В утренние часы, в промежутке между завтраком и обедом, хорошо укутанную меня выводили в гостиную и усаживали возле открытого окна. Минут через пятнадцать – двадцать окно закрывали и я просто сидела, наблюдая за жизнью на улице.
В одну из таких прогулок меня навестил Шарп. Вообще-то, посещения находились под запретом, чтобы не тревожить больную. Но когда Шарпа интересовали такие мелочи как предписания врачей.
Он вошел сразу же за служанкой, призванной доложить о его визите. Та еще рта не успела открыть, а Шарп уже уселся на диван, положил ногу на ногу, достал блокнот и, начав в нем черкать, поинтересовался: «Как самочувствие?»
Махнув озадаченной его поведением служанке, что она может идти, я радостно улыбнулась:
«Сейчас уже намного лучше».
«Угу, я вижу», - с насмешкой посмотрел на меня детектив и сделал несколько резких штрихов. – «Знаешь, Джок, я когда клятву в карете брал, даже подумать не мог, что через пару часов найду тебя полуживую в подземелье академии. В следующий раз буду умнее и ограничусь твоей комнатой. Хотя, ты и там что-нибудь придумаешь».
«Вместо того, чтобы ругать, лучше бы спасибо сказал, я вам убийцу нашла», - попеняла я Шарпу.
«Точнее- наткнулась», - поправил он. – «У тебя удивительно хорошо получается случайно натыкаться на ответ. Уверенна, что ни это твой дар?»
Я обиженно засопела.
«С моей стороны было бы преступлением не использовать его в сыске. Я уже поговорил с твоей подругой, она согласна. Так что решение за тобой».
«Хочешь сказать?..» - ошарашенно уставилась на него я.
«Если согласишься, до конца обучения проходишь практику в моем отделе, потом возьму тебя младшим помощником».
«А, отец, он?...» - все еще не могла поверить в свое счастье я.
«Сказал, чтоб решала сама», - ответил Шарп, чем окончательно выбил меня из колеи.
«Я…согласна. Да, да, согласно. Конечно, согласна», - затараторила я, не помня себя от радости.
«Я и в первый раз хорошо услышал», - улыбнулся Шарп, вставая с дивана. Вырвав листок, он положил его мне на колени. – «Подарок».
Я посмотрела на свое изображение, точнее на изображение кого-то худого, бледного, с всклокоченными волосами и темными кругами под глазами. Каждый мой синяк был изображен Шарпом с реалистичной беспощадностью.
«Неужели я так выгляжу?» - ужаснулась я.
«По сравнению с тем, какой мы тебя нашли в подземелье, сейчас ты настоящая красавица. Выздоравливай», - махнул мне на прощание Шарп, направляясь к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда я окликнула его.
«Шарп!»
Он остановился и выжидающе посмотрел на меня. Я хотела спросить его о Френсисе, но так и не решилась: «Спасибо, что зашел».
«Он очень занят», - ответил на мой незаданный вопрос детектив.
«Что? Я ничего не спрашивала!» - запротестовала я.
«Значит, я ничего не говорил», - подмигнул мне Шарп и ушел.
«Джейн, как же здорово наконец выбраться из плена простыней и пижамы», - я радостно, от уха до уха улыбалась помогавшей мне с платьем служанке. Внутри все так и пело. Я смогу сама спуститься к завтраку, после трех недель прозябания в постели подобное казалось настоящим праздником, на который даже пригласили гостей. Кроме доктора Гилберта ожидались еще Брайан и Элис.
- Сестренка! – радостно воскликнул Брайан, заключая меня в объятия. – «Дайка я на тебя посмотрю».
Он и правда внимательно осмотрел меля сверху до низу. Увидев белые ажурные перчатки на моих руках, Брайан нахмурился:
- Руки так и не прошли?
- Прошли, только рубцы остались. Придется некоторое время походить в перчатках, - беззаботно отозвалась я, намеренно умолчав, что «некоторое время» может растянуться на долгие годы. – Побуду чопорной кокеткой.
- У нас для тебя подарок, - вступила в разговор Элис, протягивая мне коробочку.
