Почти к самым ее ногам опустилось крыльцо из трех выщербленных досок-ступенек. Избушка присела, будто в странном подобии реверанса, а потом и вовсе опустилась на лапы, как курица на насесте. Над крыльцом с протяжным надрывным скрипом распахнулась дверь.
Из проема на Диту недовольно взирала сухонькая ладненькая старушка. В лихо подвязанном на пиратский манер ярком платке, в длинной пышной юбке и цветастой шали с длинными кистями. Из страшного в ней был разве что крючковатый нос. Да и то не такой уж и страшный. Подумаешь, вырос чуть длиннее, чем следовало. Разве ж это беда?
— Ну и чего застыла? — сварливо вопросила старушка, впиваясь в Диту острым, будто лезвие поварского ножа, взглядом. — Слов верных не знаешь, что ли?
— Знаю, — тряхнула головой Дита, отгоняя странное оцепенение. — К лесу задом, ко мне передом. Только она ведь уже и без того повернулась.
— Повернешься тут. Когда всякие дурни мимо бродят. Кто слово перепутает. Кто и вовсе собственную голову забудет. Знай только крутись туда-сюда. Тьфу!
— Вы Яга? — уточнила Дита на всякий случай, неожиданно осознав, что если и впрямь Яга, то ей выдалась небывалая удача пообщаться с одной из, судя по всему, сильнейших ведьм этого мира. А может, и не только этого. Это тебе не нечисть какая-то, от которой порядочного дела не добьешься. Это самая настоящая ведьма, которая ходит по краю, ступая то на светлую сторону, то на темную. А уж на какой стороне ее следов больше — так это ее личное дело. Она же не феечка какая-нибудь, у которой от любого лихого слова припадок случиться может.
— Да уж не Снежная королева и не кикимора какая, — отозвалась ведьма, подбоченясь и внезапно повеселев. — А ты чего ж, любезная, не знала к кому шла?
— Шла я к Чертовой бабушке, — вздохнула Дита, приподняв корзинку. — Из школы по жребию. С подарком.
— К Чертовке? — удивилась Яга. — Эк тебя зигзагом-то унесло. То-то думаю, чего это там, в вашей школе, совсем разум потеряли? Вторую девицу за день прислали. Первая вон, так улепетывала, что все мои колобки по поляне рассыпала. Дарительница нашлась!
У Диты от любопытства аж дыханье перехватило. Это кто ж из девчонок, интересно, так Ягу поздравил? Чего или кого тут можно было так перепугаться? Но любопытство любопытством, а вот то, что ее «понесло зигзагом» Дите не понравилось. И она искоса взглянула на клубочек, который, почувствовав ее взгляд, весело запрыгал на месте.
Яга тоже его заметила. Ткнула в воздух пальцем, и клубок, будто примагниченный, рванулся к ней. Завертелся прямо в воздухе прямо перед ее крючковатым носом. И даже, показалось, хвостом завилял радостно, словно щенок, выпустив для этого конец пушистой шерстяной нитки.
— Ишь ты, блудник нашелся, — сказала Яга. — Давненько я тебя в наших краях не видела. Ты зачем девицу сюда завел? Заблудился, что ль? Или соскучился? — она хрипло, каркающе рассмеялась и вдруг замолчала, будто к чему-то прислушиваясь. Потом кивнула. — Понятно. Подвиг совершали. Ну-ну. То-то я чую, кто-то у меня по заколью шастает. Эй, выходи уже сюда, спасенный!
Она вдруг звонко щелкнула пальцами, так что глаза сами собой на секунду зажмурились. Вокруг вспыхнули потусторонней зеленью яркие огни. И только тут Дита вдруг увидела острые колья, широкой дугой огибающие поляну, и самые настоящие черепа на кольях со светящимися той самой зеленью пустыми глазницами.
— Бррр! — не сдержавшись, выдала Дита. — Точь-в-точь как в учебнике! Аж жутью пробирает!
— А то ж, — кивнула Яга. — Приходится соответствовать. Поддерживать, так сказать, реноме. А то что за Яга без частокола черепов и жадной печки! Эй, серый, выходи, говорю. Чую я тебя, хватит под забором околачиваться.
