Вот только идиот этот давно вырос, набрался опыта, зачерствел. Теперь его цинизму позавидовал бы даже сам папаша Лавен. Жаль только, что воспоминания никуда не ушли, все так же бередили душу, заставляли просыпаться в холодном поту. «Я люблю тебя, я так люблю тебя». Он-то думал, что загнал их в самые темные закоулки памяти, но они снова выбрались на свет, мучили его, сводили с ума. Но ничего, он справится, он со всем справится. Тяжелые годы не прошли даром, выковали из него другого человека. И чертова кукла Маргарита Лавен еще убедится в этом. Очень скоро она поймет, что рано праздновала победу.
Хуже всего то, что теперь сдерживаться получалось с огромным трудом. Желание вспыхивало от одного взгляда, от мысли о том, что под свободным домашним платьем нет ничего, кроме стройного тела. Нежного, горячего, ждущего. Готового его принять. Он проклинал себя за дурацкий приказ не носить белья. Знал бы, чем это обернется, лично заказал бы поплотнее и поуродливее. Хлопковые безразмерные панталоны, такие, как сушились в далеком детстве на заднем дворе соседки, необъятной Хло. А еще лучше – дикую конструкцию, увиденную однажды в музее. Пояс верности. Да, именно его, а ключ забросить куда подальше. Может, тогда бы мысли о сексе не терзали его непрерывно, словно мальчишку.
Ему бы уверенность, что сможет удержаться, не размягчится, не подпустит к себе. Сумеет довольствоваться только телом, не пуская в душу. Что обойдется без нежности, как с остальными. Голый трах, чистое удовольствие, поимел и позабыл. Его нынешних подружек это устраивало – или они успешно делали вид, что устраивало. Ни одна из них не претендовала на большее. Вот только с Ритой этот номер точно не пройдет. Слишком много чувств, слишком много боли. Старые раны затянулись коркой, но не зажили окончательно. И стоит только дать слабину – ядовитая змея снова вползет в самое сердце и ужалит в тот момент, когда этого меньше всего ждешь. Нельзя дать ей понять, как много она для него значит. Значит до сих пор, несмотря ни на что.
Винс выругался громко, грязно. Хватило мимолетных воспоминаний, чтобы опять потяжелело в паху, напрягся член. Вернуться домой? Дать понять Рите, как сильно хочет ее? Ну уж нет! Она всегда была сообразительной девочкой, быстро поймет, что опять может им вертеть, как заблагорассудится. Заглянуть к Элис? Но та уже порядком наскучила. Милашка обожала игры в жестокого хозяина, а Винсу быстро приедалось однообразие. Вспомнив, что салон Дикого Джерри всего в десяти минутах езды, он завел мотор. Сейчас закажет себе блондинку. Нет, двух блондинок. Отдерет их так, что ходить не смогут. И вернется домой опустошенным настолько, чтобы мысли о сексе не вызывали ничего, кроме тошноты.
Винс меня избегал. Определенно избегал. Домой он явился чуть ли не к полуночи. Рубаха помятая, на воротнике алый след губной помады. На шее – россыпь засосов. Запах сладких ванильно-фруктовых духов, к которому примешивается другой. Мускусный, животный. Запах, что куда лучше всего остального говорит о том, чем занимался мой хозяин. Урод!
Если он хотел вызвать во мне эмоции – он добился своей цели. И это не ревность, о нет. Я его не ревную. Мне безразличны шлюхи Дикого Джерри – о да, я умею включать телевизор, а из салонов и Джерри, и Мамаши идет прямая трансляция. Не из комнат (хотя и там кое-где имеются камеры – извращенцев, как я уже упоминала, хватает и на Острове, и на материке). Из гостиных, где клиенты выбирают девиц. И все желающие могли увидеть, с кем именно ушел в спальню Винсент Ройс. Я вот тоже полюбовалась.
