Желтой точкой вспыхнул на карте чип в ошейнике – его рабыня сидела в кондитерской на набережной. И чего ее туда понесло? Хотя заняться в доме ей особо нечем, разве что читать или смотреть телевизор. Наверное, решила выбраться в людное место, немного развлечься. Финансовых ограничений Винс не накладывал, деньги за кофе и пирожные спишут с его счета, как и за шмотье, которое Рита накупила. Забавная. Спорить готов – хотела его позлить. Вот только эти траты для Винса теперь – что укус комара для слона.
Винсент щелкнул пультом, включая экран, нашел кондитерскую. Не из-за того, что беспокоился, нет. Просто убедиться на всякий случай, что с ней точно все в порядке. Нашел взглядом столик и оцепенел.
Рита сидела не одна. Рядом с ней расположился какой-то блондинистый придурок. Улыбался ей, что-то говорил, склонившись. Взял ее за руку. Она не сопротивлялась. Весело болтала, кокетничала, поводила плечом, поправляла локоны. Желая узнать, о чем говорят эти двое, Винс увеличил звук, но услышал только музыку. Блондин ожидаемо отключил звукозапись возле столика.
Вне себя от ярости, Винсент набросил куртку и вылетел под проливной дождь, позабыв выключить телевизор.
Так вот зачем ей разрешение выходить из дома! Чтобы знакомиться с молодыми кретинами, приехавшими на Остров за развлечениями! С беззаботными мажорами! Конечно, она и сама была одной из них не так давно, до того, как Филипп Лавен проиграл все состояние. Ищет себе кого-нибудь своего круга? Некстати вспомнилось, как жарко отдавалась она ему, как кричала, извивалась всем телом, как билась в бурных судорогах оргазма. Горячая штучка. Значит, ей нужен кто-то для секса? Для этого она отправилась на набережную – снять парня посмазливее? Не-ет, дорогуша. Кто тебя купил, тот и трахает. Только так и не иначе.
От злости звенело в голове, красная пелена гнева застилала глаза. Мысль о том, что Рита позволила прикоснуться к себе какому-то уроду, сводила с ума. Ничего, сейчас он объяснит своей строптивой рабыне, где ее место. Чья она собственность. Больше никаких выходок, никакого своеволия. Он не позволит.
***
Никогда прежде мне не доводилось видеть Винса в таком состоянии. Хотя в школе он нередко затевал драки, но такого яростного бешенства на его лице тогда не наблюдалось. Даже в злости он оставался холодным и словно немного отстраненным, а теперь от него разве что пар не валил. Недальновидный Ричард поднялся и с улыбкой протянул руку.
– О, Ройс! Здорово, что ты пришел! А мы с Ритой…
Заткнул его удар в челюсть. Дик отлетел к стене, нелепо взмахнув руками. Опрокинулся стул, поехала скатерть со стола. Жалобно звякнули тарелки, разлетаясь на осколки.
– Чтобы я тебя больше рядом с ней не видел! – рявкнул Винс.
– Мистер Ройс!
Рядом с нами вырос высокий корпулентный пожилой брюнет в колпаке и фартуке.
– Мистер Ройс!
– Спишите с моего счета! И я согласен уплатить штраф.
– Но если мистер Мейсон захочет подать заявление…
– Он не захочет!
Дик, прижимавший ладонь к лицу, замотал головой.
– Не захочу, – глухо подтвердил он.
Винс перевел взгляд на меня. Остальные его уже не интересовали. Что-то бормотал кондитер, с присвистом дышал Дик. Немногочисленные посетители затихли, сбились поближе к стенам, но не спешили удрать. Напротив, уставились во все глаза на нас.
– Пойдем!
Винс протянул мне руку, и все внутри заледенело. С таким, незнакомым, Винсентом я боялась остаться наедине, вот только выхода у меня не было. Я вложила подрагивающую руку в его ладонь, и в следующий же момент резкий рывок вздернул меня на ноги.
– Домой! – отрывисто приказал хозяин и выволок меня под дождь.