- Брай знает про предложение Шарпа? – шепотом спросила я у нее.
Элис украдкой посмотрела на Стаффорда и отрицательно покачала головой:
- Сюрприз будет, - заговорщицки улыбнулась она.
- Еще какой сюрприз, - согласился Брайан, услышав только последнюю фразу. – Открывай же.
Я подняла крышечку и ахнула. Коробочку заполняли небольшие металлические детали: шестеренки, пружины, гайки. В центре, поверх них лежал выпуклый с одной стороны кругляшок. Сердце тоскливо сжалось.
- В подземелье мы собрали все детали, которые нашли. Некоторых пришлось заменить. Дедушка очень старался, - пояснила Элис верность моей догадки.
- Чего же ты ждешь? – поторопил меня Брайан. Но в том то и проблема. Когда в первый раз произносила заклинание, я ничего не просила, не хотела и не ждала. Сейчас же я ожидала слишком многого и боялась сделать что-нибудь не так. Другой помощник мне не нужен. Только Жан.
«Витае донум», - произнесла я, коснувшись монетки, и, затаив дыхание, стала ждать, пока детали прилаживались друг к другу, собираясь в «лягушонка». Два красных глаза-огонька посмотрели на меня.
-Ж-жан, - с надеждой позвала я.
- Ур, - подтвердил лягушонок. Прыгнув на мою ладонь, он привычно обхватил запястье.
- Ты мой славный, - шмыгнула я носом, изо всех сил стараясь не разрыдаться, поглаживая прохладный металл. – Мой хороший.
- Мы думали порадовать, а ты сырость разводишь, - попенял Брайан.
- Нет-нет, я счастлива, очень счастлива! – заверила, кинувшись обнимать Брайана и Элис. – Передай дедушки «большое спасибо» за то, что вернул мне Жана, хоть я ему и не нравлюсь.
- Он сказал, что родственников не выбирают, а ты еще не самый безнадежный случай, - простодушно ответила Элис.
Через два дня мне пришло письмо с другого конца света, так много штампов украшало его конверт. В адресе отправителя значилось «Джальми Бар. Лар-Ниель. Джерта». Имя отправителя мне было не известно, но я сразу догадалась от кого оно.
Трясущимися от нетерпения руками я разорвала конверт и принялась читать.
«Привет, Ириска. Следовало бы написать тебе сразу по приезду, но сперва было не о чем, а потом уже некогда.
Устроились мы хорошо, в самой лучшей гостинице столицы - другого бы леди Вудхаус не потерпела. И так всё время жалуется то на жару, то на невежественную прислугу, а чаще всего на неправильно заваренный чай. Отец переносит ссылку более стоически.
Честно признаюсь, в первые дни я сильно хандрил. Бесцельно бродил по улицам столицы, не зная куда себя деть. Помог случай, столкнувший меня на рынке с лордом Стаффордом. Он оказался человеком понятливым (думаю, у вас это семейное), лишних вопросов задавать не стал, но обещал подыскать подходящее место. Спустя несколько дней я имел честь познакомиться с Джальми Баром – архитектором. Ты наверное удивилась, с чего вдруг такие громкие слова. Но знакомство с Баром и правда честь.
А Лар-Ниель с плодородной землей не очень, каждый клочок на счету. Каждая капля воды дорогого стоит. Бар строит ирригационные каналы и заградительные дамбы. Я ему честно рассказал о своем даре, и он взял меня в помощники. Если я и заставлю пустыню зацвести, то только с его помощью. Сейчас тебе допишу, и пойду собираться. Мы завтра едем в городок севернее от столицы. Будем проводить там замеры, для дальнейшего строительства. Что-то вроде экспедиции получается. Мать, разумеется, против моей поездки. Еще бы лишняя пара ушей для жалоб пропадает. Я ей посоветовал пока меня не будет начать просветительскую деятельность среди местных. Кажется, ей эта идея понравилась. Обещала зайти в посольство, узнать с чего лучше начать.
Бедные иробийцы, мне их уже жалко. Леди Вудхаус не успокоится, пока последний иробиец не заговорит на Антеонском и не полюбит ее родину так же сильно, как любит она. Надеюсь, ее не выгонят из страны раньше, чем я вернусь из экспедиции.
