-О, Артур, заходи, присаживайся. – Абаев оторвал взгляд от ноутбука и болезненно потер уставшие глаза пальцами. – Есть новости?
Заураби кивнул, собираясь с мыслями.
-Вот. – Протянул тому лист с заявлением об увольнении по собственному желанию.
Алим бегло ознакомился с содержимым, затем, не веря увиденному, вчитался в каждую букву, с какого-то перепуга выведенную начальником его службы безопасности.
-Что это? – Такого тона от Абаева Артур еще не слышал. В нем сквозил металл.
Заураби пожал плечами:
-Я не привык уводить женщин у друзей. Как и у начальства.
Ас ошеломленно покачал головой:
-Артур, я ничего не понимаю. О чем ты говоришь? Каких женщин? У кого? – Странно, но он действительно выглядел удивленным. Настолько доверял Ведьме?
-Я говорю о Кате.
-О моей Кате? – Ситуация запутывалась всё больше.
-Да. Ты извини, но, по-моему, она так не считает. – Заураби замялся. – Ну, в смысле, не считает себя твоей женщиной.
Сидящий напротив мужчина на мгновение задумался.
-Надо признать, не безосновательно. – Изрек наконец.
-Что?
-Я говорю, что Катя не считает себя моей женщиной, потому что не является ею. Я испытываю к ней самые светлые чувства, в том числе глубокую привязанность и благодарность, но как женщину я ее не рассматриваю, уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует.
-Но…
-Катя работает со мной уже три года, и я очень ценю и ее саму, и то, что она делает для компании. Она не просто мой секретарь, она мой ближайший помощник, правая рука, если можно так сказать. И я действительно люблю ее, но лишь как сестру, которой у меня никогда не было. – Абаев прошел к бару, который располагался в искусно выполненном глобусе, и плеснул в два пузатых бокала янтарного цвета жидкость. Протянул один Артуру.
-Подожди, как Ве…Катя может быть твоим помощником, если она -простой секретарь? – Заураби в самом деле не понимал, пускай уже и не сомневался в наличии у Солнцевой мозгов.
Биг-Босс усмехнулся.
-Простой секретарь и не смог бы. А вот специалист делового администрирования, получивший блестящее образование в Англии, вполне.
-В Англии? Катя? – Артур почувствовал, что сейчас мозгов не достает ему.
-Да. Она не рассказывала? – Мужчине показалось, или Абаев и вправду смеялся над его растерянным изумлением?
Он отрицательно покачал головой.
-Прости, тайна не моя. Посвящать тебя не имею морального права. Но надеюсь, твою проблему я разрешил, и нового специалиста мне искать не придется?
-Разрешил. Я останусь. По крайней мере, до тех пор, пока не вычислим предателя.
Абаев удовлетворенно кивнул, разрывая принесенный подчиненным лист. «Ну, Катюха, довела такого мужика до ручки», - думал, вглядываясь в блики на поверхности коньяка.
-Кстати, по поводу расследования… - Артур резко переключился на рабочие моменты.
-Да?
-Сегодня проходил мимо кабинета Бромберга. Он говорил с кем-то по телефону. Нечто вроде: «Проблема решена, осложнений не предвидится». В другой ситуации я бы подозревал его в последнюю очередь, но у него больна жена.
Абаев цокнул языком.
-Проблема действительно решена, и осложнений, даст бог, не будет. Я напряг свои связи в профессорских кругах, отец был военным врачом, его многие знают и помнят по сей день. Жену Михал Степаныча продвинули в очереди по льготной линии. Но пусть эта информация останется между нами, Бромберг весьма щепетилен в вопросах помощи.
-Благородно. – Заураби говорил искренне.
-Отнюдь. – Абаев тепло улыбнулся своим воспоминаниям. – Агнешка готовит самый вкусный мазурек.*** Так что в этом деле у меня шкурный интерес.
То, что Алим не кичился своим поступком, отозвалось теплотой в груди. При всех своих деньгах ему удалось сохранить главное – человечность и участливость, что и делало его личностью с большой буквы.
