– Мы можем поговорить?
Я кивнула.
Кэсс подошла, уселась в кресло. Я захлопнула книгу и села на кровати.
– Расширенная теория зельеварения, – прочла название родственница.
– Да, редкие зелья. Повышенной сложности. Ты пришла поговорить о них?
Уголки ее губ приподнялись в едва заметной улыбке.
– Нет, что ты. Я ничего не понимаю в зельях.
– Тогда о чем?
Кассандра опустила взгляд, переплела пальцы, а затем решительно вскинула голову и посмотрела мне в лицо.
– Прежде мы не слишком-то дружили, верно?
– Мы вообще не дружили, – уточнила я.
– Да, – вздохнула она. – И в том немалая часть моей вины. Ты представлялась мне несмышленышем, совсем малышкой. И я тебя отталкивала.
– Ты не виновата, – возразила я. – В семнадцать двенадцатилетние действительно кажутся глупыми детьми. И потом тоже… Ты была такой взрослой, такой загадочной, такой необычной! Конечно, мне хотелось с тобой дружить.
Она криво улыбнулась.
– Больше не хочется?
Я смутилась.
– Нет, ты не так поняла…
– Да брось. Все я поняла так. Мы действительно почти не знаем друг друга, но мы – родня, одна кровь. Надеюсь, у нас получится стать подругами.
И мне оставалось только согласиться.
Разбудил меня телефонный звонок. Громкий, назойливый, он дребезжал и дребезжал, не желая утихать. Я посмотрела на часы – половина седьмого. Внутри все похолодело. Так рано с добрыми вестями обычно не беспокоят.
Сунув ноги в тапочки и даже не накинув халат, я выскочила из спальни и вихрем слетела вниз по лестнице.
– Алло!
– Лиана? – донеслось до меня сквозь треск и шорох.
– Бабушка?
Послышался негромкий щелчок – кто-то снял трубку параллельного аппарата в кабинете.
– Лиана, слушай внимательно…
– Мама?
– И тебе добро… утра, Не…
– Плохо слышно, – завопила тетушка.
– Трубку положи! – неожиданно отчетливо гаркнула бабуля. – И не отвлекай!
Еще один щелчок возвестил, что тетушка выполнила распоряжение. На удивление, помехи пропали, и бабулин голос зазвучал четко.
– Лиана, у меня всего минута. Значит, так: осенью освободится место в Большом Ковене.
– Как? – ахнула я. – Откуда вы узнали?
– Не перебивай, – раздраженно откликнулась бабушка. – Информация точная. У тебя есть три месяца. Дальше думай сама.
И отключилась.
По лестнице уже спускалась взволнованная тетушка. Тоже в одной ночной рубашке, босая, растрепанная.
– Что? Что стряслось? Что-то плохое?
Я покачала головой.
– Нет, вовсе нет. Скорее хорошее. Только вот…
Попасть в Ковен в год выпуска – большая удача. Сказочная, немыслимая. И бабушка уверена, что шанс у меня есть, иначе не оторвалась бы от своих не то пингвинов, не то жирафов, чтобы предупредить. Экзамен мне остался всего один, последний, самый для меня легкий – зелья всегда мне хорошо давались. Оставалось последнее препятствие: в Ковен, ни в Большой, ни уж, тем более, в Малый, незамужних ведьм не берут. Традиция, чтоб ей пусто было! И, главное, сейчас, с современными нравами, замужество – просто формальность, далеко не все стремятся заключить брак, а вот поди ж ты! Не желает Верховная рушить вековые устои. Сказано – замужняя ведьма, значит, изволь предъявить свидетельство о браке, а не результат врачебного осмотра. И, по словам бабули, у меня осталось три месяца. Не для того, чтобы подготовиться к испытаниям, а для того, чтобы найти себе мужа.
– Так что там? – поторопила меня тетушка.
– Звонила пожелать мне удачи на экзамене, – непринужденно солгала я.
Потому что мигом сообразила: правду говорить нельзя. Иначе жениха подыскивать примутся всем многочисленным семейством. И нетрудно догадаться, чья кандидатура будет первой.
– А-а-а, – протянула тетя, ничуть не удивившись: к бабушкиной эксцентричности в семье давно привыкли. – Он ведь завтра, да?