Так вот, мне нет дела до продажных девок. Мне наплевать на них. А вот Винсу я бы с удовольствием вцепилась в физиономию, разодрала бы до крови. Выцарапала бы глаза – а нечего рассматривать сомнительные силиконовые прелести. Вот только задание, будь оно неладно. Задание, из-за которого нужно вести себя тише мыши под веником. Не привлекать внимания. Не злить хозяина. Хотя, кажется, его недовольство я все-таки умудрилась вызвать.
Утром он даже не стал тратить время на завтрак. Выпил кофе и опять уехал в неведомом направлении. Пощелкав пультом, я так и не обнаружила его ни в одной публичной зоне Острова. Что же, значит, хотя бы ни к Джерри, ни к Мамаше не отправился. Плохо то, что не удалось рассказать ему о визите Клима. Разговаривать со мной Винсент не желал.
Заняться было нечем. Рисковать и опять взламывать кабинет я не стала: вернуться Винс мог в любой момент. Решила опять прогуляться по приватному сектору, авось удастся обзавестись новыми знакомыми и разжиться какой-никакой информацией. К полудню немного похолодало, небо затянуло тучами, так что я надела темные джинсы и водолазку, скрывавшую под высоким воротом ошейник. Смешно, конечно, вряд ли удастся кого-то обмануть, но вот чувствовала я себя так более уверенно. Но не успела запереть дом, как услышала произнесенное знакомым голосом:
– Привет! Собралась на прогулку? А я к тебе!
Ричард выглядел безукоризненно. Хоть сейчас на рекламный постер – дамы с визгом сметут любую ерунду, если ее будет рекламировать эдакий красавчик. Волосы якобы небрежно растрепаны (такая небрежность достигается путем до-олгих усилий парикмахера). Тонкий бежевый джемпер, светлые джинсы. Хорош, что и говорить! И чего это его, такого красивого, принесло?
– Мистера Ройса нет дома, – на всякий случай сообщила я.
Он не смутился.
– Знаю. Видел его кар, еще утром, во время пробежки. Мне нужна ты.
Вот как? Зачем, интересно?
– Хочешь, съездим куда-нибудь, посидим, поболтаем?
Заманчивое предложение, но…
– У меня нет пропуска.
Если Дик и расстроился, то виду не подал.
– Тогда сходим на набережную? Выпьем кофе?
На набережной заведения исключительно респектабельные. Легкий коктейль вам еще смешают, а вот ничего крепкого не нальют. Пьяные дебоши – не для Приватного сектора.
– Хорошо, – решилась я. – Кофе так кофе.
На сей раз под яркими тентами было почти безлюдно: погода заставила посетителей ресторанчиков обосноваться внутри. Дик уверенно повел меня к небольшому домику.
– Вот, здесь отличная кондитерская. И кофе варят отменный.
От обилия пирожных в витрине разбегались глаза. Я заказала кусочек вишневого торта и латте и устроилась за столиком.
– Расскажи мне об Острове, – попросила спутника.
– Ты что – не смотрела шоу? – удивился он.
– Смотрела, конечно. Но ведь зрителям показывают не все.
Принесли заказ. Дик отпил глоток кофе по-ирландски, отставил чашку.
– Не все, конечно. Самое интересное.
– И камеры, наверное, стоят не везде, – подтолкнула я разговор в нужном направлении.
– Ну да. Здесь они только на набережной. В домах и на участках можешь делать что угодно – на экраны это не попадет.
– А на остальном Острове? Там ведь тоже есть места без камер?
– Есть. Там, где не происходит ничего особенного.
О, как ты ошибаешься, милый мой. Именно там, скрыто от всевидящего ока операторов, и творится самое интересное. Там, а не в особняке Гордона Лоу, не на арене Клима и не в заведениях Джерри и Мамаши, не говоря уж о дешевом борделе Джойса, где можно за гроши снять потасканную шлюшку. Где-то на кажущемся безлюдным участке припрятано нечто очень-очень важное. И мне кровь из носу необходимо туда попасть.
Карту Острова с так называемыми «слепыми зонами» я могла бы нарисовать хоть с закрытыми глазами. Хоть среди ночи, внезапно разбуженная. Слишком хорошо она впечаталась мне в память. Сколько раз мы рассматривали ее с Дюмором! Вот только как проникнуть на нужную территорию, так и не придумали.