-Засиделись мы с тобой, пойду я, поздно уже. – Артур пожал Абаеву руку и направился к выходу. Прежде чем ему удалось скрыться, услышал вопрос:
-Катя тебе нравится?
-Нет. Была б моя воля – не видел б ее и не слышал.
«Всё ясно. Он от нее без ума».
**
-Катерина. – Катин собеседник как всегда не счел нужным утруждать себя приветствием.
-Доброго дня, Иван Федорович. – Главное, не пересыпать воображаемого сахара в голосе, хотя и тот, что имелся, заставил мужчину заскрежетать зубами.
-Не язви. – Чувствовалось, что он хочет добавить многое, но, по всей видимости, был заинтересован в продолжении разговора.
-И в мыслях не было, папочка. – Интонационно выделила обращение.
-Перевел тебе деньги, видела? – О, как же, дочь не позвонила, рассыпаясь в благодарностях, может, мало дал?
-Видела. «Зеленые» благодарят тебя за столь щедрое пожертвование. Они как раз там собирали средства на гастроли с просветительской миссией по городам и весям. Господину Пятницкому, говорят, билеты в первый ряд предоставят. – На самом деле, деньги Катя перевела на лечение маленького Тимоши, но доводить отца до белого каления входило в число любимейших ею пристрастий. А учитывая, что Иван Федорович Пятницкий владел, среди прочего, автомобильным концерном и мясокомбинатом, посыл получился весьма прицельным.
- Твое право. – Мужчина не повелся на провокацию, всё-таки Катиным отцом он был уже двадцать пять лет. – Я по делу.
-Кто бы сомневался.
-Если помнишь, на следующей неделе мы даем прием в честь моего юбилея.
-Ты не даешь мне об этом забыть. – Солнцева усмехнулась в трубку.
-Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием. – Теперь уже усмешка исходила от Пятницкого. – И предстанешь в подобающем виде.
-Конечно-конечно, как можно глубокоуважаемому вагоноуважатому, или лучше - вагоноуважаемому глубокоуважатому* мсье Пятницкому ударить в грязь лицом перед собравшимися?! Хипстерское пятно на совковской репутации.
-Катерина, прекрати! Мать переживает.
-Она мне не мать! – Солнцева начинала терять терпение. Как бывало всегда после минуты разговора с отцом.
-Не дури. Поиграла в самостоятельность, и будет. Три года – достаточный срок, чтобы перебеситься. У меня освободилось место…
-Хватит! То, что ты называешь игрой, для меня – жизнь. Мне не нужно никакого другого места, потому что любимая работа у меня уже есть! И что самое смешное – совершенно без твоего драгоценного участия.
-Работа? Подай-принеси на вшивом индюшатнике? Я не для того оплачивал тебе учебу…
-А я просила тебя об этом? Ты хоть раз спросил у меня, чего мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочется?! – Катя прекрасно понимала, что бессмысленных разговоров на эту тему было не сосчитать, но и промолчать на обвинение в дочерней неблагодарности не могла.
Видимо, она повысила голос в достаточной степени для того, чтобы заинтригованный Абаев высунул голову в приемную. Вперил в нее вопросительный взгляд, ожидая пояснений. Солнцева провела большим пальцем горизонтальную линию поперек горла, наглядно демонстрируя испытываемые эмоции. Губы бесшумно сложились в ненавистное «ПАПА». Ас возвел глаза к потолку, потряс сжатыми кулаками, которые должны были обозначать «но пасаран», и был таков.
В трубке, тем временем, продолжали:
-…Я пришлю за тобой машину. Будь готова к семи. Кстати, Алексей всё еще надеется, что ты изменишь мнение на его счет. Такой хороший мальчик – умный, перспективный, родители, опять же, не последние люди в городе… - Дальше Солнцева слушать не стала, отложив телефон с продолжающим вещать прописные истины отцом на край стола.
Голова бессильно опустилась на сложенные в жесте примерной ученицы руки. Отбойные молоточки прилежно вколачивались в левый висок.
В таком положении ее и застал Степан, коего Катерина-щедрая душа устроила в офис своим помощником. Всё лучше, чем пиццы по жаре таскать.
-Кать…- начал нерешительно, - я не вовремя?