– Завтра, – подтвердила я. – Пойду пока, приготовлю что-нибудь на завтрак, раз все равно встала рано.
Готовить я любила. Есть в этом занятии нечто волшебное, мистическое, успокаивающее и умиротворяющее. И на кухне хозяйничала едва ли не чаще, чем Рози, наша домоправительница, она же бывшая няня Сэма. Дважды в неделю в доме появлялись две девушки, приходящие уборщицы, со всем же прочим Рози справлялась самостоятельно. Возиться со стряпней она мне не мешала, напротив, порывалась помочь, но быстро поняла, что для всякой ведьмы готовка – дело интимное, постороннего вмешательства не допускающее. В этом пища сходна с зельем: каждое блюдо нужно прочувствовать. Во всяком случае, у меня именно так.
Вот и сейчас я разбила яйца, отделила белки от желтков и принялась взбивать их венчиком. Имелся среди кухонной утвари и миксер, как же иначе, но я предпочитала все делать вручную. Разогрела духовку до ста пятидесяти градусов, вылила на противень взбитые с сахаром белки, полюбовалась устойчивыми пиками и сунула будущий корж в печку. Спустя несколько минут уменьшила температуру – так меренги получатся мягкие и нежные внутри, но с хрустящей корочкой сверху. Крем для торта приготовлю чуть позже, из мягкого творожного сыра и взбитых сливок. А пока нужно решить, что делать с желтками. Соус для салата? Или крем-брюле?
Когда Рози, позевывая, вошла в кухню, я посыпала тертым сыром пышный воздушный омлет.
– Ого! И чего тебе не спится?
И ко мне, и к Сэму она относилась как к детям и обращалась соответственно, а тетушку именовала «милая Нелли». Своей семьи у Рози не было, хотя замуж сходить она успела, но что-то с мужем не сложилось, и они разошлись. Несмотря на неудавшуюся семейную жизнь, Рози мнила себя великим экспертом по любовным отношениям. Впрочем, возможно, что в мужчинах она действительно разбиралась куда лучше, чем я или тетя, уступая разве что бабуле. Обладательница соблазнительных форм и ярких зеленых глаз, рыжеволосая Рози даже в без малого пятьдесят пользовалась неизменным успехом у противоположного пола.
– Бабушка разбудила, – сообщила я и поставила еще одну тарелку поближе к плите, чтобы нагрелась. Если оставить холодной, омлет опадет. – Сваришь кофе?
Ранний звонок от бабули домоправительницу не удивил, и расспрашивать меня она не стала, справедливо полагая, что сама расскажу, если захочу. Насыпала зерна в кофемолку, и по кухне поплыл умопомрачительный бодрящий аромат. А я подумала: а что, если…
– Рози, – начала торжественным тоном, – пообещай, что никому не расскажешь.
Она только пожала пухлыми плечами.
– Я – кладбище секретов.
Я посмотрела на нее с сомнением.
– Впервые слышу о том, чтобы тебе доверяли тайны.
Рози ухмыльнулась.
– Так какие же они тайны, если о них все знают? Потому и не слышала, что я держу рот на замке.
Логично, не поспоришь. Я встала, проверила, чтобы кухонная дверь была плотно прикрыта. Рози разлила кофе по крохотным чашечкам. Она варила поистине волшебный напиток с щепоткой специй – как настоящая ведьма, хотя никакими способностями не обладала.
– Так что у тебя стряслось?
Я отпила глоток, зажмурилась от наслаждения. Обожаю утренний кофе! Отставила чашку и выпалила:
– Мне нужно выйти замуж!
В зеленых глазах на миг промелькнуло изумление.
– Бабушка велела? Она, конечно, дама… э-э-э… своеобразная, но вроде бы к тирании и деспотии не склонна, если мне не изменяет память. Даже вон моей милой Нелли за этого ее козла выйти позволила.
Отца Сэма Рози недолюбливала, и в те редкие дни, когда он объявлялся в городе, ходила мрачная, что-то ворчала себе под нос и порой поглаживала любовно то скалку, то ручку сковородки, а то и вовсе каминную кочергу.
– Нет, не велела, но… В Ковене освобождается место! Только это секрет.
