счастью, мама расспросы прекратила и вернулась к отбивной. Я тоже принялась за обед, но вкуса еды не ощутила, с тем же успехом могла бы жевать мятую бумагу. А в голове настойчиво билась одна и та же мысль.
Удружил же мне дядюшка, ничего не скажешь!
Ветер налетел внезапно, порывистый, ледяной, бросил мне в лицо пригоршню колких снежных крупиц. Я пониже опустила подбородок в меховой воротник, слегка ссутулилась, наклонила голову и ускорила шаг. Пожалела, что отказалась от предложения мамы подвезти до редакции. Но когда мы вышли из ресторана, ярко светило солнце на бледно-голубом безоблачном небе, искрился под его лучами снег на деревьях и сугробах вдоль тщательно расчищенного бульвара, и погода в целом была чудо как хороша: не слишком морозно, безветренно, ясно. И я решила прогуляться. Сейчас же почти бежала, оскальзываясь и с трудом удерживая равновесие, кляла себя за глупость последними словами и в который уже раз давала мысленное обещание непременно купить мобиль. А что, вот только напишу какую-нибудь разгромную статью, получу гонорар – и куплю в качестве награды за проделанную работу. Обязательно!
В принципе, столь крупную покупку я могла бы себе позволить в любой момент. Как только мне исполнился двадцать один год, полтора года назад, получается, не осталось никаких ограничений на использование той доли, что выделил мне при рождении дедушка. И деньги я могла тратить так, как заблагорассудится. Но да, все дело в них самых, в принципах. Жилье я себе купила: квартиру скромную, зато в центре. Обзавелась необходимой мебелью. И съехала из дома Марселя. Дальше же предпочитала жить на то, что заработала самостоятельно, от помощи отчима неизменно отказывалась. Да и состояние его никак нельзя было сравнить с тем, что принадлежало Фаррелам. Марсель – человек обеспеченный, но вовсе не сказочно богатый, его деньги еще пригодятся сыновьям. Маму пусть балует, а я обойдусь.
Работу я нашла на удивление легко. В редакции «Аленсонского вестника» появлялась, не скрываясь: общеизвестно, что София Фаррел ведет колонку светских сплетен. А вот то, что статьи, подписанные загадочным псевдонимом Мангуст Ловкий, тоже принадлежат моему перу, знали лишь двое. Джейкоб МакКлайн, главный редактор, и я. Даже мама ни о чем не подозревала.
В редакции царило привычное оживление. Ароматы парфюмов и кофе, стрекот пишущих машинок, громкие восклицания и смех, почти непрерывный звон телефонных аппаратов – их в редакции имелось целых четыре штуки, не считая личного номера главреда, чей-то недовольный баритон, стук каблучков по мраморной плитке пола. Я ухватила за локоть проносившуюся мимо девушку в ярко-красном причудливом одеянии и с тугим пучком черных волос на затылке. Из пучка торчал карандаш. Как же ее имя? Тирра? Кира? Как-то так, кажется. Мы с ней пересекались пару раз, и я запомнила, что она работает ассистенткой Гилса из раздела криминальных происшествий.
– Главный у себя?
Не то Кира, не то Тирра кивнула.
– Да, появился где-то с час назад. Дово-о-ольный. Все наши гадают, с чего бы. К себе никого не вызывал.
Ага, меня вот вызвал. С утра еще, но перенести встречу с адвокатом не было возможности.
– Спасибо, подруга.
И я, отпустив Тирру-Киру дальше следовать по своим делам, устремилась по коридору, даже не заглянув в гардероб. Пальто расстегнула, а затем, когда стало совсем уж душно, и вовсе сняла, потащила в руках. Пусть Джейк видит, как я спешила поскорее явиться пред очи начальства. А про обед с мамой ему знать не обязательно, вот!
***
Джейкоб МакКлайн взволнованно расхаживал по кабинету. То и дело запускал пятерню в гриву каштановых волос, взъерошивал, от чего те становились дыбом, и наш главный редактор смахивал на городского сумасшедшего. Безуминки облику добавлял и лихорадочный блеск голубых глаз, и криво застегнутый жилет.