Солнцева, вздрогнув, очнулась от охвативших ее дум и уставилась глазами-изумрудами на своего недавнего знакомого.
-О, Степа-Степан, привет! Не переживай, тебя здесь ждали. Залетай! – Девушка ободряюще ему улыбнулась, вселяя утраченную было уверенность в собственных силах. – Кофе будешь, аль младому организму лучше колы?
-Колы…если можно. – Степка вернул секретарю смущенную улыбку.
-Отчего ж нельзя, когда за всё заплачено? – Подмигнула новобранцу офисного строя, передавая запотевшую баночку газировки.
-У нас тут, Степашка, ничего сложного. Тут вот, смотри, документы, уже подписанные Биг-Боссом, - указала взглядом на пластиковые контейнеры для бумаг, - их таскать по отделам. Желательно оперативно и внимательно. Кофеварку освоишь в бою, на пальцах объяснять не буду. Там, - кивнула на дверь в кабинет Абаева, - начальство. Собственно, начальство тут у тебя везде, но в случае чего – я главнее. Забетонируй это у себя на подкорке. Иначе будешь задушен авторитетом.
Степан испуганно кивнул.
Внезапно Солнцева ощутила вибрации, пронзающие ей спину, и повисшее в воздухе напряжение. Обернувшись, расплылась в счастливой улыбке. Оказывается, ей так его не хватало!
-А это, Степа-Степан, наш…
-Папа?! – Обозначить занимаемую Заураби должность Кате не дали.
*
«Таха» - разговорное название Chevrolet Tahoe. Автомобиль был популярен в 90-х.
**
«Мне так одиноко, я жду тебя,
Но ничего не происходит, и мне хотелось бы знать.
Как это может быть? Почему?
Вчера о синем небе мне сказала ты,
Но всё, что вижу я, - лишь лимонное дерево.»
Песня Fool’s Garden «Lemon Tree»
МАЗУРЕК – национальное польское блюдо. Песочное печенье с ореховыми или фруктовыми наполнителями.
Имеется в виду стихотворение С. Маршака «Вот какой рассеянный».
-Степан? – Заураби пребывал в шоке недолго. Через пару секунд ошеломления его лицо исказилось яростью – меж глаз пролегла глубокая морщинка, ноздри раздулись, как у дракона перед извержением пламени, а руки сжались в кулаки-кувалды. Поза стоявшего в опасной близости мужчины отдавала напряженностью, и направлена она была отнюдь не на растерянного Стёпку.
Черт! Как же она сразу не догадалась-то?! Ведь схожесть во внешности мужчин была феноменальной: разрез и цвет глаз, рост, комплекция…Катю оправдывает только то, что она и подумать не могла. Ага! Как же! Мужику почти сорок, а Солнцевой даже в голову не пришло, что у него могут быть дети. Кто знает, может, еще и жена имеется. Сейчас гражданским браком никого не удивишь. Паспорт-то его Катя видела, но соответствующей отметки не нашла.
-Жди здесь. – Отдал короткий приказ сыну и, больно обхватив Катину руку поверх плеча, потянул на выход из приемной.
Если бы не боль, пронзающая руку, Катя бы даже порадовалась тому факту, что Заураби впервые прикоснулся к ней по собственной воле. Однако, самое страшное ждало ее впереди – видела жажду крови в его глазах.
Пока Солнцева пыталась осознать, в чем же успела настолько провиниться, и скоропалительно выстраивала мысленную линию защиты, Заураби толкнул дверь, что вела в каморку уборщицы, и толкнул туда опешившую от такого обращения Катерину. На его удачу или несчастье Солнцевой – это как посмотреть - комната была пуста.
-Артурчик, мне, конечно, льстит такое нетерпение с твоей стороны, но, может, потерпим до окончания рабочего дня? – Постаралась отвлечь мужчину от скорых попыток членовредительства, обещание которых горело красным пламенем в сощуренных глазах.
-Решила подобраться ко мне через сына?!
«Господи, о чем он говорит?»