И Дита, удивленно обернувшись, увидела неуверенно идущего к ним волка. Серый дыбил шерсть, прижимал уши и мог бы показаться очень страшным и сердитым, если бы не поджимал хвост и не косился опасливо на черепа. Зеленые огни плясали бликами в его глазах и на морде, делали серую шерсть грязно-болотной, как будто не живой зверь, а нежить какая. Дита покосилась на Ягу, встретила ответный насмешливый взгляд.
— Знаешь хоть, кого спасла-то? — вдруг хитро улыбнулась ведьма.
— Волка же, — Дита пожала плечами и на всякий случай еще разок вгляделась в серого, повнимательней. Да нет, как не веяло от него опасной магией, так и не веет, значит, точно не оборотень. — Он в капкан угодил у дуба. Вот я и…
— «Ты и…» — передразнила ведьма. — Впредь дважды подумаешь, чем вызволять непонятно кого. Он тебе кто? Брат-сват? Безобидная зверушка? Или ты феечка с ангельскими крылышками, которая спать не может, пока чего-нибудь доброго не сотворит?
Дита растерялась, не понимая, как реагировать на такую отповедь. Яга говорила сварливо, недовольно, но как-то понималось, что она не всерьез, да еще и смотрела при этом почему-то не на Диту, а на волка, который сел неподалеку, обернув лапы пушистым хвостом, и теперь сверлил ведьму хмурым взглядом и дергал верхней губой, обнажая клыки. Вроде и не рычал, и не скалился. Но скорей всего не потому что не хотел, а потому что опасался, почуяв в Яге древнюю силу.
“Что за чушь? — удивилась вдруг Дита. — Откуда мне знать, что у него в голове. И какая мне вообще разница?”
Яга перестала разглядывать волка и снова взглянула на нее. Сказала, миролюбиво махнув рукой.
— Ладно-ладно. Что-то я разошлась с поучениями. Ну так что ж, рыжая да хвостатый, звать вас в избу-то? Пирогов отведаете, настоящих, а не как у этой вашей трусоватой девицы. На печь мою полюбуетесь, а то небось наслушались всяких небылиц да глупостей.
И вот тут волк все-таки не выдержал, зарычал глухо и раскатисто, а Дита это рычание неожиданно перевела на человеческий: «Чтоб ты потом на лопату и того, зажарила до хрустящей корочки? Катилась бы ты, ведьма… к лесу передом».
— Грубиян, — усмехнулась Яга. — И сноб, и высокомерен поперек всякой меры. Что в волчьей шкуре, что без нее. Может, тебя так и оставить, с хвостом-то? Глядишь, спесь хоть слегка собьется.
А Дита только изумленно моргнула.
— Вы тоже его поняли? А почему оставить с хвостом? Что происходит?
— Затемье, — усмехнулась Яга. — Я тебе так скажу, девица-красавица. Ступай к Чертовке, а то и к рассвету не доберешься. А этого… пока не расколдовывай. Будет ему наука, как лезть куда не следует.
— Расколдовывай? — Нет, Дита, конечно, не была настолько уж непроходимо глупой, чтоб после слов Яги не понять, что перед ней все-таки не волк. Но с чего вдруг именно ей его расколдовывать, когда тут вон, целая Яга на крыльце, да и вообще полный лес магических существ?
— Так из ваших он. Вам и разбираться. Ну или пусть ищет того, кто на него заклятье набросил. Только чую я, так запросто его не отыщешь — видать, крепко разозлил кого-то твой серый дружок. Или какой ты там, в нормальном виде-то, а? — Яга прищурилась, поводила руками, пощелкала пальцами, а потом и языком поцокала.
— А-а, вон ты кто, — протянула наконец и рассмеялась. — Знаю, знаю породу твою. От красы своей, что ль, зазнался, или от большого ума? Эх, и где моя лихая молодость, уж я б тебя так просто не отпустила. — Волк попятился, а Яга снова усмехнулась и махнула рукой: — Ладно уж, горемычный, вижу, дорогу свою ты уже выбрал, даже если сам пока не понял. Так и ступай по ней, пока не поумнеешь, или пока вон она не сжалится. Один раз спасла, так, может, и другой спасет, сердце у нее доброе.