– А, Софи! – приветствовал меня начальник. – Явилась наконец-то! Располагайся!
Я обвела кабинет взглядом, пытаясь сообразить, где же мне расположиться. Просторное помещение было
АННОТАЦИЯ
У Софии Фаррел есть всего два месяца, чтобы выйти замуж, иначе семейное состояние уплывет в чужие загребущие руки. И командировка в загадочную Снежную долину приходится как нельзя кстати. Ведь в новом месте легко завести новые знакомства, а среди новых знакомых может найтись и подходящий кандидат на роль фиктивного супруга. Но все идет не по плану, события нарастают снежным комом. Встреча с бывшим женихом, поход через завесу метелей, внимание сразу двух загадочных красавчиков…
Софии предстоит разобраться с тем, что происходит в ее жизни, раскрыть семейные тайны и выполнить, демоны все побери, условия завещания дядюшки. И что она точно не намерена делать – так это сдаваться!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Я не верила своим ушам. Старый негодяй не мог так поступить со мной, не мог! В конце концов, состояние он не заработал собственным трудом, а получил по наследству, и все дядюшкино достижение заключалось в том, что он не промотал деньги, старательно приумножаемые многими поколениями нашей семьи. Так, отщипывал по кусочку, позволяя себе некоторые, кхм, шалости.
Одна из этих «шалостей» по имени Клондин как раз расположилась на софе слева от меня и то и дело подносила кружевной белоснежный платочек к абсолютно сухим глазам. Духами, кстати, от платочка разило так, что даже удивительно, как это дядюшкина вдова не расплакалась по-настоящему. Лично у меня давно уже щипало в носу от желания чихнуть, а слезы, наворачивающиеся на глаза от резкого удушающего аромата жасмина, амбры и специй, приходилось смаргивать.
– Вы уверены, что дядя именно это имел в виду? – немного более резко, чем следовало, спросила я.
Клондин в очередной раз промокнула глаза и уставилась на меня укоризненно.
– Ах, Софи, тебе ли не знать, как мой бедный супруг переживал из-за твоего упрямства! Его так беспокоила твоя судьба!
Да-да, так беспокоила, что он отказал от дома единственной, между прочим, племяннице, когда услышал о том, как весело проводит время его свежеиспеченная женушка. Я-то наивно полагала, что дядя ни о чем не подозревает, когда пришла к нему с рассказом – и с доказательствами. Хотя не знаю, о чем он думал, женившись на особе на тридцать восемь лет младше себя. Демоны раздери, да Клондин почти моя ровесница! О какой любви между ней и одышливым пожилым плешивым мужчиной могла идти речь! Надо быть совсем идиотом, чтобы не понимать, что именно привлекло эту черноволосую кареглазую красотку в дядюшке! И нет, вовсе не недюжинный ум и не обаяние, как он сам уверял всех, кто его слушал. Все куда банальнее и вульгарнее – деньги! Огромное состояние Фаррелов, которого дядюшка вознамерился меня лишить в пользу своей последней по счету супруги. Пятой? Шестой? Я и не помнила, честно говоря. Он бы и содержание у меня отобрал, да вот беда – не получилось. Дедушка, которого я совсем не помнила, поскольку на момент его гибели была трехлетней крохой, хорошо все продумал. Вот только дядюшка обнаружил в его последней воле лазейку.
– Нейр Фаррел четко изложил свои пожелания, – сухо ответил адвокат.
– Два месяца? – переспросила я. – Я должна выйти замуж за два месяца? Или все достанется этой по… в смысле, нейре Клондин?
Упомянутая нейра чопорно поджала губы, смерила меня враждебным взглядом, а законник поправил все тем же бесстрастным тоном:
– Юному Джайлсу, сыну нейры Клондин Фаррел и нейра Горберта Фаррела, ныне покойного.
– Джайлс – не сын моего дяди! – взорвалась я. – Он не имеет никакого отношения к Фаррелам!
– Я дам ему фамилию несчастного Горри, – сладким голоском проворковала Клондин.
Горри? Горри? Такое сокращение от дядюшкиного имени столь сильно позабавило меня, что я не сразу выхватила из слов вдовушки самое важное.