Несмотря на полнейшее непонимание причин его претензий, отвечать ей пришлось. Захваченная в тиски мужской руки шея мотивировала лучше любых слов. Хотя дело было, скорее, в страхе, нежели в боли. Ладонь была достаточно широкой, чтобы лишь едва-едва касаться натянутой кожи. Артур прожигал указательным и большим пальцами дырки в стене, к которой была прислонена Катя.
-Милый, ты пересмотрел американских триллеров? Мне стоит тебе напоминать, что немотивированная агрессия зачастую свидетельствует о проблемах с психикой?
Заураби зарычал.
«Какие мы нервные».
-Не знаю, что там у тебя на уме, но держись подальше от меня и моей семьи.
Кинув ей эту обидную фразу, Артур оставил ее в одиночестве.
И что это сейчас было, спрашивается? Не дал ей и слова вставить. Если б хоть в чем-то виновата была – так нет же! Фамилии у них разные, встретились со Стёпой случайно…вот так и помогай людям. Что-то там про ад и благие намерения пришло на ум.
Катерина потратила несколько минут на то, чтобы привести себя в нормальный вид. Отдышавшись и наевшись аскорбинок, которые ждали своего часа в кармане брюк-кюлот, покинула царство тряпок и швабр.
Степашка ждал ее, сидя на краешке стула, и подскочил солдатиком, как только Катя показалась в дверном проеме.
-Папа сказал…в общем, он против, чтобы я тут оставался. – Тихо вымолвил, опустив глаза в пол.
-У вас хорошие отношения? – Кате было важно знать ответ.
-Да нет. Мы и не общались всё это время. Я папу, - сглотнул от сочетания букв, - по фотографии узнал.
У Солнцевой защемило сердце.
-Сколько тебе было, когда родители развелись?
-Семь.
-Понятно. – Подумала мгновение. – Степа-Степан, ты хочешь тут работать?
Парень кивнул. Немногословность – это у них семейное, видимо.
-Тогда работай. Я не знала, чей ты сын, когда советовала тебя на эту должность. Что бы там себе не думал твой умник папа. – Злопамятной Катя не была, но и на проблемы с памятью не грешила. – Докажи всем, что ты достоин.
-Катя…тебе ведь досталось от папы из-за меня? – И такое нежелание слышать правду во взгляде. Бедный недолюбленный мальчик. Такого папашу надо розгами отходить и на кол посадить.
Связанный Артур, Катя в обтягивающих кожаных штанишках с плетью в руке, упругая мужская задница…м-м-м.
Стоп, Катерина Ивановна!
Куда-то явно не туда вас жажда мести завела.
О, такими темпами, скоро она будет исключительно в стихотворной форме изъясняться.
-Стёпа-Степан, поверь, твой папа еще очень сильно пожалеет о своем поведении. – Кто б сказал Кате, как она красива была в тот момент: с кровожадной улыбкой Джокера и жаждой мщения в колдовских глазах.
-Может, не надо? – Что, жалко нерадивого папеньку стало?
-Надо, Стёпа, надо!
Вика ненавидела лето. Ненавидела яркие краски, палящее солнце и запах плавившегося асфальта. Слишком броско, слишком напоказ. Возможно, такая реакция была следствием того, что ее душу искалечили летом. Кто-то скажет, что таким образом проявлялась ее защитная реакция, кто-то – что никакой связи и вовсе не наблюдается. Факт остается фактом. Ненависть пронырливым ужом вползала в сердце уже вначале майских праздников, а испарялась – второго сентября. День знаний Романова тоже выносила с трудом.
Ее любимым сезоном была осень. Природный настрой как нельзя лучше совпадал с жизненным. Именно поэтому в минуты особо острой депрессии женщина пыталась искусственным путем обмануть свой разум.
Ив Монтан пронзительно пел французским прононсом об опавших листьях, по квартире разносился аромат яблочной шарлотки с корицей, а в руках – почти законченный плед в стиле пэчворк. И пусть одеяло было слегка кривовато, а выбранные для лоскутков цвета совсем не вписывались в дизайнерский интерьер двухуровневой квартиры – это было именно тем, в чем отчаянно нуждалась ее душа.
Сеанс терапии был грубо прерван раздавшейся трелью дверного звонка. Кошмарный сон всех интровертов – прерванное уединение. Но как бы то ни было, открывать пришлось. Вряд ли Романову стали бы беспокоить по пустякам.