— Я, вообще-то, тут стою, — вмешалась Дита. Слушать, как при ней же ее обсуждают, было до ужаса неловко. А еще разбирало любопытство — как угораздило кого-то из ведьмаков школы попасть под волчье колдовство? Кого же так разозлил этот хвостатый дурень? — Если что, я понятия не имею, как такое расколдовывают. Может, и вы сможете?
— Я-то смогу, да не стану, — Яга, будто даже с сожалением, вздохнула. — Не с руки мне слишком много добра творить. В этом месяце весь лимит выбрала. Уже оттого что так вот запросто с вами разговариваю в честь праздника, завтра голова болеть будет, и спина, пропади она пропадом. Добро оно тоже, знаешь, не всякому добром выходит. Особенно если ты злая ведьма. А тебе и понимать ничего не надо. Будто не знаешь, как парни девиц расколдовывают, а девицы парней. Простой и действенный способ.
Щеки обожгло жаром, и Дита едва удержалась, чтобы не прикрыть их ладонями.
— Это что же, мне его… целовать? Прямо вот так? В морду?
— Ну хочешь — между ушами поцелуй. Смотри, какие славные отрастил. Мохнатые. Топорщатся.
— Фу! — неуверенно возразила Дита, разглядывая те самые уши, которые волк, вскочивший с места и взволнованно метавшийся вокруг них, сейчас нервно прижимал к голове.
— «Фу» — это если в нос, — со знанием дела заявила Яга. — Он мокрый. А между ушами — милое дело. Ну да ладно, заболталась я с вами. Еще пироги сгорят. Чертовке привет передавай. А ты — деду своему. — Яга мечтательно прищурилась. — Знавала я этого чертяку в лучшие годы. Теперь-то он и тропинки к нам забыл, мелковато ему Затемье стало. Ступайте. Ровной вам дороги.
Она вздохнула и с удивительным проворством взбежала по ступенькам.
— И вам не болеть, — пожелала Дита захлопнувшейся двери и растерянно посмотрела на волка. Тот так же растерянно посмотрел в ответ. Правда, растерянность тут же сменилась нетерпеливым ожиданием. Он подошел ближе и вытянул морду. А во взгляде вдруг отразилось поистине королевское высокомерие. Целуй, мол, пока дозволяю, чего топчешься? И снова почудилось что-то до ужаса знакомое. Хотя чего ж теперь удивляться, наверняка ведь в школе пересекались с этим зеленоглазым баламутом.
— Да вот еще, — фыркнула Дита. — Сам вляпался, сам и выгребай. Я с тебя капкан сняла? Сняла. Больше ничем не обязана. Да и тороплюсь я.
Впрочем, так уж сильно возражать против безобидного поцелуя между ушами отчего-то не хотелось. Но и слова Яги о том, что ему полезно будет с хвостом побегать, она хорошо запомнила. Ну и видно взыграло в ней что-то по-настоящему ведьмовское, потому что вдруг пришло в голову, что до Чертовки, видно, путь еще неблизкий, на кого наткнуться придется среди ночи — непонятно. Так почему бы не обзавестись зубастым провожатым? Вдвоем-то идти спокойнее. А расколдуешь его — так он небось сбежит раньше, чем спасибо скажет.
— Хочешь, чтоб расколдовала, — пойдем со мной. Если кого вдруг грызнуть понадобится — грызнешь. Будет от тебя хоть какая-то польза и выгода.
Волк недовольно заворчал, но на удивление, не слишком возражал. Неужто и впрямь хочет отблагодарить за помощь? Верилось почему-то с трудом.
Пока с волком говорила, пугающие зеленые огни погасли, колья с черепами растворились во мраке, и вот уж казалось, что никакой избушки здесь нет и не было никогда. Лес и лес. Звезды над елками сияют, елки под ветром ветками шумят, филин где-то ухает, кикимора болотная хохочет зловеще, аж заливается. Кикимора? Дита вздрогнула, осмотрелась, даже принюхалась. Но нет, болотом не пахло. Только прелыми иголками еловыми, влажной землей да волчьей шерстью.
— Пойдем-ка отсюда, — вполголоса предложила она. — Эй, клубок, шерстяной бок, где ты прячешься? Показывай правильную дорогу, да не блуждай больше!
Клубок подскочил перед ней, вильнул шерстяным нитяным хвостиком, перепрыгнул через волка, стукнув его сначала между ушами, а потом и по мокрому носу, и покатился-попрыгал между елками.