В общем-то всё. Пока.
Артур.
P.S. Чуть не забыл. Если захочешь ответить, пиши лучше на адрес Бара или Стаффордов. Они потом передадут. Не знаю почему, но в гостинице всё время теряют нашу корреспонденцию. Возможно, слуги так мстят за постоянные мамины нагоняи. И это она еще не начала их просвещать.
P.P.S. Загляни в конверт. Оно только твое.
Я перевернула конверт, и мне на ладонь упал серебряный ирис с желтым бриллиантом в центре. Артур переплавил обод кольца так, что бы я могла использовать его как брошь-иглу. Что я и поспешила сделать, прикрепив ее к платью.
Я села в карету и улыбнулась расположившемуся напротив меня отцу. После его похищения и нашего объяснения, мы чувствовали себя как два человека, которые встретились после долгой разлуки и которым предстояло много узнать друг о друге. Нет, отец не изменился, он все так же был сдержан и требователен к себе и окружающим. И по-прежнему задавал мне вопросы, словно я на допросе. Только теперь они носили несколько другой характер.
- Почему ты продолжаешь носить вещи фиолетового цвета? – спросил он, увидев как я разглаживаю складки на подоле платья.
- Не знаю, - улыбнулась я. С недавних пор в моем гардеробе появились платья всех мыслимых оттенков. Но я по привычке продолжала выбирать темные цвета. – Наверное, по привычке.
Отец кивнул, принимая мой ответ, и развернул газету.
- Папа, - робко позвала я, намереваясь начать разговор, на который никак не могла решиться. Лорд Роквульд посмотрел на меня, демонстрируя свою готовность слушать.
- Я давно хотела тебе сказать, вернее, попросить – внеси, пожалуйста имя Розмарин в книгу дворянства, чтобы оно стало по-настоящему моим.
- Почему ты хочешь его оставить? – спокойно спросил отец.
- Оно мне нравится. За последние четыре года столько всего произошло, что я чувствую себя именно Розмарин, а не Этель, - пояснила я, умолчав еще об одной причине. «Розмарин» значит «Воспоминание». Знал ли отец о его значении, когда называл меня? Когда-нибудь я спрошу его об этом, сейчас же я не против побыть для него воспоминанием о маме.
- Завтра же подам соответствующее прошение, - согласился лорд Роквульд возвращаясь к газете.
- Сегодня казнили Рудьярда, - словно невзначай обронил он, внимательно наблюдая за моей реакцией. Не знаю, чего ожидал отец, но я лишь с сожалением посмотрела на свои затянутые в перчатки руки. Какая ирония, что подобно ректору, я буду вынуждена носить перчатки. Словно тот специально сделал для меня «подарок» на прощанье.
- Идиоты, - недовольно произнес лорд Роквульд и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил ткнув в газету. – Когда начались столкновения с мятежниками, военные потребовали ввести военное положение и начать рекрутский набор. Министерство финансов собрало налоги на их содержание. И что в итоге? Мятеж подавлен силами армии, рекруты распущены, но деньги-то народу не вернешь, тем более что те были частично потрачены. Немного подумав, финансисты, при поддержке военных, разумеется – одним бы им такое не провернуть, придумали простое решение. Удержать на службе сто рекрутов и продолжить выплачивать им пансион, пока деньги не закончатся. И все довольны, кроме сотни бедолаг, застрявших на неопределенный срок в поле в палатках. Конечно, газеты про это прознали, и нам теперь расхлебывать, - свернув газету, отец недовольно швырнул ее на сиденье.
Как только доктор Гилберт разрешил вставать, отец сразу же поехал к императору и написал прошение об отставки с поста руководителя пятого отделения, свалив все свои обязанности, теперь уже официально, на Стоуна. Но даже будучи в отставки, лорд Роквульд оставался другом императора и его личным советником, так что забот у него ни чуть не убавилось.
- Забыл сказать, - после недолгого молчания обратился ко мне отец, - новое руководство, наконец, выбрало форму для вашего факультета. Фиолетовую.