Заураби кивнул, собираясь с мыслями.
-Вот. – Протянул тому лист с заявлением об увольнении по собственному желанию.
Алим бегло ознакомился с содержимым, затем, не веря увиденному, вчитался в каждую букву, с какого-то перепуга выведенную начальником его службы безопасности.
-Что это? – Такого тона от Абаева Артур еще не слышал. В нем сквозил металл.
Заураби пожал плечами:
-Я не привык уводить женщин у друзей. Как и у начальства.
Ас ошеломленно покачал головой:
-Артур, я ничего не понимаю. О чем ты говоришь? Каких женщин? У кого? – Странно, но он действительно выглядел удивленным. Настолько доверял Ведьме?
-Я говорю о Кате.
-О моей Кате? – Ситуация запутывалась всё больше.
-Да. Ты извини, но, по-моему, она так не считает. – Заураби замялся. – Ну, в смысле, не считает себя твоей женщиной.
Сидящий напротив мужчина на мгновение задумался.
-Надо признать, не безосновательно. – Изрек наконец.
-Что?
-Я говорю, что Катя не считает себя моей женщиной, потому что не является ею. Я испытываю к ней самые светлые чувства, в том числе глубокую привязанность и благодарность, но как женщину я ее не рассматриваю, уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует.
-Но…
-Катя работает со мной уже три года, и я очень ценю и ее саму, и то, что она делает для компании. Она не просто мой секретарь, она мой ближайший помощник, правая рука, если можно так сказать. И я действительно люблю ее, но лишь как сестру, которой у меня никогда не было. – Абаев прошел к бару, который располагался в искусно выполненном глобусе, и плеснул в два пузатых бокала янтарного цвета жидкость. Протянул один Артуру.
-Подожди, как Ве…Катя может быть твоим помощником, если она -простой секретарь? – Заураби в самом деле не понимал, пускай уже и не сомневался в наличии у Солнцевой мозгов.
Биг-Босс усмехнулся.
-Простой секретарь и не смог бы. А вот специалист делового администрирования, получивший блестящее образование в Англии, вполне.
-В Англии? Катя? – Артур почувствовал, что сейчас мозгов не достает ему.
-Да. Она не рассказывала? – Мужчине показалось, или Абаев и вправду смеялся над его растерянным изумлением?
Он отрицательно покачал головой.
-Прости, тайна не моя. Посвящать тебя не имею морального права. Но надеюсь, твою проблему я разрешил, и нового специалиста мне искать не придется?
-Разрешил. Я останусь. По крайней мере, до тех пор, пока не вычислим предателя.
Абаев удовлетворенно кивнул, разрывая принесенный подчиненным лист. «Ну, Катюха, довела такого мужика до ручки», - думал, вглядываясь в блики на поверхности коньяка.
-Кстати, по поводу расследования… - Артур резко переключился на рабочие моменты.
-Да?
-Сегодня проходил мимо кабинета Бромберга. Он говорил с кем-то по телефону. Нечто вроде: «Проблема решена, осложнений не предвидится». В другой ситуации я бы подозревал его в последнюю очередь, но у него больна жена.
Абаев цокнул языком.
-Проблема действительно решена, и осложнений, даст бог, не будет. Я напряг свои связи в профессорских кругах, отец был военным врачом, его многие знают и помнят по сей день. Жену Михал Степаныча продвинули в очереди по льготной линии. Но пусть эта информация останется между нами, Бромберг весьма щепетилен в вопросах помощи.
-Благородно. – Заураби говорил искренне.
-Отнюдь. – Абаев тепло улыбнулся своим воспоминаниям. – Агнешка готовит самый вкусный мазурек.*** Так что в этом деле у меня шкурный интерес.
То, что Алим не кичился своим поступком, отозвалось теплотой в груди. При всех своих деньгах ему удалось сохранить главное – человечность и участливость, что и делало его личностью с большой буквы.
-Засиделись мы с тобой, пойду я, поздно уже. – Артур пожал Абаеву руку и направился к выходу. Прежде чем ему удалось скрыться, услышал вопрос:
-Катя тебе нравится?