— Ну? Чего стал, кого ждешь? — поторопила Дита волка. — Сам знаешь, праздничная ночь не бесконечная! Не до утра же нам здесь бродить.
Волк обиженно чихнул и побежал следом за клубком. А Дита — за ними.
Она еще подумала мельком, что, может, лучше было бы ей первой идти — мало ли кто со спины напасть может? Но тропинки Затемья хитрые, гораздо чаще они выводят на приключение, что называется, носом к носу, а не подкидывают пакостей за спину. И вот тебе — подумала, как накаркала! Клубочек завертелся в воздухе, отлетел назад, будто о стену стукнувшись, прокатился по волчьей спине и влетел в руки Дите, мелко дрожа. Как живой! И очень, очень испуганный.
Волк попятился и глухо зарычал. А впереди, прямо посреди тропинки, возвышался пень. Старый, трухлявый, весь покрытый не то опятами, не то поганками на тонких бледных ножках. И с двумя гнилушками, светящимися тусклой зеленью — будто два глаза!
И эти глаза смотрели на путников очень недобро и как-то даже плотоядно.
— Это что еще за явление такое? — прошептала Дита. Сунула клубок в карман, освобождая руки: мало ли, вдруг колдовать придется. Понять бы только еще, что именно колдовать! Потому что ничего похожего на этот пень в поганках в учебниках и близко не было!
А пень вытянул из земли корявые, извилистые корни и пополз вперед. На них.
Волк попятился еще. Клацнул зубами и обернулся к Дите. Посмотрел укоризненно и нетерпеливо, рыкнул. Колдуй, мол, чего столбом застыла? Несъедобное оно, и не для волчьих зубов — деревяшки гнилые грызть!
Живым от страховидного пня не веяло. Нежитью — тоже. На всякий случай Дита кинула простые отпугивающие чары, и следом обережные. Но пень на эдакую ворожбу и не поморщился. Скорее уж засмеялся беззвучно. По крайней мере, именно на зловещую, злорадную и черт знает какую еще “зло-” усмешку походила появившаяся под гнилушечными глазенками темная щель. Качнулись на тонких стеблях поганки, заскрипело дерево, оказавшись еще на шаг ближе. И так явственно увиделось, как эта щель распахивается шире, хватает за подол платья и зажевывает, с хрустом перемалывая кости, что Дита, уже не думая, с визгом запустила в страшилище огненными чарами.
Волк взвыл, и Дита снова поняла его: “Дура ненормальная, кто в лесу огнем швыряется?! Сгорим!”
Но пока горел только пень. Да как хорошо горел! С треском, скрипом, вонючим черным дымом и рассыпающимися, как праздничный фейерверк, искрами. И даже сгорая, цеплялся корнями за тропинку, тянулся к путникам, как будто мог дотянуться и хоть кусочек, да откусить напоследок.
Дита пятилась, волк — тоже. По бокам тропинки дымилась влажная трава. Взгляд Диты упал на кривую толстую ветку, что валялась чуть сбоку. Похоже, оторванную от дерева не ветром или бурей какой, а кем-то, кто здесь недавно колдовал: и сама ветка не сухая, и срез уж больно ровный да свежий. Пень все полз вперед, оставляя за собой дорожку тлеющих углей, и Дита, чертыхнувшись сквозь зубы, схватила эту ветку и хряснула с размаху как раз между гнилушками. Как только силы хватило!
Пень рассыпался полыхающими трухлявыми щепками. Ветка выпала из рук. А волк непонятно каким зигзагом оказался позади Диты. Выглядывал опасливо, прижимаясь к ногам. И стоит ли удивляться, что ноги у Диты подкосились от пережитого страха, и села она с размаху прямиком на волчью спину!
Волк плюхнулся под ее весом на пузо и возмущенно заскулил.
— Молчи лучше, — проворчала Дита. — Я, если хочешь знать, тоже повыть хочу. Что это такое было, а? Ты знаешь?
Волк мотнул головой.
— Вот и я не знаю! А только чудится мне, что еще немного, и мы с тобой ему вместо пирожков на закуску бы пошли. И вообще, кто кого защищать должен, а? Ты вон какой сильный и зубастый, а я слабая беззащитная девушка!