– Да поняла я, поняла. Не скажу никому. Значит, в Ковен хочешь?
– А кто бы не хотел?
– И то верно. А туда незамужних не берут, – быстро сообразила Рози. – Да, задачка. Ну, развестись, допустим, ты всегда успеешь.
– Точно! – воскликнула я и прищелкнула пальцами. – Рози, ты гений! Я и позабыла, что можно развестись!
– Да как о таком позабыть можно! – возмутилась смущенная похвалой экономка. – Это, можно сказать, первое, о чем стоит помнить, давая брачные клятвы. Что вовсе они не оковы, а замужество – не тюрьма с пожизненным заключением. Но прежде чем разводиться, следует сначала все-таки выйти замуж. Соблюсти, так сказать, естественный порядок вещей.
– Знаешь, – посетовала я, – никогда не думала, что стану планировать развод еще до того, как выйду замуж.
Рози разложила омлет по тарелкам, нарезала крупными ломтями хлеб.
– Предусмотрительность, – заявила важно, – лишней не бывает. А еще…
Но я так и не услышала продолжения. Потому что до нас донесся громкий топот, и вскоре дверь распахнулась, впуская заспанного Сэма.
– Чуть не проспал! – пожаловался он и зевнул. – Кто придумал вставать в такую рань? Занятия должны начинаться с полудня, чтобы ребенок мог как следует отдохнуть.
– Если ребенок перестанет читать до полуночи, – проворчала Рози, – и отправится в постель в десять вечера, то превосходно выспится, уверяю.
Я не прислушивалась к привычной перепалке, быстро поглощая свою порцию. Рози подала мне прекрасную идею, и мне следовало выйти из дома пораньше, чтобы перехватить кое-кого по дороге в библиотеку.
* * *
Час спустя мое радужное настроение сдулось, будто упавший на кактус воздушный шарик.
– Значит, ты не сможешь мне помочь, – уныло констатировала я.
Джейкоб, мой лучший друг едва ли не с младенческих времен, одаренный воздушник, потер рыжую бровь и пробормотал:
– Прости, Лин. Ты же знаешь, я что угодно для тебя сделаю…
– Только не женишься.
– Прости, – повторил он. – Что угодно, кроме этого. Я… ну, понимаешь… я и Донна… ну… она не поймет, если я… если мы… ну, если я женюсь не на ней, а на тебе. Ну, после того, как я ей кольцо подарил. И вообще.
Я резко остановилась. Джейк сделал еще пару шагов по инерции, но потом тоже стал, обернулся ко мне.
– Донна? – переспросила я. – Так ты и Донна… вы…
Он зарделся так, что краска скрыла веснушки, обильно усыпавшие его нос и щеки.
– Ага. Мы поженимся сразу после выпуска.
– И почему я ничего об этом не знаю? Я-то думала, что ты – мой лучший друг!
– Ты и есть мой лучший друг! И тебе я первой сказал! Даже родителям еще не звонил.
Новость, конечно, сногсшибательная. Причем в прямом смысле: у меня колени подкосились. От неожиданности, и от радости за друга, и от обиды, и даже от отчаяния: мне-то теперь что делать? Джейк был моей единственной надеждой. И вот то, что свадьбу они с Донной планировали сразу после выпуска, рушило все мои планы.
– Может, перенесете, а? – спросила я тоскливо. – Мы с тобой быстренько поженимся, потом разведемся, а затем уже вы с Донной? Никто и не узнает.
– Кроме целого Ковена, – усмехнулся друг. – Прости, Лин, но нет. Я понимаю, как для тебя это важно, но и ты меня пойми.
Я угрюмо кивнула. Джейк влюбился в Донну с первого взгляда – во всяком случае, он сам так утверждал. Строгая, погруженная в учебу, она не ходила на студенческие вечеринки, отклоняла редкие приглашения на свидания. Парней отпугивала ее скромность, а вот Джейка, наоборот, привлекала. И ему потребовалось несколько лет, чтобы убедить Донну в серьезности своих намерений. Так что ничего удивительного в том, что он боится ее потерять.
– Поговори с кем-нибудь из парней, – неуверенно предложил друг.
– С кем? – уныло спросила я. – Остается разве что заплатить кому-то, но… тошно от одной только мысли.