Холодные струи ударили в лицо, намокшие волосы противно прилипли к щекам и шее. Водолазка быстро напиталась влагой, джинсы продержались подольше. Меня сотрясала крупная дрожь, не то от холода, не то от испуга. Винс шел быстро, руку мою и не думал отпускать. Я с трудом поспевала за ним, лихорадочно соображая, что сказать в свое оправдание. Да какого черта! Моей вины нет в случившемся, а я все равно должна оправдываться, если не хочу пострадать. Ройс сам позволил мне выходить, не запрещал общаться с другими мужчинами. Вот только по правилам Острова я – его собственность, и он может сделать со мной что угодно. Рабов нельзя только калечить и убивать, а все остальное – пожалуйста, сколько угодно. Гребаные правила, гребаный Ройс, гребаное задание! Патрик Дюмор – редкостный урод, раз согласился отправить меня сюда! К тому моменту, когда Винс втолкнул меня в дом, страх уступил место злости. Я уже сама была готова наброситься на кого угодно.
Он отшвырнул меня к стене с такой силой, что я едва устояла на ногах. Прорычал:
– Какого черта ты делала с этим уродом?
– Ела пирожные.
– А потом? Чем вы собирались заняться потом?
– Пить кофе.
– Издеваешься? – рявкнул Винс.
– И не думаю.
Он больно схватил меня за плечи, рванул к себе, прошипел в лицо:
– Не смей больше с ним общаться. Ты – моя, поняла?
А-а, так этот спектакль вызван банальной ревностью? Страх все еще ворочался внутри ледяным клубком, но злость растаяла.
– Твоя, – шепнула я, как когда-то, семь лет назад, и провела кончиками пальцев по его щеке. – Только твоя, Винс.
Вот только он уже не был влюбленным юнцом. Перехватил мою руку и резко толкнул, вынуждая опуститься на колени.
– Только моя, – повторил со злостью. – И сейчас ты мне это докажешь. В очередной раз.
Полетела на пол кожаная куртка. Винс взялся за пряжку ремня.
– Раздевайся!
Не поднимаясь, я кое-как стянула промокшую водолазку, завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер. Сбросила и его под потемневшим взглядом зеленых глаз.
– Достаточно.
Винс подошел ко мне, положил руку на затылок, вынуждая запрокинуть голову.
– Я – твой хозяин.
– Да, господин, – согласилась я.
Страха не осталось. Лишь дикое, безумное возбуждение, от которого охватило огнем низ живота, набухли и затвердели соски. Что не укрылось от Винса. Он обвел пальцем контур моих губ.
– Уже готова, да? Мокрая?
– Еще бы, – севшим голосом съязвила я. – После такого-то ливня. Одежду можно выжимать.
Хватка на затылке сжалась сильнее.
– Ты знаешь, о чем я.
– Знаю, – не вижу смысла отрицать очевидное.
Палец нажал на нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот. Я лизнула его, принялась посасывать, не отводя взгляда от лица Винса.
– Хочу твой рот, – хрипло заявил он. – Сладкие, лживые губы.
Отпустил меня и потянул молнию на джинсах. Я облизнула вмиг пересохшие губы и призналась:
– Никогда не делала этого прежде.
Он хохотнул.
– Значит, будешь учиться.
Мне и самой хотелось попробовать, но… Он такой огромный, у меня просто не выйдет заглотить его полностью. Не получится!
Я осторожно провела пальцем по всей длине, и Винс коротко застонал.
– Давай! Возьми в рот.
Пряный мускусный запах. Солоноватый вкус. Я лизнула головку, обхватила ее губами, всосала. Получается!
– Глубже!
От следующей попытки я поперхнулась. Попыталась отдышаться, но Винс вернул ладонь мне на затылок и двинул бедрами.
– Да-а-а!
Горло саднило, на глазах непроизвольно выступили слезы. Я сжимала руками крепкие мужские ягодицы, старалась дышать носом. Удивительным образом происходящее заводило еще сильнее. Зуд между ног стал почти нестерпимым. Винс размеренно толкался мне в рот, но не входил полностью. И хорошо – тогда бы я точно задохнулась, а так довольно быстро привыкла и уже пыталась сама работать языком и губами.
Неожиданно Винс отстранился, потянул за волосы, вынуждая откинуть голову.
– Ну, как? Мокрая? – повторил насмешливо.