– Что значит – дам фамилию?
– Это основное условие, – завел адвокат. – Мой клиент опасался, что род Фаррелов угаснет, если вы, нейра, не образумитесь и не выберете себе супруга. Поэтому – и только лишь поэтому – он отписал все имущество юному Джайлсу при условии, что тот будет носить его фамилию.
И они с Клондин обменялись взглядами. Торжествующими, как мне показалось.
У меня и до того не возникало сомнений, чья это была гениальная идея, а теперь и вовсе появилась уверенность: сладкая парочка давно спелась за дядюшкиной спиной, и на украшающих его плешь ветвистых рогах появился новый отросток. Ну, нет, рано радуетесь, нейры хорошие! Из фамильного состояния вам не достанется ни медяшки, не будь я София Фаррел!
– Значит, два месяца? – холодно уточнила я и поднялась на ноги. – Хорошо. По истечению этого срока я представлю вам своего супруга, нейр. Готовьте все необходимые бумаги.
И, пылая злостью, направилась к выходу. Очень хотелось хлопнуть дверью, но я, напротив, притворила ее очень аккуратно: ни к чему Клондин и ее любовнику знать о том, в какое смятение повергло меня это дурацкое завещание. Пусть думают, что жених уже имеется на примете, и дело за малым: провести церемонию у алтаря и обзавестись обручальным колечком.
***
– Значит, два месяца? – переспросила мама и отпила воды из высокого запотевшего стакана.
В стакане позвякивали кубики льда, плавали дольки лимона и веточка мяты, и у меня мгновенно пересохло во рту. Но официант еще не успел принести мой заказ: мама пришла в ресторан раньше. Она приглашала меня на обед к себе домой – в дом своего второго мужа, если уж говорить прямо. Но мне хотелось поговорить с ней там, где никто и ничто не станет нас отвлекать и прерывать нашу беседу, так что обедали мы сегодня в ресторане, в отдельном кабинете.
Я кивнула.
– Вот именно. Эта стерва Клондин уже ликует и подсчитывает денежки. Не дождется!
Мама едва заметно поморщилась, стоило мне упомянуть Клондин. Не знаю, что вызвало у нее большую досаду: имя дядюшкиной вдовы или же то определение, которым я ее наградила. Мне всегда внушалось, что хорошо воспитанные юные нейры не сквернословят, но у меня по всем вопросам имелось собственное мнение. Вот и мой выбор профессии маму не порадовал, но отговаривать она не стала, за что я была ей признательна. Кстати, о профессии…
– Демоны раздери, совсем забыла! Надо заскочить в редакцию, Джейк собирался дать мне задание. Как не вовремя!
Мама слабо улыбнулась.
– Опять куда-то отправляешься?
– Скорее всего, пока еще толком ничего не знаю. И вот как искать мужа в такой ситуации?
– О, дорогая, найти будущего супруга можно там, где никак не рассчитываешь его встретить! Но, – она подалась ко мне, накрыла ладонью мою руку, – ты сама чего хочешь?
– Чтобы деньги Фаррелов не достались этой мерзкой особе, – ответила я с некоторым удивлением.
Мама ведь слушала меня внимательно, очень внимательно, ни разу не перебила, так что за нелепый вопрос?
Она покачала головой.
– Это то, чего ты не хочешь, дорогая. Но вот чего ты желаешь по-настоящему? Помнится, не столь давно ты заверяла меня, что семья – вовсе не твое призвание, куда сильнее тебя привлекает возможность узнавать нечто новое и обнаруживать сокрытое, не так ли? Мы с Марселем не одобряли твое желание жить отдельно, но и не препятствовали, если помнишь.
Марсель – второй мамин муж, милейший человек. Мы отлично поладили, правда-правда. Он заботился о маме и не лез в мою жизнь, а я это ценила. И с его сыновьями вполне подружилась, насколько возможна дружба между почти двадцатитрехлетней самостоятельной женщиной, журналисткой популярного издания, и пятнадцатилетними оболтусами. Впрочем, я не совсем справедлива: оболтусом мог бы именоваться Филипп, младший. На целых полчаса младший, да, как с гордостью заявил мне он сам. Старший, Франсуа, паренек спокойный и рассудительный, отчего-то никогда не мог отказать брату и всегда шел у него на поводу. Вот и влипали юнцы в неприятности вдвоем.