– Это да, – согласился Джейк. – Но на тебе жениться готовые найдутся, уверен! Ты ведь красивая! И веселая! И умная! И вообще, классный друг! Свой в доску парень!
– А вот это аргумент, – ехидно заметила я. – Вот все мои знакомые мужского рода прямо-таки мечтают жениться на своем в доску парне. Ты, главное, им об этом не говори. Поймут неправильно.
Он смутился.
– Да я не то в виду имел, Лин! Просто… ну… тебе доверять можно. И ты не выдашь. И не предашь. И вообще…
– И вообще, – подхватила я, – это определенно повышает мою ценность на брачном рынке. Вот это твое «вообще». Достойное оно качество, да. Но есть ма-а-аленькая такая проблемка. Незаметная почти. Брак-то мне требуется фиктивный. И развод осенью. И еще желательно, чтобы у Ковена вопросов не возникло к моему супругу. И где найти подходящего кандидата – ума не приложу.
1. Сдать последний экзамен.
2. Купить платье на выпускной вечер.
3. Получить диплом.
4. Выйти замуж.
Я обвела список дел на лето и разрисовала рамку цветочками. Нет, так-то предпочитаю все планы держать в голове и все эти «сто книг, которые нужно прочесть», «десять фильмов, которые необходимо посмотреть», «двадцать пять шагов к успешному успеху» и прочее в том же духе всерьез не воспринимаю. Но сейчас я чувствовала настоятельную необходимость сделать хоть что-нибудь, и, как назло, в голову ничего, кроме как расписать план действий по пунктам, не пришло. И что теперь? Раскрасить цветочки золотом и повесить на стену? Любоваться перед сном и после пробуждения? Поговаривают, что такое любование способствует тому, чтобы мечты поскорее сбывались. Нет, не мечты, а планы – планы претворяются в жизнь, в отличие от мечтаний. Но и к таким утверждениям я, как будущая дипломированная ведьма, относилась с некоторым недоверием. Если любоваться списком, лежа на диване, хоть целыми днями напролет, то как пункты не обзовешь, ничего-то в жизни не изменится. А вот если приложить усилия, то возможно изменить многое. Вот только к кому их, эти самые усилия, прилагать?
Я почесала нос, накорябала имя лучшего друга и вычеркнула его. Вот, теперь внесена окончательная ясность. Кандидат первый, он же последний, выбыл по семейным обстоятельствам.
В дверь осторожно поскреблись.
– Лиана, ты не занята?
– Входи, Кэсс, – вздохнула я.
Вдруг наша прорицательница увидит что-нибудь полезное? Сомнительно, конечно, но попытка – не пытка.
– Ты можешь сделать мне предсказание? – огорошила я ее.
Кассандра моргнула. Прежде никто не просил ее о пророчествах, наоборот, всячески уклонялись от выслушивания оных.
– Ты правда хочешь, чтобы я предсказала тебе будущее?
Я кивнула.
– И обещаешь не обижаться?
– Обещаю.
Родственница посмотрела с подозрительным прищуром.
– Слушай, Лиана, а ты, случаем, не заболела?
Это уже предсказание? Я замерла, прислушалась к себе. Вроде бы все как обычно. В озноб не бросает, не лихорадит, голова не кружится, не тошнит. Или все-таки мутит немного? И в виске что-то кольнуло… кажется. И зуб заныл, верхний пятый справа. И левая пятка…
– А что, болезнь серьезная?
Кассандра пожала плечами.
– Да откуда мне знать. Но то, что ты сама о предсказании попросила, как бы намекает, что да. Как правило, никто мои пророчества выслушивать не хочет, руками только машут, отстань, мол. И ты, насколько я помню, всегда глаза закатывала – хоть и мелкая, а зловредная была! И убегала. А теперь даже обещаешь не обижаться. Припекло, да?
Я моргнула.
– Так это еще не пророчество? О болезни?
– Нет, просто вопрос.
Зуб резко перестал ныть. Голова болеть. И пятка чесаться. Зато зачесался кулак. Правый, если это имеет какое-то значение. А за ним и левый. Я спрятала руки за спину.
– Ты это, предупреждай, ладно? Ну, когда пророчествовать начнешь.