– Да-а.
– Тогда скажи, чего ты хочешь. Скажи, и я дам тебе это.
Опять? Ладно, черт с тобой, сегодня играем по твоим правилам.
– Я хочу вас, господин. Возьмите меня.
Зеленые глаза сузились.
– Не так, Рита. Ты знаешь, что надо сказать.
Я знала. Семь лет назад юная застенчивая Рита так и не смогла выдавить из себя те грязные слова, которые попросил ее произнести любимый. Но застенчивость ушла вместе с юностью. Цинизм офицера Лавен мог шокировать даже прожженных шлюх. Офицер Лавен не стеснялась и не стыдилась называть вещи своими именами.
Крупный напряженный член покачивался перед моим лицом, и я не удержалась, подалась вперед, длинно лизнула.
– Рита! – прорычал Винс.
Тебя заводят грязные словечки? Отлично, сейчас ты их услышишь!
– Трахни меня, – хрипло прошептала я. – Засади поглубже. Отымей так, чтобы я орала и визжала под тобой. Чтобы ходить завтра не смогла. Хочу твой член внутри. Глубоко.
Его лицо исказилось. Винс рывком поднял меня на ноги, дернул молнию на джинсах, потянул их вниз вместе с трусами. Я лихорадочно помогала ему, выпутываясь из узких штанов. Выражения, которые он так хотел услышать, оказали действие и на меня. Внутри все сладко сжималось в предвкушении.
Вещи мокрой грудой валялись на полу, мои и его вперемешку. Мы трогали друг друга, гладили, сжимали, сгорали в охватившей нас лихорадке. Винс развернул меня спиной к себе.
– Упрись ладонями в стену! – велел он. – Прогнись в пояснице!
– А-а-ах!
Первый толчок, такой желанный, заполняющий ноющую пустоту внутри. И следом второй, третий. Все глубже, все мощнее, все быстрее. Винс накрыл ладонями грудь, сжимал в такт соски, причиняя сладкую боль, вырывая из меня стоны и всхлипы.
– Да-а-а! Еще-о-о! О-о-о!
Меня сотрясали судороги оргазма, я билась и кричала в его руках, а потом обмякла, повисла бессильной куклой. Он вышел из меня, развернул к себе лицом, почти нежно убрал со щеки мокрую прядь.
– Думаешь, что все уже закончилось?
Нет. Так я точно не думала, особенно если учесть, что он-то еще не кончил.
Горячие губы. Твердые, настойчивые. Они раздвинули мои, заставляя приоткрыть рот, покориться. Винс не позволял мне перехватить инициативу, резко проникал внутрь языком, имитируя недавние движения члена во мне. Все еще напряженные соски терлись о твердую мужскую грудь, сильные руки крепко сжимали ягодицы. Утихшее было возбуждение вспыхнуло вновь, я выгнула спину, прижалась теснее.
– Ведьма, – выдохнул Винс, оторвавшись от моих губ. – Ты сводишь меня с ума.
Я судорожно хватала воздух приоткрытым ртом. Низ живота налился тяжестью, остро ощущалась пустота внутри. Хочу, чтобы он заполнил ее опять. Сейчас же. Как можно скорее.
Когда мы успели опуститься на пол? Неважно. Важно – это губы, втягивающие сосок, зубы, несильно его прихватывающие. Вспышка удовольствия пронзает все тело.
– Ви-и-инс!
Его губы спускаются ниже, еще ниже. Я содрогаюсь, извиваюсь под бесстыдными ласками. Широко раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее.
– А-а-а!
Мне хорошо, безумно хорошо, но мало. Хочу больше, крепче, сильнее! Задыхаюсь, что-то невнятно постанываю. Винс приподнимается, нависает надо мной. Сгибаю ноги в коленях, стискиваю его бока.
– Рита!
Рывок – и одновременно вырвавшийся у обоих стон. Винс вколачивается в меня, как одержимый. Выкрикивает мое имя. Я цепляюсь за него руками и ногами, приподнимаю бедра навстречу мощным толчкам. Да, так, хорошо, еще, глубже, еще! Возьми больше, сильнее, наполни меня. Пометь, сделай своей навечно. Винс хрипит, пронзая меня все быстрее и быстрее, напрягается, замирает. Член пульсирует внутри, и я со всхлипом запрокидываю голову, сорвавшись следом. Да-а-а!