– Ничего, – оптимистично заявлял шеф. – На месте сориентируешься.
Я сильно сомневалась, но не возражала. Приказы не обсуждаются, а принимаются к исполнению. Но задание мне очень сильно не нравилось. Оно не просто дурно пахло – оно смердело, как давно разложившийся труп в раскаленной от жары комнатушке. И по неловким, каким-то болезненным взглядам начальника, которые я изредка ловила, можно было догадаться, что и Дюмор от происходящего не в восторге.
– Суну тебя в одну партию с девицами посексапильнее, – обещал мне он. – Хоть какая гарантия, что Джерри и Мамаша тобой не заинтересуются.
Я только кивала. Гарантия выходила так себе, конечно, но здесь я больше ставила на свои умения. Убедить содержателей борделей в том, что такой товар им не нужен, задача не самая легкая, но вполне выполнимая. И Джерри, и Мамаша старались отобрать для себя девиц, вызывающих в мужчинах вполне определенные мысли. И любящих секс или хотя бы умело притворяющихся, что любят. Возиться с фригидной неумехой двадцати пяти лет от роду никто бы из них не стал, а Джой на торги никогда не являлся, переманивал к себе вольноотпущенниц или же охотился за новенькими сам. Если ему везло поймать красотку, то перепродавал ее Лоу – к Джою обеспеченная публика не заглядывала, Гордон платил столько, сколько девушка в дешевом борделе и за год бы своему хозяину не принесла.
– Давай я лучше расскажу тебе о закрытых вечеринках, – оживился Дик, заметив, видимо, что собеседница слушает его не слишком внимательно.
Я кивнула и изобразила на лице живейший интерес, хотя вечеринки меня волновали мало. Без позволения Винса туда не сунуться, а его благодушие вряд ли зайдет так далеко. Разве что он сам захочет прихватить меня на одну из них, что тоже маловероятно.
А вот узнать о том, что думают прочие обитатели Острова о закрытых зонах, очень хотелось. Хотя, судя по словам Дика, они попросту об этом не задумывались. Занимались исключительно своими делами.
Распахнулась дверь, впустив порыв прохладного ветра. В уютную кондитерскую ворвался запах влажной свежести – снаружи начался дождь. Вошедшая девушка сложила яркий разноцветный зонтик, и я узнала Элис Картер. Она осмотрела помещение и, конечно же, заметила нас. Хищно улыбнулась и направилась к нашему столику.
– Привет, Дик!
– Элис! Рад видеть!
Мой спутник приподнялся, приветствуя даму. Элис остановилась в шаге от моего стула и сморщила носик.
– Дик, вот уж не думала, что у тебя настолько дурной вкус. Или эта мерзавка тебя обманула, прикинувшись свободной?
Я откинулась на спинку и приготовилась наслаждаться зрелищем. Ну-ну, как поведет себя мой кавалер? Заступится за даму или попытается выслужиться в глазах давней знакомой?
– Ты о Рите? – спокойно спросил Дик. – Нет, она не скрывала, что рабыня. И что? Это разве делает ее хуже?
Элис раздраженно топнула обутой в изящную алую туфельку ножкой.
– Вот именно! Рабыня! Шлюха Ройса! Ей нечего делать среди приличных людей!
Тут уж я не могла не вмешаться.
– Вы хотели сказать – среди других шлюх Ройса, мисс Картер? Здесь я вижу по меньшей мере трех из них, и одна стоит как раз передо мной.
Элис побагровела.
– Ричард Мейсон, ты что, намерен слушать, как эта… эта… эта дрянь оскорбляет меня?
Хм, и какой же она реакции ждет от Дика? Он что, должен заткнуть меня оплеухой? Или за волосы выволочь из кафе? Между прочим, это уже трактуется как урон, нанесенный чужой собственности. Бить чужих рабов можно только с позволения хозяина.
– А разве тебя кто-то оскорбил, дорогая? – деланно удивился Дик. – Я думал, ты гордишься свой связью с Ройсом. Не далее как на прошлой неделе, кажется, набралась на вечеринке у Анжелы, залезла на стол и орала…
– Заткнись! – прошипела мигом побледневшая Элис.