Мы посмотрели друг на друга. Губы отца тронула улыбка, и я улыбнулась в ответ. Возможно, между нами и была пропасть, но с каждым днем она делалась чуть меньше.
Карета остановилась возле главного входа в императорский дворец. Хорошо вышколенный лакей открыл перед нами дверь и хотел проводить в покои его императорского величества, но отец его остановил:
«Мы пройдем через тронный зал, хочу провести для дочери небольшую экскурсию».
Поклонившись, лакей удалился. Мы поднялись по главной лестнице и оказались в тронном зале. И в этот раз я вошла в него, как и хотела, под руку с отцом.
- Помнишь, ты спрашивала меня о картине Росси? – произнес отец. – Она здесь.
Я огляделась по сторонам, но стены зала были пусты.
- Потолок, - подсказал отец.
Я подняла глаза и ахнула. Передо мной разворачивалась картина битвы добра со злом, а точнее осада Артуром крепости Карея Кровавого.
-Видно мы совсем разучились смотреть вверх, если можем не замечать такую красоту, - восхищенно выдохнула я. – Но почему никто не знает, что фреску нарисовал Росси?
- Летописцы тех лет посчитали, что роспись потолка входит в понятие постройки дворца, время же окончательно стерло этот факт из памяти людей. А теперь обрати внимание, что только у троих рыцарей можно разглядеть рисунок на щитах, - напутствовал меня отец.
- Тот что в центре – Артур, - с легкостью опознала я первого рыцаря.
- Правильно.
- В правом верхнем углу рыцарь с изогнутыми мечами – наш предок?
- Да.
- Почему у него на гербе черная роза?
- Потому что она была черной, до моей свадьбы с Лилит. Я внес исправление из уважение к ее предку.
- Из уважения?
Отец кивнул:
- Их предка звали Белым Рыцарем. Не из-за доблести или излишней нравственности, а из-за цвета волос – они были белоснежными, так же как и брови с ресницами. Был он из простого народа, но за его отвагу на поле битвы, король пожаловал ему титул. В память об этом, на первом гербе изобразили белую хижину, это уже потомки дорисовали пару башенок как у замка. А учитывая тягу Стаффордов к людям с иробийской кровью, им еще не скоро удастся вернуть фамильные черты. Поэтому я и поменял цвет розы, пусть хоть что-то будет белым.
- А случайно у Бенксов нет мула на гербе? – спросила я, озаренная догадкой.
- У Стаута. Мул – символ упорства и трудолюбия. Напомни, чтобы я дал тебе книгу по геральдики знатнейших семейств. Ты до безобразия плохо в них разбираешься.
Я рассеянно кивнула. Ну, Мерлограм, вот же старый сводник. Теперь понятно, что за интерес у него был. Хотя, если ребеночек унаследует хотя бы половину силы Элис и Брайана, возможно, он и правда станет достойным приемником мага.
- А теперь посмотри чуть правее от Артура, - тем временем продолжал исторический экскурс отец, - там изображен предок Гилберта. В ту пору на их щите красовался меч увитый плющом. И плющ означал не только необыкновенную жизнестойкость. Поговаривали, что Осборн баловался ядами. Узнай он, чем сейчас занимаются его потомки, был бы сильно удивлен, - усмехнулся лорд Роквульд и, взглянув на меня, спросил. – Ты себя хорошо чувствуешь.
Но мой кивок не удовлетворил отца, пришлось отвечать как полагается:
- Я себя хорошо чувствую, просто задумалась.
- Тогда идем, нас уже ждут.
- Я так рада, что увижу дядюшку, - улыбнулась я, опираясь на локоть отца.
- Он тоже.
Лакей, тот самый, что встречал нас у входа во дворец, почтительно открыл перед нами дверь в гостиную.
- Папа, - с укоризной посмотрела я на этого интригана.
В кресле рядом с накрытым для чаепития столом сидел Стоун, который тут же вскочил на ноги, как только мы вошли.
- Вы, конечно, знакомы, - без толики сожаления или смущения за свой поступок произнес отец, - но позвольте вас представить официально. Лорд Френсис Теобальд Торнтон – глава пятого отделения. Моя дочь – леди Этель Эмилия Розмарин Роквульд.