***
Он подставился. Глупо, как мальчишка, которому мозг заменили гормоны. По-идиотски. Вышел из себя, взбесился от ревности и впервые за три года не просчитал последствия. Вот только сокрушаться поздно, назад ничего не вернуть. Все, кому не лень, наблюдали драку в кондитерской из-за рабыни. И на Острове, и на Материке. Рейтинг поднялся на несколько позиций, на счет капнула очередная крупная сумма. Вот только удовлетворения это не принесло. Винс и сам бы с удовольствием приплатил за то, чтобы сцену вырезали из эфира, но – раньше надо было думать. Головой, а не членом. А теперь оставалось только выкручиваться.
Клим пыхнул сигарой, прищурился.
– Вспомнил не столь давнее прошлое, а?
Тон спокойный, равнодушный. Безразличный. Будто и нет ему никакого дела, интересуется из праздного любопытства. Получит ответ, не получит – без разницы. Вот только Винсу прекрасно известно: Клим ничего не делает просто так. Если уж задал вопрос, значит, какую-то цель преследует. И смотрит на реакцию.
Пожать плечами. Отхлебнуть из низкого запотевшего стакана. И только потом небрежно бросить:
– Не люблю, когда трогают мое.
Удалось ли обмануть? По лицу Клима ничего не прочитаешь. Винс тоже наловчился скрывать свои истинные чувства, изображать скуку, но до истинного мастера лицедейства ему далеко.
Клим еще раз затянулся, кивнул.
– Ну да, ты не любишь делиться, это я помню. А что – она так хороша, твоя девка?
Острием по сердцу. «Девка» – это о Рите. Вбить бы слово в поганую глотку, но нельзя. Нужно сдерживаться, хватит, уже накуролесил, отличился.
– Обыкновенная. Но быстро учится.
Клим затушил сигару, тоже отхлебнул виски.
– Скоро праздник, – заметил словно бы между прочим. – Придешь?
Он обожал устраивать празднества. Придумывал разные поводы: день первого боя, первая удачная сделка на Острове, заработанный на ставках первый миллион и прочие глупости. Попасть на его пиры мечтали многие, вот только звал он далеко не всех. Мало обладать деньгами, надо еще приглянуться Климу лично, выделиться из прочих, чем-то понравиться. Слухи о развлечениях на его приемах ходили самые разнообразные, и не все они соответствовали действительности. Съемка не велась, вернее, камеры-то стояли, но что потом пускать в эфир – Клим решал лично. Особая привилегия, невесть как и за какие заслуги полученная, но результаты принесшая – каждый из немногочисленных выпусков собирал рекордное количество зрителей, а участники получали солидные суммы. Сколько перепадало самому Климу, оставалось только догадываться.
– Приду.
– И девицу захвати. Хоть полюбуюсь, из-за чего пострадала смазливая мордашка мажорчика.
В праздное любопытство Винс ни на секунду не поверил. Бывший хозяин явно что-то замыслил. Нечто нехорошее. Давно ушла былая ненависть к Климу, но осторожность никуда не делась. Пусть теперь их отношения можно назвать партнерскими (ни в коем разе не дружескими), но следует помнить – змея может укусить в любой момент.
Мешкать с ответом не стоило. Пауза зародит подозрения, владелец гладиаторской школы быстро сообразит, что Рита – не просто случайный эпизод в жизни Винса. Давать Климу такой козырь против себя Ройс не собирался. Пусть думает, что рабыня ничего для него не значит.
– Возьму. Но ты помнишь правило: мое – только мое. Смотреть можно, трогать – нет. Донеси это до своих мальчишек.
Собеседник коротко хохотнул.
– Да ладно тебе, брось. После вчерашнего эфира вряд ли на всем Острове найдется желающий проверить крепость своих зубов, полапав твою шлюху. Не беспокойся, ребята у меня понятливые. Так, значит, я тебя жду?
– Разумеется. Высылай приглашение.
***
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
– Эй, Ройс! Слышь, ты, отребье, к тебе обращаюсь!