– Ладно. Руку дай.
Я кивнула.
Кэсс подошла, уселась в кресло. Я захлопнула книгу и села на кровати.
– Расширенная теория зельеварения, – прочла название родственница.
– Да, редкие зелья. Повышенной сложности. Ты пришла поговорить о них?
Уголки ее губ приподнялись в едва заметной улыбке.
– Нет, что ты. Я ничего не понимаю в зельях.
– Тогда о чем?
Кассандра опустила взгляд, переплела пальцы, а затем решительно вскинула голову и посмотрела мне в лицо.
– Прежде мы не слишком-то дружили, верно?
– Мы вообще не дружили, – уточнила я.
– Да, – вздохнула она. – И в том немалая часть моей вины. Ты представлялась мне несмышленышем, совсем малышкой. И я тебя отталкивала.
– Ты не виновата, – возразила я. – В семнадцать двенадцатилетние действительно кажутся глупыми детьми. И потом тоже… Ты была такой взрослой, такой загадочной, такой необычной! Конечно, мне хотелось с тобой дружить.
Она криво улыбнулась.
– Больше не хочется?
Я смутилась.
– Нет, ты не так поняла…
– Да брось. Все я поняла так. Мы действительно почти не знаем друг друга, но мы – родня, одна кровь. Надеюсь, у нас получится стать подругами.
И мне оставалось только согласиться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Разбудил меня телефонный звонок. Громкий, назойливый, он дребезжал и дребезжал, не желая утихать. Я посмотрела на часы – половина седьмого. Внутри все похолодело. Так рано с добрыми вестями обычно не беспокоят.
Сунув ноги в тапочки и даже не накинув халат, я выскочила из спальни и вихрем слетела вниз по лестнице.
– Алло!
– Лиана? – донеслось до меня сквозь треск и шорох.
– Бабушка?
Послышался негромкий щелчок – кто-то снял трубку параллельного аппарата в кабинете.
– Лиана, слушай внимательно…
– Мама?
– И тебе добро… утра, Не…
– Плохо слышно, – завопила тетушка.
– Трубку положи! – неожиданно отчетливо гаркнула бабуля. – И не отвлекай!
Еще один щелчок возвестил, что тетушка выполнила распоряжение. На удивление, помехи пропали, и бабулин голос зазвучал четко.
– Лиана, у меня всего минута. Значит, так: осенью освободится место в Большом Ковене.
– Как? – ахнула я. – Откуда вы узнали?
– Не перебивай, – раздраженно откликнулась бабушка. – Информация точная. У тебя есть три месяца. Дальше думай сама.
И отключилась.
По лестнице уже спускалась взволнованная тетушка. Тоже в одной ночной рубашке, босая, растрепанная.
– Что? Что стряслось? Что-то плохое?
Я покачала головой.
– Нет, вовсе нет. Скорее хорошее. Только вот…
Попасть в Ковен в год выпуска – большая удача. Сказочная, немыслимая. И бабушка уверена, что шанс у меня есть, иначе не оторвалась бы от своих не то пингвинов, не то жирафов, чтобы предупредить. Экзамен мне остался всего один, последний, самый для меня легкий – зелья всегда мне хорошо давались. Оставалось последнее препятствие: в Ковен, ни в Большой, ни уж, тем более, в Малый, незамужних ведьм не берут. Традиция, чтоб ей пусто было! И, главное, сейчас, с современными нравами, замужество – просто формальность, далеко не все стремятся заключить брак, а вот поди ж ты! Не желает Верховная рушить вековые устои. Сказано – замужняя ведьма, значит, изволь предъявить свидетельство о браке, а не результат врачебного осмотра. И, по словам бабули, у меня осталось три месяца. Не для того, чтобы подготовиться к испытаниям, а для того, чтобы найти себе мужа.
– Так что там? – поторопила меня тетушка.
– Звонила пожелать мне удачи на экзамене, – непринужденно солгала я.
Потому что мигом сообразила: правду говорить нельзя. Иначе жениха подыскивать примутся всем многочисленным семейством. И нетрудно догадаться, чья кандидатура будет первой.
– А-а-а, – протянула тетя, ничуть не удивившись: к бабушкиной эксцентричности в семье давно привыкли. – Он ведь завтра, да?