Из проема на Диту недовольно взирала сухонькая ладненькая старушка. В лихо подвязанном на пиратский манер ярком платке, в длинной пышной юбке и цветастой шали с длинными кистями. Из страшного в ней был разве что крючковатый нос. Да и то не такой уж и страшный. Подумаешь, вырос чуть длиннее, чем следовало. Разве ж это беда?
— Ну и чего застыла? — сварливо вопросила старушка, впиваясь в Диту острым, будто лезвие поварского ножа, взглядом. — Слов верных не знаешь, что ли?
— Знаю, — тряхнула головой Дита, отгоняя странное оцепенение. — К лесу задом, ко мне передом. Только она ведь уже и без того повернулась.
— Повернешься тут. Когда всякие дурни мимо бродят. Кто слово перепутает. Кто и вовсе собственную голову забудет. Знай только крутись туда-сюда. Тьфу!
— Вы Яга? — уточнила Дита на всякий случай, неожиданно осознав, что если и впрямь Яга, то ей выдалась небывалая удача пообщаться с одной из, судя по всему, сильнейших ведьм этого мира. А может, и не только этого. Это тебе не нечисть какая-то, от которой порядочного дела не добьешься. Это самая настоящая ведьма, которая ходит по краю, ступая то на светлую сторону, то на темную. А уж на какой стороне ее следов больше — так это ее личное дело. Она же не феечка какая-нибудь, у которой от любого лихого слова припадок случиться может.
— Да уж не Снежная королева и не кикимора какая, — отозвалась ведьма, подбоченясь и внезапно повеселев. — А ты чего ж, любезная, не знала к кому шла?
— Шла я к Чертовой бабушке, — вздохнула Дита, приподняв корзинку. — Из школы по жребию. С подарком.
— К Чертовке? — удивилась Яга. — Эк тебя зигзагом-то унесло. То-то думаю, чего это там, в вашей школе, совсем разум потеряли? Вторую девицу за день прислали. Первая вон, так улепетывала, что все мои колобки по поляне рассыпала. Дарительница нашлась!
Прода от 28.02.2025, 10:00
У Диты от любопытства аж дыханье перехватило. Это кто ж из девчонок, интересно, так Ягу поздравил? Чего или кого тут можно было так перепугаться? Но любопытство любопытством, а вот то, что ее «понесло зигзагом» Дите не понравилось. И она искоса взглянула на клубочек, который, почувствовав ее взгляд, весело запрыгал на месте.
Яга тоже его заметила. Ткнула в воздух пальцем, и клубок, будто примагниченный, рванулся к ней. Завертелся прямо в воздухе прямо перед ее крючковатым носом. И даже, показалось, хвостом завилял радостно, словно щенок, выпустив для этого конец пушистой шерстяной нитки.
— Ишь ты, блудник нашелся, — сказала Яга. — Давненько я тебя в наших краях не видела. Ты зачем девицу сюда завел? Заблудился, что ль? Или соскучился? — она хрипло, каркающе рассмеялась и вдруг замолчала, будто к чему-то прислушиваясь. Потом кивнула. — Понятно. Подвиг совершали. Ну-ну. То-то я чую, кто-то у меня по заколью шастает. Эй, выходи уже сюда, спасенный!
Она вдруг звонко щелкнула пальцами, так что глаза сами собой на секунду зажмурились. Вокруг вспыхнули потусторонней зеленью яркие огни. И только тут Дита вдруг увидела острые колья, широкой дугой огибающие поляну, и самые настоящие черепа на кольях со светящимися той самой зеленью пустыми глазницами.
— Бррр! — не сдержавшись, выдала Дита. — Точь-в-точь как в учебнике! Аж жутью пробирает!
— А то ж, — кивнула Яга. — Приходится соответствовать. Поддерживать, так сказать, реноме. А то что за Яга без частокола черепов и жадной печки! Эй, серый, выходи, говорю. Чую я тебя, хватит под забором околачиваться.
И Дита, удивленно обернувшись, увидела неуверенно идущего к ним волка. Серый дыбил шерсть, прижимал уши и мог бы показаться очень страшным и сердитым, если бы не поджимал хвост и не косился опасливо на черепа. Зеленые огни плясали бликами в его глазах и на морде, делали серую шерсть грязно-болотной, как будто не живой зверь, а нежить какая. Дита покосилась на Ягу, встретила ответный насмешливый взгляд.