Ферран Жильбер. Мэрский мерзкий сынок. Кулаки зачесались от желания как следует вмазать по слащавой морде. Один на один Ферран не был бы таким смелым, но за спиной его сейчас маячили приставленные папашей верзилы-телохранители.
Винсент щелкнул пультом, включая экран, нашел кондитерскую. Не из-за того, что беспокоился, нет. Просто убедиться на всякий случай, что с ней точно все в порядке. Нашел взглядом столик и оцепенел.
Рита сидела не одна. Рядом с ней расположился какой-то блондинистый придурок. Улыбался ей, что-то говорил, склонившись. Взял ее за руку. Она не сопротивлялась. Весело болтала, кокетничала, поводила плечом, поправляла локоны. Желая узнать, о чем говорят эти двое, Винс увеличил звук, но услышал только музыку. Блондин ожидаемо отключил звукозапись возле столика.
Вне себя от ярости, Винсент набросил куртку и вылетел под проливной дождь, позабыв выключить телевизор.
Так вот зачем ей разрешение выходить из дома! Чтобы знакомиться с молодыми кретинами, приехавшими на Остров за развлечениями! С беззаботными мажорами! Конечно, она и сама была одной из них не так давно, до того, как Филипп Лавен проиграл все состояние. Ищет себе кого-нибудь своего круга? Некстати вспомнилось, как жарко отдавалась она ему, как кричала, извивалась всем телом, как билась в бурных судорогах оргазма. Горячая штучка. Значит, ей нужен кто-то для секса? Для этого она отправилась на набережную – снять парня посмазливее? Не-ет, дорогуша. Кто тебя купил, тот и трахает. Только так и не иначе.
От злости звенело в голове, красная пелена гнева застилала глаза. Мысль о том, что Рита позволила прикоснуться к себе какому-то уроду, сводила с ума. Ничего, сейчас он объяснит своей строптивой рабыне, где ее место. Чья она собственность. Больше никаких выходок, никакого своеволия. Он не позволит.
***
Никогда прежде мне не доводилось видеть Винса в таком состоянии. Хотя в школе он нередко затевал драки, но такого яростного бешенства на его лице тогда не наблюдалось. Даже в злости он оставался холодным и словно немного отстраненным, а теперь от него разве что пар не валил. Недальновидный Ричард поднялся и с улыбкой протянул руку.
– О, Ройс! Здорово, что ты пришел! А мы с Ритой…
Заткнул его удар в челюсть. Дик отлетел к стене, нелепо взмахнув руками. Опрокинулся стул, поехала скатерть со стола. Жалобно звякнули тарелки, разлетаясь на осколки.
– Чтобы я тебя больше рядом с ней не видел! – рявкнул Винс.
– Мистер Ройс!
Рядом с нами вырос высокий корпулентный пожилой брюнет в колпаке и фартуке.
– Мистер Ройс!
– Спишите с моего счета! И я согласен уплатить штраф.
– Но если мистер Мейсон захочет подать заявление…
– Он не захочет!
Дик, прижимавший ладонь к лицу, замотал головой.
– Не захочу, – глухо подтвердил он.
Винс перевел взгляд на меня. Остальные его уже не интересовали. Что-то бормотал кондитер, с присвистом дышал Дик. Немногочисленные посетители затихли, сбились поближе к стенам, но не спешили удрать. Напротив, уставились во все глаза на нас.
– Пойдем!
Винс протянул мне руку, и все внутри заледенело. С таким, незнакомым, Винсентом я боялась остаться наедине, вот только выхода у меня не было. Я вложила подрагивающую руку в его ладонь, и в следующий же момент резкий рывок вздернул меня на ноги.
– Домой! – отрывисто приказал хозяин и выволок меня под дождь.