Ого, а в Приватном секторе, оказывается, происходит немало забавного.
– …и орала, что все девки тебе завидуют, потому что Ройс трахает ТЕБЯ, а не их, – невозмутимо завершил Дик. – Ты даже делилась подробностями, как именно. Например…
Элис резко развернулась и вылетела вон из кафе, напоследок громыхнув дверью.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– За что? Она давно нарывалась. А в последние дни и вовсе бросается на всех, точно взбесилась. Это правда, что Ройс ее бросил?
В его глазах горело любопытство. Я пожала плечами.
– Не знаю, мне он не докладывает. Хочешь, спроси у него сам.
Дверь опять распахнулась, порыв ветра взметнул края скатертей на ближайших столиках. Дик переменился в лице и судорожно сглотнул, а я нервно хихикнула. Ну вот, накаркала! В кондитерскую вошел Винсент Ройс. Мокрые пряди падали на лоб, по кожаной куртке стекали капли. Винс осмотрел помещение и задержал не мне тяжелый взгляд разом потемневших чуть ли не до черноты глаз.
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Дыхание перехватывало, а сердце сладко замирало от щемящей нежности, стоило только поймать взглядом тонкую фигурку. Так вот она какая – любовь! И вовсе не похоже на то, о чем Винсу доводилось читать в романах. Разве передашь словами распирающее грудь чувство, от избытка которого хочется раскинуть руки и взлететь над землей? Разве объяснишь, как это, когда хочется орать на весь свет, чтобы каждый знакомый и незнакомый знал, что Рита – его, Винса, и в то же время ощущаешь потребность хранить секрет, чтобы никто-никто не догадался? Разве поймешь, как окатывает то холодом, то жаром, когда она рядом, если сам не испытывал ничего подобного?
Винс не мог думать ни о чем, жил от свидания к свиданию. Ритой были полны его дни и ночи. Мать, постоянно пропадавшая то на работе, то у очередного мужика (сыновья уже даже не стремились запоминать имена ее любовников), не обращала на его состояние никакого внимания. Младший, Джек, многозначительно хмыкал, получал заслуженные подзатыльники и убегал играть в футбол с друзьями.
– Куда ты думаешь поступать? – спросила Рита, выводя пальцем узоры на его груди.
Они развалились на берегу реки, в обнаруженном Винсом давным-давно тайном месте, где разглядеть парочку из-за кустов ракитника и склоненных над водой ив было невозможно ни с одной стороны.
– А ты?
Она прикусила губу.
– Не знаю. Отец настаивает на медицинском колледже, а я хочу на юридический.
– Мы могли бы поступить куда-нибудь вместе, – предложил Винс, словно эта идея только что пришла ему в голову.
На самом деле он обдумывал ее уже давно, а вот заговорить решился только сейчас. После того, как они уже два раза… называть то, что случилось между ними уже дважды, принятым у ребят грубым словом не хотелось. Они… да, они занимались любовью, вот так, наверное, будет правильно. Уже целых два раза! Он и Маргарита Лавен! С ума сойти!
Чтобы убедиться, что ему не приснилось, не причудилось, Винс тут же протянул руку и хозяйским жестом сжал бедро девушки. Рита нахмурилась.
– Погоди, мы ведь хотели поговорить об учебе!
– Да-да, мы разговариваем, – согласился Винс, медленно скользя ладонью вверх под юбкой.
– Винсент Ройс! Немедленно перестань!
– Какая строгая, м-м.
Он навис над ней и склонился к ее губам. Несмотря на суровый тон, Рита тут же обхватила его за шею, привлекая к себе.
– Что ты со мной делаешь? – простонала она.
– Тебе рассказать, что именно я с тобой делаю?
Она предсказуемо вспыхнула, заалели даже шея и уши.
– Нет, не надо.
– Я люблю тебя, Рита. Люблю и буду любить всегда.
– И я тебя, Винс. Всегда. Всегда буду любить.