— Знаешь хоть, кого спасла-то? — вдруг хитро улыбнулась ведьма.
Прода от 03.03.2025, 11:03
ГЛАВА 6
— Волка же, — Дита пожала плечами и на всякий случай еще разок вгляделась в серого, повнимательней. Да нет, как не веяло от него опасной магией, так и не веет, значит, точно не оборотень. — Он в капкан угодил у дуба. Вот я и…
— «Ты и…» — передразнила ведьма. — Впредь дважды подумаешь, чем вызволять непонятно кого. Он тебе кто? Брат-сват? Безобидная зверушка? Или ты феечка с ангельскими крылышками, которая спать не может, пока чего-нибудь доброго не сотворит?
Дита растерялась, не понимая, как реагировать на такую отповедь. Яга говорила сварливо, недовольно, но как-то понималось, что она не всерьез, да еще и смотрела при этом почему-то не на Диту, а на волка, который сел неподалеку, обернув лапы пушистым хвостом, и теперь сверлил ведьму хмурым взглядом и дергал верхней губой, обнажая клыки. Вроде и не рычал, и не скалился. Но скорей всего не потому что не хотел, а потому что опасался, почуяв в Яге древнюю силу.
“Что за чушь? — удивилась вдруг Дита. — Откуда мне знать, что у него в голове. И какая мне вообще разница?”
Яга перестала разглядывать волка и снова взглянула на нее. Сказала, миролюбиво махнув рукой.
— Ладно-ладно. Что-то я разошлась с поучениями. Ну так что ж, рыжая да хвостатый, звать вас в избу-то? Пирогов отведаете, настоящих, а не как у этой вашей трусоватой девицы. На печь мою полюбуетесь, а то небось наслушались всяких небылиц да глупостей.
И вот тут волк все-таки не выдержал, зарычал глухо и раскатисто, а Дита это рычание неожиданно перевела на человеческий: «Чтоб ты потом на лопату и того, зажарила до хрустящей корочки? Катилась бы ты, ведьма… к лесу передом».
— Грубиян, — усмехнулась Яга. — И сноб, и высокомерен поперек всякой меры. Что в волчьей шкуре, что без нее. Может, тебя так и оставить, с хвостом-то? Глядишь, спесь хоть слегка собьется.
А Дита только изумленно моргнула.
— Вы тоже его поняли? А почему оставить с хвостом? Что происходит?
— Затемье, — усмехнулась Яга. — Я тебе так скажу, девица-красавица. Ступай к Чертовке, а то и к рассвету не доберешься. А этого… пока не расколдовывай. Будет ему наука, как лезть куда не следует.
— Расколдовывай? — Нет, Дита, конечно, не была настолько уж непроходимо глупой, чтоб после слов Яги не понять, что перед ней все-таки не волк. Но с чего вдруг именно ей его расколдовывать, когда тут вон, целая Яга на крыльце, да и вообще полный лес магических существ?
— Так из ваших он. Вам и разбираться. Ну или пусть ищет того, кто на него заклятье набросил. Только чую я, так запросто его не отыщешь — видать, крепко разозлил кого-то твой серый дружок. Или какой ты там, в нормальном виде-то, а? — Яга прищурилась, поводила руками, пощелкала пальцами, а потом и языком поцокала.
— А-а, вон ты кто, — протянула наконец и рассмеялась. — Знаю, знаю породу твою. От красы своей, что ль, зазнался, или от большого ума? Эх, и где моя лихая молодость, уж я б тебя так просто не отпустила. — Волк попятился, а Яга снова усмехнулась и махнула рукой: — Ладно уж, горемычный, вижу, дорогу свою ты уже выбрал, даже если сам пока не понял. Так и ступай по ней, пока не поумнеешь, или пока вон она не сжалится. Один раз спасла, так, может, и другой спасет, сердце у нее доброе.
Прода от 10.03.2025, 11:38
— Я, вообще-то, тут стою, — вмешалась Дита. Слушать, как при ней же ее обсуждают, было до ужаса неловко. А еще разбирало любопытство — как угораздило кого-то из ведьмаков школы попасть под волчье колдовство? Кого же так разозлил этот хвостатый дурень? — Если что, я понятия не имею, как такое расколдовывают. Может, и вы сможете?