Холодные струи ударили в лицо, намокшие волосы противно прилипли к щекам и шее. Водолазка быстро напиталась влагой, джинсы продержались подольше. Меня сотрясала крупная дрожь, не то от холода, не то от испуга. Винс шел быстро, руку мою и не думал отпускать. Я с трудом поспевала за ним, лихорадочно соображая, что сказать в свое оправдание. Да какого черта! Моей вины нет в случившемся, а я все равно должна оправдываться, если не хочу пострадать. Ройс сам позволил мне выходить, не запрещал общаться с другими мужчинами. Вот только по правилам Острова я – его собственность, и он может сделать со мной что угодно. Рабов нельзя только калечить и убивать, а все остальное – пожалуйста, сколько угодно. Гребаные правила, гребаный Ройс, гребаное задание! Патрик Дюмор – редкостный урод, раз согласился отправить меня сюда! К тому моменту, когда Винс втолкнул меня в дом, страх уступил место злости. Я уже сама была готова наброситься на кого угодно.
Он отшвырнул меня к стене с такой силой, что я едва устояла на ногах. Прорычал:
– Какого черта ты делала с этим уродом?
– Ела пирожные.
– А потом? Чем вы собирались заняться потом?
– Пить кофе.
– Издеваешься? – рявкнул Винс.
– И не думаю.
Он больно схватил меня за плечи, рванул к себе, прошипел в лицо:
– Не смей больше с ним общаться. Ты – моя, поняла?
А-а, так этот спектакль вызван банальной ревностью? Страх все еще ворочался внутри ледяным клубком, но злость растаяла.
– Твоя, – шепнула я, как когда-то, семь лет назад, и провела кончиками пальцев по его щеке. – Только твоя, Винс.
Вот только он уже не был влюбленным юнцом. Перехватил мою руку и резко толкнул, вынуждая опуститься на колени.
– Только моя, – повторил со злостью. – И сейчас ты мне это докажешь. В очередной раз.
Полетела на пол кожаная куртка. Винс взялся за пряжку ремня.
– Раздевайся!
Не поднимаясь, я кое-как стянула промокшую водолазку, завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер. Сбросила и его под потемневшим взглядом зеленых глаз.
– Достаточно.
Винс подошел ко мне, положил руку на затылок, вынуждая запрокинуть голову.
– Я – твой хозяин.
– Да, господин, – согласилась я.
Страха не осталось. Лишь дикое, безумное возбуждение, от которого охватило огнем низ живота, набухли и затвердели соски. Что не укрылось от Винса. Он обвел пальцем контур моих губ.
– Уже готова, да? Мокрая?
– Еще бы, – севшим голосом съязвила я. – После такого-то ливня. Одежду можно выжимать.
Хватка на затылке сжалась сильнее.
– Ты знаешь, о чем я.
– Знаю, – не вижу смысла отрицать очевидное.
Палец нажал на нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот. Я лизнула его, принялась посасывать, не отводя взгляда от лица Винса.
– Хочу твой рот, – хрипло заявил он. – Сладкие, лживые губы.
Отпустил меня и потянул молнию на джинсах. Я облизнула вмиг пересохшие губы и призналась:
– Никогда не делала этого прежде.
Он хохотнул.
– Значит, будешь учиться.
Мне и самой хотелось попробовать, но… Он такой огромный, у меня просто не выйдет заглотить его полностью. Не получится!
Я осторожно провела пальцем по всей длине, и Винс коротко застонал.
– Давай! Возьми в рот.
Пряный мускусный запах. Солоноватый вкус. Я лизнула головку, обхватила ее губами, всосала. Получается!
– Глубже!
От следующей попытки я поперхнулась. Попыталась отдышаться, но Винс вернул ладонь мне на затылок и двинул бедрами.
– Да-а-а!
Горло саднило, на глазах непроизвольно выступили слезы. Я сжимала руками крепкие мужские ягодицы, старалась дышать носом. Удивительным образом происходящее заводило еще сильнее. Зуд между ног стал почти нестерпимым. Винс размеренно толкался мне в рот, но не входил полностью. И хорошо – тогда бы я точно задохнулась, а так довольно быстро привыкла и уже пыталась сама работать языком и губами.
Неожиданно Винс отстранился, потянул за волосы, вынуждая откинуть голову.
– Ну, как? Мокрая? – повторил насмешливо.
– Да-а.
– Тогда скажи, чего ты хочешь. Скажи, и я дам тебе это.
Опять? Ладно, черт с тобой, сегодня играем по твоим правилам.
– Я хочу вас, господин. Возьмите меня.
Зеленые глаза сузились.