– Ну, – не понимая, куда мама клонит, неуверенно протянула я, – с тех пор ничего не изменилось. Вроде бы.
– Журналистика и никакой семейной жизни?
Я расхохоталась.
– Мам, ну где я, а где семейная жизнь, сама подумай! Нет-нет, София Фаррел – птица из тех, что в клетке не живут!
Разговор пришлось прервать: официант принес заказ, расставил на столе блюда и напитки и вышел, повинуясь моему кивку. Мама аккуратно отрезала небольшой кусочек отбивной из телятины, отправила его в рот, прожевала и только потом продолжила:
– Дорогая, а не кажется ли тебе, что Горберт не так уж и неправ?
Я как раз отпила воды, поперхнулась и закашлялась так сильно, что на глазах выступили слезы.
– Ты о чем? Неужели решила принять сторону Клондин?
– Нет, но… если ты не собираешься выходить замуж, то кому останутся деньги в итоге?
– Отпишу Филу и Франсу, – брякнула я.
– Но они тоже не Фаррелы, как и маленький Джайлс. И уж точно не станут менять фамилию, Марсель не допустит. Мальчики – его наследники. Так что род Фаррелов прервется, а это как раз то, чего так не хотел твой дед.
Я переплела пальцы в замок.
– Мам, давай внесем ясность. Я не намерена делиться с Клондин семейным состоянием, какую бы фамилию она своему отпрыску ни дала. Джайлс родился еще до знакомства дяди с нынешней безутешной вдовой. Так что хватит с нее и того, что отписал дядюшка из своей личной доли. А вот замуж я как раз собираюсь. В следующем месяце, полагаю.
– И за кого?
Я беспечно дернула плечом.
– Кто-нибудь подвернется. Схожу замуж, оформлю наследство и разведусь. О разводе дядюшка не подумал, так что руки у меня развязаны.
Мама смотрела на меня как-то так, что стало не по себе. С жалостью? С болезненной грустью? От того, что я никак не могла понять, что именно вижу в ее лице, чувствовала себя неуютно и привычно прикрылась бравадой:
– А что? Думаешь, не найдется желающего взять в жены наследницу Фаррелов?
– Найдется, – вздохнула мама. – И не один. Вот только подумай хорошенько, прежде чем связывать с кем-либо свою жизнь, дорогая. Договорились?
Неловкое молчание повисло между нами. Мама не глядя терзала ножом несчастную отбивную, я ковырялась вилкой в салате. Нет, дурой я никогда не была, потому прекрасно понимала мамины опасения. Мало найти молодого – или не очень, но и не старого – человека, согласного жениться на мне. Надо еще, чтобы он согласился без скандала на развод, удовольствовавшись отступными. И не побежал к газетчикам делиться пикантными подробностями нашей жизни. А еще ушлый адвокат непременно захочет подловить меня на фиктивности брака, значит, ни у кого не должно возникнуть сомнений, что в постель мы с муженьком укладываемся не только для того, чтобы поспать. А что в итоге расстались – мало ли причин. Не сошлись характерами, вот! Меня раздражала его привычка лопать в кровати сладости, например. А его – моя работа. Но вот только загвоздка: прежде чем разводиться, нужно выйти замуж. И задача эта уже не казалась мне столь простой, как в тот момент, когда я в запале пообещала в скором времени представить нейру адвокату своего будущего супруга. Но и отступать не намеревалась.
Так что улыбнулась и заверила маму:
– Конечно, я подумаю. Выберу самого-самого, не сомневайся. Все будет хорошо!
Вот только той уверенности, что вкладывала в свои слова, сама вовсе не чувствовала. К счастью, мама расспросы прекратила и вернулась к отбивной. Я тоже принялась за обед, но вкуса еды не ощутила, с тем же успехом могла бы жевать мятую бумагу. А в голове настойчиво билась одна и та же мысль.