— Я-то смогу, да не стану, — Яга, будто даже с сожалением, вздохнула. — Не с руки мне слишком много добра творить. В этом месяце весь лимит выбрала. Уже оттого что так вот запросто с вами разговариваю в честь праздника, завтра голова болеть будет, и спина, пропади она пропадом. Добро оно тоже, знаешь, не всякому добром выходит. Особенно если ты злая ведьма. А тебе и понимать ничего не надо. Будто не знаешь, как парни девиц расколдовывают, а девицы парней. Простой и действенный способ.
Щеки обожгло жаром, и Дита едва удержалась, чтобы не прикрыть их ладонями.
— Это что же, мне его… целовать? Прямо вот так? В морду?
— Ну хочешь — между ушами поцелуй. Смотри, какие славные отрастил. Мохнатые. Топорщатся.
— Фу! — неуверенно возразила Дита, разглядывая те самые уши, которые волк, вскочивший с места и взволнованно метавшийся вокруг них, сейчас нервно прижимал к голове.
— «Фу» — это если в нос, — со знанием дела заявила Яга. — Он мокрый. А между ушами — милое дело. Ну да ладно, заболталась я с вами. Еще пироги сгорят. Чертовке привет передавай. А ты — деду своему. — Яга мечтательно прищурилась. — Знавала я этого чертяку в лучшие годы. Теперь-то он и тропинки к нам забыл, мелковато ему Затемье стало. Ступайте. Ровной вам дороги.
Она вздохнула и с удивительным проворством взбежала по ступенькам.
— И вам не болеть, — пожелала Дита захлопнувшейся двери и растерянно посмотрела на волка. Тот так же растерянно посмотрел в ответ. Правда, растерянность тут же сменилась нетерпеливым ожиданием. Он подошел ближе и вытянул морду. А во взгляде вдруг отразилось поистине королевское высокомерие. Целуй, мол, пока дозволяю, чего топчешься? И снова почудилось что-то до ужаса знакомое. Хотя чего ж теперь удивляться, наверняка ведь в школе пересекались с этим зеленоглазым баламутом.
— Да вот еще, — фыркнула Дита. — Сам вляпался, сам и выгребай. Я с тебя капкан сняла? Сняла. Больше ничем не обязана. Да и тороплюсь я.
Впрочем, так уж сильно возражать против безобидного поцелуя между ушами отчего-то не хотелось. Но и слова Яги о том, что ему полезно будет с хвостом побегать, она хорошо запомнила. Ну и видно взыграло в ней что-то по-настоящему ведьмовское, потому что вдруг пришло в голову, что до Чертовки, видно, путь еще неблизкий, на кого наткнуться придется среди ночи — непонятно. Так почему бы не обзавестись зубастым провожатым? Вдвоем-то идти спокойнее. А расколдуешь его — так он небось сбежит раньше, чем спасибо скажет.
— Хочешь, чтоб расколдовала, — пойдем со мной. Если кого вдруг грызнуть понадобится — грызнешь. Будет от тебя хоть какая-то польза и выгода.
Волк недовольно заворчал, но на удивление, не слишком возражал. Неужто и впрямь хочет отблагодарить за помощь? Верилось почему-то с трудом.
Прода от 13.03.2025, 11:21
ГЛАВА 7
Пока с волком говорила, пугающие зеленые огни погасли, колья с черепами растворились во мраке, и вот уж казалось, что никакой избушки здесь нет и не было никогда. Лес и лес. Звезды над елками сияют, елки под ветром ветками шумят, филин где-то ухает, кикимора болотная хохочет зловеще, аж заливается. Кикимора? Дита вздрогнула, осмотрелась, даже принюхалась. Но нет, болотом не пахло. Только прелыми иголками еловыми, влажной землей да волчьей шерстью.
— Пойдем-ка отсюда, — вполголоса предложила она. — Эй, клубок, шерстяной бок, где ты прячешься? Показывай правильную дорогу, да не блуждай больше!
Клубок подскочил перед ней, вильнул шерстяным нитяным хвостиком, перепрыгнул через волка, стукнув его сначала между ушами, а потом и по мокрому носу, и покатился-попрыгал между елками.