***
Ее не было в доме. Дождь, начавший уныло накрапывать после полудня, разошелся вовсю, превратился в ливень. Куда Рита могла направиться в такую погоду? Не то чтобы Винс волновался – за ворота Приватного сектора ей все равно не выйти без пропуска. Но все же любопытно, куда она подевалась.
Хуже всего то, что теперь сдерживаться получалось с огромным трудом. Желание вспыхивало от одного взгляда, от мысли о том, что под свободным домашним платьем нет ничего, кроме стройного тела. Нежного, горячего, ждущего. Готового его принять. Он проклинал себя за дурацкий приказ не носить белья. Знал бы, чем это обернется, лично заказал бы поплотнее и поуродливее. Хлопковые безразмерные панталоны, такие, как сушились в далеком детстве на заднем дворе соседки, необъятной Хло. А еще лучше – дикую конструкцию, увиденную однажды в музее. Пояс верности. Да, именно его, а ключ забросить куда подальше. Может, тогда бы мысли о сексе не терзали его непрерывно, словно мальчишку.
Ему бы уверенность, что сможет удержаться, не размягчится, не подпустит к себе. Сумеет довольствоваться только телом, не пуская в душу. Что обойдется без нежности, как с остальными. Голый трах, чистое удовольствие, поимел и позабыл. Его нынешних подружек это устраивало – или они успешно делали вид, что устраивало. Ни одна из них не претендовала на большее. Вот только с Ритой этот номер точно не пройдет. Слишком много чувств, слишком много боли. Старые раны затянулись коркой, но не зажили окончательно. И стоит только дать слабину – ядовитая змея снова вползет в самое сердце и ужалит в тот момент, когда этого меньше всего ждешь. Нельзя дать ей понять, как много она для него значит. Значит до сих пор, несмотря ни на что.
Винс выругался громко, грязно. Хватило мимолетных воспоминаний, чтобы опять потяжелело в паху, напрягся член. Вернуться домой? Дать понять Рите, как сильно хочет ее? Ну уж нет! Она всегда была сообразительной девочкой, быстро поймет, что опять может им вертеть, как заблагорассудится. Заглянуть к Элис? Но та уже порядком наскучила. Милашка обожала игры в жестокого хозяина, а Винсу быстро приедалось однообразие. Вспомнив, что салон Дикого Джерри всего в десяти минутах езды, он завел мотор. Сейчас закажет себе блондинку. Нет, двух блондинок. Отдерет их так, что ходить не смогут. И вернется домой опустошенным настолько, чтобы мысли о сексе не вызывали ничего, кроме тошноты.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Винс меня избегал. Определенно избегал. Домой он явился чуть ли не к полуночи. Рубаха помятая, на воротнике алый след губной помады. На шее – россыпь засосов. Запах сладких ванильно-фруктовых духов, к которому примешивается другой. Мускусный, животный. Запах, что куда лучше всего остального говорит о том, чем занимался мой хозяин. Урод!
Если он хотел вызвать во мне эмоции – он добился своей цели. И это не ревность, о нет. Я его не ревную. Мне безразличны шлюхи Дикого Джерри – о да, я умею включать телевизор, а из салонов и Джерри, и Мамаши идет прямая трансляция. Не из комнат (хотя и там кое-где имеются камеры – извращенцев, как я уже упоминала, хватает и на Острове, и на материке). Из гостиных, где клиенты выбирают девиц. И все желающие могли увидеть, с кем именно ушел в спальню Винсент Ройс. Я вот тоже полюбовалась.
Так вот, мне нет дела до продажных девок. Мне наплевать на них. А вот Винсу я бы с удовольствием вцепилась в физиономию, разодрала бы до крови. Выцарапала бы глаза – а нечего рассматривать сомнительные силиконовые прелести. Вот только задание, будь оно неладно. Задание, из-за которого нужно вести себя тише мыши под веником. Не привлекать внимания. Не злить хозяина. Хотя, кажется, его недовольство я все-таки умудрилась вызвать.