В одну из таких прогулок меня навестил Шарп. Вообще-то, посещения находились под запретом, чтобы не тревожить больную. Но когда Шарпа интересовали такие мелочи как предписания врачей.
Он вошел сразу же за служанкой, призванной доложить о его визите. Та еще рта не успела открыть, а Шарп уже уселся на диван, положил ногу на ногу, достал блокнот и, начав в нем черкать, поинтересовался: «Как самочувствие?»
Махнув озадаченной его поведением служанке, что она может идти, я радостно улыбнулась:
«Сейчас уже намного лучше».
«Угу, я вижу», - с насмешкой посмотрел на меня детектив и сделал несколько резких штрихов. – «Знаешь, Джок, я когда клятву в карете брал, даже подумать не мог, что через пару часов найду тебя полуживую в подземелье академии. В следующий раз буду умнее и ограничусь твоей комнатой. Хотя, ты и там что-нибудь придумаешь».
«Вместо того, чтобы ругать, лучше бы спасибо сказал, я вам убийцу нашла», - попеняла я Шарпу.
«Точнее- наткнулась», - поправил он. – «У тебя удивительно хорошо получается случайно натыкаться на ответ. Уверенна, что ни это твой дар?»
Я обиженно засопела.
«С моей стороны было бы преступлением не использовать его в сыске. Я уже поговорил с твоей подругой, она согласна. Так что решение за тобой».
«Хочешь сказать?..» - ошарашенно уставилась на него я.
«Если согласишься, до конца обучения проходишь практику в моем отделе, потом возьму тебя младшим помощником».
«А, отец, он?...» - все еще не могла поверить в свое счастье я.
«Сказал, чтоб решала сама», - ответил Шарп, чем окончательно выбил меня из колеи.
«Я…согласна. Да, да, согласно. Конечно, согласна», - затараторила я, не помня себя от радости.
«Я и в первый раз хорошо услышал», - улыбнулся Шарп, вставая с дивана. Вырвав листок, он положил его мне на колени. – «Подарок».
Я посмотрела на свое изображение, точнее на изображение кого-то худого, бледного, с всклокоченными волосами и темными кругами под глазами. Каждый мой синяк был изображен Шарпом с реалистичной беспощадностью.
«Неужели я так выгляжу?» - ужаснулась я.
«По сравнению с тем, какой мы тебя нашли в подземелье, сейчас ты настоящая красавица. Выздоравливай», - махнул мне на прощание Шарп, направляясь к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда я окликнула его.
«Шарп!»
Он остановился и выжидающе посмотрел на меня. Я хотела спросить его о Френсисе, но так и не решилась: «Спасибо, что зашел».
«Он очень занят», - ответил на мой незаданный вопрос детектив.
«Что? Я ничего не спрашивала!» - запротестовала я.
«Значит, я ничего не говорил», - подмигнул мне Шарп и ушел.
***
«Джейн, как же здорово наконец выбраться из плена простыней и пижамы», - я радостно, от уха до уха улыбалась помогавшей мне с платьем служанке. Внутри все так и пело. Я смогу сама спуститься к завтраку, после трех недель прозябания в постели подобное казалось настоящим праздником, на который даже пригласили гостей. Кроме доктора Гилберта ожидались еще Брайан и Элис.
- Сестренка! – радостно воскликнул Брайан, заключая меня в объятия. – «Дайка я на тебя посмотрю».
Он и правда внимательно осмотрел меля сверху до низу. Увидев белые ажурные перчатки на моих руках, Брайан нахмурился:
- Руки так и не прошли?
- Прошли, только рубцы остались. Придется некоторое время походить в перчатках, - беззаботно отозвалась я, намеренно умолчав, что «некоторое время» может растянуться на долгие годы. – Побуду чопорной кокеткой.
- У нас для тебя подарок, - вступила в разговор Элис, протягивая мне коробочку.
- Брай знает про предложение Шарпа? – шепотом спросила я у нее.