-Нет. Была б моя воля – не видел б ее и не слышал.
«Всё ясно. Он от нее без ума».
**
-Катерина. – Катин собеседник как всегда не счел нужным утруждать себя приветствием.
-Доброго дня, Иван Федорович. – Главное, не пересыпать воображаемого сахара в голосе, хотя и тот, что имелся, заставил мужчину заскрежетать зубами.
-Не язви. – Чувствовалось, что он хочет добавить многое, но, по всей видимости, был заинтересован в продолжении разговора.
-И в мыслях не было, папочка. – Интонационно выделила обращение.
-Перевел тебе деньги, видела? – О, как же, дочь не позвонила, рассыпаясь в благодарностях, может, мало дал?
-Видела. «Зеленые» благодарят тебя за столь щедрое пожертвование. Они как раз там собирали средства на гастроли с просветительской миссией по городам и весям. Господину Пятницкому, говорят, билеты в первый ряд предоставят. – На самом деле, деньги Катя перевела на лечение маленького Тимоши, но доводить отца до белого каления входило в число любимейших ею пристрастий. А учитывая, что Иван Федорович Пятницкий владел, среди прочего, автомобильным концерном и мясокомбинатом, посыл получился весьма прицельным.
- Твое право. – Мужчина не повелся на провокацию, всё-таки Катиным отцом он был уже двадцать пять лет. – Я по делу.
-Кто бы сомневался.
-Если помнишь, на следующей неделе мы даем прием в честь моего юбилея.
-Ты не даешь мне об этом забыть. – Солнцева усмехнулась в трубку.
-Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием. – Теперь уже усмешка исходила от Пятницкого. – И предстанешь в подобающем виде.
-Конечно-конечно, как можно глубокоуважаемому вагоноуважатому, или лучше - вагоноуважаемому глубокоуважатому* мсье Пятницкому ударить в грязь лицом перед собравшимися?! Хипстерское пятно на совковской репутации.
-Катерина, прекрати! Мать переживает.
-Она мне не мать! – Солнцева начинала терять терпение. Как бывало всегда после минуты разговора с отцом.
-Не дури. Поиграла в самостоятельность, и будет. Три года – достаточный срок, чтобы перебеситься. У меня освободилось место…
-Хватит! То, что ты называешь игрой, для меня – жизнь. Мне не нужно никакого другого места, потому что любимая работа у меня уже есть! И что самое смешное – совершенно без твоего драгоценного участия.
-Работа? Подай-принеси на вшивом индюшатнике? Я не для того оплачивал тебе учебу…
-А я просила тебя об этом? Ты хоть раз спросил у меня, чего мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочется?! – Катя прекрасно понимала, что бессмысленных разговоров на эту тему было не сосчитать, но и промолчать на обвинение в дочерней неблагодарности не могла.
Видимо, она повысила голос в достаточной степени для того, чтобы заинтригованный Абаев высунул голову в приемную. Вперил в нее вопросительный взгляд, ожидая пояснений. Солнцева провела большим пальцем горизонтальную линию поперек горла, наглядно демонстрируя испытываемые эмоции. Губы бесшумно сложились в ненавистное «ПАПА». Ас возвел глаза к потолку, потряс сжатыми кулаками, которые должны были обозначать «но пасаран», и был таков.
В трубке, тем временем, продолжали:
-…Я пришлю за тобой машину. Будь готова к семи. Кстати, Алексей всё еще надеется, что ты изменишь мнение на его счет. Такой хороший мальчик – умный, перспективный, родители, опять же, не последние люди в городе… - Дальше Солнцева слушать не стала, отложив телефон с продолжающим вещать прописные истины отцом на край стола.
Голова бессильно опустилась на сложенные в жесте примерной ученицы руки. Отбойные молоточки прилежно вколачивались в левый висок.
В таком положении ее и застал Степан, коего Катерина-щедрая душа устроила в офис своим помощником. Всё лучше, чем пиццы по жаре таскать.
-Кать…- начал нерешительно, - я не вовремя?
Солнцева, вздрогнув, очнулась от охвативших ее дум и уставилась глазами-изумрудами на своего недавнего знакомого.