— Ну? Чего стал, кого ждешь? — поторопила Дита волка. — Сам знаешь, праздничная ночь не бесконечная! Не до утра же нам здесь бродить.
Волк обиженно чихнул и побежал следом за клубком. А Дита — за ними.
Она еще подумала мельком, что, может, лучше было бы ей первой идти — мало ли кто со спины напасть может? Но тропинки Затемья хитрые, гораздо чаще они выводят на приключение, что называется, носом к носу, а не подкидывают пакостей за спину. И вот тебе — подумала, как накаркала! Клубочек завертелся в воздухе, отлетел назад, будто о стену стукнувшись, прокатился по волчьей спине и влетел в руки Дите, мелко дрожа. Как живой! И очень, очень испуганный.
Волк попятился и глухо зарычал. А впереди, прямо посреди тропинки, возвышался пень. Старый, трухлявый, весь покрытый не то опятами, не то поганками на тонких бледных ножках. И с двумя гнилушками, светящимися тусклой зеленью — будто два глаза!
И эти глаза смотрели на путников очень недобро и как-то даже плотоядно.
— Это что еще за явление такое? — прошептала Дита. Сунула клубок в карман, освобождая руки: мало ли, вдруг колдовать придется. Понять бы только еще, что именно колдовать! Потому что ничего похожего на этот пень в поганках в учебниках и близко не было!
А пень вытянул из земли корявые, извилистые корни и пополз вперед. На них.
Волк попятился еще. Клацнул зубами и обернулся к Дите. Посмотрел укоризненно и нетерпеливо, рыкнул. Колдуй, мол, чего столбом застыла? Несъедобное оно, и не для волчьих зубов — деревяшки гнилые грызть!
Живым от страховидного пня не веяло. Нежитью — тоже. На всякий случай Дита кинула простые отпугивающие чары, и следом обережные. Но пень на эдакую ворожбу и не поморщился. Скорее уж засмеялся беззвучно. По крайней мере, именно на зловещую, злорадную и черт знает какую еще “зло-” усмешку походила появившаяся под гнилушечными глазенками темная щель. Качнулись на тонких стеблях поганки, заскрипело дерево, оказавшись еще на шаг ближе. И так явственно увиделось, как эта щель распахивается шире, хватает за подол платья и зажевывает, с хрустом перемалывая кости, что Дита, уже не думая, с визгом запустила в страшилище огненными чарами.
Прода от 17.03.2025, 13:51
Волк взвыл, и Дита снова поняла его: “Дура ненормальная, кто в лесу огнем швыряется?! Сгорим!”
Но пока горел только пень. Да как хорошо горел! С треском, скрипом, вонючим черным дымом и рассыпающимися, как праздничный фейерверк, искрами. И даже сгорая, цеплялся корнями за тропинку, тянулся к путникам, как будто мог дотянуться и хоть кусочек, да откусить напоследок.
Дита пятилась, волк — тоже. По бокам тропинки дымилась влажная трава. Взгляд Диты упал на кривую толстую ветку, что валялась чуть сбоку. Похоже, оторванную от дерева не ветром или бурей какой, а кем-то, кто здесь недавно колдовал: и сама ветка не сухая, и срез уж больно ровный да свежий. Пень все полз вперед, оставляя за собой дорожку тлеющих углей, и Дита, чертыхнувшись сквозь зубы, схватила эту ветку и хряснула с размаху как раз между гнилушками. Как только силы хватило!
Пень рассыпался полыхающими трухлявыми щепками. Ветка выпала из рук. А волк непонятно каким зигзагом оказался позади Диты. Выглядывал опасливо, прижимаясь к ногам. И стоит ли удивляться, что ноги у Диты подкосились от пережитого страха, и села она с размаху прямиком на волчью спину!
Волк плюхнулся под ее весом на пузо и возмущенно заскулил.
— Молчи лучше, — проворчала Дита. — Я, если хочешь знать, тоже повыть хочу. Что это такое было, а? Ты знаешь?
Волк мотнул головой.
— Вот и я не знаю! А только чудится мне, что еще немного, и мы с тобой ему вместо пирожков на закуску бы пошли. И вообще, кто кого защищать должен, а? Ты вон какой сильный и зубастый, а я слабая беззащитная девушка!