Элис украдкой посмотрела на Стаффорда и отрицательно покачала головой:
- Сюрприз будет, - заговорщицки улыбнулась она.
- Еще какой сюрприз, - согласился Брайан, услышав только последнюю фразу. – Открывай же.
Я подняла крышечку и ахнула. Коробочку заполняли небольшие металлические детали: шестеренки, пружины, гайки. В центре, поверх них лежал выпуклый с одной стороны кругляшок. Сердце тоскливо сжалось.
- В подземелье мы собрали все детали, которые нашли. Некоторых пришлось заменить. Дедушка очень старался, - пояснила Элис верность моей догадки.
- Чего же ты ждешь? – поторопил меня Брайан. Но в том то и проблема. Когда в первый раз произносила заклинание, я ничего не просила, не хотела и не ждала. Сейчас же я ожидала слишком многого и боялась сделать что-нибудь не так. Другой помощник мне не нужен. Только Жан.
«Витае донум», - произнесла я, коснувшись монетки, и, затаив дыхание, стала ждать, пока детали прилаживались друг к другу, собираясь в «лягушонка». Два красных глаза-огонька посмотрели на меня.
-Ж-жан, - с надеждой позвала я.
- Ур, - подтвердил лягушонок. Прыгнув на мою ладонь, он привычно обхватил запястье.
- Ты мой славный, - шмыгнула я носом, изо всех сил стараясь не разрыдаться, поглаживая прохладный металл. – Мой хороший.
- Мы думали порадовать, а ты сырость разводишь, - попенял Брайан.
- Нет-нет, я счастлива, очень счастлива! – заверила, кинувшись обнимать Брайана и Элис. – Передай дедушки «большое спасибо» за то, что вернул мне Жана, хоть я ему и не нравлюсь.
- Он сказал, что родственников не выбирают, а ты еще не самый безнадежный случай, - простодушно ответила Элис.
***
Через два дня мне пришло письмо с другого конца света, так много штампов украшало его конверт. В адресе отправителя значилось «Джальми Бар. Лар-Ниель. Джерта». Имя отправителя мне было не известно, но я сразу догадалась от кого оно.
Трясущимися от нетерпения руками я разорвала конверт и принялась читать.
«Привет, Ириска. Следовало бы написать тебе сразу по приезду, но сперва было не о чем, а потом уже некогда.
Устроились мы хорошо, в самой лучшей гостинице столицы - другого бы леди Вудхаус не потерпела. И так всё время жалуется то на жару, то на невежественную прислугу, а чаще всего на неправильно заваренный чай. Отец переносит ссылку более стоически.
Честно признаюсь, в первые дни я сильно хандрил. Бесцельно бродил по улицам столицы, не зная куда себя деть. Помог случай, столкнувший меня на рынке с лордом Стаффордом. Он оказался человеком понятливым (думаю, у вас это семейное), лишних вопросов задавать не стал, но обещал подыскать подходящее место. Спустя несколько дней я имел честь познакомиться с Джальми Баром – архитектором. Ты наверное удивилась, с чего вдруг такие громкие слова. Но знакомство с Баром и правда честь.
А Лар-Ниель с плодородной землей не очень, каждый клочок на счету. Каждая капля воды дорогого стоит. Бар строит ирригационные каналы и заградительные дамбы. Я ему честно рассказал о своем даре, и он взял меня в помощники. Если я и заставлю пустыню зацвести, то только с его помощью. Сейчас тебе допишу, и пойду собираться. Мы завтра едем в городок севернее от столицы. Будем проводить там замеры, для дальнейшего строительства. Что-то вроде экспедиции получается. Мать, разумеется, против моей поездки. Еще бы лишняя пара ушей для жалоб пропадает. Я ей посоветовал пока меня не будет начать просветительскую деятельность среди местных. Кажется, ей эта идея понравилась. Обещала зайти в посольство, узнать с чего лучше начать.
Бедные иробийцы, мне их уже жалко. Леди Вудхаус не успокоится, пока последний иробиец не заговорит на Антеонском и не полюбит ее родину так же сильно, как любит она. Надеюсь, ее не выгонят из страны раньше, чем я вернусь из экспедиции.