-О, Степа-Степан, привет! Не переживай, тебя здесь ждали. Залетай! – Девушка ободряюще ему улыбнулась, вселяя утраченную было уверенность в собственных силах. – Кофе будешь, аль младому организму лучше колы?
-Колы…если можно. – Степка вернул секретарю смущенную улыбку.
-Отчего ж нельзя, когда за всё заплачено? – Подмигнула новобранцу офисного строя, передавая запотевшую баночку газировки.
-У нас тут, Степашка, ничего сложного. Тут вот, смотри, документы, уже подписанные Биг-Боссом, - указала взглядом на пластиковые контейнеры для бумаг, - их таскать по отделам. Желательно оперативно и внимательно. Кофеварку освоишь в бою, на пальцах объяснять не буду. Там, - кивнула на дверь в кабинет Абаева, - начальство. Собственно, начальство тут у тебя везде, но в случае чего – я главнее. Забетонируй это у себя на подкорке. Иначе будешь задушен авторитетом.
Степан испуганно кивнул.
Внезапно Солнцева ощутила вибрации, пронзающие ей спину, и повисшее в воздухе напряжение. Обернувшись, расплылась в счастливой улыбке. Оказывается, ей так его не хватало!
-А это, Степа-Степан, наш…
-Папа?! – Обозначить занимаемую Заураби должность Кате не дали.
*
«Таха» - разговорное название Chevrolet Tahoe. Автомобиль был популярен в 90-х.
**
«Мне так одиноко, я жду тебя,
Но ничего не происходит, и мне хотелось бы знать.
Как это может быть? Почему?
Вчера о синем небе мне сказала ты,
Но всё, что вижу я, - лишь лимонное дерево.»
Песня Fool’s Garden «Lemon Tree»
***
МАЗУРЕК – национальное польское блюдо. Песочное печенье с ореховыми или фруктовыми наполнителями.
****
Имеется в виду стихотворение С. Маршака «Вот какой рассеянный».
Глава 6
-Степан? – Заураби пребывал в шоке недолго. Через пару секунд ошеломления его лицо исказилось яростью – меж глаз пролегла глубокая морщинка, ноздри раздулись, как у дракона перед извержением пламени, а руки сжались в кулаки-кувалды. Поза стоявшего в опасной близости мужчины отдавала напряженностью, и направлена она была отнюдь не на растерянного Стёпку.
Черт! Как же она сразу не догадалась-то?! Ведь схожесть во внешности мужчин была феноменальной: разрез и цвет глаз, рост, комплекция…Катю оправдывает только то, что она и подумать не могла. Ага! Как же! Мужику почти сорок, а Солнцевой даже в голову не пришло, что у него могут быть дети. Кто знает, может, еще и жена имеется. Сейчас гражданским браком никого не удивишь. Паспорт-то его Катя видела, но соответствующей отметки не нашла.
-Жди здесь. – Отдал короткий приказ сыну и, больно обхватив Катину руку поверх плеча, потянул на выход из приемной.
Если бы не боль, пронзающая руку, Катя бы даже порадовалась тому факту, что Заураби впервые прикоснулся к ней по собственной воле. Однако, самое страшное ждало ее впереди – видела жажду крови в его глазах.
Пока Солнцева пыталась осознать, в чем же успела настолько провиниться, и скоропалительно выстраивала мысленную линию защиты, Заураби толкнул дверь, что вела в каморку уборщицы, и толкнул туда опешившую от такого обращения Катерину. На его удачу или несчастье Солнцевой – это как посмотреть - комната была пуста.
-Артурчик, мне, конечно, льстит такое нетерпение с твоей стороны, но, может, потерпим до окончания рабочего дня? – Постаралась отвлечь мужчину от скорых попыток членовредительства, обещание которых горело красным пламенем в сощуренных глазах.
-Решила подобраться ко мне через сына?!
«Господи, о чем он говорит?»
Несмотря на полнейшее непонимание причин его претензий, отвечать ей пришлось. Захваченная в тиски мужской руки шея мотивировала лучше любых слов. Хотя дело было, скорее, в страхе, нежели в боли. Ладонь была достаточно широкой, чтобы лишь едва-едва касаться натянутой кожи. Артур прожигал указательным и большим пальцами дырки в стене, к которой была прислонена Катя.