– Завтра, – подтвердила я. – Пойду пока, приготовлю что-нибудь на завтрак, раз все равно встала рано.
Готовить я любила. Есть в этом занятии нечто волшебное, мистическое, успокаивающее и умиротворяющее. И на кухне хозяйничала едва ли не чаще, чем Рози, наша домоправительница, она же бывшая няня Сэма. Дважды в неделю в доме появлялись две девушки, приходящие уборщицы, со всем же прочим Рози справлялась самостоятельно. Возиться со стряпней она мне не мешала, напротив, порывалась помочь, но быстро поняла, что для всякой ведьмы готовка – дело интимное, постороннего вмешательства не допускающее. В этом пища сходна с зельем: каждое блюдо нужно прочувствовать. Во всяком случае, у меня именно так.
Вот и сейчас я разбила яйца, отделила белки от желтков и принялась взбивать их венчиком. Имелся среди кухонной утвари и миксер, как же иначе, но я предпочитала все делать вручную. Разогрела духовку до ста пятидесяти градусов, вылила на противень взбитые с сахаром белки, полюбовалась устойчивыми пиками и сунула будущий корж в печку. Спустя несколько минут уменьшила температуру – так меренги получатся мягкие и нежные внутри, но с хрустящей корочкой сверху. Крем для торта приготовлю чуть позже, из мягкого творожного сыра и взбитых сливок. А пока нужно решить, что делать с желтками. Соус для салата? Или крем-брюле?
Когда Рози, позевывая, вошла в кухню, я посыпала тертым сыром пышный воздушный омлет.
– Ого! И чего тебе не спится?
И ко мне, и к Сэму она относилась как к детям и обращалась соответственно, а тетушку именовала «милая Нелли». Своей семьи у Рози не было, хотя замуж сходить она успела, но что-то с мужем не сложилось, и они разошлись. Несмотря на неудавшуюся семейную жизнь, Рози мнила себя великим экспертом по любовным отношениям. Впрочем, возможно, что в мужчинах она действительно разбиралась куда лучше, чем я или тетя, уступая разве что бабуле. Обладательница соблазнительных форм и ярких зеленых глаз, рыжеволосая Рози даже в без малого пятьдесят пользовалась неизменным успехом у противоположного пола.
– Бабушка разбудила, – сообщила я и поставила еще одну тарелку поближе к плите, чтобы нагрелась. Если оставить холодной, омлет опадет. – Сваришь кофе?
Ранний звонок от бабули домоправительницу не удивил, и расспрашивать меня она не стала, справедливо полагая, что сама расскажу, если захочу. Насыпала зерна в кофемолку, и по кухне поплыл умопомрачительный бодрящий аромат. А я подумала: а что, если…
– Рози, – начала торжественным тоном, – пообещай, что никому не расскажешь.
Она только пожала пухлыми плечами.
– Я – кладбище секретов.
Я посмотрела на нее с сомнением.
– Впервые слышу о том, чтобы тебе доверяли тайны.
Рози ухмыльнулась.
– Так какие же они тайны, если о них все знают? Потому и не слышала, что я держу рот на замке.
Логично, не поспоришь. Я встала, проверила, чтобы кухонная дверь была плотно прикрыта. Рози разлила кофе по крохотным чашечкам. Она варила поистине волшебный напиток с щепоткой специй – как настоящая ведьма, хотя никакими способностями не обладала.
– Так что у тебя стряслось?
Я отпила глоток, зажмурилась от наслаждения. Обожаю утренний кофе! Отставила чашку и выпалила:
– Мне нужно выйти замуж!
В зеленых глазах на миг промелькнуло изумление.
– Бабушка велела? Она, конечно, дама… э-э-э… своеобразная, но вроде бы к тирании и деспотии не склонна, если мне не изменяет память. Даже вон моей милой Нелли за этого ее козла выйти позволила.
Отца Сэма Рози недолюбливала, и в те редкие дни, когда он объявлялся в городе, ходила мрачная, что-то ворчала себе под нос и порой поглаживала любовно то скалку, то ручку сковородки, а то и вовсе каминную кочергу.
– Нет, не велела, но… В Ковене освобождается место! Только это секрет.