– Не так, Рита. Ты знаешь, что надо сказать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Я знала. Семь лет назад юная застенчивая Рита так и не смогла выдавить из себя те грязные слова, которые попросил ее произнести любимый. Но застенчивость ушла вместе с юностью. Цинизм офицера Лавен мог шокировать даже прожженных шлюх. Офицер Лавен не стеснялась и не стыдилась называть вещи своими именами.
Крупный напряженный член покачивался перед моим лицом, и я не удержалась, подалась вперед, длинно лизнула.
– Рита! – прорычал Винс.
Тебя заводят грязные словечки? Отлично, сейчас ты их услышишь!
– Трахни меня, – хрипло прошептала я. – Засади поглубже. Отымей так, чтобы я орала и визжала под тобой. Чтобы ходить завтра не смогла. Хочу твой член внутри. Глубоко.
Его лицо исказилось. Винс рывком поднял меня на ноги, дернул молнию на джинсах, потянул их вниз вместе с трусами. Я лихорадочно помогала ему, выпутываясь из узких штанов. Выражения, которые он так хотел услышать, оказали действие и на меня. Внутри все сладко сжималось в предвкушении.
Вещи мокрой грудой валялись на полу, мои и его вперемешку. Мы трогали друг друга, гладили, сжимали, сгорали в охватившей нас лихорадке. Винс развернул меня спиной к себе.
– Упрись ладонями в стену! – велел он. – Прогнись в пояснице!
– А-а-ах!
Первый толчок, такой желанный, заполняющий ноющую пустоту внутри. И следом второй, третий. Все глубже, все мощнее, все быстрее. Винс накрыл ладонями грудь, сжимал в такт соски, причиняя сладкую боль, вырывая из меня стоны и всхлипы.
– Да-а-а! Еще-о-о! О-о-о!
Меня сотрясали судороги оргазма, я билась и кричала в его руках, а потом обмякла, повисла бессильной куклой. Он вышел из меня, развернул к себе лицом, почти нежно убрал со щеки мокрую прядь.
– Думаешь, что все уже закончилось?
Нет. Так я точно не думала, особенно если учесть, что он-то еще не кончил.
Горячие губы. Твердые, настойчивые. Они раздвинули мои, заставляя приоткрыть рот, покориться. Винс не позволял мне перехватить инициативу, резко проникал внутрь языком, имитируя недавние движения члена во мне. Все еще напряженные соски терлись о твердую мужскую грудь, сильные руки крепко сжимали ягодицы. Утихшее было возбуждение вспыхнуло вновь, я выгнула спину, прижалась теснее.
– Ведьма, – выдохнул Винс, оторвавшись от моих губ. – Ты сводишь меня с ума.
Я судорожно хватала воздух приоткрытым ртом. Низ живота налился тяжестью, остро ощущалась пустота внутри. Хочу, чтобы он заполнил ее опять. Сейчас же. Как можно скорее.
Когда мы успели опуститься на пол? Неважно. Важно – это губы, втягивающие сосок, зубы, несильно его прихватывающие. Вспышка удовольствия пронзает все тело.
– Ви-и-инс!
Его губы спускаются ниже, еще ниже. Я содрогаюсь, извиваюсь под бесстыдными ласками. Широко раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее.
– А-а-а!
Мне хорошо, безумно хорошо, но мало. Хочу больше, крепче, сильнее! Задыхаюсь, что-то невнятно постанываю. Винс приподнимается, нависает надо мной. Сгибаю ноги в коленях, стискиваю его бока.
– Рита!
Рывок – и одновременно вырвавшийся у обоих стон. Винс вколачивается в меня, как одержимый. Выкрикивает мое имя. Я цепляюсь за него руками и ногами, приподнимаю бедра навстречу мощным толчкам. Да, так, хорошо, еще, глубже, еще! Возьми больше, сильнее, наполни меня. Пометь, сделай своей навечно. Винс хрипит, пронзая меня все быстрее и быстрее, напрягается, замирает. Член пульсирует внутри, и я со всхлипом запрокидываю голову, сорвавшись следом. Да-а-а!