Утром он даже не стал тратить время на завтрак. Выпил кофе и опять уехал в неведомом направлении. Пощелкав пультом, я так и не обнаружила его ни в одной публичной зоне Острова. Что же, значит, хотя бы ни к Джерри, ни к Мамаше не отправился. Плохо то, что не удалось рассказать ему о визите Клима. Разговаривать со мной Винсент не желал.
Заняться было нечем. Рисковать и опять взламывать кабинет я не стала: вернуться Винс мог в любой момент. Решила опять прогуляться по приватному сектору, авось удастся обзавестись новыми знакомыми и разжиться какой-никакой информацией. К полудню немного похолодало, небо затянуло тучами, так что я надела темные джинсы и водолазку, скрывавшую под высоким воротом ошейник. Смешно, конечно, вряд ли удастся кого-то обмануть, но вот чувствовала я себя так более уверенно. Но не успела запереть дом, как услышала произнесенное знакомым голосом:
– Привет! Собралась на прогулку? А я к тебе!
Ричард выглядел безукоризненно. Хоть сейчас на рекламный постер – дамы с визгом сметут любую ерунду, если ее будет рекламировать эдакий красавчик. Волосы якобы небрежно растрепаны (такая небрежность достигается путем до-олгих усилий парикмахера). Тонкий бежевый джемпер, светлые джинсы. Хорош, что и говорить! И чего это его, такого красивого, принесло?
– Мистера Ройса нет дома, – на всякий случай сообщила я.
Он не смутился.
– Знаю. Видел его кар, еще утром, во время пробежки. Мне нужна ты.
Вот как? Зачем, интересно?
– Хочешь, съездим куда-нибудь, посидим, поболтаем?
Заманчивое предложение, но…
– У меня нет пропуска.
Если Дик и расстроился, то виду не подал.
– Тогда сходим на набережную? Выпьем кофе?
На набережной заведения исключительно респектабельные. Легкий коктейль вам еще смешают, а вот ничего крепкого не нальют. Пьяные дебоши – не для Приватного сектора.
– Хорошо, – решилась я. – Кофе так кофе.
На сей раз под яркими тентами было почти безлюдно: погода заставила посетителей ресторанчиков обосноваться внутри. Дик уверенно повел меня к небольшому домику.
– Вот, здесь отличная кондитерская. И кофе варят отменный.
От обилия пирожных в витрине разбегались глаза. Я заказала кусочек вишневого торта и латте и устроилась за столиком.
– Расскажи мне об Острове, – попросила спутника.
– Ты что – не смотрела шоу? – удивился он.
– Смотрела, конечно. Но ведь зрителям показывают не все.
Принесли заказ. Дик отпил глоток кофе по-ирландски, отставил чашку.
– Не все, конечно. Самое интересное.
– И камеры, наверное, стоят не везде, – подтолкнула я разговор в нужном направлении.
– Ну да. Здесь они только на набережной. В домах и на участках можешь делать что угодно – на экраны это не попадет.
– А на остальном Острове? Там ведь тоже есть места без камер?
– Есть. Там, где не происходит ничего особенного.
О, как ты ошибаешься, милый мой. Именно там, скрыто от всевидящего ока операторов, и творится самое интересное. Там, а не в особняке Гордона Лоу, не на арене Клима и не в заведениях Джерри и Мамаши, не говоря уж о дешевом борделе Джойса, где можно за гроши снять потасканную шлюшку. Где-то на кажущемся безлюдным участке припрятано нечто очень-очень важное. И мне кровь из носу необходимо туда попасть.
Карту Острова с так называемыми «слепыми зонами» я могла бы нарисовать хоть с закрытыми глазами. Хоть среди ночи, внезапно разбуженная. Слишком хорошо она впечаталась мне в память. Сколько раз мы рассматривали ее с Дюмором! Вот только как проникнуть на нужную территорию, так и не придумали.
– Ничего, – оптимистично заявлял шеф. – На месте сориентируешься.