В общем-то всё. Пока.
Артур.
P.S. Чуть не забыл. Если захочешь ответить, пиши лучше на адрес Бара или Стаффордов. Они потом передадут. Не знаю почему, но в гостинице всё время теряют нашу корреспонденцию. Возможно, слуги так мстят за постоянные мамины нагоняи. И это она еще не начала их просвещать.
P.P.S. Загляни в конверт. Оно только твое.
Я перевернула конверт, и мне на ладонь упал серебряный ирис с желтым бриллиантом в центре. Артур переплавил обод кольца так, что бы я могла использовать его как брошь-иглу. Что я и поспешила сделать, прикрепив ее к платью.
***
Я села в карету и улыбнулась расположившемуся напротив меня отцу. После его похищения и нашего объяснения, мы чувствовали себя как два человека, которые встретились после долгой разлуки и которым предстояло много узнать друг о друге. Нет, отец не изменился, он все так же был сдержан и требователен к себе и окружающим. И по-прежнему задавал мне вопросы, словно я на допросе. Только теперь они носили несколько другой характер.
- Почему ты продолжаешь носить вещи фиолетового цвета? – спросил он, увидев как я разглаживаю складки на подоле платья.
- Не знаю, - улыбнулась я. С недавних пор в моем гардеробе появились платья всех мыслимых оттенков. Но я по привычке продолжала выбирать темные цвета. – Наверное, по привычке.
Отец кивнул, принимая мой ответ, и развернул газету.
- Папа, - робко позвала я, намереваясь начать разговор, на который никак не могла решиться. Лорд Роквульд посмотрел на меня, демонстрируя свою готовность слушать.
- Я давно хотела тебе сказать, вернее, попросить – внеси, пожалуйста имя Розмарин в книгу дворянства, чтобы оно стало по-настоящему моим.
- Почему ты хочешь его оставить? – спокойно спросил отец.
- Оно мне нравится. За последние четыре года столько всего произошло, что я чувствую себя именно Розмарин, а не Этель, - пояснила я, умолчав еще об одной причине. «Розмарин» значит «Воспоминание». Знал ли отец о его значении, когда называл меня? Когда-нибудь я спрошу его об этом, сейчас же я не против побыть для него воспоминанием о маме.
- Завтра же подам соответствующее прошение, - согласился лорд Роквульд возвращаясь к газете.
- Сегодня казнили Рудьярда, - словно невзначай обронил он, внимательно наблюдая за моей реакцией. Не знаю, чего ожидал отец, но я лишь с сожалением посмотрела на свои затянутые в перчатки руки. Какая ирония, что подобно ректору, я буду вынуждена носить перчатки. Словно тот специально сделал для меня «подарок» на прощанье.
- Идиоты, - недовольно произнес лорд Роквульд и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил ткнув в газету. – Когда начались столкновения с мятежниками, военные потребовали ввести военное положение и начать рекрутский набор. Министерство финансов собрало налоги на их содержание. И что в итоге? Мятеж подавлен силами армии, рекруты распущены, но деньги-то народу не вернешь, тем более что те были частично потрачены. Немного подумав, финансисты, при поддержке военных, разумеется – одним бы им такое не провернуть, придумали простое решение. Удержать на службе сто рекрутов и продолжить выплачивать им пансион, пока деньги не закончатся. И все довольны, кроме сотни бедолаг, застрявших на неопределенный срок в поле в палатках. Конечно, газеты про это прознали, и нам теперь расхлебывать, - свернув газету, отец недовольно швырнул ее на сиденье.
Как только доктор Гилберт разрешил вставать, отец сразу же поехал к императору и написал прошение об отставки с поста руководителя пятого отделения, свалив все свои обязанности, теперь уже официально, на Стоуна. Но даже будучи в отставки, лорд Роквульд оставался другом императора и его личным советником, так что забот у него ни чуть не убавилось.
- Забыл сказать, - после недолгого молчания обратился ко мне отец, - новое руководство, наконец, выбрало форму для вашего факультета. Фиолетовую.
Мы посмотрели друг на друга. Губы отца тронула улыбка, и я улыбнулась в ответ. Возможно, между нами и была пропасть, но с каждым днем она делалась чуть меньше.