***
Он подставился. Глупо, как мальчишка, которому мозг заменили гормоны. По-идиотски. Вышел из себя, взбесился от ревности и впервые за три года не просчитал последствия. Вот только сокрушаться поздно, назад ничего не вернуть. Все, кому не лень, наблюдали драку в кондитерской из-за рабыни. И на Острове, и на Материке. Рейтинг поднялся на несколько позиций, на счет капнула очередная крупная сумма. Вот только удовлетворения это не принесло. Винс и сам бы с удовольствием приплатил за то, чтобы сцену вырезали из эфира, но – раньше надо было думать. Головой, а не членом. А теперь оставалось только выкручиваться.
Клим пыхнул сигарой, прищурился.
– Вспомнил не столь давнее прошлое, а?
Тон спокойный, равнодушный. Безразличный. Будто и нет ему никакого дела, интересуется из праздного любопытства. Получит ответ, не получит – без разницы. Вот только Винсу прекрасно известно: Клим ничего не делает просто так. Если уж задал вопрос, значит, какую-то цель преследует. И смотрит на реакцию.
Пожать плечами. Отхлебнуть из низкого запотевшего стакана. И только потом небрежно бросить:
– Не люблю, когда трогают мое.
Удалось ли обмануть? По лицу Клима ничего не прочитаешь. Винс тоже наловчился скрывать свои истинные чувства, изображать скуку, но до истинного мастера лицедейства ему далеко.
Клим еще раз затянулся, кивнул.
– Ну да, ты не любишь делиться, это я помню. А что – она так хороша, твоя девка?
Острием по сердцу. «Девка» – это о Рите. Вбить бы слово в поганую глотку, но нельзя. Нужно сдерживаться, хватит, уже накуролесил, отличился.
– Обыкновенная. Но быстро учится.
Клим затушил сигару, тоже отхлебнул виски.
– Скоро праздник, – заметил словно бы между прочим. – Придешь?
Он обожал устраивать празднества. Придумывал разные поводы: день первого боя, первая удачная сделка на Острове, заработанный на ставках первый миллион и прочие глупости. Попасть на его пиры мечтали многие, вот только звал он далеко не всех. Мало обладать деньгами, надо еще приглянуться Климу лично, выделиться из прочих, чем-то понравиться. Слухи о развлечениях на его приемах ходили самые разнообразные, и не все они соответствовали действительности. Съемка не велась, вернее, камеры-то стояли, но что потом пускать в эфир – Клим решал лично. Особая привилегия, невесть как и за какие заслуги полученная, но результаты принесшая – каждый из немногочисленных выпусков собирал рекордное количество зрителей, а участники получали солидные суммы. Сколько перепадало самому Климу, оставалось только догадываться.
– Приду.
– И девицу захвати. Хоть полюбуюсь, из-за чего пострадала смазливая мордашка мажорчика.
В праздное любопытство Винс ни на секунду не поверил. Бывший хозяин явно что-то замыслил. Нечто нехорошее. Давно ушла былая ненависть к Климу, но осторожность никуда не делась. Пусть теперь их отношения можно назвать партнерскими (ни в коем разе не дружескими), но следует помнить – змея может укусить в любой момент.
Мешкать с ответом не стоило. Пауза зародит подозрения, владелец гладиаторской школы быстро сообразит, что Рита – не просто случайный эпизод в жизни Винса. Давать Климу такой козырь против себя Ройс не собирался. Пусть думает, что рабыня ничего для него не значит.
– Возьму. Но ты помнишь правило: мое – только мое. Смотреть можно, трогать – нет. Донеси это до своих мальчишек.
Собеседник коротко хохотнул.
– Да ладно тебе, брось. После вчерашнего эфира вряд ли на всем Острове найдется желающий проверить крепость своих зубов, полапав твою шлюху. Не беспокойся, ребята у меня понятливые. Так, значит, я тебя жду?
– Разумеется. Высылай приглашение.
***
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
– Эй, Ройс! Слышь, ты, отребье, к тебе обращаюсь!
Ферран Жильбер. Мэрский мерзкий сынок. Кулаки зачесались от желания как следует вмазать по слащавой морде. Один на один Ферран не был бы таким смелым, но за спиной его сейчас маячили приставленные папашей верзилы-телохранители.