Я сильно сомневалась, но не возражала. Приказы не обсуждаются, а принимаются к исполнению. Но задание мне очень сильно не нравилось. Оно не просто дурно пахло – оно смердело, как давно разложившийся труп в раскаленной от жары комнатушке. И по неловким, каким-то болезненным взглядам начальника, которые я изредка ловила, можно было догадаться, что и Дюмор от происходящего не в восторге.
– Суну тебя в одну партию с девицами посексапильнее, – обещал мне он. – Хоть какая гарантия, что Джерри и Мамаша тобой не заинтересуются.
Я только кивала. Гарантия выходила так себе, конечно, но здесь я больше ставила на свои умения. Убедить содержателей борделей в том, что такой товар им не нужен, задача не самая легкая, но вполне выполнимая. И Джерри, и Мамаша старались отобрать для себя девиц, вызывающих в мужчинах вполне определенные мысли. И любящих секс или хотя бы умело притворяющихся, что любят. Возиться с фригидной неумехой двадцати пяти лет от роду никто бы из них не стал, а Джой на торги никогда не являлся, переманивал к себе вольноотпущенниц или же охотился за новенькими сам. Если ему везло поймать красотку, то перепродавал ее Лоу – к Джою обеспеченная публика не заглядывала, Гордон платил столько, сколько девушка в дешевом борделе и за год бы своему хозяину не принесла.
– Давай я лучше расскажу тебе о закрытых вечеринках, – оживился Дик, заметив, видимо, что собеседница слушает его не слишком внимательно.
Я кивнула и изобразила на лице живейший интерес, хотя вечеринки меня волновали мало. Без позволения Винса туда не сунуться, а его благодушие вряд ли зайдет так далеко. Разве что он сам захочет прихватить меня на одну из них, что тоже маловероятно.
А вот узнать о том, что думают прочие обитатели Острова о закрытых зонах, очень хотелось. Хотя, судя по словам Дика, они попросту об этом не задумывались. Занимались исключительно своими делами.
Распахнулась дверь, впустив порыв прохладного ветра. В уютную кондитерскую ворвался запах влажной свежести – снаружи начался дождь. Вошедшая девушка сложила яркий разноцветный зонтик, и я узнала Элис Картер. Она осмотрела помещение и, конечно же, заметила нас. Хищно улыбнулась и направилась к нашему столику.
– Привет, Дик!
– Элис! Рад видеть!
Мой спутник приподнялся, приветствуя даму. Элис остановилась в шаге от моего стула и сморщила носик.
– Дик, вот уж не думала, что у тебя настолько дурной вкус. Или эта мерзавка тебя обманула, прикинувшись свободной?
Я откинулась на спинку и приготовилась наслаждаться зрелищем. Ну-ну, как поведет себя мой кавалер? Заступится за даму или попытается выслужиться в глазах давней знакомой?
– Ты о Рите? – спокойно спросил Дик. – Нет, она не скрывала, что рабыня. И что? Это разве делает ее хуже?
Элис раздраженно топнула обутой в изящную алую туфельку ножкой.
– Вот именно! Рабыня! Шлюха Ройса! Ей нечего делать среди приличных людей!
Тут уж я не могла не вмешаться.
– Вы хотели сказать – среди других шлюх Ройса, мисс Картер? Здесь я вижу по меньшей мере трех из них, и одна стоит как раз передо мной.
Элис побагровела.
– Ричард Мейсон, ты что, намерен слушать, как эта… эта… эта дрянь оскорбляет меня?
Хм, и какой же она реакции ждет от Дика? Он что, должен заткнуть меня оплеухой? Или за волосы выволочь из кафе? Между прочим, это уже трактуется как урон, нанесенный чужой собственности. Бить чужих рабов можно только с позволения хозяина.
– А разве тебя кто-то оскорбил, дорогая? – деланно удивился Дик. – Я думал, ты гордишься свой связью с Ройсом. Не далее как на прошлой неделе, кажется, набралась на вечеринке у Анжелы, залезла на стол и орала…
– Заткнись! – прошипела мигом побледневшая Элис.
Ого, а в Приватном секторе, оказывается, происходит немало забавного.