Карета остановилась возле главного входа в императорский дворец. Хорошо вышколенный лакей открыл перед нами дверь и хотел проводить в покои его императорского величества, но отец его остановил:
«Мы пройдем через тронный зал, хочу провести для дочери небольшую экскурсию».
Поклонившись, лакей удалился. Мы поднялись по главной лестнице и оказались в тронном зале. И в этот раз я вошла в него, как и хотела, под руку с отцом.
- Помнишь, ты спрашивала меня о картине Росси? – произнес отец. – Она здесь.
Я огляделась по сторонам, но стены зала были пусты.
- Потолок, - подсказал отец.
Я подняла глаза и ахнула. Передо мной разворачивалась картина битвы добра со злом, а точнее осада Артуром крепости Карея Кровавого.
-Видно мы совсем разучились смотреть вверх, если можем не замечать такую красоту, - восхищенно выдохнула я. – Но почему никто не знает, что фреску нарисовал Росси?
- Летописцы тех лет посчитали, что роспись потолка входит в понятие постройки дворца, время же окончательно стерло этот факт из памяти людей. А теперь обрати внимание, что только у троих рыцарей можно разглядеть рисунок на щитах, - напутствовал меня отец.
- Тот что в центре – Артур, - с легкостью опознала я первого рыцаря.
- Правильно.
- В правом верхнем углу рыцарь с изогнутыми мечами – наш предок?
- Да.
- Почему у него на гербе черная роза?
- Потому что она была черной, до моей свадьбы с Лилит. Я внес исправление из уважение к ее предку.
- Из уважения?
Отец кивнул:
- Их предка звали Белым Рыцарем. Не из-за доблести или излишней нравственности, а из-за цвета волос – они были белоснежными, так же как и брови с ресницами. Был он из простого народа, но за его отвагу на поле битвы, король пожаловал ему титул. В память об этом, на первом гербе изобразили белую хижину, это уже потомки дорисовали пару башенок как у замка. А учитывая тягу Стаффордов к людям с иробийской кровью, им еще не скоро удастся вернуть фамильные черты. Поэтому я и поменял цвет розы, пусть хоть что-то будет белым.
- А случайно у Бенксов нет мула на гербе? – спросила я, озаренная догадкой.
- У Стаута. Мул – символ упорства и трудолюбия. Напомни, чтобы я дал тебе книгу по геральдики знатнейших семейств. Ты до безобразия плохо в них разбираешься.
Я рассеянно кивнула. Ну, Мерлограм, вот же старый сводник. Теперь понятно, что за интерес у него был. Хотя, если ребеночек унаследует хотя бы половину силы Элис и Брайана, возможно, он и правда станет достойным приемником мага.
- А теперь посмотри чуть правее от Артура, - тем временем продолжал исторический экскурс отец, - там изображен предок Гилберта. В ту пору на их щите красовался меч увитый плющом. И плющ означал не только необыкновенную жизнестойкость. Поговаривали, что Осборн баловался ядами. Узнай он, чем сейчас занимаются его потомки, был бы сильно удивлен, - усмехнулся лорд Роквульд и, взглянув на меня, спросил. – Ты себя хорошо чувствуешь.
Но мой кивок не удовлетворил отца, пришлось отвечать как полагается:
- Я себя хорошо чувствую, просто задумалась.
- Тогда идем, нас уже ждут.
- Я так рада, что увижу дядюшку, - улыбнулась я, опираясь на локоть отца.
- Он тоже.
Лакей, тот самый, что встречал нас у входа во дворец, почтительно открыл перед нами дверь в гостиную.
- Папа, - с укоризной посмотрела я на этого интригана.
В кресле рядом с накрытым для чаепития столом сидел Стоун, который тут же вскочил на ноги, как только мы вошли.
- Вы, конечно, знакомы, - без толики сожаления или смущения за свой поступок произнес отец, - но позвольте вас представить официально. Лорд Френсис Теобальд Торнтон – глава пятого отделения. Моя дочь – леди Этель Эмилия Розмарин Роквульд.