Удружил же мне дядюшка, ничего не скажешь!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ветер налетел внезапно, порывистый, ледяной, бросил мне в лицо пригоршню колких снежных крупиц. Я пониже опустила подбородок в меховой воротник, слегка ссутулилась, наклонила голову и ускорила шаг. Пожалела, что отказалась от предложения мамы подвезти до редакции. Но когда мы вышли из ресторана, ярко светило солнце на бледно-голубом безоблачном небе, искрился под его лучами снег на деревьях и сугробах вдоль тщательно расчищенного бульвара, и погода в целом была чудо как хороша: не слишком морозно, безветренно, ясно. И я решила прогуляться. Сейчас же почти бежала, оскальзываясь и с трудом удерживая равновесие, кляла себя за глупость последними словами и в который уже раз давала мысленное обещание непременно купить мобиль. А что, вот только напишу какую-нибудь разгромную статью, получу гонорар – и куплю в качестве награды за проделанную работу. Обязательно!
В принципе, столь крупную покупку я могла бы себе позволить в любой момент. Как только мне исполнился двадцать один год, полтора года назад, получается, не осталось никаких ограничений на использование той доли, что выделил мне при рождении дедушка. И деньги я могла тратить так, как заблагорассудится. Но да, все дело в них самых, в принципах. Жилье я себе купила: квартиру скромную, зато в центре. Обзавелась необходимой мебелью. И съехала из дома Марселя. Дальше же предпочитала жить на то, что заработала самостоятельно, от помощи отчима неизменно отказывалась. Да и состояние его никак нельзя было сравнить с тем, что принадлежало Фаррелам. Марсель – человек обеспеченный, но вовсе не сказочно богатый, его деньги еще пригодятся сыновьям. Маму пусть балует, а я обойдусь.
Работу я нашла на удивление легко. В редакции «Аленсонского вестника» появлялась, не скрываясь: общеизвестно, что София Фаррел ведет колонку светских сплетен. А вот то, что статьи, подписанные загадочным псевдонимом Мангуст Ловкий, тоже принадлежат моему перу, знали лишь двое. Джейкоб МакКлайн, главный редактор, и я. Даже мама ни о чем не подозревала.
В редакции царило привычное оживление. Ароматы парфюмов и кофе, стрекот пишущих машинок, громкие восклицания и смех, почти непрерывный звон телефонных аппаратов – их в редакции имелось целых четыре штуки, не считая личного номера главреда, чей-то недовольный баритон, стук каблучков по мраморной плитке пола. Я ухватила за локоть проносившуюся мимо девушку в ярко-красном причудливом одеянии и с тугим пучком черных волос на затылке. Из пучка торчал карандаш. Как же ее имя? Тирра? Кира? Как-то так, кажется. Мы с ней пересекались пару раз, и я запомнила, что она работает ассистенткой Гилса из раздела криминальных происшествий.
– Главный у себя?
Не то Кира, не то Тирра кивнула.
– Да, появился где-то с час назад. Дово-о-ольный. Все наши гадают, с чего бы. К себе никого не вызывал.
Ага, меня вот вызвал. С утра еще, но перенести встречу с адвокатом не было возможности.
– Спасибо, подруга.
И я, отпустив Тирру-Киру дальше следовать по своим делам, устремилась по коридору, даже не заглянув в гардероб. Пальто расстегнула, а затем, когда стало совсем уж душно, и вовсе сняла, потащила в руках. Пусть Джейк видит, как я спешила поскорее явиться пред очи начальства. А про обед с мамой ему знать не обязательно, вот!
***
Джейкоб МакКлайн взволнованно расхаживал по кабинету. То и дело запускал пятерню в гриву каштановых волос, взъерошивал, от чего те становились дыбом, и наш главный редактор смахивал на городского сумасшедшего. Безуминки облику добавлял и лихорадочный блеск голубых глаз, и криво застегнутый жилет.
– А, Софи! – приветствовал меня начальник. – Явилась наконец-то! Располагайся!
Я обвела кабинет взглядом, пытаясь сообразить, где же мне расположиться. Просторное помещение было