– Да поняла я, поняла. Не скажу никому. Значит, в Ковен хочешь?
– А кто бы не хотел?
– И то верно. А туда незамужних не берут, – быстро сообразила Рози. – Да, задачка. Ну, развестись, допустим, ты всегда успеешь.
– Точно! – воскликнула я и прищелкнула пальцами. – Рози, ты гений! Я и позабыла, что можно развестись!
– Да как о таком позабыть можно! – возмутилась смущенная похвалой экономка. – Это, можно сказать, первое, о чем стоит помнить, давая брачные клятвы. Что вовсе они не оковы, а замужество – не тюрьма с пожизненным заключением. Но прежде чем разводиться, следует сначала все-таки выйти замуж. Соблюсти, так сказать, естественный порядок вещей.
– Знаешь, – посетовала я, – никогда не думала, что стану планировать развод еще до того, как выйду замуж.
Рози разложила омлет по тарелкам, нарезала крупными ломтями хлеб.
– Предусмотрительность, – заявила важно, – лишней не бывает. А еще…
Но я так и не услышала продолжения. Потому что до нас донесся громкий топот, и вскоре дверь распахнулась, впуская заспанного Сэма.
– Чуть не проспал! – пожаловался он и зевнул. – Кто придумал вставать в такую рань? Занятия должны начинаться с полудня, чтобы ребенок мог как следует отдохнуть.
– Если ребенок перестанет читать до полуночи, – проворчала Рози, – и отправится в постель в десять вечера, то превосходно выспится, уверяю.
Я не прислушивалась к привычной перепалке, быстро поглощая свою порцию. Рози подала мне прекрасную идею, и мне следовало выйти из дома пораньше, чтобы перехватить кое-кого по дороге в библиотеку.
* * *
Час спустя мое радужное настроение сдулось, будто упавший на кактус воздушный шарик.
– Значит, ты не сможешь мне помочь, – уныло констатировала я.
Джейкоб, мой лучший друг едва ли не с младенческих времен, одаренный воздушник, потер рыжую бровь и пробормотал:
– Прости, Лин. Ты же знаешь, я что угодно для тебя сделаю…
– Только не женишься.
– Прости, – повторил он. – Что угодно, кроме этого. Я… ну, понимаешь… я и Донна… ну… она не поймет, если я… если мы… ну, если я женюсь не на ней, а на тебе. Ну, после того, как я ей кольцо подарил. И вообще.
Я резко остановилась. Джейк сделал еще пару шагов по инерции, но потом тоже стал, обернулся ко мне.
– Донна? – переспросила я. – Так ты и Донна… вы…
Он зарделся так, что краска скрыла веснушки, обильно усыпавшие его нос и щеки.
– Ага. Мы поженимся сразу после выпуска.
– И почему я ничего об этом не знаю? Я-то думала, что ты – мой лучший друг!
– Ты и есть мой лучший друг! И тебе я первой сказал! Даже родителям еще не звонил.
Новость, конечно, сногсшибательная. Причем в прямом смысле: у меня колени подкосились. От неожиданности, и от радости за друга, и от обиды, и даже от отчаяния: мне-то теперь что делать? Джейк был моей единственной надеждой. И вот то, что свадьбу они с Донной планировали сразу после выпуска, рушило все мои планы.
– Может, перенесете, а? – спросила я тоскливо. – Мы с тобой быстренько поженимся, потом разведемся, а затем уже вы с Донной? Никто и не узнает.
– Кроме целого Ковена, – усмехнулся друг. – Прости, Лин, но нет. Я понимаю, как для тебя это важно, но и ты меня пойми.
Я угрюмо кивнула. Джейк влюбился в Донну с первого взгляда – во всяком случае, он сам так утверждал. Строгая, погруженная в учебу, она не ходила на студенческие вечеринки, отклоняла редкие приглашения на свидания. Парней отпугивала ее скромность, а вот Джейка, наоборот, привлекала. И ему потребовалось несколько лет, чтобы убедить Донну в серьезности своих намерений. Так что ничего удивительного в том, что он боится ее потерять.
– Поговори с кем-нибудь из парней, – неуверенно предложил друг.
– С кем? – уныло спросила я. – Остается разве что заплатить кому-то, но… тошно от одной только мысли.