– …и орала, что все девки тебе завидуют, потому что Ройс трахает ТЕБЯ, а не их, – невозмутимо завершил Дик. – Ты даже делилась подробностями, как именно. Например…
Элис резко развернулась и вылетела вон из кафе, напоследок громыхнув дверью.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– За что? Она давно нарывалась. А в последние дни и вовсе бросается на всех, точно взбесилась. Это правда, что Ройс ее бросил?
В его глазах горело любопытство. Я пожала плечами.
– Не знаю, мне он не докладывает. Хочешь, спроси у него сам.
Дверь опять распахнулась, порыв ветра взметнул края скатертей на ближайших столиках. Дик переменился в лице и судорожно сглотнул, а я нервно хихикнула. Ну вот, накаркала! В кондитерскую вошел Винсент Ройс. Мокрые пряди падали на лоб, по кожаной куртке стекали капли. Винс осмотрел помещение и задержал не мне тяжелый взгляд разом потемневших чуть ли не до черноты глаз.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Дыхание перехватывало, а сердце сладко замирало от щемящей нежности, стоило только поймать взглядом тонкую фигурку. Так вот она какая – любовь! И вовсе не похоже на то, о чем Винсу доводилось читать в романах. Разве передашь словами распирающее грудь чувство, от избытка которого хочется раскинуть руки и взлететь над землей? Разве объяснишь, как это, когда хочется орать на весь свет, чтобы каждый знакомый и незнакомый знал, что Рита – его, Винса, и в то же время ощущаешь потребность хранить секрет, чтобы никто-никто не догадался? Разве поймешь, как окатывает то холодом, то жаром, когда она рядом, если сам не испытывал ничего подобного?
Винс не мог думать ни о чем, жил от свидания к свиданию. Ритой были полны его дни и ночи. Мать, постоянно пропадавшая то на работе, то у очередного мужика (сыновья уже даже не стремились запоминать имена ее любовников), не обращала на его состояние никакого внимания. Младший, Джек, многозначительно хмыкал, получал заслуженные подзатыльники и убегал играть в футбол с друзьями.
– Куда ты думаешь поступать? – спросила Рита, выводя пальцем узоры на его груди.
Они развалились на берегу реки, в обнаруженном Винсом давным-давно тайном месте, где разглядеть парочку из-за кустов ракитника и склоненных над водой ив было невозможно ни с одной стороны.
– А ты?
Она прикусила губу.
– Не знаю. Отец настаивает на медицинском колледже, а я хочу на юридический.
– Мы могли бы поступить куда-нибудь вместе, – предложил Винс, словно эта идея только что пришла ему в голову.
На самом деле он обдумывал ее уже давно, а вот заговорить решился только сейчас. После того, как они уже два раза… называть то, что случилось между ними уже дважды, принятым у ребят грубым словом не хотелось. Они… да, они занимались любовью, вот так, наверное, будет правильно. Уже целых два раза! Он и Маргарита Лавен! С ума сойти!
Чтобы убедиться, что ему не приснилось, не причудилось, Винс тут же протянул руку и хозяйским жестом сжал бедро девушки. Рита нахмурилась.
– Погоди, мы ведь хотели поговорить об учебе!
– Да-да, мы разговариваем, – согласился Винс, медленно скользя ладонью вверх под юбкой.
– Винсент Ройс! Немедленно перестань!
– Какая строгая, м-м.
Он навис над ней и склонился к ее губам. Несмотря на суровый тон, Рита тут же обхватила его за шею, привлекая к себе.
– Что ты со мной делаешь? – простонала она.
– Тебе рассказать, что именно я с тобой делаю?
Она предсказуемо вспыхнула, заалели даже шея и уши.
– Нет, не надо.
– Я люблю тебя, Рита. Люблю и буду любить всегда.
– И я тебя, Винс. Всегда. Всегда буду любить.
***
Ее не было в доме. Дождь, начавший уныло накрапывать после полудня, разошелся вовсю, превратился в ливень. Куда Рита могла направиться в такую погоду? Не то чтобы Винс волновался – за ворота Приватного сектора ей все равно не выйти без пропуска. Но все же любопытно, куда она подевалась.