-Милый, ты пересмотрел американских триллеров? Мне стоит тебе напоминать, что немотивированная агрессия зачастую свидетельствует о проблемах с психикой?
Заураби зарычал.
«Какие мы нервные».
-Не знаю, что там у тебя на уме, но держись подальше от меня и моей семьи.
Кинув ей эту обидную фразу, Артур оставил ее в одиночестве.
И что это сейчас было, спрашивается? Не дал ей и слова вставить. Если б хоть в чем-то виновата была – так нет же! Фамилии у них разные, встретились со Стёпой случайно…вот так и помогай людям. Что-то там про ад и благие намерения пришло на ум.
Катерина потратила несколько минут на то, чтобы привести себя в нормальный вид. Отдышавшись и наевшись аскорбинок, которые ждали своего часа в кармане брюк-кюлот, покинула царство тряпок и швабр.
Степашка ждал ее, сидя на краешке стула, и подскочил солдатиком, как только Катя показалась в дверном проеме.
-Папа сказал…в общем, он против, чтобы я тут оставался. – Тихо вымолвил, опустив глаза в пол.
-У вас хорошие отношения? – Кате было важно знать ответ.
-Да нет. Мы и не общались всё это время. Я папу, - сглотнул от сочетания букв, - по фотографии узнал.
У Солнцевой защемило сердце.
-Сколько тебе было, когда родители развелись?
-Семь.
-Понятно. – Подумала мгновение. – Степа-Степан, ты хочешь тут работать?
Парень кивнул. Немногословность – это у них семейное, видимо.
-Тогда работай. Я не знала, чей ты сын, когда советовала тебя на эту должность. Что бы там себе не думал твой умник папа. – Злопамятной Катя не была, но и на проблемы с памятью не грешила. – Докажи всем, что ты достоин.
-Катя…тебе ведь досталось от папы из-за меня? – И такое нежелание слышать правду во взгляде. Бедный недолюбленный мальчик. Такого папашу надо розгами отходить и на кол посадить.
Связанный Артур, Катя в обтягивающих кожаных штанишках с плетью в руке, упругая мужская задница…м-м-м.
Стоп, Катерина Ивановна!
Куда-то явно не туда вас жажда мести завела.
О, такими темпами, скоро она будет исключительно в стихотворной форме изъясняться.
-Стёпа-Степан, поверь, твой папа еще очень сильно пожалеет о своем поведении. – Кто б сказал Кате, как она красива была в тот момент: с кровожадной улыбкой Джокера и жаждой мщения в колдовских глазах.
-Может, не надо? – Что, жалко нерадивого папеньку стало?
-Надо, Стёпа, надо!
***
Вика ненавидела лето. Ненавидела яркие краски, палящее солнце и запах плавившегося асфальта. Слишком броско, слишком напоказ. Возможно, такая реакция была следствием того, что ее душу искалечили летом. Кто-то скажет, что таким образом проявлялась ее защитная реакция, кто-то – что никакой связи и вовсе не наблюдается. Факт остается фактом. Ненависть пронырливым ужом вползала в сердце уже вначале майских праздников, а испарялась – второго сентября. День знаний Романова тоже выносила с трудом.
Ее любимым сезоном была осень. Природный настрой как нельзя лучше совпадал с жизненным. Именно поэтому в минуты особо острой депрессии женщина пыталась искусственным путем обмануть свой разум.
Ив Монтан пронзительно пел французским прононсом об опавших листьях, по квартире разносился аромат яблочной шарлотки с корицей, а в руках – почти законченный плед в стиле пэчворк. И пусть одеяло было слегка кривовато, а выбранные для лоскутков цвета совсем не вписывались в дизайнерский интерьер двухуровневой квартиры – это было именно тем, в чем отчаянно нуждалась ее душа.
Сеанс терапии был грубо прерван раздавшейся трелью дверного звонка. Кошмарный сон всех интровертов – прерванное уединение. Но как бы то ни было, открывать пришлось. Вряд ли Романову стали бы беспокоить по пустякам.