– Это да, – согласился Джейк. – Но на тебе жениться готовые найдутся, уверен! Ты ведь красивая! И веселая! И умная! И вообще, классный друг! Свой в доску парень!
– А вот это аргумент, – ехидно заметила я. – Вот все мои знакомые мужского рода прямо-таки мечтают жениться на своем в доску парне. Ты, главное, им об этом не говори. Поймут неправильно.
Он смутился.
– Да я не то в виду имел, Лин! Просто… ну… тебе доверять можно. И ты не выдашь. И не предашь. И вообще…
– И вообще, – подхватила я, – это определенно повышает мою ценность на брачном рынке. Вот это твое «вообще». Достойное оно качество, да. Но есть ма-а-аленькая такая проблемка. Незаметная почти. Брак-то мне требуется фиктивный. И развод осенью. И еще желательно, чтобы у Ковена вопросов не возникло к моему супругу. И где найти подходящего кандидата – ума не приложу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1. Сдать последний экзамен.
2. Купить платье на выпускной вечер.
3. Получить диплом.
4. Выйти замуж.
Я обвела список дел на лето и разрисовала рамку цветочками. Нет, так-то предпочитаю все планы держать в голове и все эти «сто книг, которые нужно прочесть», «десять фильмов, которые необходимо посмотреть», «двадцать пять шагов к успешному успеху» и прочее в том же духе всерьез не воспринимаю. Но сейчас я чувствовала настоятельную необходимость сделать хоть что-нибудь, и, как назло, в голову ничего, кроме как расписать план действий по пунктам, не пришло. И что теперь? Раскрасить цветочки золотом и повесить на стену? Любоваться перед сном и после пробуждения? Поговаривают, что такое любование способствует тому, чтобы мечты поскорее сбывались. Нет, не мечты, а планы – планы претворяются в жизнь, в отличие от мечтаний. Но и к таким утверждениям я, как будущая дипломированная ведьма, относилась с некоторым недоверием. Если любоваться списком, лежа на диване, хоть целыми днями напролет, то как пункты не обзовешь, ничего-то в жизни не изменится. А вот если приложить усилия, то возможно изменить многое. Вот только к кому их, эти самые усилия, прилагать?
Я почесала нос, накорябала имя лучшего друга и вычеркнула его. Вот, теперь внесена окончательная ясность. Кандидат первый, он же последний, выбыл по семейным обстоятельствам.
В дверь осторожно поскреблись.
– Лиана, ты не занята?
– Входи, Кэсс, – вздохнула я.
Вдруг наша прорицательница увидит что-нибудь полезное? Сомнительно, конечно, но попытка – не пытка.
– Ты можешь сделать мне предсказание? – огорошила я ее.
Кассандра моргнула. Прежде никто не просил ее о пророчествах, наоборот, всячески уклонялись от выслушивания оных.
– Ты правда хочешь, чтобы я предсказала тебе будущее?
Я кивнула.
– И обещаешь не обижаться?
– Обещаю.
Родственница посмотрела с подозрительным прищуром.
– Слушай, Лиана, а ты, случаем, не заболела?
Это уже предсказание? Я замерла, прислушалась к себе. Вроде бы все как обычно. В озноб не бросает, не лихорадит, голова не кружится, не тошнит. Или все-таки мутит немного? И в виске что-то кольнуло… кажется. И зуб заныл, верхний пятый справа. И левая пятка…
– А что, болезнь серьезная?
Кассандра пожала плечами.
– Да откуда мне знать. Но то, что ты сама о предсказании попросила, как бы намекает, что да. Как правило, никто мои пророчества выслушивать не хочет, руками только машут, отстань, мол. И ты, насколько я помню, всегда глаза закатывала – хоть и мелкая, а зловредная была! И убегала. А теперь даже обещаешь не обижаться. Припекло, да?
Я моргнула.
– Так это еще не пророчество? О болезни?
– Нет, просто вопрос.
Зуб резко перестал ныть. Голова болеть. И пятка чесаться. Зато зачесался кулак. Правый, если это имеет какое-то значение. А за ним и левый. Я спрятала руки за спину.
– Ты это, предупреждай, ладно? Ну, когда пророчествовать начнешь.
– Ладно. Руку дай.
